Чтение 19–й страницы книги ~Турецкая любовь, или Горячие ночи Востока~

— А тут ко мне еще одноклассник приехал. Тоже за голову взялся. Говорит, что я должна быть более осмотрительной. Да ведь если бы знать, где упадешь, то соломки бы подстелил. Виктор сказал, что мне повезло и я еще легко отделалась. Три тысячи долларов — это деньги, конечно, немалые, но если бы он их не взял и полицию вызвал, то еще неизвестно, чем бы это все закончилось. Права точно отобрали бы, да еще уголовное дело завели бы. Ведь это все легло бы на плечи моего мужа, а мне это ни к чему. Муж ничего не должен знать, иначе я могу остаться без автомобиля и без некоторых привилегий.

— Ну вот. Ты сама себе противоречишь. Совсем недавно ты говорила мне о том, что у тебя с мужем редкое взаимопонимание и что он хоть сам и принимает последнее решение, но всегда прислушивается к твоему мнению. На деле получается наоборот. Что ж это за муж такой, если ты попала в беду и не можешь ему о ней рассказать?

— Потому что беда беде рознь. Я тебе еще раз говорю о том, что мой супруг отрицательно относится к тому, что я вожу машину. Ну какие-то у него дурацкие предубеждения,что поделаешь? Я не хочу, чтобы он знал, что я сбила турка. В общем, врач велел ему ровно сутки через каждые четыре часа, делать укол, а потом только пить таблетки, и все. Ты можешь меня выручить и сделать ему укол? Виктор четыре часа назад ему уже укол сделал. Я умею, но уж очень боюсь. Выручи меня, пожалуйста.

— Да без проблем. Где твой потерпевший лежит?

— В гостиной. Пошли в дом.

Как только мы вошли в дом, Вика первым делом провела меня в ванную комнату для того, чтобы я вымыла руки.

— Ты же как раз медсестра, — чуть слышно произнесла моя новая знакомая. — Осмотри его еще раз. Ты знаешь, в моих интересах его как можно быстрее отсюда выпроводить. Терпеть не могу, когда в доме посторонний человек лежит. Врач сказал, что у него сильный ушиб и сотрясение мозга. Знаешь, я ему уже трешку дала, мне бы хотелось, чтобы он уже завтра ехал к себе домой отлеживаться. Ему-то какая разница, где лежать? А я из-за него к дому привязана, никуда не могу выйти. Наташа, пожалуйста, подыграй мне.

— Как? — Я не сразу поняла, к чему клонит Виктория.

— Скажи ему, что у него совсем легкое сотрясение мозга, что ничего страшного нет, что ты, как медицинский работник, можешь заверить его в том, что завтра он уже может ехать домой и отлеживаться там.

— А вдруг у него сильное сотрясение мозга?

— Да какое бы оно ни было, пусть дома лежит. Я ему дала деньги только для того, чтобы о случившемся ничего не знал мой супруг. За такие деньги можно полежать дома. Я его сама до его дома отвезу на своей машине. Ты ему скажи, что родные стены лечат. Одним словом, технично подводи его к тому, что завтра ему нужно переместиться домой.

— Как ты говоришь, его зовут?

— Рамазан.

— А он хоть по-русски говорит?

— К моему удивлению, он очень хорошо знает русский язык.

— Тогда пошли.

Зайдя в комнату, я встала как вкопанная и для того, чтобы не рухнуть на пол, обеими руками схватилась за Вику, переместив весь центр тяжести на нее.

— Ты что? Наташа, что случилось-то?

Но я не могла ответить. Я смотрела на стоящий в гостиной диван глазами, полными ужаса, потому что на нем лежал Мустафа.

Глава 23

— Рамазан, медсестра пришла сделать тебе укол, — убедившись, что я уже могу стоять на своих ногах, Вика взяла меня за руку и подвела к больному. — Рамазан, просыпайся. Пришла медсестра для того, чтобы тебя обследовать и сделать укол. Сейчас она внимательно тебя осмотрит и скажет, каково твое состояние.

Как только Мустафа открыл глаза и увидел меня, его лицо буквально перекосило и он уронил голову обратно на подушку. В этот момент в доме зазвонил телефон, и Вика направилась к выходу из гостиной.

— Я сейчас приду, — сказала она.

— Как ты меня нашла? — процедил Мустафа сквозь зубы.

— Кто ищет, тот всегда найдет, — не растерялась я. — Тебя ищу не только я. Тебя еще ищет полиция. Я сейчас Вике расскажу, какой ты Рамазан и кто ты есть на самом деле. Если бы ты знал, как я ненавижу тебя! Мне еще никто не причинял такую боль, которую доставил ты. Спасибо, что хоть оставил паспорт и билет на самолет, а если бы ты и ихспер, тогда бы я вообще не знаю, что делала. Вор ты, а не шеф анимации, вот ты кто. Ты Вику ограбить решил? Поди, сам к ней под машину бросился для того, чтобы в дом попасть. Хитер!

— Заткнись, — Мустафа сунул руку под подушку и, вытащив из-под нее пистолет, навел его на меня.

— Мустафа, ты что?

— Я сказал, заткнись, дура. Иначе я прострелю тебе голову.

— Мустафа, ты вор, но ты не убийца. Я не верю, что ты можешь убить. Ты не такой!

— Ты хочешь в этом убедиться?

Поняв, что Мустафа не шутит, я тут же отрицательно закачала головой и произнесла со слезами на глазах:

— Что же ты со мной наделал? Я ведь так сильно тебя любила. Так любила! Я же из-за тебя столько глупостей наделала. У меня вся судьба кувырком пошла. Как же так можно? Неужели в тебе ничего святого нет? Разве не стыдно так поступать с людьми, которые тебя любят?

— Да кому нужна твоя любовь? — прошипел Мустафа, а я вдруг подумала о том, что сейчас этот человек показывает себя с совсем другой стороны. С той стороны, про которую я никогда раньше не знала. Словно я знала одного Мустафу, такого доброго, искреннего, любящего и страстного, а теперь передо мной сидел уже совсем другой Мустафа — совершенно чужой и злой человек.

— Как кому нужна моя любовь? Она же тебе была нужна!

— Да у меня таких русских дур, знаешь, сколько? — Мустафа злобно усмехнулся. — Пальцев на руках не хватит, чтобы вас всех пересчитать, дешевые русские девки, страдающие от недотраха. Вы же сами едете к нам пачками. Как только уезжает одна партия, на ее место приезжает другая. Вы должны нам быть благодарны…

— За что? — резко перебила я Мустафу.

— За то, что вы приезжаете на курорт с вечно потухшими глазами, с каким-то депрессняком, с кучей проблем в личной жизни, а уезжаете от нас полные сил, верящие в любовь. Мы дарим вам сказку, за которую нужно уметь платить, потому что никто не должен делать свою работу бесплатно. На нашем наречии «женщина» означает «баян», а на русском баяне играть наиболее приятно и выгодно. А теперь быстро, пока я еще не прострелил тебе голову, ответь мне на вопрос: как ты узнала, что я в этом доме?

— Ты что, и в самом деле можешь меня убить? — до последнего не верила я.

— Быстро отвечай на вопрос!

— Я увидела тебя здесь случайно, — говорила я и не слышала собственного голоса.

— Это ты кому-нибудь другому расскажи. Ты ведь приехала в Стамбул для того, чтобы со мной встретиться?

— Да, — судорожно кивнула я.

— И как ты меня нашла?

— Я взяла в отеле листок с твоим домашним адресом и поехала в Стамбул для того, чтобы найти тебя и посмотреть тебе в глаза.

— Ну и что, посмотрела?

— Посмотрела.

— Можно сказать, что твое желание исполнилось: сегодня прямо какой-то день волшебства. У тебя есть какой-то дар, что ли? Я еще сам утром не знал, будет у меня возможность попасть на эту виллу или нет. Быстро же ты меня здесь нашла!

— Сегодня действительно какой-то день волшебства. Настоящая мистика. Я и сама не знаю, как здесь очутилась. Вспомнила свой сон, приехала, а сон оказался реальностью, да еще и встретила тут тебя. И вот я посмотрела в твои глаза и еще раз убедилась в том, насколько же они лживые.

— Я тоже не ожидал здесь нашей с тобой встречи. Мне уже кажется, что если даже я умру, то ты меня из-под земли достанешь. А по тому адресу, который тебе дали в отеле, уже не живу.

— Я так и подумала, потому что мне открыла дверь какая-то посторонняя женщина. И то, что матери твоей никакую операцию не делали, я тоже поняла. Она приезжала проведать тебя в отель, и говорят, что она хорошо себя чувствует и неплохо выглядит. На умирающую никак не похожа.

— А с чего ей умирать? — вырвалось у Мустафы. — Только живет моя семья уже не в Стамбуле, а в пригороде. Мне деньги на свадьбу нужны.

— На какую свадьбу?

— Я жениться хочу, Наташа. Только не на дешевой русской девке, а на чистой турецкой девушке. Она из очень хорошей семьи.

— Понятно, поэтому ты и трудишься в поте лица, охмуряешь курортниц. Кого на крупную сумму разведешь, а кого — на сумму поменьше. Только вот такая дура, как я, тебе попалась в первый раз. Наверно, такую идиотку вообще тяжело найти — захочешь, не найдешь. Таких, как я, единицы. Можно сказать, что тебе со мной повезло. Тебе теперь и на свадьбу хватит, и на достойную жизнь, если полиция вовремя не возьмет.

— Слушай меня внимательно. — Мустафа, как и прежде, держал меня под прицелом. — Меня зовут Рамазан. Моя рука с пистолетом будет под одеялом. Если ты скажешь ей, ктоя такой, то тогда не жди от меня пощады. Тебя ничего не спасет. Скажешь, что мое состояние оценивается как тяжелое, и сделаешь так, чтобы она вышла из гостиной и занималась своими делами, а ты останешься со мной. Что тебе делать дальше, я скажу потом. И помни: хоть одно неверное движение, один не правильный шаг — и ты труп. Ты все поняла?

— Поняла, — ответила я с болью в голосе.

— И давай без лишних эмоций. А то ведь я и разозлиться могу.

— Ты ее ограбить собрался? Ты хоть понимаешь, к кому ты попал в дом? У нее же муж миллионер, он сотрет тебя с лица земли. Это тебе не русскую девушку на курорте обворовать — это престижный дом турецкого олигарха. За свое воровство ты не только в тюрьму попадешь — за него тебе руки отрубят.

— А с этим я сам разберусь.

В этот момент в коридоре послышался стук каблуков, и в гостиную вошла Вика. Мустафа быстро сунул руку с пистолетом под одеяло и лег на подушку.

— Ну как поживает наш больной?

— Плохо, — гробовым голосом ответила я.

— Что значит — плохо?

— Плохо, и все.

— Мне казалось, что он уже идет на поправку, — в голосе Вики слышалось сильное недовольство. Она не понимала, почему я не хочу ей подыгрывать. — Врач определил, что ничего страшного не произошло. Всего лишь ушиб и легкое сотрясение мозга.

— Врачи могут ошибаться. Его состояние ухудшилось, — с трудом выдавила я из себя и испуганно посмотрела в сторону Мустафы.

— А как ты можешь определить? Ты же не врач.

— Для того чтобы это определить, необязательно быть врачом. Ему нужен постельный режим.

— А я смотрю, ты в медицине хорошо подкована, — язвительно произнесла Вика и подошла к Мустафе. — А укол ты ему сделала?

— Я отказался от уколов, — нарочито больным голосом произнес Мустафа.

— Что значит — отказался? Ты вообще лечиться собираешься или нет? У меня муж на днях из командировки вернется. Мы же с тобой договорились о том, что когда он приедет, то тебя уже здесь не будет. А уколы делать нужно. Иначе ты как поправишься? Ты должен выполнять все, что прописал тебе доктор.

— Мне от уколов еще хуже.

Вика наклонилась к Мустафе для того, чтобы проверить, горячий ли у него лоб. Как только одна ее рука коснулась его лба, другой она вытащила из своего кармана дамскийбраунинг и приставила его к виску Мустафы.

— Брось свой пистолет на пол, — спокойно сказала она.

— Какой пистолет?

— Ты знаешь, какой. Тот, который ты держишь под одеялом. Если в течение ближайших десяти секунд ты этого не делаешь, то я стреляю.

— Но у меня ничего нет, — попытался возразить Мустафа.

— Я считаю до десяти. Раз, два, три…

Не говоря ни слова, Мустафа кинул свой пистолет на пол и попытался приподнять голову, но Вика жестом приказала ему лежать.

— Молодец, Вика, — я облегченно вздохнула и хотела было сделать шаг в ее сторону, но она бросила на меня испепеляющий взгляд и, отчеканивая каждое свое слово, произнесла:

— Стой на месте и не двигайся. Если ты сделаешь хотя бы шаг, то я направлю пистолет на тебя, можешь не сомневаться. Тут пуль на всех хватит.

— Вика, ты что? Я не хочу тебе зла, — захлопала я глазами.

— Ты его сообщница. Будет лучше, если ты будешь стоять там, где стояла, и не двигаться, потому что любое лишнее движение может тебе повредить. Ты хорошо меня поняла?

— Вполне, только зря ты так. Никакая я не сообщница. Этот молодой человек, который хотел обворовать тебя, совсем недавно обворовал и меня тоже. Он вытащил из моего сейфа в отеле все, что у меня было.

— Ты это в полиции расскажешь. Нормально вы, ребята, работаете! Только вы не там решили гоп-стопом заняться. Тут олигархи живут, они подобного не прощают. Один под машину ко мне бросился, другая под видом журналистки в дом пришла, не имея с собой ни диктофона, ни обычной тетради. Память, видите ли, у нее хорошая! Смех, да и только. Во сне я ей приснилась! Уж больно, ребята, у вас фантазия богатая, но только вот проблемка у вас одна имеется: больно все не правдоподобно вы сочиняете.

В тот момент я была готова провалиться сквозь землю, потому что даже представить себе не могла, как же мне доказать ей, что я не сообщница Мустафы.

— Вика, зря ты так.

— Я слышала все, о чем вы тут говорили: я встала за дверью и узнала много чего интересного.

— Значит, ты все не правильно поняла или многое не услышала. Если бы ты стояла за дверью и слышала весь разговор с самого начала, то ты бы никогда не назвала меня сообщницей.

— Мне было вполне достаточно того, что я услышала. Я уже говорила тебе о том, что миллионеры не женятся на дурах. Они женятся на умных женщинах, и я отношусь к их числу. Знаешь, Наташа, а ведь это подло — поступать так со своими соотечественницами, хотя в России это уже давно стало нормой.

Мне было дико слушать подобные слова в свой адрес, но я понимала, что в данной ситуации мне будет достаточно тяжело оправдаться.

— Вика, послушай меня, пожалуйста.

— Будь другом, сделай одолжение. Не произноси больше ни звука, — тут же перебила меня она.

Поняв, что мне остается уповать только на волю случая, я замолчала и стала следить за тем, что же произойдет дальше.

— А ты, Рамазан, тоже хорош. Турецкий аферист. Ты хоть понимаешь, чей дом ты хотел ограбить? У тебя мозги есть или ты уже совсем с катушек слетел?

— Его зовут Мустафа, — поправила я Викторию и тут же поняла, что сделала большую глупость, наслав на саму себя лишние подозрения.

— Ах да, тебе виднее, — нервно улыбнулась Виктория. А впрочем, другой реакции я от нее и не ожидала. — Видимо, Рамазан — это его рабочее имя. Так вот, Мустафа или как там тебя еще, я ведь сразу подумала, что все это слишком странно. У меня было ощущение, что ты ко мне специально под машину бросился, но я прогнала эту мысль. Как дура, на удочку попалась! Я ведь тогда не поняла, откуда ты выскочил, ты прямо как какой-то профессионал! Каскадером, что ли, работаешь?

Но Мустафа не ответил на этот вопрос. Он только сильно побледнел и слегка передернул плечами.

— Спокойно, — предупредила его Виктория. —Без нервов. Ты каскадер? Часто ты подобные трюки выделываешь? Это же нужно еще так умудриться под машину броситься, чтобы упасть, удариться, но вместе с тем не так уж сильно пострадать.

— Я не каскадер, — глухо произнес Мустафа.

— Странно. То, что ты грабитель, я поняла, а вот то, что ты не каскадер, — я бы этого не сказала.

Вика вскинула голову и спросила:

— Наташа, кто он?

— Аниматор.

— Надо же! Какой шустрый аниматор. Обычно они как-то больше по русским туристкам шерстят, а грабежами не занимаются. А ты прямо какой-то странный аниматор: я смотрю,у тебя разносторонняя квалификация.

— Он на свадьбу деньги собирает, — сказала я с особой горечью в голосе. — Он на турецкой девушке женится.

— Понятно. Значит, решил подзаработать. Только не учел одного: нынче не любой труд в почете. Ладно, ребята. Я от вас уже порядком устала. Мне бы очень не хотелось вызывать полицию, потому что мужу незачем знать о том, что я сбила человека, пусть даже этот человек оказался мошенником. Как бы мне ни хотелось не расстраивать своего мужа, да, видно, придется. Я вас обоих сдаю полиции.

Вика вынула свободной рукой из кармана мобильный телефон и попыталась набрать номер, но Мустафа слегка тряхнул головой и заговорил жалобным голосом:

— Вика, не надо. Прошу тебя, не звони в полицию. Я не профессиональный грабитель, я здесь в первый раз. Когда я ехал из Антальи в Стамбул, я встретил своего друга, и онмне посоветовал проделать подобный трюк. Он в этом квартале иногда бывает и таким образом зарабатывает себе на жизнь. Вот и я решил попробовать. А тут как раз ты подвернулась.

— Для первого раза у тебя слишком хорошая техника. Что-то мне с трудом верится.

— Я клянусь! Я здесь в первый раз, Наташа права. Я работаю аниматором. Просто мне пришлось уволиться — у меня впереди свадьба.

Услышав про свадьбу Мустафы, я слегка вздрогнула и ощутила, как по телу в очередной раз пробежала судорога.

— Мустафа, у тебя же денег полно. Что тебе еще надо? Ты же меня на полтинник очистил. Этих денег не только на свадьбу хватит, но и на вполне обеспеченную жизнь.

— Наташа, я не понимаю, о чем ты, — отрицал свое воровство Мустафа.

— Так уж и не понимаешь! А ведь я полицейского вызывала, так что не думай, что тебя пронесет. Вика, звони в полицию, — обратилась я к девушке. — Звони. Его как раз ищут. Думаю, что для полиции это будет настоящим сюрпризом. А то у него аппетиты растут не по дням, а по часам. Сначала меня ограбил, потом к тебе в дом влез.

— Вика, никуда не звони, — Мустафа говорил таким голосом, что казалось, что еще немного — и он заплачет.

— Вика, звони, и дело с концом, — стояла я на своем. — Если бы я была его сообщницей, то я бы боялась полиции. Ты же видишь, что мне нет до этого дела.

— Вика, позволь нам уйти, — начинал хитрить Мустафа. — Если сюда приедет полиция, то обо всем узнает твой муж. Я не пойму, зачем тебе это нужно? Сейчас я встаю с кровати и вместе со своей сообщницей ухожу из этого дома. Никто ничего не узнает. Мы все забудем то, что произошло, как страшный сон.

— Что ты сказал? — Хамство, хитрость и изворотливость Мустафы поражали меня с каждой минутой. — Какая я тебе сообщница? Ты что, совсем сдурел?

Я тут же посмотрела на Вику и поспешила ее заверить:

— Вика, я не с ним. Я сама по себе. Он все врет. Он просто хочет меня подставить. Мне ничего от тебя не нужно. Я не хотела тебя грабить. Все, что я хотела — так это поговорить с тобой. Я приехала в Стамбул для того, чтобы разыскать этого гада и совершенно случайно нашла его у тебя.

— Меня ты нашла тоже совершенно случайно? — на всякий случай спросила Вика.

— Не поверишь, но да.

Мне показалось, что Вика не расслышала мои последние слова, потому что в этот момент она усиленно думала. Видимо, она никак не могла принять решение: звонить ей в полицию или дать нам уйти просто так. Скорее всего, она мысленно взвешивала все «за» и «против» и не могла сделать свой выбор. Особенно беспокоило, что про все это скажет муж.

— Вика, я отдам тебе твои три тысячи долларов. Только дай нам уйти, — почувствовал ее замешательство Мустафа.

— И мои пятьдесят не забудь, — на всякий случай вставила я.

— Хорошо. Идите. Только без глупостей. Чтобы я вас больше никогда тут не видела. Только перед тем, как уйти, отдай мне мои три тысячи долларов.

— Конечно.

Не веря своему счастью, Мустафа полез в свой карман и, достав сложенные доллары, протянул их Вике.

— А мои пятьдесят? — вновь дала я о себе знать.

— Я не понимаю, о чем ты.

— А теперь оба вон отсюда! — скомандовала Виктория и нагнулась для того, чтобы поднять второй пистолет с пола.

В этот момент Мустафа не растерялся, со всей силы ударил ее по голове кулаком и, как только она не удержалась на ногах и повалилась на пол, схватил лежащий на полу пистолет, но не успел даже снять его с предохранителя. Его успела опередить Вика. Плохо понимая, что происходит, она нажала на курок своего браунинга и выстрелила в Мустафу первой. Тот издал глухой крик и с необыкновенным грохотом рухнул на пол.

Глава 24

В этот момент воцарилось гробовое молчание. Зловещая тишина.

— Вика, ты что натворила? — Я задала вопрос и тут же осеклась.

Вика тихонько всхлипнула, приподнялась и, встав на колени рядом с Мустафой, принялась проверять, жив он или мертв. Я тут же присела рядышком с ней и попыталась нащупать у него пульс.

— Мертв, — сдерживая рыдания, сказала Вика.

— Мертв, — подтвердила я ее слова. — Вика, зачем ты в него стреляла?

— Если бы я не выстрелила, то он сам поднял бы пистолет с пола и выстрелил первым. Это была самооборона, — истерично произнесла Виктория.

— Если это была самооборона, то тогда тебе нечего бояться, — попыталась успокоить я девушку. — Я свидетель. Я могу подтвердить, что ты выстрелила, защищаясь.

— Я сама не знаю, как так получилось, — Вика поджала под себя колени и заплакала. — Я не хотела его убивать. Я хотела, чтобы вы вместе ушли, а он зачем-то ударил меняпо голове.

— Я и сама не пойму, зачем ему понадобился пистолет. Мустафа может обворовать, но убить человека — это совсем другое… Неужели он способен на это? Быть может, он хотел поднять пистолет для того, чтобы нас попугать и забрать все ценности, находящиеся в доме?

— А мне кажется, что он хотел ограбить мой дом после того, как меня убьет, — глухо высказала свое мнение Вика.

— Вполне возможно. Я сегодня увидела этого человека с совсем другой стороны и поняла, что совсем его не знала.

— Ты его сообщница? Вы вместе?

— Вика, я не сообщница. Я это уже тебе говорила, но ты не хочешь меня слушать. Я встретила его здесь случайно.

— Господи, да что ж сегодня-то за день такой паршивый!

Викины нервы окончательно сдали. Она закрыла лицо руками и зарыдала.

— Я не хотела его убивать! Я не хотела!