Чтение 8–й страницы книги ~Во славу Отечества!~

Секретная депеша Черчиллю от Конквеста 15 апреля 1918 года

.Секретно. Лично.

Дорогой сэр! Ваше блестящее предположение, что Босфорская операция русских была заранее ими запланирована, полностью подтвердилась. Она действительно была подготовлена русским Генеральным штабом, но только в 1892 году, когда отношения России и Британии доходили до критической отметки. Операция готовилась под личным контролем Макарова и Сухомлинова, однако, император Николай в последний момент отказался от её проведения.

Её нынешнее исполнение, согласно информации от различных источников, полностью заслуживающих доверия, лежит полностью на адмирале Колчаке, также долгое время пробивавшего в верхах идею захвата черноморских проливов с помощью морского десанта. Всеми нашими источниками подтверждается, что адмирал, характеризуемый, как человек крайне честолюбивый и тщеславный, склонен к опасным авантюрам, что полностью проявилось в операции с проливами.

21марта, прибыв из Севастополя в Ставку Верховного командования, Колчак сумел убедить Корнилова передать ему войска, приготовленные для наступления в Румынии в качестве десанта, обещая непременный успех в штурме проливов. Диктатор согласился на это, усилив Колчака генералом Слащёвым, который блестяще проявил себя при отражении немецкого десанта на Эзель. Этот тандем двух авантюристов удачно использовал выпавший им шанс продвинуться дальше по карьерной лестнице.

полковник Конквест.

Секретная депеша полковнику Конквесту от Черчилля 15 апреля 1918 года. Секретно. Лично.

Дорогой сэр! Черт Вас побрал и Ваши источники, вместе взятые! Британской короне не легче от ваших рассуждений и объяснений. Мы лишились крайне важного рычага давления на Россию, благодаря плохой информированности о планах русских из Ваших источников. Впредь, постарайтесь быть более внимательным к новым фигурам в окружении генерала Корнилова, к которым благоволит диктатор, и у которых намечаются перспективы карьерного роста. Это поможет Вам лучше ориентироваться в русской каше. Помнитеисторию Наполеона и его молодых генералов, вышедших из низов и, ради получения маршальских жезлов, творивших чудеса во славу своего хозяина. Надо лучше знать историю, которая, как не странно, имеет свойства повторяться.

Сэр Уинстон Черчилль.

Послание Верховному правителю России от Первого лорда Адмиралтейства от 4 апреля 1918 года.

Многоуважаемый сэр! От лица дружеского вам британского народа и его монарха короля Георга спешу поздравить Вас с успешной победой русского оружия над турецким султаном. Подобная смелая и блистательная операция, проведенная Вашим флотом, может на равных сравниться с великими победными баталиями нашего национального героя адмирала Нельсона. Уверен, что многострадальный британский народ и его король в полной мере оценят этот великий подвиг России во славу союзничества.

Очень надеемся, что Вы не остановитесь на достигнутом и продолжите борьбу вместе с нами против нашего общего врага германского кайзера Вильгельма. Изнемогающая под германским сапогом Европа ждет от России помощи в виде ранее обещанных Вами новых наступлений на благо нашей общей великой победы.

Сэр Уинстон Черчилль.

Срочная депеша полковнику Николаи от «Макса» от 17 апреля 1918 года. Секретно. Лично.

Продолжаю закрепление связи со «Штабистом», он всё так же нуждается в деньгах, но с большой неохотой предоставляет интересующую нас информацию. Согласно последним данным, можно с уверенностью говорить, что русские войска в течение месяца не собираются проводить наступление на Восточном фронте. Всё основное внимание Корнилова сейчас сосредоточено на Кавказе для достижения полного разгрома турков. За последние дни Ставкой затребованы крупномасштабные карты черноморского побережья Турции.

Макс.

ГлаваIV. Орлы Кавказа и скорпионы пустыни

Высоко в небе парят гордые горные орлы Кавказа, с высоты своего полета обозревая земли, раскинувшиеся под их крыльями. Неторопливо и по-хозяйски окидывают они своим всевидящим орлиным оком горы и долины, пастбища и реки широкого Армянского нагорья, раскинувшегося вокруг озера Ван. Неспокойно нынче в этих местах, ранее мирные люди вот уже который год стреляют и убивают друг друга, изгоняя тишину и покой из этих мест. Русские и турки отчаянно сражаются за право обладать этими горами, упорно цепляясь за каждую гору и долину. Вот и сейчас люди азартно перестреливаются между собой, донося эти мерзкие звуки до самых небес.

Величественные взмахи могучих крыльев, и птицы заскользили вдоль гор на юг, не спуская глаз с Тигра, чьи легендарные воды берут начало в этих горах. Плавное парение, и вот под орлами уже не горные цепи Восточного Тавра, а широкое плоскогорье с обильными пастбищами и многочисленными жилищами людей. Неторопливо летят владыки вершин, наблюдая сверху, как постепенно, эти земли превращаются в зелёную равнину, а затем в жаркую пустыню, на которой идёт жизнь, только благодаря водам седого Тигра.Впереди уже виден шумный Багдад и развалины древнего Вавилона, но и здесь нет покоя горным птицам.

Так же, как и на севере, здесь идет громкая стрельба и сразу с разных сторон. С востока турков теснят русские полки, а с юга им помогают англичане, или же наоборот. Звуки перестрелок очень досаждают слуху гордых птиц, и поэтому они летят прочь отсюда.

Вновь взмахнув крылами, они развернулись на запад. Теперь под ними знойные пески безводной пустыни, в которой свирепствует горячий самум, чьё могучее дыхание поднимает изнуряющий зной раскаленных песков до самых небес. Под этими смертоносными ветрами никто не может находиться долго, но зоркое орлиное око с удивлением различает людей. Они снова и снова воюют, даже в этих гибельных песках, старательно уничтожая друг друга на крохотном пятачке земли между берегом моря и тонкой струйкой реки с причудливым названием Иордан.

Нет и здесь покоя горным красавцам, и посему раскинув мощные крылья, летят они на свой родной Кавказ к увенчанному снежной шапкой древнему Эльбрусу. Там сейчас тишина и покой, там можно отдохнуть от полета и покормить потомство.

Так же внимательно, орлиным взором, рассматривал большую топографическую карту этих мест и генерал от инфантерии Николай Николаевич Юденич. Толстый и лысоватый человек, он совершенно не походил на лихого храбреца-рубаку Дениса Давыдова, или красавца стратега Наполеона, как обычно представляют обыватели полководцев.

Обладая совершенно невоенной внешностью, Юденич, тем не менее, был грамотным и удачливым военноначальником. Погоны полного генерала на его плечах и три ордена Святого Георгия на груди, наглядно подтверждали это. Основную свою карьеру генерал сделал именно на этой войне, покорив всех своим умением одерживать победы над врагом, имея под рукой гораздо меньше солдат, чем у его противника.

За три года войны турки успели познакомиться с талантом Юденича и его обратное возвращение на пост командующего Кавказским фронтом восприняли для себя, как тяжелый удар.

Расположившись в своем маленьком, но очень уютном кабинете, Николай Николаевич, уже в который раз, решал в уме сложную задачу своей военной стратегии, постоянно помня свою недавнюю встречу с генералом Корниловым. Тогда Верховный прибыл на своем литерном поезде в Ростов, куда с Кавказа был заранее приглашен Юденич.

В вагоне главковерха его встретили всего два человека: сам Корнилов и его верный начштаба Духонин. Лица обоих генералов сияли радостью и азартом, которые с лихвой компенсировали все неудобства и тяготы столь длинного пути, проделанного ради встречи с Юденичем.

— Слащев сообщает об удачном отражении всех атак Энвер-паши на наши азиатские позиции на Босфоре, — радостно сообщил Духонин, — много трофеев и пленных, которые охотно сдаются нам, узнав, что в наших лагерях хорошо кормят. Теперь я думаю очередь за болгарами, а там глядишь, и немцы пожалуют.-

— Николай Николаевич, конечно, иронизирует, но Яков Александрович твердо держит в своих руках оба пролива, и обещает удержать их, хотя бы в течение полугода.-

Корнилов энергично пожал руку Юденичу, и тот только удивился, сколько энергии и твердости было в этом маленьком человеке, на плечи которого упала тяжелая ноша по спасению Отечества.

— Теперь, когда связь Турции с её европейскими союзниками полностью разорвана, дела на Кавказе должны пойти легче, и теперь главное слово за вами, Николай Николаевич.-

— Я рад, Ваше превосходительство, что в череде государственных дел Вы не позабыли и наш глухой край, специально прибыв сюда, тогда как на главных фронтах страны напряженное положение.-

— Ваш фронт, дорогой мой, и есть один из главных в нашей летней кампании. Хватит Вам быть бедным племянником у богатых родственников. Мы хотим услышать Ваше мнение относительно состояния дел на Кавказе и Ваше мнение относительно дальнейших действий на этом фронте.-

Юденич был готов к подобному вопросу и, взяв карандаш, уверенно подошел к большому столу, где лежала карта Кавказского фронта.

— Весь прошлый год турки не проявляли особенной активности против наших войск, как в Армении, так и в Персии, — произнес генерал, плавно очерчивая карандашом вытянутую конфигурацию фронтовых линий, нанесенных на карту.

— Основным их противником были англичане, которые изрядно продвинулись в Палестине и Месопотамии, взяв два главных города этих мест Иерусалим и Багдад. Их падениесильно сбило спесь с турецкого генералитета, не говоря уже о простых солдатах. Как говорят мои пластуны разведчики «не тот стал турок».-

— Не тот? — озорно спросил Корнилов.

— Не тот, Ваше превосходительство, — подтвердил Юденич, — устали они воевать от одного поражения к другому. А теперь, когда султан подписал официальную капитуляцию, их вера в победу и желание драться, я думаю, ещё уменьшится. Однако, полностью турецкую армию списывать со счетов никак нельзя. Авторитет Энвер-паши среди офицеров и солдат остается очень большим и то, что азиатские армии пошли за ним, говорит о многом. Теперь они будут драться за свою землю и народ, а это в бою громадный стимул.-

— Значит, нам не стоит почивать на лаврах Слащева и Колчака, а готовиться к серьезной драке, если хотим окончательно вывести Турцию из войны.-

— Так точно, Лавр Георгиевич, конечно, теперь, когда нет немецкой помощи, положение турок выглядит плачевным, но загнанный в угол человек может очень дорого продать свою жизнь.-

— Тут, не сколько свою жизнь, сколько жизней наших солдат, — с нажимом произнес Корнилов, — однако, продолжайте.-

— Собственно говоря, я уже закончил, Ваше превосходительство. Тех дивизий, что Вы прислали нам этой зимой, вполне хватает, чтобы не допустить прорыва турками нашей обороны на любом участке фронта.-

— Ну, а наступать? — с хитрецой спросил главковерх, усмехаясь в бородку, — наступать, не хотите? —

— Наступа-ать, — протянул Юденич, — можно и наступать, если очень нужно.-

— Нужно, ой как нужно, Николай Николаевич, — вступил в разговор Духонин, — нам, как можно скорее, нужно окончательно выбить Турцию из войны. Выйдет она, за ней, непременно, падет Болгария, а там недалек черед Австро-Венгрии и самой Германии! Очень важно начать. Как Вам видится план летней кампании, где лучше наступать?-

Юденич одернул свой мундир и, не задумываясь ни на секунду, ответил:

— Конечно, чтобы полностью развалить турецкий фронт, нужно несколько комбинированных ударов, после которых у Энвер-паши уже не будет возможности продолжать сопротивление. На англичан, после их форс-мажора с Баратовым во время его неудачного наступления на Багдад, у меня никакой надежды нет. Значит, вся тяжесть снова ляжет на наши плечи. И наступать я бы начал сейчас, когда турки ещё не совсем окончательно оправились от падения столицы и пребывают в душевном смятении и страхе. Нельзя давать Энвер-паше время на раскачку.-

— Полностью с Вами согласен, Николай Николаевич, где Вы собираетесь нанести главный удар по противнику.-

— Несомненно, в направлении Сиваса, Лавр Георгиевич. Взяв, его мы открываем себе путь в Анатолию, в самое сердце Малой Азии, чем создадим реальную угрозу для Анкары,где засели Энвер и Кемаль-паши. Так что Сивас, — ключ к успеху нашего дела.-

— Много ли времени потребуется Вам на разработку плана операции? — поинтересовался Корнилов.

— План наступления на Сивас, Лавр Георгиевич, у нас уже был свёрстан год назад, нужно только уточнить с помощью разведчиков некоторые детали, и можно в бой.-

— Прекрасно, прекрасно, узнаю Вашу хватку. Но Вы говорили о нескольких ударах, какие другие направления Вы считаете перспективными в плане наступления?-

— Очень многообещающим направлением для нашего наступления является направление Эдессы, через земли курдов. Мы ещё в 1916 году просчитывали этот вариант, проводя усиленную работу с курдскими племенными вождями, готовя их восстание в турецком тылу. Заделы были большие, но… революция, — горестно воздохнул Юденич.

Слушая его, Духонин внимательно оглядел разложенную на столе карту и произнес:

— Ваше превосходительство хочет воплотить в жизнь план лорда Чемберса, протестовавшего против высадки десанта на Дарданеллах и желавшего нанести удар по Турции с юга. Это бы полностью отрезало Порту от её южных владений и, в условиях войны, обрекало бы на скорый развал экономики страны.-

— Так точно, и надо признать, что тот план был более жизнеспособным, чем Дарданелльский.-

— Браво генерал, Вы не только умеете одерживать победы, но и интересуетесь стратегическими планами союзников, — похвалил Юденича Корнилов, — скажу больше, мы очень заинтересованы в этом направлении, поскольку намериваемся создать в районе Александреты главную базу своего Средиземноморского флота в противовес английской Мальте. Вскоре туда будет послана эскадра Колчака, и высажен морской десант под командованием генерала Свечина с целью захвата и удержания этого стратегически важного порта.-

— Подняв восстание курдов и ассирийцев в тылу у турков, мы облегчили бы свое продвижение на Эдессу, а затем к Александрете. Как Вы смотрите на такой план? —

— А мой левый фланг?

— Его прикроет Баратов своим наступлением на Мосул, а как только мы проявим активность на этом направлении, ему навстречу ударят британцы. Их этот район очень беспокоит залежами нефти, и это заставит господ союзников шевелиться.

— Значит, вновь мы оттянем на себя главные силы противника, а они подобно шакалам будут подбирать остатки в надежде подхватить самое лучшее. Ничуть не удивлюсь, если после нашей высадки в Александрете англичане не начнут наступать в Палестине, стараясь, как можно больше захватить турецких провинций.

— Увы, Николай Николаевич, но такова сущность британцев не только в этой войне, — поддержал его Духонин.

Юденич вновь стал рассматривать карту, что-то прикидывая в уме и просчитывая варианты развития наступления.

— Что Вас беспокоит? — поинтересовался Духонин, — Ваш правый фланг?-

— Совершенно верно. Энвер-паша не даст просто так пройти к Средиземному морю. В его распоряжении две армии на Кавказе, армия в Месопотамии и Палестине, а так же ещё одна в Киликии. Для удачного начала нужен отвлекающий маневр, который бы оттянул бы от Сиваса часть сил Вазир-паши.-

— Ваше предложение? — спросил Корнилов, внимательно слушая аргументы генерала.

— Самое разумным в этом случае, мне видится наступление на Самсун. Это важный порт на Черном море, связанный с центром страны железной дорогой, и это очень удобный плацдарм для наступления с севера на Анкару. Данное направление сильно потревожит пашу, и он должен будет обязательно отреагировать на наши действия.-

— Направление на Самсун — это снова узкая полоса земли, зажатая морем и Понтийскими горами. Снова затяжные штурмы высот и долин, для прикрытия идущих по побережью.Боюсь, всё это выльется в изнурительную бойню, которая, полностью истощит всё Ваши ресурсы, с таким трудом накопленные этой зимой, — выразил сомнение Корнилов.

— А, по-моему, блестящий ход, Лавр Георгиевич, — подал свой голос в поддержку Юденича Духонин, — Николай Николаевич великолепно вычислил слабое место турок и этимнепременно надо воспользоваться.-

— Но каким образом, погубить тысячи солдат на горных кручах?-

— Нет, всё гораздо проще. Необходима высадка морского десанта при поддержке кораблей флота. Самсун не имеет сильных укреплений, и он не сможет оказать серьёзного сопротивления нашим броненосцам. Заняв его десантом, мы, только одним своим присутствием в Анатолии, без дальнейшего наступления вглубь страны, оттянем у противниказначительную часть сил для устранения угрозы Анкаре.-

— Да, такой подарок Энвер-паше будет очень кстати, — усмехнулся Верховный, моментально оценив довод Духонина, — я думаю, над этим стоит подумать в самое ближайшеевремя.-

— И не только подумать, но и самим разработать этот десант, позволив Николай Николаевичу полностью заняться Сивасом и южным направлением. Этим мы не только развяжем ему руки, но и введем в заблуждение противника относительно своих истинных планов.-

Корнилов ещё раз оглядел карту Кавказского фронта и удовлетворенно крякнул. Доводы генералов показались ему достаточно вескими и аргументированными.

— Так что мы сможем дать Кавказу из наших резервов?-

— Если принимать за основу те сроки наступления, которыми оперирует Николай Николаевич, то ничего сверх того, что он уже имеет. Мы просто не успеем перебросить за столь короткий срок на Кавказ ни одной новой дивизии.-

— Ничего, Лавр Георгиевич, мне не впервой воевать в таких условиях, главное в армии есть полный запас боеприпасов и продовольствия, а это для меня главный залог успешного наступления.-

После этой фразы Корнилов быстро подошёл к Юденичу и энергично пожал ему руку:

— Вот за эти слова я Вам премного благодарен, Николай Николаевич! Спасибо от всех нас за готовность совершить новый подвиг. Россия и так в неоплатном долгу перед Вами за все Ваши деяния на Кавказе, а если турки будут полностью разбиты, Ваше имя будет навсегда вписано золотыми буквами в историю русской армии.-

От похвалы главковерха Юденич зарделся, как юноша, но быстро взял себя в руки и вернулся к реальности. Обсуждая с Верховным планы наступления и не прося новых сил, генерал немного лукавил. С того самого дня, как он вновь занял место командующего Кавказским фронтом, ради удержания умов своих солдат от пацифистского разложения, Юденич постоянно готовил свои части к скорому наступлению, дата которого каждый раз переносилась вперед на небольшой срок, и вносились изменения в направлении главного удара.

Кроме этого, генерал давно возобновил тайные переговоры с курдами и ассирийцами, которые были очень напуганы разгулом геноцида армянского народа, видя себя очередными жертвами озверелых и голодных солдат. Это сделало племенных вождей более податливыми на переговорах с русскими эмиссарами, твёрдо гарантировавшими неприкосновенность земель своих будущих союзников.

Таким образом, на данный момент, Юденич имел хорошую фору, которую сам же и создал своим упорным трудом и настойчивостью. Полководец ещё раз окинул взглядом карту будущего театра военных действий. Все его прежние планы были связаны с наступлением на Сивас, а южному направлению, в замыслах Юденича, отводилась чисто отвлекающая роль. Теперь же, по приказу Ставки, всё кардинально менялось, и генерал мучительно решал, как лучше совместить друг с другом возникшие сложности. Николай Николаевич прекрасно понимал, как трудно будет осуществить столь широкомасштабное наступление с ограниченным количеством сил, но веру в успех укрепляли прежние блестящие победы, а также низкий моральный дух войск противника. После падения Стамбула турки были уже не те, какими были вначале войны: массовое дезертирство и плохое снабжение продовольствием сильно проредило их ряды. Кроме этого, немцы полностью прекратили помогать своим союзникам советниками, поскольку бросили все свои силы на Западный фронт.

Закончив размышления, Юденич вызвал в кабинет адъютанта и приказал пригласить к себе в штаб на завтра генералов Пржевальского, Абациева и де Витта, а так же начальника воздушной разведки капитана Неустроева.

Командующий 3 турецкой армии Вазир-паша внимательно следил за всем, что происходило по ту сторону фронта. Потерпев два сокрушительных поражения от Юденича в 1916 году, он страстно желал заполучить реванш в этом году, но мощное наступление англичан в Месопотамии и Палестине полностью похоронило мечты генерала. Спасая положение на юге империи, Энвер-паша бросил против британцев все боеспособные части Кавказского фронта, оставив Вазир-паше только необходимый минимум для сдерживания русских. Слава Аллаху, что тогда у русских случилась революция, и им было не до войны, и гяуры смирно сидели на своих позициях.

Весть о возвращение Юденича была самой чёрной из всех других вестей, что пришли в ставку генерала после августа 1917 года. Его старый заклятый враг вернулся на Кавказ и немедленно принялся готовить новое наступление вглубь Турции. Об этом упрямо доносили многочисленные турецкие агенты и разведчики, побывавшие по ту сторону от линии фронта. Вазир-паша был уверен, что главным направлением этого наступления будет Сивас, после взятия которого, враг мог с успехом повернуть, как на север к Самсуну и Синопу, так и на юг к Кейсерии и Малатьи создавая реальную угрозу для окружения всех турецких сил в Месопотамии, Аравии и Палестине.

Противник систематически усиливал свои основные ударные части на этом направлении, это были 2-й Туркестанский и 1-й Кавказский корпуса, сыгравшие главную роль при взятии крепостей Эрзерума и Трапезунда. Стремясь не допустить нового прорыва русских, Вазир-паша стянул к Сивасу большие силы, общей численностью до 250 батальонов. Срочно укреплялись горные позиции турецких войск, возводились новые батареи и укрепления на путях возможного русского наступления, делалось всё возможное, чтобы заставить противника истощить свои силы, завязнув в многоэшелонированной обороне и заплатив огромнуюцену за каждый метр своего продвижения вперед. Когда бы русские части в изнеможении остановились, то тогда бы они получили сокрушительный двойной удар. Вначале на их фланг обрушился бы Иззет-паша всей своей мощью недавно пополненной свежими силами 2-й армии, а затем и сам Вазир-паша завершил бы полный разгром Юденича с выходом в тыл русских войск и последующим возвращением утраченных твердынь Эрзерума.

Поэтому, когда в середине апреля турецкий главнокомандующий сообщил Вазир-паше о срочной секретной депеше, полученной им накануне из Берлина, в которой указывалось совершенно иное место наступления Юденича, то генерал отказался этому верить. Ссылаясь на своего агента в штабе Духонина, немцы утверждали, что в самое ближайшеевремя русские атакуют Самсун.

— Это наглая шпионская провокация русской разведки, Энвер-эфенди, с явной целью ослабить наши позиции перед Сивасом, на который будет направлен главный удар Юденича, — горячо убеждал Вазир-паша своего начальника:

— Юденич не перебросил не только ни одну дивизию или бригаду на побережье моря, но даже ни одного полка или батальона. Из всех прибывших морем подкреплений за последние шесть месяцев, русский корпус ничего не получил, всё ушло к Пржевальскому и де Витту.

— Действительно, этот так, — согласился с подчиненным Энвер-паша, — я уже ознакомился с данными нашей разведки относительно скопления сил врага, и они говорят тоже самое. Однако, немцы, почти никогда, не ошибались в своих прогнозах, и Юденич всегда одерживал свои прежние победы равными силами. Может быть, это тот случай, когдаследует поступить вопреки здравому смыслу?-

Краска гнева залила лицо Вазир-паши, все его планы летели к черту из-за одной немецкой депеши, которую сюда прислали деятели, сидящие в своих тёплых кабинетах и утверждающие, что лучше знают, где русские нанесут свой главный удар.

— Извините меня, эфенди, но, в таком случае, может быть лучше назначить на моё место господина …, - генерал мельком заглянул в бумагу, — господина Николаи и вручить ему судьбу всей нашей страны?-

— Не кипятись, Вазир, я не меньше твоего озабочен судьбой своей родины, и поэтому хочу свести к минимуму все угрозы для неё, — одернул генерала Энвер-паша, — а, если Юденич всё же начнет наступление на Самсун, что тогда?-

— Тогда он получит самый мощный удар себе в спину. Нет, он не сумасшедший, чтобы так глупо подставляться мне. Я по-прежнему считаю всё это умело организованной русской провокацией, ради ослабления сиваского направления.-

Энвер-паша тяжело вздохнул, и его собеседник гадливо усмехнулся в душе, пусть паша сам делает выбор в этой запутанной ситуации.

— Ты прав, — после недолгого раздумья признал паша, — но, всё же, я усилю Самсун за счёт 4-й армии Джемаль-паши и 2-й Иззет-паши. И не спорь, я читал твои докладные по поводу Юденича, полностью с ними согласен, но подстраховать Самсун всё же нужно.-

Так закончился этот разговор Вазир-паши с маршалом, оставив в душе полководца неприятный осадок горечи и непонимания. Жалея себя, паша разом забыл свои прежние поражения и позорные отступления под натиском злобных гяуров.

Русское наступление, которое столь сильно тревожило турок, началось 24 апреля 1918 года совершенно не в том месте, где ожидал его Вазир-паша. Как и предсказывали немцы, оно началось с атаки на крупный черноморский порт Самсун, но не с суши, а с моря. Воспользовавшись полным разгромом турецкого флота на Босфоре, русские поспешили развить свой успех на море и, без всякой раскачки, в полной мере задействовали Черноморский флот для наступления Юденича.

По приказу Ставки, используя пассивность врага в проливах, с Босфора в Севастополь были экстренно переброшены два линейных крейсера, вместе со старыми броненосцами. На подступах к своей главной базе эскадра, ведомая контр-адмиралом Беренсом, встретила транспортные судна, идущие под прикрытием миноносцев к турецкому берегу.

Вновь была соблюдена полная секретность, и о конечной точке назначения капитаны узнали только в море. Все были убеждены, что везут новое подкрепление под Стамбул, и, только вскрыв запечатанные пакеты в точке рандеву с крейсерами, капитаны узнали, что должны следовать в совершенно противоположном направлении.

Беренс не атаковал Самсун с первыми лучами солнца, как это было при штурме Босфора, а предоставил возможность своим комендорам вести огонь по ясно просматриваемому берегу.

Будучи торговым портом, Самсун имел слабую береговую оборону, представленную шестью морскими батареями шестидюймовых пушек. С таким калибром турки были лишены возможности оказать достойное сопротивление русскому флоту с его дальнобойными корабельными орудиями. Первыми приблизились к берегу тральщики и миноносцы прикрытия и, имитируя высадку, вызвали на себя огонь турецких батарей. После чего обстрел батарей начали два линейных крейсера «Адмирал Корнилов» и «Адмирал Нахимов», обрушив на защитников Самсуна свой смертоносный груз в виде снарядов с газовой начинкой.

Несмотря на горький урок Босфорской операции, у защитников Самсуна не было противогазов, и поэтому появление этого коварного оружия вызвало панику среди солдат и артиллеристов. С громкими криками ужаса они поспешили очистить свои позиции и убраться в горы, где страшное оружие коварных гяуров не достало бы их. Внося свою лепту в сражение, к крейсерам поспешили присоединиться и старые броненосцы, чьи могучие двенадцатидюймовки ещё более усилили панику в рядах турок и придали дополнительное ускорение бегущей массе людей.

Столь мощная поддержка со стороны флота позволила двум пехотным дивизиям спокойно высадиться в порту Самсуна и взять покинутый город под полный контроль. Командиры десантных дивизий генералы Головин и Фрязин в точности выполнили предписание Ставки, и поэтому не стали преследовать бегущего врага, а спешно стали возводить позиции для отражения возможных турецких контратак с таким расчетом, что их действия будут поддержаны огнём корабельной артиллерии.

Прибывшие вместе с флотилией гидросамолеты барражировали в воздухе в течение всего светового дня, и к вечеру адмирал Беренс уже точно знал, как далеко от моря отошел враг и его примерный численный состав.

После интенсивного обмена шифровками со Ставкой контр-адмирал поздно ночью отправил свои броненосцы к русским позициям западнее Трапезунда возле города Тиреболу, на штурм которого утром 25 апреля с позиций на реке Харши-дарси должны были наступать части 5-го Кавказского корпуса.

Известие о взятии Самсуна морским десантом произвело в штабе Энвера-паши эффект разорвавшейся бомбы. Турки оказались просто не готовы к подобным событиям, свято веря, что русские, как и прежде, будут прорываться вперед только по побережью. Неожиданность вторжения ещё усиливали панические слухи, описывающие применение грязными кафирами химического оружия. При этом сила страшных бомб и количество потерь от них увеличивалось в геометрической прогрессии с момента приближения от Самсуна к Анкаре.

Всё это вылилось в нелицеприятную беседу маршала с Вазир-пашой, от которого требовалось незамедлительное оказание помощи разбитым защитникам побережья для предотвращения соединения десанта с частями 5-го Кавказского корпуса русских.

— Что у Вас там происходит на данный момент? — гневно вопрошал Энвер-паша в мембрану телефонной трубки, — как далеко продвинулись русские после занятия Самсуна?-

Вазир-паша продавил в горле тяжелый ком и звенящим голосом доложил:

— Сегодня утром при поддержке кораблей русские атаковали Тиреболу, — он замолчал и немедленно, трубка ожила громким криком:- Что дальше?-

— Гяуры вновь применили химическое оружие, они забросали своими снарядами весь город и все наши позиции, люди гибли сотнями!!!-

— Дальше!!! — требовал маршал и генерал поспешил закончить доклад:

— Мы оставили город и отошли к перевалам, которые находятся вне зоны огня досягаемости русских кораблей. Дальше русские не пройдут!-

— Я рад это слышать, — с сарказмом отозвалась трубка, — но меня больше интересует вопрос, когда ты скинешь их десант в море. Какие силы брошены тобой против них? —

Прошло несколько томительных секунд, пока Вазир-паша не выдавил из себя:

— Я отправил к Самсуну бригаду пехоты и курдскую кавалерию.-

— И всё?-

— Но, эфенди, русские уже ведут бои на моем левом фланге в районе Гюмашана и не позволяют мне снять оттуда ни одного солдата. Если я сниму войска с центра, Юденич обязательно ударит по Сивасу, и тогда весь наш фронт рухнет.-

— Идиот! Пока ты будешь ждать, когда русский сунется в твои ловушки по центру, он обойдет тебя со стороны моря и выйдет в тыл. Об этом ты думаешь?-

— Да, эфенди, думаю, каждую минуту и полностью уверен, что русские не смогут пройти горные перевалы на Орду без больших потерь. Мои войска не пропустят их.-

— А ты не думал умник, что они не будут штурмовать перевалы, а преспокойно высадят ещё один десант в районе Орду и пойдут на соединение или с основными частями корпуса, или с десантом? Что ты будешь делать тогда со своими батальонами в центре?-

В переговорах наступила зловещая тишина, такого коварного хода со стороны противника Вазир-паша явно не предполагал. Страх и тревога на некоторое время охватили его. После второго десанта на побережье и полном господстве на море уже никто не мог поручиться, что русские не повторят подобный удачный приём.

— Молчишь? — проскрипела трубка голосом маршала:

— Вот то-то и оно. Поэтому приказываю начать немедленную переброску четырех дивизий к побережью на случай нового десанта. Войска Джемаль-паши уже начали движение на север, но прибудут нескоро.-

— Пусть атакует Иззет-паша, это сорвет планы русских и оттянет на юг часть их сил, — попросил генерал, но получил отказ.

— Согласно депеше из Берлина, свой главный удар русские будут наносить на севере, будем исходить из этой реалии. Наступление 2-й армии без твоей поддержки — пустая трата людей и снарядов. Иззет-паша потревожит русских атаками, чтобы связать их руки, но наступать не будет.-

— Тогда пусть перебросит свой резерв от Диарбекира к Сивасу, вместо моих сил. Я по-прежнему считаю, что Юденич ударит по Сивасу через перевалы.

Маршал некоторое время думал. В трубке было слышно, как он покряхтывает, причмокивает губами, и Вазир-паша явственно различал скрипение великих мозгов.

— Хорошо, — изрёк Энвер-паша, — пусть будет по-твоему, но дивизии отправь немедленно.-

Генерал положил на рычаги трубку и оттер пот со лба, он не посмел доложить эфенди, что противник, кроме Тиреболы, всё же атаковал и некоторые перевалы Понтийских гор и вполне успешно. Ночью пластуны 2-й Кубанской бригады, скрытно подойдя к линии турецких окопов, внезапно напали на спящих солдат и, выбив их с хорошо укрепленных позиций, вышли в долину реки Келькит.

Все турки страшно боялись кубанских пластунов, о силе и бесстрашии которых среди солдат ходили легенды, за которыми стояли настоящие подвиги. Они смело шли в атаку, яростно дрались с врагом и никогда не брали в плен солдат противника, если имели в атаке большие потери. Творя своеобразную кровную месть, пластуны вызывали страх и уважение в рядах противника, зачастую обращая его в бегство, именно этой, ужасной славой.

Конечно, прорыв пластунов в долину Келькит носил чисто позиционный успех и не мог серьезно повлиять на прочность остальных позиций Вазир-паши, но вкупе с десантом в Самсуне и взятием Тиреболы, это ещё больше бы разгорячило Энвер-пашу, и он бы заставил генерала перебросить к морю не четыре, а пять или шесть дивизий.

Весь следующий день русские только и делали, что упрямо доказывали правоту кабинетных провидцев из Берлина. При поддержке кораблей они не штурмовали перевалы, а упрямо продвигались вдоль кромки моря и атаковали Гиресун. Все попытки помочь гарнизону города ударами с горных склонов были бесплодны. Русские корабли моментальнооткрывали огонь по туркам, едва они оказывались в радиусе дальности их орудий. Кроме этого, орудия броненосцев, точно наводимые на цель гидросамолетами, успешно обстреливали любое крупное скопление турок, замеченное с воздуха летчиками.

Вазир-паша скрипел сердцем, но перебрасывая к побережью свои силы, непрестанно ожидая сообщения, что Юденич атаковал его сиваские позиции, над которыми постоянно кружили русские самолеты, фиксируя, все перемещения турок за линией фронта. А перемещения были значительными. Все резервы 3 и 2-й турецких армий начали движение и неуклонно перемещались на север. Черными лентами они ползли по горным склонам, спеша исполнить приказ Энвера-паши, сбросить русский десант в море.

Помотав нервы противнику неизвестностью, и добившись полного перемещения резервов противника, Юденич преподнес сюрприз туркам, начав наступление 27 апреля на южном участке Кавказского фронта в направлении Диарбекира. Одновременно с этим, из Ирана начал наступление и корпус Баратова, имея задачу выхода на Мосул.

Поскольку Иззет-паша сам сутками ранее атаковал русские позиции, то в районе гор Бингель-Даг и Кызыл-Чубук разгорелись ожесточенные встречные сражения. Части де Витта храбро атаковали турецкие позиции и, имея ощутимое превосходство в артиллерии и пулеметах, к концу дня сбили противника с занимаемых высот и продвинулись вперед, явно угрожая Харпуру и Диарбекиру.

Иззет-паша приостановил отправку своих резервов к Сивасу и в спешном порядке бросил все имеющиеся силы в контратаку. Вновь завязалась жестокая схватка, но в самый ответственный момент турецкие полки были атакованы отрядом Дубровского, который, используя данные летной разведки, совершил быстрый обходной маневр по свободномугорному склону и атаковал турок с фланга. Вслед за Дубровским на отступающего противника обрушился Таманский кавалерийский полк, который уже не раз умело атаковал врага в горных условиях своей знаменитой казацкой лавой.

Преследуя противника, таманцы с ходу прорвали турецкие заслоны возле города Бингель и захватили его. Успех дня был полон, и его ничуть не скрасили неудачные атаки 7Кавказского корпуса генерал-лейтенанта Чернозубова, наступавшего южнее на Ширнак.

Стремясь спасти положение, Энвер-паша спешно покинул Анкару и, оставив за себя Кемаля Мустафу, устремился в Сивас, чтобы лично руководить сражением. Прожженный интриган, он прекрасно понимал всю шаткость своего положения и сознательно ставил всё на карту в сражении на Кавказском фронте.

Весь следующий день 28 апреля русские непрестанно атаковали турок на юге, всё крепче и сильнее вбивая клин между частями 2-й армии. Атаки корпусов Чернозубова и Баратова не позволяли Халил-бею чем-либо помочь своему соседу.

Более того, узнав о русском наступлении у Багдада, поспешно активизировались англичане, для которых выход русских частей к Мосулу был, как острый нож в горле. Британский генерал Мод торопливо готовил свою армию к скорому наступлению на север Месопотамии, вместе с тем внимательно следя за действиями Халил-бея, не начнёт ли он переброску своих сил против Чернозубова, желая повторить свой прошлогодний успех по взятию Багдада, полностью обеспеченный мощными ударами по туркам конницы корпуса Баратова.

Также активизировались британцы и под Иерусалимом, начав усиленно стягивать свои немногочисленные войска к Бейре, готовясь прорвать, тамошние турецкие позиции, и, одновременно, ставя задачу восставшим арабам атаковать со стороны пустыни Деру, крупный железнодорожный узел на пути к Дамаску. Вся надежда англичан заключалась в канадском кавалерийском корпусе, который, по замыслу британцев, должен был стать живым тараном для турецких позиций.

Наибольшего успеха в тот день де Витт добился в районе Муша, где его пехотинцы, совместно с армянской бригадой Андроника, прорвали фронт, спустились с хребта Битлис и вышли к Сильвану, за которым находилась долина реки Тигр. Положение турок усугублялось значительным «снарядным голодом», истратив все свои скудные запасы в первые часы боя, в большинстве случаев они были вынуждены отражать атаки противника стрелковым и холодным оружием. 6-й Кавказский корпус под командованием генерала Абациева успешно отразил все попытки Иззет-паши контратаковать подразделения русских и восстановить прежнее положение.