Чтение 24–й страницы книги ~Путь империи~

— А где теперь эти Ллеикс? — поинтересовалась Кэтлин. Наконец-то хоть одно упоминание о том, кто в будущем может стать союзником людей. Найти их и попытаться воззвать о помощи, чтобы избавиться от захватчиков…

Эйлле помедлил с ответом. Положение его ушей выражало глубокую сосредоточенность, руки снова летали над панелью, что-то переключали, что-то убирали в одном месте, добавляли в другом…

— Их уничтожили.

Раскаленная добела шаровая молния все росла. Потом произошло что-то вроде взрыва, который засняли на камеру и показали в замедленном режиме. Клочья светящейся плазмы разлетелись в стороны, и в ослепительном пламени внезапно возникло что-то темное, угловатое… И на редкость уродливое.

— Их… уничтожили Экхат? — прошептала Кэтлин, глядя, как раскаленная плазма снова смыкается вокруг корабля пришельцев.

Эйлле обернулся и поглядел на нее из-за спинки кресла. В его глазах горело изумрудное пламя, поза была странной и совершенно нечитаемой.

— Нет. Это сделали джао по приказу Экхат.

— О…

Кэтлин почувствовала, что кровь отливает от лица. Колени стали ватными. Сквозь полуобморочную дурноту она почувствовала, как руки Кларика сжались крепче, не давая ей упасть.

— Однажды во время нападения одна из партий Ллеикс вступила в контакт с джао и выдвинула некоторые предложения, — спокойно продолжал Эйлле. — Ллеикс обещали нампомощь, если мы захотим освободиться из-под власти Экхат…

— И вы, разумеется, согласились, — закончил за него Кла-рик. — Иначе мы бы тут с вами не разговаривали.

— Согласились, но не сразу, — ответил Яут. — Ллеикс выдвинули идею об отделении. Она довольно долго проникала в нашу цивилизацию. Затем мы попытались оценить, насколько это будет полезно. Джао не так импульсивны, как люди. К тому времени, когда течение принесло нас к решению, а затем к действию, Ллеикс уже не существовало.

Корабль снова сбрасывал плазму. Несомненно, это был управляемый процесс. Похоже на фейерверки, которые устраивали по праздникам до Завоевания, подумала Кэтлин. Она помнила их по старым фильмам. После каждого «залпа» форма корабля просматривалась все более отчетливо — и все более очевидной становилась его омерзительная чуждость. Корабль Экхат напоминал два тетраэдра, соединенных вершинами. Еще одна пирамида — вернее, почти пирамида, огромная, пупырчатая словно сделанная из комков — лепилась там, где должен был находиться центр тяжести этой конструкции. Многочисленные светящиеся нити — то ли тросы, то ли лучи лазеров, — вызывали ощущение, что все сооружение держится на честном слове и готово развалиться от малейшего толчка.

При мысли о количестве теплоты, которое выделялось во время этого процесса, Кэтлин стало не по себе. Достаточно, чтобы мгновенно испарить живую плоть.

Наконец, последняя ужасающая вспышка озарила экран, последние лоскуты плазмы растаяли в черноте космоса — так вспыхивает костер, прежде чем погаснуть. Корабль Экхат появился снова, но уже не в фотосфере Солнца, а на полпути к орбите, по которой катилась сморщенная горошина Меркурия. Эйлле сосредоточенно следил за танцем разноцветных точек на панели, его руки кружили, не останавливаясь ни на миг, словно совершали магические пассы. Он подводил челнок все ближе к кораблю Экхат, который уже почти загородил экран.

Внезапно все закончилось. Эйлле встал — вернее, вскочил — с кресла: каждая мышца напряжена, поза — «решимость-и-готовность-действовать».

— Они активировали маяк, — сообщил он. — Мы должны встать в их док и послушать, что они скажут.

Талли не мог оторвать глаз от экрана. Под ложечкой предательски засосало.

— И какого размера эта штуковина? — спросил он громко, чтобы отогнать страх.

Яут задумчиво шевельнул одним ухом, потом встал и поправил ремень перевязи на плече.

— В ваших единицах измерения… около двух миль в направлении наибольшей длины.

Ну, успокоил так успокоил!!!

— И все корабли у них такие здоровенные?

Он заметил, что Яут отстегивает кобуру с ручным лазером, и Эйлле собирается последовать примеру фрагты.

— Да, — отозвался Яут. — Меньших нет. А некоторые еще больше.

— Выглядит таким хрупким… — заметила Кэтлин. — Точно пустая жестянка. Мне кажется, этот корабль не может приземлиться.

— Согласен, — Кларик отстегнул кобуру и отложил ее в сторону.

— Но если они даже не могут высадиться на планету, то зачем им планета?

— Вероятнее всего, они и не приземлятся, — сказал Эйлле.

— Тогда какого черта им тут понадобилось? — осведомился Талли.

— Из того, что мы можем предположить — им ничего не нужно, — изрек Яут. — Особенно учитывая тот факт, что мы имеем дело с Интердиктом. Один из постулатов этой партии таков: тот, кто вступил в контакты с другими расами, осквернен.

— Тогда почему они хотят вести переговоры? — спросила Кэтлин.

— Я не знаю, что стоит за этим их требованием, — Эйлле смущенно повел ушами. — И сомневаюсь, что кто-нибудь из нас узнает, даже когда переговоры завершатся. Представители Интердикта презирают другие расы, считая их низшими формами жизни. Но при этом они вступают в переговоры чаще, чем остальные партии. Значит, эти контакты приносят им какую-то пользу. Нам, в отличие от них, редко удается выяснить в ходе переговоров что-то полезное, хотя исключать такую вероятность нельзя. А самое главное —до конца переговоров они не нападают.

Корабль качнулся и стал заваливаться набок. Яут потерял равновесие, налетел на Талли, и оба скатились к ближайшей переборке, но через секунду оба поднялись на ноги.Талли выглядел слегка помятым. Представьте себе, что вас задел небольшой танк, ради безопасности обитый слоем ватина, и получите представление о том, что значит столкнуться с джао.

— Осторожно, — предупредил Эйлле. — Мне пришлось передать управление их системам — Экхат всегда этого требуют. Поэтому будьте готовы к новым толчкам.

Кэтлин Стокуэлл вернулась в свое необъятное кресло, пристегнулась и уставилась на свои коленки. В джинсах, белой рубашке, с короткими волосами, наспех приглаженными пятерней, она не выглядела даже на свои двадцать четыре.

Изображение на экране медленно, но верно менялось. Он уже не вмещал ничего, кроме уродливой комковатой пирамиды. Потом на ближайшей грани как-то очень по-человечески приоткрылся люк, и корабль стремительно и плавно проплыл в недра дока. Неудивительно, что «дверь» не потребовалось «открывать нараспашку»: она была куда больше, чем казалось сначала. Талли был потрясен. В эту щелочку без особого труда мог проплыть даже крупный авианосец!

Внутри мерно вспыхивали и гасли красные и голубые огни — так ярко, что Талли судорожно заморгал и прикрыл веки рукой. Свет бил по глазам, вызывая физическую боль. Через несколько секунд яркость сияния уменьшилась, однако перед глазами по-прежнему плавали разноцветные пятна. Талли со страдальческим видом косился то вправо, то влево, и хлопал веками, пытаясь от них избавиться.

— Так и положено?!

— Я изучил пятьдесят два отчета о подобных прецедентах, в которых участвовал Интердикт, — ответил Эйлле. — Ни о чем подобном в них не упоминается. Но в каждом из этих случаев есть что-то уникальное.

— Вы хотите сказать, что они никогда не повторяются? То есть, нет никакой гарантии, что они не спалят нас прямо здесь, вместе с нашей посудиной? Или отдельно от нее, когда мы выберемся?

Эйлле отдал кораблю приказ открыть шлюз.

— Они непредсказуемы, если вы это имели в виду.

— А дышать мы там сможем? — осведомился Кларик. Ха! Похоже, бравый генерал тоже начинает нервничать.

— Скорее всего, сможем, — ответил Эйлле. — Правда, в отчетах упоминается несколько случаев, когда Экхат забывали подать пригодную для дыхания атмосферу. Или не считали это необходимым.

Кэтлин передернуло.

— И что стало с посланцами?

— Они умерли.

Яут коротким кивком указал на дверной проем. И Талли с ужасом осознал, что согласно этикету джао, люди должны пройти в этот треклятый люк первыми. Эх, была не была… Он зажмурился, глубоко вдохнул и выдохнул. Не хватало еще осрамиться перед «морскими скотиками»!

— Вот так, — мягко шепнул ему в ухо чей-то голос.

Талли обернулся и увидел Кэтлин Стокуэлл. Она склонила голову, перенесла вес на одну ногу, а вторую выставила чуть вперед и согнула. Здоровая рука образовала красивую дугу, пальцы вытянулись каждый под своим углом.

— «Спокойствие-и-уверенность», — пояснила она и тут же обратилась к Кларику, который стоял рядом с ней. — Попробуйте. Даже если вы этого не почувствуете, у вас видстанет лучше.

Талли вздохнул и попытался воспроизвести ее позу. Действительно, сердце прекратило попытки выскочить через горло, хотя отвратительная адреналиновая дрожь то и дело возвращалась.

Выходной люк должен был распахнуться, но вместо этого просто исчез. Слабая золотистая вспышка — ив каюты хлынул голубой свет, столь насыщенный, что его, казалось, можно было ощущать на вкус. Вкус действительно был — горечь, от которой свербело в горле. Несомненно, этот воздух был пригоден для дыхания, но раскален до невозможности вдохнуть и отдавал горелым маслом.

— Пора, — объявил Яут. — Выходим.

Снаружи послышался звук — дружный металлический скрежет целого хора машин. Талли подошел к краю проема и огляделся. В доке, похожем на невероятных размеров пещеру, плавали красные светящиеся шары, в отдалении трепетали какие-то сгустки теней… Он судорожно сглотнул, пытаясь сориентироваться.

— Выходим! — повторил Яут. — Первое впечатление — самое важное. Мы не должны выказывать страх.

Глава 31

Талли шагнул вперед, Кэтлин и Кларик, плечом к плечу, вышли следом. Воздух снаружи действительно был раскаленным, словно в духовке. Минимум сто двадцать по Фаренгейту, прикинул Талли. А скорее всего, больше.

Они стояли на верхней площадке корабельного трапа и вдыхали нестерпимое зловоние. Скунс маринованный в тухлых яйцах… Талли почувствовал, что глаза начинают слезиться. Он моргнул, однако слезы катились градом, мешая смотреть.

На этом корабле была искусственная гравитация, хотя куда более слабая, чем привычное с детства, доброе земное «g». При каждом шаге казалось, что нога скользит, и Талли приходилось замирать, чтобы не пропахать трап носом.

— Куда дальше? — спросил он, не оборачиваясь. Два теневых сгустка довольно решительно взяли курс на корабль.

— Остановитесь у трапа, — отозвался из-за спины Эйлле. — Дальше идти не нужно. Вероятно, они подойдут и заговорят с нами. Хотя есть вероятность, что этого не случится.

— И что тогда? — спросил Кларик.

— Тогда, согласно протоколу, мы должны ждать, — объяснил Эйлле. — Судя по отчетам, коммуникация обычно происходит, но иногда течение оказывается более медленным,чем ожидается. Правда, бывали случаи, когда ничего не происходило. Можно предположить, что посланец не мог верно, оценить течение в особой точке.

Кэтлин снова стояла рядом и изображала «спокойствие-и-уверенность». Очередная причуда «пушистиков». Но… Талли пожал плечами и попробовал воспроизвести ее позу. Встать на одну ногу, вторую на носок, пальцы веером, голова… представь себе, что тебя повесили.

Туманные силуэты приближались, и Талли вдруг осознал их истинные размеры. Равно как и размеры дока. Авианосец, который мог проплыть в ту щель, здесь запросто мог маневрировать вместе с сопровождающим его эскортом эсминцев. Скорее всего, док занимает чуть ли не всю пирамиду. Алые сферы реяли над головой, свечение с каждой секундой становилось ярче. У Талли закружилась голова.

Стоп-стоп-стоп. «Спокойствие-и-уверенность».

Он полностью сосредоточился на своей позе и постарался расфокусировать глаза. Один вид этих кровавых шариков вызывал панику. Китель Талли уже можно было отжимать,ткань прилипала к спине… Мерзкое ощущение.

— Это Экхат? — спросила Кэтлин. Ее голос почти терялся в нарастающем шуме.

— Да, — подтвердил Эйлле.

— Но их только двое! Я думала, на таком огромном корабле…

— Несомненно, их больше, — согласился Эйлле. — Но эти двое — единственные, кто согласился осквернить себя контактом с нами. Конечно, они предпочли бы пожертвовать только одним членом экипажа, но их сознание функционирует попарно. Никогда не было случая, чтобы Экхат общались с нами по одному, как мы общаемся друг с другом или с людьми.

— Кажется, Интердикт считает все прочие расы нечистыми — насколько можно судить по отчетам, — вставил Кларик — Хотя, честно говоря, я читаю на джао через пятое надесятое.

— Но суть вы уловили верно, — ответил Яут. — Слово «нечистые» точно отражает суть. Можно сказать «пятнающие», «оскверняющие»…

Талли поспешил сменить тему.

— Как давно джао освободились от власти Экхат?

Джао неловко переглянулись, но не ответили. Кэтлин вздохнула. Она тоже страдала от жары. Ее рубашка, еще недавно белоснежная, нарядная и явно дорогая, уже потемнела от пота. Да, теперь не скажешь, что перед тобой любимое чадо богатеньких родителей.

— Джао воспринимают время не так, как мы, — произнесла она. — Они находились в рабстве, пока течение этой ситуации не завершилось, не больше и не меньше — если я правильно понимаю… А если честно, вообще не понимаю. Сомневаюсь, что человек вообще способен это понять.

Алые шары мигали, как стробоскопы. В их вспышках Талли увидел, как тени стали плотнее. К кораблю приближались гигантские существа. Их многочисленные ноги казались слишком хрупкими, чтобы выдерживать вес тела. Талли хлопал глазами, стараясь моргать в такт вспышкам — это была единственная возможность хоть что-то разглядеть.

— Кажется, у них по шесть ног! — крикнул генерал, перекрывая все нараставший скрежет. — Но я могу ошибаться! Из-за этой светомузыки…

— Это обычное число ног у Экхат! — откликнулся Эйлле. — Хотя наблюдались различные вариации! На самом деле, это не видовая особенность! Если пользоваться понятиями человеческой биологии, Экхат — не «вид», а скорее «род»! Или даже «семейство».

Экхат остановились на расстоянии примерно ста футов. Форма их сегментированных торсов была почти прямоугольной.

Талли разглядел ряд лишенных век белых глаз, разделенных промежутками шириной в ладонь. Эта лента, похоже, полностью опоясывала огромную голову инопланетянина. Кажется, глаза вспыхивали красным и синим, но это могли быть просто отсветы. Остальную часть головы и шею покрывало что-то, напоминающее мох. Пара конечностей, расположенных по бокам прямоугольного туловища, очевидно, служила руками.

— Как я понимаю, это шоу должно нас поразить? — осведомился Талли.

— Экхат не озабочены мнением других рас, — сказал Яут. — Они в самом делепоразительны.Им не нужно заставлять нас во что-то поверить.

Кэтлин перестала держать позу и прижала ладонь к виску. Ее щеки пылали, дыхание стало хриплым.

— Ну и жара! Кажется, я сейчас грохнусь. Кларик осторожно взял ее за здоровый локоть.

— Может, вам вернуться на корабль?

— Нет! — крикнул Эйлле — так громко, что у Талли заложило уши. Субкомендант не орал так даже во время боя. — Она должна остаться! И все мы тоже! Сейчас любые действия с нашей стороны исключительно опасны.

Талли взглянул через плечо. Он плохо разбирался в языке тела джао. Но поза его пушистого превосходительства явно не выражала ни уверенность, ни спокойствие. «Сейчас-наложу-в-штаны» — вот как это называется, ехидно подумал Талли.

И тут Экхат заговорили. Оба одновременно.

Вернее, запели. Представьте себе двух роботов — какими их описывали фантасты середины двадцатого века. И вообразите, что эти роботы попали под дождь, изрядно проржавели, свихнулись и по этой причине взялись разучивать арию, сочиненную любителем атональной музыки. По сравнению с этой какофонией скрежет, который раздавался до сих пор, казался пением ангелов. Ощущение было такое, словно мозг обдирают грубым напильником. Больше всего на свете Талли хотел бы заткнуть уши.

— Мы заметили вас, — раздался из-за спины механический голос, говорящий на джао. — Вас, кишащих в этом Узле.

Талли вспомнил небольшую коробочку, которую Эйлле закрепил у себя на груди. Похоже, это был электронный переводчик.

— Мы заняли третью планету, а не Узел, — произнес Субкомендант. — Интердикт никогда не интересовался планетами. Вы намерены пройти через эту систему?

Переводчик загрохотал, словно на лист железа высыпали гравий. Кэтлин прикусила губу и задрожала.

— Это заразное безразличие! — ближайший из Экхат отодвинулся, едва переводчик повторил его слова, и принялся носиться вокруг своего напарника по сложной траектории. Возможно, будь гравитация на корабле чуть выше, его тело провисало бы чуть больше, и сходство с пауком было бы полным. — Неговоримость! Несказуемость!

А ведь в этом есть что-то неотразимо привлекательное, подумал Талли. Каждое движение казалось строго рассчитанным и в то же время спонтанным. Кажется, эти твари живут в танце. Какими неуклюжими казались по сравнению с ними джао с их Языком тела! Похоже, одержимость позами они переняли от Экхат.

Но нелепые вспышки становились просто невыносимы. «Спокойствие-и-уверенность», «спокойствие-и-уверенность»… Вес на одну ногу, вторая на носок, пальцы изогнуты…

Экхат снова приблизились. У них тоже коленки дрожат, отметил Талли, хотя неизвестно, из-за чего. Кожа инопланетян была бледной, нездорового цвета сыворотки, и казалась мягкой.

Они снова заговорили — снова вместе, но не в унисон. Переводчик выдержал секундную паузу и выдал:

— Промежуточная яркость всплывания!

— Чего-чего?!

Талли непроизвольно подался вперед. В этой абракадабре должен быть какой-то смысл, но какой? Однако Яут цепко схватил его за плечо и вернул на место.

Ближайший снова остановился, тело его пульсировало в такт с огнями.

— Полная Гармония. Состоялось рассмотрение. Эйлле шевельнул ушами.

— Мы не обнаружили никаких признаков Полной Гармонии в секторе данной планетной системы.

— Другая партия Экхат? — вполголоса осведомился Талли, повернувшись в сторону Кларика.

— Да. Противники Интердикта, — генерал покачал головой. — Если я правильно понял, у них как минимум четыре партии.

— Тональный мотив немодулирован для данного ключа, — снова изрек переводчик, как только отзвучала очередная фуга на расстроенной волынке. — Рекомендована импровизация.

— Основной лейтмотив — джао? — спросил Эйлле.

— Динамичный подход к этому красному месту, — сказали Экхат. — Новые ноты в состоянии синего. He-сбор урожая. Принимать во внимание.

— Вы говорили о Полной Гармонии, — напомнил Эйлле, и Талли навострил уши. Кажется, сейчас что-то прояснится. — Это их лейтмотив?

— Истинная Гармония — не-сбор урожая, — ближайший из Экхат придвинулся еще на пару футов и повернув голову, демонстрируя дипломатической группе весь пояс своих сверкающих глаз. — Полная Гармония — не-сбор урожая. Состояние всеобщего не-сбора урожая.

Талли забыл и о мигающем свете, и о жаре. Он следил, как странные создания, все более возбужденно крутятся один вокруг другого, точно двойная звезда, повинующаяся сложным законам гравитации.

— Что означает «не-сбор урожая»? — полушепотом спросил он.

— Я знаком с термином «сбор урожая», — ответил Эйлле, и в его глазах сверкнули зеленые искры. — Это означает обследование планетной системы и отбор видов, которые могут принести пользу. Интердикт, который считает все более низкие формы жизни отталкивающими, никогда не занимается «сбором урожая», Мелодия тоже. Но Истинная Гармония и Полная Гармония время от времени проводят такие операции — если есть настроение.

— Значит, «не-сбор урожая» означает противоположное? — уточнила Кэтлин. — То есть, они не придут?

— Скорее, следует ожидать «прополки», — отозвался Эйлле. — Уничтожение всей жизни в этой системе.

— Если так, то нас, похоже, пытаются предупредить — задумчиво проговорила Кэтлин. — Если приближается Полная Гармония… возможно, Интердикт сможет стать нашим союзником.

Эйлле отключил переводчик.

— Применительно к Экхат термин «союзник» лишен смысла. Интердикт не беспокоится о судьбе низших форм жизни. Вас же не беспокоит судьба насекомых, верно? Экхат страдают ксенофобией, но Интердикт, думаю — в большей степени, чем остальные партии. Их ужас перед межзвездными путешествиями связан, по мнению некоторых исследователей, именно с перспективой оскверняющих контактов с низшими видами. Они унизились до встречи с нами только ради того, чтобы использовать нас и разрушить планы соперников.

Более крупный из Экхат взъерошил мех на голове. Вероятно, это движение выражало беспокойство, и Эйлле снова включил свой прибор.

— Заключительный аккорд! — возопил переводчик, когда Экхат повернулись друг к другу. — Условие минимизации!

— Смотрите, — мрачно заявил Эйлле. — Сейчас вы увидите один из немногих элементов, которые можно наблюдать на всех переговорах с Интердиктом.

Экхат стали обходить друг друга, сокращая радиус орбиты. Их верхние конечности начали подниматься, потом шестиногие твари словно раскрыли друг другу объятья. Движения стали рваными и утратили естественность. Талли охватило дурное предчувствие. Люди в это не вписываются, сказал он себе. В сущности, ничто здравое в это не вписывается.

Внезапно тот, что был выше, прыгнул на своего напарника и оторвал ему одну ногу. Густая белая жидкость хлынула потоком, раненый запрокинул голову и завопил. Этот скрежещущий вой пробирал до костей. Экхат сцепились, рухнули на пол и начали бороться, точно два тиранозавра. Они буквально рвали друг друга на части, вопя от боли и ярости.

Кэтлин прижалась к Кларику и закрыла глаза. Эйлле и Яут наблюдали, неподвижные, как парные статуи.

— Вы знали! — выпалил Талли. — Знали, что это случится!

— Это неизбежно, — бесстрастно заметил Яут. — Члены Интердикта считают: любой, кто вступил в контакт с низшими формами жизни, безнадежно осквернен. Этим двоим не позволят вернуться. Они уподобились нам и осквернят любого из своих соплеменников. Можешь считать это стерилизацией.

— Ужасно, — вздохнула Кэтлин. Ее лицо раскраснелось от нестерпимой духоты, но пунцовые пятна лишь ярче оттеняли смертельную бледность.

— Они — Экхат, — возразил Эйлле. — У них так принято.

— Давайте уйдем, — взмолилась девушка. — Они нам все равно больше ничего не скажут, а я не могу стоять столбом, когда они рвут друг друга на части.

— Мы обязаны наблюдать, — произнес Яут. Он смотрел не моргая, ни одна вибриса не дрогнула. Талли вспомнил, что когда-то уже видел эту позу. Кажется, «смирение-и…» Да. «Смирение-и-отвращение».

— Судя по отчетам, — бесстрастно добавил Эйлле, — любая попытка удалиться до конца схватки приводит к тому, что они прерываются и уничтожают тех, кто пришел на переговоры.

Движения Экхат стали более вялыми. Противники слабели, но продолжали сражаться в луже вязкой белой жидкости. Похоже, они были настроены не оставить друг от друга даже клочьев.

— Как… — Кэтлин сдавленно всхлипнула, затем заговорила вновь. — Как они могли поработить джао, если не могут вынести даже разговора с вами?

— Постулат о том, что джао могут быть полезны, выдвинула Полная Гармония, — сказал Эйлле. — Не Интердикт.

Тот, кто напал первым, приподнялся, потом рухнул на палубу, точно спиленная секвойя. Он уже не пытался встать, лишь подергивался, его глаза медленно желтели. Второй, ковыляя на трех оставшихся ногах, продолжал терзать своего соплеменника, пока тот не замер. Похоже, на это ушли последние силы. Какое-то время он раздирал собственную плоть, но вскоре тоже перестал шевелиться.

Вспышки света стали реже. Эйлле шевельнул вибрисами и огляделся.

— Мы можем уйти. Более того: должны уйти. Кларик обнял Кэтлин за плечи и повел ее вверх по трапу.

Талли поспешил их нагнать.

— Никогда не верил в Экхат, — признался он вполголоса, когда они прошли через отсутствующий люк. — Я думал, это просто пропагандистские штучки.

Кэтлин обернулась. Глаза у нее совсем покраснели.

— Джао никогда не лгут. Ну, или почти никогда. Может быть, это особенность их культуры, или у них так устроено сознание — не знаю, но тем не менее. Они могут преувеличивать, причем иногда настолько входят во вкус, что забывают о чувстве меры. Они могут о чем-то умалчивать. Но никогда не выдумывают. Поэтому наша увлеченность романами и фильмами кажется им чем-то странным, даже отталкивающим. Для них художественный вымысел — это просто ложь, и ничего больше, — она пригладила слипшиеся от потаволосы, убирая с лица челку, и вздрогнула. — Но насчет Экхат они явно не преувеличивали.

Эйлле и Яут забрались в корабль за ними следом.

— И как нам лететь? — спросил Кларик. — Корабль поврежден. Они снесли нам внешний люк.

— Я могу сгенерировать поле, которое укрепит внутренний, — отозвался Эйлле. — Расход энергии возрастет, но мы, вероятно, сможем долететь.