Чтение 26–й страницы книги ~Цена успеха, или Женщина в игре без правил~

— Это решетка на окне, — с видом знатока объяснил Артур. — Так вот, он подошел к решке, взялся за железки и стал кричать: «Тюрьма-старушка, дай кликушку!» С каждой хаты…

— С какой еще хаты? — перебила я.

— Хата — это камера. Ты что, в тюремном жаргоне совсем не ориентируешься?

— А с какой стати я должна в нем ориентироваться?!

— Слушай дальше. С каждой хаты на всем крыле ему в ответ закричали самые разные погремухи. Он от всех отмахивался, а на «Фаныче» остановился.

Сказал, что это его кровное.

— Он на кружку похож?

— Он просто поесть любит и чифирь погонять Благодаря этим ассоциациям его так и прозвали. Да что я тебе рассказываю? Тебе, наверно, неинтересно.

Ты таких приколов не понимаешь.

— Наоборот, интересно, — вновь язвительно произнесла я. — Приколы, аж падать хочется. Послушай, а ты случайно сам в тюрьме не сидел?

— Я? Нет. Но из наших ребят многие срок отчалили.

— В хорошеньком же ты обществе вращаешься.

Хм… Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты.

— Да ладно тебе!

— Ничего не ладно!

— В наше время даже самого честного человека посадить могут.

— Честного человека сажать не за что. Все, хватит. Разговор окончен.

— Люба, я что-то не пойму, что случилось? Откуда ты про Фаныча и Винта знаешь?

— Да я не только про Фаныча и Винта знаю, — произнесла я ледяным голосом. — Но я еще знаю про то, что до меня ты был женат, что у тебя есть жена Варя и двое погодок-мальчишек, с которыми ты не общаешься и которых напрочь вычеркнул из своей жизни. Я также знаю то, что в юности ты был профессиональным вором, но потом завязал. Правда, на слове «завязал» я бы поставила вопрос. Я знаю то, что ты крутишься среди братвы, и то, что ты сделал из моей тумбочки — вернее, твоей тумбочки, той, которую я тебе выделила, — склад боеприпасов.

Чем больше я говорила, тем больше Артур белел, и я сразу обратила внимание на то, насколько нервозно у него задергался кадык. Когда я замолчала, он злобно усмехнулсяи процедил сквозь зубы:

— А тебе кто-нибудь говорил, что рыться в чужих вещах неприлично?

— А ты мне не чужой. Ты мой муж.

— Ты же никогда туда не лазила.

— Я наводила в вещах порядок. Знаешь, мне как-то теперь не очень хочется спать в своей квартире, зная, что в ней лежат гранаты.

— Ты хочешь, чтобы я их унес?"

— Я была бы тебе очень признательна.

— Хорошо. Завтра их здесь не будет. Они тут лежат всего-то неделю.

— Было бы неплохо, если бы они не лежали тут ни одного дня.

— Я же сказал, что завтра их унесу.

— Единственная приятная новость за сегодняшний день. Кстати, а от кого ты обороняешься?

— Да ни от кого я не обороняюсь, — все так же нервно рассмеялся Артур. — Я и хотел их завтра забрать для того, чтобы передать одному человеку. Мне просто нужно былоих передать, и все.

— Боже мой! Какое безобидное поручение! — Я выдавила из себя улыбку. — Безобиднее не бывает!

— Люба, да ладно тебе. Что ты смотришь на меня, как на убийцу?! Это и в самом деле чужие гранаты, и мне нужно их передать.

— А ты случайно не оружием торгуешь?

— Еще скажи — наркотой.

— А может быть, и наркотой?

— Что ты из мухи-то слона лепишь? Ничего страшного не произошло. Просто один мужик из военных складов стащил четыре гранаты и передал их мне для того, чтобы я отдал их одному человеку. Вот я и занес их домой. Пожалуйста, не бери в голову.

Я завтра же их отнесу.

— Конечно, я не буду брать в голову. Подумаешь, муж четыре боевые гранаты принес домой. Какая ерунда…

— Ну, ладно. Люба. Не стоит утрировать. Больше такое не повторится.

— А пистолет?

— Что «пистолет»?

— Пистолет, который лежит в тумбочке, ты тоже унесешь?

— А зачем я буду его уносить? У меня на него разрешение есть.

— Что-то мне очень муторно на душе от того, что в нашем доме хранится оружие! — в сердцах произнесла я и облокотилась о подоконник. Облокотилась так сильно, что уронила горшок с геранью:

— Ох, черт! Эта проклятая герань… Если бы ты знал, как я ее ненавижу! От нее в квартире не пахнет, а воняет.

— Люба, а моя любимая герань-то при чем?

Артур посмотрел на перевернутый горшок и рассыпанную землю и отодвинул меня от подоконника:

— Любаша, иди посиди. Я смотрю, тебя сегодня капитально нервяк бьет. Я сам все соберу.

— Может, выкинем ее вовсе? — умоляюще посмотрела я на мужа.

— Зачем? Цветок-то в чем виноват? Не пойму, почему ты так на герань реагируешь. Герани обычно боится моль. Быть может, в прошлой жизни ты была молью?

— Я слишком яркая для моли, — резко отрезала я.

— Ну может, в этой жизни ты очень даже яркая, а в предыдущей была, наоборот, бледной…

— Такие, как я, не могут быть бледными ни в этой, ни в той жизни. А я вот не могу понять, почему тебя так на герань тянет? Все подоконники горшками заставил. Вонь стоитстрашная.

— Не вонь, а запах. Это эстетика.

Артур поставил горшок на место и принес веник и совок для того, чтобы собрать землю.

— Послушай, эстетика, а где ты разрешение получил на оружие?

— Как где? В соответствующих органах.

— А за какие заслуги тебе его дали?

— За красивые глаза, — явно в отместку мне ответил моей же фразой Артур. — У нас у многих ребят есть разрешение.

— А зачем тебе оружие?

— А как сейчас без оружия? Без оружия сейчас никак.

— По-моему, в доме не должно лежать оружие… — сказала я потерянно и рухнула в кресло.

— Наоборот. В любом нормальном доме должно быть оружие.

— А мне всегда казалось, что если в доме есть оружие, то оно обязательно выстрелит.

— Не переживай. Не выстрелит. Это я тебе обещаю.

— А я не верю твоим обещаниям. Ты обещал мне любить меня вечно и говорил мне о том, что я — твоя первая любовь и что ты никогда никого не любил. На деле же оказалось обратное. Оказывается, ты был женат и у тебя есть двое детей. Ты случайно об этом не забыл?

Самообладанию Артура оставалось только позавидовать. Он совершенно спокойно собрал кусочки разбросанной рядом с подоконником земли и остатки горшка, отнес веники совок. Вернулся и сел со мной рядом:

— Люба, зря ты так. Если я что-то обещал, то я всегда сдерживаю свои обещания. Если я обещал любить тебя вечно, значит, я буду любить тебя вечно.

А что касается бывшей жены и двоих детей, то это единственное, что я от тебя скрыл. И за это я прошу у тебя прощения.

— Я не могу понять, почему ты скрыл факт наличия бывшей семьи?

— Потому что дурак. Вбил себе в голову, что это станет какой-то преградой в наших отношениях. Что тебя это оттолкнет. А я так боюсь тебя потерять! Прости. Я всегда хотел тебе это рассказать, но не решался. Все ждал подходящего момента, а однажды вдруг понял, что уже поздно. Пожалуйста, прости.

Артур встал передо мной на колени и принялся целовать мои ноги.

— Артур, прекрати.

— А к тебе что, Варька приходила? Как она узнала про нас с тобой?

— Сестра маминой подруги — соседка Вари. Она пришла к маме в гости, увидела наши фотографии, ну и выдала информацию на-гора.

— Надо же, как бывает… Значит, Варька меня так грязью поливает. Перед мамой-то твоей как неудобно — Да ладно, ей не привыкать.

— Что значит «не привыкать»? Я хочу быть со своей тещей в прекрасных отношениях. А я-то заметил, что она меня недолюбливает. Оказывается, вот в чем дело.

— А как она может тебя любить, если ты скрыл, что состоял в браке с другой женщиной?

— Люба, я никогда ее не любил. Клянусь чем хочешь, я никогда ее не любил! Женился по залету. Мы просто встречались. Она залетела, стала слезы лить, ну, я, как порядочный мужчина, на ней и женился.

Думал, стерпится — слюбится. Да только не стерпелось и не слюбилось. Она родила и тут же следом еще одного. Если бы ты только знала, сколько она из меня крови попила… Она же истеричка. С ней жить невозможно. Мне чудом удалось от нее бежать. Просто чудом! А то, что я с детьми не общаюсь… Поверь, моей вины нет. Варька в какой-то период начала сходиться со всеми мужиками подряд, постоянно меняла пацанам отцов, а для меня у нее вечно времени не находилось. Короче, за что Варя боролась, на то и напоролась. А дети подрастут и меня поймут.

Артур помолчал и тут же добавил:

— Или это что-то меняет?

— Да нет, ничего не меняет. Просто я должна была знать, что ты мужчина с прошлым.

— Я перед тобой уже извинился. Проблема только в том, что я очень сильно боялся тебя потерять, и все.

— А в прошлом ты правда профессиональный вор?

— У всех у нас бывают ошибки молодости.

— А кого ты грабил?

— Люба, ну зачем тебе это нужно?! Уж поверь мне, не малоимущих и не пенсионеров. Я грабил лохов. Ну сама посуди, если лох дает себя нагреть, то почему я должен от этогоотказываться? Ведь если не я это сделаю, сделает кто-то другой. Лохов все разводят. Все, кому не лень. Люба, но все это в прошлом.

Понимаешь — далеко позади!

— А все твои бизнесмены — это обычная братва?

— Люба, ну, что значит братва? Сейчас даже нельзя дать определения этому слову. Все так перемешалось. Кто бизнесмены, кто братва… Я криминалом не занимаюсь. Это самое главное. Да, мы из братвы, но мы учимся делать бизнес. Мы пытаемся. Ты же видишь, что мы организовали фирму.

— Я не пойму, ты бандит или нет?

— Да ты сама подумай, что входит в смысл слова «бандит»? Я же не бандит с большой дороги. Я не убиваю, не граблю, не совершаю уголовно наказуемых деяний. Я занимаюсь легальным бизнесом. Вот ты кому платишь, чтобы твой магазин спокойно стоял и на него не было никаких наездов?

— Ментам.

— Правильно, ментам. А ты их считаешь бандитами?

— Кого?

— Ментов.

— Государственными бандитами.

— Ну, это слишком громко сказано. Сейчас же все элементарно просто, и голову забивать не надо.

Вот ты платишь ментам, а кто-то платит нам, потому что мы тоже в состоянии обеспечить надежную крышу, только при этом нам тоже придется что-то отслюнить ментам, чтобы они не клали глаз на то, что уже принадлежит нам. Так что не забивай себе голову. Я не бандит. Сейчас это называется «бизнесмен».

У меня есть знакомые ребята, которые занимаются криминалом, и это их выбор. Никто не вправе их осуждать. Каждый выбирает то, что хочет от жизни.

Мне это совсем не нужно. Тебя устраивают мои объяснения?

— А других я просто и не ожидала.

Встав с кресла, я пошла к злосчастной тумбочке и достала из нее записную книжку Артура. Открыв страницу с женскими именами, я положила ее перед ним и, с трудом сдерживая слезы, спросила:

— А это что?

— Записная книжка.

— Я вижу, что не рулон туалетной бумаги.

— Все понятно. Сегодня ты навела ревизию и залезла в мой блокнот. Вообще-то это очень даже некрасиво.

— Я приношу тебе свои извинения. Ранее я никогда так не поступала, но после того, как узнала про твою жену и двоих детей, не смогла себя сдержать от этого шага. Так что это за имена?

— Тут как женские, так и мужские имена.

— Мужских совсем мало. Почему-то преобладают женские.

— И что тебя смущает? Все это связано с моей работой.

— И среди множества женских имен телефон жены. На всякий случай, а то вдруг забудешь…

— Это не правда.

— Правда. Чем я отличаюсь от них?

— Тем, что эти женщины нужны мне по работе, а ты моя жена! Люба, если ты думаешь, что я от тебя гуляю, то ты глубоко ошибаешься. Я тебя очень сильно люблю, и мне, кроме тебя, никто не нужен.

Не выдержав, я вышла на балкон и зарыдала. Артур выбежал следом за мной и, положив мою голову к себе на грудь, стал гладить мои волосы, пытаясь меня успокоить:

— Любонька, любимая, ну прости, если что не так. Я безумно тебя люблю. Просто безумно. Ну, что ты плачешь?

— Слишком много негативной информации для одного дня. Слишком много…

— Все будет хорошо, вот увидишь. Если я что не так сделал, прости. Записную книжку я сожгу, чтобы она тебя не нервировала. Гранаты завтра же унесу.

Я буду все делать, что ты хочешь. Только, пожалуйста, не бросай меня. Не бросай.

Я подняла заплаканные глаза и, смахнув слезы, посмотрела на Артура:

— Артур, я беременна. Уже три с половиной месяца.

— Ура!!! Так почему ты так долго молчала?! Тогда я самый счастливый мужчина на свете! — Словно ребенок, Артур запрыгал и обрадованно захлопал в ладоши. — Я самый счастливый!!!

Глава 22

Этой ночью я лежала на груди у Артура и пыталась сдержать свои слезы. Мне было очень тяжело представить Артура главой чужого семейства, в котором есть симпатичная жена и двое прелестных мальчишек. Мне так же тяжело было представить его вором, и у меня просто не хватало фантазии для того, чтобы подумать о том, где и при каких обстоятельствах он занимается своими не праведными делами.

А еще я думала о том, что если дать человеку шанс, то может ли он исправиться и, несмотря на обильное наличие грехов, все зачеркнуть и начать новый, достойный путь? Могу ли я стать стимулом его новой, достойной жизни, а наш ребенок — первым этапом к созданию новой, благополучной и счастливой семьи?

Я мысленно проворачивала модель своего брака со всех сторон и думала о том, что в моей ситуации есть ровно два выхода. Первый — это закрыть глаза на все. На то, что мой муж скрыл от меня свой первый брак и наличие двух детей, которых он бросил на произвол судьбы и с которыми не испытывает никакого желания общаться. На то, что во времена ранней молодости мой супруг был профессиональным вором. На то, что его бизнес происходит среди братвы, и даже на то, что в любой момент в своей собственной квартире я могу открыть комод, для того чтобы достать чистое постельное белье, и обнаружить там автомат Калашникова или найти какой-нибудь гранатомет на балконе, накрытый симпатичным одеялом. Одним словом, первый выход — это закрыть на все глаза, смириться с той ситуацией, которая у меня сейчас есть, и сохранить статус жены, создавая при этом видимость благополучной и счастливой семьи.

Жить по принципу: никогда ничему не удивляться и никогда не вдаваться ни в какие подробности. Признать, что мой муж — бизнесмен средней руки и вообще у нас все хорошо, потому, что у нас никогда и ничего не может быть плохо. Второй выход — это начать впадать в истерики, закатывать грандиозные скандалы, обзывать мужа паршивым бандитом и бунтовать против того, чем он занимается. Начинать переделывать и ломать характер взрослого мужика и при этом драться за свое счастье до крови. А быть может, есть еще и третий выход: возненавидеть своего мужа, побыстрее с ним развестись и растить ребенка одной в более спокойной, не такой нервозной обстановке.

Артур держал руку на моем животе и говорил мне о том, как он счастлив, потому что не за горами тот день, когда плод нашей любви превратится в реального человечка. Я лежала, не открывая глаз, и думала, можно ли любить одного ребенка, стать самым нежным и заботливым отцом, напрочь позабыв о двух первых детях, которые точно так же нуждаются в отцовском тепле, заботе и внимании. Думала и не находила ответа…

— Любка, о чем ты думаешь? — Артур словно прочитал мои мысли и хотел как можно скорее переубедить меня в обратном.

— Я думаю, сколько мы с тобой проживем.

— Всю жизнь. Люба, мне ведь правда не нужна жизнь без тебя. Я же сказал, что я только сейчас жить начал, а раньше я просто существовал. Все у нас будет, как у людей. Родишь ребенка… Желательно девочку.

— Я по заказу рожать не умею. А почему ты хочешь девочку? Потому что двое мальчиков у тебя уже есть?

— Потому что она будет очень сильно похожа на тебя. Такая же красивая, как ты. Только вот…

Артур замолчал, словно не решался мне что-то сказать. Но и без слов было понятно, что его что-то очень сильно угнетает.

— Ты не договорил свою мысль.

— Да что тут особо договаривать! Я хотел поговорить про наши жилищные условия.

— А чем тебя не устраивают наши жилищные условия?

— Все-таки ребенок родится. Надо бы заранее побеспокоиться.

— О чем побеспокоиться-то?

— О жилищных условиях.

— А что о них беспокоиться? Мы же с тобой не на улице живем.

— Люба, ты же такой большой магазин имеешь.

Деньги, можно сказать, рекой идут, а живем мы с тобой на самой окраине Москвы в небольшой квартирке. Давай приличное жилье купим. Я же не за себя, а за нашего ребенка беспокоюсь.

— А ты хочешь сказать, что ребенку тут будет недостаточно места?

— Я хочу сказать, что нам нужно поменять квартиру, а то что это за бизнес…

— Тебе не нравится мой бизнес?

— Я не понимаю, что это за бизнес, прибыль от которого идет в этот же самый бизнес. То есть он сам для себя существует. Получила прибыль и опять в бизнес. А жить мы когда нормально будем? И не цепляйся, пожалуйста, к словам. Я говорю то, что думаю.