Чтение 26–й страницы книги ~Ренегат (18 глав)~

Крупный богатый посёлок, живущий сельским хозяйством и кормящий могучего соседа, ощетинился неровной грядой древозёмных стен с высокими башнями по всему периметру. Эти массивные сооружения, укреплённые шпалами и рельсами, кои любезно поставляла в нужных количествах пролегавшая рядом железная дорога, позволяли без труда следить за полями, и дальним выстрелом пресекать попытки воровства. В общей сложности Стас насчитал двадцать четыре башни, примерно через каждые двести пятьдесят метров. Правда, сейчас они в большинстве своём пустовали. Урожай был давно собран, а выкапывать из земли озимую пшеницу, дураков не находилось.

Судя по протяжённости и серьёзности фортификаций, население Ковардиц составляло не меньше двух тысяч человек, а значит, вполне могло постоять за себя не только на стенах, но, в случае чего, и снаружи. Местным малочисленным бандам, рыскающим вдоль дорог, здесь нечего было ловить. Чёрные скользкие от гнили столбы на границе с лесом красноречиво о том предупреждали пеньковыми верёвками и клочьями тряпья, оставленного окрестной живностью после сытной трапезы.

Затратив ещё полтора часа, чтобы обогнуть по опушкам муромскую житницу, отряд лёг на прямой курс до места назначения. Однако, прямым он, как и следовало ожидать, оказался лишь согласно карте. На деле же аккуратная, проведённая карандашом по линейке черта превратилась в изнуряющий серпантин, вьющийся между почти сливающимися воедино приусадебными хозяйствами трёх сёл, показавшихся картографу слишком мелкими, чтобы обращать на них внимание штабного начальства.

Редкие пятачки леса, не пущенного ещё под топор и способные укрыть чересчур заметную на открытой местности группу, перемежались полями, и тогда приходилось едва ли не вставать на четвереньки, чтобы избежать ненужного внимания со стороны местных обитателей.

Тяжелее всего такие переходы давались Сатурну. Слишком высокий, чтобы быть незаметным, слишком тяжёлый, чтобы подолгу красться в полуприсяде, да ещё и с болтающимся на плече раненым разведчиком, он быстро лишался сил, обливаясь потом и хрипя, будто загнанная лошадь.

Лишь в половине девятого вечера отряд, уставший и злой, смог выйти к остаткам автомобильной трассы в двух километрах от Вербовского.

— Сюда, — махнул рукой Стас, подзывая уже слабо различимых в переплетении ветвей компаньонов. — Значит так, до схрона осталось совсем недалеко. Но нам придётся лезть мимо Вербовского. Я вам уже рассказывал вкратце о грибниках…

— Ерунда, — отмахнулся Сатурн.

— Заткнись и не перебивай. Ерундой они кажутся только издали. К тому же, я не знаю, как эти твари ведут себя в тёмное время суток. Может спят. Тогда нам повезло. А может и охотятся. В любом случае нужно быть начеку. И шуметь нам совершенно не с руки. Поэтому двигаться будем предельно осторожно. Сначала как следует смотрим и только потом делаем шаг. Кол, здесь на тебя вся надежда.

— Прорвёмся, — заверил охотник.

— Сатурн, — обратился Стас к великану, — вколи-ка ещё дозу подопечному своему.

— Как бы не переборщить, — поморщился тот, расчехляя иглу инъектора.

— Ничего, выкарабкается. И ещё, — Стас вынул из подсумка склянку с прозрачной желтоватой жидкостью, — побрызгай на раны. Это уксус. Грибники его не любят, в отличие от крови. Теоретически.

Глава 17

Стас отвинтил дульный компенсатор сто третьего, сменив его на ПБС-1, отомкнул магазин, набитый стандартными «семёрками», извлёк из ствола патрон, поместил его к остальным и вставил новый рожок, предварительно убедившись, что головка верхней пули окрашена чёрным лаком с зелёной каймой, после чего отрегулировал положение хомутика на прицельной планке и снова передёрнул затвор, досылая спецбоеприпас в патронник.

— Выдвигаемся.

Небо, затянутое тяжёлыми, напитанными влагой облаками, повисло над лесом титаническим куполом. Лишь крошечные мерцающие огоньки в прорехах мрачного свода напоминали о скрытой за ним бесконечности.

Сгущающийся с каждой минутой мрак выходил будто из самой земли вместе с туманом, поднимался от корней по изуродованным стволам и расползался в кронах деревьев, чьи причудливые силуэты всё менее ясно виделись на чернеющем фоне.

— Стоп, — вскинул руку охотник и замер, вглядываясь в дышащую ночным холодом темноту. — Движение на два часа. Метров семьдесят.

— К нам? — шёпотом уточнил Стас.

— Нет. Идёт вправо. Один. Остановился. Снова пошёл. Он нас не видит.

— Леший говорил, что у грибников хорошее чутьё.

— Может, к ночи да по морозцу ухудшается? А что за Леший?

— Местный проводник.

Стас поднял автомат в обозначенном Коллекционером направлении, поднеся к глазу окуляр прицела.

Среди колоннады стволов, теряющейся в сумрачной дымке, действительно что-то перемещалось. Тёмное пятно, по очертаниям напоминающее человеческую фигуру, пошатывалось, неспешно бредя в обычной для местных обитателей полусонной манере.

— Кто там? — рядом, с КСВК наизготовку, присел Сатурн и, неаккуратно опустив колено на землю, хрустнул сломанной веткой.

Бесцельное движение существа тут же прекратилось. Неясный силуэт моментально сгруппировался, сделавшись вдвое ниже, и… взлетел, тёмным сгустком метнувшись к стволу ближайшей сосны, а от него к следующему, без какой либо задержки, словно резиновый мяч, рикошетящий от дерева к дереву, с каждым отскоком набирая высоту, пока не исчез в кронах.

— Назад все, назад! Не расходиться! — попятился Стас, задрав ствол автомата к предательски густым сосновым лапам. — Это что ещё за херня?

— Там! — указал охотник на дрогнувшую ветку метрах в тридцати, прикручивая к «Перначу» глушитель.

Короткая автоматная очередь резанула тёмную хвою. Но ничего кроме вороха иглиц на землю не упало.

— Ах ты ж! — Коллекционер развернулся на сто восемьдесят градусов и опорожнил двадцативосьмизарядный магазин в невидимую цель. — Ловкая зараза.

— Куда вы палите? — Сатурн крутился на месте, грозя небу стволом дробовика. — Ничерта не вижу. Ай, бля!

Бесшумная тень спикировала великану на спину, едва не сбив того с ног, и через секунду уже растворилась в ветвях, унеся с собой выдранный из броневоротника лоскут ткани.

— Вот падла!

— Не стреляй, — остановил великана Стас. — Шума много.

— Можно без шума, — Сатурн опустил дробовик рядом с уложенным на землю Криком и вынул из-за голенища меч. — Ну, где ты, тварь?

— Не вижу её, — ответил Коллекционер, обводя деревья взглядом поверх зажатого в руке «Пернача».

— Может ушла? — предположил Стас.

— Тебе лучше знать. Кто тут специалист по местной фауне?

— Я только по грибникам, а эту сволочь первый раз вижу.

— Гадина, — проворчал Сатурн, ощупывая воротник левой рукой. — Хорошую броню в лохмотья погрызла.

— Ну что? — глянул Стас на охотника.

— Вроде тихо. Видать и впрямь сдриснула.

— Тогда и нам лучше не задерживаться. Сатурн, поднимай своего больного, уходим.

Великан молча кивнул, сунул меч обратно за голенище и, ещё раз оглядевшись, взвалил на плечо обколотого морфином разведчика, после чего наклонился за оружием.

— А-аррр! — гортанный рёв вырвался из перекошенного от боли рта.

Сатурн, громыхая сбруей, упал. Только что взятый «на борт» Крик оказался придавлен тремя сотнями килограммов брони и мяса, поверх которых восседала омерзительная тварь, вцепившаяся зубами в голову великана.

Не успели Стас с Коллекционером взять неведомое существо на прицел, как оно прыгнуло в сторону и… рухнуло, ухваченное за ногу.

Обескураженная таким поворотом событий тварь ринулась назад, но отлетела, встретившись с булавоподобным кулаком.

Издав совсем звериный рык, испугавший бы, пожалуй, и медведя в период случки, Сатурн поднялся и, размахнувшись нокаутированной тварью как цепом, приложил её о ближайшее дерево. Хруст костей и треск порванных сухожилий не оставили недосказанности в истории этого скоротечного знакомства.

— Ты цел? — подбежал Стас к великану.

— Не похоже, — пробурчал тот.

По шее Сатурна, вниз, огибая карманы разгрузки и растекаясь вдоль швов, бежал поблёскивающий в скудном свете ручеёк. На месте левого уха сочилась кровью открытая рана.

— Нужно обработать, — Стас достал из рюкзака аптечку. — Неизвестно, что за дрянь у неё на зубах. Вот чёрт. Держись, будет больно.

Струя кровоостанавливающего спрея ударила в оголённые нервы.

Великан сжал зубы и засопел. Ремни жилета скрипнули на вздымающейся могучей груди. Вспухшие вены бешено запульсировали, расчертив лоб. Но ни один стон, ни один вскрик не нарушил тишины.

— Вот. Сейчас залепим, — Стас выдавил из тюбика четыре тонких полоски клея на края стерильной прокладки и приложил её к лишившемуся раковины уху. — Хорошо у вас вЛегионе с медикаментами. В Муроме такая аптечка золотых на три потянет. Готово. Слышишь что-нибудь?

Сатурн заткнул правое ухо пальцем.

— Раз, два, три, — сосчитал Стас.

— Вроде слышу, — ответил великан.

— Ну и отлично. Сейчас ещё уксусом смочим. Пощиплет немного. Вот так. Всё, здоров.

Коллекционер тем временем стоял над мёртвой поросшей чёрной шерстью животиной и внимательно её рассматривал, двигая длинные переломанные конечности стволом винтовки.

— Экая дивная зверуха, — он ботинком повернул разбитую голову и, сунув ей в пасть пламегаситель, раздвинул окровавленные челюсти. — Впечатляет. Слышь, Станислав,мы обнаружили новый, ранее неизвестный науке вид примата. Предлагаю назвать его ухожором.

— Романтично, — подойдя, согласился Стас.

Внешне тварь сильно напоминала обезьян, проиллюстрированных в книжке со странным названием «Справочник юного натуралиста», которую когда-то подарил отец, чем заработал неделю головной боли, отвечая на глупые детские вопросы.

Сравнительно небольшое и лёгкое туловище с отлично развитой мускулатурой, покрывала жёсткая чёрная шерсть. Конечности, практически одинаковой длины, что задние, что передние, составляли основную массу тела. Сильные и подвижные они без труда перемещали своего хозяина в любых плоскостях с завидной скоростью,при этом не лишая возможности ходить вертикально. А вот голова мало походила на обезьянью. Не считая широкой зубастой пасти с мощными челюстями, она была самой что ни на есть человеческой. Лицо, если его рассматривать в отрыве от тела, принадлежало женщине лет сорока, с правильными чертами, пожалуй, даже не лишённое привлекательности, если оставить без внимания покрывающий кожу слой грязи и кровоточащую вмятину на черепе, чуть ниже линии волос.

— Красотка, — охотник подцепил стволом винтовки вывернутое из сустава бедро и откинул его в сторону. — Не желаешь стресс снять?

— Оставлю право первенства завалившему, — усмехнулся Стас.

— Переросток, — позвал Коллекционер, — ну-ка глянь. Может с собой прихватишь, в дороге развлечься.

Сатурн, морщась, подошёл к объекту всеобщего внимания.

— Я заберу голову, — постановил он и, прислонив поднятый за волосы трофей к дереву, вытащил меч.

Короткий точный удар отсёк всё лишнее, свалившееся на землю тряпичной куклой.

— Что ж, разумно, — одобрил Коллекционер. — Только смотри, не поранься. Мёртвые мышцы имеют забавную привычку сокращаться в самый неподходящий момент.

Великан обернулся и, вздохнув, смерил охотника взглядом.

— Ты очень испорченный человек, — произнёс он со всей серьёзностью.

— Ну нихера себе, — присвистнул Коллекционер, хлопнув Стаса по плечу. — Слыхал? Он назвал меня человеком.

— Каких только глупостей от детей не услышишь, — улыбнулся тот и окликнул Сатурна: — Эй, лови, — склянка с уксусом, описав короткую дугу, упала в подставленную ладонь великана. — Замотай барышне шею и смочи пообильнее.

— Сделаю. Вот дерьмо, — неожиданно растерянным тоном пробурчал Сатурн, глядя под ноги, чем заставил компаньонов насторожиться и поспешить следом.

— Не уберегли, — констатировал Стас, оторвав пальцы от шеи Крика.

Разведчик лежал на спине, запрокинув голову, и отчего-то улыбался, хотя вмятая вовнутрь грудина, создающая заметный даже под мешковатым камуфляжем провал, совсем не располагала к хорошему настроению.

— Это я его раздавил, — покаялся великан.

— Может оно и к лучшему, — хмыкнул охотник. — Он сдох счастливым ублюдком, и даже не заметил как.

— Давайте оставим этот инцидент между нами, — предложил Стас. — Ни к чему распространяться о том, как мы подстрелили, пытали и, в конце концов, раздавили по неосторожности бедного Крика. Тем более, что о нём вряд ли кто спросит.

— Нужно его похоронить, — безапелляционно заявил Сатурн.

— Снова-здорова, — вздохнул охотник. — Ты чего странный такой? Прямо, хлебом не корми — дай кого-нибудь похоронить. У меня вот приятель был в детстве, так он обожал зверюшкам услуги ритуальные оказывать по христианским традициям. Только живьём. Подрос — на людей переключился. Больше всего любил руки-ноги клиенту ломать, класть его в яму и, не спеша, кидать на рожу землю лопатой. Весело получалось — клиент визжит, отплёвывается, скачет там, как уж на сковородке, грозить пытается, потом торговаться, потом умолять, плачет. Ты слышал когда-нибудь рыдания с мольбами из-под шевелящейся земли? Нет? Много потерял. Впечатления поярче, чем от хорошей ебли. Такое потом настроение жизнерадостное весь день. Но вот кончил приятель мой скверно — перебрал как-то раз и в канаве уснул, а под утро в ту канаву целую гору помоев вывалили, его не заметив. Я это всё к чему говорю-то? Не рой другому яму — сам в неё попадёшь. Народная мудрость. Вот, — охотник назидательно поднял указательный палец.

— Что же, так и бросим на съедение? Уксус ведь скоро выветрится.

— А тебе не похрен кто этого козла жрать будет? Или черви предпочтительнее грибников?

— Ладно, — прервал «философскую» беседу Стас, — хватит разглагольствовать, идти пора.

Небо над лесом совсем потемнело, и двигаться приходилось почти на ощупь. Во главе сократившегося до прежних размеров отряда, бесшумной тенью скользил Коллекционер, а позади, ломая ветки и чертыхаясь шагали Стас с Сатурном, больше озабоченные тем, как бы не намотать кишки на сук, чем возможной встречей с грибниками, или ещё кем похуже.

— Заррраза! Ненавижу деревья, — рычал великан, сдирая с исцарапанной физиономии липкую паутину. — Сжечь бы их все к чёрту. И почему здесь не как за Окой?

— Любишь пустыню? — поинтересовался Стас.

— Теперь люблю.

— Зря ты так. В лесу, летним днём, куда лучше. Птицы поют, смолой пахнет, мох под ногами, мягкий, как перина, кузнечики… Ай, блядь! Кузнечики стрекочут, мать их за ногу. Красота. А в пустоши что? Пылища да земля голая до горизонта.

— Не трави душу.

— Впереди третий овраг, — сообщил Коллекционер ведомым.

— Хорошо, — кивнул Стас. — Мы почти на месте. Хм… Что за вонь? — он остановился и взглянул на замершего в нерешительности Сатурна.

— Кажется, я куда-то не туда наступил, — пробурчал великан, разглядывая поглотившую ботинок жижу.

— Вляпался таки, — с нотками презрения в голосе проскрипел охотник. — Совсем нюха нет. Как эту трупную вонищу можно не почуять?

Сатурн в омерзении скривился и медленно, тщетно стараясь не усугублять заполнившее воздух амбре, высвободил ногу из чавкающего «капкана».

Припорошённый иглицами труп, судя по виду и запаху, пролежал здесь не меньше недели. Ноги и таз были обглоданы до костей. Лохмотья уцелевшего мяса почернели. Старательно копимое год за годом брюшное сало так же пошло в пищу. На сырой земле в обрамлении осклизлых позвонков и рёбер лежали бесформенной кучей внутренности, посредикоторых красовался чёткий след подошвы громадного размера. Грудь и руки, частично укрытые разодранной чёрной униформой, пострадали меньше, оставленные, видимо, про запас. Откушенный нос с коркой обильно хлеставшей крови, порванные до ушей щёки и распахнутые в ужасе, остекленевшие глаза, ясно давали понять, что умер данный индивид не от пули.

— Ты оприходовал? — подошёл к источнику смрада Коллекционер.

— У меня отсутствует привычка, рвать врагов зубами, — ответил Стас.

— А что тут зазорного? — пожал печами охотник. — Не мы выбираем обстоятельства, обстоятельства нас выбирают. Вот, помнится…

— Нет, это другой, — прервал Стас на взлёте очередную «жизнеутверждающую» историю. — Те в камуфляж были одеты. Пойдём скорее. Не хочу нервировать хозяев лакомогокусочка. Сейчас на запах потянутся.

— И то верно. Переросток, вытри ногу.

Сатурн, морщась, сгрёб с земли охапку мха и тщательно обтёр ею сапог.

— В пустоши такого говна точно не произошло бы, — заметил он деловито.

— Ага, — кивнул охотник. — В пустоши много чего не смогло бы произойти. Например, зубастые волосатые твари не могли бы прыгать с дерева на дерево и откусывать уши зевакам. А тут — пожалуйста. Хотя, с другой стороны, здесь нет гусляров, ибо неуютно им промеж корней ползать и башкой о пни биться, из-под земли выскакивая. Но, доложувам, по моим наблюдениям, лучше всего там, где нас нет. Точнее, даже не так. Лучше всего там, где вас нет, — указал Коллекционер пальцем на великана.

— Это ещё почему? — фыркнул тот.

— Мой юный друг, — продолжил охотник с пафосом, обращаясь к Сатурну, — в отличие от тебя, мне довелось побывать в краях, о которых многие даже не слышали. Я истоптал землю от Уральских предгорий, славных богатой дичью и процветающей работорговлей, до северных морей, что лежат за владениями свирепых кочевников. И нигде, ни в одном из самых тёмных уголков мира, обитатели коих давно отринули законы, что людские, что божьи, я не встречал такого количества бесовских порождений, как в краях облюбованных Легионом. Гусляры, грибники, ухожоры… Станислав, может ты ещё вспомнишь?

— Вспомню, — кивнул Стас. — Здесь недалеко брошенные цеха стрелочного завода располагаются, так там обжилась скотина пострашнее любого грибника. На моих глазах дюжину собак распугала. Я и сам, честно сказать, едва не обосрался.

— Вот видишь, — Коллекционер снова переключился на Сатурна, — четыре очных встречи с представителями отнюдь не аборигенной фауны за неполные две недели. Просто нонсенс какой-то.

— Чего? — огрызнулся Сатурн.

— Нонсенс, говорю. Невероятное стечение обстоятельств. Складывается полное впечатление, что по здешним городам и весям разбежался целый зверинец тварей, к созданию которых матушка-природа отношения не имеет. Как ещё это объяснить, если не проделками ваших коновалов? Стряпают, небось, уродцев, и выпускают на волю, дабы понаблюдать в естественной среде обитания. Хотя, какая она к чёрту естественная? Меня только один вопрос касательно данной темы волнует — где у вас вторая база?

— Это закрытая информация, — привычно отрезал великан и раздосадовано фыркнул, спохватившись.

— Само собой, дружище, — промурлыкал охотник настолько довольным тоном, что Стас, шагающий позади, даже присмотрелся, не вылезает ли улыбка за пределы капюшона. — Вторая база есть. И, судя по всему, не слишком далеко. Наверное, километров пятьдесят в сторону Гусь-Хрустального. Там места глухие, безлюдные, но дороги имеются. Удобный плацдарм.

— Завязывай.

— А вот интересно — я один такой умный, или муромчане тоже не лаптем щи хлебают? Как думаешь, — обратился Коллекционер к Стасу, — властьимущие за стеной обратили внимание, на то, что несколько сёл в обширном ареале муромских интересов вдруг перестали подавать признаки жизни, и не везут урожай на продажу?

— Сложно сказать. Если крупные хозяйства, вроде Ковардиц, не тронуты, то на мелкие, до поры, вполне могут не обращать внимания. Спохватятся, когда зернохранилища наполнить не смогут. Муром привык к сытости. Но из захваченных сёл наверняка кому-то удалось удрать. А раз так, беженцы пойдут искать правду в город, и сообщат о случившемся. Только вот, чем Муром сможет ответить? У него не так и много бойцов. Вся их безопасность пляшет от обороны. Последняя ура-атака на банду Звягинцева продемонстрировала способности эсесовцев во всей красе, а ведь это лучшие, насколько я знаю, кадры. Против родственников Сатурна они и пяти минут не протянут.

Великан польщённо хмыкнул.

— Хотя, — продолжил Стас, — Легион не только Старшими братьями «богат».

— Ты о чём? — поинтересовался Сатурн.

— О раздолбаях ваших, что на людей похожи. Вот они эсесовцам по зубам будут.

— Любой боец Легиона стоит трёх чужаков.

— Скажи это крестьянам из Кутузовского.

— М-м?

— Вот так сюрприз. Да он же не знает, — усмехнулся охотник.

— О чём я не знаю? — спросил великан, всё больше раздражаясь недомолвками.

— Рассказать? — Коллекционер, еле сдерживая ползущую вширь зловредную ухмылку, посмотрел на Стаса.

— Не надо.

— Чего не надо? — в голосе Сатурна отчётливо зазвучали рычащие нотки.

— В данный момент есть дела важнее, — попытался Стас завершить неудобный разговор, но это оказалось задачей не из лёгких.

— Хватит! — рыкнул великан и сжал кулаки так, что суставы захрустели. — Мы никуда не пойдём, пока я не услышу то, чего мне слышать не надо.

— У тебя есть приказ, солдат, — напомнил охотник, продолжая скалиться.

— Не зли меня.

— Ладно, успокойся, — приподнял руки Стас. — Хочешь знать? Расскажу. Ты что-нибудь слышал о бойне возле Кутузовского?

— Это была не бойня, а спецоперация по захвату вражеской продовольственной базы.

— Ну да, конечно. А за восемь часов до этого, на дороге? Там разгромили колонну Легиона из тридцати человек. Знаешь, кто это сделал?

Сатурн отрицательно помотал головой.

— Семнадцать тружеников сохи, — продолжил Стас, скромно умолчав о личных заслугах. — Они устроили засаду в лесу и уничтожили почти вдвое превосходящего их числом и гораздо лучше вооружённого противника, ни потеряв при этом ни единого бойца.

— Коварные крестьяне, — посмеялся охотник.

— Угу. Так что заявленное официальной доктриной Легиона соотношение чуть дальше от реального, чем Луна от Земли. Впрочем, твои коллеги, ближе к утру, его заметно подправили.

Глаза Сатурна насторожено сузились под сведёнными к переносице бровями.

— Ты много знаешь о том бое. Уж не потому ли…

— …Что я там был? — закончил Стас начатую великаном фразу. — Да. Это я помог организовать засаду, и лично положил не меньше четырёх легионеров. Твоему командованию известны все обстоятельства.

— Станислав, — вклинился в беседу Коллекционер, — пока ты ещё дышишь, будь добр, скажи, где спрятана бомба. Очень хочется получить деньги, не говоря уже об эстетическом наслаждении от созерцания мёртвого Мурома.

— А братьев? — спросил Сатурн, с видимым трудом подавляя прущие наружу эмоции. — Ты убивал Старших братьев?

— Только одного, — ответил Стас.

— Аррр! — великан сжал кулачищи и засопел, талдыча под нос, как заклинание: — Приказ первостепенен, приказ первостепенен, приказ первостепенен…