Чтение 15–й страницы книги ~Ключи наследия~

Зверь метнулся вперед, уже на пределе сил и возможностей. Еще немного… совсем чуть-чуть…

Связь оборвалась с почти неслышным звуком, лопнувшей струной хлестнув по душе, отбрасывая назад.

Рейн пришел в себя, лежа в траве и бессмысленно глядя в тускло-серое небо, по которому бежали свинцовые тучи. Накрапывал мелкий дождь, грозящий перерасти в настоящий ливень, но ему было как-то все равно. В сердце впервые за последние полгода царила оглушающая, почти звенящая тишина. Пустота. Он и не думал, что связь с Ксель была так давно, и сейчас, когда она оборвалась, он ощутил себя словно отрезанным от чего-то светлого, как будто захлопнули ставни в темной комнате, оставив его во мраке.

Только сейчас пришло ощущение дикой усталости, а еще – боли в правой ладони. Он нехотя повернул голову и с какой-то отрешенностью понял, что в ладони намертво зажаты обломки меча Ксель. Говорят, что хорошие клинки не просто оружие, они могут защитить своего хозяина. Этот сполох защитил…

Не было сил даже выть, не то что ругаться. Рейн откинул голову, закрывая глаза.

– Не самое лучшее место, чтобы отдыхать, Ключ Заката, – раздался над ним усталый голос герцога Армея и тотчас его начали поднимать с земли, держа под руки. – Войнаразвязана. Нам надо отойти за Шепчущий Курган, к речке, и надеяться, что мы успеем перегруппироваться раньше, чем эльфы. А также на то, что полк, присланный из столицы, будет достаточной подмогой.

– Оставьте… меня, – с трудом выдавил Рейн, едва удерживаясь на ногах.

– В другой раз, Ключ Заката. Тебе нужен отдых в более спокойной обстановке.

Рейна положили на что-то вроде наспех сооруженных носилок и понесли туда, где подошедший полк уже разбивал шатры, разжигались похоронные костры и наскоро создавались лазареты. Ледяной ветер, круживший над лугом, бессильно улегся, а свинцово-серые тучи наконец-то разразились проливным дождем, смывающим кровь с травы и приглушающим запах войны и смерти.

Глава 16

Как меня внесли в лазарет, не помню. В памяти осталось только, что я цеплялась за накидку Нильдиньяра, как клещ, словно он был единственным островком спокойствия в океане из эмоций и энергетических потоков. Серебряного браслета, который приглушал внутреннее зрение, больше не было на моей руке, и при пересечении магической границы Минэрассэ оно решило о себе напомнить. Четыре потока струились через эльредийское приграничье, разделяясь на сотни нитей, переплетающихся между собой и образующих частую сеть. Когда наследник ввез меня в Минэрассэ, я буквально увязла в этой паутине, несколько секунд не имея возможности ни думать, ни осознавать, потому что при каждом касании «нити» я будто бы дотрагивалась до души ее владельца, улавливая его мысли и чувства. Как я не свихнулась в те первые мгновения, пока меня оглушали чужие мысли, не знаю. Повезло, наверное. А еще потому, что Нильдиньяр мной воспринимался как ровное пламя очага, у которого можно согреться. И рядом с ним шепот посторонних, зачастую непонятных мне мыслей отступал, становясь все тише, пока не превратился в еле слышный фон на краю сознания. И на том спасибо.

В лазарет Нильдиньяр внес меня на руках, сгружая на кушетку и пытаясь отцепить мои судорожно сжавшиеся пальцы от своей накидки. Ему это удалось, пусть и не сразу, и тотчас я почувствовала, что с меня наконец-то снимают успевшие осточертеть доспехи, а лица касаются чьи-то тонкие прохладные пальцы. Высокая темноволосая эльредийка в светлом платье осторожно отлепила пропитавшиеся кровью волосы от раны на лбу и облегченно вздохнула. Что-то негромко сказала на мелодичном языке. Краем левого глаза я увидела, как Нильдиньяр, до того напряженно застывший, расслабился и позволил себе легкую улыбку.

– Все будет хорошо, леди Ксель. Глаз цел, а при должном лечении от раны на лбу не останется и следа. Вам повезло, что на вас был шлем. – Он повернулся, чтобы уйти, но яуспела поймать его за край накидки плохо гнущимися пальцами.

– Не уходи, Нильдиньяр. У меня голова кружится от вашей магии.

– Что? – Он взял меня за правую руку и начал снимать латную перчатку, как вдруг из-под нее посыпались обломки серебряного браслета. Янтарные глаза расширились от изумления, а я только вздохнула.

– Сломался нафиг.

– Вам надо отдохнуть, леди Ксель. – Наследник поднялся, стряхивая с колен серебряное колющееся крошево. – Здесь вам помогут, а когда вы почувствуете себя лучше, то прошу вас зайти в мои покои. Нам нужно поговорить.

Я только кивнула, а эльредийка, закончив осмотр, повела меня за цветастую ширму, где вместе с помощницей сноровисто раздела и заставила залезть в деревянную бадью со странной зеленоватой водой, от которой пахло полынью и еще какими-то травами. И именно там я позволила себе истерику. И плевать мне было, что я мешала медперсоналуочистить мое лицо от крови, – я просто изливала из себя все то, что накопилось.

Пути назад как такового уже не было. Рейн стал убийцей. Серьезное обвинение, но не здесь. Не в бою. Ну и плевать.

Горечь уходила вместе с усталостью, уступая место какому-то успокоению и полному равнодушию к собственной судьбе. Видимо, виноват тот отвар, которым насильно напоила меня целительница во время истерики, но все равно – отдельное ей спасибо за это.

Меня тщательно «подлатали» с помощью травяных средств и какой-то магии, после чего я затребовала себе чистую одежду и зеркало. С первым проблем не возникло, а вот вторую просьбу выполнить не торопились, пока я не встала и, пошатываясь, не направилась вон из лазарета в поисках искомого. Только тогда мне выдали небольшое ручное зеркальце, взглянув в которое, я закусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться. Если раньше я была «всего лишь» седая, то теперь лоб пересекал уродливый, едва-едва стянувшийся багрово-фиолетовый шрам, из-за которого правая бровь выглядела чуть-чуть приподнятой, будто бы я чему-то удивлялась. Ну с таким лицом домой лучше вообще не возвращаться, потому что денег на пластическую операцию я наскребу лет через …дцать, да и за результат в Москве не поручатся. А тут после одного заклинания – не кровоточащая рана, а рубец. Есть смысл остаться до тех пор, пока не выздоровею окончательно.

Дождавшись, пока мне наложат повязки, я поблагодарила целительниц и вышла за дверь, пытаясь сообразить, где же находятся покои наследника Осеннего Пламени и как туда попасть. Хорошо хоть, что мир не без добрых эльреди. Увидев, что я почти по стеночке выбираюсь из лазарета, один из стражей вежливо осведомился, куда меня понесло сразу после перевязки и не надо ли помочь. Читай – отвести обратно и деликатно привязать к постели, чтобы больная, я то есть, отдохнула надлежащим образом. Впрочем, я резво отлепилась от стены и попросила проводить меня к Нильдиньяру, после аудиенции у которого я честно пойду отдыхать. Страж, возможно, и не поверил, но до места сопроводил, за что ему честь и хвала. Мне же оставалось только довольно невежливо дернуть тяжелую дверь с резной ручкой, чтобы оказаться в комнате, больше напоминающей номер класса люкс в лучшем отеле мира.

Отодвинув в сторону золотистую занавесь из длинных цепочек причудливого плетения, висевших в небольшой арке в трех шагах от двери, я неуверенно шагнула в покои Нильдиньяра. Мелодично позванивающая занавесь скользнула обратно, и цепочки зашелестели каплями падающего на поверхность лесного озера осеннего ливня, когда я, безразлично глядя перед собой, оказалась в изысканно обставленной комнате. Наследник династии Осеннего Пламени, стоявший у распахнутого настежь окна, обернулся и гранатово-алые волосы его блеснули в лучах заходящего солнца пролитой кровью.

Да, эльредийский наследник был прекрасен, только вот сейчас мне до этой красоты не было ни малейшего дела. К тому же облик Нильдиньяра в одеждах цвета осенней листвы резко контрастировал с моим – простой зеленой туникой, элегантной, но не выдающейся, а светлые штаны и перебинтованные раны не добавляли изящества и красоты. Длинная глубокая царапина, пересекавшая лоб, была тщательно закрыта полосками белой ткани, пропитанной каким-то отваром с запахом земляничной поляны и свежей листвы. Кисти рук, исцарапанные, в синяках, были перетянуты бинтами – когда сломался нарэиль, я заработала сильное растяжение запястий, пытаясь сдержать удар немалой силы. Пока меня лечили, эльредийка-целительница только едва заметно поджимала губы, когда стягивала края раны на лбу, заживляя ее чем-то вроде магии. Кровь остановилась почти сразу, но багровый уродливый шрам, вероятно, пройдет еще не скоро. Но хуже всего был взгляд, которой я случайно поймала в собственном отражении в зеркале, когда пыталась оценить ущерб – потухший, безумно усталый, как у загнанного в капкан зверя. Казалось, что какая-то часть меня осталась на том поле, пропитанном кровью, там, где мелькали лезвия черного шелка.

Где остался Рейн, обративший свою силу против меня.

Когда Нильдиньяр вывозил меня на своем коне с места брани, браслет-змейка, который укрывал меня от магического поиска, тихо хрустнул и рассыпался острыми кусочками серебра, расцарапав запястье под перчаткой до крови. Но тогда я не обратила внимания на боль в руке, поскольку душевная рана саднила гораздо сильнее. И кровавые слезы, стекающие по моему лицу, изливались, казалось, из нее. Связь с Рейном оборвалась почти сразу, как только мы с наследником пересекли границу эльредийских земель – я сама отсекла ее вместе с частью своей души, потому что с уничтожением браслета ко мне хлынули эмоции и чувства Рейна, которые едва не затопили меня. Столько всеготам было – и дикая, неуемная радость, и опаляющая ревность, и холод ужаса от содеянного. И где-то далеко-далеко – искрящееся солнечное золото любви, рассыпающееся радужными брызгами счастья. Но душу резанула именно ненависть. Холодная, расчетливая, но при этом яростная и неистовая. Как будто он ненавидел все живое вокруг, и единственным стремлением его в тот момент было уничтожение всего и вся. Именно эта ненависть и напугала меня до дрожи в коленках. Умом я понимала, что это, скорее всего, влияние «закатной силы», не знаю, как это можно было еще назвать, но страху, казалось, наплевать на размышления. Я его испугалась настолько, что не нашла в себе сил ни в чем разобраться.

Однако все это – его, а не мое. Все эти эмоции раз за разом ударялись о незыблемую ледяную стену безразличия, хрустальный панцирь, которым я защищалась от Рейна. Потому что узнай он то, что ощущала я в тот момент, Нильдиньяр со мной не скрылся бы…

– Леди Ксель, может, вы все-таки присядете? – Наследник подошел ко мне и, бережно взяв под локоть, подвел к глубокому мягкому креслу. Усадил. Несколько секунд смотрел на меня сверху вниз, после чего расположился в кресле напротив. – У меня к вам есть предложение.

– Какое? – скорее из вежливости, чем заинтересованно спросила я, безучастно разглядывая собственные руки.

– Как вы смотрите на то, чтобы заключить со мной брачный союз?

– Чего? – Кажется, ему все-таки удалось вывести меня из апатичного состояния, поскольку я хотя бы переместила взгляд на его лицо. Заглянула в глаза, которые были абсолютно серьезны. – Шутите, да?

– Ничуть. – Эльреди изящно пожал плечами, убирая за ухо длинную прядь шелковистых волос. – Просто я полагаю, что такой союз принесет нам обоим гораздо больше преимуществ, чем кажется на первый взгляд.

– Вы еще скажите, что влюбились в меня без памяти, – зло ухмыльнулась я, отводя взгляд в сторону.

– Смотря что вы, леди Ксель, понимаете под любовью. Если готовность защищать вас в силу своих относительно скромных возможностей, обеспечивать ваше комфортное существование, уважение и почитание вас как личности и как женщины – то да, это любовь. Если же под любовью вы, как и большинство людей, предполагаете сумасшедшее стремление бросаться очертя голову под опускающийся клинок, рисковать собой, своими друзьями и всем, чем только можно, ради вас одной, – то нет. – Нильдиньяр чуть улыбнулся, так, чтобы эта улыбка выглядела одновременно притягательной и чуточку покровительственной. – Вы – один из Ключей, леди Ксель. В одиночку вы не сможете распечатать источник древнего могущества, не навредив окружающему миру, но и сама по себе вы – сила, которая раскрывает светлые возможности души.

– Так вот почему вам приспичило жениться! – Улыбка на моем лице наверняка стала еще более горькой и злой. – Сила – это святое для наследника эльредийского королевства.

Я положила ладони на подлокотники, намереваясь подняться и уйти, чтобы наконец прекратить этот разговор о браке по расчету, но Нильдиньяр остановил меня, подавшись вперед и накрыв мою ладонь своей.

– Не совсем. По правде говоря, похоже, что я уже поддался влиянию Ключа Зари. Ксель, верите ли вы, что для меня совсем не характерно врываться в самую гущу битвы только для того, чтобы не дать кому-то умереть? – Голос наследника чуть понизился, в нем появились какие-то новые, почти бархатные нотки, располагающие к доверительному разговору. По крайней мере, просто так встать и уйти у меня уже не получалось.

Несколько секунд я тупо рассматривала рисунок на пушистом ковре в центре комнаты, а потом все-таки взглянула в янтарные глаза эльфа. Подозрительно честные и необычные глаза. Красивые. Почти такие же красивые, как и у Рейна.

– А как же второй Ключ? – тихо спросила я, не отрывая взгляда от наследника Осеннего Пламени, все еще державшего меня за руку.

– Ключ Заката? Пробуждающий тьму в своем окружении? Боюсь, что он уже не сможет стать таким же, как раньше. Леди Ксель, прошу вас подумать над моим предложением. Очень прошу. Скажите, неужели я настолько непривлекателен или противен вам, что вы не допускаете даже мысли о том, чтобы заключить со мной подобный союз? Обещаю, что не буду вас ни в чем ограничивать: ни в вашем стремлении побыть одной, ни в вашей свободе, ни на брачном ложе.

На брачном ложе…

Я только и сумела, что всхлипнуть и, неловко высвободив свою руку, закрыть лицо ладонями. Для того чтобы бессильно разрыдаться.

Ключи не смогут «соединиться», потому что никто не знает, как две разные и неуловимо похожие души превратить в одну. Значит, мы не вернемся домой, а герцог Армей вряд ли сумеет воссоздать то заклинание, которое и вышло-то у него совершенно случайно. Рейн пытался меня убить, и я ощущала жгучее дыхание его ярости – потому что я «предала» его, исчезнув так внезапно.

И что мне делать здесь, в этом чужом для меня мире, в котором не осталось ни одного близкого мне существа, законов которого я не знаю и не понимаю?

Одна…

По моим волосам легонько скользнула узкая ладонь с красивыми тонкими пальцами. Я подняла голову и столкнулась с теплым янтарным взглядом эльредийского наследника, который стоял на коленях перед занимаемым мною креслом, совершенно не заботясь о внешнем виде шелковых одежд. Он был таким понимающим…

Нильдиньяр просто осторожно стирал слезинки, катящиеся по моим щекам, а взгляд его по-прежнему оставался теплым. И тонкие пальцы, успокаивающе перебиравшие мои волосы, казались такими чуткими. Возможно, он и не любит меня в человеческом понимании этого слова, но уважать меня ему это не мешает. И относиться ко мне так бережно – тоже. Говорят, что браки, заключаемые не по любви, а из расчета, когда обе стороны становятся лучшими друзьями и поддерживают друг друга по мере сил, – самые прочные.Быть может, так оно и на этот раз окажется.

Я сама не поняла, как оказалась в объятиях наследника, беззастенчиво выплакивая ему все то напряжение, которое не давало мне покоя последнее время, а он попросту укачивал меня на руках, как ребенка, шепча что-то успокаивающим голосом на эльредийском, которого я не понимала. Ну и ладно, мне сейчас важна интонация, а не смысл слов.

Всему приходит конец. Любви, ненависти… Самым горьким слезам – тоже. А разделенное горе – это уже полгоря. И когда я наконец-то более-менее успокоилась, то прижалась щекой к влажной от слез алой рубашке наследника и тихонько так шепнула, но он все-таки услышал:

– Нильдиньяр… Я принимаю твое предложение…

Эльреди только отер слезы с моего лица и улыбнулся мне так, как улыбаются только прекрасной леди, а не девушке с покрасневшими глазами и хлюпающим носом.

– Обещаю, что ты не пожалеешь…

Кажется, первый шаг к налаживанию семейной жизни сделан – мы впервые назвали друг друга на «ты».

Оказалось, что обручение у эльреди проходит буквально на следующий день после того, как было принято предложение о заключении брачного союза, тогда как сама свадьба могла играться через несколько лет после этого ритуала. Почему? Я тоже задалась подобным вопросом и ответ получила исчерпывающий.

Потому что заключение брака по эльредийским законам сопровождалось неким магическим ритуалом, связывающим супругов до гробовой доски. Нет, до чтения мыслей друг друга дело не доходило, но эмпатическая связь рано или поздно возникала. То есть спустя какое-то количество времени супруги могли чувствовать боль и радость друг друга, причем от сильных ощущений ни одна защита не срабатывала должным образом. Обручение же предполагало просто совместную жизнь на протяжении определенного времени, за которое жених и невеста могли решить, хотят ли они связать свои жизни брачными магическими узами. Если же случалось, что в период обручения рождался ребенок, то он без оглядки признавался законным. Почти как у меня на родине, где аналогом эльредийского обручения является заключение брака в ЗАГСе, а процесс церковного венчания похож на свадьбу. Только вот у нас реально работающий магический ритуал отсутствует. Тысяча дней – первый «испытательный» срок. Для эльреди с их невероятной по человеческим меркам продолжительностью жизни – вообще мелочь. А для меня вполне достаточно, чтобы все как следует обдумать.

Это все мне негромким, хорошо поставленным мелодичным голосом объясняла очаровательная светловолосая эльредийка, заявившаяся ко мне с раннего утра со свитой из шести молоденьких красавиц, каждая из которых несла в руках какой-то сверток или поднос с кучей баночек и пузырьков. На мой откровенно непонимающий взгляд старшая эльредийка, назвавшаяся леди Итильен, быстро поставила меня перед фактом: на закате этого дня у меня обручение с наследником Осеннего Пламени, и она прибыла, чтобы привести меня в подобающий такому случаю вид.

Видимо, отвисшая челюсть неземного шарма мне не добавила, потому что леди Итильен только чуть нахмурила идеальные брови, всем своим видом показывая, что времени мало, а работы над моей персоной – непочатый край. Я только страдальчески вздохнула, понимая, что сопротивление как минимум бесполезно. Леди Итильен довольно бесцеремонно осмотрела меня с головы до ног, задержав особое внимание на лице, поскольку на лбу все еще был виден ярко-розовый след от раны, нанесенной Рейном, – он не исчез, несмотря на все ухищрения местных целителей. Снадобья и заклинания, которые почти мгновенно заживляли гораздо более серьезные ранения, всего лишь ускорили процесс заживления, но и только.

– Ваши шрамы, леди Ксель, легко замаскируются под украшениями, но вот длина волос у вас совершенно неподобающая для невесты наследника Осеннего Пламени.

– Предлагаете остричь совсем? – вяло огрызнулась я, недовольная тем, что меня осматривают с придирчивостью, достойной товара на продажу.

– Напротив. – Выражение лица эльредийки не изменилось ни на йоту. – Подразумевается, что их нужно отрастить хотя бы до талии.

– До вечера? – скептически хмыкнула я. – Да мне их несколько лет отращивать придется, и это без учета питания, стрессовых ситуаций и экологической обстановки в целом. Ну ладно, с последним у вас проблем нет.

– С помощью магии можно справиться всего лишь за несколько часов, – холодно отозвалась леди Итильен, стягивая тонкую ленту с моих волос и делая какие-то странные пассы над ними.

Плеснуло теплым весенним ветром с запахом луговых цветов, магия шелковой перчаткой огладила мое лицо, и тотчас кожу головы нестерпимо закололо сотнями тонких иголочек. Я ойкнула и машинально коснулась ладонью волос, которые вдруг начали шевелиться, несмотря на полное отсутствие сквозняков в комнате.

– К полудню действие заклинания прекратится, и к тому моменту ваши волосы достигнут подобающей длины, – спокойно пояснила эльредийка, жестом подзывая скромно стоявших у дверей девушек. – Придется немного потерпеть.

– То есть эти треклятые иголки будут колоться до самого полудня? – возмущенно воскликнула я. Нет, ощущения были не то чтобы болезненными – просто неприятными, но мучиться с ними несколько часов непонятно для чего?!

– Красота требует терпения, – жестко отрубила леди Итильен, и я поняла, что спорить попросту бесполезно. А жаль – так хотелось…

В течение следующих часов я только молча страдала, пока мне наводили пресловутую красоту. Хорошо хоть, что не стали возмущаться, что уши у меня округлые, а не заостренные, как полагалось бы «избраннице наследника Осеннего Пламени», а то на пластическую операцию по изменению формы ушей я бы точно не согласилась и вышел бы небольшой скандальчик.

К тому моменту, когда меня после энного количества притираний, депиляции с помощью какого-то заклинания, прокатившегося огнем по всему телу, включая особо чувствительные места, запихнули в ванну, противно покалывающие голову иголочки наконец-то пропали. И я с удивлением обнаружила, что волосы, так и оставшиеся снежно-белого цвета, выросли аж до копчика, распрямились и на ощупь теперь напоминали шелк. Кажется, неприкрытое восхищение вымученным результатом тронуло даже невозмутимую леди Итильен, которая наконец-то одобрительно кивнула, безапелляционно берясь за окончательное доведение меня до совершенства если не по эльредийским, то хотя бы по человеческим меркам.

Солнце же перевалило за полдень, когда меня наконец-то оставили в покое. То есть перестали чем-то мазать и растирать, а дали возможность перекусить и чуть-чуть отдохнуть. После этого предприимчивая леди Итильен приступила к последней стадии предобручальной подготовки – то есть к одеванию, причесыванию и последующему выдаванию меня замуж. Вернее, на обручение, до свадьбы еще несколько лет!

Платье, предложенное моему вниманию, сильно меня озадачило. Нет, конечно, золотистый наряд с вышивкой кленовыми листьями был сам по себе великолепен, но как его надевать, тем паче сколько его потом снимать придется, я себе попросту представить не могла. Лиф выглядел вполне себе нормально, но вот открытая спина представляла собой какое-то дикое переплетение шелковых шнурков, в сочетании создающее эффект золотистой паутины. Зато как ее потом развязать без посторонней помощи, я понятия не имела.

Ох, намучаюсь же я с этой ерундой.

Внутренний голос не преминул съязвить, что в крайнем случае Нильдиньяр поможет, но от этой мысли мне как-то резко погрустнело. Рейн так и не пришел, не захотел забрать меня у эльреди, даже не попытался. Значит, прав наследник: тот, с кем я пересекла границу миров, окончательно стал Ключом Заката. Идеальным воином, чье призвание – в битвах и войне, но никак не в мире. Да и мне в его новой жизни места не нашлось.

Легкая улыбка, которую я удерживала на лице усилием воли почти весь день, искривилась в некрасивую гримасу, потому как леди Итильен, затягивающая шнуры на спинке платья, заглянула через мое плечо в зеркало и недовольно нахмурилась.

– Прошу вас, леди Ксель, не волнуйтесь. Кажется, это несколько непонятная мне человеческая привычка волноваться перед обручением, так?

Я недолго думая кивнула, ощущая, как к горлу подкатывает ком, а на глаза наворачиваются слезы. Но мое отражение в зеркале от этого не перестало быть прекрасным – разве что глаза заблестели еще ярче. Эльредийка, закончив с платьем, отошла куда-то в сторону, еле слышно зазвенели перебираемые украшения, а я смотрела на себя, все еще не до конца веря, что это я.

Длинные, до пояса, снежно-белые волосы шелковой волной ниспадали на золотое платье с широкими рукавами. Вышитые алым и медным шелком кленовые листья казались настоящими, попросту налипшими на струящийся подол. При каждом шаге верхнее платье расходилось лепестками-клиньями, приоткрывая взгляду нижнюю юбку нежно-персикового цвета с тонкой, почти незаметной вышивкой. Не платье, а произведение искусства. Только вот жених – не тот, которого ждало и звало сердце.

Шею холодной змеей обвило искусно сделанное серебряное ожерелье, походившее на переплетение листьев, на которых каплями осеннего дождя вспыхивали мелкие бриллианты, а на голову мне надели что-то вроде ажурного широкого обруча, скрывшего под собой след ранения. Только запястья так и остались без украшений, равно как и пальцы, – по-моему, эльреди не носили колец вообще, хотя, быть может, я ошибаюсь – просто не присматривалась.

Леди Итильен в последний раз окинула меня цепким взглядом и еле заметно кивнула. Словно по сигналу, дверь в покои приоткрылась и на пороге показалась юная эльредийка с букетиком солнечно-желтых цветов, чем-то похожих на колокольчики.

– Леди Ксель, леди Итильен, все готово к церемонии обручения и вас ожидают в Осеннем зале.

На плечо легла невесомая ладонь леди Итильен, которая мягко, но настойчиво подтолкнула меня к выходу, и я, поначалу путаясь в длинном подоле платья, двинулась к дверям, почти слыша, как сгорают и обваливаются мосты за спиной.

Похоже, пути назад уже нет.

Я машинально сжала пальцы на букете, сунутом мне в руки, и зашагала вслед за эльредийками, призванными сопроводить меня к Осеннему залу.

Глава 17

Осенний зал сверкал солнечным светом так, что я невольно зажмурилась, не в силах смотреть прямо перед собой. Впрочем, глаза быстро привыкли к яркому освещению, так что я наконец-то сумела оглядеться. И с трудом удержала вздох восхищения, замерев на пороге, даже позабыв о том, что у меня назначено обручение.

Сноп лучей закатного солнца проникал сквозь небольшой круглый витраж в стене зала так, что цветное пятно ложилось на мраморный пол причудливым узором. Создавалось ощущение, будто освещен только небольшой круг в центре, а все остальное помещение скрывается в сумерках – я с трудом различала замершие фигуры, полукругом стоящие у стен. Странно, у людей появление невесты ознаменовалось бы аплодисментами или поздравлениями, но здесь меня встречала лишь тишина, изредка прерываемая шелестомшелковых одежд.

И еще – Нильдиньяр в золотистом луче света. Он ждал меня.

Его распущенные волосы переливались всеми оттенками алого – от цвета свежей, только что пролитой крови до глубокого рубинового отблеска, а относительно скромное,но на диво изящного покроя пурпурное одеяние придавало ему исключительно торжественный вид. Он только чуть улыбнулся, увидев меня, и протянул руку без единого украшения.

Кажется, это был мой последний шанс развернуться и уйти, но я так им и не воспользовалась, словно янтарный взгляд наследника Осеннего Пламени поймал меня в ловушку.По крайней мере, я не смогла пошевелиться, пока кто-то из эльредиек, застывших в дверях, не подтолкнул меня в спину. Первый шаг был самым сложным, дальше стало легче. Я медленно, с достоинством приблизилась к Нильдиньяру и вложила свою руку в его протянутую ладонь. Длинные, удивительно теплые, почти горячие пальцы сжали мои, сейчас напоминавшие обледенелые веточки, и наследник, держа меня за руку, повернулся к своим соплеменникам, в безмолвии стоявшим полукругом за границей света.

Полилась речь на эльредийском языке, звучащая переливами вольного ветра в кронах деревьев, музыкой льда и воды, в которой слышалось потрескивание жаркого пламени.Кажется, это была вступительная часть, а дальше Нильдиньяр на миг запнулся, а потом продолжил уже на языке, понятном мне.

– Сегодня я хочу сообщить роду Осеннего Пламени, что я, Нильдиньяр, избрал себе невесту, леди Ксель, Ключ Зари. И сегодня свершится обряд обручения, а через тысячу дней, если мы будем все так же тверды в своем решении связать судьбы, состоится свадьба…

Я слушала, почти не вникая в суть его слов, словно пребывая в каком-то отупении. Мысли текли как-то вяло, лениво и совершенно безынициативно. Замуж по расчету? Да хоть сейчас. Открыть Шепчущий Курган? Покажите, где он… Губы наследника шевелились, кажется, он обращался ко мне. В янтарных глазах застыл вопрос, и я просто кивнула. Эльреди нахмурился, и наверняка справедливо заподозрил, что меня накачали какими-то наркотиками. Нет, не наркотиками. Я просто не хотела осознавать того, что сейчас собственными руками, собственным бездействием перекраиваю свою судьбу не в лучшую сторону.

В столб солнечного света вступил эльреди с позолоченной шкатулкой в руках, украшенной лиственными мотивами. Крышка сама собой медленно откинулась, и внутри оказались два золотых браслета с застежкой в виде алого кленового листа. Вместо обручальных колец – браслеты? Странно… Все заволокло какой-то непонятной дымкой, в которой танцевали лучи солнечного света, четким оставался только Нильдиньяр да браслеты на алой шелковой подушке. В дымке то и дело возникали расплывчатые силуэты, звучали какие-то голоса, звуки… Складывающиеся в слова… В песню. До боли знакомые мотивы, но при этом простые и естественные, как стук сердца.Я найду тебя, моя светлая леди,Даже в замке серых теней.Белым зверем брошусь по легкому следуПо дороге в тысячу дней.Я узнаю тебя даже в сером платье,Даже с маской вместо лица.Я спасу тебя от серых объятий,От постылой лжи и венца…[3]

От паскудных рассуждений о том, кто здесь главная сволочь, и что все-таки происходит, а также, что произошло в душе Ксель, если она даже оборвала связь между ними, Рейна отвлекли аккорды музыки… Ксель. Что с ней?.. Неужели ей стало хуже? Или…

Ладно, времени нет, а это что-то должно значить. Он успел закрыть дверь на засов – мало ли кто войдет, прежде чем…

«Действуй же наконец!!! Я хочу вернуть ее, да и ты тоже!»

Он вытащил обмотанные тканью обломки меча Ксель. Жалко, хороший клинок был… Хотя… Без него совершить задуманное было бы существенно сложнее. Хорошо, что он остался острым как бритва, даже когда умер.

Резкое движение вдоль тыльной стороны левой руки – и потекла горячая кровь. Должно хватить… Рейн уронил осколок оружия и сжал руками рану. Теперь закрыть глаза и – самое сложное – ощутить, куда нужно идти, поймать запах…

Темная клубящаяся фигура пролетела сквозь ткань шатра, огибая людей. Задержалась на какие-то секунды на недавнем поле битвы, ощущая одной ей понятные отголоски событий, и совершенно уверенно отправилась к границе.

Спасти. Любой ценой спасти… Загладить вину, быстрее, быстрее… Спасти… Прощения попросить… Распутать этот клубок… Вернуть Ксель!

Эльфийскую границу с тамошними стражами Рейн даже не заметил… Так, легкое покалывание – и, избавившись от большей части одеяния, нематериальная фигура продолжила движение.

Двери зала распахнулись и захлопнулись с треском. Но Рейна никто не заметил… Времени оставалось мало…

…Тебе нужно только меня позвать – и я примчусь на твой зов так быстро, как только смогу. Неважно, как далеко ты будешь. Неважно, за сколькими железными замками и тяжелыми дверями тебя будут удерживать. Просто знай: я приду. За тобой. И ни одна преграда меня не остановит. Не удержит…

Я вздрогнула, услышав звук хлопнувших дверей, серебристая дымка вокруг меня сгустилась, клубясь, подобно туману, заглушая звуки. Тени заметались, только Нильдиньяр оставался таким же живым. Таким же четким. И – надежным. Его янтарные глаза чуть мерцали в этом странном мареве, пока он тянулся за одним из браслетов. Странное украшение. Словно горит изнутри пламенем… Как говорил наследник, обручение это некий магический договор… На что? Да какая разница…

Одна из теней сгустилась и обрела очертания. Вначале зыбкие, неясные, словно туман, затянувший все вокруг, препятствовал ее появлению здесь, в этом зале. Тень переливалась и мерцала, как изображение на старом телевизоре. Черно-белое…

Рейн!

На бесцветной картинке проступили алые пятна. Кровь частыми каплями наворачивалась из глубокого пореза на левой руке. Кровавые слезы, стекающие по белому лицу из уголков глаз, сейчас кажущихся черными. Шелковый плащ за плечами, с бессильно трепещущими на неощутимом ветру рваными краями… Но я уже знала, насколько острыми они могут быть.

Я сильнее сжала ладонь Нильдиньяра, ощущая, как его живое тепло успокаивает бешено бьющееся сердце.

Все ложь. Все неправда. Рейна здесь нет и не будет. Он поднял против меня свое оружие… Это – просто призрак…

…Об одном молю: дождись меня. Верь в меня – твоя вера значит для меня гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Просто верь, что я появлюсь, и мне этого хватит, чтобы совершить невозможное. То, что привыкли считать невозможным…

Рейн медленно, из последних сил подошел к Ксель… Уложившись в пару шагов. Встал, рухнул на одно колено, растрепав волосы по плечам, и коснулся своей ладонью ее пальцев. Никаких ощущений. Только покалывание. Сил мало… Как же ее зацепило! Не сдержал… Но как она там оказалась? Она все-таки похорошела. И так замечательно выглядела, а сейчас… Ах. Украшения хорошо закрывают ее лоб, но даже блистающие серебряные цепочки диадемы не прячут от глаз пересеченную багровым шрамом бровь. Она и так считала себя не шибко-то красивой, а сейчас и подавно.

– Ксель… Здравствуй, я пришел. Прости меня… Прошу тебя, прости меня… – Кровавые слезы падали на мраморный пол, и отдельные капли испарялись к концу полета. – Прости, что не удержал тебя. Прости, что не нашел. Прости меня, что я поверил в твою гибель… Прости за то, что чуть не отчаялся, и за то, что не смог сдержать себя и нанес удар… Ты не должна была пострадать… Прости за то, что поверил им, и за то, что я сейчас не в силах прийти…

Фигура начала мерцать гораздо сильнее, постепенно истончаясь. Похоже, что этот эльф давал какие-то обещания, держа ее за руку. Время, время!!!

…Только пожелай вернуться. Я буду шептать тебе в каждом порыве ветра, в каждом громовом раскате ты будешь слышать мой голос… Я стану звать тебя. Вернись… Нет места, где я бы не нашел тебя… Только позови меня… и верь. В меня. В нас.

Нильдиньяр раскрыл браслет нажатием на алый эмалированный лист, и по золотому ободку пробежали рыжие искорки пламени. Сам же браслет словно озарился изнутри теплом костра, разбрасывая вокруг себя солнечные блики.

– Я, наследник из рода Осеннего Пламени, Нильдиньяр Аквеллаин Фьеррент, предлагаю тебе свою руку и свое сердце, поддержку и защиту во всем. Обещаю быть с тобой в жизненных невзгодах и оберегать тебя…

Он осторожно сдвинул пышный рукав платья, стараясь не сдавливать поврежденное запястье, но я этого почти не ощущала. Не слышала продолжения клятвы – только смотрела донельзя расширившимися глазами на Рейна. Как рыцарь… перед своей прекрасной дамой. Я слышала каждое его слово четко, слишком четко. И только ладонь эльреди, обжигавшая мне пальцы, не давала упасть на колени рядом с Рейном, чтобы осушить его слезы, обнять и сказать, что все будет хорошо… Но… Только стою… Недвижимо, как статуя…

И ощущаю, как по щекам бегут горячие слезы…

…Я не могу не успеть, мне просто нельзя не появиться, ведь ты – моя жизнь. Ты – то единственное, что имеет ценность даже за гранью… Я один, у меня за спиной нет никого и ничего… и истрепанного плаща крыльев.

Прости, что все получилось так глупо. И… Я тебе обещаю. Я приду к тебе, я приду за тобой, чего бы мне это ни стоило, но оставаясь собой, иначе это не будет иметь смысла.Я найду тебя и спасу, и пусть будут прокляты те, по чьей вине ты оказалась обречена на страдания! И… Ксель… Время кончилось, а я еще не сказал, что… люблю тебя…

Резким движением Рейн взлетел с колен, из последних сил касаясь поцелуем губ Ксель. Призрачным и почти неощутимым для нее. Последняя кровавая слезинка упала на платье девушки, оставив алое пятнышко… И шепот с ноткой обреченности…

– Не могу без тебя….

Обручальный браслет щелкнул замком, и Рейн пропал.

Я приду к тебе, моя светлая леди… Жди…

Браслет на моей руке засветился, разбрызгивая рыжие искры, вторя радостному «фейерверку» на точно таком же браслете, искрящемуся на левом запястье Нильдиньяра. Дымка пропала, словно кто-то отдернул туманный занавес. Вернулись звуки – песня, не та, которую я слышала, а эльредийская. Радостная. Поздравляющая. Наследник, не отпуская моей руки, развернулся к собравшимся.

Взглянул на мое лицо… И застыл, увидев катящиеся слезы, которые вряд ли можно было принять за слезы радости. Когда я… успела надеть браслет?

– Ксель, идем, пожалуйста. – Нильдиньяр подхватил меня под руку, уводя из зала, где состоялось обручение.

Я переставляла ноги машинально, как кукла, а в голове царил жуткий бедлам. Хуже всего, все внутри кричало о том, будто только что я совершила самую большую ошибку в своей жизни. И не здесь сейчас мое место… а там, откуда я не должна была уходить…

Мне всегда казалось, что Рейн – человек, не способный любить. Просто потому, что в его душе не хватало чего-то, что может это делать. А сейчас… Я вспомнила старый разговор с ним про проклятого графа и его кровавые слезы. Идущие из глубин разодранной в клочья души. Но, пока были слезы, оставался шанс, что раны могут быть залечены. А когда и слез не станет, даже таких… то спасать будет уже нечего. И некого. А сейчас… Кажется, еще можно исправить то, что случилось. Потому что если не сейчас, то когда же?

Нильдиньяр помог мне дойти до комнаты, но, только пройдя сквозь шелестящие занавеси из золотых цепочек, я поняла, что нахожусь в его покоях. От этого осознания туман в голове несколько прояснился и я сумела взглянуть на окружающую обстановку уже более-менее трезвым взглядом. Так, вдохнули, выдохнули. Успокоились. Собрали мыслив кучу и перестали прикидываться гламурной барышней. Начинаем думать.

– Нильдиньяр, один вопрос – что мы тут делаем, а? – Эльреди изумленно на меня покосился, не то удивившись тому, что я вообще заговорила, не то поражаясь моей недогадливости.

– Нам полагается жить вместе. – Я нахмурилась, но наследник успел уточнить раньше, чем я открыла рот, дабы повозмущаться от души. – Но пока в разных спальнях.

Он указал мне на небольшую дверцу в стене.

– Она соединяет две комнаты. Обрученным полагается жить в одних покоях, но они могут спать в разных постелях, если не пожелают иного. Как мне кажется, сейчас ты отнюдь не настроена засыпать рядом со мной, ведь так? – Он несколько печально улыбнулся, проведя кончиками пальцев по моей щеке. – Что ты видела во время церемонии, Ключ Зари? Что разбило тебе сердце? Или кто?

Вот ведь. Все подметил. На самом деле я еще толком не была уверена в том, что я видела. И был ли это действительно Рейн, а не плод воображения, подкрепленный магией.

– Сложно сказать, Нильдиньяр. – Я вздохнула, отводя взгляд в сторону. – Я никак не привыкну к эльредийским потокам. Возможно, что это всего лишь результат магии, япока не уверена. И не спрашивай меня сейчас, пожалуйста. Мне очень хочется отдохнуть, а это треклятое платье мне уже дышать не дает!

– Помочь снять? – негромко поинтересовался эльреди, расстегивая отливающий алым камзол и небрежно бросая его на кровать, после чего остался в золотистой шелковой рубашке и расшитых штанах. Я только страдальчески закатила глаза:

– Ты хотя бы шнурки на спине развяжи, а там я и сама справлюсь.

– Как пожелает моя прекрасная леди.

Изящные теплые пальцы прошлись по моей спине, едва-едва касаясь кожи, а потом я еле успела поймать сползающее с плеч платье. Ну, с-с-с-спасибо, удружил. И ведь наверняка знал, что оно сваливаться будет! Я начала злиться и от этого, как ни странно, мысли заработали четче. Ясно как день, что Рейну качественно капали на мозги все то время, что меня не было рядом. И то, что я не могла вернуться, – не оправдание. Он сказал, будто поверил в мою смерть. Выходит, кто-то «добрый и хороший» убедил его в том, что я мертва, тогда можно понять, почему он ненавидел весь белый свет. А еще сила Ключа Заката да проснувшаяся темная сторона – все наложилось друг на друга и в итоге мы получили, что имеем. Это был уже не тот Рейн, которого я знала и к кому тянулась сердцем, а машина для убийства, для коей весь мир разделен на тех, кого можно убить сейчас и можно убить потом. Неприятно.

Вот только если я и впрямь его «якорь», который уравновешивает его тьму своим светом, то мне не здесь надо находиться, а рядом с ним. Только вот как выйти незаметно из Минэрассэ и найти Рейна в лагере ранвелинского гарнизона? Навыков незаметного передвижения по открытой местности у меня нет и не было, меч сломали, а хэлкели хороши против нежити, но от удара бастарды не спасут.

– Ксель, ты в порядке? – Голос наследника прозвучал над ухом, заставив меня вздрогнуть. Вот ведь как – совсем забыла о его присутствии. Так и инфаркт словить недолго.

– Не совсем, – пришлось улыбнуться как можно более натянуто, чтобы меня отпустили на покой, то есть спать. Потому что в одиночку мне думается значительно лучше, чем в компании будущего мужа. Кстати, еще не факт, что я за него замуж выйду. Обручение особо не обязывает, в том смысле, что его аннулировать гораздо проще, чем устраивать бракоразводный процесс. Не спорю, что до появления Рейна идея связать себя подобными узами с Нильдиньяром казалась уместной, несмотря на то, что на днях военные действия будут возобновлены. Но сейчас я уже так не думала.

Пока что обе стороны провели «разведку боем», выяснили, кто на что способен, и в итоге разошлись на перегруппировку и ожидание основных сил. Не знаю, что за туз в рукаве у Армея, но к границе Минэрассэ уже выведено постоянное войско, вопрос в том, когда они прибудут. Нильдиньяр утверждал, что не раньше завтрашнего дня, может, позже. Но ночью эльредийский полк уже будет здесь, в приграничье. И вот тогда заварится такая каша, из которой живыми выберутся немногие. Кажется, что весь этот бардак может остановить только Шепчущий Курган, потому что если мы с Рейном умудримся его вскрыть по всем правилам, то основной мотив к кровопролитию пропадет. У эльреди – точно, а там они как-нибудь уж разрулят ситуацию.

– Я пойду, Нильдиньяр, – пробормотала я, поддерживая платье на плечах и неторопливо двигаясь в сторону смежной двери. – Мне что-то нехорошо.

– Конечно. – Он кивнул и, коснувшись моей щеки легким целомудренным поцелуем, улыбнулся. – Тебе нелегко было в последние дни. Отдохни.

– Спасибо. – Я едва удержалась от того, чтобы не рвануть к заветной двери с крейсерской скоростью, но пришлось изображать из себя замученную тяжкой ношей даму, которая вот-вот в обморок рухнет.

Кажется, не зря я когда-то ездила на игры, где мне приходилось отыгрывать такую вот меланхоличную деву с извечным флакончиком нюхательной соли под рукой. Потому как актерские навыки у меня сохранились, эльреди отпустил меня «спать» безо всяких намеков на продолжительные разговоры или ухаживания, что не могло не обрадовать. Едва дверца, ведущая в смежную комнатку, оказавшуюся гардеробной, закрылась с моей стороны, я облегченно вздохнула и осмотрелась.