Чтение 26–й страницы книги ~Черные сны~

— Куда впилил?

— До фургона.

— На фига?

— Остыну. — Проходя мимо, Напалм обдал меня влажным горячим воздухом. — И препараты там остались. Пойдешь?

— Не, — помотал головой я, чувствуя, как зарождавшийся в правом запястье жар начинает распространяться по всему телу. — Оклемаюсь сначала.

— Удачи.

Напалм свернул на тропинку, по которой мы сюда заявились, а я поплелся к оставленной без присмотра ниве. Чую — до наших дойти уже не успею: вот-вот приступ накроет. Не в снег же падать, в машине все комфортней.

На переднее сиденье Нивы» я уже буквально стек. К этому моменту разгулявшаяся боль острыми ножницами вовсю кромсала мое измученное тело и всерьез намеревалась вышибить из него дух, а бежавшая по жилам вместе с кровью магическая энергия рвалась на свободу с безмозглым упорством цепочки муравьев.

Развалившись на сиденье, я закрыл глаза, проверил надежность отгораживающих меня от энергетических полей щитов и приступил к порядком поднадоевшему за последнее время развлечению — в который уже раз начал перебирать бренчавшую в кармане фуфайки мелочь. Эти знакомые, как облупленные, тринадцать монет давно надоели хуже горькой редьки, а приобрести нормальный амулет для слива излишков энергии ума не хватило. Но кто ж знал, что он мне в Форте понадобится? Вот и пришлось опять гладить обжигающие пальцы металлические кругляки. И они помогали: боль начала стихать, а отравлявшая кровь колдовская сила понемногу пошла на убыль.

Шершавый импульс поискового заклинания соскользнул с моих колдовских щитов, когда я уже собирался немного вздремнуть. Вздрогнув, посмотрел в боковое зеркало и выругался, заметив мелькнувшее в нем отражение бежавших по переулку людей. Двое или трое — точно разглядеть не получилось. На случайность их появления здесь можно даже не надеяться, простые прохожие не носятся меж заброшенных гаражей, сканируя окружающее пространство специальными чарами. Значит, по наши души пожаловали. Блин, сгимназистами связываться себе дороже…

И что делать? Меня они обнаружить поисковым заклинанием не могли, макушка над спинкой сиденья тоже не торчит. Так что нападения из брошенного автомобиля точно не ожидают. Можно их пропустить, а потом ударить в спину. Или просто пропустить. Вот только стоит хоть одному заглянуть в окно…

Сняв с предохранителя «Вереск», я осторожно потянул на себя ручку дверцы, но решение принять так и не мог. Не должно быть у наших проблем с гимназистами, и все же элемент неожиданности со счетов сбрасывать не стоит. Да и лобовое стекло не тонировано — если обернутся…

Первый из гимназистов уже бежал по узкому проходу между стеной гаража и «Нивой», когда я одним резким движением распахнул дверцу. Грудью налетевшего на нее парня вчерном полупальто отшвырнуло назад, и он рухнул спиной в снег. Выскочив из машины, я влепил в него короткую очередь и без промедления полоснул из «Вереска» по колдуну, бежавшему следом. Прежде чем кубарем покатиться по земле, тот успел взмахнуть жезлом «Дырокола», но не причинивший мне никакого вреда заряд лишь проделал в ветровом стекле автомобиля отверстие размером с копейку и ушел куда-то в сторону.

А вот последний из гимназистов оказался шустрым малым: качнуться в сторону он умудрился за мгновение до того, как я нажал на спусковой крючок. Ловко извернувшись, колдун взмахнул рукой, и сорвавшийся с нее дымчатый шар в один миг преодолел разделяющее нас расстояние. Слишком поздно поняв, что боевое заклятие направлено вовсе не в меня, а в стену гаража, я закрыл голову руками и упал на колени. Ахнуло знатно — даже уши заложило. По фуфайке забарабанил град мелких обломков взорванных боевым заклятием кирпичей, но слой утеплителя смог кое-как смягчить удар. И все же на некоторое время у меня перехватило дух, да и слух восстановился далеко не сразу.

Мотнув головой, я стряхнул осколки автомобильного стекла, и, не поднимаясь с земли, высунулся из-за машины. Заметили с колдуном мы друг друга почти одновременно: оторванный шаровой молнией задний бампер «Нивы» едва не размозжил мне голову, а выпущенная из пистолета-пулемета очередь прошла чуть выше.

Вот гаденыш! Швыряйся он своими чарами непосредственно в меня — хрен бы у него чего вышло. А так даже высунуться страшно: зафигачит рядом в машину или в гараж какими-нибудь особо мощными чарами — и оторвет голову взрывной волной к чертям собачьим. К магии-то разлетающиеся обломки уже никакого отношения не имеют. Блин, вот сейчас гимназист бензобак «Нивы» подорвать догадается — и кирдык.

Несколько раз глубоко вздохнув, я кувырком выкатился из-за машины и со всех ног бросился бежать к размахивающему руками колдуну, с кистей которого срывались невесомые клочья магической энергии. Воздух перед заклинателем постепенно все сильнее мерцал бликами кружившихся в смерче снежинок, но стрелять пока было слишком рано — с такого расстояния на бегу и в слона легко и непринужденно промахнусь. Еще и патронов в магазине, как на грех, кот наплакал.

Суетился я зря. Длинная стрела с серебристым оперением легко прошла сквозь сгустившееся снежным облаком перед колдуном заклятие и пробила ему горло. Гимназист свалился в сугроб, и мигом успокоившиеся снежинки запорошили черную кожаную куртку.

Развернувшись, я помахал наложившему на тетиву новую стрелу Ветрицкому, который остановился у входа в проулок, и подошел ко второму из подстреленных мной гимназистов.

— Лед! — прикрикнул подбежавший к «Ниве» Григорий. — Быстро сюда!

— Чего случилось еще? — вытащил я из закоченевшей руки короткий резной жезл «Дырокола».

— Не тяни! — Конопатый завел машину и выскочил из автомобиля, чтобы помочь Кузнецову погрузить на заднее сиденье едва стоявшего на ногах некроманта, по снегу за которым тянулись алые бусинки крови. — Живее!

— Чего кричишь? — очень неторопливо, словно опасаясь расплескать скопившийся в голове жидкий огонь, подошел я к ниве. И ведь понимаю, что основания для спешки могут иметься самые серьезные, а вот не могу быстрее — и все. Ломает меня.

— Залазь, — вновь уселся за руль Григорий и, к моему удивлению, без проблем развернул «Ниву» поперек проезда. Надо же — а ведь гимназист очень нехило засветил ей взад шаровой молнией. — Уходить надо.

— В фургоне поеду, — заметив остановившийся у выхода из проулка автомобиль, заявил я, и тут земля дрогнула у меня под ногами. Неслабый толчок заставил пошатнуться, а с крыш гаражей полетел сметенный взрывной волной снег. — Что за фигня?

— Арсенал уничтожили. — Конопатый захлопнул дверцу автомобиля. — Давай бегом — нам здесь светиться ни к чему. До завтра теперь. И не пропадай никуда — с утра чтоб как штык!

— Лады, — кивнул я, и вот это оказалось совершенно некстати: плескавшееся в голове пламя полыхнуло с новой силой. Еще немного, и из ушей дым повалит. Одно непонятно: зачем уничтожать арсенал, который мы только что захватили? Да и хрен бы с ним, не до того…

Как дошел до фургона — не помню. Вроде Ломов протянул руку и затащил внутрь, а Напалм сунул бутылку с водой, но что все было именно так — не поручусь. Хреново мне было…

Окончательно очнулся я, когда фургон уже выехал из района, застроенного гаражами и складами, и проезжал мимо городского арсенала. Туман в голове к этому времени понемногу рассеялся, самочувствие почти пришло в норму, а ломота в костях больше не вызывала желания закинуться чем-нибудь обезболивающим типа кеторала или янтарной плесени.

— Напалм, дай хлебнуть, — попросил я внимательно рассматривавшего свое запястье пироманта.

— Держи, — отлив себе в крышку термоса несколько глотков, парень кинул мне пластиковую полторашку, на дне которой плескалось еще грамм сто воды.

— Благодарю. — В два глотка я опустошил бутыль и бросил ее на пол фургона.

Перебиравший стрелы Ветрицкий выразительно посмотрел на меня, но благоразумно промолчал. Прижавшаяся к нему плечом Вера пинком отправила бутыль к задней двери, и теперь уже пытавшийся что-то писать себе в блокнот сотрудник СВБ хмурым взглядом выразил неудовольствие устроенным беспорядком. Хлебавший явно кое-что покрепче воды Грицко протянул мне свою флягу, но я лишь покачал головой. Ничуть не смутившись, дружинник тут же сунул ее Шмидту.

Напалм тем временем надорвал бумажный пакетик, промаркированный странной аббревиатурой МПЭ-44, и высыпал серый порошок в крышку термоса. Следом он вытащил одноразовый шприц и, набрав в него полкуба настойки железного корня и ампулу новокаина, заполнил остававшееся место приготовленным раствором абсорбента.

— Ты чего это? — поинтересовался я, когда он одним глотком влил в себя мутную жидкость из крышки термоса и воткнул в левое предплечье иглу.

— «Тянет неспроста в заповедные места», — невпопад пропел пиромант и, убрав в аптечку использованный шприц, осторожно стянул с левой кисти перчатку. Вся тыльная сторона ладони оказалась обнесена крупными водянистыми волдырями, кожа вокруг которых покраснела и вздулась.

— Ты не заразный, часом? — забеспокоилась Вера.

— Это же не грипп, чтоб воздушно-капельным, — внимательно разглядывая отекшее запястье, скривился Напалм. — Откат словил, вот и высыпало.

— Ну и чего делать будешь? — Я попытался устроиться поудобне, но тут фургон тряхнуло на выбоине и меня крепко приложило затылком о борт.

— Смотря как абсорбент подействует, — пожал плечами пиромант. — Может и рассосется все само, а может, и нет.

— Доктор, у меня все рассосалось! — заржал Грицко и вновь приложился к фляге.

— Будешь дразниться — печень поджарю, — даже не повернув головы в его сторону, пообещал Напалм, и дружинник, подавившись, закашлялся.

— Лед, мы свободны, или на сегодня еще не все? — перегнулся к нам через спинку сиденья Ломов, сидевший рядом с водителем в кабине фургона.

Я потер ноющий затылок.

— Кузьминок никаких распоряжений не оставлял?

— Нет.

— Тогда до завтра. Собираемся у «Тополей» в это же время.

— «А значит, завтра на том же месте в тот же час», — фальшиво пропел Напалм и надорвал упаковку еще одного одноразового шприца.

— Все до «Тополей» или кого по дороге высадить? — уточнил водитель.

— Высади на площади Павших, — углядев, что мы пока еще едем только по Кривой, попросил я.

— Куда намылился? — поднял на меня глаза пиромант. — Нам бы вообще до Лукова сегодня смотаться.

— Ну давай пообедаем да и смотаемся, — предложил я. Почему не смотаться-то? Смотаемся. В общагу возвращаться все равно никакого желания нет. Пустил квартирантов, блин. — В «Западный полюс» заскочим и пойдем.

— Дорого там.

— Угощаю, — усмехнулся я. А что? Пока при деньгах, можно и пошиковать. В пределах разумного, конечно.

— Да ну, — замялся Напалм. Он надел на шприц иглу и, проткнув один из волдырей, начал медленно отсасывать ярко-желтый гной. — Там же свои тусуются, а так придешь — ни вздохнуть, ни пернуть.

— Ты там не свой, что ли? — хмыкнула Вера. — А рассказывал-то, рассказывал…

— Я — свой… — Ловко обработав самые крупные волдыри, пиромант приоткрыл боковую дверь фургона и выкинул почти полный шприц на дорогу. И вовремя — разъевший пластик гной полыхнул маслянистым пламенем. — Но — то я…

— Хрен с тобой, не пойдем туда, — решив не спорить, согласился я. Темнит парниша чего-то, как пить дать, темнит. Пусть я раньше в «Западный полюс» и не особо часто заглядывал, но ничего такого не замечал. Хотя попадались там завсегдатаи со странностями, может, Напалму и виднее. А скорее всего сам накосячил, вот и не хочет старым знакомым на глаза попадаться. — Но жрать-то охота!

— Пойдем на колхозный рынок к Пентагону, — вдруг предложил пиромант, заматывая кисть чистым бинтом. — У меня знакомый там шашлыки жарит — пальчики оближешь.

— Тоже пиромант? — хихикнула Вера.

— Очень смешно, — выразительно посмотрел на нее Напалм. — Обхохочешься.

— Ну так я не понял, на площади Павших останавливаться? — решил уточнить вконец запутавшийся водитель.

— Нет, все в «Тополя» едут, — принял решение я.

— Смотрите, мне все равно по пути, могу потом вас до Южного бульвара докинуть.

— Договорились, — не стал отказываться я. Вот они — прелести служебного положения.

Кивнув, водитель начал что-то тихонько насвистывать себе под нос и вскоре остановил фургон у ворот «Тополей». Выгрузка много времени не заняла — заготовленное дляоперации барахло давно уже нашло своих новых владельцев, и уж каждый позаботился, чтобы его вещички покинули машину вместе с ним в целости и сохранности. Убедившись, что мои новоявленные подчиненные ничего не забыли из своих пожитков, я захлопнул боковую дверь, поправил соскользнувший с плеча ремень пистолета-пулемета и махнул водиле рукой:

— Трогай!

Фургон, недовольно рыкнув мотором, выехал на дорогу и, подпрыгивая на ухабах, потащился к Красному проспекту.

— Ты вообще куда сейчас? — поинтересовался я у водителя, когда на перекрестке он повернул налево, подрезав отчаянно засигналивший рафик с соколом и синей полосойна борту.

— Хрена вам! — радостно завопил парень и прибавил скорости. — Да мне в гараж в Центральный, но без разницы через Кривую возвращаться или с Южного на Терешкову выехать. Так вас подвезу, да и дорога, честно говоря, здесь лучше.

Разговорившийся водитель трепал языком без умолку всю дорогу, от нас с Напалмом требовалось лишь изредка поддакивать и разными междометиями демонстрировать своевнимание. Ну мы его и не перебивали — пусть болтает. От нас убудет, что ли? Как радио, честное слово.

Так что когда он неожиданно замолчал, не закончив мысль, я нисколько не насторожился: мало ли, может, горло у человека пересохло. Как выяснилось буквально через мгновение, стоило быть немного внимательней. Фургон резко затормозил, его повело, и мы с Напалмом со всего маху впечатались в противоположный борт.

— Совсем…?! — заорал взбешенный Напалм, но водитель уже выскочил из машины и обложил кого-то трехэтажным матом.

Перегнувшись через переднее сиденье, я выглянул в окно и увидел, что он выясняет отношения с тремя перегородившими дорогу дружинниками. Те от такой наглости немного опешили, а потому у парня хватило времени ткнуть медленно зверевшим служивым в лицо жетоном. Это он правильно — опознавательных знаков-то на нашем автомобиле никаких.

— Чего у вас тут? — выбрался я из фургона и на всякий случай продемонстрировал свою бляху.

— Беспорядки, — глядя мимо обозленного водителя, заявил коротышка в не по росту длинной шинели с нашивками старшего сержанта.

— Нам бы до Южного, — пристально уставился я на него. — Пропустите?

— Не могу, там дальше все перекрыто, — покачал головой дружинник. — Если только в объезд, дворами.

— Какими дворами?! Ты этими дворами ездил?! Там замело все! — взъярился наш водитель.

— Обожди, — остановил его я. — Что случилось?

— Повар.

— Ну и…

— Уроды раньше нас об очередном трупе пронюхали, понабежали. Парни с Южного околотка их блокировали, но по проспекту не проехать. Стоим вот, всех заворачиваем, — словно извиняясь, объяснил старший сержант и указал на толпу людей, перегородившую метров через сто улицу.

— Жопа, — сплюнул водила. — Я дворами не поеду. Застрянем — втроем не вытолкать.

— Тут идти-то осталось, — выбрался из машины Напалм. — Может, пешком?

— Пошли, — принял предложение я.

Водитель растерянно посмотрел на нас, потом махнул рукой, сунул мне на подпись путевой лист и, забравшись в фургон, начал понемногу сдавать назад. Кое-как развернувшись на расчищенном от снега участке дороги, он газанул и помчался вверх по проспекту.

— Ты ласты не склеишь где-нибудь на полпути? — внимательно посмотрел я на нахохлившегося на холодном ветру пироманта, который вытащил из кармана кожаную кепку. Мне и самому не очень, если еще и он загибаться начнет — караул.

— Не, — махнул рукой пиромант. — Нормально уже, оклемался. Абсорбент — штука мощная.

— Надо будет тоже опробовать, — кивнул я, рассматривая собравшуюся на обочине Красного толпу. Похоже, дружинники еще толком и не пытались оттеснить набежавших зевак с проезжей части. Не иначе, грубую силу применять команды пока не было, да и раздававшийся с другой стороны проспекта гул не оставлял сомнений в том, что просто так сладить с уродами не получилось. — У тебя такое часто?

— Ну бывают, куда без откатов, — хмыкнул Напалм и надел кепку. — Но когда под стимуляторами на себя много энергии принимаю, совсем тяжко. Поэтому и хочу супермагистр попробовать.

— Попробуешь. — Я достал из кармана служебную бляху и нацепил ее на фуфайку. А то очень уж вызывающе мой пистолет-пулемет смотрится. Как бы чего не вышло. Дружинники-то, сразу видно, еле сдерживаются, чтобы за дубинки не схватиться. Вон из зевак самые сообразительные уже рассасываться по норам начинают.

Идущий нам навстречу невысокий мужчина средних лет, драповое пальто на худых плечах которого болталось, как старый пиджак на пугале, поднял воротник, сунул обшарпанный портфель подмышку и заспешил дальше. Вроде лицо знакомое, а где пересекались, хоть убей, не помню. Очень худой, бледный — на морозе щеки нисколько не покраснели, — глубоко запавшие глаза воспалены, длинные усы уныло обвисли. И сразу чувствуется, что при деньгах товарищ. Ну все, теперь буду голову ломать — кто такой. Бывает,мелькнет лицо знакомое, а имя и через день, и через два само собой всплыть может.

— Вы к нам? — вышел навстречу от оцепления раскрасневшийся старшина.

— Не, мимо шли, — остановился я. — А что, помощь нужна?

— Справляемся, — не стал жаловаться тот.

— Опять Повар? — достав сигареты, Напалм протянул раскрытую пачку старшине и тот благодарно кивнул.

— Опять, — задымил дружинник. — Карантин — не карантин, а уродов набежало, просто караул. Будем, говорят, акцию гражданского неповиновения проводить. Ну им сейчас устроят акцию…

— А так вообще — тихо у вас? — поинтересовался я.

— Ты про зачистки, что ли? — уточнил старшина. — Это у китайцев. Нам своих проблем хватает.

— Ладно, быстрей разобраться вам с ними. Мы, пожалуй, пойдем. — Я сунул служебную бляху обратно в карман. — Хотя… Дашь одним глазком взлянуть?

— Ну если одним, — разрешил дружинник. — Вы как, давно ели? Если давно, тогда не страшно.

— Здесь тебя подожду, — сказал мне принявший всерьез предупреждение шутника Напалм.

— Я быстро. — В сопровождении старшины миновать выставленное оцепление удалось без проблем и вскоре дружинник подвел меня к арке в ближайшей к Красному проспекту пятиэтажке.

Народу там оказалось — не протолкнуться. Оба входа перекрывали с десяток хмурых дружинников, за последней линией обороны внимательно осматривали место преступления пяток следователей и пара экспертов. Неприкаянно переминавшийся с ноги на ногу медиум всем своим видом показывал, что ему здесь делать абсолютно нечего, а обнаруживший труп околоточный, глубоко затягиваясь, жадно смолил беломорину.

Сам труп удручающее впечатление мог произвести только на неподготовленную публику. А так — покойник и покойник: лежит себе смирно, что уже хорошо. Правда, голова почти начисто отрублена, а там, где полагалось находиться позвоночнику, — длинный небрежный разрез, но местных дружинников такими мелочами смутить было сложно. Да иусеивавшие кожу мертвеца бугры и нарывы им не первый раз наблюдать приходится.

И все же они заметно нервничали и на распластанное на окровавленном снегу тело лишний раз старались не смотреть. С чего бы это? Неужели политический момент так на психику давит? Или орущие в паре десятков метров уроды? Нет, вряд ли, люди здесь подобрались явно бывалые, им и на уродов, и на начальство с высокой колокольни…

Так в чем же дело?

Прислушавшись к собственным ощущениям, я неожиданно понял, что мне очень и очень хочется поскорее уйти отсюда. Не убежать, нет — просто развернуться и отправиться по своим делам. Очень уж атмосфера здесь гнетущая. Будто наблюдает за тобой кто-то и уже с ножом за спину заходит. Жуть.

Глянув на испачканный под аркой желтыми пятнами мочи снег, я перевел взгляд на разрисованные разномастными картинками и разнокалиберными надписями стены. Неожиданно в глаза бросился выведенный буквально несколькими черными линиями трехрогий череп. Вроде ничего особенного, а мурашки по коже пошли. И где-то нечто подобное мне на глаза уже попадалось. Еще б вспомнить, где…

— А я говорю: разрезы скальпелем сделаны, — заявил вдруг один из присевших на корточки экспертов. — А в прошлые разы характер повреждений совершенно другой был. И обратите внимание, фирменная метка Повара носит явно более схематичный характер. Возможно, мы имеем дело с подражателем.

— Можно подумать, это что-то меняет, — буркнул его коллега, который рылся в сорванных убийцей с мертвого урода обносках. — Повар торопиться мог, все же место проходное…

— Вы к кому? — обратил внимание на мое присутствие один из следователей.

— Мимо проходил. — Я сунул ему под нос служебный жетон и начал пробираться к дожидавшемуся меня Напалму.

— Бывай… — И махнувший мне на прощанье рукой старшина отправился встречать подъехавшее на трех повозках подкрепление.

Решив не лезть через толпу, мы с пиромантом вернулись немного назад по Красному проспекту и миновали толчею по газону, снег на котором давно уже был вытоптан ногами зевак.

Зачистки, значит, у китайцев. А про Гимназистов старшина ничего не сказал. То ли не в курсе, то ли информация не разошлась еще.

— Лед! — окликнули меня сзади, когда мы уже прилично отошли от толпы, наблюдавшей за начавшимся разгоном уродов. Парень в распахнутой дубленке и без головного убора, куривший на крыльце продуктовой лавки, устроенной в одной из квартир на первом этаже, выкинул окурок в снег и сбежал к нам. — Привет, Лед! Ты Веню, случаем, давно не видел?

— Привет, Эдик, — поздоровался в ответ я с хозяином нескольких магазинчиков на южной окраине Форта, который жил тем, что перепродавал закупаемые в селах и на хуторах съестные припасы. — Давненько уже. А что такое?

— Он мне за воз рыбы денег должен!

— Должен — отдаст, — сделал я вид, что ничего не знаю об исчезновении Вениамина. — Не кинет же он тебя.

— Блин, несколько дней уже ни дома, ни у Яна застать не могу, — пожаловался Эдик. — Как в воду канул.

— Запил, может, — усмехнулся Напалм. — Пустяки, дело житейское.

— Да не пьет он. — Чувствовалось, что незадачливому торговцу необходимо выговориться, и я решил его выслушать.

— Ну бабу нашел, — тут же выдвинул другое предположение пиромант. — Рыжую.

— И на неделю в кровать? — хмыкнул Эдик. — Да он из-за копейки потерянной удавится, а тут на столько бизнес встал! Я, главное, его еще попросил: отдай, мол, деньги сразу, а ему все некогда. Блин, можно подумать, одноглазый бы не подождал.

— Какой одноглазый? — заинтересовался я.

— Да принес ему какой-то хрен несколько шкур, Веня и загорелся всю партию выкупить. Наверняка специально деньги зажилил.

— Одноглазого этого не видел раньше?

— Не, новый какой-то. Ладно, побежал я, а то холодно. Веню увидишь — пусть меня найдет.

— Обязательно, — пообещал я, и мы с Напалмом по узенькой тропке начали пробираться меж сугробов к Красному проспекту.

— Нам куда? — огляделся Напалм, когда мы наконец добрались до перекрестка с Южным бульваром.

— До рынка. — Улица словно вымерла, и это меня порядком напрягало. Хотя нет — вон прямо на перекресте «газель» стоит. Чего это, интересно, дружинники движение перекрыли? Да и пока вдоль Красного шли несколько автобусов с соколом на борту нас обогнали. И уазики патрульно-постовой службы один за другим сновали.

Решив не терять время на общение с коллегами, мы сразу же свернули на Южный бульвар, но из боковой двери «газели» выпрыгнули двое дружинников, и пришлось опять доставать служебный жетон. Отвязались. Еще и посоветовали особо тут не задерживаться — вроде как с пяти часов в южной части Форта комендантский час объявлен.

Так что, когда мы подошли к закрытым воротам рынка, в будке у которых куковали два охранника, я нисколько не удивился непривычному отсутствию здесь народа. Нет, если Южный бульвар обезлюдел, то операция намечается серьезная. Интересно, как Город на прищемление прав китайской диаспоры в Форте отреагирует?

— Нам, надеюсь, не на рынок? — усмехнулся Напалм.

— Пошли давай, — дойдя до угла ограды, я повернул на уходившую к частным домам узенькую тропинку. Далеко углубляться в поселок не пришлось — нужный мне дом с крытой шифером крышей и выкрашенной красной краской трубой стоял на окраине.

— Подожди, магистром закинусь, — остановился у ограды Напалм, — а то сейчас даже муху не поджарю.

— Да перестань ты. На, сунь под куртку. — Передав ему пистолет-пулемет, я заколотил в запертые ворота. Хоть жившие здесь парни — Рипус, Трофим и Кир — и были отъявленными жуликами, но не думаю, что у нас возникнут столь далеко идущие разногласия. Я их знаю, они — меня. Договоримся.

— Кто там еще? — недовольно заорал прямо от дома Кир, после того как Напалм несколько раз приложился ногой по хлипким доскам забора.

— Кир, открой. Разговор есть, — крикнул я.

— Лед, ты, что ли? — удивился моему визиту тот.

— Я!

— Подожди, обуюсь.

Обувался Кир долго. Даже слишком. За это время не только обуться, но и одеться, побриться и пообедать успеть можно было. При известной сноровке — легко.

— Заходи, — минут через пятнадцать отпер калитку и запустил нас во двор накинувший на плечи драную шубу с длинным, но порядком вылезшим ворсом Кир. Шуба явно с чужого плеча, так что невысокий паренек в ней несколько терялся.

— По делу? — встретил нас у дома Трофим, который как-то очень уж нервно почесывал короткую бородку. Одет он тоже был по-уличному, так что в дом нас запускать явно никто не собирался. Неужели не вовремя?