Чтение 2–й страницы книги ~Создатель черного корабля~

В общем, лучшим видом деятельности сейчас будет понять послание Ирсата Льрибо совершенно однозначно. Реагировать надо мгновенно, а все инсинуации будут после. Итак…

– «Машинное»! Все движители-водометы – полный ход!

Пусть в примитивной «мокрице» у брашей-акустиков хлынет из ушей кровь, а на экранах продвинутых «плетенок» амплитудные пики выскочат за границы экрана. Нам все равно – мы уже сдернули забрало.

До свидания, господа! Что-то нам тесно в вашей разношерстой компании!

Сказки моряЗона свободного предпринимательства

Да, лучше б в трюме у красивой гражданской баркентины была действительно рыба. Она молчалива от природы и не умеет петь. Кстати, рыба в трюмах федерального парусника тоже наличествовала. Даже не простая, а летучая. В зонах воздействия некоторых теплых течений, особенно в период совершенно несинхронной миграции, это океанское чудо несется над волнами длиннющими, прямо-таки от горизонта до горизонта, сверкающими стаями. Просто бери сачок, подставляй и лови; еще лучше трал. (Кстати, для такого случая действительно существуют специальные сети, пристегиваемые между мачтами двух идущих параллельно судов.) Но на борту «Хромого затейника» рыба наличествовала не в качестве товара, она была лишь маскировочным фоном. Правда, ее тоже насыпали в трюм. Но только в качестве верхнего «защитного» слоя.

Если над таким обстоятельством хоть чуточку подумать, то можно даже несколько зауважать брашей. Не этих, с парусника, а в целом, сам Федеральный Союз. Ведь вряд ли маскировочные меры планировалось использовать против эйрарбакских военно-морских сил. Те на подконтрольной и отошедшей по договору акватории могли расстрелять из пушек просто за национальную принадлежность. Так что тут, как ни крути, предусмотренная маскировка против каких-то океанических полицейских патрулей собственного засола. Однако у «массового промышленного производства» свои тонкости. Там некогда возиться на индивидуальном уровне с запиранием каждой способной издавать звукиаорты; к тому же через нее вообще-то еще и дышат. Да и наверняка никто не предусматривал «проколов» в этом плане. Ну, устроили хоровое пение, свались сверху Оторванная Голова Черепахи. И что? Здесь, через прикрытую грузовую створку, да еще через полуметровый слой крылатых рыбешек, почти и не слышно. Тем более раз поют, значит, дышат. И даже, наверное, хорошо, что посыпаны рыбкой: она мокрая, холодная, а здесь, в зоне сдвоенного солнечного фокуса, когда оба светила бьют слева и справа одновременно, да еще нет ветерка даже на скорости сантиметр в час, тут от жары можно просто помереть не встать. Да еще, окромя того, если кто захочет перекусить, так на тебе – хватай зубками и грызи: обед-ужин в любое время, не по расписанию. Просто-таки «зона свободного предпринимательства» не отходя от дома.

Так вот, «поют, значит, дышат» – это хорошо. Но кто ж предвидел, что трехмачтовая баркентина – не линкор: у нее внешний днищевый пояс обшивки достаточно тонок и, оказывается, пропускает звук. И вообще-то производящий разведку чужой акватории «Пришелец-Близнец» искал подводные лодки. Но когда ухо дежурного акустика различило ритмичное завывание, он, естественно, заинтересовался. Что с того, что пение осуществлялось на чужом, не эйрарбакском языке? Ведь и не на браши тоже.

И корвет-эсминец изменил направление движения. Ведь здесь не требовалось даже простейшего маневра для перехвата – цель покоилась относительно моря. Почему бы действительно не глянуть одним глазком, кто это там упражняется в хоровом песнопении?

Прикрытие

А потом происходит такое, что сдвинутые ввысь амплитудные пики осциллограмм шестерки водометов «Кенгуру-ныряльщика» становятся лилипутами. Они просто мгновенно давятся, будто их и не было. И, разумеется, можно только содрогнуться, представив, что происходит с ушами примитивистов-акустиков «мокрицы», но здесь, в боевой рубке новейшего «Кенгуру», электронно-лучевые трубки идут вразнос. Да что там трубки… Звук в воде распространяется гораздо быстрей, чем в воздухе, а может даже, это сверхзвук в воде! Он такой силы, что опытные операторы жмурятся и отстраняются от экранов, ибо в них этот водяной сверхзвук преобразуется в световой поток. Он поражает даже раньше, соревнуясь в скорости с пиком мощности гукнувшего где-то великанского камертона. И еще до того, как звук наваливается не только на какие-то импульсы-амплитуды, а на саму физическую реальность, жмет и крушит видимые визуально предметы, тут, в голове шторм-капитана Косакри, происходит свое светопреставление.

Пыхает острым лучом звезда озарения, продевая нить из опрокинутого конуса будущего сюда, в воспринимающую мир линзу. И вновь является, поблескивая серебром, паутина, вмиг связывая микробными узелками все причины и следствия обоих стыкующихся конусов – будущего-прошлого. И, пораженный вспышкой озарения, Стат Косакри готов внимать, отслеживать открывшиеся нити, ведущие ко всем тайнописям Вселенной, но тут хитро исполненный мир вокруг режет эту возможность самым чудовищным ножом, оказавшимся под рукой. Ибо звук, превращенный в физику, уже дергает с мест всякие маленькие предметы типа людей, их кресел и блоков питания. Он пытается их выколупать, продеть сквозь продуманные, назло ему изобретенные ремни и крепежные болтики. В злости оставляет эти крохотульки как есть и берется за самое большое из имеющегося рядом. Это, конечно, сам двухсотпятидесятиметровый «Кенгуру-ныряльщик». Звуковой фронт, давно побивший рекорды всяческих осциллографических амплитуд, стремится сделать из него гармошку и скрутить в бублик.

И где-то в нутре колотящейся о бог знает что, может, о сами бортики Трехсолнцевой Вселенной, погремушки «Кенгуру» висит или, может, уже стоит на руках, абсолютно всезнающий, но сейчас уже не умеющий соображать, бактериально-маленький шторм-капитан Стат Косакри. Он знает, что происходит во всех смыслах. Ведает, что весь этот удар направлен на него, как на эпицентр мира. И одновременно догадывается, что он только песчинка, попавшая в жернова перетирающей самое себя Вселенной. Он даже знает, кто конкретно запустил вдело эти всесокрушающие жернова. И совсем это не столкновение с торпедой, как, наверное, представляется некоторым из пристегнутых к креслам микробов. Это нечто очень даже другое, ибо капитан Косакри там, внутри себя, все еще видит другого капитана – совсем мелковатого, но толстенького тенор-капитана. Видит, как этот небольшой человечек давит кнопки и щелкает рубильниками и производит еще множество эдакого всякого, потому что боится довериться кому-либо другому – нет времени убеждать. Он, наверное, очень грамотный, этот не слишком румяный толстячок, ибо своими действиями умудряется сделать то, что совсем не предусмотрено – то есть предусмотрено, но в обратном смысле, ибо в нормальной ситуации сразу отсекается цепями предохранения. Но упорный, обильно потеющий капитанчик все щелкает и щелкает тумблерами; кое-где он даже пользует отвертку…

Висящий на руках, как на растяжках, Стат Косакри, жаждущий отрезать уши, дабы вырвать с корнем задавившую их боль, или уж, на крайний случай, отрастить еще пару ладоней, которыми можно будет прикрыть эти самые выросшие вдесятеро органы боли, он сейчас тут, в точке схождения будущего и прошлого, знает, к чему приведут эти отверточные маневры. И сквозь боль, глухоту, мерцание и уже не воспринимаемый визг впервые по-настоящему испытуемых на прочность шпангоутов корабля, сквозь хорошо ощутимую вибрацию собственного скелета – ибо кости и мясо, оказывается, все же не единое целое – шторм-капитан Косакри силится подтвердить ранее отданную команду «Полный вперед!». Он знает – только в этом их спасение. Хотя, казалось бы, что там эти доли метра в доли секунд, когда их нагоняют новые уплотнения-разуплотнения тяжелой среды океана, выведенные из равновесия отверточкой Ирсата Льрибо. Уплотнения-разуплотнения, фазовые переходы плотностей, способные убить весь мир своим сверхзвуковым накатом.

И вообще-то, теоретически, если, конечно, решиться повторить, можно было бы сделать то же самое несколько другим способом. Правда, тоже сквозь предохранительные цепи и, наверное, не без отверток и кусачек. И может, это действительно был более легкий путь. Ведь на борту «Герцога Гращебо» имелись спецторпеды. Их просто не могло не наличествовать на лодке типа «океанский хищник». Но, наверное, тогда, кроме тумблеров-книппелей и обрезанного загодя воя сирены, на пути пухленького и румяного в детстве тенор-капитана Льрибо встали бы еще и неспособные на подвиг люди. Ведь тогда бы они успели связать в голове тумблеры, провода и чужие намерения. А так…

Или, может, небольшой, едва сдавший при поступлении в академию физподготовку Ирсат Льрибо делал то, что привычней в плане знания назначения тумблеров и кнопок? Да впринципе теперь, из будущего, уже не требуется отслеживать все причины и следствия. Важен финал – вот этот, делающий из океана резонатор, процесс. Какая теперь разница, сколькими путями его получалось достигнуть?

Главное, совсем смешной и непривлекательный для женщин, командир «Герцога» сумел решить неразрешимую дилемму следования дальше вверенной ему под временную охрану субмарины «Кенгуру». Он был гением и сделал из океана Бесконечности камеру-резонатор, в которой достаточно просто двигать и двигать по прямой с максимальной скоростью, совершенно не опасаясь, что тебя кто-то каким-то образом обнаружит.

Да, для этого пришлось пустить вразнос ядерный реактор «Герцога Гращебо». И, естественно, были другие решения. Например, инициация ядерных БЧ. Но, согласитесь, со стороны невольно задействованных в деле южан такое получилось бы классифицировать как преднамеренное использование специальных боеприпасов! А ведь сейчас все-таки мир. В случае же самовозбудившегося реактора – взятки гладки. «Извините, господа дипломаты, так уж вышло. Постараемся разобраться в ситуации и наказать соответствующие технические службы. А что, ваши лодки тоже пострадали? Ах, это секретные сведения. Ну да, ну да. Слава Звезде-Матери, у нас в тот момент больше ничего в акватории не находилось. Вы уж извините, ядерная энергия – штука серьезная. Произойти может все!»

Да, как на счет людей? В смысле, личного состава? Тех, которые могли бы помешать тенор-капитану проявить техническую грамотность? Может быть, их следовало…

Но каким образом они бы спаслись, даже если бы чудом оказались на поверхности? Тремястами метрами ниже расположился гипоцентр, язык резонирующего колокола. Да и вообще, для чего это спасение? Для попадания в плен к всплывающим в аварийном режиме брашам?

Сказки моряНародное творчество

Мог ли «Хромой затейник» принять бой? А что, по идее, его оружие было немногим хуже, чем у «Пришельца-Близнеца». Разве что пулеметы не имели сложной системы автосопровождения и прочих изысков, ну так с ближней дистанции не попасть в корвет-эсминец, просто держа в перекрестии, было бы позорищем. Однако какое дело пусть слабенько, но бронированному корвету до дождика из пуль? А вот баркентине с ее пластиковым корпусом, хрупким автоматизированным такелажем, да еще и невозможностью маневрировать всего лишь через пару-тройку минут пришел бы полный капут. Это не беря во внимание наличие на «Близнеце» самонаводящихся торпед. А, к тому же, разве на «Хромом затейнике» наличествовали военные, долг коих перед брашским адмираллиссимусом заключался в «погибаю, но не сдаюсь»? Тут были обычные…

Ах, да сейчас они пытались прикинуться мирными рыболовами:

– Простите нас, господа мира, доблестные императорские моряки, мы просто удили рыбку. Может, нечаянно и забрели в ваши воды, ну так каемся. Звездочек для ориентациив нашем мире не имеется, солнце одно хитромудрое, живым глазом не видать, а другие так голову напекли, что мозги наши псевдочеловеческие, Южным полушарием произведенные, совсем усохли. Помилуйте нас, мы и так от природы богами наказаны, и к тому же рано или поздно, но падет на наш ущербный материк Оторванная Голова Черепахи, точнее, по вашему исключительно правильному названию, луна Мятая. А мы уж вам, милостивым сударям, что хошь, в пределах возможного! Вот, на коленях уже стоим. Можете даже,по обычаю, выстроить нас в линию и вздернуть на мачте – коих у нас много, и покуда они без дела простаивают, – каждого десятого или даже восьмого, только уж, пожалуйста, не всех. А меня, капитана, не надо вовсе, ибо если уж под моим гнусным командованием умудрились мы сюда, к экватору, заблудить, то уже другими во главе – никогда нам родимой и, к сожалению, мерзкой Брашпутиды не разыскать.

– Ладно, понятненько, рыбаки так рыбаки, – отвечала на то призовая команда снаряженная с «Близнеца». – Что действительно великим странам за рыбу ругаться? Ну, переехала она через экватор в трюме без паспорта? Ведь если бы переплыла по глубине, по своему собственному разумению, так никто бы ей никаких деклараций не предъявил,верно? Верно! И чегой-то мы вас, бедных кормильцев несчастной, готовящейся к окончательному утоплению Брашпутиды, будем загодя и ни за что развешивать по реям? Разве что, дабы рыба летучая, кою вы обидели, попыталась вас в особо высотных прыжках обглодать? Так нам ли заботиться о ее пропитании? У нее есть добрый, большой папа – великий океан Бесконечности.

– Ой, как благообразно и верно сказано! Сколько жить буду, все буду внукам, правнукам рассказывать, как повстречал в море самых благородных и великодушных людей насвете – эйрарбаков из государства Эйрарбия. И не уговаривайте, никак я с колен не встану и еще полдня буду в эйфории стоять после вашего ухода, молиться, дабы ветер попутный никогда у вас не кончался, а реактор урановый ровнехонько, без сбоя мощу выдавал.

– Да уж да, такие вот мы добродушные, совсем не сумрачные воины света северного. Одна у нас только есть слабинка, хобби такое безвредное. Скучаем мы на долгом, неустанном бдении службы, а потому любим мы безмерно, когда кто-нибудь из встречных путников поет нам новую хорошую песню… А это ничего, что не на эйрарбакском, – мы и другие языковые конструкции чтим. Так что, уважьте гостей дорогих? Да, нам все равно, можете встатьс колен, а можете и не вставать – как удобнее, лишь бы песня звучала лихо. Ну не! «Как десантник удалой эйрарбаков бил гурьбой» или «Наш «тянитолкай» летел, «абакуров» углядел» и даже «Как «львенок морской» лихо справился с «кишкой» – это, конечно, все весело, но что-то не по сердцу. Слишком, понимаете, военное, а мы и так от службы утомленные. Ага, есть мирная? «А «львы морские» все ребята холостые». Хм! А, есть и антиправительственная, революционная? Это какая же? «Брашпутида молода все плывет, да не туда»? Очень интересно. Есть еще хуже? В смысле, антиправительственного фасона? «Как «честный меч» хотел ноги мне отсечь, да не в ногу попал и оружье поломал».Тоже хорошая песнь, но… Ну, давайте жизнеутверждающую. «В оккупанты я пойду, там копеечку найду, а быть может, руб…» Не, ну что это в самом-то деле. Ага, можем обидеться? Да уж, попробуйте. «Как поганый эйрарбак делал все у нас не так». Не, эта действительно совсем не годится. Что, и про любовь есть? Так вперед! «Вот кто-то с «горочки»спустился»? Тут ничего, но все ж милитаризмом попахивает. Есть и совсем юморная? «Скальпы «баков» на ремне, а подошвы в их го…». Нет, такую тоже не надо. А это как? «Я Грапуприса поймаю, денег вовсе не возьму, про инфляцию я знаю и бумагу не приму». Нет, такую явно не следует. Как-то не то все. Тяжело у вас в Брашии с мирной жизнью. Тогда уж спойте нам нечто заунывное на дорожку. Есть таковое? Так выдайте! «Как на день солнцеворота подорвался «лилипут» прямо возле арсенала, и теперь нам всем капут». А это заунывная? Да нет, просто у нас дома тоже есть похожая – она к веселым относится. Не-не, без претензий. Чужая культура – потемки! Но ведь умеете петь, мы ведаем.Однако для гостей стараться не хотите.

– Вот мы покуда сюда плыли, слыхивали, как вы красиво выводили, да еще с переливами. Да на неизвестном языке. А перед нехорошими, малоразвитыми эйрарбаками, значит, выкладываться не жаждете? Кто ж у вас пел-то? Даже, понимаешь, женскими голосами подвывали. Где же женскую половину подевали? Или у вас рыба не только летающая, но еще и тенорком умеет? Ну-ка, поглядим мы все-таки вашу рыбу. Ух ты! Вота чего тут деется!

Траление

И пока «Кенгуру-ныряльщик» несется вперед на полных парах, что мы можем предположить по поводу и в связи со случившимся? Ну, с героической смертью «Герцога Гращебо» все ясно. Может, и не очень в деталях – кто какую кнопку жал и загодя или спонтанно была придумана самоликвидация, а также какой процент личного состава корабля поддерживал и вообще знал о задумке героя-командира… Однако возникает, кстати, всплывая не из слишком больших глубин, законный вопрос. Не оказалась ли высшая степень геройства всего лишь прикрытием чьего-то разгильдяйства? Как и случается при реализации большинства теоретически выверенных планов. Ведь Имперский Флот Закрытогоморя обязан был «протралить» данный район вдоль и поперек. Опустить на разные глубины активные сонары и навести в округе такой «шорох», что республиканские лодки должны бы забыть сюда дорогу недели на четыре. Естественно, ФЗМ не должен был направиться с базы именно сюда и не удосуживался вершить кавардак только исключительно в этой акватории. Ничем она от многих других не отличается, а потому если бы бестолковость взяла верх изначально, то кончилось бы такое «траление» только тем, что после его окончания сюда бы устремились все субмарины-разведчики брашей, дабы выяснить причины столь повышенной активности имперцев. Так что все наверняка производилось, как и должно. То есть как бы между делом. Флот Эйрарбии двигался себе вдоль экватора; иногда, впрочем, лавируя, дабы не оказаться над какой-нибудь «случайно потерянной», погруженной на километр гигаминой. Время от времени пара-тройка рейдеров шастала туда-сюда, на тысячу-две километра в сторону, дабы проводить более фронтальную разведку. На более дальнюю дистанцию небольшие эскадры обычно не отклонялись, ибо по обычаям, привившимся на планете Гея, потопление двух-трех чужеродных корабликов считалось допустимой забавой и совсем недостаточным поводом для развязывания серьезной войны, особенно если оно шатко-валко растолковывается другими причинами типа внезапно поднявшегося и тут же утихшего шторма, а то и известной в морских страшилках «Большой Втягивающей Воронкой». Другое дело – флот. Соединения из десятков кораблей относились друг к другу уважительно. Уступали друг дружке дорогу, по крайней мере, в нейтральных водах океана Бесконечности. Конечно, если бы какой-нибудь адмирал вдруг вздумал приблизиться к Брашпутиде на дистанцию стрельбы гигакалибров, то был бы незамедлительно атакован всеми наличными силами. Именно дляэтого супротив стерегущих экватор или еще какую важную широту эскадр эйрарбаков завсегда в параллель, и вроде бы за между прочим, следовало одно-два морских соединения южан.

Так вот, императорские корабли должны были сделать прочесывание основополагающей точки маршрута «Кенгуру-ныряльщика» с большой активностью и в то же время между прочим. Никаких подозрений, все «тип-топ». А раз они этого почему-то не сделали, надо принять один из двух возможных выводов. Или Стат Косакри преувеличил роль, отведенную собственному кораблю и собственной личности в качестве его придатка, и субмарина «Кенгуру» со всей ее преважной миссией на фиг никому не нужна, либо миссия настолько важна, что браши не смутились ввести свои лодки в «протраленную» зону сразу по убытии чужого флота. То есть даже рискнули ослабить эскадру-сопроводитель на добрую морскую подводную «пятерню». И, кстати, дежурство такого количества лодок ради «Кенгуру» именно и доказывает наибольшую вероятность второго варианта. А уж еще одним, совсем не косвенным, подтверждением служит именно героическая смерть «Герцога Гращебо». Ведь даже в «допустимом», принимаемом как данность «отлове» кораблей-одиночек использование ядерного оружия считается перегибом. Оно может послужить запалом серьезной войны. Потому, конечно, такой шаг, как самоликвидация себя вместе с противником с помощью выведенного из-под контроля реактора, может, и пройдет один раз, но уж никак не два-три. Ибо реактор – штука серьезная, и по закону вероятности не может быть, что они «пыхают» посреди моря-океана один за другим. Тогда уж либо противник с таким кризисом в производстве движителей вовсе уже смешной, и странно, что он не менее десяти циклов кряду успешно бдит собственные границы, либо все эти случаи неспроста. Кроме того, что это за герои-подрывники, рвущие себя почемзря, совсем даже не вплотную к ворогу? Уж сблизились бы тогда, как бы за между прочим. А так… Ну что толку от этих выпущенных на свободу килотонн? Только разве что радиационное заражение воды. Ибо, глядючи на планшет боевой обстановки, выявляется – будет просто чудом, если этот взрыв мог поразить хоть кого-то из брашской шатии-братии. Разве что по расхлябанности какая-то из субмарин развернулась к эпицентру совсем уже неудачно. А так – слишком велики дистанции. И, значит, с точки зрения «обмена фигур» – «баш на баш», геройство «Герцога» – абсолютно холостой выстрел.

Ну а еще по этому поводу можно прогнать по мозгу вот каковое соображение.

Если миссия «Кенгуру» важна, флот-тральщик сделал все как водится, ибо действительно надо быть полными дебилами, дабы пропустить и не заметить целых пять лодок-охотников противника под собой; если «Герцог Гращебо» даже собой пожертвовал, лишь бы прикрыть отход «Ныряльщика», то не следует ли из этого, что в штабе Серого флота случилась утечка информации? Ведь не произошла же она с борта вверенной Стату Косакри субмарины? Нет, не произошла, тем более чему происходить-то? Никто на борту, включая капитана, даже по сию пору понятия не имеет о порученной миссии. И, значит, все-таки штаб Серого ФЗМ. И тогда…

Кто гарантирует, что «Кенгуру-ныряльщика» не будут поджидать еще где-нибудь? Или в далеком, наземно размещенном штабе тоже не дураки и сделают выводы. Найдут и перекроют канал утечки. Будем надеяться именно на это.

Однако для начала неплохо бы определиться, куда вообще-то необходимо плыть. Ведь подводная лодка добралась, а в результате аврала с «Герцогом» даже пересекла экватор.

Сказки моряНедо-люди, до-люди и прочие

Тут капитан баркентины, естественно, делает в штаны, однако нельзя сказать, что полностью растерялся. Все-таки брашские пираты – это не девочки, избегнувшие воспитания в «униш». Некоторым военным стоит поучиться у них изворотливости – пригодится в путешествии по карьерной цепочке.

– Понимаете, – говорит он старшему призовой команды, тенор-мастер-торпедисту Муру Джа, на вполне сносном эйрарбакском, – я что-то про эту живность и забыл. Вот про рыбу помнил, а про это никак. Они же кто есть такие? Вы же ведаете истинные знания. Выше всех стоят боги. Ступенью ниже эйрарбакский император, дай Красный Пожиратель… то бишь Гигант Эрр ему здоровья. Потом жрецы Эйрарбии. После прочие эйрарбаки; в первую очередь, естественно, военные моряки и морская пехота. Ну, уж потом, далеко под вашими ногами, мы – презренное племя недоношенных богами псевдодочеловеков – браши. А вот эти, так они еще много ниже нас. Они же полосатые! Зебро-люди! Так что…

– Однако работорговля, – констатирует тенор-мастер и ловко так моргает одним глазком. Так ловко, что «пареньки-матросики на подхвате» тут же начальника баркентины с коленок выдергивают и вмиг – разве что опять только моргнуть успеть – уже держат его этими же коленками вверх. А руки его уже тоже выворачиваются, так что хрустнесколько заглушает беседу.

Но браш настырный, еще что-то бормочет о «бракованном ответвлении генетической цепи» и чего-то еще о «даже не общем предке». Муру Джа пинает по его голове, как по мячу. Пружинит плохо.

– Сколько? – вяло, без интереса спрашивает торпедист.

– Вес или… – хрипит где-то внизу самый главный на тысячу километров в округе браш.

– Количество голов, понятное дело.

Наблюдающий за сценой курсант Стат Косакри ошибается, думая, что это пояснение. Пояснение идет снизу, без всякого замаха. На палубу что-то падает. Наверное, все-такизуб, ведь не может же быть сразу кусок челюсти? Или вставная? Из-за крови не видать.

– Остановите! – командует мастер-торпедист «паренькам-матросикам на подхвате», ибо чужой капитан действительно почему-то качается туда-сюда, как белье. Но ведь корабль все еще в сдвоенном солнечном фокусе – ветра нет. – Я внимательно слушаю, – говорит он совершенно сухим голосом.

– Тысяча четыреста восемь – общее число, – хрипят откуда-то снизу. – Самок – пятьсот. Правда, пусть раздавит Черепаха, ровно пятьсот. Детей… Великий Пожиратель, не помню точно. Что их считать-то пока. Вот когда довезем…

– Потери? – лениво интересуется Муру Джа, протирая потный лоб платочком: все-таки ССФ есть ССФ – ужасно жарко.

– Так не было еще, совсем не было. Разве что уже сейчас, там, в трюме. Мы еще не прореживали. Честно, мы даже акул не подкармливали – торопились. Зря, наверно. Боги всевидят. Нельзя нарушать обычай.

Кровь на палубе от жары даже не растекается, сразу черствеет, буреет.

– Сколько не полосатых? – тенор-торпедист отстегивает фляжку. Подносит к губам. Видит матроса-курсанта Стата Косакри. Что-то ему не нравится. – Эй, юнга! Ну-ка, хлебни. Солнышки – радость наша – напекли? Держись, дорогуша, ты – будущий офицер имперского флота. Так сколько? – снова переспрашивает торпедист Муру, несколько наклоняясь. Кровь капает быстро, ведь голова-то внизу. – Вдарить тебя еще или… Слушай, гниль, у нас на борту походная «камера Гринсэтера». Слыхивал о такой? Ты вроде интеллигентный. Хочешь попробовать? Еще есть «резервуар Тоу-Пена». Будем опускать тебя по частям, то верх, то низ. Увидишь свои части скелета без рентгена. Хочешь?

Муру Джа врет, на корвет-эсминце нет столь изысканной пыточной техники. Еще не хватало возить на боевом корабле ванну с сильнейшей кислотой. Однако говорит он все так же вяло и нехотя. Отработанная тактика вытаскивания признаний.

– И, значит, сколько не полосатых? – повторяет он, медленно вдавливая острый парадный туфель в глазницу. Голова опрокинутого браша снова отклоняется от вертикали. Теперь наконец наблюдатель Косакри понимает, зачем на боевое задание напялены эти лакированные туфельки, а не тяжелые шнурованные боты. Все, совершенно все предусмотрено.

– Мастер, откуда здесь возьмутся… – сипят снизу, и тут же туфель из шкуры шестиногого крокодила-папарка с островов Коро-Ро резко двигается туда-сюда. Что-то лопается.

– Полосатые люди. Место обнаружения и проживания – архипелаг Роно. Открыт мореплавателем Мокрисом Со триста восемь циклов назад. Отнесены к категории «три» – «недо-люди». В настоящее время на некоторых островах, и даже скорее всего на всех, проживают еще и племена Ми-Ми – категория «два» – «до-люди», переселенные по высочайшей милости почившего и переехавшего ныне на Странницу императора Сордокара Седьмого, с гряды также Ми-Ми, в связи с испытанием на оной «оружия крайней меры», – говорит тенор-мастер как по писаному. Говорит так, что курсант Стат Косакри начинает сомневаться, торпедист ли Муру Джа на самом деле. – Острова Роно – единственные острова, на которых проживают полосатые недо-люди. Данные участки суши расположены в акватории, отнесенной по не отмененному до сей поры Аберанскому договору к акватории Империи Эйрарбаков. Следовательно, – продолжает тенор-мастер, – имеет место быть не просто нахождение в акватории, а еще и высадка на территории, отнесенной кпротекторату Империи. То есть нарушение границ. А также сопутствующие нарушения. В смысле преступления. Главный пункт… Какой? – спрашивает он, наклоняясь.

– Работорговля третьей категории, – сипят снизу.

– В массовом масштабе, – дополняет Муру Джа. – Ну так сколько не полосатых?

– Да не считал я этих до-людей, мастер! – Тот, кто кверху ногами, наверное убежден, что высказывается гневно. Перемена ракурса мира явно портит представление о реальности. На самом деле он почти хрипит. – Их всего ничего. А!!! Да, двенадцать, всего двенадцать. Прихватил их от злости. Так пакостно было смотреть, как эти царьки там командуют. На носилках их носят, понимаешь. И еще кто носит, знаешь? А!!! Извиняюсь, знаете. Так вот, женщины. Этих боровов носят полосатые самки.

– И что ты с ними сделал?

– С женщинами?

– С самками, понятно…

– Что понятно, мастер? Я ничего с ними не делал! Никто не делал! Вы посмотрите на них! Это же страх божий! Никто из моих даже не решился.

– Что ты сделал с до-людьми?

– Одного, для интереса… с носилок, самого толстого (ну, по их меркам) я отдал полосатым. Думал, пусть потешатся перед дорожкой. Так они ни-ни, боятся, не трогают. В общем, скоты – они скоты и есть. Не жалко. – Муру Джа делает знак «паренькам-матросикам на подхвате». Они опрокидывают браша назад – головой вверх. Наверное, не хочется, чтобы он потерял сознание раньше времени.

– Они выполняют наказ императора, южанин. Понятно? Он назначил племена Ми-Ми главной расой на архипелаге. Это справедливая имперская компенсация за отобранную у них землю.

– Повезло им, раздави меня Голова Черепахи. Вы устроили им рай, да, эйрарбак? Вывезли с севера в тропики, да еще отдали во власть народ.

– К сожалению, вывезли не всех. С кораблями было туго, – дает пояснения старший торпедист эсминца, бесстрастно рассматривая свою работу – окончательно заплывшийглаз пленного. – Так что это компенсация еще и за тех, кто остался там.

– С кораблями было туго? – переспрашивает браш и хрипит, видимо, пытается выцедить из своего нутра смех. – Гуманисты вы, северяне. Оставили какое-то число людишеквсяческого пола-возраста для проверки своего «оружия крайней меры»? Что там испытывали? Бомбу? Газ?

Муру Джа бьет красной, багряной туфлей снизу вверх по коленной чашечке. Брашский капитан визжит.

Конверт

Итак, лодка «Кенгуру-ныряльщик» добралась до экватора. Даже пересекла. То было давно ожидаемое событие – веха маршрута и жизни. Именно по достижении ее «Кенгуру» должен узнать свою дальнейшую судьбу. Не только в географическом направлении; оттого, куда направлен этот вектор, определялась даже жизнь и смерть. Одно дело, если б по вскрытии пакета выяснилось, что цель похода уже достигнута – то есть эта самая нулевая широта экватора и является апогеем траектории движения, и теперь на вынутой в электрическое освещение хронопластине можно прочесть поздравление доблестному экипажу с успешной отработкой скрытого выдвижения на указанную командованиемпозицию. Но экипаж «Кенгуру» мало надеялся на подобную развязку: не стоило городить такой лес ради обычного планово-непланового похода. У Стата Косакри имелись свои собственные соображения. Он не верил в провидческие возможности сознания, однако считал, что эту веху со вскрытием пакета на экваторе подсознание изобрело не просто так. Готовится какой-то сюрприз. В то же время особо радикальное изменение мира вряд ли состоится – пора штурма иерархических ступеней познания давно миновала. Почти невероятно, что произойдет смена среды обитания. Хотя, разумеется, чисто теоретически допустима авария, затем досрочное всплытие, покидание корабля, рыскание по волнам и, в конце концов, чудесное спасение на борту «случайно» оказавшегося в нужном месте линкора. Однако даже здесь не проглядывается принципиальных сдвигов мироздания; легкая смена декораций, и только. Ведь, в сущности, на резиновой лодке будут наблюдаться все те же лица, что и сейчас внутри «Кенгуру-ныряльщика», а потом, на линкоре или крейсере стены и переборки отгородят от взора его гигантизм. Кроме того, вроде бы естественная убыль экипажа в результате аварии высвободит мощности подсознания для лепки из виртуальности новых, доселе незнакомых лиц.

Но скорее всего новая романтика будет иметь лишь представимый, а не визуально наблюдаемый оттенок. Такой же, как намедни на экваторе. Какие-нибудь гидроакустические метки на мониторе, эдакие импульсы-отголоски, трактуемые теорией как шумовые составляющие чужеродных, состряпанных где-нибудь на южнополушарных верфях винтов. Причем реально – глазами – никто из знакомого окружения никогда не видел ни этих самых винтов, ни даже размещенного на юге материка. То есть подсознание опять использует старый трюк: лепка образов по трафаретам, заложенным в сознание посредством словесного кода. Очень хитрый ход для экономии своих информационных ресурсов. И, самое главное, дело вывернется так, что в эту навязанную игру все равно придется играть.

Кстати, размышлял Стат Косакри, нельзя ли было попробовать вскрыть конвертик с заданием чуть загодя или даже за много до того, как лодка достигла экватора Геи? Мысли подобного рода посещали его и раньше. Действительно, кто мог ему помешать откупорить сейф и сорвать печать, отгородившись от остатков мира бронированной дверью каюты? Но вообще-то не стоило даже и пробовать. Шторм-капитан Косакри всегда играл с подсознанием по правилам. Он догадывался, к каким последствиям могло привести нарушение навязанных законов. В сегодняшнем состоянии нейтралитета сознания и подсознания получалось хоть иногда жить и работать посредством предвидения событий. В условиях войны с органом, лепящим мир, это бы не получилось ни за какие коврижки. Привычность и незатейливость окружающего мира могла в мгновение ока пойти наперекосяк. Не стоило искушать судьбу.

Ну а вот сейчас конверт получалось вскрыть по намеченному загодя плану.

Сказки моряИгра в благородных рыцарей

И все чинно, благородно, и хотелось бы, чтобы так и продолжалось. То есть доблестные морские волки правильной северной империи спасают от злых южных работорговцев их добычу. Однако здесь не суша – пустить пленных на все четыре стороны никак не получается. Отдать в их распоряжение большущий трехмачтовый парусник – об этом речи не идет вовсе. И даже если бы отдать, как они с ним управятся? Это не пирога из дерева, способная покрыть расстояние между близкими островами родного архипелага Роно с помощью молитв и весел. Что еще? Использовать для вождения баркентины часть команды корвет-эсминца? Но лишних людей на боевом корабле не водится, а кроме того, кто из них обучен водить парусники? Да, кой-кого из офицеров когда-то в Академии Флота Закрытого Моря учили и под парусами ходить. Но когда это было? Сейчас не время экспериментировать с ностальгией, а главное, не место. Тут вражеская акватория, эсминец в разведывательном рейде. Может, стоит доверить простые функции брашам? Конечно, приставив к ним наблюдателей с дубинкой и иглометом. Но опять же, сколько корабельного народу на это потребуется?

Однако сыграть благородных рыцарей до конца жаждется без меры. Ведь начало пьесы пошло именно по такому накату. Только представить – напавший на «полосатых» парусник снова заходит в бухту. Все, кто в прошлый раз случайно не угодил в трюм, в ужасе: этот пиратский ветроход уже успел сгрузить добычу на свою Брашпутиду и возвратился за добавкой! Оказывается, эти браши живут не в другой, неправильной стороне мира, как утверждали посланцы императора, а где-то поблизости. И даже если не поблизости, а просто их ветрогонные корабли носятся как угорелые и успевают всюду, то эффект тот же самый. Однако внезапно с корабля сходят на берег уже оплаканные братья, сестры и детишки. Это просто возвращение со страшного острова Скорби, или по правильной религии, с луны Мятой. Кстати, именно там живут все плохие пришельцы, а значит, ивладельцы парусника. Разумеется, великой расе эйрарбаков вообще-то глубоко наплевать на радости, беды, а тем паче благодарности каких-то там недо-людей и даже до-людей. Но все-таки, если почести, где-то там, в душе, что-то и екнет. Ведь вот бывает, погладишь какого-нибудь замурзанного кота, бросишь ему кусочек недожеванной рыбки, иприятственно не только мелкой твари, но и тебе. Чувствуешь, что хоть на мгновение, а становишься на одну ступенечку с парящим в Самой Большой Пустоте богом в его возможности карать и баловать. Разумеется, о последнем соображении не стоит вещать поблизости от служителей культа.

Так что весьма, весьма хотелось бы показать себя «рыцарями двойного света». Тем более с точки зрения политических пристрастий очень даже неплохо доложить наверх, по «патриотическо-полицейской» линии, о том, что с этого момента недо-люди, а так же до-люди далекого архипелага Роно чтят императора Эйрарбии много-много более, чем ранее, и к тому же со всей своей животной искренностью. Ибо его скромные воины доказали, что никто, даже подлые южные федералы, не способны безнаказанно вторгаться в земли и моря Империи, а уж тем более обижать подданных, пусть даже недо-людей. Далекий император Грапуприс все видит и обо всем ведает. Теперь все местные недоделанные до человека люди будут сами помнить и всем родственникам и детям рассказывать, как их вызволили из неволи, а может, даже спасли от преобразования в мясное филе.

А брашских преступников можно было бы для окончательного воцарения царствия справедливости даже казнить на глазах зебро-людей, чем достигнуть еще и дополнительной цели – морального унижения подлой расы антиподов.

Кстати, имеется еще один воспитательный момент, совсем не из области сведения счетов за грехи прошлого, а как раз наоборот – направленный в будущее. Тут, на борту «Пришельца-Близнеца», тридцать будущих офицеров флота. Им этот эпизод воцарения в мире имперской правды будет маяком всю будущую службу.

Помимо имеется еще и материальный аспект. Почему бы после освобождения от груза не привести в родной эйрарбакский порт красивый парусный трофей? Мало того, что он пригодится флоту, пусть даже торговому, а снятые с него пулеметные башенки – складам войсковой амуниции, так еще за него, по закону, обязаны будут выплатить официальное вознаграждение. А никому лишняя сотня-другая золотых головок Грапуприса карман доселе не оттягивала.

В общем, с благими намерениями все более чем хорошо. Однако баркентина, видимо, не просто так носит имя «Хромой затейник». Она изначально втянулась в неудачную затею – сие начинание хромало от самого старта. Хотя, Звезда-Мать свидетель, команда «Пришельца-Близнеца» намеревалась выполнять «показательное выступление рыцарей двойного света» со всей старательностью. Кто ж ведал, что все это будет зазря?

Творение

Вскрывать конверт допускалось и в одиночестве, однако разве что как в исключительном случае. В обычных условиях рекомендовалось делать это в присутствии кого-то отмеченного соответствующим званием и допущенного к секретам. Можно было вызвать старшего помощника, однако почему бы не продемонстрировать не только приверженность растаявшим в тумане прошлого штабам, но еще и отгороженным толщей воды звездным богам? Исходя из своего опыта существования в этом сложно продуманном мире, Стат Косакри ведал, что такие жесты нравятся вышестоящему командованию. Помимо того, почему бы лишний раз не пообщаться с человеком, не обремененным техническими знаниями и потому имеющим больше времени для раздумий? Понятно, что каждый встречный – это одна из ипостасей твоего собственного подсознания, но ведь тогда тем более интересно пообщаться с ним напрямую, и не через образы, а посредством слов. И Стат Косакри вызвал к себе Рикулло Эвам-Ну – корабельного жреца Великого Красного бога Эрр, а заодно и всех остальных богов. Ибо, поскольку «Кенгуру-ныряльщик» являлся кораблем подводным, содержать на нем отдельного представителя каждого из всевышних не представлялось возможным. Такая операция потребовала бы дополнительного воздуха, воды и продовольствия. В многомесячном исчислении это выливалось в тонны. Кроме того, по морскому уставу представителю каждого бога необходимо предоставлять отдельную каюту-келью. Подводный Флот Закрытого Моря не мог позволить себе такой роскоши.

– Ну что, освещенный солнцами? Будем вскрывать? – спросил Стат Косакри, взвешивая в руке извлеченное из сейфа опечатанное послание.

– Вообще-то отчего бы нет, командир Стат, – пожал несколько узковатыми для представителя самой передовой нации плечиками поклонник бога Войны и Доблести. – Однако хочу предупредить, моя компетенция в навигаторских делах весьма поверхностна, так что вам придется пояснять мне многие элементарные вещи. Ведь, я так понимаю, речь в этом конверте скорее всего будет идти о широтах и долготах.

– Ну, это только в поясняющей части, святой отец. Главное, наверное, будет раскрытие целей. Все-таки жаль, что вы представитель Гиганта Эрр, – с вами не получится заключить пари.

– Насчет содержимого?

– Именно так, представитель неба. Ну что ж, приступим?

– Я готов, капитан Стат.

И они срезали печати и расписались в акте вскрытия, сверив время по большому атомному хронометру. Потом они провели дешифровку, причем Рикулло Эвам-Ну диктовал буквы, а Стат Косакри листал книгу шифров, после чего священник выводил на свежей хронопластине настолько красивые буковки, что шторм-капитан даже жалел о том, что очень скоро все это придется подвергнуть магнитному стиранию. И через очень короткое время они получили читаемый текст. Прямо-таки осененный зримыми результатами своего собственного труда, к тому же явно имеющего отношение к скрытой от духовного лица эквилибристике машинного мира, поклонник Красного Гиганта воодушевленно высказался в том плане, что, наверное, очень сходным образом действовали когда-то боги, создавая мир из хаоса. Только, разумеется, их труд был гораздо масштабнее и протекал в ином темпе. Стат Косакри промолчал, ибо не стоило разочаровывать счастливого Рикулло своими мыслями о том, что, по его мнению, именно в данный момент и произошел акт творения. И вовсе не в том плане, что теперь отгороженный от штаба тысячами миль океана и практически несуществующий, полузабытый там «Кенгуру» будет осуществлять в реальности отработанные кем-то на глобусе инсинуации. Совсем в другом. По странной убежденности, Стат Косакри вообще-то считал, что до вскрытия конверта никакого послания не существовало. Точнее, оно имелось в его собственной голове, да и то только лишь как возможность. Между прочим, в такой же мере, как и сам пакет с посланием по отношению к запечатанному сейфу. Конечно, если бы творец мира все время играл в рулетку, то вложенного когда-то самим шторм-капитаном пакета могло бы при очередном вскрытии в сейфе не оказаться или туда откуда-нибудь из другого места перелетела бутылочка крапс-виски вместе с экзотической закуской из какой-нибудь икры мигри. Может быть, это стало бы и интересным сюрпризом, но в таком случае Стата Косакри окружила бы вселенная, устроенная принципиально иначе. Сейчас он находился в другой, и потому требовалось внимательно прочитать только что вынырнувшее из небытия послание.

Естественно, оно могло разочаровать банальностью смысла. В том плане, что «Господа офицеры, поздравляем вас с успешным выполнением поставленной Империей задачи. Вы достигли экватора, по пути еще раз проверив функциональные возможности атомных крейсеров нового типа, и теперь ваша цель – так же успешно вернуться в родимый порт. Мы вас ждем!»

Однако предчувствие – то самое пусть смутное, но видение поставленного на попа конуса будущего – подсказывало Стату Косакри, что в послании будет нечто гораздо более интересное.

Вообще-то он не ошибся, но насладиться триумфом всезнания ему, понятное дело, не удалось. Мир подкидывал сюрпризы.

Сказки моря«Пришелец-Близнец»

Даже атомная мощь имеет пределы. Все ж таки реактор «Пришельца-Близнеца» разработали скупердяи; нет бы добавить мегаватт-другой на всякий пожарный случай. Вот такой, как сейчас, к примеру. Ибо после взятия «Хромого затейника» на буксир – казалось, чего там эдакого – пластиковый корпус да реи – крейсерская скорость корвет-эсминца снижена вдвое, а маневренность… Конечно, возле прицепного устройства сутки напролет дежурят готовые к немедленной «рубке канатов» люди. На случай внезапного появления противника. Такое вполне допустимо, ибо окончательно не ясно, успел ли парусник сообщить хоть что-то о своей судьбе ближайшему брашскому соединению. Тогда придется уносить ноги или вступать в бой. А с «хвостом» и то и другое одинаково неудобно. Но вроде бы в настоящий момент все относительно в норме, и пусть со сниженной скоростью, но все же боевой корабль идет на север, в направлении архипелага Роно, ибо по поводу рыцарской миссии в кратких радиопереговорах получено одобрение командования Белого Дважды Ордена Золотой Черепахи ФЗМ.

Однако, к сожалению, мир Геи управляется – если, конечно, вообще управляется, а не идет по времени без руля и без ветрил – весьма мстительными, подверженными резкимпеременам взглядов и настроений богами. Или просто их представление о понятии «справедливости – несправедливости» соотнесено с бросанием кубика в «танкошахматах». Самый простой вид управления, если только кубик без грузила. Ибо вся ответственность за решения переложена на так называемую судьбу. И потому очень скоро эта самая судьба срабатывает против «Пришельца-Близнеца». Кстати, здесь снова, как и во многих случаях Трехсолнцевой Вселенной, попахивает прямым вмешательством небожителей. Так что уж в чем-чем, а в лености их обвинить не получается, все-таки весьма часто они вникают в совершенно мелочные дела, вовсе не сравнимые с непрерывностью продевания планетарной орбиты в игольное ушко антропогенного допуска.

Вот сейчас они обратили внимание на семенящий по – все еще южному – полушарию «Пришелец-Близнец». Ага, а что это у него такое интересное на веревочке? Ух ты, какие «муси-пуси» с низшими народами! Сколь благородно-чисты отрыжки разведенного на большом материке Эйрарбакского царства, они даже орошают линию экватора.

Небесный контроль

Жрец присутствовал на борту «Кенгуру-ныряльщика» не просто забавы для. Вера в чудесное, божественное происхождение всего сущего проистекала на планете Гея не из-за особой предрасположенности местного человечества к религии, а по причине неудовлетворенности достижениями науки. Может быть, кому-то в какой-нибудь другой вселенной это покажется удивительным явлением? Все допустимо. Однако здесь получилось именно так. А вера в божественное творение мира присуща всем без разбора мало-мальски разумным существам. Ведь поначалу, не имея никаких технических инструментов для исследования, они вынуждены руководствоваться только чистым папирусом разума. А ведь им нужно обрести в этом, интуитивно ясно, что огромном, мире хоть какую-то опору. Разум в этом плане дает единственную зацепку хотя бы мысленно подгрести весь материал мироздания под себя. Понятно, что в данном случае он навязывает антропологические модели. А какие же еще он способен произвести? «Пусть я лично и даже мое племя целиком, – плетет сказки разум, – не могут управлять миром, но зато где-то за семью горами или небесными кручами разместилось похожее на меня всесильное существо, которое может вертеть этим миром как заблагорассудится. И если его хорошенько прикормить дарами, то, вполне вероятно, оно раскрутит некоторые процессы именно вмою пользу».

Ясное дело, стадия такового созерцательно, да и то более через туманность грез, познания пространства и материи длится достаточно долго. Однако рано или поздно онавсе-таки сменяется инструментальным подходом, когда в руку берется арифмометр, отвес и линейка, а в голову вставляется десятичный логарифм с котангенсом. Так вот, на какой-нибудь другой, лишь теоретически представимой планете для успешного протаптывания тропки познания сквозь тьму миражей хватает всего лишь вот этого все более тяжелеющего ящика с инструментами. Однако планета Гея относится к другому множеству. Обычного подхода науки, даже когда под пальцами раскидываются клавиши электромашины на ульмасхемах, оказывается недостаточно. Мир, окружающий Гею, качественно более сложен. Точнее, обволакивающее человека мироздание устроено здесь ничуть не по-другому. Те же значения основных констант Вселенной и даже бесконечность сложности в пределе. Точнее, также, как и везде, на каком-то этапе полная неясность, что там впереди. Все-таки бесконечная сложность или же весьма вскоре наблюдаемый край?

Естественно, в каждом из миров разумные существа рано или поздно достигают конечной точки движения вперед к этой самой неопределенности. Дальше они не могут двинуться по целому ряду причин. И конечная сложность устройства их собственного мозга, поставленного супротив бесконечной сложности Вселенной, это даже не самая основная причина. Та как раз более тривиальна. Ящик с инструментами тяжелеет в пропорции, напоминающей задачу разгона фотонной ракеты с заправленным вовнутрь топливом. Как ни разгоняй, а на каждый следующий шажок приближения к световому пределу тратится более, чем на все предыдущие этапы. Здравствуйте, госпожа Гипербола! Вот так жеи в физике. Когда-никогда, а оказывается – для разгрома в тартарары следующей микрочастицы требуется ускоритель величиной с галактику. И тогда физики сразу проваливаются во времена пещеры, к тем старинным наблюдателям в шкурах, которые раздвигали пальцы и пытались таким макаром вычислить дистанцию между звездами. И туннеля из этой новой пещеры не проглядывается. То же самое происходит и со всеми остальными науками, если только они изначально не родились с конечной истиной в нутре, как, например, астрология.

Так вот, если на этих самых теоретически представимых, но, ясное дело, не существующих планетах стоп-кран отбрасывает науку назад на очень далекой стадии, той, где она давным-давно втоптала в грязь и заасфальтировала религию, то на планете Гея все выглядит несколько не так. Здесь стоп-кран срабатывает гораздо раньше. Вера в сверхъестественные силы еще не успевает подвинуться, а наука уже стыкуется лбом с непробиваемой переборкой. И сбой, как назло, происходит по всем научным разветвлениям.

Кстати, все очень просто. Взять, например, астрономию. Казалось бы, рядом с Геей две прекрасно наблюдаемые звезды достаточно разнообразной природы. Даже три, если быть точным; хотя третья и не относится к не только «прекрасно», но и вообще «наблюдаемым». Так вот, выкатывай из орбит глаза, удлиняй телескопы и… Тю-тю-тю! Астрономии для изобретения фазовых переходов звезд «главной последовательности» нужны для наблюдения миллионы объектов. Даже сотни миллионов. Только тогда среди всего этого количества получится относительно часто наблюдать «цефеиды», «сверхновые» и прочие чудеса. Имея перед собой только три объекта – никак не получится. Естественно, можно сколько угодно предполагать, что они могут последовательно переходить в стадии друг друга. Но кто в какую и в какой очередности? Где наблюдения, то есть, в случае астрономии, пассивный эксперимент? Однако те из звездочетов, кто его ждет не дождется, невольно накликивают беду. Если, например, красный гигант Эрр перейдет в следующую фазу, то первое, что он сделает, – это сброс верхних конвенционных слоев в пространство. И тогда все планеты, находящиеся в пределах звездной системы, испарятся. Может, кто-то из удачливых наблюдателей и успеет засечь несущуюся к Гее со скоростью тысячи километров в час солнечную оболочку, но вряд ли он умудрится за несколько тысяч оставшихся в его распоряжении секунд довести до ума новую теорию, а уж тем более ее запатентовать.

Иные же звезды, кроме Фиоль, Эрр и Лезенгаупа, с планеты Гея не наблюдаются никоим образом, ибо процесс происходит ближе к концу эволюции метагалактики. На этой стадии просматриваемые ранее скопища галактик в небесах не видны, и не только в связи с разлетом на квинтильоны парсеков, а потому что сами они уже распались и представляют собой только излучающие на сверхдлинных волнах центрально-галактические, сверхмассивные «черные дыры». По этой же причине даже в супертелескоп не проглядываются квазары, радиогалактики, ячеистая структура Вселенной и прочее. И значит, в развитии местной астрономии наблюдается тупик. Она неизбежно смыкается с теорией божественного происхождения.

Кроме того, ее подталкивают к этому другие, более прикладные области той же науки. К примеру, простой вроде бы вопрос об обращении Геи вокруг Звезды-Матери Фиоль. Попробуйте вычислить период с относительно большой точностью? Тут вам система из трех солнц, и сами они не неподвижны, ибо в космосе нет покоящихся предметов. И значит? Но ведь вот уже сколько… В любом случае тысячи циклов, даже если принять за исходную легенду о Создателе… И вот, значит, сколько времени Гея болтается между тремя огненными шарами и еще ни разу не коснулась ни одного из них и даже не подошла достаточно близко, чтобы… Морские приливные волны, сейсмическая нестабильность, ускорение дрейфа континентов, скачкообразный сдвиг коры, испарение мелких морей, континентальные приливные волны, перераспределение атмосферы на дневную сторону, пертурбация орбит обеих лун, выпаривание океанов, парниковый коллапс, обезвоживание суши, создание хвоста из атмосферы по типу кометного, растяжение геоида, перекрестная накладка континентальных плит, выдавливание на поверхность лавовой подушки, раскачка геоида, смещение планетарного ядра, гравитационная разбалансировка, лавовые моря, отсос атмосферы, общепланетарный лавовый океан, раскол и опрокидывание континентальных платформ, разогрев верхней мантии, лавовые приливные волны, распад ядра планеты, торможение осевого вращения с перекачкой инерционного момента в гантелеобразную форму и наконец… Ах да, в случае удачного прохождения перигелия – обратная последовательность, то есть читать указанный список наоборот. В случае неудачного… Ускорение орбитального вращения, выпаривание легких элементов, выдавливание наружу планетарного ядра, распад планеты на отдельные каплевидные фрагменты, падение на… Всего три варианта: Красный Гигант Эрр, Звезда-Мать Фиоль, невидимка Лезенгауп. Хотя возможен разрыв в точке равенства гравитационных сил и последующее падение на две звезды сразу. В случае двух первых вариантов – суточное или более, в зависимости от размеров оставшегося фрагмента, существование внутри солнца. Допустимо даже однократное выныривание с последующим повтором падения и пролома фотосферы звезды.

Худший вариант – малютка Лезенгауп. Из-за очень большого гравитационного перепада – разрыв всех пикирующих планетарных фрагментов на десятки меньших, а на дистанции десять тысяч километров от хромосферы – сплющивание и вытягивание их в плоскую, веретенообразную структуру, могущую даже покрыть всю поверхность Лезенгаупа, правда, всего на несколько секунд. Затем всасывание и поглощение. Весьма вероятно, что в эти секунды Лезенгауп засветится и в течение этого же времени будет наблюдаем с обычной орбиты Геи.

Да, конечно, в результате перестройки солнц в некоторую конфигурацию весьма вероятен абсолютно другой сценарий. Смещение планетарного апогея Геи. И тогда уход сразу от трех звездных компонентов. Возможно, в окончательном удалении они будут наблюдаться как цветные светящиеся точки, за исключением невидимки Лезенгаупа, разумеется. Понятное дело, в процессе замедляющегося движения к апогею… Воцарение ночи, понижение температуры, обледенение океанов, полное промерзание мелких морей, сгущение атмосферы, следующая стадия остывания при достижении Геей общезвездного кометного облака, утолщение ледяного покрова над океанами до десятков метров, выпадение воздуха в виде снега, прессовка атмосферы в десятиметровый слой, промерзание Мирового океана на километр, полная прозрачность неба в связи с отсутствием воздуха, частые, практически ежедневные столкновения с заледеневшими ядрами комет. Все это приблизительно в течение двадцати-тридцати тысяч циклов. Затем медленное перемещение к перигею с проворотом процесса в обратной последовательности.

Однако ничего из вышеперечисленного, судя по данным археологии, в истории Геи не случалось никогда. Как это могло произойти без доброго вмешательства того самого, похожего на человека, но бесконечно более могучего существа, которое скрывается за семью горами, за восемью лесами и непреодолимыми небесными кручами?

Сказки моряШторм пятнадцати баллов

Предупреждение о шторме пришло вообще-то неожиданно, но, по совести, какая-нибудь подковырка подспудно ожидалась давно. Слишком гладенько, слишком правильным образом все покуда вершилось. И то, что потерь среди экипажа не случилось при захвате чужого парусника, хотя браш был все-таки вооружен. И то, что штаб Белого флота согласился без экивоков на фактическое прекращение разведывательной миссии «Пришельца-Близнеца» ради какой-то странной затеи с заботой о туземцах. А главное, согласилсяв полной мере, а не то что «следовать туда-то, а по пути… – допустим, вот здесь – задержаться на час для разгрузки. Возражения? Зебро-люди жили до происшествия совершенно не там? Это их проблемы, вовсе не флота. Пусть радуются, что их вообще не бросят в шлюпках за линией прибоя, а по-порядочному сгрузят на сушу». Да и вообще, окна «сдвоенного солнечного фокуса» впрямую не связаны, но как-то так повелось, что ходят бок о бок со штормами.

Так вот, вначале сообщалось о двенадцатибалльном урагане, прущем вроде бы с северо-запада, а затем уже о пятнадцатибалльном – хотя оценка мощи весьма приблизительна и может подразумевать ошибку в два-три уровня. Предупреждение, понятное дело, пришло от специального корабля связи ФЗМ, но то была ретрансляция, полученная от настоящего очевидца – атомного фрегата «Печеный туфель». Второе сообщение оказалось последним, и следовательно, если «Туфель» и ошибся, то скорее всего в сторону занижения силы катаклизма. Вроде бы в одной «малой стае» с фрегатом следовала еще парочка плавучих предметов поменьше, но и о их судьбе тоже ничего не прояснилось.

По случаю неравномерности нагрева, вызываемого тремя солнцами, а также из-за явного лидерства океана над сушей в плане захваченной площади, штормовая шкала планеты Гея простиралась до двадцатого пункта. Вполне допустимо, что она имеет и больший диапазон и что в плохо изученный исторический период, и уж точно, в доисторический, в морях случалось нечто еще более страшное. Однако сведений о превышении этих пределов письменные источники цивилизации не сохранили. С другой стороны, быть может, именно шторма незамеренной мощи способствовали периодической экспансии жизни из океана на сушу, когда в глубоком прошлом вспышки какой-то из звезд выжигали на поверхности планеты все признаки живого вплоть до бактерий. Тогда бултыхание морей поднимало с океанских впадин нечто из сохранившегося и, забросив подальше от берега, заставляло обживать опустевшую территорию. Однако в настоящий момент новой солнечной катастрофы не произошло, и посему шторм был как-то не к месту. «Пришелец-Близнец» и без того собирался произвести возвращение украденной морем биомассы обратно на сушу, причем совершенно добровольно.

Трудно представить, что такое пятнадцатибалльный шторм, а уж тем более восемнадцатибалльный. Не исключено, что это хаотичные волны высотой до ста метров и ветровой поток со способностью выдернуть корабль из воды, сделав из него летучую рыбу. Интересно, не оттого ли геянцы воюют, что на противнике хоть как-то получается выместить зло за всяческие вот такие нехорошести проживания возле трех солнц одновременно, учитывая, что одно из них «слепое»?

Однако эсминцу-корвету совсем не стоило бросаться в зону, в которой оборвались радио-кардиограммы жизни фрегата, снабженного двумя тягловыми реакторами. Тем более не стоило этого делать, имея за кормой шестидесятиметровый пластиковый прицеп.

Чудо по определению

Естественно, у него в распоряжении не оказалось капитанского мостика, по крайней мере, в прямом смысле. Ведь он изначально заканчивал академию Флота Закрытого Моря по кафедре вождения подводных судов. Оно, может, и к лучшему. В плане выявления его аномальной зацикленности куда-то в глубь собственного сознания. Где-нибудь на борту большого линейного корабля это бы вызвало перетолки среди соратников-офицеров, а здесь, под водой, людям прощалось многое. Более того, чрезмерно нормальный здесь бы, наверное, не вытянул. А даже если бы вытянул, то только за счет перестройки собственной сути. Изменением внешнего поведения отделаться бы здесь не получалось. Ведь нужно было спокойно – точнее, в повседневном аврале – работать, выбросив из памяти столь мелкий факт, что над твоей головой всегда находится столб воды, способный раздавить тело так же просто, как ботинок давит всяческую тараканистую мелочь. Ведать, что военный и мирный труд, в общем-то, различимы только по вероятности, но никак не по исключению из повседневности, массовой гибели всех, кто копошится рядом, с тобой в компании, разумеется. Какая-нибудь маленькая оплошность, совершенная чушь для какого-нибудь линкора «Грапуприс Тридцать Первый», типа неплотно прикрывшегося всасывающего патрубка шноркеля, могла запросто, в течение считаных минут, угробить всю стометровую громадность связанных в целое механизмов вместе с застрявшими в их промежностях людьми. Сколько их, таких случайностей, уже произошло. Хотя, по идее, это похоже на то, как если бы у того же стотысячетонного «Грапуприса» какой-нибудь невыспавшийся офицер-канонир, вскочив по тревоге, забыл задраить бронированный иллюминатор, а потом из-за этой мелочи гигант опрокинулся и затонул. В подводном флоте подобное случалось сплошь и рядом, точнее, должно было случаться. По идее, далекое и покуда не везде и всюду измеренное дно океанов обязано быть усыпано корпусами раздавленных в лепешки подводных лодок. Однако тонули все-таки не всегда. Было ли это, точнее то, что не тонули вообще все, научно объяснимым фактом? Нет, это было совершенно необъяснимо, а значит, являлось чудом по определению.

Только Стат Косакри, правда, не сразу, а много позже, понабравшись опыта, сумел такое объяснить. Да и то только себе самому. Ведь кто бы ему поверил, если бы он вывел наружу свое «научное» толкование? Хотя, если вдуматься, оно ставило на место не только невероятные случаи спасения подводных лодок, но и вообще любые факты мира. Но, опять же, кто бы поверил столь универсальной теории? И, по сути, если она верна, то стоило ли ее кому-то растолковывать? Ведь дополнительный подвопрос состоял не только в том, способен ли этот кто-то, кроме самого Стата Косакри, теорию воспринять, но гораздо глубже: существовал ли этот самый кто-то вообще?

По мнению Косакри, именно это допущение и замыкало логическую цепочку объяснений.

Сказки моряРадиоперехват

Какие имелись альтернативы, кроме движения по запланированному маршруту и неизбежного попадания в пятнадцатибалльный – или чего-то похлестче – шторм? Вообще-то ничего стопроцентно надежного в возможных вариациях не значилось. Над планетой Гея не зависала гирлянда из спутников наблюдения за погодой, так что сказать точно, куда двигается ураган, да и с какой точно скоростью он это делает, не получалось. Так что решения по поводу безопасного маршрута могли носить только вероятностный характер, они принимались в условиях недостаточных знаний. Впрочем, ничего нового в этом не было, вся история геянцев – это беспрерывная череда ответов на вызовы принедостаточной информированности.

Итак, можно было совершить следующие виды пертурбаций. Если ускорить ход, то имелся шанс пройти в Северное полушарие «перед самым носом» у урагана. Правда, тогда путь к островам Роно удлинялся приблизительно на тысячу километров. Однако при подобном решении это не имело значения совершенно, ибо, для того чтобы ускорить ход, потребовалось бы только одно – перерезать тягловые канаты. Второе решение предусматривало разворот на сто восемьдесят – или около того – градусов и солидное отклонение к югу. Потом, после маневра, получалось прекрасно разойтись с ураганом, пропустив его слева. Однако углубление в акваторию, переданную в ведение Союза Брашей, это всегда дело рискованное. Здесь тебя никак не умудрится спасти вовремя подоспевшая «стая» ФЗМ.

Словом, свои и достаточно солидные тараканы имелись при каждой вариации. Однако, ко всему прочему, это было не раздумывание над кроссвордами за чашкой «нумансийского» кофе, здесь решение требовалось принимать быстро.

К сожалению, в условиях существования в Трехсолнцевой Вселенной, где боги всегда конкурируют в создании пакостей, ибо копошащихся понизу марионеток хоть и достаточно много, но все-таки не вволю, обстоятельства реальности делают понятие быстроты очень относительным. То есть количество новых факторов может скачком и неожиданно возрасти. Против вашего, совсем маленького относительно планеты, кораблика растекается океаном Бесконечности мир. И в костяшки против вас играют сразу три перемигивающихся солнечными пятнами бога. Как можно за ними угнаться?

А потому не успевает «Пришелец-Близнец» развернуться носом к югу, ибо рыцарский угар в груди экипажа еще не погашен, как его поставленные торчком антенны получают новые, заставляющие солидно задуматься послания. Точнее, такое именуется не посланием, а носит название «радиоперехват», ибо, может, в детстве кого-то и учат не подсматривать в щелочку и не читать письма, не тебе писанные, но уж никак не разведчиков. Как всякий уважающий себя корабль-нарушитель, «Пришелец» снабжен целой гроздью аппаратуры, предназначенной для прослушивания эфира. Естественно, пойманный сигнал не только не на эйрарбакском, но еще и зашифрован. Однако для создания выводов командиру эсминца-корвета совершенно не требуется ждать, когда бортовые дешифровщики проанализируют текст и с определенной долей вероятности выскажут догадки о его содержании. Гораздо важнее то, что уже известно. Например, с помощью разнесенных на сто восемьдесят метров антенных приемников и еще кое-каких инженерных ящиков, покоящихся внутри, удается определить азимуты и расстояния до посланцев сигнала. Естественно, данные параметры носят достаточно приблизительный характер, но и этого довольно. Четко выявлено – обмен рапортами ведется между двумя кораблями брашей, находящимися с противоположных сторон от «Пришельца-Близнеца». Поскольку вблизи экваториальной границы корабли республиканцев в одиночку не ходят, а крейсируют «боевой пятерней», то теперь можно снова доставать курвиметры и разворачивать карту, ибо прошлые, час или менее назад сделанные курсовые прикидки нужно снова менять. Не хочется, совсем не хочется сталкиваться в открытом море с превосходящими силами врага, имея на прицепе чужую, столь лихо захваченную баркентину. Ведь это сразу дает брашам двойной повод для нападения. Они, конечно, всегда рады и без повода, но когда перед тобой одинокий корабль-нарушитель, да еще и вор, пальцы просто рвутся надавить какую-нибудь красную кнопочку, а гортань – прочиститься, рявкая в микрофон отрывистую команду «Огонь!».

Ступенчатый фундаментализм

Возможно, стоило создать что-то более оригинальное, чем обыкновенный трехсолцевый мир. Допустим, систему из пяти звезд? Или лучше нечто еще более грандиозное – распахнутость неба с десятком красных гигантов в окружении желто-оранжевых карликов. А то и эдакий пурпур из солнц, которые за счет удаления будут смотреться яркими точками или хотя бы прожекторами. Допустимо ли такое? Однако почему же нет? Все, что представимо сознанием, вполне может появиться. Тем не менее и скорее всего этот окантованный бесконечностью пустоты тройной, но с одним потушенным солнцем мир – самая оптимальная система. Любая другая, более сложная, перегрузит воображение и замкнет его на себя. Тогда не останется мощности на всякую мелкую и близкую всячину типа населения планет. А может, и самих планет. Точнее, планеты. Всего одной. Что с того, что где-то там вроде бы обнаружены другие, вертящиеся по менее устойчивым и почти непредсказуемым орбитам? Легче всего представить именно такое. Несколько цифер в учебнике «Божественной астрономии». Предполагаемая масса, диаметр, угловая скорость на момент наблюдения, подозрение на наличие атмосферы. Еще не хватало знать об этой промелькнувшей в телескопе искорке нечто более точное. Ведь даже с трехсолцевым миром – и то перебор. Недаром о самом малом компоненте известно только из тойже «Божественной». Скорость, масса и прикидочный период обращения вокруг Красного Гиганта Эрр. Да еще слухи, происходящие из легенд, что, мол, когда-то раньше, в незапамятные времена, этот самый Лезенгауп наблюдался не хуже Звезды-Матери Фиоль. Однако что есть слухи? Выжатая из летописей говорильня. А откель те летописи? Из тогоже изначального воображения и ниоткуда более.

Разумеется, тут мы приходим к тому, уже обусловленному закону «ступенчатого фундаментализма представлений». То есть то, что представлено изначально и на чем базируется следующая ступень, пересмотру уже не подлежит. А то как бы это выглядело? Вчера нам нравилась Трехсолнцевая Вселенная, а сегодня поутру в небо взошли пять светил. Или пять с половиной. А то и не светил вовсе, а соцветие светящихся красных ромбов с изумрудными тетраэдрами. И в охвате каждый из них, к примеру, в миллиард километров. Очень здорово!

Ступенчатый фундаментализм ограничивает всякие такие сюрпризы. Мир можно создать только единократно; сознание просто не вмещает в себя несколько разных моделей. Наверняка, если только что-то из фундаментальных составляющих начнет разрушаться, тут же посыплется и все остальное. Ну а уничтожение мира, как известно, приводит к смерти сознания. То есть не то, что известно, а, так сказать, предполагается априорно.

Хотя фундаментально ли наличие трех звезд, включая невидимку? Разве при образовании мира первое впечатление, врезавшееся при творении, заключалось в картине неба?Но кто их помнит, те первые впечатления младенческого восприятия сознания? Наверняка вначале окружающий мир был туманен и не определен. Происходила подсознательная выборка-проверка самых разнообразных моделей. Может, там были и стосолнцевые картинки, а то и тысячесолцевые. Но как удержать в сознании все эти миллионные вариации орбит, дабы без ошибок воспроизводить их на восходе? Разве что ввести постоянно накрапывающий дождик и занавес из туч? Но ведь, наверное, первое впечатление о созданном мире было слишком уж пронизано светом. Такую штуку не удалось бы объяснить странной прорезью в грозовых облаках, возникающих только раз в миллион циклов. Даи вообще, мир без яркого освещения оказался бы много скучнее и, значит, неинтереснее. Наверное, это бы обусловило его быстрое уничтожение.