Чтение 4–й страницы книги ~Во славу Отечества!~

— Тогда, что же заставляет Вас сомневаться в наших нынешних силах и в чём причина Вашей неуверенности в канун великих дел?-

Николай Николаевич блеснул пенсне и, собравшись духом, произнес:

— На данный момент, я имею все основания считать, что у нас с нашими союзниками совершенно разные цели и пути их достижения.-

Услышав эти слова, Верховный отставил в сторону недопитый чай и, поддавшись вперед, с интересом в голосе попросил:

— Излагайте факты, которые заставляют Вас так утверждать.-

Начштаба, в очередной раз за день, потёр свои вечно мерзнущие руки и, встав во весь рост, заговорил тихим, но вместе с тем уверенным голосом:

— Видите ли, в чём дело, Лавр Георгиевич. Я больше двух месяцев работал над секретными материалами времен начала войны и пришёл к малоутешительному для всех нас выводу. Нашу многострадальную страну в эту кровавую бойню, ловко и цинично, прикрываясь громкими лозунгами панславинизма, втянули, только ради выгоды Англии и Франции. Определенные круги запада очень удачно использовали столь любимую идею покойного государя императора Александра Николаевича о великой роли России в сплочении вокруг себя всех славянских народов. Играя на чувствах русского народа к сербам, они столкнули лбами Россию и Германию, только ради устранения немцев, как главного торгового конкурента в Европе и полного ослабления нашей державы, на плечи которой господа союзники возложили главное военное бремя боевых потерь. И это им прекрасно удалось, сейчас мы имеем убитых, раненых и пленных двое больше, чем все остальные союзники вместе взятые.

Если отбросить в сторону всю эту словесную шелуху о славянском братстве и союзническом долге перед Антантой, то сразу выяснится, что у нас нет большой цели, ради которой стоило участвовать в этой жестокой войне. Вспомните последнюю русско-турецкую войну, когда ради высоких слов о славянском братстве мы положили кучу солдат, даровав свободу Румынии, Болгарии, Сербии и Греции, и что же в конечном результате мы получили? Ничего. Никто из них не пожелал объединяться с Россией в один славянский союз, предпочтя нам запад. Сегодня Болгария в числе наших врагов, Румыния и Греция присоединились к Антанте после нажима Лондона и Парижа, а Сербия только требует помощи себе. Что мы получили тогда за жизнь и кровь наших людей? Устье Дуная, отобранное в Крымскую войну и несколько армянских городов, тогда, как главная цель войны, проливы и Константинополь нам не позволили взять англичане, хотя Скобелев был в шаге от них и требовал их захвата, несмотря ни на что. Ничуть не удивлюсь, если нечто подобное произойдет с нами после окончания войны.-

— Черчилль, телеграммой месяц назад, лично заверил меня в готовности Англии уступить нам Дарданеллы после подписания мира, а английский посол подтвердил эти слова на нашей последней встрече.-

— А о том, что после окончания войны нам придется расстаться с Польшей и Финляндией, они с Вами ещё не говорили? Об этих планах господ союзников я узнал, разбирая стенограммы их переговоров с Керенским. Послы Антанты лихо давили на господина премьера, и он покорно согласился на это, одновременно отдав приказ о летнем наступлении.-

— Он всегда был тряпкой и краснобаем, — презрительно бросил Корнилов, покинув кресло и встав лицом перед широкомасштабной картой России на стене кабинета, — доведя страну до ручки, он на все был согласен.-

— Да, Керенский — дрянь, и союзники могли требовать от него очень многого в обмен на свою помощь, однако отторжением Польши и Финляндии они не собирались ограничиваться.-

Корнилов с удивлением оторвал глаза от карты и посмотрел на Духонина:

— Поясните ваши слова.-

Генерал, не торопясь, подошел к своему письменному столу и, выдвинув средний ящик стола, достал из него несколько страниц машинописной бумаги, сколотых скрепкой.

— Это доклад генерала Игнатьева из Парижа. Его агентура смогла достать секретный план Англии и Франции по России в случае падения правительства Керенского и возникновения анархии в стране.-

В вагоне повисла напряженная тишина. Духонин протянул Верховному документ, но тот сделал защитный жест рукой, словно не желал брать в руки какую-то мерзость.

— Скажите коротко своими словами.-

— Господам союзникам не нужна сильная и единая Россия. Они решили расчленить её на несколько частей, и отхождение Польши, Финляндии, а затем Украины были только первыми шагами в их плане. В этом плане предусмотрен более широкомасштабный развал России, после чего нам было бы позволено иметь в своем составе только Урал, Поволжье и центральную европейскую часть. Все остальные земли поделены на зоны влияния: Прибалтика, Кавказ и Средняя Азия отходят к Англии; Украина и Белоруссия — Франции; Сибирь и Дальний Восток — японцам и американцам. Для поддержания порядка в случае анархии в стране намечалась большая интервенция господ союзников: в Мурманске высадились бы англичане и французы, на Кавказе — англичане и персы, во Владивостоке — японцы и американцы.

При этом, союзники продолжали бы использовать нас, как пушечное мясо, принудив удерживать любой ценой германский фронт, ради сковывания главных силы противника. Они тоже прекрасно понимают, что война уже проиграна Германией, и её капитуляция — дело времени. Весь вопрос, кто заплатит большую цену последнего шага.

По данным нашей разведки, этим летом немцы собираются начать решительное наступление на Париж. Гинденбург и Людендорф идут ва-банк, им терять нечего. Объединенное союзное командование желает, чтобы мы своим летним наступлением максимально оттянули на себя войска кайзера и, тем самым, ослабили силу немецких армий. Тогда они спокойно смогут отразить наступление врага, а затем сами перейдут в наступление против обескровленных немцев и, прорвав их оборону, заставят кайзера капитулировать.

Для этой цели, в качестве пушечного мяса, они использовали бы наш экспедиционный корпус, свои колониальные войска и американцев, при этом сохранив в неприкосновенности свои главные силы.-

Корнилов молча вслушивался в страшные слова собеседника, каждое из которых было смертельным приговором тем отношениям, которые за долгие годы войны сформировались по отношению к союзникам, как к «братьям по оружию». Переборов в себе отвращение и горечь, он взял в руки меморандум Игнатьева и углубился в чтение, от

чего лицо Верховного, то становилось бледным, как бумага, то красным как кумач. Прочитав несколько страниц, он бросил доклад на стол и, передернув плечами, спросил без всякой надежды:

— Возможно ли, что это фальшивка, умело состряпанная немцами, чтобы поссорить нас перед своим последним часом?-

— Нет, Лавр Георгиевич. Игнатьев полностью ручается за достоверность своего источника во французском министерстве. Он разрабатывал его несколько лет, и за всё этовремя не было случая заподозрить его в двойной игре. Кроме этого, ряд сведений из Лондона, Токио и Вашингтона косвенно подтверждают правдивость донесения генерала. Я больше месяца занимался проверкой этого документа, не желая ошибиться и нанести вред общему делу, но факты упрямая вещь.-

— Я нисколько не боюсь этих подлых и коварных замыслов западных интриганов, в чьей нечистоплотности я смог полностью убедиться. Сейчас Россия сильна, как никогда, и сможет сама диктовать свои условия господам союзникам. Пусть попробуют потребовать у меня Польшу или Финляндию, они получат хороший ответ.-

— Слова достойные патриота Отечества. Примерно в таком же тоне с союзниками год назад говорили царь Николай и генерал Алексеев, — и к чему это привело?-

— К чему же?-

— К февральской революции, дорогой Лавр Георгиевич, которую сделали наши русские демократы на английские деньги и с благословления ближних родственников нашего венценосца, подобно тому, как в прошлом веке на английские деньги заговорщики убили императора Павла.-

— Ну, это уж, знаете ли, слишком, дорогой мой Николай Николаевич.-

— Я готов ответить за каждое свое слово, Ваше превосходительство.-

Верховный правитель вновь покрылся красными пятнами от возмущения. Он хотел что-то возразить, но, зная щепетильность Духонина, который всегда пользовался только перепроверенной информацией, промолчал и стал быстро ходить по вагону из угла в угол.

— Как такое могло произойти, что англичане чувствуют себя в России, как дома?-

— Только благодаря Вашему указу о введении особого положения в европейской части страны, мы тогда смогли нейтрализовать большинство немецких агентов и людей их влияния, не имея против них прямых доказательств. Но это же сыграло на руку союзным агентам, их наша контрразведка пальцем тронуть боится, чтобы не вызвать дипломатического скандала.-

— Что же Вы предлагаете, смиренно ждать пока союзники воплотят свои сокровенные планы в жизнь?-

— Вести свою политику, которую я сравнил бы с японской борьбой дзюдо. Согласно легенде, стиль дзюдо был позаимствован от сакуры, японской вишни, на ветви которой упало большое количество снега. Толстые и крепкие ветви дерева сломались под тяжестью выпавшего на них снега, не выдержав его непрерывного давления, тогда как тонкие ветки прогнулись вниз, и тем самым сбросили с себя снежную массу, оставшись невредимыми. Я предлагаю временно отказаться от навязанного нам союзниками летнего наступления, объяснив это слабостью нашей армии, которая ещё не полностью оправилась от революционных потрясений. Пусть союзники считают наши войска слабыми и небоеспособными, подобно сербским, греческим и итальянским. Получив статус второстепенного направления, мы сохраним многие жизни своих солдат, которые очень пригодятся России в мирное время.-

— Однако союзники непременно потребуют энергичных действий, хотя бы на одном участке фронта, и мы будем вынуждены это сделать.-

— А, как они это сделали в 1915 году, когда для нас было так важно оттянуть, хотя бы часть немецких сил с нашего фронта. Я хорошо помню их ответ об отсутствии сил для оказания помощи.-

— Я тоже, но всё же мы будем вынуждены провести наступление, просто так они от нас не отстанут.-

— Пожалуйста, на Кавказе против турков может начать наступать Юденич, его войска не так подверглись разложению, как войска западных фронтов, и не утратили свою прежнюю боеспособность. Кроме этого, из Персии корпус Баранова может возобновить давление на Месопотамский фронт с целью выхода к Мосулу.-

— Последнее вряд ли обрадует англичан, они не желают отдавать местную нефть кому-либо. Им больше нужна наша активность в Европе.-

— Во-первых, на своих фронтах мы продолжаем сковывать не менее половины сил Германии, не позволяя перебросить их на запад, и с этим нельзя не считаться. А во-вторых, как примирительный вариант в будущем разговоре с союзниками, я вижу возможность нашего наступления в Румынии на Констанцу. Это создаст угрозу болгарам и австриякам и поможет сковать дополнительные силы немцев, которые они обязательно перебросят против нас для стабилизации положения. На крайний случай, чтобы успокоить союзников можно пообещать наступление против австрийцев в Галиции, по мере укрепления армии, ближе к осени, но не более того.-

— Хорошо, Ваши намерения в отношении союзников мне полностью ясны и понятны, после вашего доклада. Но что конкретно Вы хотите предложить для нашей летней кампании?-

Духонин чуть улыбнулся в аккуратную бородку и, взяв стакан чая, стал пояснять Корнилову свои планы, неторопливо прихлебывая из стакана.

— Конечно, продолжать наступление нашего Кавказского фронта. Чем больше мы займем армянской территории, тем большие земли мы сможем включить в состав страны при заключении мира с турками. В идеале можно было бы претендовать на Эдессу с выходом на побережье Средиземного моря, и созданием порта постоянного базирования кораблей особого флота. Это, конечно, вызовет яростный протест союзников и, поэтому придется, в качестве компенсации, отдать под их протекторат земли Палестины, Аравии, Сирии и Ливана. Для укреплений своих позиций на этом направлении неплохо было бы провести здесь наступление корпуса Баранова.

Однако самая главная цель нашей новой компании будет заключаться в проведении операции «Нептун», к которой больше года готовится вице-адмирал Колчак. Эта операция будет готовиться под прикрытием летнего наступления в Румынии. Об истинном положении вещей не должен знать никто, кроме Вас и меня. Это позволит сохранить полную секретность до самого начала наступления.

По моему мнению, у нас есть хорошие шансы благополучно провести задуманное и, наконец-то, исполнить давнюю мечту императрицы Екатерины, имея к тому же благословление английского посла и его правительства.-

От этих слов на лице Корнилова впервые за весь вечер мелькнула улыбка, и он подобно Духонину принялся пить чай.

— Ну, а что же главный фронт, — поинтересовался главковерх, — там Вы собираетесь наступать?-

— Здесь нам, Лавр Георгиевич, несмотря на всё Ваше стремление рассчитаться за позор 1915 года, следует набраться терпения, мастерски изображать слабость своих армийи ждать, ждать и ждать, пока немцы полностью не завязнут во Франции, а австрияки в Италии и Греции. И, только когда наступит этот момент, нам следует атаковать врага, но перед этим, как можно выгоднее продав свои штыки господам союзникам. Главный удар нашего наступления будет направлен против австрийцев, как наиболее слабого врага из Центрального блока.-

— Как и планировал генерал Алексеев в прошлом году.-

— Совершенно верно. Взломав вражеский фронт в Галиции, мы будем продвигаться к Львову, что собственно и является нашей главной целью на данном театре войны. Если нам повезет в продвижении по тылам австрийцев, то сможем занять карпатские перевалы и выйти к Будапешту. По нашим расчетам, после этого удара развал Австрийской империи на несколько частей неизбежен.-

— Вы так уверены в быстром выходе наших войск к перевалам, что строите столь масштабные планы. Насколько Вы учитываете уроки брусиловского наступления, которое имело аналогичные замыслы, но не было продолжено?-

— Не беспокойтесь, Ваше превосходительство, лишь бы взломать фронт, а там у нас есть прекрасное средство для воплощения плана наступления в жизнь.-

— Уж не генерал ли Келлер?-

— Совершенно верно, именно генерал Келлер, он, как никто другой, подходит для этого вместе с генералом Марковым.-

— Хорошо, а что у Вас против гениального Людендорфа и великого Гинденбурга?

— Честно сказать здесь нам будет трудно, очень трудно. Как показывает весь опыт войны, для прорыва германской обороны нужно трёхкратное превосходство во всех видах вооружения и плюс обязательно наличие стратегического резерва для закрепления успеха, или отражения контратаки. В условиях открытого неба для немецкой авиации иналичия их шпионов в нашем тылу, все это осуществить скрытно практически невозможно.

Одним словом, без больших потерь с нашей стороны при прорыве германского фронта, никак не обойтись, но даже тогда нет гарантии полного успеха.-

— Ну, это если исходить из обычных шаблонных решений этой задачи. Неужели Ваш пытливый ум не пытался расколоть хитрый германский ребус, неужели генералы второго рейха нам не по зубам? — с хитринкой спросил Корнилов, прекрасно зная слабые стороны своего начштаба.

— Есть одна лихая идея прорыва немецкой обороны, но я не готов Вам о ней докладывать, пока сам полностью в ней не разберусь.-

— Позвольте, я вновь, попытаюсь угадать: это танки, которыми англичане успешно вскрыли немецкие позиции в 1916 году? Стало быть, это либо творение господина Менделеева, проект «царь-колесница», либо копии тех, что любезно поставили нам союзники в качестве образца.-

— А, вот здесь, Вы не угадали, Лавр Георгиевич. Возможно за танками и большое будущее, но сегодня для глубокого прорыва хорошо эшелонированной вражеской обороны они нам не подходят. Слишком уж они тихоходны, с ограниченным радиусом действия и слабой бронёй.-

Корнилов хмыкнул от досады, что не угадал замыслы Духонина, но воздержался от каких-либо комментариев, не желая заставлять собеседника раскрывать свои карты раньше времени.

— И где предполагаете произвести прорыв?-

— В Белоруссии, на направлении Брест-Литовск. Если ширина и глубина прорыва будет достаточно большой, немцы сами начнут отводить войска подобно тому, как это делали мы три года назад. Добившись успеха, можно будет развивать наступление на Варшаву и Иван-город, далее же, всё будет зависеть от общего положения на фронтах и господсоюзников.-

— Значит, вторжение в Германию вы не планируете.-

— Если будет необходимость, то только в Пруссию. Я не вижу никакого смысла покорять саму Германию, города и земли которой, нам совершенно не нужны. Напротив, я вижу в ней нашего возможного партнёра в послевоенной Европе против экономического засилья Франции и Англии.-

— Даже не потребовав от нее польские земли, чтобы объединить их в одно целое подобно Украине?-

— Единственное, что можно присоединить к нашим землям, — это только Краков. Больше, уже будет перебор в сторону поляков, которые для нас подобны чемодану без ручки, его и нести хлопотно и бросить нельзя. Уйти из неё мы не можем, поскольку она тут же попадет под влияние Англии, которая, используя польскую вековую ненависть к нам,немедленно создаст у наших границ огромный пылающий очаг напряжения.-

— Кого из командиров вы собираетесь бросить против немцев?-

— Деникина, Слащёва, Кутепова и Дроздовского.-

— Хорошо, полностью одобряю Ваш выбор. Вижу, что Вы подошли к решению этой задачи глубоко и вдумчиво. Ну, это наши планы на лето, а что может нам их испортить?-

Духонин задумался, тщательно взвешивая свой ответ, энергично перебирая в голове различные варианты:

— Если союзники серьезно увязнут в боях с немцами, то единственная страна, которая может спутать нам карты, это только Северо-Американские Соединенные Штаты. Этот молодой хищник с нынешним президентом Вильсоном отбросил свою прежнюю позицию нейтралитета, и стремится полноправным партнером влезть в дела Старого Света. Они уже готовы начать переброску по морю своих войск во Францию, если союзники согласятся на их помощь.-

— Сколько они всего могут перебросить?-

— По данным разведки, около миллиона человек с полной экипировкой в течение полугода, при условии действия непрерывного транспортного потока в оба конца. Американские части свежие, но необстрелянные. Их боевой опыт: война против Мексики, Пуэрто-Рико и Кубы. Скорее всего, союзники захотят заткнуть ими наиболее опасные участкифронта, подобно тому, как они стремились использовать наш экспедиционный корпус в прошлом году в битве за Амьен.-

Корнилов промолчал, вспоминая, как он отстаивал судьбу русских солдат прошлой осенью перед представителями Антанты. Фош с большим трудом согласился на требованиеглавковерха использовать русские части, только наравне с французами. До этого, господа союзники пользуясь неразберихой в России, стали бросать русский корпус вместе с марокканцами в самое пекло боев, вопреки требованию командира, подперев их с тыла батальоном пулеметчиков и артполком.

— Что мы можем противопоставить этому?-

— Самое лучшее в нашем положении, — это недопущение американских частей в Европу, а если это случиться, то пусть это будет, как можно позднее, чтобы янки прибыли к шапочному разбору и в меньшем количестве.

— Значит тонкая интрига с союзниками, ради оттягивания появления нового игрока. Чем ещё мы можем нейтрализовать американцев?-

— Сазонов утверждает, что в пику Вильсону в стране очень сильно движение изоляционистов, не желающих вмешательства Америки в европейские дела. Если организовать хорошо проплаченную компанию в газетах против ввода американцев в Европу, то, возможно, Вильсон сбавит свои обороты.-

— Хорошо, пусть он займется этим вопросом и, как можно, скорее.-

Верховный правитель сосредоточено анализировал весь свой разговор с Духониным, стараясь найти скрытые подводные камни опасного фарватера, по которому в скором времени ему предстояло вести свой огромный корабль, с гордым именем — Россия. В этот сложный момент он не имел право на ошибку и хорошо понимал это.

— Спасибо за интересную и содержательную беседу, Николай Николаевич, очень рад тому, что мой начальник штаба столь всесторонне эрудирован, как в вопросах стратегии, так и вопросах политики. Как Вы и просили, все вопросы нашей летней кампании я буду держать в полном секрете от всех.-

Январская позёмка уже прекратила дуть за окнами литерного поезда главковерха, когда два человека, от которых завесила судьба страны, легли спать в своих кабинетахна простых вагонных полках столь необычного поезда.

Встреча Верховного правителя России с представителями союзников, состоявшаяся через полторы недели в Могилеве, прошла полностью под диктовку начальника штаба Ставки Верховного командующего. Духонин с цифрами в руках объяснил послам Антанты всё ужасное состояние русской армии, не преминув поблагодарить англичан за их неоценимую помощь в защите Моонзунда, отчего английский полковник стал на два вершка выше ростом.

Присутствующий на встрече Корнилов почти все время молчал, вступая в разговор лишь в том случае, когда союзники начинали сильно наседать на Духонина, стремясь добиться нужного для себя результата. Подобное молчаливое присутствие на столь важной встрече создавало для союзников большую проблему. Они совершенно не знали, как вести себя с этим низкорослым и скуластым человеком, сидевшим за столом переговоров, подобно изваянию, столь непохожего на прежних правителей страны, Николая Романова и Александра Керенского.

Ведя практический разговор с Духониным, союзники при этом, согласно протоколу, были вынуждены обращаться к Корнилову, за которого на их вопросы полностью отвечал Духонин. Такое нарушение привычного протокола переговоров сильно сбивало их с толку, и союзники сильно нервничали, зачастую сбиваясь с первоначальных тезисов своих речей. Благодаря этому приему, русский генерал смог убедить союзников, что на данный момент, Россия может только твёрдо гарантировать удержание германского фронта от развала и тем самым продолжать сковывать на востоке часть немецких войск.

Что же касается наступления предстоящим летом, то послы смогли, после долгих переговоров, добиться от Духонина твердого обещания провести наступление на Констанцу силами Румынского фронта, с целью отвлечь на себя дополнительные немецкие силы. Корнилов даже пообещал поставить главкомом этого направления генерала Брусилова,лучшего русского специалиста в проведении наступательных операций.

Как и предполагал начштаба Ставки, предложение провести наступление против турок силами Кавказского фронта вызвало сдержанную радость у гостей, а возможная активация корпуса Баранова в направлении Мосула тут же вызвала заявление британцев о полной нецелесообразности совместного наступления союзников в этом районе боевых действий.

Услышав эти слова, Духонин немедленно заявил, что военные трудности не позволяют русским одним нести всё бремя войны на Месопотамском фронте, и поэтому Баранов будет терпеливо ждать английских союзников.

В заключение Корнилов сдержано поблагодарил французов за награды, которыми маршал Фош удостоил солдат и офицеров русского корпуса за их героизм и подвиги прошедшим летом. Специальный поезд увез дорогих гостей из Могилева сразу после окончания переговоров. Он направлялся в столицу России через Москву, где сейчас фактически находился главный центр управления страной.

Удобно устроившись в креслах курительной комнаты после сытного обеда, два представителя Антанты неторопливо обсуждали недавние переговоры.

— Мне совершенно непонятен генерал Корнилов, типичный азиат, от которого нельзя получить точный ответ на простой вопрос, — недовольно цедил рыжеволосый британский полковник, вяло посасывая свою сигару.

— Что делать, Джордж, но он был лучшей кандидатурой в августе прошлого года, когда было необходимо перебить германскую креатуру Ленина, который вот-вот должен был скинуть этого болтуна Керенского, полностью не оправдавшего наших надежд, — отвечал французский бригадный генерал. Он мастерски чередовал курение сигары с мелкими глотками бренди:

— Мы не могли допустить, чтобы весь русский фронт рухнул, и, заключив мир с ними, кайзер повернул бы против нас все свои силы.-

— Как Вы думаете, Жером, русские действительно так слабы, как представил нам Духонин, или это хитрая азиатская игра с целью переложить на наши плечи основное бремя войны? —

Француз не торопился с ответом, наслаждаясь вкусом кубинского табака, подаренного Корниловым дорогим гостям при их отбытии из Ставки. Теперь во Франции подобные сигары стоили очень дорого, и Жером был благодарен главковерху за этот подарок.

— Несомненно, из запасов бывшего царя, — проинформировал он англичанина, доставая из своей коробки новую сигару, — ручная работа, настоящая Гавана. Хитрый азиатский ход со стороны русского вождя, этот подарок, Джозеф. Он пытается показать нам, что его положение прочно, тогда как он балансирует на грани пропасти.-

— Вы думаете?-

— Мой дорогой, его поведение — это лишь хорошая мина при плохой игре. Их офицерский корпус пережил страшное унижение и кровопускание, вспомните Кронштадт и Гельсингфорс. Сколько адмиралов и офицеров было уничтожено там товарищем Дыбенко, а сколько их было перебито на фронте и в тылу. Ни одна армия мира не сможет оправиться от такой катастрофы за столь короткий срок.-

— Возможно, Вы сгущаете краски, сэр.-

— Возможно, но только объясните мне тогда, почему провалилось столь великолепно подготовленное наступление в июле 1917 года, когда главкомом был Брусилов, единственный из всех русских генералов, способных успешно наступать. Молчите? Да Вас тогда ещё здесь не было, так я Вам отвечу. Солдаты просто не захотели исполнять приказы своих офицеров и генералов, благодаря чему, немцы успели подтянуть свежие войска и обратить русских в бегство. Тогда Корнилов спас положение, опираясь только на верные ему части и офицерские полки, и, смею заметить, сейчас положение у Верховного правителя ничуть не изменилось к лучшему.-

— Но большая часть России боготворит Корнилова за его успехи по наведению порядка на фронте и в тылу. Это не настораживает Вас?-

— Нисколько, Корнилов делает то, что он и должен был делать ради сохранения страны от полного краха, используя для этого диктатуру. Правда, не совсем умело в некоторых случаях, но русские прощают ему это, приговаривая, лес рубят, щепки летят.-

— Какая дикая поговорка, отражающая фатальные убеждения этого народа. Однако мы отклонились от темы, значит, Вы считаете, что Духонин был искренен с нами во время переговоров.-

— Конечно, нет. Я сразу понял, что стоит за его словами, когда он затронул вопрос о черноморских проливах и Константинополе после войны. Это его желание получить этот заветный для русских приз, ограничившись только связыванием германских сил на фронте, сразу стало очевидным для меня. Духонин, слава богу, ещё не дорос до уровня генерала Алексеева, который является главным тормозом всей нашей политики в России.-

— Да, я тоже заметил уловку начштаба с проливами, — поддержал француза англичанин, — они так искренне верят в заверения Черчилля, что мне искренне их жаль. Наш Уинни может обещать этим дикарям всё, что угодно и позабыть выполнить.-

Оба собеседника негромко рассмеялись, подобно тому, как смеются взрослые люди над шалостями детей, или наивностью простофиль.

— Значит, Вы не допускаете мысли о возможности полномасштабного русского наступления этим летом, — продолжил донимать собеседника сын коварного Альбиона, налив себе новую порцию бренди.

— Вы так настойчивы в этом вопросе, Джордж, словно хотите повесить на мои плечи всю ответственность за принятие окончательного решения, — Жером хитро подмигнул собеседнику, давая понять о понимании щепетильности англичанина, — хорошо, скажите мне, кто из русских генералов сможет осуществить это наступление? —

— Брусилов.-

Француз скептически улыбнулся собеседнику:- Корнилов обещал назначить его командующим Румынским фронтом, хотя мне кажется наиболее вероятным, что возглавить это наступление придется либо ему самому, либо генералу Алексееву.-

— Их разногласия по-прежнему так сильны?-

— Да, генерал Брусилов никак не может простить своего бывшего подчиненного, который так стремительно обошел его, ударившись в политику. Я думаю, что если Брусилов и согласиться вернуться из отставки, то с большим скрипом.-

— А что Вы скажите о Рузском и Эверте, это боевые генералы и воюют с самого начала войны?-

Жером ехидно хмыкнул: — Вы забыли добавить, что Рузский за войну награжден тремя Георгиями, а Эверт двумя, не так ли?-

— Именно, так! — с жаром подтвердил Джордж.

— Тогда добавьте к этому, тот факт, что будучи командиром Западного фронта, Эверт умышленно не поддержал наступление Брусилова в 1916 году, а Рузский не смог организовать прорыв на Северном фронте, хотя сил для этого имел ничуть не меньше Брусилова. Не думаю, что за полтора года эти генералы сильно изменились.-

Аргументы француза были весомыми, но англичанин не хотел сдаваться, он немного поразмыслил, а затем убийственным тоном произнес: — Деникин.-

Жером вновь скептически хмыкнул и, вдохнув ароматного дыма сигары, ответил:

— О да, это убийственный аргумент с Вашей стороны. Этот генерал подает определенные военные надежды, и я, с некоторыми оговорками, соглашусь с Вами, что он может совершить прорыв вражеского фронта, хотя никогда ещё этого не делал. Но вот только весь вопрос, какого фронта. Румынского? Чтобы развязать руки Корнилову или Алексееву в случае отказа Брусилова вступить в должность главкома, то да! А кто будет прорывать австрийский и германский? Вспомните Брусиловский прорыв, всё шло гладко, пока немцы не перебросили на помощь австрийцам свои войска, и наступательный порыв русских полностью иссяк, не получив поддержки на других участках фронта. Для успешногонаступления против Германии нужно несколько толковых генералов. Ну, Джордж, говорите, предлагайте кандидатуры, смелее!-

Британец покрылся красными пятнами то ли от возбуждения, то ли от выпитого бренди и сердито выпалил: — Кто-нибудь из «стальной дивизии» Корнилова, из неё выдвинулось много способных офицеров.-

— Кто конкретно?-

— Я не могу сказать этого сейчас, но убежден, что они есть.-

Жером сочувственно покивал головой и на правах старшего по званию произнес:

— Хорошо, они есть, я Вам верю, даже не требую их имен, хорошо! Тогда встаньте на место Корнилова и скажите, согласитесь ли Вы рискнуть, поручив командование самым важным наступлением этой войны пусть опытному офицеру, но весь опыт которого, заключается в командовании дивизией или полком, который никогда не управлял армией, корпусом, не говоря уже о фронте? Вы сегодня видели Корнилова, похож ли он на азартного игрока, способного поставить всё на кон? Скажите, Джордж!-

Собеседник француза ещё больше пошел пятнами, но ничего не ответил. Выдержав паузу, тот снисходительно улыбнулся англичанину, что только прибавило пятен на его лице.

— Я прекрасно понимаю Ваше желание быть правым, но скажите мне по совести, разве не должен настоящий генерал, дорасти до своего чина. Возьмите Людендорфа и Гинденбурга, этот сплав опыта и взрослого напора, перед которым рухнул русский фронт в 1915, и от которого мы с большим трудом отбились в 1917.-

— Вы молчите, значит, я прав. У Корнилова, к началу лета, нет генералов, способных успешно наступать против немцев. Он, конечно, может произвести в генералы своих сослуживцев по дивизии или фронту, но это не решит проблему. Что бы родить дитя женщина носит его в своем чреве девять месяцев, и это закон природы. Все остальные — выкидыши или хилые дети.-

Британец откинулся в кресле и стал яростно дымить, стараясь найти весомый аргумент в свою пользу, но их не было. Жером тоже успокоился и, сменив покровительствующий тон, стал рассуждать вслух:

— Даже если предположить, что Корнилов пойдет на огромный риск, и его новые выдвиженцы прорвут фронт немцев в важном месте, к чему это приведет? Смогут ли они за одну военную компанию вернуть себе все утраченные земли, выйти к прежним границам и взять Берлин? Вряд ли, особенно с такой армией, которая несколько месяцев назад поднимала на штыки своих офицеров, мерзкое зрелище, скажу я Вам.-

Собеседник ничего не ответил генералу и тот продолжал.

— Солдаты кайзера, как никто другой, умеют держать оборону, мастерски сводя на нет все усилия по её прорыву, Вы это знаете лучше меня по прошлым боям на западном фронте. Даже танки, умелому применению которых сейчас предается особое значение, не смогли глубоко взломать немецкую оборону. Значит, всё русское наступление сведётсяк срочной переброске дополнительных сил немцев на восточный фронт, чего мы, собственно, и добивались, отправляясь в гости к русскому вождю.-

Закончив излагать свои мысли, Жером блаженно вытянул свои ноги, медленно выпуская дым из ноздрей и искоса наблюдая за тем, как англичанин переваривает его аргументы.

— Кроме этого, сегодня во время нашей торжественной встречи на перроне я заметил одну мелкую, но о многом говорящую деталь. Штык одного из солдат почётного караула, стоявшего с краю, имел на себе следы ржавчины. Сопровождавший нас адъютант Корнилова так же заметил это и ловко закрыл собой этого солдата, одновременно пытаясь отвлечь наше внимание видом зенитных пулеметов на поезде командующего. Когда я вновь смог созерцать шеренгу караула, солдата уже не было, а с лица капитана ещё не сошла злость от подобного ляпа. И напрасно Вы пытаетесь найти в моих словах скрытую симпатию к русским, её просто нет, как её и не может быть по отношению к сидящему в клетке тигру, постоянно стремящемуся выйти на свободу. Сейчас Корнилов временно стабилизировал положение в стране, но оно продлится лишь до нового внутреннего толчка, после которого русский колосс окончательно рухнет и развалится. И пусть сегодня Корнилов согласен наступать только на Кавказе и в Румынии, а затем возможно и в Галиции. Каждое из этих наступлений может оказаться той соломинкой, которая переломит хребет медведю, после чего мы свободно сможем ввести сюда свои войска и поделить между собой все эти огромные земли.-

Выслушав последний аргумент своего товарища, Джордж загасил остаток сигары в пепельнице и, допив свой бокал с бренди, произнес:

— И всё же меня не покидает чувство недоверия к этим русским. Мне кажется, что они замышляют против нас какую-то азиатскую хитрость.-

Бригадный генерал пехоты так же избавился от сигар и со смаком выпил свою порцию бренди. Француз встал с кресла и, покидая курительную комнату, с улыбкой посоветовал британцу:

— Тогда изложите все свои сомнения нашему союзному командованию в отдельном рапорте. Только постарайтесь при этом быть максимально убедительным и достоверным, иначе командование может Вас не понять, дружище.-

Обсуждая результаты переговоров, союзники совершенно не подозревали, что всю их беседу прослушивал и тщательно записывал человек, находившийся в соседнем помещении возле потайной отдушины, искусно укрытый от глаз говоривших красивой картиной. Через три часа стенограмма беседы была срочно переправлена генералу Духонину, с большим удовольствием ознакомившемуся с её содержанием.

Потирая зябнущие руки, он вызвал к себе представителя военной контрразведки полковника Щукина и ознакомил его с полученным документом. Духонин знал Щукина много лет и полностью доверял ему.

— Желательно, Алексей Васильевич, ознакомить германскую разведку с содержанием этого разговора в исключительно выгодном для нас свете. Давайте прикинем, как более правдоподобно составить этот документ, а заодно обсудим кандидатуру источника, от которого он попадет к немцам.-

— У меня уже есть хороший человек для этого дела, — хитро ответил полковник.

— Прекрасно, присаживайтесь и давайте обсудим основные детали.-