Чтение 20–й страницы книги ~Коготь берсерка~

– Но... Ивар, но он еще слишком мал, чтобы идти в викинг.

– Это точно, мой брат говорит правду, – поддакнул одноглазый верзила с двумя мечами, крест-накрест укрепленными за спиной. – Если он не может грести и слаб для драки, зачем он нам нужен? Торир, ты и так посадишь его на последний рум, здесь самое короткое весло.

– Молчи, Германец, – оборвал верзилу се-конунг. – Научиться махать веслом – дело плевое. Пока что я поручу мальчишке заниматься обедом и штопать старый парус. Ну а вы не зубоскальте, а послушайте... наш новый приятель умеет находить дорогу даже без солнечного камня.

– Как это? – не понял Германец. – Он колдун?

– Вроде того. – Ивар быстро ущипнул Дага за локоть, чтобы тот не ляпнул лишнего. – Колдун или нет, мне наплевать. Но дорогу он нам находил в самом непролазном лесу. Так что он нам пригодится.

– Пусть покажет, что умеет, – потребовали дружинники.

– Покажи им. – Се-конунг отпер сундучок, бережно развернул тряпицу, вытащил большой желтоватый кристалл.

– Солнце – там! – уверенно заявил Даг, ткнув пальцем куда-то в серую дождливую мглу.

– Что скажешь, кормчий? – Торир Скала передал кусок шпата своему проверенному помощнику.

– Мальчишка не врет, – сказал рулевой, едва заглянув в камень. – Хотя я сам в такую погоду точно не укажу, где солнце.

Викинги зашумели, заспорили.

– Этого мало, – выпятил губу Дотир Германец. – Находить восток в непогоду умеет любой кормчий, и еще – Ингви на «Кабане». А вот найдет ли он землю в мешке?

Даг напрягся. Он решил, что новые приятели намерены связать его и бросить в море. Но Ивар успокоил, что все гораздо проще. Дагу накинули на голову пустой мешок и стали крутить в разные стороны, чтобы сбить ориентировку. По команде Торира Скалы викинги затихли, перестали стучать топоры. Всех захватило необычное приключение, ведь не каждый день встретишь настоящего чародея!

– Покажи мне, в какой стороне Мыс Лосят, с которого привел тебя Ивар? – потребовал се-конунг.

Дагу понадобилось несколько секунд, чтобы верно определить направление. Команда шумно вздохнула, некоторые заспорили, поскольку сами не следили за курсом. Однако кормчий подтвердил, что Мыс Лосят найден верно. Дага схватили за плечи и покрутили еще несколько раз, надеясь окончательно запутать. Однако он не запутался.

– Покажи теперь, в какой стороне Зимний фиорд, куда мы поплывем!

– Этого я не могу. Я же не колдун...

– Эй, а ну тихо! – стукнул кулаком о борт Торир. – Не мешайте ему. И не путайте. А ты, Германец, покрути его как следует, чтобы честно все...

Дружинники с необычайной тщательностью исполнили приказание. Они развернули Дага носом к румпелю. Кормчий затаил дыхание. Про себя он подумал, что мальчишке не повезло – совсем нет ветра. При крепком ветре опытный рулевой способен угадать направление и с мешком на голове. Но угадать север или юг – совсем не то, что в точности указать нужную скалу, к которой предстоит пристать.

– Покажи место, куда отправилась Астрид, – негромко напомнил бьорсьерк. – Они тоже отплыли курсом на Мыс Лосят. Тут все так делают, чтобы не угодить на подводные скалы...

Соленая морось плескалась со всех сторон, Северянин ничего не видел. Он несколько раз чихнул в пыльном мешке и, не спеша, указал рукой направление. На сей раз ни у кого не осталось сомнений в его способностях. Примолкли даже самые говорливые.

– Ты точно не чародей? – с уважением спросили соседи, освободив парня от мешка. – Ты умеешь вызывать бурю и штиль? А ты можешь наслать на врагов недвижимость или заморозить их? Ты можешь приказать сельди не идти в сети?

Все свободные смены собрались вокруг новенького. Давно Даг не испытывал такого внимания к своей персоне. Настроение экипажа внезапно резко изменилось. Дага хлопали по плечам, хвалили, наперебой задавали вопросы.

– Сельдь приманить я не могу, – разочаровал товарищей Даг. – Я могу только находить север и юг... и иногда могу возвращаться на места ночевок... Не всегда.

– Эх, жаль... – разочарованно протянул Германец. – А я думал, может, ты схроны с золотом находить умеешь?

– Золото не умею, – взгрустнул Даг.

Он решил ничего не говорить дружинникам о других своих способностях. Тем более что чем-то особым свое умение разгадывать сильных и слабых людей парень не считал. Он как-то пытался во время лесной ночевки объяснить это Ивару, даже рассказал ему про состязания жеребцов, про дружбу с волками и про драки с соседскими мальчишками. Но на Ивара эти истории впечатления не произвели.

– Я надеялся, что ты настоящий чародей, – протянул Ивар, вгрызаясь в крыло дикого гуся. – Я вступился за тебя, когда мои дружинники хотели тебя вздернуть. Потому что я верю меткам ульфхеднеров... я верю тем, кто отдал душу зверю. И ты такой же, как мы. Мне нет дела до твоих детских драк. Каждый бьорсьерк умеет чувствовать врага, неты один. Но я не верил, что вельвы ошибаются. Они воруют тех, кто может стать настоящим нойдой... Выходит, вельва ошиблась, ты не чародей...

– А я не хочу быть чародеем, – резко ответил тогда Даг.

...Он ни минуты не жалел о том, что сбежал от Пиркке Две Горы. Возможно, в стране нойдов его ждали почет и сытая жизнь, но не для того мудрый Один неоднократно спасал егоот смерти. А в том, что храбрецов ведут по жизни боги, Даг нисколько не сомневался.

Он и сейчас не желал представать в облике чародея. Хотя Ивар ему намекнул, что ратникам это наверняка придется по вкусу. Но Даг никого не хотел обманывать.

– Я не умею искать золото и подманивать дичь, – объявил он во всеуслышанье, стоя на палубе. – Но я найду землю, если мы ее потеряем.

– Эй, парень, а как тебя зовут? – спросили гребцы. – Есть у тебя кличка?

– Моего отца зовут Северянин... – Даг немного растерялся.

– Отец сам по себе, – уронил кормчий. – Если у тебя еще нет клички, мы тебе ее дадим.

– Будет повод выпить, – обрадовался Германец. Похоже, этот парень чрезвычайно быстро переходил от ярости к веселью.

– Будет повод поднести новорожденному подарки! – хохотнул Торир.

– Разве я новорожденный? – удивился Даг.

– Всякий, кто получает кличку, считается новорожденным младенцем, – растолковали соседи.

– Давайте назовем его «Меченый»! Вон у него волчья лапа на голове!

– Это хорошо! Меченого у нас еще нет!

Даг открыл было рот, чтобы воспротивиться, но передумал.

– Сколько тебе лет, Меченый?

– Тринадцать, – не сморгнув глазом, Даг добавил себе год.

– Крепкий парень... Так и быть, я возьму его гребцом на одиннадцатый рум, – постановил се-конунг. – Но если не справится, высажу на первом острове. Давай, парень, ступай вниз, помогай на погрузке.

Весь этот день и последующие дни, пока вдоль берега не прошел большой лед, Даг вкалывал, не разгибая спины. Драккары следовало наполнить провизией, инструментом и оружием. Все это закупили и привезли давно, но только накануне корабли столкнули в воду. После долгой зимовки требовалось вновь просмолить и забить паклей щели, заменить рассохшиеся весла и доски настила, натянуть шатер и повесить паруса. Даг работал, не замечая усталости. Ведь его приняли гребцом на настоящий боевой драккар!

Правда, он пока не уточнил, каковы планы се-конунга, кому он подчиняется и на чьей стороне воюет. Даг уже догадывался, что попал в экипаж: к морским разбойникам. Кажется, они не подчинялись никому и готовы были грабить всех подряд. Иногда Даг жалел, что не принял приглашения Астрид и не поплыл с ней и Торольвом в Гардар. Но ушедшего не вернешь, а впереди – настоящая жизнь!

«Золотая дева» его заворожила. После такого красавца корабли с верфи тетушки Ингрид казались убогими плоскодонками. У «Золотой девы» имелись целых две мачты. Заднюю мачту, толщиной в локоть, принесли на себе пятнадцать человек. Ее подняли канатами и воткнули в дубовый блок, укрепленный на дне драккара. Затем блок укрепили балками, вновь настелили палубу и, ухватившись за канаты, стали поднимать свернутый парус. Передней мачте, меньшей по размеру, предстояло нести маленький косой парус, зато она крепилась к подвижному блоку и могла поворачиваться. Затем на корабль принесли весла разной длины. Самые длинные, локтей в двенадцать, продели в уключины носовой части, а на одиннадцатом руме, где предстояло трудиться Дагу, весло едва достигало роста взрослого мужчины. Но парнишка на это не обиделся, длинным веслом он не смог бы управлять. Конечно же, ему было обидно, что позади сидят самые слабые, а пространство перед передней мачтой занято самыми главными героями. Но ничего не поделаешь, простреливаемое место и невероятно тяжелое весло на двоих еще требовалось заслужить!

По каждому борту «Золотой девы» имелись восемнадцать уключин и столько же заслонок от воды. Ивар объяснил, что заслонка никогда не должна заклинить, за ней следуетследить. При начале внезапного боя потребуется быстро втащить весла на палубу, чтобы не переломать их. Длинными веслами часто орудовали по два гребца, и отдельный человек прикрывал гребцов щитом.

На каждом шагу Северянин сталкивался с удивительными вещами.

На высоте в полтора мужских роста над палубой были укреплены распорки. На них хранили запасной такелаж:, весла и массу деревяшек для текущего ремонта. У каждого викинга имелся свой личный сундук, на котором можно было сидеть и грести. Дагу тоже выдали сундучок, оставшийся после убитого в бою хозяина. В нем до сих пор хранились старые штаны. Рядом с каждой уключиной по внешней стороне планшира торчали крюки, на которых вывешивали щиты.

Над рядом уключин, как раз под планширом, находилась легкая перекладина, на нее вешали щиты. Когда перед спуском на воду Торир приказал повесить по двадцать шесть щитов с каждого борта, у Дага захватило дух от грозной красоты. Щиты недавно окрасили в зеленый и черный цвета, и таким же оттенком зеленого был выкрашен нос корабля. Во всю длину корпуса изгибалось драконье тело, выполненное черной краской. Художники медленно двигались по кругу, передвигая вокруг драккара свою подставку с лесенкой. В редкие минуты отдыха художники вырезали викингам татуировки. Даг тоже сразу захотел татуировку, но зоркий Ивар перехватил его в последний момент.

– Тебе нужен достойный рисунок, но тебе еще рано, – прогудел недовольный бьорсьерк. – Было и так, что кожа гноится и человек умирает в муках. Чтобы было красиво и не лишиться кожи, надо подрасти хотя бы на два года...

Месяц назад Даг непременно бы огрызнулся. Формально Ивар даже не был над Дагом начальником, форингом на «Золотой деве» Торир поставил другого человека, курляндца по кличке Краснодым. Так что указывать Северянину, делать или нет татуировку, Ивар права не имел. Но во флотском экипаже царила удивительная атмосфера, совершенно не похожая на сухопутные сообщества. Огрызаться или поднимать голос тут ни на кого просто не получалось! Суровые морские бродяги, отправившие на корм рыбам сотни врагов, между собой и с начальниками общались, точно кроткие ягнята. Северянин привык к непрерывным дракам на отцовской ферме, привык отстаивать честь с кулаками в финских лесах, а на островной верфи Торира Скалы вся его ершистость не нашла применения. Викинги, будто родные братья, зашивали друг другу одежду, обрабатывали мозоли идаже искали вшей в волосах. Говорили тихо, у костра делились лучшими кусками, никто не обзывался обидно и не злословил. Слово се-конунга никто не смел оспорить. Кроме того, в экипажах болтали на шести языках. В бухточке кроме «Золотой девы» готовили к походу еще два корабля, и кого только там не было! Литва, ютландцы, герулы, русаки... По мнению Дага, се-конунг Торир вел себя справедливо и мудро. Наверняка именно так командуют вожди легендарного Йомса!

Дагу все это невероятно нравилось. Ему еще предстояло столкнуться и с драками, и с дележом добычи, и с грабежами, но нынче трезвые и ослабшие за зиму викинги вели себя тихо. Даг не догадывался, как сложно обычному деревенскому парню, или сыну бонда, получить место даже на одиннадцатой скамье. Ради права выйти в море под началом удачливого Торира Скалы многие поглубже спрятали свой наглый нрав...

Закончив с мачтами, принялись за погрузку провианта. На берегу из глины построили коптильню и запекли две бычьи полутуши. На ферме Олава Северянина так никогда не делали, потому Дагу не терпелось попробовать мясо на вкус. Но попробовать мальчишке не позволили, быка упрятали под палубу, туда же сбросили вязанки вяленой рыбы, сухари и несколько мешков орехов.

Даг подивился, отчего так неважно с едой. Во время трехмесячных странствий по лесу в общесте Астрид он питался гораздо лучше. Кто-то из новых товарищей раскрыл ему глаза на правду. Викинги пережидали зиму в укромном месте после неудачного похода, и попасться на глаза местному шведскому ярлу Торир Скала вовсе не хотел. А хотел он починить драккары и уйти следом за стаявшим льдом на север, в обход норвежской земли. Потому что приплыли люди и клялись, что их корабли утонули в устье огромной реки, за краем северных финских земель, и что оттуда тоже есть пути в Гардар и что меха и золота там больше, чем у венедов, и вовсе незачем грабить там, где все давно ограблено...

Всего этого Даг не знал.

Не знал он и того, что Ивару удалось переубедить Торира Скалу. Они совещались долго и слушали мнения опытных граммов, пока не постановили – идти на юг, по пути грабить островных ярлов, а потом искать таинственный Йомс. Для Торира Скала прошлый год закончился неудачей: он потерял один корабль и двадцать человек команды. Нынче в потайной бухте оставалось всего три драккара, и разбойничья казна, чтобы платить наемникам, была почти пуста. Так что рассудительный морской ярл принял мудрое решение. Чем грести против лютых северных течений, в ожидании сомнительной добычи у финнов, лучше отправиться проверенной дорогой на юг.

Даг Северянин стал полноправным членом морского хирда. Ему выделили сундучок, две пары рукавиц, крепкие сапоги, кожаные штаны и куртку из оленьей кожи. С изнаночной стороны в куртку были зашиты костяные пластины, отчего одежда казалась очень тяжелой. Только одна пластина была сломана, а куртка в этом месте разорвана насквозь и заляпана черно-бурыми пятнами. Ивар охотно объяснил Дагу, что именно в этом месте, напротив сердца, куртку пробили копьем.

– Себьерн Зубастик был замечательным другом! – поделился Торир Скала. – Он расколол черепа четверым эстам, он первый добрался до их золотой бабы, но за бабой прятался здоровенный жрец с копьем... Он отправил Себьерна в Вальхаллу, а мы поделили его вещички. Со стариной Сьеберном мы заранее договорились, что мертвый отдаст барахлишко тому, кто проживет дольше, гы-гы-гы... Ты только залатай дыру и наешь брюхо потолще!

Даг сразу убедился, что наесть такое брюхо, как было у покойного Зубастика, ему удастся не скоро. Штаны пришлось обрезать внизу и подвязать веревкой. Куртка с плоскими костями весила немало. Она добавила Дагу ширины в плечах, но вокруг талии обернулась почти дважды. С оружием дело обстояло сложнее. Сакс, секиру и лук со стрелами, принадлежавшие Сьеберну Зубастику, друзья кинули в его погребальный костер, а затем, по обычаю, изогнули и покалечили. Поэтому корабельный форинг Эбби Краснодым при всей команде отпер заветный рундучок и вручил Дагу настоящий меч.

– Ножи у тебя есть, лук сделаешь сам, братья помогут... Пока носи этот меч. Но лучше – купи, когда придем в Хедебю. Меч надо подбирать по руке. Там можно купить славныемечи...

Даг уложил в сундучке свои нехитрые пожитки и впервые в жизни взялся за весло. Его усадили на одиннадцатой, предпоследней паре. В паре с ним греб щекастый парень по имени Тости, подошвами Даг упирался в скамью десятого ряда. Ивара Северянин со своего места не видел, бьорсьерку за заслуги полагалась скамья перед передней мачтой.

– Защити нас, владыка пучины! – Нож: ударил в горло козленка. Кровью окропили свежеокрашенный борт.

«Золотая дева» с мягким всплеском погрузилась в воду. Дагу показалось – он расслышал урчание, какое издает кошка от удовольствия. Следом за «Золотой девой» спустили на воду два других драккара.

По команде Краснодыма навалились дружно, в считанные минуты драккар перевалил полосу прибрежной пены и вырвался на простор. За высоким планширом Даг почти ничего не видел, только иногда сквозь весельный порт мелькал кусочек туманного берега и плескали зеленые валы. Наверху среди бледных рваных облаков с воплями кружили чайки. Поскрипывали снасти, скатанный парус вздрагивал, точно ему не терпелось побороться с ветром. Кормчий сидел верхом на высокой скамье, внимательно следил за волнойи за командами се-конунга. Возле него, на особой высокой скамье, был укреплен солнечный компас – барабан с высокими бортиками, прорезями по бокам и высокой палочкой по центру. К несчастью, тучи затянули небо и прибор стал бесполезен.

Торир Скала к Дагу больше не подходил, он устроился на форштевне, едва не обняв журавлиную голову, и глядел все время вперед. Кроме полного комплекта гребцов, на драккар поднялось еще человек двадцать, они устроились между сидений, прямо на палубе. Даг никого из них не знал, но все хлопали его по плечу, весело обнимались и спрашивали, как дела.

Северянина захватило новое, доселе незнакомое чувство. Эти люди, они действительно вели себя как братья. В доме кузнеца Олава крутилось полно родственников, но ониникогда не относились к Дагу так тепло, как эти незнакомцы. Дагу подарили целых две ложки, гребень для волос, несколько разных пуговиц для куртки, точильный камень и еще массу мелких и очень важных для викинга вещей.

Северянин наваливался на тяжелое весло, весло сопротивлялось, но парень ни за что на свете не хотел показать новым друзьям свою усталость. Нет, не друзьям, а братьям! Он уже убедился, что на море сохранялись те же правила, что и на суше. Се-конунг поведал экипажу о подвигах юного дружинника, но не сказал ничего плохого, только хорошее. Рассказал он не всем, теперь новости о приключениях Дага в лесу передавали из рук в руки, и с каждым часом рассказ обретал все новые захватывающие подробности. Северянин чувствовал себя не человеком, а настоящим великаном, обласканным валькириями и богами. Только передав по команде весло сменщику, он снова превратился из героя в скорченного стонущего мальчишку.

Потому что с большой волной нахлынули большие проблемы.

Глава сороковая

В которой новичкам достается мытье посуды, Дагу приходится сменить друзей, а Торир лишается гребца

Даг был уверен, что легко справится с новыми обязанностями. Но оказалось, что драться, прыгать и бегать куда проще, чем монотонно, час за часом, наваливаться грудью на упрямое полированное дерево. Легкое поначалу весло словно застревало в густой грязи, ни в какую не желало проворачиваться. Труднее всего оказалось вынимать его из воды. Дагу казалось, что другие викинги без напряжения вытаскивают свои весла. Они даже запели незнакомую драпу, длинное и грозное повествование о приключениях Харальда Косматого, о том, как он полюбил гордую девушку и поклялся не стричь волос, пока не станет конунгом всей Норвегии... Даг заслушался, не замечая, что натер кровавые пузыри на ладонях.

Порывами налетал боковой ветер, флюгер лихорадочно крутился на шесте, но Краснодым не давал команду поднять парус. Видимо, направление ветра его не устраивало. Зато на весла посадили вторую пару гребцов. Дагу достался высокий бородатый парень с окровавленной повязкой на голове. Грести вдвоем стало сразу легче, хотя движения корабля, как и прежде, не ощущалось. Напарника звали Ингвар Серый.

– А ну, покажи руки, – строго приказал Эбби Краснодым, когда конунг скомандовал смену и обед. Дагу в каком-то смысле повезло. Как новенького и самого молодого, его загнали под палубу – нарезать мясо и насыпать сухие пайки для всей команды.

Только раздав мясо, Даг с трудом сдернул прилипшие рукавицы.

– Кто же так гребет, по сухой коже? – рассердился форинг. – Ладони надо мазать жиром, даже в рукавицах. Иначе сотрешь руки в кровь и не сможешь махать мечом.

Указание поступило поздновато, но Северянин не стал роптать. Он уже привык, что любая новая наука дается через страдания.

– Эй, Краснодым! – позвал бородач Ингвар. – Мальчишка не может грести, он еще слишком мал. Какого дьявола вы посадили его со мной?

– Слушай, Серый, здесь я решаю, кого брать, а кого – оставить на берегу, – моментально завелся капитан корабля. Как видно, он не упускал случая заявить о своем первенстве. – Если тебе не по нраву грести с ним в паре, оставлю тебя одного.

– Лучше уж одного, – пробурчал Серый.

Даг досадливо поморщился. Стоило капельку освоиться, откуда-то неизбежно появлялись недруги!

– Эй, слушайте все. – Краснодым легко приподнял Дага за шиворот, поставил на ноги. – Этот парень пока не умеет грести, но скоро научится. Просто он отощал без мяса. А вы, чем зубоскалить, лучше скажите мне, кто из вас в первом викинге не стер руки? Что, проглотили языки? Вот то-то!

Дальше се-конунг болтать не позволил. Он растолкал спящую на палубе третью смену и усадил на весла. Уставшие гребцы радостно полезли в нагретые спальные мешки. Многие забрались в мохнатые меховые укрытия вдвоем, чтобы не замерзнуть. Но Дагу долго спать не позволили. Эбби поднял одну из досок бимса и заставил мальчишку готовить ужин. Повар из юного викинга оказался некудышный, но мясо и рыбу он сумел нарезать точно по числу членов экипажа. Гораздо менее приятной обязанностью стало мытье посуды.

– Ничего не поделаешь, дружок, – ковыряясь в зубах, добродушно заметил сосед Ингвар. – Тут нет женщин. Женскую работу делаем все по очереди.

– Ага, сегодня начался твой месяц, ловкач! – подхватил шутку кормчий.

Викинги загоготали. У Дага невольно сжались кулаки, но от бессмысленной драки его опять спас форинг Краснодым. Он ни минуты не давал своим парням валять дурака. Часть свободной смены занялась починкой запасного паруса, другие чистили оружие, третьи под командой младшего херсира принялись отрабатывать приемы рукопашной. В конце концов Даг рассудил, что злиться ни на кого нет смысла. Если он будет вскипать после каждой грубой шутки, то передерется со всеми еще до первого настоящего боя. А скорее всего – его просто прикончат эти здоровяки!

Кое-как перемыв в тазу глиняные чашки, Даг собирался сам перекусить. Тут-то и выяснилось самое неприятное. Пища категорически не желала поступать в желудок. Даг елеуспел добежать до борта, его буквально вывернуло наизнанку. Никто не обратил внимания на его легкое недомогание...

Однако очень скоро оказалось, что это вовсе не легкое недомогание. Чем сильнее волны били в борта драккара, тем хуже вел себя желудок. С огромным трудом Даг заставил себя покончить с посудой. Перекрыть палубу доской уже оказалось серьезной работой. Руки дрожали, лоб заливал пот. Даг свалился на мокрую палубу, не в силах поднять голову. В горле пересохло, хотелось тихо лежать, и чтобы никто не трогал, а еще лучше – тихо умереть здесь, завернувшись во влажную лисью шкуру...

Но умереть ему не позволили. Поздно вечером конунг безжалостно растолкал первую смену и погнал на скользкие банки.

– Что, первый раз вышел в море? – загоготали соседи, когда позеленевший Северянин в пятый раз метнулся к борту.

– Эй, Даг, хочешь соленой трески? – Дотир Германец подмигнул дружкам и сунул Дагу под нос здоровенную жирную рыбину. От одного запаха ее внутренностей несчастный желудок Дага вывернулся. Северянин был вынужден снова бросить весло и согнуться за бортом. Викинги дружно потешались.

– Ничего, скоро пройдет! – успокоил паренька кормчий. – Мне тоже было худо в первый раз. И тоже не мог жрать, все валилось обратно. Зато потом наваливался за двоих!

Даг жалобно улыбнулся старшему товарищу. Он не мог себе представить, как можно хотеть есть, как вообще можно хоть что-то думать о пище! Но прочие члены экипажа его сомнений не разделяли. Ужинать снова пришлось в море, прямо во время сильной качки. Форинг разрешил поочередно остаться на веслах шести парам гребцов, прочие собрались в кружок возле тайного рундучка и в два счета приговорили копченую козлиную ногу. Даг с трудом заставил себя выпить воды. К его великой радости, рано утром боги послали попутный ветер, зато земля окончательно пропала из виду. Со всех сторон вздымались неприветливые свинцовые валы. Секонунг приказал расчехлить парус, весла подняли, привязали к палубе, порты надежно законопатили.

– Крепи канаты! Растянуть парус! – скомандовал Краснодым.

Особая команда бросилась натягивать форштаг, рея с натужным скрипом развернулась следом за флюгером. Квадратный парус надулся громадным полосатым пузырем, увлекая за собой корабль.

– Держать по ветру! Кормчий, курс на юг, полдоли к берегу!

– Держу к югу на полдоли, – заученно ответил кормчий, проверяя ход по своему деревянному прибору. Он вынес деревянный барабан из шатра, насадил его на палку, повернув внешний диск с прорезями. Солнце редко выныривало из туч, компас работал урывками, лишь изредка позволяя взять верное направление. Перед кормчим стояла непростая задача – одновременно идти как можно дальше от берега, чтобы не столкнуться с кораблями местных ярлов и при этом не потеряться окончательно, не дать себя увлечь сильным морским течениям. Чтобы драккар не терял хода, команде, управлявшей парусом, приходилось то ослаблять, то натягивать снасти, пропущенные через лебедки на бортах. По три человека с каждой стороны тянули за шкаторины паруса, еще двое крепили шесты на шкотовых углах. Все вместе действовали крайне слаженно, а свободные воины готовились схватиться за луки и щиты.

Даг мало смыслил в мореходстве, но в течение дня разобрался, что к чему. Задача кормчего и тех, кто держал парус, состояла в том, чтобы идти не больше пятидесяти градусов к ветру, иначе управление терялось. При помощи блоков нижняя сторона паруса растягивалась, образуя подобие стакселя. Опытный кормчий совмещал на компасе две прорези, смотрел, куда указала тень от центрального колышка, и выкрикивал, на сколько локтей натянуть или ослабить канаты. Удерживать курс Краснодым поручил младшему херсиру, сам оставаясь на носу с бьорсьерками. Остальным драккарам было проще, они шли в форватере, стараясь не слишком отставать. На высоких гребнях показывалась то голова свирепого «Кабана», то распахнутый клюв «Журавля». «Журавль» теперь гибко перекатывался с волны на волну, дубовый киль еле заметно прогибался, бока чуть шевелились, как бока настоящего кита...

Вечером пристали к берегу в суровом неприветливом месте. Разожгли костры. Северянин буквально выпал на твердую землю. Дага окружили викинги с других драккаров.

– Это правда, что ты носишь коготь с колдовскими письменами?

– Правда, что ты перегрыз глотку самому Хаскульду?

– Ты пил варево вместе с бьорсьерками?!

Даг не стал сопротивляться любопытству новых братьев. Они поочередно разглядывали коготь, щелкали языками и обсуждали, какого размера должен быть обладатель таких когтей.

Бьорсьерки Ивара и здесь держались особняком. К ним у костра присоединились еще пятеро, они сидели молчаливой группой, жевали мясо и ни с кем не общались. На «Золотой деве» люди Ивара находились на самом носу, они даже спали там, в брызгах соленой пены. Даг намеревался отужинать со старыми боевыми товарищами, но на сей раз его удержал Эбби Краснодым.

– Тебе не надо с ними.

– Но... это мои друзья.

– У бьорсьерков нет друзей. Или ты служишь у меня в команде, или идешь к ним. Тогда можешь проваливать.

Даг скрипнул зубами. Ивар издалека кивнул ему, мол – подчиняйся приказам!

– А почему ты «из клана Топоров»? – любопытствовали соседи. – Где такой клан?

– Ты не датчанин?

– Он понимает язык русов. Он говорил с Иваном, с тем, что сидит на шестом руме...

– Эй, покажи нам, где солнце!

– Меченый, ты – рус? Ты из кривичей?

– Оставьте его в покое! – прорычал Торир Скала. – Садись со мной, парень. Будем ужинать.

Даг оценил расположение се-конунга. Скале прислуживали двое меченых рабов. В шатре его ждала рабыня. Прочими привилегиями вождь не пользовался, делил со своими дренгами все на равных. Одни звали его хавдингом, другие – конунгом, третьи, самые взрослые – просто по имени, но уважали все одинаково. Когда принимались за еду, никто не выделял Ториру лучший кусок или лучшее место, в его ведении оставался только тайный рундучок в шатре. Еще сам шатер и четвертая часть добычи, из которой, впрочем, покупалось многое необходимое для хирда. На этом привилегии заканчивались.

Юный Северянин уже видел, как викинги честно делили добычу. Впрочем, Даг уже имел возможность убедиться, чем оборачивается неповиновение. Когда двое на «Кабане» подрались и не прекратили драку даже после приказания форинга, их связали и кинули в трюм. Но пыл драчунов не угас, один из них заехал в глаз своему корабельному форингу. Торир приказал притащить парня на берег. Ближние лютые ретиво исполнили приказание. Перед лицом всех трех экипажей Торир показал, что не зря носит свое прозвище. Несмотря на то что разбушевавшийся викинг четыре года ходил под началом се-конунга в походы, храбро дрался и был честен с друзьями, Скала приказал отнять у него оружие, долю добычи и привязать его на берегу. Отверженному оставили только тупой нож:, которым предстояло долго пилить ремни из тюленьей кожи. Второй драчун отделался огромным штрафом в пользу экипажа.

Торир Скала действовал жестоко. Но это Северянину тоже нравилось. Невольно для себя он примечал каждое движение, каждое слово вождя. Еще на берегу он твердо решил, что станет сильным конунгом. Пусть у него пока нет своих ленных земель и своих усадеб, он станет конунгом на море, а потом подчинит себе всех, всех...

– Меченый, скажи, меня ждет красотка на Готланде?

– Даг, сваришь нам сладкой кашки?

Мужчины у соседних костров наелись и снова принялись высмеивать юного повара.

– Не слушай их, парень. Они добрые, просто нечем поразвлечься! – Торир щелкнул пальцами, раб налил сладкого вина.

– Я не слушаю, – кивнул Даг. Почему-то после качки он смотреть не мог на еду.

– Так ты собирался стать жрецом?

– Я хочу стать херсиром.

– Хм... Кому ты хотел бы служить? – проницательно глянул Торир. – Херсир не может быть сам по себе. Если ты верховодишь дренгами, то кому-то должен подчиняться.

– А разве ты подчиняешься кому-то? – смело спросил мальчик. – Кому вы служите?

– Ты – хитрец! – рассмеялся се-конунг. – Мы служили Сигурду Хоконсону, но его убил подлый змей Харальд.

– Это который Синезубый? – попытался проявить свои познания Даг.

– При чем тут конунг данов? – удивился Торир. – Я говорю о Харальде Серая Шкура, который подло захватил Норвегию. Он убил многих достойных мужей, а сам давно просится на виселицу...

– Он убил моего господина Трюггви, – хмуро добавил подошедший к костру Краснодым. – Он убил моих троих сводных братьев, они все охраняли конунга Сигурда. Он убил мужа моей сестры, тот охранял ярла Трюггви. Зато жена ярла успела бежать...

– Да, это великая радость, она бежала в ту ночь, когда Серая Шкура послал к ней убийц. Она была тяжелая от Трюггви, так что наверняка уже родила ему сына или дочь...

– Лучше бы сына, – пробурчал Эбби Краснодым. – Тогда он вернется и отомстит.

Даг открыл рот, чтобы рассказать о трехлетнем сыне Астрид, но вовремя встретился взглядом с Иваром. Бьорсьерк еле заметно покачал головой. Оказывается, даже близкие друзья Ивара не знали, чем закончились приключения Астрид.

– Расскажи моим друзьям, что такое «Клан Топоров», – перевел разговор Ивар. – Быть может, ты сам из словенов?

– «Клан Топоров» – это не словены, – авторитетно заявил Дотри Германец. – Я ходил в Гардар. Они не любят драться топорами!

– Ты просто не был в Кияве, – возразили от соседнего костра. – Там дерутся всем подряд. Ты плохо знаешь русов, Германец. Они спят, пока их не разбудишь...

Глава сорок первая

В которой Дагу приходится распрощаться с завтраком, зато он находит игрушку и свое место на палубе

Утром Торир Скала дал команду идти в открытое море. Где-то там, за бесконечными серыми горбами, прятался богатый остров Готланд. Берег не успел еще скрыться из виду,как в Дага вцепился вчерашний кошмар.

У парня началась морская болезнь. Плавать его учили отец и старшие братья, но никто не учил сутками ходить в бурю на драккаре. В открытом море все оказалось не так, как на суше. Ровно передвигаться не получалось, на мокрой палубе приходилось все время за что-нибудь цепляться. Укрыться от дождя и соленых брызг было некуда, соль появилась повсюду – в волосах, на бровях, просолилась вся одежда. Дага поразило и немного напугало отхожее место. Справлять надобности предстояло прямо в море с палубы, ухватившись за канат. От одного вида темно-зеленых, почти черных валов у Дага вся съеденная баранина полезла назад. Кое-как освободив желудок от завтрака, Даг поплелся к своему веслу. Привычные к работе плечи и ноги не болели, но, едва схватившись за толстую рукоять, юный Северянин закусил губы от тупой боли в животе.

Заночевали в открытом море, на палубе некуда было скрыться от косых холодных струй. Викинги вытащили из-под палубы мешки, сшитые из целых шкур. В мешках спали по двое. Промокшего, стучавшего зубами Северянина пригласил к себе в компанию Краснодым. Дагу вначале вовсе не понравилась идея спать в обнимку с просолившимся, не слишком чистым мужиком, но скоро он понял, что это единственный способ согреться. В одиночку в мешке было очень холодно. Только се-конунг и свободный кормчий укрывались в палатке на корме. Там Торир Скала хранил всякие важные вещи, например – компас, почти бесполезный в непогоду. Без солнца и без звезд угадать направление не мог никто. Поэтому обычно кормчий старался не слишком отклоняться от берега.

На очередную смену Дага растолкали под проливным дождем. Краснодым рассудил, что ветер сменил направление и можно ставить парус. На мачту одним из первых послали Дага. Парус упал вниз тяжелой сырой массой, развернулся, обдав команду потоками ледяной воды, и моментально потянул судно вперед.

– Крепи канаты! – проревел форинг. – Держать на два локтя к ветру!

Даг не сразу понял, о чем он говорит. Но старшие товарищи разбирались в командах прекрасно. Оказалось, что в каждой свободной смене гребцов все обязанности тоже жестко распределены. Одни задраивали все щели в палубе, другие – упираясь ногами, выбирали свернутые бухты канатов, третьи – разворачивали парус. Серо-красное полосатое полотнище неторопливо развернулось, захватывая в мокрые объятия все больше воздуха, и вдруг...

Драккар буквально рванул вперед. Даг явственно ощутил, как напряглось и застонало под водой рулевое весло. Могучий киль, вытесанный когда-то из целой сосны, принял на себя огромную нагрузку, но стойко выдержал. Блоки кряхтели от напряжения, бортовая качка то усиливалась, то слабела.

Кормчий теперь правил в открытое море, высокие утесы фиордов еле угадывались за свинцовой пеленой дождя. Волны перекатывались по палубе, захлестывали ноги гребцов, но полностью утопить корабль не могли.

Следом подскакивали на волнах «Серый журавль» и «Кабан». «Серый журавль» то норовил взлететь, то устремлялся клювом в самую пучину.

– Двойная смена гребцов! – перекрикивая свист и гул, проорал форинг. – Держись, ребята! Надо обогнать посланцев Одина!