| АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
|
| АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
|
На призывном пункте суета, но его пропускают, в смысле, проводят, без всякой очереди. Всякие молокососы с вещичками смотрят вокруг затравлено, а дорогу уступают сходу, жмутся к стеночкам.
– Исхан Хаккин? – потом адрес, то сё. Это уже в чистеньком кабинете с двумя вентиляторами, один на сейфе сверху, другой на штативе возле стола – оба, понятно, направлены не на Исхана.
Аллах неистощим на чудеса и проказы. Его дело – не то что не очень полная, а совсем тонюсенькая, и подозрительно новая папка – уже открыта. Там фото, как положено, и вообще-то можно даже не спрашивать, кто – и так видно. Но Исхан отвечает: под грудной клеткой точно будет синяк.
– А куда меня? – после еще нескольких вопросов, решает спросить Исхан, тем более что из двух сержантов сопровождения в комнате, сзади всего один.
Вообще-то он имел в виду другое, но офицер, с вихрящимися под встречными потоками ветра явно свыше меры длинными от уставных волосами, понимает по-своему:
– В пехоту, конечно. А ты что, разве танкист, или вертолетчик? Что-то по твоей карточке учета не наблюдается. И ловкий же бестия, – это уже для стоячей глыбы – сержанта сзади, – смотри, сколько лет уклонялся, волынил. Наверное, жандармов подкармливал.
– Так вроде ж, я уже по возрасту… – вставляет Исхан.
– У нас в Турции, рекрут, комплектование по призыву. Не знал? Каждый мужчина, если он мужчина, обязан отслужить.
– Э-э… А сколько? – спрашивает Исхан.
– Восемнадцать месяцев, – почти любезно поясняет офицер.
– Восемнадцать месяцев! – не в шутку ужасается Исхан. – Так у меня ж дело! Бизнес! Э-э не…
– Рот заткни, гниль морская, – зловеще негромко говорят из-за спины, с нависающей над сидящим позиции. Эвфемизм весьма странный, совсем вроде не к месту. Или это эпитафия когда-тошнему гражданскому приволью?* * *…Правда, это —Уже перестраховка. Кто поверит,Что этот сброд, торчащий промеж скал,Способен будет выдержать атакуНаправленную в лоб? Под градом стрелОн дрогнет и помчится,Бросая снаряжение, обоз,А так же раненых, с убитыми на пару,Назад в Афины так, что сорок две,Что с мелочью километровых меток,Преодолеет без труда, с рекордом,Чем удивит в последствие века,На все тысячелетия подрядЗаняв первое место по секундам…
16. Ёлки, палки и индийские моря
Когда-то в большой, ныне легендарной только в плане негатива, стране – Советском Союзе, неврастенические правители которого спали и видели как бы быстрее превратить окружающий мир в неугасимое ядерное пепелище, наличествовало целых три полигона для зенитно-ракетной техники. Как-то они тут поскромничали, видимо в связи с издержками. Ибо действительно, если главное дело армии наподдать врагу по полной, то на кой черт ей еще и обороняться? То ли дело, основной и отдельный вид вооруженных сил – Войска Стратегического Назначения! Не требуются им никакие полигоны. Точнее полигонов у них в просторах родной страны видимо-невидимо. Однако те полигоны не просят никакого особого оборудования и обустройства. Посмотрел маршал в карту масштаба 1 к 20 миллионов – нет мегаполисов. Открыл карту масштабности 1 к 2-м миллионам –опять нету городов. Достал из сейфа карту 1 к 500 тысяч, надел очки – неточки больших населенных пунктов. Поднял телефон, потребовал карту 1 к 100 тысячам – оп-па-па! – опять нету поселков городского типа. Распечатал следующую – 1 к 10 тысяч – ни деревни, ни хрена. А уж 1 к 5 тысяч развернул по полу – ни единого хуторка, или хоть заселенного сарайчика. Над аэрофотосъемочной простыней лупой пепелящей повел как лазером – ничего нет. Только елки горделиво прут в стратосферные выси, углекислоту из-за зелёности круглый год переваривая. Поднял еще одну телефонную трубину: «Так мол и так, создан для делазащиты Отечества новый, с иголочки (кедро-шишечной), полигон!» «Опробовать!» – повелевают оттуда. «Так точно! Есть!» – кивает маршал, у коего на погонах звезда размера что поставь, что положи. Утихомирил одну трубочку, брякнул по другой: «Соедините-ка меня… Ага, эдакий сякой, готовь тебе полигон. Давай уж, заре навстречу!» «А всегда готов!» – скажет где-то «N-ске» генерал, у коего на каждом погоне звезда со звездою говорит, и даже краешками лучиков кое-где уж соприкасается от малости пространства.
И гукнет под другим «N-ском» Саратовской области, откинутся пиропатроном крышечки и взовьются ввысь быстроногие «эс-эс-ы» всяких марок. Пройдут они без помарок ионосферы и все прочие сферы по баллистическим, да как шмякнут туда куда веле… А это мы сейчас вот проверим. Мясорубит воздух над соснами некий премудрый «Ту» с великофокусной фотокамерой. И?… Нет, тут вам не антинародный царский режим! Не ждите Подкаменно-Тунгусской бесхозяйственности, с разбазариванием народного добра. Только две срубленные ёлки-палки упали, как раз нужно-спланированные, в пределах квадрататуры круга ста на сто километров круго-вероятного отклонения. Кому что ясно-непонятно?
Кому-то не очень. И вообще, пусть и две елки, но задарма не в лесосплав срублены. Есть ли это правильно-верно по-ленински, и как Ильич нынешний зачитал? Не есть, ни как не есть! Подать снова маршала широзвездного, а лучше даже адмирала широ-штано-полосного, обгорелого шеей в вечном дне Нептуна в экваториальном патрулировании. Звякнет старинным звоном над лучшим вертолетоносцем мира «Москва» колокол, раздобытый где-то в тихоокеанском походе, с отлитой по кромке надписью – «Порт-Артур 1895». Смахнет звездастый адмирал с палубы всяческую мелочь «Кашек» 25-й марки, расстелится по ней мелкозернистая спутниковая фотокарта океана Индийского. «Вот тута – есть у нас какой островок? Есть! А вот тута? Нету? И без облачности тоже нету? Вот и ладушки. Шифруй дорогой. Координаты акватории: градус по широте – N, градус по долготе – тоже N. Плюс минус три-пять градусов туда-сюда на круговое вероятное».
И вот наблюдаем. Сверху из мезосфер-хромосфер сюда в гидросферу «плюх!» и еще «плюх!», и сразу много «плюхов», ибо есть теперь у нашенских «эс-эс таких-то» такая же как и у империалистов многоголовость орбитальных «автобусов». И оттуда, из скучающей дали больших московских звезд, что над Кремлем рубинеют, а так же на погонах чудо золоченой вышивки демонстрируют: «Как плюхи? Плюхнули? Там где надо было плюхнуть или?». И отсюдова, с этой экватороплавучей «Москвы»: «Никаких „или“! Где надобно,там и сделали „плюхи“. Служу Советскому Союзу! Ка-25 все заснял видел. А также все секретное количество прочих палубных „Ка“ все видели-слышали, и слух у пилотов проверен медкомиссией прямо тут перед вылетом». Понятно! В смысле, кому что снова ясно-непонятно? А, есть таковые некие…
Значит, думаете, что те «плюхи» и все, что есть внутри наших «эс-эс таких-то»? Конечно, сравнительно с будущим «плюхом» населенной когда-то станции «Мир» – это вовседаже и не «плюх», а так – «плюшики». Ну что же, думаете, у нас там в мезосферах-за-стратосферах только такие плюхи живут? Щас, показнём вам Кракатау 1800-какого-то там! Вспомните, родную аризонскую дыру. Где у нас, что тут… Новая Земля? Карту 1 к… Что, даже сосенок, сосёночек нету? А где же…? Климат такой, что повымерзли? Ну, и не будет ущерба хозяйству. Всех «челюскинцев» предупредили! Вот и… Ого! Нет, ОГО-ГО! Теперь все поверили? Вот и ладно. Подать сюда швей-искусниц! Новые звезды, по боле тех прошленьких исшить к завтрему! Что?! А, выходной рабоче-крестьянский праздник?! Ну, тогда к после-празднику. Вот и договорились. Служу Советскому Союзу!
Короче, с полигонами для МБР всё предусмотрено. А вот с ПВО…* * *…Иль смежный вариант:Устав, под стрелами врагов,Терять пехоту, этот их мудрец,Что царствует на холмике, и нынчеНа голову из амфоры налилОливкового масла от ожогов, не выдержит,Скомандует бросок. И тутВсе мужички, с пузцом гражданской жизни,От силы метров двести пробежав,Задохнутся, а главное, что строй,Отнивелированный в статике стоянья,Рассыплется, и параллель шеренгПрорехами проестся. И тогдаУдарит снизу, медленно вздымаясь,Волна пехоты с Азии…
17. Курс молодого бойца
Оказывается, армия это не только аккуратно вывешенные на стульчик генеральские и полковничьи кителя, как Исхан Хаккин думал ранее. Тут не так шикарно, но по-своему круто. Правда, это он понял попозже. Ведь вначале он был попросту в панике. Попросту напуган как девица, которую только что доставили с парохода, только что разлучилис подругами – в смысле, это она о них так думала – и коя почему-то рассчитывала на другой прием, даже другое занятие – это особо смешно – и на другие чаевые. А тут ее, понимаешь, сразу по полному циклу. Ох, любил Исхан Хаккин такие мгновения. Вот, кстати, на счет женского пола в армии оказалась тоска смертная. А ведь Исхан Хаккин привык, могли бы учесть его специфику. Но плачь тут, в пехоте (давешний офицерик с призывного пункта не наврал ни на йоту), не принимался вообще. Жаловаться тоже некому. Исхан Хаккин сделал несколько попыток, хотя уж после спешного призыва знал, что смысла никакого, только неприятности. Теоретически можно было поразрабатывать какие-то варианты бегства. Но, извините, куда? Его выловили вообще не по адресу, где он хоть как-то значился. То есть, выследили как полагается. Видимо, какая-то полицейская харя сдала за пол лиры. Вот же придурок, подошел бы к нему, как бей к бею, порешали б на счет скидочки, договорились. Нет же…
Один раз Исхана Хаккина даже побили. Не, не сильно, в его жизни, особенно в сопливой молодости, бывало много хуже. Побил сержант. Точнее, бил один сержант, а держали еще двое. Разделение обязанностей. Аллах милостив, ибо в бизнесе Исхана Хаккина тоже бывало держали двое, но потом всегда менялись, и иногда таким образом по нескольку раз. Столь приятные моменты былого часто скрашивали Исхану Хаккину тяжелые вечера, особенно, когда спать не разрешали, заставляли непонятно чего сторожить. Но ему-то как раз ничего, он привык трудиться ночь напролет. Вот как раз не прикемарить днем, вот такое было тяжко.
Зато что радовало, это как другие мучаются. Сопливым салагам было тяжко по-настоящему. Нет, кто поздоровше – попадались и такие – те хоть всякие полосы препятствийвытягивали не умирая, а кто послабже… Исхан Хаккин сам на той, явно изобретенной неверными, полосе, чуть не отправился на встречу с пророком Мухаммедом досрочно. Выжил с трудом. Да, оказывается, за последние годы он отрастил солидный животик. Но все равно, ой радовало, когда другие вокруг стонали. Некоторые салажата и в самом деле пускали слезу. Исхан Хаккин прямо таки возбуждался от созерцания, так сильно это напоминало былые прелести.
Но живот животом, а вышло, что на счет некоторых вещей он вполне на уровне. Все ж возраст, опыт жизни. Задобрить-то сержанта дорогого было нечем в материально-ощутимом плане, зато умелый словесный подход – тоже большое дело. Кроме того, руки у Исхана были крепки. Как-то для интереса, когда чуть освоился с местными порядками, побил одного салаженка. Но перестарался явно. Благо все же не травмировал. Тем не менее, кто-то настучал – как иначе. Вот тогда Исхана Хаккина чуток и побуцали. Зато давешний салаженок с тех пор обходил стороной, стал Исхана Хаккина бояться до жути. Исхан даже подумывал, а не поймать ли того салаженка в безлюдном месте и довершить процесс несколько в другом направлении. Однако, как на такое посмотрит ближайшее командование? Видимо, покуда стоило потерпеть с инстинктами. Было тяжко.
Потом дали оружие. В далекой гражданской жизни Исхан носил с собой небольшой «кольт», ну и ножик, понятно. Но ножик, то так, для бизнеса, иногда с новыми сотрудницамикак бы проблемы, а тесак достаешь, и сразу все на мази. Аж противно, что быстро. А на счет «кольта» так. Большой конечно же внушительней, достанешь, так сразу уважение. Но его хуже прятать. Ну а здесь, а пехоте, выдали нечто тяжелое – М-14 поначалу. Великий пророк! Целых 7,62 миллиметра, вес 4 кг. Во натаскались, хотя в первые деньки выдавали без патрон. Учить ружейные приемы. Во тягомотина!
Потом стреляли. Исхан Хаккин, очень удивился. Он попал все в молоко. И второй раз, со ста метров, результат идентичный. Сержант не поверил своим глазам. Решил проревизировать, не сбит ли целик с мушкой: положил все в яблочко. Глянул на Исхана Хаккина как на совершеннейшее барахло. К вечеру тот уже ожидал зуботычину, даже разминал живот, дабы хоть как-то сгладить грядущие тычки. Но вот именно в тот вечер все и переменилось.* * *…РазгромДля греков неминуем. Ну, а послеПреследованье, скальпы на ремень,Иль в седла (если их ужеИзобрели). Похоже, МарафонНа этот раз не станет начинаньемПоследующих стайерских забегов —Ведь лошади быстрей, к тому же стрелы…И пленные в табун… Грядут проблемыС их переправкой в Персию. Но ладно,То не стратегов дело, а вот времяНе в нашу пользу – надо начинать…
18. Ручки шариковые и шулерские ракеты
С ПВО, понимаешь, есть своя специфика. Если «эс-эс-ы» где врыты, оттуда и пуляются, то с зенитно-ракетными комплексами так нельзя. Потому как в океаны индийские они не достреливают, в магнитосферы тоже не могут, потому все что выпуляли, то тут же в близости и возвернется, да еще с добавочным сколько-то там «G», в зависимости от высоты возврата. Так что же их тогда, надо…? Именно так! Надобно волочь туда, где никто не обитает. Можно и среди сосен-кедров. Хотя… Попробуем, кто против. Дело новое, перспективное, лишь бы за китайскую границу не залетали. У нас что тут, янковский «Бомарк-М», что на восемьсот км улепетывает? Так и тот с вооружения американцами снят. Унас не так далеко. Леса много, проволоки тоже не хило. Огородим, надпись «Не влезай – убьет!» с черепочком присовокупим и…
А вот нюанс, теперь что же, всем надо раз в год, или там раз в два, из землицы, бетона выкапываться и туда значит? Не, мы, товарищ маршал, добро-то народное, сберегательное и в облигациях, чтим. Мы там посадим специальных обученных бравых офицеров вместе с зенитно-ракетной утварью. А уж солдатиков им будут в эшелонах раз в неделю и все новых завозить. И офицериков необстрелянных туда же. А бравым инструкторам стрельб мы дадим только шариковые ручки со стержнями, фотопленку опломбированную и секретные учебники малотиражного выпуска, дабы только они все ведали, и могли со знанием дела всяких прибывших для экзаменов опросить и обучить, а кого и выпороть… Так прямо и…? Не, фигурально. У нас же не крепостное право? Оно ведь до нас еще отменено, и нами по новой не назначалось. И значит, для сбоя риски прицелов у буржуйских спутников, мы те места обучения назовем «учебный центр такой-то» и «сякой-то». Там прибывающие командированные будут не только в палатках проживать, но еще и ракеты с собой привозить. Кои тоже, в целях экономии народного состояния, дабы армия и флот в свои ежегодные семнадцать с половиной миллионов рубликов общих затрат, отоваренных съездом, укладывались, будем выбирать постарее, с ресурсом почти выработанным. Вот там ракеты, в смысле, привезенные «изделия № такие-то», будут на местные пусковые укладываться и в цели пуляться. А цели-то те будут тоже имитационные, но летучие, из похожих «изделий № эдаких» сотворены. – А вот если не попадут? – А вот если не попадут, товарищ маршал Советского Союза, коему служу, то тогда уж офицер-инструктор возьмет ручечку со стержнем и начертит в дневнике цифру «2», а дабы неповадно было… – Что, родителей вызовет? – Не, речь же не о солдатиках, о полковниках-майорах. Их тогда с должностей кувырк, ибо им извините и вагон-теплушку забесплатно путешествовать, и тебе палатку под звездами народную, и консерву в паек, и ракету свою собственную (это что шулеру со своими картами прибывать), а еще им и ракурс цели известен, и время почти точь-в-точь, ибо негоже технику без дела сутками напролет гонять в режиме наивысшей готовности, а они при этом в «молоко»! Да это же…
Вот так и порешим. Значит, сделаем два «учебных центра» в двух различных природных зонах. Одну, например, вот тут… Подать карту масштаба 1 к… Вот, под большим городом Читой, но не слишком близко. Пойдет? А еще один, так допустим… Сюда масштаб 1 к… Вот он, голубчик! Большой, желтый в окрасе Казахстан! В смысле, Казахская Советская Социалистическая Рес… – Служу Советскому Союзу! Ура! Ура! У… – Тут, значит, тоже огородим. Проволоку три, четыре, пять и более эшелонов подать! А надо вначале… Понятненько. Так, ЖД-войска, строиться! А вот возьмите-ка в руки шпалы, крепи и насыпи, и… ать-два… отсюда и сюда. Ну, и мосты-туннели по дороге тоже, значит… – Служу Советскому… – Вольно, приступайте. Устали уж вас лучшими «белобитетчиками» каждую весну-осень отоваривать.* * *…Они стояли. Сомкнуты щитыИ копья книзу за врагом следяНаправлены, как будто карабины,Хотя до карабинов, и другихЧудес, им размножаться поколений сто,А может, девяносто, но похожеСейчас – какое-то из будущих знаменийВдруг снизошло. Хотя готов поспорить,Там нострадамусы не очень-то водились,А больше все крестьяне, от сохи —Не от станков с программным управленьем —Покрепче будут, да и нервов нитьТолщее, с палец, или что-то вроде,Но здесь не буду я держать пари…
19. Генералы и маршалы
– Хайруллах-бей, вы конечно понимаете почему я хочу переговорить с вами наедине?
– Могу только догадываться, уважаемый Карабекир-паши.
– Именно ваши подразделения, генерал, будут находиться на самом пределе зоны действия нашей боевой авиации с аэродромов метрополии.
– Но ведь, вроде бы, мы собираемся обойтись без нее?
– Да, Хайруллах, на втором этапе мы планируем сосредоточить все действия ударных самолетов на Крыме. На вас сил просто может не хватить.
– Вы опасаетесь за первую фазу, Карабекир-паши, так я понял?
– Да, очень опасаюсь. Очень. Конечно, я верю нашим заокеанским союзникам, генерал Хайруллах. Они обещали помочь. Они очень уверены в своих новых «глушилках». Если Аллах повернется к нам ликом, то русская авиация будет выведена из игры надолго. Тогда мы успеем. И тогда вы успеете.
– Я верю в успех, Карабекир-паши.
– Не сомневаюсь, Хайруллах. Еще одна трудность вашей миссии, что в отличие от тех, кто будет действовать на полуострове, вы будете оперировать лишь на временно захваченной территории. Это, думаю, понятно. Мы никак не сможем взять под контроль эту местность навсегда. Никто, даже милые союзники, нам такое не позволят. И понятно почему. Украина – это их собственный трофей, большой трофей. Но и прихватить Крым, пусть и в закамуфлированном виде какой-нибудь Татарской Республики, а то и Ханства, тоже великолепно. Тогда наш туристский бизнес будет практически контролировать все южные курорты этого региона. Тем более с учетом непрекращающейся партизанской войны на границах Грузии, которой мы, кстати, тоже несколько подсобим, русские курорты Кавказа придут в окончательное запустение. Но то дела бизнесменов – не наши, Хайруллах-бей, – командующий всей ударной группировки маршал сухопутных войск Карабекир заговорчески подмигнул своему подчиненному.
Было понятно, что господа бизнесмены будут щедры и не забудут армейский героев, которые преподнесут им подарок на блюдечке. Что ж, дополнительный стимул, проходящий по другому, совсем не армейскому ведомству – это очень даже неплохо. Но вообще-то тут не имелось чего-то необычайного – в турецком общественном устройстве армия традиционно играла очень большую, ничем не заменимую роль.
– Что меня еще волнует, Хайруллах, да и вас, естественно, – маршал-сухопутчик закурил, – так то, что именно ваш фланг будет расположен ближе всего к русской границе. Мало ли… Вдруг эти неверные серьезно обидятся после нашей акции и… Конечно, союзники, да и прочие члены альянса, с которого мы номинально и по совпадению именно сейчас вышли, – Карабекир-бей снова подмигнул, – не оставят нас в беде. Но… Вы же сами понимаете, что между всяким решением и действием всегда наличествует некоторый зазор. Вот он-то меня и волнует. Успеют ли, в случае чего, вверенные вам силы убраться с дороги сходящихся наковален без потерь? По крайней мере без таких, кои обнулят выигрыш всей партии? Да и вообще, это никоим образом не должно выглядеть бегством. Плановый уход, вот как это обязано представляться.
– Я понимаю свою ответственность, Карабекир-паши, – кивнул командующий недавно тайно сформированным экспедиционным корпусом. – Мы постараемся управиться с порученными нам функциями как можно оперативнее. Надеюсь, транспортная авиация и флот нас не подведут.
– Многое будет зависеть от нас самих, генерал-майор Хайруллах. Мы уже обсуждали. Конечно, наши всегдашние заокеанские друзья, обеспечили нас новыми «Гэлэкси» по долгосрочном кредиту, да еще и дают некоторое количество просто взаймы. Тоже касается и флота. Однако учитывая наши собственные цели, кои не стоит разглашать даже союзникам, емкостей наших судов и самолетов может не хватить. Поэтому, Хайруллах-бей, вы сами должны будете добыть дополнительный транспорт на месте.
– Можно спросить, маршал? Вы до конца верите в эту невероятность по поводу нейтрализации армии и флота врага их же командованием?
– Скорее, политическими лидерами, – поправил начальник. – Хочется принять за истину, Хайруллах, ой хочется. Это сильно сэкономит нам силы и время. Последнего у нас особенно в обрез. Происходящее не удастся скрывать долго. Как только маскировать от мирового сообщества и прессы станет окончательно нельзя, в дело войдет следующий этап плана. Нам придется потесниться перед серьезными игроками.
– Так вы верите, что это не уловка, Карабекир-паша?
– Это никак не может являться уловкой, генерал Хайруллах. Все эти «оранжевые» – или какие там у них нынче? – лидеры на хорошем крючке Дядюшки Сэма. Им никак не сорваться. Они должны отрабатывать обещанное своим патронам. Но мы ведь с вами обсуждали, что подстраховаться требуется. Конечно, славянские армии – это такие аморфные, несамостоятельные структуры, не чета, к примеру, нам. Но шайтан их знает? Вдруг какие-нибудь командные цепи внезапно взъерепенятся? Вам даны общие инструкции, Хайруллах-бей. Они специально не подробны. Там, на месте, вам будет виднее, что и как. И я думаю, у вас будет некоторый зазор для развертывания, пока сдерживающие факторы –эти политические оковы, если использовать поэтическое сравнение, будут в силе. А уж там мощь пойдет на мощь. Но если вы будет уже десантированы, рекогносцированы, развернуты и готовы, то запросто расправитесь со всякими незапланированными акциями. Более того, вам вообще не нужно ждать этих акций. Как только накопятся достаточные силы, вы сами нанесете удары по опасным участкам.
– А наши союзники не будут против, Карабекир-паша?
– Вы что политик, генерал? Дела с союзниками пусть улаживают дипломаты. Ваше дело успешно воевать. Да и куда наши союзники денутся, если уж ступят в дерьмо вместе с нами? Им останется только прикрывать нас и далее, так ведь?
– Уверен, что так, уважаемый Карабекир-паша.
– Правильно, Хайруллах. И не разочаруйте меня, пожалуйста. Я в вас уверен на все сто. И Аллах будет с нами, генерал.
– Спасибо за напутствие, дорогой Карабекир-паша. Этот разговор разогнал во мне последние сомнения и вдохновил.
– Вот и хорошо, Хайруллах. Готовьтесь к большим делам.
И маршал с генерал-майором расстались. Дальше они собирались общаться только через шифрованную телефонную связь.* * *…Они стояли. Пот стекал с бровей —Тогда обычно воевали днем,Ведь не было прожекторов в запасе,И даже спичек, что уж говоритьО всяких выкрутасах снаряженьяПехоты на Фолклендских островах.И так, вся сцена освещалась со звездыПодвешенной в зенит иль где-то рядомИ в этом свете, спектром идентичным тому,Что жжет нам лысины сейчас,Фигуры занимали положенье – сходились…
20. Сибирские морозы и человеческий фактор
С Читой получилось как-то не очень. И не конкретно в длинной зиме дело. Стрельбы и проверки зимой назначались лишь как исключение из правил. Потому как, все знают, в русскую зиму воюет только дурак. Или русский. Впрочем, и финны тоже, оказывается… Не будем о грустном! Кроме того, зима это вопрос выживания, куда в это время еще в палатках полеживать? Если и ракета куда надо попадет, а кто-то в палатке отморозит органы, или наоборот, в целях «сугрева» полив в костер солярки, сотворит из лагеря скопище горелых вигвамов, как иллюстрацию к прошлому веку – «Белые уже в Дакоте», так командира части все едино с должности снимут и отправят дослуживать в климат типа этой же Читы, только чтобы случайно данная область не считалась по официальным бумагам отнесенной к тяжелому климату, за который положено выслугу год за два и денежно-пайковую компенсацию в придачу.
Так что, лучше уж летом. И солдатикам приятней. Из палатки вышел – ягодку сорвал, вот тебе и витамины в довольствии забытые. Опять же, свежий лесной воздух. Пусть подышит, покуда в город не возвратился на вредное поточное производство. К тому же, будет потом всю жизнь рассказать, как судьба, в процессе стойкого несения службы, однажды даже в тайгу забросила для выполнения задачи, поставленной Правительством и лично Леонидом Ильичем…
Да, но что же тогда с Читинским учебным центром не так? А вот что. В современной армии, еще не до-развившейся до кибер-войн с использованием «терминаторов», по большому счету есть всего два фактора определяющих победу и поражение – люди и техника. На счет людей… Тут есть некие нюансы, но после скольких-то лет притирки, «учебный центр» в таежном Забайкалье читинской области воспитал просто чудо-богатырей. В смысле, офицеров-инструкторов высшей пробы, по крайней мере, в плане выживаемости в тяжелых для нормального человека, не «терминатора», условиях климата. Когда эти крепкие, удивительные люди прибывали в свою очередь подучиться куда-нибудь в Подмосковье, в какие-нибудь Петушки или там, в славный город Владимир, тогда местные дискотеки, рестораны и женские общежития становились эпицентрами сейсмическойи прочей активности. Прибывали эти чудо-богатыри на учебу зимой, что само собой понятно, ибо их собственные «учебные центры – полигоны» раскручивались на полную катушку летом. Однако что для избалованных москвичей и владимирцев является зимой, то для ребятишек из тайги считается пусть и не маем месяцем, но уж не далее чем октябрем. В шинелях им жарковато, форменные ботинки для них что тапочки, после вечности истертых валенок и фетровых сапог, а женщин они в своих лесах вообще мало видели,а если кого и наблюдали, так их всех по именам-отчествам знает весь раскинутый вширь, до китайской границы, гарнизон. Так что обычно, через положенное у млекопитающих время после учебного процесса, в Подмосковье и окрестностях Владимира наблюдался всплеск рождаемости, радующий акушеров и терапевтов крепостью и активностью младенчиков: Советский Союз, в отличие от некоторых сегодняшних государств-новообразований, занимался демографией серьезно, а не с помощью каких-то долларово-эквивалентных компенсаций. Конечно, иногда в том деле наблюдались кратковременные локальные сбои. Например, крепкий на вид офицер-ракетчик с широким красным лицом, мог временно оказаться даже в военном госпитале, со странным диагнозом – «полное половое истощение». Однако не проходило и трех-четырех суток этого невиданного в тайге больничного, как все положенные лейтенанту, или же, там, капитану, функции восстанавливались; причем восстанавливались преотлично, ибо через положенное у приматов время среди персонала военного госпиталя так же наблюдался всплеск рождаемости, беспокоящий хирургов, проктологов и прочих врачей паразитирующих на отклонениях здоровья, невиданной эталоностью новорожденных в плане отсутствия хоть каких-то патологий.
И еще бы было не так! Зимой прополку офицеров-ракетчиков на стойкость делал мороз, летом – всякая местная нечисть, типа клеща и гнуса, и это только в плане природныхфакторов. На счет них все было просто. В СССР, как практичной, не витающей в облаках державе, преимущественное право при поступлении в училище всегда имели выходцы из деревни. Что с того, если эти ребята бывали поначалу несколько наивны и их легко облапошивали по мелочи сослуживцы-горожане? Со временем, леса, степи и пустыни – ставили все на свое место. Потом городские лысеющие старлеи только дивились, узнавая в приехавшем с проверкой полковнике генштаба туповатого когда-то сокурсника. Однако отбор производило не только природное ОТК. Существовали еще и другие фильтры. Допустим, труд от зари до зари с парой выходных в месяц на отсыпание. «Ничего, у офицеров пенсия ранняя, – говаривали седеющие комбаты, годков тридцати пяти отроду, – так что потом отоспитесь!»
А еще были всяческие вредоносные факторы. Ну там, окислители ракетные, или даже локаторное излучение, от которого, по слухам, случается белокровие – это все бретельки. Самый серьезный проверочный механизм – спирт. Представляете, на какую-нибудь дуру-антенну его могут выдать литров эдак пять или шесть («больше ему не съесть», как говаривал писатель Корней Чуковский), причем, это только в месяц. А вокруг тайга, конца-края не видать даже с вершины высотомера ПРВ-17, водруженного поверх сопки. Солдатиков в увольнение пускать некуда, но ничего, у них есть «Ленинская комната» в коей можно забесплатно полистать чудо-журнал «Коммунист вооруженных сил», так же «Агитатор армии и флота», а в воскресенье с утра получить в столовой на ритуальное съедение два положенных яйца, а вечером кино «Семь невест ефрейтора Сбруева», для просвещения о гражданской жизни. Но солдатикам-то что? Они еще молоды, почти со школьной скамьи, а вот молодому, чуть старше них офицерику? Ему тоже некуда в увольнение, хоть у него и свободный выход. До большой Читы, в коей вблизи вокзала предусмотрительно размещена пара вместительных ресторанов, на электричке никак в выходной туда-сюда обернуться не успеть. Следовательно…
Устраиваем ресторан на дому, то бишь, в месте постоянной дислокации. За всю историю, никто из приезжих комиссий никогда не лазал на сопку, не вскрывал технические шкафы, не откручивал кристрон с магнетроном, и не заглядывал в отсоединенный волновод, дабы убедиться, достойно ли блестит посеребренное нутро, то бишь, попадал ли туда хоть единожды в жизни, отпускаемый народных хозяйством на военные нужды, протирочный спирт. Значит основное, ради чего люди ходят в ресторан предусмотрительно работающий до одиннадцати нуль-нуль вечера, у нас наличествует. Теперь… Ну уж на счет закуски – просто смешно. Во-первых, на совсем уж бедственный вечер всегда имеется паек – шесть кг первоклассной вырезки, и еще море консерв с прочим ежемесячно. Так ведь еще и тайга! Она сама кормит неленивого. Покуда дежурство несешь, выскочил на пять минуток в нужник, а заодно проверил силки. Так что… В общем, почти все имеется. Ну, а с кем потанцевать… Нет, никаких гомосексуальных притязаний у парней из деревни никогда не наблюдалось, к тому же всякое эдакое дермецо выявлено еще на первом курсе и отправлено пинком под зад в демократию гражданской жизни. И значит… И значит просто пьем в таком количестве, чтобы танцы-обжиманцы плавно перетекли в фазу сна. Ну, а утром труба зовет, в колоно-ширенгу стройся и «учиться военному делу настоящим образом».
Это конечно зимой. Летом кроме бесценной технической жидкости есть еще и прибывшие для сдачи экзаменов офицеры с зачетками. Возраст уже не школьный, люди все опытные. Если не сдал экзамен – светит в летёхах и старлеях ходить до пенсии. Следовательно, наличествует штука именуемая в толковом словаре терминами: «взятка», «мзда», «подмазка», «дача (устаревшее)», «барашек в бумажке», «бакшиш (устар)», «хабар», «хабара» и т. д. И значит чудо-офицеры наши будут тогда: «взяточниками», «лихоимцами», «мздоимцами (устар)» и т. п. Извините, но денег у чудо-богатырей и у самих невпроворот. У них кроме окладов, еще надбавки: «за отдаленность», «за боевое дежурство», «зазвание», «за должность» и далее по перечню. А потому деньгами их никак не взять. И значит только…
У нас не какие-нибудь платные капиталистические учебные заведения будущего. Каждый солдат-офицер друг-другу – соцсоревнование. И значит, почему бы не подучив прибывшего коллегу тому и сему из секретного полигоновского учебника, не принять в качестве сувенира какую-нибудь хитрую, невиданную бутылочку «Ванна-Таллин», доброго молдавского винца или там, бочкового грузинского коньячку? (Все в зависимости от того, из каких краев прибыла данная войсковая часть). Каждый советский человек другому брат и сестра, а национальности должны дружить и обмениваться подарками для познания обычаев братских народов. Кто-то скажет, а что же встречно получил приезжийкапитан от коллеги инструктора в обмен на рижский бальзам? Неужели непонятно – что? А знания, великие знания военного дела, почерпнутые из невиданного другими секретного учебника, а так же зимнего коротания дней над функциональными схемами электронных блоков! Попахивает неким стяжательством, скажут несведущие (в смысле, сведущие, но с недалеким умом). Но какой же тут «хабар» и прочее по списку? Где то молдавское виноградное чудо и артефактное в читинской области «Ванно-Таллин»? Нет его, как не было. А кто же остался в выигрыше? Ну, гадаем на счет «три». Раз, два… Все правильно, обороноспособность нашей великой Родины. Ибо извините, но тут не просто учебный центр, тут полигон. А полигон, в отличие от рисования мелочком по доске, есть штука взаимодействующая с реальным миром. В формулу Циолковского хоть сколько рижского бальзама лей-залейся, а ракета полетит только в соответствии с ней. Так что ежели боевая, привезенная прибывшей частью ракета не поразит реальную, движущуюся в соответствии с той же формулой, цель, грош цена всем прочим достижениям на поприще экзаменационного всезнайства. Ибо когда империалисты с маоистами нападут, никто у вас о свойствах «двойных волноводных тройников» интересоваться не будет. Будут реальные цели-носители, умно отлеживающие их локаторы и чующие отраженный сигнал боевые ракеты, ну и какая-то там вероятность «0,9 с чем-то», а более ничего.
Так что в плане человеческого фактора все на Читинском «учебном центре – полигоне» было на «Ура!».* * *…Весь театр боя,По крайней мере в апогейный миг,Занял примерно стадион, иль три,Ну, может, с половиною, от силы.Однако в сей момент он растянулся шире,С тенденцией прессовки. Для показа,Ну, схемной зарисовки – не живойКартины боя, разумеется, довольноОбычного тетрадного листа. Тем более,Сражение велось в единой плоскости,И даже на рельеф не надо скидок – там,Где не могла пробраться конница,Галопом иль рысцой, бой и не шёл,Так, кое-где, торчалиЛюдишки с луками, на всякий вариант,К тому же – с двух сторон,Довольно пунктуальные ребятаВели планированье боя наперед…
21. Нисхождение больших звезд
Повторение – мать учения. Исхан Хаккин снова зажат промеж двумя громилами и его везут на армейском джипе в неизвестном направлении. К чему бы это? В прошлый раз еговот так же лихо извлекли из красивой – теперь только плакать во сне – гражданской жизни и окунули в армейско-пехотное дерьмо. Что будет на этот раз? В какое новое измерение его доставят эти безъязыкие ифриты в форме? Великий Аллах! Знать бы загодя, так можно было бы молить на коленях сержанта, да и редко являющегося первого лейтенанта тоже, лишь бы никуда его больше не отдавали. А если, снова всплыл случай с тем рядовым, только ныне уже на более высоком уровне? Но подумаешь, побил чуток? Лицои не трогал практически; никаких особых следов – у Исхана Хаккина такая операция отработана четко. Больше он с ним, вроде бы, ничего не сделал. А что подумал, так мысли еще читать не научились, даже в армии. Или уже научились?
Исхан косится на сопровождающих. По этим не скажешь, что телепаты. Тут даже с трудом верится, что понимают человеческую речь. Вообще, какого шайтана им надо? Он же даже присягу Республике принял, как положено: разве можно было подумать о подобном казусе всего месяц назад? Куда теперь деваться от службы? Уж лучше отдать положенные восемнадцать (теперь уже меньше, глядя на саложат, он тоже начал тайно делать метки учета времени), чем попасть в натуральную тюрягу, да еще и военную. Рассказывают,опытные ребята при уголовном залете предпочитают проситься на границу с курдами, чем в десбат. Исхан Хаккин не желает ни туда, ни туда. Но кто теперь, после присяги спрашивает?
Наконец, добрались. Кстати, не очень-то и далеко – явно не Курдистан. Но место, все едино, глухое. А вдруг его тут под деревцами закопают живьем? Не дай Пророк, еще придется под прикладами самому выкапывать себе последнее убежище: грунт нехороший, каменистый; изотрешь руки в кровь. Или просто побьют? Такое было бы проще, можно дажесогласиться, если б спросили. Его ведут между пихтами по какой-то тропке. Непонятно, специально запутывают, или сами сбились, но кажется они подозрительно часто поворачивают влево. Ладно, они плутают, а жизнь покуда длится.
Снова проезжая дорога. В смысле, виднеется за деревьями. Другая, или та же самая – неясно. В просеке стоит толстомордый новенький «Хаммер». Зачем такая парадность, всего-то для тихих похорон рядового? Стоящий рядом с дверью человек в камуфляже, с М-16А2 (Исхан уже чуток разбирается) наперевес, распахивает дверь. Исхан Хаккин сбит с толку – оттуда никто не выходит. Оказывается все наоборот, это ему надо забираться внутрь. Все и правда, сложно, но подзатыльника ему не дают. Такое поведение конвоиров даже обнадеживает.
За Исханом закрывают. Он один на заднем сиденье. Просто еще одно чудо – никого из сопровождающих рядом. Исхан Хаккин непроизвольно и шумно вздыхает.
– Здравствуй, дорогой, – говорят с переднего сиденья. Голос, кажется знакомый. Говорят очень миролюбиво, так что с ответом можно не торопиться.
Исхан приглядывается к рассматривающему его человеку. Да это же…
– Генерал? Хайруллах-бей, это вы?! – Исхан не уверен, но настроить зрачки не выходит – вероятно, в собственных глазах небывалое явление – слезы. – О, Аллах ко мне справедлив.
– Да, я, я. Успокойся, Исхан Хаккин, – кивает ему генерал сухопутных войск турецкой армии. В голове у Исхана проносится несколько картин досрочного увольнения, причем с почетом и с записью всех недобранных месяцев в учетную карточку. Ведь о нем все-таки вспомнили, нашли! Ох, недаром он когда-то кланялся и умело посмеивался седобородым шуткам. А главное, правильно поставил бизнес. Так поставил, что без него теперь все развалилось. Конечно, потому и вспомнили, что ныне некуда податься, славнопокутить. Ясное дело, кто он тут, в армии? Стрелок-мазила? Какой от него толк пехотному полку? А там, на месте, он обеспечивал утомившимся от трудов офицерам достойную разгрузку. Порой, даже сержантам. Что они не люди? Такса с них поменьше, и услуги, ясное дело, пожиже, но все равно! Ладно, теперь все будет «тип-топ». Исхан Хаккин так увлекается, что едва не пропускает вопрос. Он даже на мгновение замирает, сканируя небольшой отдел краткосрочной памяти.
– Как тебе армия, Исхан? – генерал подмигивает. Наверняка, это у него юмор такой – военный.
Исхан Хаккин порывается ответить прямо, как есть: «Да вот, господин генерал-майор, – (теперь Хаккин понимает в тонкостях созвездий погон досконально, и ему почему-то подозревается, будто раньше у господина генерала было на одну звезду менее), – надоело до жути, сбежал бы хоть сейчас», но что-то останавливает – не «бегство», а такой разворот еще не начатого диспута. Будучи в армии, Исхан познал кое-какую из неизвестных ему ранее сторон жизни. Оказывается все без исключения военные, даже какой-нибудь спившийся, навсегда застрявший в звании первого лейтенанта импотент, ужасно горды своей принадлежностью к вооруженным силам. По недавним взглядам ИсханаХаккина было бы чем гордиться, но разве можно сейчас сделать намек на такое отношение к службе, тет-а-тет генералу, у коего за плечами годков так двадцать пять – тридцать службистики? Вовремя выручает природная сметка:
– Внушает уважение, – отзывается Исхан Хаккин. – Но свое дело вспоминаю. Волнуюсь, как оно там? Ведь все уже, наверное…
– Там все в ажуре, Исхан. Буквально намедни, в выходные проверял, – Хайруллах-бей подмигивает.
Исхан Хаккин сбит с толку. Если «все в ажуре», тогда какого шайтана…
– Это хорошо, – говорит он, улыбаясь прямо-таки лучезарно.
– Так что в армии нравится, да? – встречно маскирует улыбку в длинных усах генерал. – Я рад. А то все же волновался. Ведь это я тебя сюда направил, Исхан Хаккин.
Исхан пытается переварить информацию. Получается плохо – наличествует несварение.* * *…Еще, понятно всем наверняка,Что истребители по небу не летали,А сверху не висел командный пункт,С дисплеями, оседланный тарелкойЛокатора загоризонтной РЛС.Все чисто наверху, вот толькоСтрелы – собаки подлые,Пока идет вдали, в вершине,В переломной крутизне,Как будто наблюдаема вполнеИ даже медленна – а здесь, вблизи,Серпом срубает жизнь, хотя не сразу,Вначале, режет насквозьТот панцирный доспех,Хваленый сотню раз когда-то раньше,Вдалеке натурального хозяйстваИ мирного труда…
22. Формула Циолковского и боевые роботы
В Читинском «учебном центре» подвела все-таки техника. Ага! – потрут шаловливые ручки поборники демократических ценностей антирусского окраса. Вот не дано «homo soveticusu» делать качественную технику, просто генетически не дано. То ли дело на Западе, что ни ракета, то «цаца». А расквартированному в средине Азии Ваньке – ему толькососны рубить, да и то, опять же умудрится срубить неаккуратно, со щепками. То ли дело лесоруб Североамериканских Штатов – любо-дорого смотреть, как топориком машет,ни одной зубочистки дровинушек мимо кармана не уронит, и сам топорик у него блестит, переливается, потому что трудится в условиях свободного предпринимательства, не отягощенного никаким планированием.
Однако на полигоне под Читой техника подвела как раз из-за крайне высокой надежности. Ну и еще оттого, что формула Константина Циолковского действует одинаково непреклонно как в присутствии, так и в полном отсутствии рыночной экономики. Допустим, если ракетная техника внезапно теряет обтекаемость, то тут же гасится скорость,и есть тяга или нет, но нормального управляемого полета более никак не выйдет. Но в мире присутствует еще и закон сохранения массы и энергии. Вот все это в совокупности и действует, когда два быстро летящих предмета – мишень-ракета и пущенная в нее ракета-перехватчик входят во взаимное сближение. Нет, подло напиханные в нутро устройства не дают им по настоящему совокупиться и обняться до смерти. Радио-взрыватель разрывает перехватчик на части, так что в цель барабанят уже только загодя наструганные поражающие элементы, а также конструктивные сегменты ракетного планера. Сама ракета-мишень заблаговременно лишена основной части собственного БЧ, предусмотрительно подмененного свинцовыми плитами, дабы не нарушать остойчивость и просчитанные аэродинамические параметры, так что поддержать действо своим собственным салютом не способна. Ну разве что где-то в корпусе осталось килограммчика два динамита, для осуществления самоликвидации. Это на случай, если не одна из посланных на перехват ракет не поразит цель. Такое бывает, а то, как бы в войсках проводились селекционные работы по отбору самых удачливо-везучих командиров батарей?
Так вот, когда это короткое светопреставление завершается, где-то в высоте над тайгой внезапно образуется очень много неухоженного, гнутого алюминия. То, что он в раскаленном состоянии значения не имеет, ибо в процессе дальнейшего движения сквозь воздух в дело включается термодинамика, то есть устанавливается некая равновестность температур. К тому же одновременно, в случае применения твердотопливных движков, сверху осыпается большое количество невзорвавшихся частиц пороха. А при жидкостном ракетном толкателе с небес плещет топливо с окислителем, причем порой целыми тоннами. Однако покуда все эти детские чудеса имитации планетарных столкновений происходили в высотах приличных, ибо вообще-то из добытых разведкой наставлений следовало, что подлые империалисты тоже ведают о законах сохранения, формулах великого калужанина и прочем. Так что их реактивные, ядерные носители должны, в случае наступления часа «Ч», двигаться на больших высотах, пользуясь разряженностью тамошнего воздуха, а так же надеясь запускать свои «СРЭМ-ы» с наиболее удобной, богоподобной позиции. Но в какой-то момент, подлый враг, наблюдая со спутников, а так жеслушая доклады неустойчивых элементов, купленных за обернутые целлофаном брезентовые штаны, узнал о достижениях читинских чудо-сибиряков на почве боевой выучки прибывающих частей.
И тогда буржуйские конструкторы изобрели принципиально новую штуковину – ALKM. Эта воздушная тварь обязалась по инструкции летать низко-низко, иногда даже ниже сосен, над спокойным половодьем российских рек. И потому, стремясь держать боеготовность воздушного щита на прежнем уровне, в программы ракетных мишеней ввели новые алгоритмы, имитирующие эти самые натовские ALKM-ы и прочие разновидности летающей дряни. Как следствие, теперь цели и перехватчики встречались друг с дружкой над самыми верхушками сосен. И что же теперь? А то, что с этого момента выплескивающаяся горючка, раскаленный металл и порох начали вызывать в окружающей местности экологические бедствия – пожары. И что же следовало, из-за елочек и белок прекратить весенне-летние тренировки расчетов? Уж извинтите, но лучше пусть в пламени гибнут ёжики, ягоды и грибы. Двадцатикилометровый ядерный гриб над населенным мегаполисом гораздо худшее зрелище. К тому же, после запускается термодинамическая карусель огненного смерча. Читинские чудеса в сравнении с ним, просто спичечные фокусы.
Так что надежность созданной советскими инженерами техники работала теперь не только против американского военно-промышленного комплекса, но и против родимой природы. Это конечно раздражало, но поскольку ставки слишком велики, то вполне так терпелось, да и тайга достаточно протяженная штука, и разве что космонавты способны объять ее в иллюминаторе целиком.
Но беды, как известно, ходят гуськом. Однажды сверхнадежность социалистической техники сработала против людей. В процессе плановый учений некая N-ская в/ч поразилаособую цель-имитатор. Данная цель-имитатор отличалась от простых ракетных болванок тем, что представляла из себя как бы маленький самолет, и потому могла управляться с земли посредством радиокомандной методики. Поскольку после подрыва зенитной начинки, с целью-имитатором по прозвищу «ЛА-жка» связь полностью потерялось, то был сделан вывод о поражении. Локаторы выключились, и, по случаю попадания, в кружки плеснуло не положенные официально, но требуемые психике фронтовые сто-двести и более грамм.
Однако явно превосходящая всяческие натовские стандарты живучести «ЛА», потеряв связь с землей-мамой, приобрела кошмарную жутковатость ожившей куклы-марионетки.Может, посредством неведомого пространно-временного континуума с ней связались империалистические роботы из «грядущего далёко» однополярного мира? Может быть. Но только от встряски произведенного рядом зенитного подрыва, в самолете-мишени отключился самоликвидатор и теперь ее срок жизни обусловил только запас сохранившегося в баках топлива. Этот запас был достаточно велик. Самое главное, чудесно управляемый сам собою летательный аппарат совершил маневр-разворот, прочь от опасной территории полигона, и отправился в самостоятельное путешествие над соснами.* * *…Так вот,Для полной имитации в бумаге,Достаточно немного наклонить, тот стол,На коем затаиласьТа схема боя. Персы лезут вверх,Точнее движутся, подъем не слишком крут.Но то пехота – медленный кулак.Его задача мазать по стенеИ в сопли растирать размокший уголь —Жалкие остаткиКремня, алмазную крупуФаланги греков. А катализатор?Тот самый, что обязан разложитьтам, наверху стоящую преграду из человеков.Да, он впереди —Гарцуют на конях стрелки —Непобедимая армада…
23. Большой бизнес-план
Кондиционер включен в машине явно не только для комфорта. Это аппарат глушение по звуковому каналу. Сопровождающие Хайруллах-бея лица стоят спиной к дверям, но онинаверняка обернутся, если Исхан Хаккин примется сейчас убивать генерала. Голыми руками онничего не успеет. Хайруллах-бей явно об этом знает, а потому продолжает вещать спокойно и размеренно.
– Ты, наверное думаешь, Исхан, зачем такой-сякой генерал, которого я всегда за деньги, но, мне почему-то кажется, с душой, ранее обслуживал, сделал такую гадость? – Звания генерал-лейтенант в турецкой пехоте за просто так явно не присваивают: Хайруллах-бей читает мысли с листа. – Но твой мозг зашорен, Исхан, ой зашорен. Кстати, учти, официально мы с тобой тут не виделись. Мы вообще никогда не виделись. Будешь трюнькать языком, и правда прослужишь весь срок, да еще не здесь, а где похуже. В патрулирование прокурдских территорий жаждешь? Вот то ж! Так усек, что мы не виделись?
– Так точно, Хайруллах-бей, – Исхан уже почти взял себя в руки.
– И значит, я о зашоренности. Ты вот думаешь, из-за узости обзора, что все как всегда было, так всегда и будет длиться вперед? Ошибаешься, Исхан. Во-первых, жизнь не стоит на месте – глобально меняется. А во-вторых, есть кое-какие вещи не плавающие на поверхности. Кое-где прогнозируется будущее, и оно, поверь, очень непохоже на нынешнее настоящее.
Исхан Хаккин слушает в пол уха. Ладно, генерал напускает тумана – почему бы имея свободные уши не пофилософствовать. Непонятно другое – зачем? По крайней мере, если во всем плохом ковырять до чего-то хорошего, то сейчас выковыряны две веши: скорее всего, Исхана здесь не закопают и, может даже, не поколотят, а во-вторых, совершенно негаданно, удалось узнать, кто виновен в случившемся повороте судьбы.
– Так вот, Исхан Хаккин, если не будешь дураком и соплей, то все мелочи текущей действительности, вполне так, выдержишь. После ты поможешь мне, а я помогу тебе. – Исхан спешно выныривает из посторонних грез – он чуть не убаюкался под гудение «кондишина» и лекцию генерала – концентрирует внимание. – Кроме того, Исхан, хотя тебе на это наплевать, но мы с тобой поможем Родине. Понимаешь о чем я? Ни шайтана не понимаешь? Сейчас поясню. Ты у нас кто по профессии, да и призванию, Исхан, а?
Исхан Хаккин спешно думает, как бы такое сформулировать: «маэстро сервисных услуг», «мелкий бизнесмен сферы развлечений», «организатор…»… Перебрать все вариации не получается, генеральский мозг работает быстрее, без всяких простальзываний-экивоков.
– Ты у нас сутенер, Исхан, правильно? Возражений нет? Вот и исходим из такого расклада. Однако именно в таком качестве ты мне и нужен. Скажешь, редкая профессия? Таких спецов Стамбул полон доверху. Однако у меня к тебе личная симпатия, да и хочу я тебе сполна оплатить за дополнительный сервис. Не всякий умеет как ты.
– Спасибо, Хайруллах-бей, за оценку моих скромных… – кивает Исхан потому что сейчас так надо.
– Не стоит пока, оставь на грядущее, – отмахивается генерал. – Так вот, таких как ты много, но я выбрал тебя. Будешь на главной роли. Твой бизнес, который сейчас какбы накрылся – то были сущие мелочи, по сравнению с тем, что я тебе предложу. Но, конечно учти, моя доля будет по более твоей, так уж распорядился Аллах. – Исхан Хаккин навостряет уши – речь, вроде бы, и правда, пошла о бизнесе. – Вот представь себе не десяток-другой девиц, как у тебя было до этого, а, допустим, тысячу, или даже десять тысяч? Да что там десять, бери двадцать, тридцать? Масштаб чувствуешь? Конечно, это, считай, целая индустрия. Но меня мало интересует ежедневная мышиная возня. Я хочу хапнуть – грубоватое слово, но пойдет – сразу и всё. Мы просто перепродадим всю эту кагалу. Конечно, тебе как любителя-специалиста, может, заинтересует и постоянный бизнес. Это, пожалуйста. Оставишь себе сотенку, а то и две. Это мелочи, потом обсудим. Теперь учти, все эти девочки будут в самом соку и к тому же белые, да и не целованные, наверное, в большинстве. Как перспективки?
Исхан несколько ошарашен. У генерала приступ легкого помешательства на почве… Однако вести себя следует осторожно. Он аккуратно, как марсоход в чужом мире, с удаленными на сто миллионов километров техниками, зондирует грунт:
– А кто же сделает такие поставки, господин генерал? Вы наладили связи с московской мафией? Может, они преувеличивают? Десять тысяч – это… За какой срок? Пять-семь лет?
– Каких «пять-семь лет», дорогуша Исхан? – генерал распаляется, почти подпрыгивает в своем кресле. – Сразу! Понимаешь, сразу?! И никаких посредников, дорогой Исхан. Мы сами будем делать поставки. Мы сами будем брать и поставлять. Причем сразу, за несколько дней всю партию. Может, потом даже еще. Но не будем загадывать чрезмерно. – Хайруллах-бей вытягивает руку и почти любовно треплет Исхана за плечо. – Теперь, Исхан Хаккин, ты спросишь, а кто купит всю эту партию? И я тебе такое сейчас поясню. Ты вообще новостями в стране интересуешься хоть чуть-чуть? Ты о катастрофе в заливе Анталья слыхивал? Так вот, турецкий бизнес всего южного побережья нашей милой Турции на мели. А ты ведаешь, сколько всего для туристов там настроили только за прошедший год? Сколько туда вложили средств? Да банкиры некоторые скоро начнут кидаться в окна. Они все банкроты, все кто поставил на туризм! Теперь понял? Если мы предложим им десять тысяч молодых белых женщин, то… Они заплатят любые суммы, – генерал Хайруллах совсем распаляется, совершенно внезапно он начинает хохотать, причем, хохотать так, что охранник, отгороженный бронированным стеклом, оборачивается и смотрит, все ли в порядке с начальством. – Так вот, мальчик мой. Кроме всего прочего этим мы еще и спасаем Родину. Ясно? Мы спасаем всю туристскую индустрию. Любители голых попок кинутся сюда со всего мира, так ведь? (Ты ведь и сам бы кинулся, если бы был с большими деньгами, так? Я уж тебя знаю, баловник-затейник Исхан). Подумаешь, какие-нибудь аквапарки покуда по-пустуют. А может, и не по-пустуют? Старые дяденьки у которых уже… Они там со своими девочками на водных горках покатаются, правильно? Короче, согласен участвовать в таком бизнесе, Исхан Хаккин? Или поедешь к курдам, а? – генерал все еще похохатывает.
– Конечно. Буду донельзя признателен, – лепечет Исхан, но сам чувствует – выглядит это не слишком бодро. Он находится, и вставляет вопрос по делу: – Послушайте, уважаемый Хайруллах-бей, а где мы возьмем всех этих девочек?
– А вот это, Исхан, покуда секрет. Большой, толстый секрет. О нем ни-ни, – грозит пальчиком генерал Хайруллах. – Но чтобы добраться до этих девочек, Исхан, тебе требуется сейчас быть в армии. Такое понятно? Пока служи, не нарушай серьезно дисциплину. Не чеши языком, кто ты есть, и в чем твое призвание. Сопи в две дырочки, учи «Ме-шестнадцать» и прочее. Никому не тренькай, что я, генерал-лейтенант Хайрулах-паша, твой протеже. Чуток потерпи. Скоро, очень скоро, застучит наш барабан, и труба нас с тобой позовет.* * *…И прямо с седел,Сидя и на вскид метают…Нет, не только стрелы,И дротики, и даже каменюки,В пращу запихнутые верною рукой.Хотя здесь риск – ведь греки в высоте,А значит сила тяжести за греков,К тому ж, ногами на земле удобнейМетать копье, и более того – земля своя.Нет, мистики здесь нет —В альтернативе дело, вот смотрите:Земля своя, к тому же небольшая,Для отступления маневра вроде нет,И вот стоим, куда еще деваться?Нам быть или не быть?…
24. Полигонные несчастья
Быть может, эта самая «ЛА-жка» после воздушного удара и пырнувших ее осколков получила некоторое сотрясение ума? и теперь решила проверить состояние ПВО Союза ССРпо-настоящему? Очень похоже на то. Или после пережитого катаклизма она настолько вошла в роль имитатора, что полностью перевоплотилась во вражескую ALKM? Вот эта версия еще более вероятна, ибо самолет-мишень отравилась прямиком не куда-нибудь в пространство большой дружественной, но малонаселенной Монголии, и не в еще более большое, но враждебное, и к тому же густо заселенное, пространство Китайской Народной Республики. Она двинулась к самой важной и масштабной цели находящейся в ее «зоне поражения», то есть, возможностей бортовой энергосистемы. Она полетела в столицу области – город Читу.
Естественно, там никто не ожидал ее прибытия. Даже в далеком «учебном центре» о ней давно уж забыли, ибо шла она с дозвуковой скоростью, и с момента ее предполагаемого уничтожения миновало более часа. Время было предутреннее, ибо ученья длились ночь напролет, и именно их апофеозом явился запуск ракет. Теперь удачливые приезжие стрелки-отличники в номинации «рядовой-сержант» завалились баиньки без задних ног, а в номинации «прапорщики-офицеры» уже распечатывали третью флягу с чем-то веселым. Лишь смочившие усы учителя-инструкторы все еще работали. Они уже сдали в проявку опечатанные контейнеры с фото-контролем, а теперь получив под расписку пленки обратно, смотрели фильмоскопные слайды, изучая на какой-секунде кто, где и как сделал что-то правильно или неправильно, то есть, в соответствии или не в соответствии с ритуалом боевой работы.
Утро было уже в разгаре. Советский Союз терпеть не мог разгильдяйства и тунеядства, так что все взрослое население уже входило в рабочие помещения, студенты усаживались в аудиториях, детвора побольше вставала при входе учителя, а совсем малышня в детских садиках и яслях уже получала манную кашку. Именно на один из таких садиков и спланировал имитатор натовского бомбоносителя.
В нем почти не имелось взрывчатки, разве что в несработавшем самоликвидаторе, совсем не осталось топлива, ибо последние двадцать километров он тянул чисто за счет аэродинамики конструкции, и сам он весил не так уж много. Но он двигался гораздо быстрее, чем любой автомобиль, а инерция за счет спуска сверху оказалась просто чудовищной. К тому же, он попал очень точно, как во времени – часом ранее он бы разбомбил только стульчики и расписанные шкафчики, – так и по месту – именно в помещение, в котором происходил приём пищи. Впрочем, пострадали и все соседние – самолет-мишень развалил треть здания. Похоже, садистские школьные анекдотики и купретики тех времен имели под собой некую реальную основу. Ибо в этой части изделия архитектуры не выжил никто.
Данное происшествие поставило читинский «учебный центр» в очень неловкое положение. Понятно, кого-то сняли – как же иначе? Но ведь по большому счету, виноваты былине люди и даже не полуразумное железо. Само место было оказывается не слишком удачно – для дела имитации войны даже данная таежная глушь оказалась слишком плотно заселена. И наверное теория вероятности тоже приложила шаловливую, невидимую руку. Ведь никто не знает, сколько всяческих самоходных мишеней за эти годы тоже не ликвидировались, а продолжили полет. Просто падали они где-то в безлюдье леса. Но кто бы мог их там разыскать? Для этого потребовалась бы не одна и не две дивизии полевыхразведчиков.
В общем, для полигона требовалась какая-то более гладкая местность, причем, совершенно без лесов и главное – городов. И таковая на территории страны, имеющей в распоряжении двадцать два миллиона квадратных километров, нашлась.* * *…Ну, вот чужак…Он сразу инициативу захватил,Ввязался в бой, но если в самом деле,Невероятное, и что-то вдруг не так?Но кто ж ему мешает? РазвернутьРасклад по новой,Плюнуть на тот план, что черт попутал,Взять другую папку и вскрыть пакет?По-моему, никто.Агрессор в преимуществе всегда:Один шажок вперед, вдруг скрипнула доска,Два шага в тыл, а можно и все три —И снова ждем удачного пасьянсаИли команды сверху от того,Кто там, на коврике в огромном кабинете,Советуется с богом, иль жрецом…
25. Курортники
Его и еще нескольких коммандос забросили на эту территорию за полгода до дня «Ч». Правда, в первые месяцы никто из них и понятия не имел для чего, по большому счету, это сделано. Наверное, с точки зрения командования, так было правильнее. В самом деле, даже в генералитете на момент заброски не все ведали, на когда точно спланирована операция. За такой срок могло случиться вообще все что угодно. Вплоть до смены политического вектора, если уж на то пошло. В конце-концов, на тот момент, его страна еще даже не вышла из НАТО. Вдруг бы с этим процессом случился какой-то казус? И что тогда, объявлять войну как представитель блока, то есть, по сути, от имени блока? За такое, очень серьезные дяди могли надавать по шапке. Ну и самое главное. Весьма опасно выкладывать будущие планы людям, забрасываемым в тыл потенциального противника. Мало ли что может случиться за полугодие. Человек – животное с гибкой психикой, за такой промежуток времени его можно не только просто перевербовать, а перевербовать даже в идейном смысле.
Реджеба Хатади за это время никто перевербовывать не пытался. А вот, один из членов группы, некто Айшен, тот как-то потихонечку сползал к космополитизму. По крайней мере, когда Хатади далеко не в первый раз уловил в его разглагольствованиях фразы типа: «А чего, здесь в Донецке вполне-таки неплохо. Я б вообще тут остался. Окрутил бы тут какую-нибудь красотку – если по серьезному, с окольцовкой, то проблем тут вообще никаких нет, даже с шестнадцатилетками – наплодил бы детишек, подал бы на гражданство, а там… Земля тут оценена не так уж и дорого. Калым здесь платить не надо – того, что накопил раньше, более чем хватит. Построю дом…». Хатади сообщил в центр, что «брат» Айшен ненадежен. Он быстро исчез. Поскольку он ничего о будущей миссии не знал, то, возможно, на родине его даже не выгнали из армии – было бы глупо терять над ним контроль. Так что вполне может быть, он сейчас прозябает где-нибудь в погранотряде на границе с курдами. Ничего, он тут в Донецке вдоволь наотдыхался.
Нет, конечно, они не сидели тут без дела. Но то, чем они занимались, могло считаться курортом, сравнительно с периодом интенсивных тренировок. Правда, сама работа носила несколько унизительный характер. Для самоуспокоения Реджеб Хатади засчитывал ее как разведывательное прикрытие, тем более это полностью соответствовало реальности. А когда-никогда, с подобострастного разрешения начальника строительной бригады, тоже, естественно, турка, им разрешали на работу не ходить. Иногда такое продолжалось неделю и более. Само собой понятно, что Реджеб и другие из группы не валялись все это время на матрасах в строительных вагончиках. Они занимались делом. Изучали город и окрестности. В этом не было ничего опасного. У них наличествовали все необходимые справки из милиции. К тому же, с любым работником правопорядка в этой стране получалось запросто и полюбовно решить любые вопросы с помощью пятидесятидолларовой купюры. Но больших Реджеб с собой и не носил – это бы наоборот привлекло внимание. Полицейские – в местном просторечии – «менты» – могли бы заподозрить жареное. Конечно, где им было докумекать, что турецкий строитель Реджеб Хатади – лейтенант десанта, присланный сюда для серьезной миссии, а не только для наклейки обоев в коттеджах.
Так что группа проводила рекогносцировку спокойно и не торопясь. Это очень нравилось Хатади, никогда и нигде он не трудился так размеренно и вяло. Осматривались подходы к намеченным ранее целям: управлению внутренних дел, районным милицейским участкам, воинским частям, штабам и военкоматам. А так же, к зданиям администраций всяческого уровня. Выбирались самые удачные точки для снайперского, гранатометного, минометного и пушечного обстрела. Намечались другие объекты разнообразного свойства. Например, в каком месте центральной площади города разместить «Подавитель». Конечно и всевозможные другие площади, помимо имени Ленина, тоже осматривались. Ведь только дилетант может полностью полагаться на карту, тем более купленную в ларьке. Кстати, подобные карты тоже скупались. Кое-какие даже переправлялись на родину. Понятно, что есть всяческие «джи-пи-эс», спутниковый мониторинг и прочее, но лишняя информация разведке совершенно не мешает. Ну и еще в процессе всего этого дела, братья по службе совершенствовались в языке. Причем не только в русском, который в Донецке конечно же превалировал, да попросту и не имел альтернатив, но еще и в украинском. Кое-где в области он все-таки использовался. Так что подчиненные Реджеба Хатади без дела не сидели.
Конечно, с некоторой стороны, группа с подготовкой класса «альфа», от столь неспешного темпа жизни, где до жути серьезный для кого-то труд по навеске пластиковых потолков воспринимался как вид активного отдыха, могла в конце-концов заскучать. Как выразились бы истинные украинцы – «обрыдло», то есть, надоело. Может быть, именно поэтому однажды им поставили весьма нетривиальную задачу. Требовалось убить одного военного, полковника МВД. Чем-то он не угодил кому-то в далекой Турции. Возможно, он имел лишь потенциальную опасность. Для Реджеба Хатади эти мелочи значения не имели. Его интересовал исключительно процесс. Конечно, про себя Хатади отметил, что агентурная разведка в верхних эшелонах тоже не дремлет. Такая мысль веселила.
Им передали фотографии, место службы, адрес. Остальное стало делом техники. Задача была даже проще, чем могло показаться на первый взгляд. Тут не требовалось делатькакое-то сложное похищение, с полным уничтожением улик. Рекомендовалось совершить все наиболее грубым способом, дабы имитировать простое уголовное мероприятие. Мол, шёл полковник по жизни прямо, но, к прискорбию, однажды оказался не в том месте и не в то время. Если все сделать правдоподобно, то никто и не прикинет вариацию, чтобы было, если бы полковник N пошел вечерком со службы не по этой, а по другой дорожке. Задание не представляло сложности еще и потому, что Реджеб Хатади уже знал нравы и классификацию большинства тутошней милиции. Он не думал, что военная прокуратура, или там, дознаватели, особо отличаются, в правильную сторону.
Полковник N получил несколько ударов обломком кирпича (с другой стройки, не с Реджеба), был ограблен, но документы не тронули. Нашли его только утром, да и то случайные прохожие, совсем не милиция-полиция. Все так и прошло, до жути пресно. Если по чести, то Реджеб Хатади волновался и оставался на стреме не более недели после операции. Затем его привычно глубокий, но короткий сон вошел в обычную норму.
А большая жирная Украина, между прочим награжденная природой самыми красивыми в мире женщинами в наибольшем количестве, также спокойно дрыхла, не обращая никакого внимания на роящихся вокруг нее насекомых, а так же на скопление тучек. Похоже, во сне она уже перенеслась в царство будущего несостоявшегося коммунизма, по крайней мере, в плане международного права и безопасности. Конечно, это было ее личное демократически-либеральное дело – сонные грезы, никоим образом не связанные с реальностью.* * *…Однако план уже трещит по швам —Они стоят. Щиты сомкнуты в рядИ нет движенья, стоны не слышны,Хотя ведь мрут наверное от ран?Кулак пехоты подступает к целиПора б в бросок, разогнанный кулак,К тому же облаченный в кружеваКольчуг, щитов и прочего железа,Совсем с ладонью сравнивать нельзя.Однако чертов скат, пробежка на подъемК тому ж, людей обвешанных железом,При всей профессиональной прыти, будетНе лучший выход – в положенье пат…
26. Чудеса небесные и морские
Ракету «Даль» разрешалось возить по парадам на Красной площади. Пусть у военного атташе отвалится нижняя, как и положено, по-американски ухоженная челюсть. Если данный мистер угодил на должность не только за счет папаши миллионера и дядюшки в Конгрессе, примерная дальность полета и профиль использования изделия отпечатаетсяу него в мозгу еще здесь же, в почетном первом ряду зрителей. Опытный кэгебист-физиогномик с биноклем отметит его реакцию и доложит вечерним рапортом. Он не уловит первопричину, или умно не проговорится о догадке, ибо в военных ведомствах СССР не стоит совать нос даже в соседний опечатанный кабинет, – о ней подумают те, кому следует. Используя дедукцию и материалистическое учение о классовой борьбе, вышестоящие стратеги контрразведки поймут, что атташе блеску заглотнул и сейчас строчит золотопёрой наливной ручкой срочное фельдъегерское послание в Лэнгли: «Подтверждено наличие у Советов противосамолетной ракеты сверхбольшой дальности, явно сравнимой с нашим „Бомарк-2“. В случае размещения ПВО-дивизионов этого типа на линии полярного круга план „Большое копье“ становится абсолютно абстрактной бумажкой».Имеется в виду одновременная атака Империи Зла более чем тысячей стратегических бомбардировщиков единовременно.
Спрашивается, какого лешего хитрому, прикидывающемуся хмурым, с трудом читающим дураком и собирателем люкс-авто, дядюшке Брежневу выдавать потенциальному агрессору свои тайны? А вот именно потому! Не побьем, так хоть в штаны наложат. Ракета «Даль» – плечо очистки неба – четыреста километров – получила отставку при приеме наработу, по защите воздушных рубежей Непобедимого и Могучего. Слишком немобильна, слишком сложна требуемая инфраструктура. Где-где, а в ЦК КПСС денежки считать умеют. Но затраты на разработку надо как-то, пусть косвенно, окупить. Если заокеанские ястребы потратятся на конструкцию новых финтифлюшек оснастки на свои Б-52, это вполне адекватная поливка бальзама на душу. Однако глав-конструкторы получили внушение, поерзали на ковре, заламывая шапку, и теперь снова закатали рукава в своих, чудом не отобранных институтах. Надо бы сделать что-то чуть меньшее, но тоже ничего.
И вот он, продукт неусыпных мыслей изобретателей, а так же их язв, геморроев, тиков, инсультов на взлете и прочих факторов выкашивающих поколение не хуже чем немецким MG-42 предыдущее. С-200 – «Ангара» – новый неразменный рубль противовоздушной обороны пятнадцати свободных республик. Не продается даже европейскому соцлагерю, хоть слюни у ручных министров-попрошаек, окончивших московские академии Генштаба с отличием, свисают до стоящей торчком шерсти самаркандского ковра в кабинете маршала на Арбате. Всем стоять, бояться! Эта штуковина готова к гиперзвуковым войнам следующего века. Конвейер запущен, и две, или там четыре тысячи пусковых вскоре перекроют небо Союза. Товарищи ученые, доценты с кандидатами не зря лускают икру осетрины с самого большого озера планеты, запатентованного как внутренне море СССР. Это компенсирует их бессонницы и тики, а кому мало икры, качает спинные мышцы, сопротивляясь весу орденов навинченных на пиджаки спереди.
Да кстати, о море. Кто-то неграмотный тычет в карту и утверждает, будто с данным озером соприкасается еще и Иран. Наивный! Он не ведает, что когда с ракурса Астрахани в сторону Красноводска начинает разгон «Каспийский Монстр», боевые джонки всяческих падишахов гребут в ближайшую бухту и всем экипажем забредают в ближайшую чайхану, обкуриться опиумом с горя за унижение, ибо экспериментальный экраноплан – продукт недосыпания уже конструкторов другого – военно-морского – профиля – может случайно промахнуться мимо Красноводска, а разворачиваясь по большой дуге обратно, состричь мачты у всех рыболовецких флотилий в акватории Бендер-Шаха или Пехлеви. Да, он вообще-то и по берегу может. Он рулит по глади Каспийского озера столь стремительно, что застигнутый врасплох американский сателлит-шпион не успевает регулировать фокус для четкой съемки. АНБ потом вечно приходится доплачивать «Диснею» за карандашную ретушь, дабы выглядело пореалистичней и поубедительней; возможно у них контракт на постоянной основе – у мультипликаторов карманы ломятся.
И значит С-200. Дальность боя скромнее чему у «Дали», но 180 км отдай и не вякай. К тому же имеется перспектива, ЗРК создан с потенциалом генетического запаса. После «Ангары» следует марка «Вега». Здесь еще шестьдесят сверху. В плане дальности. По высоте поражения, тут своя сложная песня. Однако командиры эскадрильи «Чёрных дроздов» – SR-71 компании «Локхид» – теперь командированы в Японию, разыскивать выживших с войны камикадзе для комплектации экипажей. Конечно, есть альтернатива – снять с вооружения или хотя бы законсервировать до лучших времен. Это, до каких? Когда «двухсотку» расставят еще и в соцлагере, потеснив «Аваксы»? Нет, до следующих, когда ее все же начнут продавать друзьям-арабам, а там израильский Мосад умудрится слямзить что-то для разбора по винтику и выявления среди деталей ахиллесовой пяты. Техническая разведка США – АНБ – начисто продула пари конкуренту – Центральному развед-управлению. Те сработали без всяких десятимиллионнодолларовых спутников, простораспределяя стотысячные пачки по карманам кандидатов ЦК. Разумеется, мальчиков приходилось курировать с пеленочек (величайшее изобретение индустриальной культуры – памперс – еще не покинул стены своего КБ): загран-туры, обмен талантливой молодью, голубь мира – это же наш совместный символ любви!
Однако эти нюансы выявятся после. Сейчас конструкторам надо найти удобное место, для доводки «двухсотки» до ума. Если запустить прямо тут же, в огороженном заборомКБ… Но ведь только ускорители падают километра за четыре. Значит… Разворачиваем плоскость Меркатора…* * *…Однако раз пошла такая пьянка,Как говорится, то кромсай к столуПоследний огурец. К тому жеВремя – дикие века, воюют без резервовИ в лесу, поблизости, или допустим в нише,Что под скалой, нет скрытого полка,Все здесь на поле. Господи, футбол —И тот хитрее будет. Дикари,Или скорей наивные ребятки.Нет тактики тотального удара,Стратегия «двух с половиной войн»Еще не родилась. И значит?План до конца ведем, подходим ближе…
27. Простые шпионские дела
Между относительно сложными делами, имеющими определенную степень риска, случались задания весьма простые. Простые иногда подразумевали выезды по области, беглую рекогносцировку каких-то воинских частей, на предмет расположения КПП, а так же подходов и подъездов к ним с иных позиций. Лет за двадцать пять до того, за столь нездоровое любопытство, в этой же местности получилось бы запросто схлопотать десять лет строгого режима за шпионаж: страна, имеющая долгосрочные цели, не забывала себя защищать. Однако то нехорошее для шпионов и опасное для предателей тотальное прошлое кануло в историю. Еще бы нет, и в этой и в соседних странах-осколках шпионы и предатели встали у власти, так что первое, что они сделали, это обеспечили себе-подобным комфортные условия проживания. Ну что, в самом деле, могла в отношении Реджеба Хатади сделать нынешняя власть? Обратив внимание на его неславянскую наружность, его могли отозвать в сторону ребятишки в форме, или без таковой, но с какими-то ломинированными удостоверениями, и попросить продемонстрировать документ. Вообще-то по официально демократическим нормам местного законодательства, Реджеб Хатади мог бы просто возмутиться и ничего не показать, ибо поскольку номинально он не нарушал никакого общественного порядка, то и останавливать его было незачем. А помимо, в этой вольготной для всяческого криминала стране, никто не вводил комендантских практик, и вольные как ветер местные граждане были совершенно не обязаны носить с собой паспорта. Именно в таком роде мог бы ответить представителям закона Реджеб Хатади и был бы номинально прав. Тем не менее, кроме словесного словоблудия конституционных бумажек, он прекрасно ведал реальное положение дел. Похоже, его мудрая страна, выбрала момент для тутошней операции идеально. Через несколько лет, пойди все своим чередом, на здешней территории установится полицейская диктатура, и тогда деятельность групп, подобных группе Хатади, станет попросту невозможна.
Так вот, поскольку Реджеб Хатади имел дела с реальностью, то на всяческие обращения местных властей, он реагировал заискивающей улыбочкой, подобострастным извлечением на свет божий востребованных пропечатанных бумаг, а на уточняющий вопрос: «А что вы здесь, в Амвросьевке делаете, если трудитесь в Донецке?», он всегда с искусственно усиленным южно-кавказким акцентом – ибо смешная речь настраивает стражей правопорядка на веселый лад, а к тому же явно демонстрирует, кто из собеседников неопасный дурачок – разъяснял: «Понимаешь, уважаемый. Тут дэвушка-жэнщына. Полюбил, как увидел глазом. Может, жена будет. Не могу найти дом, ныкак не могу. Подскажи, дорогой-уважаемый!» И даже подсказывали. Особенно успешно, когда из рук в руки переходила десятидолларовая бумажка. А порой, угадывая притязания полиции-милиции сходу,Реджеб Хатади и не доставал паспорт и прочее, дабы не засвечиваться зазря, а сразу вкладывал в жадную руку что требуется, и шел далее своей дорогой, краем глаза отмечая военное КПП, количество девиц перед ним и номер войсковой части, выведенный краской на воротах. В этой стране все получалось так запросто!
Прочие задачи были совсем смешные. Например, пройтись по институтским и училищным общагам. Определиться имеются ли среди них чисто женские, или хотя бы выявить какие этажи преимущественно для девиц. Отметить семейные, как понял Реджеб Хатади, именно на предмет малой заинтересованности оными со стороны родного заморского командования. Данное дело не представляло уже совершенно никакой сложности. Вольготной походкой он прохаживался по всем этажам, заглядывал в туалеты. Порой для этого приходилось выстоять очередь, причем нагло влезающие вперед юнцы уверенно заявляли, что мол «Петруха мне занял раньше». Способный переломать им шею ударом сдвоенных пальцев Хатади вяло и безразлично кивал, наконец, попадал в нужник, осматривал из окна (часто для этого приходилось вставать на подоконник, ибо окна до половины мазались белой краской) подходы к зданию, возвышение над местностью и торчащие напротив высотки: порой они тоже представляли из себя общаги, так что осмотр имел двойную функцию. Естественно, иногда в размещенных по центру города, и еще, по странной случайности, не выкупленных большим бизнесом, студенческих жилищах наличествовали вахтерши. Тогда приходилось просто засовывать руку в карман и извлекать оттуда что-нибудь интересное. Как ни странно, но здесь, как раз долларовые бумажки могли сослужить плохую службу – насторожить и обозлить состарившихся вместе со своими обшарпанными стульями привратниц. Гораздо лучше срабатывала шоколадка среднего формата. Но кое-где, все равно приходилось способствовать круговороту долларов и гривен, видимо данные вахтерши уже прошли новейшую школу жизни, и были совершенно подготовлены перекочевать со своими стульями из охранников студенческого жилья, в охранительниц борделей. Реджеб Хатади прикидывал, что возможно в новых обстоятельствах, им даже не придется переезжать. В самом деле, неужели по приходу сюда турецкой армии, этому городу еще будут нужны какие-то студентки-филологи? А вот использовать их по другому, куда более утилитарному и древнему назначению представлялось вполне перспективным. Конечно, не будучи посвященным в точные планы командования, получалось строить какие угодно гипотезы. Но ведь Реджеб Хатади не любил болтать, а потому не обсуждал с подчиненными свои догадки, так что любые гипотезы и предположения оставались его внутренним, никому не ведомым делом.* * *…Но они стоят! Щиты сомкнув,Надвинув шлемы туго, и копья —Наконечники блестят, в отличие от глаз —Те щурятся, в бессилии считаютПерсидские рады, а может,Молят Зевса,Чтоб стрел поток отвел куда-то вдаль?Помиловал пока, до честной бойни,Что на мечах. Но может, что-то ждут?Знамения или прихода Спарты?Но глупость, времениДействительно уж нет —Пора кому-то начинать атаку:Трусливый грек? Надежд на это нетШтаны накакал полные, иль там —Доспехи, ну,Что тут, изобрели до, сей поры.А перс? Но им бы подойти еще чуть-чуть,Ведь горка все же, да и долгоШли, до того…
28. Пустыни большие и поменьше
Если бы когда-то в сороковых Красная Армия все же упредила Германский Вермахт в нападении, то после завоевания Европы наверняка бы развернула свои триста дивизий в странствие на юг – в Африку и Азию. К прискорбию, надо констатировать, что обе Америки остались бы вне сферы великого танкового похода, по крайней мере, до нового образования Беринговой суши. Тем не менее, речь сейчас не о Новой Англии и прочих «канадах». Просто в результате Великого похода в состав социалистического мира однозначно угодила бы пустыня Сахара. На счет ее грядущего превращения в бананово-яблоневый оазис, после похорон века модерна, верится с трудом, ибо этими же яблонями планировали засадить и Марс тоже: «Не желаете ли яблочки марсианские, свеже-мороженные, породы Фобос? Пол кило – сто тысяч рубликов; сами понимаете, доставка покуда дороговата; марсианская целина, скафандры… но вот скоро…» Оставим детализацию фантастам и вернемся на родимую.
Со всей определенностью гарантирую, что на первом этапе, кроме семипалатинцев, Сахару отвоевали бы и ПВО-шники тоже. Ибо… Ну сами посудите. Установив полигон по центру, удалось бы метать ракеты вкруговую, на любую дальность. Пожалуй, в серию пошел бы и отвергнутый когда-то ЗРК «Даль»: «Эх! королевство маловато – развернуться мне негде!»
Однако согласимся, и обесчещенный Вермахтом Советский Союз был тоже не мал, и в нем получалось найти значительные участки местности не занятые воспламеняющейся тайгой и нужным совхозам чернозёмом. Упрощенный аналог Сахары… Да, Турменистан всем хорош, песка много, однако впрямую граничит вовсе не с социалистическим Ираном, на рассматриваемое время, вовсе даже враждебным и проанглийским. Испытывать вблизи него нечто по-настоящему новое… А вдруг, возьмет и улетит куда не надо? Была охота делать подарки империализму. К тому же и оттуда вовсе недалеко, попросту «случайно», удается засылать всяческие U-2 и прочие гадости. Уж лучше… Все правильно, Казахская Советская Социалистическая – самое то. Да и простор здесь, простор!* * *…Однако в новый миг,Там, в греческих рядах, что ждали стоя,Команда разнеслась… И стройПошел, точней, рванулсяЧеткостью рядов.Бросок по склону вниз, понятно дураку,Имеет преимущество, к тому жЧисло у греков более. Читатель,Не верь легендам сочиненным позже,Дабы украсить явь,Оливковыми круглыми венкамиНам застелить неясности и снизитьПотенциал правдивости на шаг,Дабы не только грамотный в войнеУсек – величие свершившегося чуда…
29. Офицерские традиции далеких стран
Сказать, что у майора Забияки никогда не мелькали мысли по поводу заговора против существующей власти, стало бы явным обманом. К этому его обязывала не только фамилия, но сама принадлежность к офицерскому корпусу. Ну, кто не слышал как там-то и там-то – обычно в Африке и несколько реже в Центральной Америке – рано или поздно происходит армейский переворот? И совсем не «как правило», во главе этого маскарадного шоу стоит какой-нибудь генерал. Тоже диво! Генералы совершают перевороты даже унас, вспомнить случай с Дудаевым, например. Гораздо интереснее, если пируэт с опрокидом власти делает никому доселе неизвестный капитанишка. Но вообще-то майор Забияка вовсе не страдал комплексом Наполеона. Так же не собирался он водружать на себя и королевские привилегии. В тутошнем климате королей отроду не водилось – судя по нынешним учебникам пластичной до ненаучности науки истории, на власть в здешней территориальной целостности могли претендовать только гетманы. Ни сам Николай Васильевич Забияка и никто из его не слишком далеко в прошлое отслеженных предков гетманами не значился. К тому же, командир инструкторской группы майор Забияка был вполне адекватным реалистом и потому если когда и задумывался о перевороте, то не в виде реального планирования, а так, в качестве мечты. Ведь действительно, в настоящее время обстоятельства доставали любого нормального человека и без всяких гетманщины. А военные, как известно, отличаются от прочих «гражданских шпаков» тольколишь возможностью иногда подержаться за настоящее оружие. Хотя разумеется, люди мало сведущие в военном деле, точнее, совершенно не сведущие, могут подумать, что применить оное оружие против чего-нибудь можно запросто. Конечно, нет ничего принципиально мешающего употребить, к примеру, пистолет. Да и то, нынешние големы госструктур давно списали отдельную человеческую особь из разряда здравомыслящих, разумных существ. Неких братьев по разуму ищут теперь только отдельные энтузиасты, да и то не с помощью телескопов – их им не доверяют – а посредством ковыряния в газетах, журналах. Так вот, просто так получить в руки оружие, у офицера еще и не выйдет. Надо, как минимум, заступить на дежурство, да и то, тебе выдадут лишь две положенные обоймы. Что серьезное можно сотворить пистолетом ПМ? Попугать попутчиков по судьбе, тянущих такую же офицерскую лямку? Или пристрелить особо непослушного солдатика? Смысл? Убить кого-то действительно важного никак не выйдет. Для эксперимента, попробуй, доберись до президентского дворца. Тревогу поднимут раньше, чем ты покинешь родимое КПП. Может, тогда дело решит сверхнадежная штуковина – АКМ? Но в чем принципиальная разница? Прицельная дальность чуть выше, но если палить в автоматическом режиме, то патроны кончатся еще проворней чем у «Макарова».
Как на счет более серьезных и больших военных предметов? Однажды в Южном Вьетнаме, во времена той самой большой войны, один пилот этой же южно-вьетнамской армии зашел в пикировании на сайгонский дворец собственного же южно-вьетнамского президента. Причем заход получился весьма удачным – бомбами снесло половину здания, ибо «Фантом» весьма бомбо-подъемная машина: восемь тонн – за так. Но что толку? Правитель, как назло, оказался в другом крыле дворца. Теперь, судя по детективам, дворец, по крайней мере, американского демократического избранника прикрыт группировкой ПВО. Но ведь у майора Забияки не имелось даже самолета. И к тому же, чтобы он с ним делал, если бы странным образом таковой добыл? Это Шварценеггер летает на чем попало – в Голливуде все допустимо, а в реальности, для управления самолетом требуется все-таки быть летчиком. Правда, у майора Забияки наличествовали в распоряжение штуковины более быстрые, чем истребитель – изделия нормировки 5В28. Однако попробуй, употреби их в одиночестве.
Конечно, рассказывают, что мол когда-то, в доисторические времена Союза ССР, один скучающий часовой умудрился нечто таковое совершить. Пусковые установки зенитно-ракетных комплексов стоят обычно по окружности вокруг какой-нибудь кабины управления. Без команды питание на них не подается, и потому их вполне получается вертетьпо азимуту вручную хоть куда. Вот тот, инкогнито прорвавшийся в офицерские байки, часовой и повертел их немного туда-сюда. Никаких измерительных приборов – панорам с визирами – у него не наличествовало, так что действовал он на глаз. Каждую последующую ракету, находящуюся в режиме отмены готовности в горизонтальном положении, он навел на соседнюю. Конечно, там имелись всяческие мешающие делу земляные обваловки, но все же они не прикрывали пусковую установку полностью, так что надежда на исполнение акции у злоумышленника тлела хорошим бикфордовым шнурком. Наверное, в недалеком еще детстве, этот вооруженный по случаю караульной службы юноша весьма любил расставлять костяшки домино особым образом. Тогда они выкристаллизовывают различные композиции, и когда толкнешь крайнюю, то происходит грандиозное зрелище цепной реакции, а как следствие возникает новый, теперь уже статичный узор. В этот раз костяшками у него служили боевые ракеты. Их, к его сожалению, в боевом дивизионе мирного времени располагающем шестью пусковыми установками наличествовало всего-то четыре штуки. Тем не менее, дабы замкнуть процесс накоротко, он навел все ракеты последовательно, паровозиком, минуя пустые ПУ. Затем он отошел на некоторую дистанцию, снял предохранитель «Калашникова» и пальнул в твердотопливный ускоритель первой ракеты. Рассказывают, что по «принципу домино» ему удалось запустить три изделия из четырех. Наверное, врут.
Но все-таки конечно, использовать оружие как-нибудь по-придурочному вполне-таки возможно. Однако какое отношение это имеет к государственному перевороту?
С другой стороны, командир инструкторской группы государственного, по нынешнему «дэржавного» – полигона – это не какой-нибудь солдат-срочник. Знаний и умений куда по более, а главное, в распоряжении не какой-то ПМ или АКМ, и даже не «сладкая парочка» – спаренная пусковая установка «Джигит». Номинально, во владении майора украинского ПВО наличествовал ЗРК С-200Д – дальность действия более двухсот пятидесяти километров. Однако правительство Украины располагалось в Киеве, то есть гораздо дальше этой зоны поражения; причем, оно не парило в воздухе, разве что иногда. И значит, даже при желании, дабы таковое возникло всерьез, майор Николай Васильевич Забияка, все едино, не сумел бы произвести хоть что-то серьезное наличествующим у него оружием.
Даже обидно – понимаешь? – то ли дело на далекой демократической планете Тратай, на которой у президента на шее висит динамитный механизм, а у каждого гражданина наличествует кнопка, и если – понимаешь? – что-то где-то у нас порой, то…* * *…Ведь что дурак ответит коль емуРасскажут правдуЧерез поколенье, а то все три,Иль даже девяносто?А, греков больше было, скажет он,Тогда понятно, где ж тут героизм —Толпой громить всегда приятно, вроде,И даже безопаснее, к тому ж,В таких условиях и с форою – профан,Любой, расправится легкоС любым противником,А что там эти персы?Ведь азиаты, дикости костяк, орда вандалов,Что с них взять еще?Кроме войны числом, а не уменьем?Вандалов, знают все,Прикончить надо кучей, причем большой,В веках запечатлев свой подвиг золотом…
30. Трамбовка пустоты
Итак, берем в руки иголку и тычем в карту.
Пустыня? Пока нет, но преобразуем помаленьку. А покуда только полупустыня – Бетпак-Дала. Вполне подходящее пространство даже для «двухсотого». Его штатное изделие5В28 вспарывает тысячу метров этого пространства за секунду. А пространство, как известно, – основное богатство Казахстана. Вся прелесть его в том, что сколько не летай – никуда оно не девается: еще не наступили времена плача об озоновых дырах. Вообще Казахстан, в плане наземной плоскости натянутой на глобус Лобачевского изгиба Земли, представляет из себя проходно-непроходную территорию. Проходную, в том плане, что ее быстрее хочется преодолеть, дабы добраться хоть до чего-то путного, типа оазиса цивилизации. А непроходную, в плане того, что до возникновения железных дорог, и пройти-то ее было проблематично. С переделкой этого природного ковра полупустынь, окантованного, где горами, а где морями, в часть Советского Союза – Казахскую ССР, покуда мало что изменилось. Разве что эти пустые емкости бескрайности начали набивать хотя бы чем-нибудь. Обычно тем, что быстрее попадется под руку. Теперь эта советская республика, еще не под завязку, но набита лагерями строгого и не строгого режима – дань далекому прошлому человечества – рабовладельческому строю, а так же поклоном будущей экспансии homo sapiens-а в звездные дали – одним космодромом и одним ядерным полигоном. Тем не менее, бутыль вовсе не переполнен – пространства еще пруд пруди. Создание в Бетпак-Дала полигона ПВО – просто дополнительное радостное бульканье заливки чего-то нужного в нечто подвластное, но покуда ненужное.
Местные аборигены совсем не против. То, что их спрашивают, или не спрашивают, отношения к делу не имеет. Теперь скучными доселе ночами, в коих бестолково хорошо наблюдаемы только ненужные наземному кочевнику неизмеримо удаленные солнечные шары, получается за бесплатно рассматривать, как одни мечущие жар звезды сталкиваются сдругими. Правда, собирать осколки звезд не разрешено. То привилегия людей в красивой зеленой одежде, а за нарушение вполне можно угодить в те самые, используемые в поклонении древности территории. Кроме того, от присутствия русских есть прямая выгода. Когда кое-кто из безмерно уважаемых баев-офицеров вырывается на день-два из своих изобильных сгущенным молоком, северными красавицами и прочим счастьем резерваций, что-нибудь из прелестей далекой евроцивилизации может перепасть и встречным погонщикам верблюдов. Допустим, пустая, но солидольно-эн-зэ-шная солдатская фляжка, или алюминиевая миска с нуля. Русско-советские командиры не шпрэхают на местном наречии, но зато свято почитают обычаи кочевников. Еще они обожают охотиться, и палят из АКМ-мов по сайгакам, занесенным кем-то неграмотным, никогда не наблюдающим бесконечности стад вблизи, в Красную книгу. К жалости погонщиков боевых патронов им не вручают, но зато по безбрежности русской широты, могут отвалить мяса и плеснуть из фляжки обжигающе-прелестного напитка – спирта технического. Непонятно, почему расчувствовавшиеся офицеры жалуются, что в их полигонных государствах не продают обыкновенной пшеничной водки? Спирт гораздо круче, валит с ног в один миг, и к тому же – снова по слухам, и оброненным на обще-советском языке фразам – выдается офицерской братии за просто так. Эти русские военные – очень чудные люди, и вероятно больны склерозом. Палят в пустое небо бесценное – посовсем уже бредовым россказням – стоящее миллионы рублей железо, напичканное количеством пороха достаточным для глушения абсолютно всей рыбы в Балхаше, затем носятся по степи, разыскивая разлетевшиеся на солидную площадь обломки, и выдирая из них некие сверхценные, совсекретные блоки: за кои, опять же по слухам, могут переместить на жительство даже не в казахстанские, а в совсем уж холодные калымские пансионаты. Как будто нельзя было аккуратно и без суеты вынуть нужное из железяки еще до того как отправить ее взрываться в верхотуре.
Смех с этими русскими. Бормочут у костра, растолковывают местным по складам, что готовятся отражать воздушные налеты каких-то американцев. Где эти американцы? Бредят, что они даже на Луне. Совсем уж хохотно. Долетели туда на ракетах! Почти все верблюжьи пастухи в своей стадоводческой жизни натыкались на эти самые ракеты, еще до нахождения их офицерскими патрульными. Людей внутри не встречалось ни единожды. Тем более анекдотично – прямо московский журнал «Крокодил», что вроде бы на ракете они и вернулись назад. Как ту ракету после стыковки с Землей собрать? Тем более с Луной? Вон она – какая бугристая! Даже без офицерского бинокля получается рассмотреть.
Страницы: 1 2 [ 3 ] 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
|
|
Буджолд Лоис
Никитин Юрий
Посняков Андрей
Березин Федор
Бажанов Олег