Чтение 12–й страницы книги ~Создатель черного корабля~

– Вы что, совсем ослоухие? – спросил их Сун-Беддоро на срочном построении.

К сожалению, оскорбительный эпитет вызвал обратный эффект – личный состав был в основном деревенский – пришлось долго разжевывать, что такое осел; что, мол, так и так, водилось когда-то на чужом материке Эйрарбии такое полезное животное, ныне вымершее и, как теперь оказалось, окончательно забытое. После краткой лекции стало несколько непонятно, кого теперь следует разыскивать, осла или… Точнее, понятно, что осла, но о скольких ногах?

Однако и через сутки никого найдено не было, и стало уже окончательно не смешно. Пришлось напомнить и даже довести под роспись полулегендарные истории из прошлого этих островов, о гибели крейсера «Канонир Бекозра-Мор» и тому подобном. Данная история, до того циркулировавшая в качестве слухов, возбудила обратную ожидаемой реакцию. Личный состав оказался готов прямо с ходу идти громить поселения местных недочеловеком. Сун-Беддоро отбил атаку авантюристов, сославшись на запрет штаба, который действительно наличествовал. Кроме того, имелась еще и свеженькая радиограмма, полученная в ответ на сообщение майора. Та тоже советовала воздержаться от рейдов и попросту удвоить бдительность. Все-таки прошлый, пусть и полулегендарный опыт научил далекие штабы осторожности. А может, более многочисленные и солидно главенствующие над генералитетами адмиралтейства считали, что от горсти сухопутчиков все едино не будет никакого прока в войне за остров, и даже в прочесывании, и стоит ли рисковать? Снаряжай потом новый спасательный рейд, да еще с чем-нибудь крупнокалиберным, дабы наконец отправить весь этот Осевой Пик с окрестностями куда-нибудь к Оторванной Голове Черепахи. Или все проще, гарнизон снаряжен на дежурство столь надолго, что вполне допустимо терять по одному-другому солдатику раз в несколько недель, но уж никак не сразу десятками – неизбежной ценой за активную войну с местными племенами.

И, наверное, это правильно, размышлял Сун-Беддоро. Ведь действительно, даже если его гарнизону повезет и они выиграют войну за остров Статор, остатки аборигенов вполне могут перебраться на Ротор. Уже оттуда они будут время от времени совершать набеги. Ведь если уж его полукубическая пятерня не способна надежно перекрыть подходы к одной горной вершине, то как прикрыть от нападения целый остров? Да и вообще неизвестно, что случится в варианте начала открытой войны с местными? Никто не знаетдаже их реального количества. Великий Пожиратель Крови, все прикидки о количестве воинов-мужчин весьма приблизительны; даже хуже, они вообще берутся с потолка. За все время наблюдения отсюда, сверху, майор-целевик ни разу не удосужился ясно различить ни одной человеческой фигуры. Хотя нет, как-то было. Целый день он наблюдал в бинокль человека. Правда, через некоторое время он принял его за статую. Эта вроде бы раскрашенная статуя наблюдалась до самого позднего заката, когда оба солнца на короткое время скрылись за горизонт (шло полярное лето, дни превосходили ночи в длительности десятикратно). Засыпая, Сун-Беддоро наметил завтра же организовать экспедицию к таинственной статуе. Мало того, что можно сделать выдающееся открытие, так еще и солдаты развеются, взбодрятся. Однако через два часа, когда и Пожиратель, иРыжая Мать снова подскочили вверх, никакой человеческой фигуры найти в бинокль не удалось. Конечно, очень хотелось организовать поход и в этом случае. Ведь, в общем-то, до фигуры было не так уж далеко. Тем не менее там внизу имелись опасные каменные завалы, потребовалось бы солидное время, дабы их преодолеть. И потом, что будет, если они не обнаружат не только установленной вертикально, но даже поверженной фигуры? Уже теперь не важно, из камня она или из дерева. Не хватало, чтобы по лагерю поползли слухи, что командир гарнизона напивается до «прыгающих черепаховых голов».

Тем не менее, припоминая эту историю в связи с распоряжением командования не вступать в открытый конфликт с туземцами, Сун-Беддоро полностью соглашался с адмиралами. Не ясно, какими неизвестными ему данными обладают штабы, однако, по-видимому, весьма опасно, не ведая соотношения сил, связываться с недо-людьми, могущими по желанию находиться в неподвижном состоянии почти сутки напролет. Мороз продирает по коже, если представить десяток таких типов, затаившихся в засаде. Кто в конце концовпроверял, не происходят ли местные племена от таинственных жителей Мерактропии?

Кинка Видящий Дальше Края

А на острове Статор, по брашской терминологии, или, по-местному, Самой Высокой земле, жили свои вожди и свои колдуны. И обмен информацией у них тоже производился.

– Ты – самый мудрый колдун мира Неутомимых Огненных Рыб. Ты даже съел когда-то главного «ряженого». Так ответь мне: что делать?

– В чем проблема, о славный вождь Тээнасе, Хозяин Теплого Пара и Теплой Воды?

– О Кинка Съевший Главного Ряженого, мои воины доложили, что на нашу землю высадились «ряженые», приплывшие на Сросшихся Плавниками китах.

– Они что, явились сюда на своих китах?

– Нет, те киты все так же покоятся на Самой Длинной земле. Сюда они пришли на «пироге, которая мнется». Знаешь о такой?

– Мне, в моем более чем преклонном возрасте, вождь Тээнасе, совершенно не нужно знать все подробности этой суетной жизни. И без того я понимаю все, могущее быть понято человеком. Итак, они явились сюда. И что же?

– Как что, великий Кинка? Неужели ты стал действительно стар и не понимаешь простых вещей? Новые «ряженые» здесь, на нашей земле!

– И ты, Тээнасе, спрашиваешь, что тебе делать?

– Я, конечно, уверен, что делать, о Кинка, однако хотел получить подтверждение твоей мудростью.

– И разумеется, ты, великий Тээнасе, собираешься напасть на «ряженых» и даже захватить их большую «мнущуюся пирогу»?

– Да, колдун Кинка. Рассказывают, будто «ряженых» не слишком много. Несмотря на их «шипящие палки», у нас хватит воинов добраться до них вплотную. Особенно на узкихтропах скал.

– Насчет скал ты угадал верно, Хозяин Теплого Пара. Все так, эти «ряженые» все равно по ним пройдут. Однако ты правильно обратился ко мне. У меня есть совет, и есть открытые покуда только моему невскрытому черепу моменты.

– Слушаю тебя в предвкушении мудрости.

– Я советую тебе, Тээнасе, Хозяин Теплой Воды и Пара, не трогать этих «ряженых» вообще. Пусть идут, куда идут.

– Но ведь на Длинной земле, Кинка, они сожгли деревню, переломали все хижины из ребер китов и убили всех, кто попался на пути. Как можно такое допустить?

– Постарайся, чтобы твои воины, и тем более кто-то еще, не попадались на выбранных ими тропах. Видишь ли, смелый вождь Тээнасе, вчера я приготовил отвар из медуз и отпил его. Долго и тяжело корчился я после этого и видел много картин, могущих быть истолкованными досконально только самими Огненными Рыбами. Однако после пришли понятные видения. Там, внутри моей не раскуроченной покуда головы, открылся третий глаз, который рассмотрел и запомнил. К тому же он подтвердил то, что я видел при своих кушаньях медузы и до того. И вот узнал я такую вещь, о Тээнасе.

– Весь внемлю, Съевший Главного Ряженого.

– Ты тоже мудр, вождь Тээнасе, и правильно напомнил о том, давно съеденном. Не знаю точно, может быть, именно после этого я и могу читать в сердцах всех главных «ряженых»? Так вот, Тээнасе, я увидел сердце самого главного «ряженого» из живущих в китах, как в раковинах. Я даже рассмотрел его мысли, совсем не вскрывая, не портя, не дотрагиваясь и даже не видя его головы. И там было вот что.

– Говори же быстрей, о величайший из колдунов обеих земель.

– Эти новые «ряженые» не собираются искать здесь наши деревни и убивать наше потомство. Самым главным из них движет только детское любопытство. Он хочет подняться на верхний край Самой Высокой земли и посмотреть на разломанное и поваленное нами «вертящееся паучье дерево с корнями тяжелее кита». Потом он спустится вниз и уйдет.

– А разве он не будет мстить нам за разрушения, учиненные не только нами, но и нашими предками?

– Нет, не будет. Дело в том, вождь Тээнасе, что это вообще какие-то другие «ряженые» и там наверху вовсе не их бог. Так что они только посмотрят и уйдут.

– Ты говоришь, Кинка, Видящий Дальше Края, что «ряженые» поднимутся на скалы. Так не лучше ли подождать их там? Будет очень просто загнать их в ловушку, и пусть с потерями, но сбросить их вниз.

– Да, смельчак Тээнасе, с некоторой точки зрения это стало бы правильно. «Ряженых» немного, и вы бы справились и вырвали им языки. Так же, как сделало племя Дузека Нетонущего. Но вот в чем разница. Люди Длинной земли убивали покуда только простых «ряженых», и командовать оставался тот, в чью голову мне удалось влезть, не видя ее. Но если вы сейчас убьете главного, то, выиграв бой, проиграете сражение. Ибо «ряженые» без главного не живут вообще. Как только главный погибнет, у них появится новыйглавный. То будет очень жестокий главный, он не оставит нашу землю и придет сюда с большим отрядом. Случится долгая война с неизвестным будущим. Однако если мы сейчас сдержимся, то «ряженые» просто посмотрят развалины, и все.

– А что мешает им прийти опять?

– После того как этот самый любопытный из «ряженых» вернется в нутро своих Сросшихся Плавниками китов, они все уплывут отсюда и более не вернутся. Ведь это совершенно особые «ряженые» – больше всего на свете они любят жить в гостях у Ужаса Глубины.

– И ты, Кинка, считаешь – их требуется отпустить?

– Я понимаю, Великий вождь Тээнасе, весь соблазн выпавшей сейчас судьбы. Эти «ряженые» почти рыбы, потому они плохо умеют воевать и охотиться на земле. Их будет легко скинуть со скал вниз, а потом собрать трофеи. Может быть даже, там будут живые «шипящие палки». Но ведь мы с тобой знаем, что «шипящие палки» пришельцев умирают очень быстро, ибо не умеют жить без своих хозяев. Разумею, Тээнасе, ты испытываешь здоровую зависть по отношению к вождю Самой Длинной земли, который уже окропил свои топоры кровью «ряженых». Постарайся унять гордыню. Что для тебя те «ряженые»? Я же тебе говорю, это другие. Они пришли и ушли. Но если ты сдержишься, ты сэкономишь воинов для будущего. Учти это. И еще, если хочешь остаться в преимуществе, не раскрывай никому то, что я тебе поведал. Давай своим «допущенным» только конечные распоряжения, пусть не ведают побудительных причин. В общем, ты хотел совета – я тебе его дал. Дальнейшее решение за тобой. Ты вождь – я подчинюсь любому. Но все-таки повторю еще раз. Если ты убьешь их главного, на Самой Высокой земле начнется долгая война. Тут будет много «туч убивающего тумана и огня» и прочего. Станет небывало шумно. Тогда о битве узнают те, давние «ряженые», с которыми наше племя знакомо, и они придут сюда. И вот что я видел в своих вызванных зельем снах. Когда начнется большая битва «ряженых» между собой, не уцелеет никто. Если старые «ряженые» найдут здесь Сросшихся Плавниками китов, они призовут Ужас Глубины и уничтожат и его, и обе наши земли. Ивот теперь старый Кинка Съевший Главного Ряженого и Видящий Дальше Края сказал тебе все. Решать же будешь ты, Тээнасе, Хозяин Теплого Пара и Теплой Воды.

Гарнизонные байкиГСМ и рыба Му-Му

В общем, с аборигенами все ясно. Новый, пусть и невиданный доселе катаклизм, при некоем небольшом допущении, мог восприниматься как нечто все же втискивающееся в общий ряд. Мало ли что бывает на свете. Неукротимые Огненные Рыбы выныривают откуда-то вверх, а затем снова ныряют. Причем иногда на значительный срок, такой, что если не иметь полотнищ и одеял из шкуры все того же черверыла, то и не дощелкаешь зубиками до восхода. Реже, но все-таки достаточно периодично, к островам сворачивают эти самые киты-черверылы. Порой приходят жестокие ветра, волокущие с собой большие страшные волны, способные одним махом слизнуть деревню целиком. А еще время от времениявляются «ряженые пришельцы» на больших каменных пирогах, а когда и без оных: видимо, их роняют на вершину Самой Высокой земли лично Огненные Рыбы. Почему нет? Ведь они же заведуют всем и вся, а значит, могут произрастить даже пришельцев в отместку за прегрешения народа Высокой земли. И, значит, нет ничего столь уж невозможного, что теперь на обе земли послано совершенно новое бедствие. Кто ведает, вдруг оно бывало и до того, только колдуны прошлого не смогли разгадать загадку предупреждения. Словом, проблема туземцев решена.

С форпостом Федерального Союза все гораздо сложнее. Цивилизованный мир является миром узкой специализации. Есть свои колдуны, заведующие погодой, – синоптики. К сожалению, связь с южным континентом нарушилась. Хотя что значит «к сожалению»? Как известно, обе научные метрополии открестились от явления даже задним числом, а не то что в качестве пророков.

Естественно, среди малочисленного состава гарнизона значился свой климатолог, однако именно значился. Ибо пропаганд-лейтенант Доперо-Пет, на которого повесили еще и эти обязанности (хочется сказать, «собак», однако животное данного вида на Гее в силу неясных причин вымерло до появления человека), кроме того, нес еще несколькодолжностей: главный архивщик, или, как выражались простые ребята деревенского роду, – «главный хроник», затем: ведущий топограф-картовик, старший кладовщик горюче-смазочных материалов, палат-библиотекарь, младший отпевальщик и знаменосец-поднимальщик. А поскольку все данные обязанности предусматривали совершенно неполную занятость, то названный пропаганд-лейтенант чаще других офицеров, загруженных настоящими служебными делами, назначался дежурным по гарнизону, а следовательно, автоматически становился еще и лицом, проверяющим караул, а также главным мусорщиком, красильщиком и борцом с мелкими стихийными бедствиями и их же последствиями. К сожалению или счастью, об этом новом стихийном бедствии, безусловно, не могущем быть приравненным к мелким, Доперо-Пет знать не мог не только в силу отсутствия в климатологии хоть какого-то понятия о данном явлении, а просто потому, что на момент осуществления сего происшествия пропаганд-лейтенант уже не значился в списках гарнизона. Точнее, он был вписан туда по статье «пропавшие без вести».

В действительности его душа уже давно отправилась в райские кущи Бледной Матери, медлительной и воистину красивейшей из двух лун планеты. В список «пропавших» Доперо-Пет попал в результате очередной проверки караулов. Тут против специалиста широкого профиля сработала теория вероятностей. Ведь тот, кто чаще бродит беззвездными (как водится на Гее) ночами по окраинам лагеря, тот и имеет большую возможность угодить в засаду, устроенную аборигенами. Так что если душа незлобного браша Доперо-Пета миновала засылки на другую луну, зовущуюся Оторванная Голова Черепахи, то с телом произошла трагикомедия, так и не занесенная в ведущуюся, теперь уже другим офицером, хронику. Видите ли, его тело все-таки вернулось в родимый гарнизон, однако узнать об этом не пришлось никому из личного состава, хотя весть о том оказалась вот тут же – перед самым носом. Вообще-то даже еще ближе.

Конечно, вначале, кстати, как и подозревалось всеми, тело Доперо-Пета похитили аборигены Самой Высокой земли. Тут подозрения вообще-то совпадали с правдой, но вот в плане мотивов они очень и очень расходились. Данное тело, поначалу и еще некоторое время опосля вполне живое, было украдено совсем не ради нанесения гарнизону урона, как думал командующий объекта «Океанский дозор», а именно ради самого тела. Цикл тогда случился не очень сытным – слонокиты подзадержались, так что с мясо-морепродуктами оказалось тяжело. Однако племя высоко чтило заслуженного шамана Кинку Видящего Дальше Края и честно выполняло данное им распоряжение не употреблять в пищумясо «ряженых пришельцев» во избежание проклятия Медузы, насылающей болезни. Тем не менее голь на выдумку хитра везде, не только в цивилизациях. Пусть «ряжеными» нельзя питаться, но ведь вполне можно сделать что-нибудь другое. Как говаривал один совершенно не известный на острове Статор брашский политик: «То, что не запрещено, – то разрешено». И значит, что мешало, например, мясом «ряженых» торговать?

Вообще-то торговые отношения на Роторе-Статоре оставались все еще достаточно неразвиты, хотя общий торговый баланс, надо заметить, держался на уровне; сальдо несколько прихрамывало, оборот оставался довольно низковат. Но ведь понятное дело. С кем мог торговать Ротор? Естественно, со Статором. А Статор? Понятное дело… Ан нет, вот у него существовал еще один вариант. Он мог торговать с «ряжеными пришельцами», засевшими на вершине.

И потому несчастного, ни в чем особо не виновного пропаганд-лейтенанта вначале трое суток замачивали в особой грязевой ванне, в смысле, луже, для придания мышечной массе особого аромата. Причем кости ему переломали, но жизнь покуда сохранили, ибо только живая плоть пропитывается раствором из пиявок, как полагается. Понятное дело, поскольку пиявок толкли не с особой старательностью, но по особой методике, некоторые из них не расплющились полностью и потому сумели в этой каше из сородичей найти себе пищу повкусней. Весьма вероятно, что так и было предусмотрено, ибо в процессе отсасывания крови пиявки вводят в жертву анестезирующий раствор. Потому телоодновременно с приобретением аппетитной бледности гораздо легче переносит весь процесс, то есть попросту дольше живет.

Короче, когда все стадии приготовления закончились, Доперо-Пет представлял из себя разделанное филе, и запах у этого филе был достаточно аппетитный. Тем не менее верные распоряжениям шамана жители Статора не решились употребить его в пищу. Потому единственным методом набить желудок, используя останки пропаганд-лейтенанта, стал обмен. Торговля с племенем Самой Длинной земли в тот момент была достаточно сложным предприятием. В условиях давнего непоявления в бухте китослонов оба сообщества находились сейчас в возбужденном состоянии поисков чего-нибудь более съедобного, чем корешки куста Бу-Дуду, а посему торговая экспедиция к чужому берегу могла завершиться с отрицательным сальдо, ибо дополнительно к продаже чужого мяса имелась большая вероятность преобразоваться в рагу самому. В этом плане «ряженые пришельцы» представляли из себя даже более приемлемых партнеров. Естественно, вблизи территории гарнизона вполне получалось попасть под убийственный огонь иглометов еще до начала торговых переговоров. Однако если каким-то образом умудриться избежать этой стадии, тогда «ряженые» вели себя вполне приемлемо.

Именно так и произошло на сей раз. Филе из Доперо-Пета, выданное за куски неизвестной «ряженым» рыбы Му-Му, вызвало у изголодавшихся по свежатинке достаточно обильное слюновыделение. Правда, привлеченный к делу фельдшер гарнизона По-Варак, с которым пришлось делиться, провел тестирование мяса на предмет содержания природных ядов. Тест прошел удачно в плане отрицательной результативности. Само собой понятно, что аборигенов не интересовала валюта Федерального Союза, ибо торговые отношения на острове еще не поднялись далее стадии натурального обмена. Потому в обмен на сорок килограммов мяса своего же сотоварища глупые пришельцы с неба отдали двадцать кило, то есть четыре жестяных банки, смазки для шестерни вертикального вращения локатора-высотомера. Смазки именно этого вида на складе, коим только несколько дней назад заведовал все тот же несчастный пропаганд-лейтенант, имелись явные излишки. Оставшиеся вполне довольны хитрой, по их мнению, сделкой, «ряженые» однозначно совершенно ничего не смыслили ни в кулинарных, ни в смежных пищевых делах. Мало того, что они не знали, что за всю историю острова мясо настоящей рыбы My-My научились обрабатывать только одним способом – долгим, многонедельным высушиванием в свете Огненных Рыб, и уж никак не жаркой-варкой, так еще они совершенно не рассчитали, что филе, естественно, вещь вкусная, но, к сожалению, съесть его получается зараз. Зато неизвестно из которого зверя приготовленный, полученный в обмен жир вызывает в организме препротивнейшую изжогу, коя вырабатывает отвращение к любой пище минимум на полтора дня. Потому, если использовать этот, совершенно не портящийся даже после вскрытия баночный продукт в качествеприправы, то запас любого пропитания как бы автоматически увеличивается в десяток, а то и более раз. Используя данный жир, можно вполне сносно терпеть до нового прихода черверылов, даже если они где-то задержатся по своим китослоновым делам на месяц-другой лишку.

Так что можно констатировать, если бы гарнизонный фельдшер сан-капрал По-Варак провел свои анализы более тщательно, пропаганд-лейтенанта вполне бы получилось перевести из графы «пропавшие без вести» в графу «съеденные боевыми товарищами собственного гарнизона»… Нет, разумеется, такой графы в журнале «личного состава» не присутствовало. Там наличествовала более строгая – «погиб при исполнении боевой задачи». Товарищи же по службе еще долго вспоминали Доперо-Пета как прямым, так и косвенным образом. Это в смысле, когда кто-то из участников пиршества вздыхал, что хорошо бы пробраться к берегу и порыбачить на столь вкусную рыбу My-My.

Как ни странно, не менее часто пропаганд-лейтенанта вспоминали и в племени Самой Высокой земли – обычно когда свербение в горле и желудке доставало особо сильно. Кстати, очень косвенным образом его припоминали даже на никогда не посещаемом им острове Самой Длинной земли, ибо в процессе развития торгово-товарных отношений одна из банок с волшебным, экономящим пищу зельем добралась даже туда. Ее удалось обменять на пятьдесят килограммов съедобных корешков кустарника Ча-Ра.

Ну, а на вершине Осевого Пика весь расход давешней смазки провели по пункту «полуцикловые регламентные работы». Росписи всех ответственных лиц наличествовали. И, между прочим, в момент черканья по бумаге им совсем не икнулось.

Развалины

«Стоило ли забираться так высоко, дабы убедиться в том, что можно было представить и без альпинизма? – размышлял Стат Косакри, разглядывая остов брашской станции слежения. – С другой стороны, способно ли сознание представить все окружающее с такими подробностями без прогулки? Понятно, что сама эта прогулка, сбитое дыхание, дрожь в ногах и прочие составляющие виртуальное полотно. Но что же делать, если внутреннее творчество может развиваться только по определенной схеме? Только вот так – ступенчато, последовательно наращивая детализацию. И значит, пользуемся тем, что есть. Не присутствует тут, к сожалению, того, что напредставлялось заблаговременно в виде обеленных, обклеенных трухлявой одеждой скелетов; рассыпанных по пыльным столам костяшек пальцев с застрявшими среди фаланг связками ключей от секретнейших сейфов; таких же пыльных, но со все еще бессмысленно мерцающими экранами пультов; этих самых, тронутых ржавчиной, неподъемных сейфов с помещенными внутри… Нет, не слитками золота, разумеется. Но кое-чем, в некотором роде более интересным – тетрадями-дневниками. А там внутри, естественно, сухим языком и неразборчивым почерком местного брашского начальника описаны все стадии угасания жизни и служебного рвения на этом удаленном военном объекте. О том, как вначале о здешнем гарнизоне забыли в штабах далекой родины и пришлось переходить на самообеспечение по многим пунктам, в первую очередь в пище. О том, как безуспешно взывали о помощи с радиостанции со все более и более садящимися батареями. О том, как расстреливались заряды иглометов при ночных атаках: вначале без счета, позже – со все большей оглядкой, теперь уже не всегда на шорох, а только на четкую фигуру в перекрестии. Потом кончилось и это… Нет, не фигуры в прорезе прицела – иглы и газ в десятиствольном оружии.

А вообще-то требуются ли для представления всего этого какие-то засекреченные дневники? Небольшая промежуточная ступень из поблекших закорючек? Логика воображения достаточно дееспособна и без этого. Что там особого представлять?

Наверняка вначале все было весело. Здесь, в выдолбленной в скале нише – консервов на четверть цикла вперед, там, на материке, – консервация денежного довольствия до благостных времен с ежемесячным пополнением. Ибо рано или поздно, когда на Статор пожалует смена, получится, добравшись до суши, вволю покуражиться, какое-то время позволив себе питаться деликатесами. Однако это ожидало в далеком будущем, а сейчас требовалось тянуть лямку повседневной службы. Для обслуживающего персонала РЛС она заключалась в непрерывном слежении за небом и в поддержании техники в исправном состоянии. Очень вероятно, по штабным расчетам, все должно было очень долго оставаться «на мази».

Но ладно, то все дела неопределенного, но все же не слишком дальнего прошлого. А вот что там вдалеке, в глубине пропасти канувших эпох?

В голову лезла всякая забавная всячина. Например, а что, если встать с определенной стороны, вот, например, с севера от этих каменных монолитов, и посмотреть на мир поверх развалин? Вдруг вот те, когда-то, наверное, заостренные, а сейчас туповатые булыжники совпадут своим краем с местоположением закатывающегося за горизонт Гиганта Эрр и Звезды-Матери? И даже если не совпадут, что с того? Может, совпадут завтра или через цикл. Хотя, пожалуй, тут уже подгонка результата под теорию – нехорошо.

Или вот даже так. Как тогда высказался Рикулло Эвам-Ну? Возможно, они молятся каким-нибудь монстрам типа медуз? А почему бы не представить, что эта «опрокинутая чаша» (ведь вполне допустимо озаглавить так нишу между камней) представляет собой стилизованное изображение той самой мифической медузы. Щупальца, конечно, пообточились ветрами, а может, даже течениями. Кто знает, когда сотворена эта «медуза», сколько циклолетий минуло с тех времен и сколько раз суша покорялась морю и обнажалась вновь? Или вдруг тут послание из времен, отгороженных вспышкой звездных исполинов? Но разве существовал тогда человек? Да, но ведь здесь и памятник вовсе даже не человеку.

Но есть ли смысл представлять непредставимое? Гораздо проще продумать столкновение культур, произошедшее здесь совершенно недавно, прямо секунды назад, если соизмерять относительно нестабильных периодов Звездных Переходов.

Гарнизонные байкиМайор-целевик Сун-Беддоро

Итак, в день пришествия катаклизма брашский гарнизон острова Статор остался без собственного синоптика. Весьма маловероятно, что его наличие повлияло бы на ситуацию хоть в каком-нибудь смысле, однако прискорбный факт надо констатировать. От пропагандиста, выполняющего в параллель еще кучу обязанностей, в том числе и слежение за погодой, особого толку быть не могло. Но вряд ли бы разрешил ситуацию и настоящий дипломированный климатолог. Весьма возможно, используй он достаточно новое оборудование, геодезические шары и прочую амуницию, у него получилось бы добыть в последний момент ошарашивающие специалиста сведения. Однако каким образом он бы сумел их правильно истолковать, не располагая ни теорией, ни даже гипотезой нового явления? И даже если так, то есть в случае присутствия на объекте «Океанский дозор» гения климатологии, что с того? Если бы даже связь с Брашпутидой наличествовала, кто бы поверил какому-то младшему, да даже и старшему офицеру настолько, что срочным образом выслал бы на остров «спасатель-тянитолкай»? Да и каким образом эти «тянитолкаи» успели бы попасть на место? Ведь это вовсе не законсервированные «для настоящего дела» реактивные самолеты. В лучшем варианте прибывшие в точку трагедии дирижабли стали бы свидетелями небывалого явления. Однако ведь и без того странным образом оказавшийся в акватории летающий поисковик подводных лодок наблюдал какие-то несуразности со стоячей водяной горой. И что? Кто в научном мире, а тем более в военном, поверил? Хотя как раз в военном пусть подспудно, но поверили. Ведь действительно, более никогда после на расположенном в магнитном полюсе планеты архипелаге не пытались организовать постоянную гарнизонную службу. Само собой понятно, для этого не наличествовало финансовых и экономических возможностей – все поглощали более требуемые в настоящий момент цели – но все же…

Так что история гибели остатков последнего гарнизона Статора была такова.

Майор-целевик Сун-Беддоро проснулся раньше обычного. Проснулся в страшном беспокойстве. Взбудоражившие организм сны он припомнить абсолютно не мог, однако когда живешь на территории племени людоедов полцикла кряду, начинаешь верить предчувствиям и всему такому прочему. Посему первое, что сделал майор, еще до включения света, это дернул к себе возлежащий за надувной подушкой тяжелый пехотный игломет: после значительного сокращения количества личного состава подобного оружия стало хватать на всех. Затем майор весьма ловко для своих лет скатился с койки на пол. Между прочим, проделал такое он почти абсолютно бесшумно – сказывалась практика. Только теперь он решился окликнуть должного дежурить поблизости часового.

– Кто на посту?

– Я, капрал Бибит, майор! – отозвался достаточно испуганный голос.

– Все нормально, Бибит?

– Да, то есть…

– Что «то есть»?

– Просто отдыхающий личный состав ведет себя беспокойно.

– Да? – несколько удивился Сун-Беддоро, ибо, насколько он ведал, среди рядового личного состава было совсем не принято выдавать начальству шалости друг друга. – И в чем это проявляется, капрал?

– Почти никто не спит, майор-целевик.

– Понятно, – произнес Сун-Беддоро и наконец-то сообразил, что можно давно встать, а не привлекать к себе всяких ползучих и кусающихся тварей, обитающих ночью на земляном полу.

Он вышел из палатки с зажженным фонарем, однако снаружи было уже достаточно светло.

– А как у тебя самого дела, а, Бибит?

– Как-то тревожно, майор. Быстрей бы смена.

Майор снова удивился странной словоохотливости подчиненного.

– Ладно, сейчас все будет, капрал Бибит. Если все едино никто не спит, почему бы не сыграть общую побудку, правильно?

– Э… – замялся часовой.

– Вот и я так думаю, – подмигнул ему в полумраке старший офицер. Однако самому Сун-Беддоро было не до шуток. Сердце колотилось как бешеное. Внезапно и очень явственно захотелось удрать куда-нибудь повыше. Правда, куда получалось попасть отсюда, с самого высокого места суши на тысячи км вокруг? Разве что пробежаться, проверить «Южный глаз»? – Так, считаем, что пост вы сдали! – сказал он замершему смирно Бибиту. – Бегом к дежурному, капрал! Я включаю сирену.

Ненаучная картина мираСолитон

Что это было? Большая академическая наука не любит скользить на леднике, загибающемся в провал неизвестной глубины, ибо совершенно непонятно, удастся ли потом, в обозримом будущем, выволочь саночки обратно на твердый наст. Поэтому она обходит, перепрыгивает всяческие аномальные трещины, стирая их из памяти и уж тем паче не нанося на свою карту открывающихся вокруг красот и умильных пейзажей. Отсюда под рассеянный взор и похмелье вдохновения совершенно не различимы бревнышки-подпорки ираскрашенные голубизной и зеленью фанерные щиты. И, значит, придется делать собственное, пусть тоже подлакированное, но хоть какое-то предположение-идею, без опорына научные крестовины и гвозди-винтики точных расчетов.

Допустим, или там предположим, что в деле замешано такое понятие, как солитон. А что, слово вполне научное, эдакий картонный щиток, коим можно хоть как-то закрыть промоину, дабы не мусолила глаз бездонностью черноты. Понятно, закупорить основательно все-таки не выйдет – оттуда по-прежнему поддувает мистическим сквознячком. Ну что ж, пододенем эдакие шерстяные носочки, страхующие от чрезмерно точных математических вычислений, и напялим на щиток какое-нибудь пестренькое одеяльце, дабы выглядел покраше. Одеяльцем будет достаточно тривиальное явление – солнечные приливы. Говорят, в мире наличествуют даже лунные, но мало верится, все-таки Странница хоть и красива, но выглядит недостаточно большой. Ну, как она может что-то на себя притянуть? Тем более океан Бесконечности, а уж тем паче само планетарное тело? В плане Мятой дело несколько хуже. Она хоть и невелика, зато видик… Пожалуй, насчет пакостей она всегда пожалуйста. Но опора все же на солнечные.

Итак, выстраиваем все наши звездочки в рядок, в плане друг за дружкой, пусть подышат жаром в затылки друг другу. Всех-всех, и видимых, и невидимых. Да их всего-то три, построиться несложно. Еще добавим всяческие вдали расположенные планетарные компоненты. Пусть тоже в колонне по одному попотеют. Они, конечно, мелочь, в плане, предположительно, тяжелее луны Мятой, однако сравнение даже с Лезенгаупом не в их пользу. Однако все же четыре штуки… Да пусть хоть два – если четыре уж совсем невероятно, – так и то довесок в общую казну. Тепереча, значит, выдаем им всем эдакий абсолютно невидимый канат – вполне хороший научный шурупчик с отъюстированной резьбой под названием Гравитация – и заставляем тянуть. «Раз, два, ухнем!»… «Ох ты, пошла, родимая!»

Вот! Теперь уже имеем аномально высокую приливную волну. Осталось так-эдак ее, родненькую, застопорить. Ищем в хламе науки подходящую фанерку. Что-то… Ах да, мы ведьее уж давно на бантиках подвесили, только недомазали клею. Это же тот самый, давешний солитон. Та самая «структурно устойчивая, уединенная волна, распространяющаяся…». Так-так, последнее словечко нам как бы и не надо… В плане того, что надо, но только до определенного момента, ибо потом требуется как раз не движущаяся, а…

Ага! Забыли подкрасить давешний бантичек. Так, понимаешь, незаметненько его приделали, что и не пояснили. А он, бантик, для крепления того одеяльца к той фанерке, он тоже мал да удал. И совсем даже астротелескопов не требуется. Каждый в жизни видел-перевидел, как одна железячка к другой липнет, вроде как в сексовлечении, а на самом деле… Вот-вот, и стрелка компасная тоже. Ведь тут, в отношении бантика, нам просто все карты в руки. Дело-то происходит не просто где-то, а на островах Ротор-Статор. Наблюдаете, даже фонетика за нас горой. Бантик можно прямо-таки распушить да накрахмалить. И ведь главное, никаких натяжек! Событие действительно происходит на южноммагнитном полюсе. Чего еще надо-то? Воздействовать нам, конечно, надобно на водицу, а она, как известно, все-таки если и не притягивается магнитом, то все же есть проводник. И вообще, водица наша H2O, она одно из самых загадочных веществ мира. Под таким лозунгом и химия, и физика распишутся без проволочек. Короче, у нас в наличии еще одна тряпка-затычка. Пускаем в дело не таясь. Во! Уж почти не дует! Однако носочки все же не снимем, пусть опорные конечности будут в тепле; да и не так чувствительно наступить на какую-нибудь алгебраическую шпильку.

И кстати, вода водой… Пусть и не притягивается она магнитом, но ведь втягивается? В плане – в пустоту? Да нет, там над двойным островом Осевой Пик совсем не вакуум –атмосфера. Но ведь вот она сама может ионизироваться и т.п. Во во! Пусть несколько ионизируется и начинает втягиваться, либо наоборот, толкаться магнитным полем. Теперь… Да-да, она выталкивается – разряжение… В разряжение из-за упадка давления втекает вода… Ну, есть еще сколько-то там метров? А если совершенно всю откачать, товсе едино только десять? Ладно, всю не требо! Пусть хоть что-то останется. Так и так у нас еще один привязной шнурок для давешней фанерочки. Фух! Слава Эрр, дочухали до нее самой.

Итак. Берем красивое слово и явление «солитон»…

Гарнизонные байкиПериметр обороны

Однако был ли толк в той сирене? Абсолютно такой же смысл имело бы использование гарнизоном сачков для ловли бабочек. Подразделение, вверенное майору Сун-Беддоро, не предназначалось для борьбы со стихийными бедствиями, тем более невиданными. Толку с того, что личный состав построился по внезапной побудке с перекрытием всех нормативов: разве что на плановых проверках бывает быстрее, когда все загодя предупреждены о времени и месте. Естественно, все с радостью собрались в кучу, ибо подсознательно надеялись, будто умное командование запросто, в двух словах разрешит внутренние страхи. Правда, в отличие от плановой проверки в строю недосчитались почтичетверти солдат. Но подходила ли сегодняшняя короткая ночная пора для разбирательств по поводу самовольных отлучек? С одной стороны, может быть, и подходила, ибо самое простое занятие – поставить задачу на розыск потерявшихся, а на самом деле перевести дух и провести срочную оперативку с офицерами – вдруг хоть у кого мелькнет в голове необходимая мысль.

Но нарастающий в голове непонятно чем вызванный внутренний ужас не позволял расслабиться. Тем не менее что сложного было в определении причины? Любой, кто пробыл на Статоре хотя бы месяц, прекрасно ведал о главной из здешних опасностей. В тех местах, где водится человек или пусть, как в данном случае, недочеловек, опасней его самого ничего уже оказаться не может. Естественно, после сирены дежурный взвод тут же занял узловые точки оборонительного периметра, так что если нападение и последовало бы, оно не оказалось бы столь внезапным, как могло бы быть. Но стоило ли теперь распихивать и весь остальной состав «Океанского дозора» на оборону ближних рубежей? Там, в обвалованных камнями пулеметных гнездах, где дежурят по двое, а еще хуже в одиночных окопчиках, этот неожиданный вид паники возьмет за горло каждого по отдельности. Что тогда последует? И вообще, основным предназначением размещения плацдарма Федерального Союза здесь считается вовсе не борьба с туземцами, а совсем другое, куда более глобальное дело. Майор-целевик мало надеялся на столь простое разрешение задачи, однако все-таки заскочил в оперативную кабину «Окуляр». Размещенная на вершине гигантская антенна работала нормально, здесь на экране ее прямолинейный луч синхронно обегал окружающий мир. Ничего там странного не имелось, не было никаких опасных засветок, свидетельствующих о приближении эйрарбакских эскадр. Да и ясно, если бы появились, то Сун-Беддоро стал бы первым, кому доложили напрямую. И вообще, когда это скрытные подвижки вражеских полчищ вызывали панику еще до их обнаружения? Если бы так происходило, то зачем тогда требуется вся эта дорогущая техника – чуть ли не тысяча тонн железа и алюминия наверху? Сидел бы себе солдатик или взвод солдатиков на горе. Заволновались синхронно – ага, значит, «здравствуйте, имперские линкоры!» – «орудия, товсь!».

Так что данная паника имела явно другую предпосылку.

– Главного медика ко мне! – гаркнул начальник гарнизона. Он мог бы крикнуть: «Врача сюда!» – однако мало ли как могла бы быть истолкована подобная фраза. Не хватало, дабы его самого заподозрили в замешательстве.

– Вы по поводу пропажи фельдшера, майор? Я с ним разберусь, молокососом. Я с него три шкуры сдеру и заброшу к Оторванной Голове! – уже через секунду вопрошал главный эскулап гарнизона госпитальер-капитан Микиро-Зор. – Я его, гаденыша…

– А что, пропал? – переспросил его Сун-Беддоро. – Голова Черепахи с ним, Микиро. Меня вот что волнует, – и еще тоном ниже: – Вы же наблюдаете, все люди в каком-то стрессовом состоянии, так? Сами-то тоже небось? Так вот, может, тут у нас массовое отравление? Конечно, если бы на острове наличествовали «баки», я бы предположил заряд какой-нибудь химии. Есть мнение?

– Ну, нужно…

– Вперед, Микиро-Зор. Давайте срочно анализы. Если надо чью-то кровь, мочу – дергайте кого угодно. Хоть меня. Кстати, надо? Нет? Хорошо. Так, а вот теперь займем и остальной лично-наличный состав.

– Лейтенант Будо, усилить охрану продсклада и гээсэмного тоже – местные гады и такое едят. Вы, Доггер, давайте прошмыгнитесь вдоль периметра, подбодрите солдат. Да и вообще, осмотритесь там. Еще… Где у нас мастер… Голова Черепахи, что за…?

Майор-целевик Сун-Беддоро прервал сам себя, ибо почувствовал, что его голос стремительно ползет к низу децибеловой шкалы. Странный внешний шум давил его голос, как удав кролика.

Ненаучная картина мираСтоячая волна

Да кстати, если кто думает, что мы, навешивая эту фанеру и бантики, изобретаем некую сущность, то он очень и очень ошибается. Мы просто пытаемся кое-что объяснить, то есть, не ленясь, напяливаем научные одежонки на уже свершившееся явление. Не важно, что его не зафиксировали какие-то приборы и прочее. Хоть некое объяснение все едино требуется, иначе, как уже говорилось, за отодвинутой в сторону картонкой открывается бездна без конца и начала, в коей возможно, ну, просто-напросто совсем уже все. Лучше уж заклеить. Подайте вот тот, оброненный кем-то из умных, скотч.

Так вот! «Солитон», там, не «солитон», но нам требуется аномально высокая волна, и в принципе не важно – приливной, штормовой либо другой природы. Мало того, нам позарез необходима СТОЯЧАЯ волна. То есть она должна не бежать по океану со скоростью цунами, а покоиться неподвижно. В смысле, вначале достаточно медленно и не нанеся особых разрушений вырасти, а затем так же волшебно опасть. Как этого достигнуть? В смысле, в научно уподоборимом смысле?

Пожалуй, нам все же потребуется тот злосчастный солитон, да еще и не один, а целая кавалькада, причем движущихся как навстречу, так и вдогон друг другу. Однако не какМятая луна положи, а чинно-расторопно, ибо нам позарез необходимо совпадение по фазам. То бишь в одном-единственном месте, а конкретно у острова Ротор-Статор все фазы всех океанских чудо-волн солитонов должны с максимальной точностью совпасть. Кстати, вполне допустимо иметь еще и какие-нибудь поперечные волны – для вклада всев ту же шкатулочку.

Как такое получается, и почему встречные водяные валы не разрушат друг друга? Помилуйте, но ведь раскрашенная наукой фанерка по прозвищу Солитон и обозначает нечто именно эдакое. То есть такие волны обладают свойствами частиц в плане цельности, а волн в плане интерференции и прочей похожей всячины. Но все же более всего нам необходимо свойство проходимости через другие волны, не разрушаясь. Все, все усекли! Итак, каким-то образом вызванные приливные и разные другие волны движутся сквозь друг дружку абсолютно без вреда. Явление должно наблюдаться достаточно долго – уж час как минимум. Может быть, и более. Главное, в координатах Осевого Пика обязаны совпасть не некоторые, а все фазы. Ибо…

Ну, да! Высота центрального острова километр четыреста метров, и значит…

Именно, мы должны накрыть его целиком!

Гарнизонные байкиКоллективное действо

Все-таки зря он не подчинился инстинктам безоговорочно и с ходу. Теперь он оказался рядом с антенной далеко не первым. Похоже, уже загодя, до того как опасность показала себя визуально, кое-кто из гарнизона здесь уже был. Наверняка все те, кто отсутствовал на построении. И, разумеется, дежурная смена обслуживания локатора. Кстати, им тоже не следовало находиться здесь, на самом верху: излучение станции считалось опасным для здоровья. Конечно, можно было рявкнуть о том, с какой это такой Оторванной Головы Черепахи они тут все собрались и что они все тут делают, но требовалась ли сейчас эта комедия? Да и обратил ли бы кто-то внимание на его писк сквозь нарастающий отовсюду снизу шум? Спасаться любой ценой – вот единственное, чем сейчас надобно заниматься всерьез. Однако кое-что все же требовалось сделать.

– Обесточьте антенну! – крикнул, точнее, изобразил крик Сун-Беддоро. – И стопора, поставьте стопора!

Он еще повторил эту безличную команду, подождал, пока она всосалась ватой растущего грохота.

– Тогда она не сможет проворачиваться, – пояснил он, уже совсем не надрываясь, ибо окончательно понял, что гарнизона как управляемой единицы более не существует.

Он бросился вверх, крутанул сложную рукоятку входа в отсек обслуживания, дернул на себя. Отшатнулся, ибо автоматически выключившееся при откупоривании двери освещение не позволило сразу понять, в чем дело. Потребовалась добрая секунда: людей здесь было, как сельдей в бочке.

– Вы что ж думаете, наш «Южный глаз» плавает? – спросил он посеревшие лица. Его снова не слышали. – Ладно, расступитесь, дайте вырубить питание. Убьет же всех, когда вода замкнет цепи.

Он протиснулся сквозь эти теплые манекены. Уже совсем грубо отбросил кого-то последнего, прислонившегося к искомому шкафу. Узнал. То был фельдшер – сан-капрал По-Варак.

– Рыжая Мать, и вы здесь? – удивился майор-целевик. – К рубильникам бы не надо прислоняться – сжаритесь.

Все эти лекции были абсолютно ни к чему и ни к кому. Он разомкнул питание. Конечно, неплохо было бы вовсе отсоединить кабели. На такие операции не хватало времени, неполучалось даже найти инструмент. О Голова Черепахи, почему он не заскочил в дизельную, дабы застопорить машины? Уже было явно поздно. Может, там кто-нибудь из дежурных, прежде чем улепетывать сюда, наверх, сообразит? Очень и очень сомнительно. Но, с другой стороны, там вполне мог оказаться кто-то из офицеров. Так, теперь стопора. Правда, под каким азимутом застопорить антенну? Откуда пойдет основной поток? Похоже, это не имело никакого значения, тут было не ожидание урагана. Вообще-то если бы ожидали, то вполне получилось бы за пару-тройку часов свернуть лепесток локатора, сложить его в компактный узел. Но застопорить все едино требуется.

Сун-Беддоро протиснулся мимо бессмысленно таращащихся на него солдатиков. Теперь не пришлось никого толкать – раздвигались сами. Он скакнул на ступеньки, схватился за перила. Обрезиненная дверь позади бесшумно захлопнулась. Теперь уже не пустят, поставят на защелку, подумал он отрешенно. Конечно же, можно разбить им стекло в окошке. Но зачем? Чтобы быстрее захлебнулись? Это была донельзя странная, сволочная мысль. Разве кому-то требовалось мстить?

В этот момент, прямо с верхних ступенек, он увидел то самое, что создавало этот приевшийся шум. Чуть снизу прямо сюда, вверх неслась крутящаяся, пенящаяся стена. Он глянул окрест…

Совсем не пенящийся, просто нависающий холм из воды уходил куда-то на верхотуру.

Какая была разница, бить или не бить стекло? Антенна дальнего слежения «Южный глаз» вовсе не предназначена для эксплуатации под водой. Если море поднимется сюда, то вода запросто протечет по волноводам и кабельным нишам абсолютно куда вздумается. Вот потом придется повозиться, просушивая клистроны…

Внезапно он почти явственно ощутил в голове щелчок – где-то там какие-то нейроны образовали новую коммутационную связку. Если бы не безысходность лавиной приближающегося кошмара, стало бы возможным насладиться осознанием своей гениальности. Теперь он четко знал, что на самом деле произошло. Он расплел все узелки страшной загадки. Все, совсем все, встало в свои смысловые ячейки. И потеря связи с материком, и водяное чудовище, и… Там, вдалеке родной Брашпутиды все-таки произошло то давнее ученое предсказание. А ведь он, как и прочие, уже не верил… Ладно, какой смысл теперь жалеть? Знание было окончательно и бесповоротно: ни Южного материка, ни прилегающих островов уже просто-напросто нет; они все провалились в тартарары – океан Бесконечности съел их целиком.

Это оказалось последней рациональной мыслью, которая выкристаллизовалась в голове. Дальше подзабывшее курсантские пенаты, но еще не обрюзгшее тело начало работать самостоятельно. Теперь, конечно же, стало уже не до стопоров. Он ухватился за лестничные звенья, уходящие вверх, в столь небольшую, трехэтажную высь.

Наверх он влетел пулей. Отсюда большущая, растопырившая влево и право лапоть антенна предстала во всей красе. Правда, ныне она больше напоминала паутину. И в этой паутине было полным-полно мух. Туда, кверху, карабкались смешные, напуганные существа, вспомнившие свою обезьянью сущность. С левой стороны лепестка их почему-то скопилось гораздо больше. «Опрокинут, гады!» – подумал Сун-Беддоро со злобой. И тут же откуда-то изнутри подал писк отголосок спрятавшегося в небытие рационализатора: даже если все перелезут на одну сторону – ничего не будет; общий вес лепестка шестьдесят пять тонн – что для него те человеческие мухи? В этот же миг майор обнаружилв своей руке страховочный пояс. Похоже, он прихватил его автоматически, выскакивая из кабины обслуживания, – сработали рефлексы. Он был им благодарен – этим рефлексам.

Он бросился вверх, к снабженной лесенкой центральной оси.

Потом лесенка кончилась, но ведь требовалось лезть выше, как можно дальше вверх. Жаль, этот гигантский локатор предназначался для обшаривания азимутальной плоскости и потому расширялся в стороны, а не вверх. Было бы очень неплохо, если бы эти сто девять метров опрокидывались набок. Тогда, может быть…

Кстати, волнения за работающие дизели оказывались совершенно лишними. Они находятся почти пятнадцатью метрами ниже станции, так что успеют захлебнуться и остановить вырабатывание тока раньше, чем хоть кого-то здесь наверху убьет.

Тут майора обдало брызгами. Пора, пора было останавливаться и зацеплять страховочный карабин. Он сделал это, но организм все едино попытался рвануть вверх, дальше. Однако рука уже недотягивалась отцепить. Во внезапной, не подозреваемой ранее в себе любви к акробатике, Сун-Беддоро начал опрокидывать туловище, дабы дотянуться до пристежки, убрав ноги максимально вверх.

Вот именно в этом, идиотском положении лазающей вверх ногами мухи он наконец увидел наступление воды вблизи.

Кипящая масса уже закрыла основание станции – все семь громадных опорных лап скрылись в омуте. В бессилии майор-целевик глянул в сторону. Теперь уже справа из-за переворота проекции сбилась в кучу целая гроздь людишек. Он давно ничего не слышал, но похоже, они вопили как резаные. Самое правильное, подумалось где-то в запитанном дополнительной кровью, находящемся теперь ниже желудка, мозге. Ибо действительно, уши уже болели от непонятного, навалившегося откуда-то перепада давления. А ребяток все же смоет, прикинул он, снова глянув в их сторону. Опять сосредоточился на их черных открытых ртах. И тут, совершенно вдруг, он догадался окончательно, что естьпоследнее коллективное действо, которое гарнизон может сотворить как цельная боевая единица.

Тогда он тоже заорал как резаный.

Разведчик-диверсант

И вообще-то ничего странного, если на фоне разрушенных артефактов «довспышковых» цивилизаций происходили чудеса настоящие. Кого, вы думаете, умудрился встретить Стат Косакри, когда еще раз напоследок вернулся осмотреть окрестности с «каменной медузой»? Все правильно.

– Вы Афрэн Козьяс? – спросил он вскочившего при его появлении грязного оборванца. – Признаться, вас трудно узнать. Да вы сядьте, сядьте, а то еще упадете. – Он и правда поддержал неожиданно шатнувшегося человека.

– Так точно, шторм-капитан, это я! – отчеканил пропавший матрос, снова шатнувшись.

– Да садитесь вы, Афрэн, наконец!

– Разрешите постоять, шторм-капитан. Я хочу все рассказать.

– Да будет еще время, будет. Или… Покаяться, что ли?

– Так точно…

– Ну так сие опять же не ко мне. У нас тут поблизости прогуливается освещенный солнцами…