Чтение 13–й страницы книги ~Легат~

В саду? Отлично. Там куда легче поговорить, прояснить отношения – не давят стены. Еще не доходя до смородиновых кустов и орешника, что был недавно пересажен из дальнего оврага, Юний услыхал чьи-то голоса и веселый смех. Вента была не одна?! Что же слуги не доложили? Или просто поспешили предупредить хозяйку. Хотя вроде бы никто ни от кого не таится. Рысь неслышно, по-охотничьи, подобрался ближе.

В недавно выстроенной беседке – деревянной, узорчатой, с покатой крышей – на изящных скамьях сидели четверо, вернее, сидели-то двое, а одетая в одну нижнюю (короткую, голубую) тунику Вента расхаживала вокруг стоявшего посередине парня – светловолосого юнца с тонкими чертами лица, в котором Юний тут же узнал одного из приглашенных парней – Зарко. Да и двое других – тоже приглашенные. Один тощий, с белесыми, словно прилизанными, волосами, другой круглолицый, смешливый. Сидят, смотрят, как Вента поправляет тунику на Зарко. А тот выглядел явно смущенным, щеки горели огнем. Еще бы, видать, не привык так ходить – с голыми ногами-руками, в сандалиях.

– Сейчас тебя причешем, – улыбалась Вента. – Подберем верхнюю тунику – и будешь совсем как истинный римлянин.

Сидевшие на скамейке обидно захохотали.

– Зря смеетесь. – Вента бросила на них подчеркнуто строгий взгляд. – Вам тоже придется переодеться, иначе вас вряд ли пустят в казармы.

– Аве! – выйдя из-за кустов, вежливо поздоровался Юний. – Гляжу, занимаетесь.

– Ну да, – холодно (однако чуть теплее, чем вчера) отозвалась Вента. – Вот, решила переодеть ребят, а то ходят как оборванцы.

– Хорошее дело, – усмехнулся Рысь. – Поговорить бы…

– Мальчишки, пока свободны. Не забудьте, вас еще ждет сегодня учитель Каллисфен.

Поклонившись, парни ушли. Первыми покинули сад те, что сидели на скамье – переговаривались, смеялись – видать, уж больно смешным казался им переодетый в тунику Зарко.

– Ну, как, сметливы ученики? – усаживаясь на скамью, поинтересовался легат.

– Сметливы, – улыбнулась, словно бы позабыв про ссору, Вента. – Особенно тот, светленький, Зарко.

Улыбку девушки многоопытный Рысь не без оснований счел для себя хорошим знаком. А почему Вента улыбалась? Видно, нравилось возиться с воспитанниками, помогать Каллисфену. Ну, раз так, о том и беседовать нужно…

– Зарко, говоришь, из них самый умный?

– Да, славный отрок. Все новые слова на лету схватывает, запоминает. А вот Горшеня, тот, толстощекий, с перевязанной ладонью, чуть похуже. Зато все военное ему нравится – с таким интересом расспрашивает про легион, про оружие… Третий, Венцеслав – тощенький, – вообще еще слишком пуглив, неразговорчив. Ничего, разговорим до осени.

– Разговорим, – засмеялся Юний, словно бы невзначай обнял присевшую на скамью девчонку за талию. – Конечно, с твоей помощью. Вообще, славно у тебя с ними выходит.

– Ой, не подлизывайся!

– А я вот тебе подарочек прикупил, ожерелье.

Сунув руку за пазуху, Юний вытащил пектораль, с явным удовольствием заметив, как вспыхнули синие глаза Венты.

– Какое красивое… Эх, жаль, зеркала нет. Сейчас скажу слугам…

– Не надо. Я сам принесу.

Оправдывая прозвище, Юний рысью метнулся в дом, снял со стены полированный серебряный лист…

– Ну, смотрись…

Да, подарок явно удался – ко всему подходил, и к волосам, и к глазам, и к тунике… И еще…

– А знаешь, как прекрасно пектораль будет выглядеть на твоей нежно-золотистой коже. Вот, попробуй…

Юний, сглотнув слюну, помог Венте снять тунику. Застегнул на шее ожерелье, отошел в сторону и вздрогнул – настолько красива была девушка. Серебристо-пепельные, струящиеся по плечам волосы, тускло сияющая на солнце пектораль, стройное, покрытое золотистым загаром тело.

Вента обернулась:

– Красиво?

– Глаз не оторвать, – честно признался Юний и, подойдя ближе, обхватил девушку за талию, погладил по спине, прижал к себе крепко-накрепко, ожег поцелуем губы… чувствуя, как тонике девичьи пальцы проворно расстегивают фибулу на плаще. Плащ легата упал к ногам, за ним полетела туника…

Молодой легионер, посыльный Авл Манций, почтительно отсалютовал не так давно вернувшемуся в базилику Юнию:

– Господин префект докладывает – вернулись с известиями посланные к югу люди Луминия Гавстальда.

– Ну, наконец-то! – облегченно выдохнул Рысь. – Пусть немедленно явятся с докладом.

– Они уже пришли, господин, стоят у портика, ждут.

– Ждут? – Легат усмехнулся. – А чего ждут, интересно?

– Когда ты, господин, соизволишь их принять, – невозмутимо ответствовал Манций.

– Ах вот оно что… – Юний не выдержал, улыбнулся, присвистнул. – Издеваются, что ли? А ну, зови, чтоб входили… Впрочем, постой. Где сам префект?

– Обещался вскорости быть.

– Хорошо… Ну, зови, зови этих… Потом разыщешь префекта, скажешь, чтобы бросал все дела и немедленно ехал сюда.

– Слушаюсь, господин легат! – Приложив к сердцу сжатый кулак, посыльный повернулся и, печатая шаг, вышел на улицу.

Юний прошел в приемную, уселся в резное кресло, положив руки на стол. Послышались шаги, еле слышно скрипнула дверь.

– Аве! Оптий Луминий Гавстальд с докладом о ходе рейда! – войдя первым, громко доложил Гавстальд. За ним, к своему удовлетворению, Юний разглядел хитрую физиономию Табиния и невозмутимую – весянина Вялиша. Слава богам, все вернулись в целости. Интересно, с какими вестями?

Конечно, сразу же хотелось выслушать Табиния, но приходилось соблюдать субординацию и начать с оптия Гавстальда. Тот докладывал скупо, с суровым германским акцентом строя рубленые фразы, состоявшие в основном из одних глаголов: проследили, пошли, увидели, захватили.

Едва Гавстальд закончил, как, испросив разрешения, в приемную вошел Илмар Два Меча. Не один, а с молодым воином Кассием, выглядевшим весьма смущенно.

– Говорит, ему тоже нужно кое о чем доложить, – кивнув на Кассия, усмехнулся Илмар. – Признаться, мои молодцы вытащили его из хорошей переделки.

– Что ты говоришь? Почему ж не докладывают? – с напускной строгостью Рысь посмотрел на Гавстальда.

– Не успел, господин легат! – лихо откликнулся тот. – Как раз собирался…

– Ну, что ж, продолжай, – кивнул Юний, переведя взгляд на префекта. – А ты, я полагаю, уже в курсе всего.

– В общих чертах. – Илмар рассмеялся. – Без особых подробностей.

– Ну, так присаживайся, слушай. – Рысь махнул рукой на свободное кресло. Вообще-то, он посадил бы и воинов – но то было бы вопиющим нарушением установленных правил. Ничего, постоят, не старые.

Отрывисто закончив рапорт, Луминий Гавстальд отступил в сторону, предоставляя слово Табинию. Тот вначале откашлялся, словно заправский оратор, потом, узрев на столе легата кувшин, нахально попросил попить, а уже напившись, приступил к рассказу, надо сказать, весьма занимательному и неглупому. Табиний, кстати, оказался прекрасным рассказчиком, и Юний почти воочию представил себе все произошедшее, начиная с того момента, когда хитроумный юнец был брошен в узилище, где уже томились трое пленных варваров – двое молодых парней и жилистый высокий мужчина с окладистой рыжевато-пегой бородой. Он-то и был здесь главным, он-то и понимал латынь, хотя и тщательно скрывал это. Впрочем, Табиний раскусил бородача сразу.

– Козлы! – Засланный юнец принялся верещать и грязно ругаться, едва только тюремщики захлопнули дверь. – Ублюдки! Чтоб вы подавились моими деньгами, чтоб…

– Не ори, парень! – откликнулся из-за двери страж. – Все равно тебя завтра повесят на воротной башне, чтоб никому было неповадно творить такое! И моли богов, чтоб тебе не заменили казнь на более жуткую и злую.

– Жуткую и злую, – шепотом передразнил Табиний. – Как будто я кого-нибудь убил или ограбил! А я ведь всего-то навсего покрывал медные монетки тоненьким слоем серебра. Ублюдки! Бешеные псы, мальчики из веселых домов, продажные шкуры… Что вылупился? – Перестав кричать, парень показал язык пегобородому варвару. – Думаешь, меняи впрямь завтра повесят? А вот как бы не так! Я-то уйду… только вот вряд ли надолго. Эх, знать бы дорогу на благодатный юг! Знать бы дорогу… Уж в Херсонесе б меня приняли. А-а, – Табиний застонал, обхватив голову руками, – жаль, я не знаю дороги, жаль… Да и не дойти одному. А эти идолы вряд ли что понимают, верно, ты, пегая борода?! Что молчишь, не понимаешь? Знаю, что не понимаешь. И знаешь, тем хуже для вас всех. А я бы мог… Впрочем, что с вами разговаривать? Только время зря терять. Глухари вы и есть глухари. Эх, жаль не знаю южных дорог, жаль не знаю, не знаю, не знаю… – Хитрый юнец заколотился лбом в стену.

– Эй, римлянин, – с подозрением оглянувшись на дверь, прошептал пегобородый. – О какой дороге ты говоришь?

– А, так ты знаешь латынь, борода? А чего скрывал?

– Меня зовут Братобор, – жестко произнес варвар. Латынь, на которой он говорил, звучала чудовищно, но тем не менее понять было можно. – Знай, римлянин, если ты еще раз оскорбишь нас, мы сломаем тебе хребет. Будь уверен – это у нас получится, несмотря на цепи.

– О, вас только на мою голову и не хватало! – со злостью откликнулся Табиний. – Ну, чего ты пристал, борода? Что тебе от меня надо?

– Ты говорил, что хочешь попасть в Херсонес. Мы знаем туда все дороги.

– Что?! – Юнец встрепенулся и замахал руками. – О, нет, нет, не надо меня обманывать.

– Я тебя не обманываю, – Братобор покачал головой. – Просто… если ты поможешь нам, мы поможем тебе.

– Откуда я знаю, что вы со мной не расправитесь? – окрысился римлянин. – Ну, выведу я вас за городские стены, а вы меня тут же и прикончите… или просто бросите в непроходимом лесу на погибель. Почему я должен вам верить?

– Но ведь и мы поверим тебе.

– А куда вам еще деваться? Уж хуже не будет. Другое дело – мне.

Братобор уговаривал Табиния долго. Клялся всеми богами, что не обманет, истово стучал себя в грудь, угрожал – видать, очень хотелось выбраться, и не в близкой смерти тут было дело – смерти варвары вообще не боялись. Нет, видно, бородач хотел побыстрей доложить своим обо всем увиденном, вот и решил воспользоваться подвернувшимся случаем, даже не особо задумываясь, нет ли тут обмана. Ну, допустим, обман. И что с того? И так помирать, и эдак, терять-то все равно нечего.

– И тебе, парень, тоже терять нечего, как всем нам, – горячо убеждал Братобор. – Не убежишь – повесят, убежишь один, без нас – сдохнешь в лесу, продержишься ну, может, до первого снега, никак не дольше. А мы тебя проведем до самого Борисфена, а там в эту пору полно понтийских купцов. Ужо найдешь себе попутный понтийский кораблик.Соглашайся, ну же! Пойми, выбора у тебя нет.

В общем, уговорил.

Заставив всех варваров поклясться самой страшной клятвой, что они его не бросят, Табиний махнул рукой:

– Ну, ладно. Считайте – договорились. Только уговор: до тех пор пока не выйдем за городские стены, во всем слушайте меня, а то запалимся.

– Что? – удивился бородач. – Загоримся? Отчего?

– От всего… Слово это такое, означает – попадемся.

– Ага, понятно. Будем слушаться, не сомневайся.

Дождавшись ночи, новоиспеченные заговорщики просто-напросто вышли в открытую дверь узилища. Как пояснил Табиний, его сообщник кузнец напоил вином стражей до полного беспамятства. Да их и вовсе нигде не было видно, стражей, ни пока шли на окраину, к кузнице, ни потом, когда, избавившись от цепей, направились к дальней стене. Тихобыло кругом, благостно. Лишь в траве тихо верещали сверчки, да за оградами иногда лаяли псы. На стену влезли по веревке, так же опустились и с нее – Табиний через приятеля подкупил стражу. А вот городской ров пришлось переплывать, ну да тут уж ничего не поделаешь.

– Слава Перуну! – оказавшись наконец на берегу реки, с облегчением воскликнул Братобор и, повернувшись к римлянину, добавил: – Вижу, ты нас не обманул, парень.

– Теперь вы меня не обманите, – желчно напомнил тот.

– Не бойся, не обманем. Ведь мы ж поклялись.

Всю ночь до самого утра они шли берегом Ольховой реки, а с первыми лучами солнца свернули глубоко в лес, дремучий и почти не пропускающий света. Там и передохнули, восстановили силы. То еще было местечко: сырость, полутьма, высокие папоротники да корявые лапы елей. За Табинием особенно никто не присматривал – куда денется средидикого леса этот изнеженный римлянин? А если и потеряется, так только на свою смерть. Табиний, конечно, не потерялся, но все же отошел в сторонку – якобы по интимной надобности. Справив нужду, огляделся, увидав, как вдалеке, на поляне, качнулась три раза ветка. Сразу полегчало – позади шли свои, Луминий Гавстальд и местный охотник Вялиш-весянин. Гавстальд, конечно, хоть и тоже охотник, здешних мест не знал… как не знали их и беглецы, шли так себе, в основном вдоль реки, лишь на отдых отходили в леса. А вот весянин наверняка ориентировался здесь, как у себя дома. Впрочем, он и был дома.

Это несколько успокаивало. В общем-то, весянину Табиний и был обязан жизнью. Вялиш понимал наречье сло-вен и подслушал, о чем, не особенно и таясь, говорили меж собойбеглецы. Как и предполагал Табиний, они вовсе не собирались вести невольного попутчика в свое племя, но не собирались и убивать, ведь все ж таки поклялись, было дело. Впрочем, и оставлять парня в живых им тоже не хотелось. Дилемму разрешили просто – Братобор долго думал и как-то вдруг предложил, осененный догадкой:

– Мы не будем его убивать.

– Так, значит, отпустим? – встрепенулся один из молодых. – Я бы не отпустил.

– Мы – не будем, – подчеркивая первое слово, криво улыбнулся бородач. – Но воины Яромира не давали никакой клятвы. Сколько до них? Пожалуй, еще один день.

– Да, завтра к вечеру будем. А ты ловко придумал, дядько!

Братобор довольно осклабился.

Заранее затаившийся неподалеку в небольшом овражке Вялиш ухмыльнулся и все в точности пересказал Гавстальду. Вместе и порешили – Табиния надо спасать, да так, чтобы варвары ничего не заподозрили – хотелось бы проследить за ними до встречи с таинственным Яромиром и его воинами. День пути. Однако они довольно близко от Нордики. И кто они – целое племя или небольшой разведывательный отряд?

Утро выдалось холодным, туманным, пасмурным. Шагавший в середине процессии Табиний, вдруг споткнувшись, с криком покатился с обрыва в зыбкое матово-кисельное марево. Покричал и замолк, услыхав предостерегающий шепот Гавстальда. А в тумане и впрямь оказалась болотина. Очутившийся поблизости Вялиш бросил туда старый трухлявыйпень, и все трое проворно скрылись в ближайших зарослях. И вовремя – на краю болота уже показались варвары, с благоговейным ужасом глядевшие, как, довольно урча, колыхается поглотившая пень трясина.

– Болотные духи взяли к себе этого римлянина, – тихо произнес Братобор. – Ну, оно и к лучшему.

Дальше шли, таясь, вдоль реки – почти тем же путем, что и варвары. Вялиш хорошо знал местность. Посовещавшись, оба охотника, хавк и весянин, оставили Табиния в условленном месте, возле излучины.

– Не умеешь ты тихо ходить по лесу, парень, – посетовал Гавстальд. – Сразу видать, не охотник.

– Что поделать. – Табиний развел руками. – Зато я кое-что другое умею.

– Да уж, этого от тебя не отнимешь.

Римлянин еле дождался своих. Те явились почти под утро, грязные, но довольные.

– Здесь, в сосняке, небольшой отряд, – кратко поведал хавк. – Два десятка воинов, вряд ли больше. Шалаши, навесы, очаг – хорошо обустроились. Думаю, это специально выставленная разведка. Беглецы с ними о чем-то долго болтали, Вялиш подслушал кое-что, больше не удалось, больно уж открытое место. Одно знаем – с утра кто-то из них отправится к Нордике за сведениями. И знаешь, Вялиш говорит, как-то уж больно обыденно они это произнесли – «за сведениями», словно бы на рыбалку собрались.

– Интересно, – внимательно выслушав доклад, протянул Юний. – Значит, вы так и шли за ними?

– Скорее, перед ними, – усмехнулся Гавстальд. – Вялиш хорошо знает местность. А тащиться за соглядатаями – они ведь наверняка тоже охотники, могут и заподозрить что-нибудь.

– А при чем здесь Кассий? Он что, тоже вместе с вами путешествовал?

– О, – хмыкнул хавк. – Мы наткнулись на него случайно, когда вдруг не обнаружили наших варваров. Их было двое – обычно все время тащились чуть позади, а тут вдруг исчезли. Мы и подумали – свернули к тому приметному дубу. Так оно и оказалось – Вялиш нашел у дуба пластинку с изображением волка и пару серебряных монет, довольно новых – сестерций с денарием.

Юний перевел взгляд на сконфуженного юношу:

– Кассий, ты что же, уже и денариями разбрасываешься?

– Мой только сестерций, господин легат… И никакого денария я там не видел. Увидел бы, может быть, подобрал.

– Значит, кто-то его принес к дубу почти сразу же после тебя, скорее всего ночью. – Легат помолчал. – Значит, вы вынуждены были убить всех соглядатаев?

– Да, – хмуро кивнул Гавстальд. – Обоих. Иначе Кассию пришлось бы плохо. Хотя, наверное, им бы стоило и пожертвовать в интересах дела.

– Нет-нет, – поспешно перебил Юний. – Вы поступили правильно. Меня вот только волнует – чей же все-таки был денарий? Ну, это, скорее всего, так, простое любопытство. Можете идти отдыхать… Да, Илмар, не забудь предоставить рапорт на награждение. Вам чего бы хотелось, ребята, памятных знаков или просто денег?

– Просто денег! – разом воскликнули Гавстальд и Табиний.

– Слыхал, префект? Ну, что встали?

Отдав честь, воины повернулись к выходу.

– Эй, эй! – вскинул глаза Рысь. – А ты куда спешишь, Кассий? С тобой я еще не общался.

Обреченно вздохнув, Кассий подошел к столу и низко опустил голову.

– Ну, рассказывай, да не мямли, – с напускной суровостью приказал легат.

– Да, господин, – тихо промолвил юноша. – Поистине, я достоин самого сурового наказания. Не легионер – растяпа.

– Ну, о твоем наказании мы подумаем потом. А пока поведай, что делал у дуба этот парень… э-э… Зарко, кажется.

– Да, Зарко. Он подробнейшим образом докладывал дубу о легионе, о городских укреплениях, ну, обо всем, что узнал.

– Так-так. – Юний задумчиво потеребил аккуратно подстриженную бородку. – Ладно, об этом потом подумаем. Теперь расскажи о том, что ты поведал варварам!

– Клянусь, ничего такого! – испуганно дернулся Кассий. – Об одежде, о книгах, о наших обычаях…

– Какие любопытные варвары, – вставил свое слово префект. – И что же, всю эту чепуху они выслушивали, как ты говоришь, с неослабным вниманием?

– Клянусь Юпитером, так и было!

– Так-так-так… – Рысь забарабанил по столу костяшками пальцев. Что-то было не совсем так в рассказе Кассия. Нет, не то чтобы легат ему не верил, но… Все же что-то явно ускользало, какой-то не совсем обычный момент. Хотя, пожалуй, тут все необычное. Ну, какое вражеской разведке дело до книг, лупанариев, развлечений? Так, любопытства ради… Так… Так-так… Так!

– А когда они потеряли к тебе всякий интерес, Кассий?

– Гм…

– Ну, после какой твоей фразы?

– Сейчас, сейчас вспомню. – Юноша совсем по-детски закусил нижнюю губу. – После того как я рассказал о школе и о ее новых учениках-варварах.

– Вот оно! – Юний хлопнул ладонью по столу. – Вот оно. Помнишь, Илмар, Гавстальд с Табинием докладывали, что варвары сговаривались идти к Нордике так, словно бы собирались просто половить рыбу?! Так ведь и в самом деле – все просто. У них здесь…

– Соглядатай! – хмуро закончил префект. – И я догадываюсь кто.

– Да тут и догадываться не надо. – Рысь зло сплюнул на пол. – Жаль. Вента говорит – хороший парень, любознательный и сметливый.

– Да вот она нам как вышла, его любознательность! Одно дело – своим соплеменникам докладывать. И совсем другое – племени Волка. Они ж не только нам, они и им враги! Будем брать соглядатая?

– Будем! – жестко отозвался Рысь. – Хватит ему своевольничать, пора и нашу власть показать. Кассий!

– Да, господин легат.

– Готов понести наказание?

– Готов…

– Тогда вот что, явишься к своему тессарию и доложишь, что с завтрашнего дня будешь нести службу в отряде Гавстальда. Префект предупредит твоего центуриона. Что глазами сверкаешь? Служба в отряде Гавстальда – дело весьма опасное и непростое. С завтрашнего же дня получаешь личное задание: делай, что хочешь, а найди мне хозяина валявшегося под дубом денария. Очень мне интересно. Кто же это такой богач? И – самое главное – что он там делал?

Илмар внимательно посмотрел на легата:

– Ты думаешь…

– Да! Полагаю, у варваров мог быть и не один осведомитель. Иди, Кассий. Иди и помни – дело это весьма срочное и нужное. Ищи!

– Служу Отечеству! – вытянулся молодой воин. – Legio – patria nostra!

Глава 11

Июль – август 236 г. Нордика – Купава

Почти казненный

Но оторвали от мест меня милых годины лихие…Гораций

Три длинных челна отчалили под утро от пристани Нордики, разрезая острыми носами клубившийся над водой туман. Юний, Илмар Два Меча и воины. И еще – Зарко. Руки отрока были связаны за спиной, двое легионеров пристально следили за ним – не вздумал бы броситься в воду. Не раз и не два Рысь кидал на юного соглядатая задумчивый взгляд, хмурился. В работе на «волков» Светозар так и не признался, да и вообще, все, что касалось «молитвы» у дуба, тупо отрицал. Илмар предложил всыпать упрямцу плетей, даи Юний, честно говоря, склонялся именно к этому… Отговорила Вента. Сказала – свезите в селенье, спросите. Там ведь тоже живут враги «волков». Молодец девчонка! Уж перед своими родичами этому упрямому парню запираться будет куда как труднее.

Сквозь облака проглянуло солнце, вернее, лишь лучи сверкнули за деревьями, за дальним лесом, окрасили золотом вершины холмов. Слышно было, как позади, в Нордике, перекликаясь, запели петухи. Утро. Туман постепенно рассеивался, становился реже; нагнувшись, Рысь зачерпнул холодной водицы, попил с ладони, обтер лицо. Вокруг, по берегам, тянулись ольховые заросли, гнулись к самой воде ивы. Легкий ветерок гулял в камышах на излучине, шевелил листья берез и осин, а вот раскачать тяжелые еловые лапыне смог, те так и висели – неподвижно, мрачно, угрюмо.

На плесе, блеснув серебром, заиграла рыба. В прибрежных кустах запели жаворонки, заклекотал, кругами поднявшись в небо, коршун, завис, распластал крылья, высматривая добычу. Слева, за излучиной, вдруг открылось поле, послышалась песня – раненько начинали работу люди из рода Птицы, да оно и понятно – страда. Покуда ведро стояло, а ну, как дождь? Погода в здешних местах переменчива, эвон, на небе уже с утра облака кучкуются, может, и разнесет их ветер, а может, и, наоборот, натянет. Вот уже и видныстали косцы – жито поутру от росы мокрое, зерно сырое, от косы не сыплется, вот и косили, ну а уж как подсохнет к обеду – тогда жали серпом. Мужики косили споро, ухватисто, даже на реке слышно было – вжик-вжик. Идущие позади косцов девки и бабы тут же вязали снопы, скирдовали колосьями внутрь, не надеясь на солнце. Уж лучше потом досушить в овине.

Увидав своих, Зарко дернулся было, да сразу опустил глаза, вздохнул. А косцы даже голов не повернули к реке, что вовсе не обманывало Юния. Наверняка где-то в кустах таились востроглазые отроки, сторожили – мало ли. Люди Волка вполне могли нагрянуть, потому и опасались.

– А ведь им без нас никак, – обернувшись к Илмару, тихо сказал Рысь. – Мужиков-то в Купаве не так и много осталось. Вон, глянь-ко, у леса, уж не девки ли косят?

Два Меча присмотрелся:

– Они. Да, старейшине Тарху дружить с нами надо, а не лазутчиков посылать.

– Одно другому не мешает, – неожиданно хохотнул легат. – Все ж таки не вредно присмотреть за соседями, а, Илмар?

– Понял тебя, – префект усмехнулся, кивнул. – Предлагаешь заслать в Купаву своих?

– Именно… Но, – Юний понизил голос, – об этом после.

Он оглянулся на вторую лодку, в середине которой, склонившись, сидел Зарко. Эх, парень, парень, не сладко тебе придется сейчас, молодец, Вента, ловко придумала.