read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


— Субкомендант Эйлле, — уши техника замерли под строго выверенным углом — не выше и не ниже, — вы прикажете нам удалиться?
— Думаю, это будет уместно, — ответил Эйлле. — Я дам вам знать, когда ваше присутствие вновь потребуется.
Техник опустила уши и вышла, увлекая с собой напарницу. Яут стоял в тени, и в его глазах вспыхивали зеленые искры. Прочем, возможно, это был просто отраженный свет дисплея.
— Ты сильно рискуешь. Может быть, мне составить ответное послание и ходатайствовать в твою пользу? Я могу подтвердить, что тебе приходилось принимать решения в обстановке крайней срочности…
Эйлле задумался. Да, он рискует. Но за риском крылась возможность — там, где ее прежде не было. Возможность принести пользу. Огромную пользу, и такая возможность была поистине уникальной.
— Не стоит.
Яут загрузил послание из буфера и отступил, но его уши недвусмысленно выражали сомнение.
Эмблема рассыпалась потоками золотого света. Потом свет стал более приглушенным, и в голоконтейнере появилось изображение достопочтенного Меку, коченау Плутрака. Эйлле мог разглядеть каждую ворсинку на его благородном лике с великолепным ваи камити. Казалось, старейшина тоже видит его.
Но это было лишь изображение, записанное и доставленное через Узел Сети беспилотным летательным аппаратом во время последнего планетного цикла.
— Отпрыск Эйлле, — проговорил Меку, — Нарво подали жалобу Наукре Крит Лудх. Они утверждают, что вы не повинуетесь приказам и действуете своевольно, не согласуя свои решения с командованием. Они требуют, чтобы вас объявили крудхом. Вслед за этим Наукра поставила нас в известность, что послание с требованием объявить вас крудхом уже отправлено, притом от вашего собственного имени…
Меку принял позу «предостережение-и-укор», но положение вибрис добавляло ей оттенок заинтересованности.
— Мы изучили ситуацию, насколько это было возможно без непосредственного присутствия. Ваша позиция может быть правильной, в ближайшее время мы отказываемся подтверждать вызов такого уровня, брошенный Нарво. Если вы желаете идти дальше, мы не станем оспаривать ваш статус крудха. Это обеспечит вам возможность действовать так, как вы сочтете необходимым.
Глаза старейшины странно блеснули, но поза не изменилась. Может быть, его посетило предчувствие?
— Мы направили вас на Землю не для того, чтобы вы вели себя осторожно. Но вы также не должны губить себя неразумными поступками. Некоторые решения, каковы бы ни были их мотивы, отменить невозможно, а их последняя цена может оказаться столь высокой, что вы не пожелаете ее платить. Но будет уже поздно.
Эйлле даже не успел заметить, как «предостережение-и-укор» превратились в «оценку-возможностей». Таков был стиль Меку.
— Также я хочу вам сообщить, что Свора Эбезона решила действовать, не дожидаясь решений Наукры. Отряд Гончих уже направляется к Земле. По нашим предположениям, онипроделали больше половины пути. Мы не можем утверждать, но подозреваем, что в течение последнего времени Свора искала повода вмешаться в ситуацию на Земле. Если так, вероятностям нет числа. Безусловно, вам следует советоваться со своим фрагтой, но следуйте собственному чутью. Это течение представляется… весьма мощным.
Запись закончилась. Голоконтейнер словно заполнился роем встревоженных золотых пчел. Они гасли одна за другой, пока дисплей не стал темным.
— Итак, тебе предстоит выбор.
Эйлле впервые видел своего фрагту в таким состоянии. Яут напоминал детеныша, которого попросили продемонстрировать какую-нибудь позу, и он никак не может остановить выбор на какой-то одной. Утрата, гордость, раздражение…
— Благоразумие требует уступить Оппаку, следовать его указаниям и завершить операцию таким образом, как ее проводили до сих пор. Если ты так поступишь, я почти уверен: Наукра отклонит требования Нарво. Ситуация достаточно ясна — даже Свора готова вмешаться! Слишком многие на Земле несчастны из-за действий Нарво.
Эйлле обернулся. Казалось, его пух наэлектризован — от нетерпения покалывало кожу.
— Не думаю, что Меку хочет именно этого. Он не зря сказал про бесчисленные вероятности. А вероятности возникают не только для того, чтобы их отметать. Возможно, это касается не только возможности смирить Нарво, но и войны против Экхат, что намного важнее. Если мы сможем остановить их, применяя новую тактику… Подумай, что это означает! Мы сможем спасать планеты, вместо того чтобы просто мстить за них!
— Можешь считать, что это советую не я, но чувство долга и осторожность, — Яут качнул вибрисами. — Но, в конце концов, ты ава Плутрак, отпрыск Изначального кочена. А я только вау Плутрак, и мой кочен не столь славен. И я буду не вправе тебя покинуть, что бы ты ни решил.
Эйлле опустился в кресло и уставился на потемневший дисплей.
— Отправь ответное послание. И еще одно, Оппаку. Я принимаю статус крудха. Что бы я ни делал, это больше не затронет честь Плутрака. Я буду действовать от своего имени.
— И от имени этого мира, — добавил Яут. — Хотя я очень сомневаюсь, что люди способны понять, какая честь им оказана.* * *
Как оказалось позже, Яут ошибался.
Возможно,ошибался. Трудно сказать. Способы людей выражать признательность за оказанную честь с точки зрения джао могут показаться странными.
По окончании сеанса связи техники вернулись и, увидев Эйлле, почему-то решили, что он хочет что-то увидеть — и даже что именно. Не дожидаясь дополнительных команд, они перенастроили приемник голоконтеинера на волну человеческой коммуникационной сети, которую люди называют «телевидение».
Вскоре Эйлле и Яут уже смотрели на дисплей.
Зрелище было впечатляющим. Огромные толпы людей собирались вместе и совершали какой-то странный обряд. Насколько помнил Эйлле, ни на одной планете ничего подобного не наблюдалось.
— Некоторое время назад Президент Стокуэлл направил указания и рекомендации главам других человеческих правительств, — пояснила ава Биннат. — Коммуникационная сеть уже давно прекратила эти бессмысленные развлекательные передачи и занимается тем, чем и должна заниматься — сообщает о текущем положении. Видите, у людей это называется «собрания». Они начались недавно.
— Если это можно называть «собраниями», — фыркнула вторая связистка. — Мне это больше напоминает движение косяков рыбы в пору нереста.
— Пригласите Кинси, — распорядился Эйлле. — Я хочу, чтобы он это объяснил. Думаю, мне пора пригласить его к себе на службу.
Яут замялся, потом принял позу «беспокойство-и-сомнение».
— Вряд ли он сможет пройти необходимую подготовку. Насколько я понимаю, он забывчив и неспособен к урем-фа.
— Значит, он не будет участвовать в официальных мероприятиях. Но мне кажется, что он по-своему умен и сообразителен.
Яут не стал продолжать спор. Он вышел и вскоре вернулся, ведя перед собой доктора Кинси. Последний выглядел еще более помятым, чем обычно. Эйлле показалось, что ученого только что вытащили из кровати, где он спал не раздеваясь, и доставили в коммуникационный центр, не дав толком проснуться. Однако при виде изображений, мелькающих в голоконтейнере, профессор мгновенно проснулся.
— Господи Иисусе!
Эйлле не впервые слышал эту загадочную фразу, но спрашивать, что она означает, не стал.
Кинси устремился к голоконтейнеру, нагнулся, словно хотел проникнуть внутрь дисплея, и забормотал, пересыпая свою речь не менее загадочными словами.
— … называют демонстрациями, сэр, а также манифестациями, и это древний человеческий обычай…
Снова набор непонятных слов, при помощи которых Кинси пытался поведать запутанную историю какого-то Билля о правах и подачи петиций[13].
— … хотя это не такого рода демонстрация, сэр, но то, что мы назвали бы демонстрацией в поддержку… это очевидно не только по знаменам и плакатам, но и по характеру речей…
Судя по виду Яута, фрагта был намерен немедленно и весьма решительно начать курс урем-фа, причем в результатах был более чем уверен. Терпимость принадлежала к числу немногих добродетелей, которыми наставник был наделен не в полной мере. Эйлле понял, что должен вмешаться.
— Простите, — перебил он, — Я не сомневаюсь в ваших познаниях, но большинство этих терминов мне непонятны. Объясните только одно: с какой целью это устраивают?
— О…
Кинси сделал еще один очень примечательный жест — словно умылся одной рукой. Эйлле замечал это не раз. Вероятно, таким образом люди помогали себе сосредоточиться на одной мысли.
— Понимаете, сэр… насколько я понимаю… человечество — ну, или основная его часть — провозгласило вас своим героем. Господи, как бы это выразиться… «защитник»… «воин»… нет, не то. «Избранник»… На вашем языке нет подходящего слова.
Вместо ответа он ткнул пальцем в голоконтейнер, указывая на одного из людей — молодого отпрыска мужского пола. Лицо человека почти полностью закрывала странного вида маска, с крошечными прорезями для глаз.
— Это похоже на группу поддержки. Людям нравится персонифицировать абстракции.
Эйлле вспомнил, как в один из первых дней его пребывания на Земле Агилера пытался объяснять, почему люди присваивают оружию мужской или женский пол.
— Да, конечно. Но как необычное головное покрытие этого молодого… И я вижу других с такими же…
Понимание пришло мгновенно. Он видел таких людей на приеме, который давал в его честь Оппак. Людей, которые украшали свои лица нелепым подобием ваи камити. На миг его охватил гнев. И Яута тоже, судя по тому, под каким углом развернулись его уши.
Нет, так нельзя. Эйлле вспомнил слова Врота и негромко повторил их вслух — не столько для Яута, столько для себя:
«Возможно, отпрыски Уатнака грубы и неотесанны, молодой Плутрак. Но меня учили еще детенышем, что начать с оскорбления — значит разрушить союз прежде, чем он возникнет».
Вибрисы Яута задрожали. У людей есть выражение: «его охватило негодование». Оно идеально описывает то, как менялась поза фрагты.
— О да. И здесь тоже.
Эйлле задумчиво смотрел на дисплей. Он хорошо понимал человеческую письменность и мог прочитать слова на транспарантах, которые несли участники собраний. В основном это были вариации на тему «Мы за Плутрака», а также надписи с пожеланием Эйлле долгой жизни. Какая нелепость! Существо живет ровно столько, сколько живет. Думать иначе — значит признавать существование каких-то непостижимых сил, от которых это зависит. Неважно, сколько ты прожил — куда важнее жить с честью и умереть достойно. Однако чувства, которыми были вызваны эти нелепые пожелания, благородны и достойны уважения, и забывать об этом нельзя.
Куда больше его обеспокоили надписи с грубыми оскорблениями в адрес Нарво, причем ни один из демонстрантов не удосужился объяснить, о ком идет речь — о конкретных отпрысках или кочене в целом. Некоторые слова, похоже, были просто ругательствами. Эйлле был возмущен.
— Это необходимо прекратить, — произнес он. — Я хочу поговорить с Президентом Стокуэллом.
Техники выполнили приказ мгновенно. Изображение демонстрации исчезло, и через секунду на дисплее появилось лицо президента.
Выслушав Эйлле, Стокуэлл некоторое время молчал. По его лицу трудно было что-то прочитать. Эйлле определил бы это выражение как «сомнение-и-задумчивость».
— Я сделаю все, что смогу, сэр. Но… по большому счету, демонстрации, митинги, марши… я не могу их отменить. К тому же они проводятся по всему миру, а не только в Северной Америке. Люди двадцать лет держали в себе гнев и наконец-то смогли дать ему выход. Нам повезло, что это демонстрации, а не погромы. И что люди не призывают джао убираться с планеты, а выступают в вашу поддержку. Но с ненавистью к Оппаку и всему, что связано с Нарво, ничего нельзя поделать. Целое поколение выросло с этой ненавистью, она у людей в крови.
Последние слова можно было толковать двояко, но суть Эйлле уловил.
Впрочем, он ожидал отказа и попытался настоять на том, чтобы оскорбления в адрес Нарво были пресечены. Однако Яут не дал ему договорить.
— Пусть будет так, как есть. Сейчас тебе будет проще контролировать планетный цикл. Не стоит так беспокоиться.
Эйлле растерянно поглядел на своего наставника. Но ведь первый долг фрагты — — хранить обычаи…
Яут ощетинил вибрисы и свирепо поднял уши.
— Свора прибудет сюда раньше Наукры. И Гончие куда меньше заботятся о соблюдении приличий, чем старейшины и коченау. Если их это вообще беспокоит. Пусть увидят, какую ненависть и отвращение вызвал к себе Оппак. И то, как ты заботился о том, чтобы добиться противоположного — о союзе джао с людьми. Уверяю тебя, это не повредит.
После некоторых размышлений Эйлле уступил. Хотя бы потому, что за эти минуты возникло еще несколько проблем, требующих немедленного решения.
Прежде всего, поступило сообщение от Талли.
Уайли желает лично явиться на переговоры, если вы гарантируете ему безопасность.
Между фрагтой и подопечным снова возник спор: Яут счел это требование оскорбительным. Но Эйлле успел чуть лучше ознакомиться с историей человечества и помнил, что люди были не настолько щепетильны в вопросах чести, как джао. А стоит ли удивляться? Чего можно ожидать от расы, у которой принято убивать гонцов, приносящих дурные вести? Джао такое просто не пришло бы в голову: гонцы, как и послы, во время исполнения своих обязанностей считаются неприкосновенными.
Однако едва Эйлле заверил Талли, что полковнику во время переговоров ничто не угрожает, ситуация изменилась.
Безопасность предстояло обеспечивать Кларику. Генерала пригласили в центр коммуникаций. Оказалось, что он уже успел получить новое сообщение.
— У нас возникли осложнения, сэр. И, возможно, очень серьезные. Техасские отряды Сопротивления подняли восстание в Далласе и Форте Уорт. Я не в курсе, насколько активно их поддержали местные жители, но судя по тому, что они захватили часть городских районов, бойцов у них немало. Я бы рекомендовал… м-м-м… возможно, это слишком смело…
Эйлле развернул уши, демонстрируя готовность выслушать.
— Думаю, нам придется подавить это выступление. Возможно, даже жестоко подавить. Проблема состоит в том, что мне придется направить в Северный Техас всю Центральную Дивизию. То есть вывести Вторую и Третью бригады из Колорадо и Юты. Но тогда некому будет сдерживать Уайли и его людей. К тому же, в том районе расположено больше половины убежищ. Я имею в виду Скалистые горы.
Смысл предложения Кларика был ясен. И не только Эйлле, но и Яуту.
— Я согласен, — произнес фрагта. — Прекрасный способ проверить, насколько этот Уайли способен держать слово.
Эйлле кивнул, и в каком-то уголке его сознания мелькнуло удивление. Этот человеческий знак согласия стал таким же привычным, как позы, которые он осваивал в коченате.
— Поступайте, как сочтете нужным, генерал Кларик. Вы состоите у меня на службе и можете говорить от моего имени.
Закончив передачу, Кларик несколько секунд смотрел на темный дисплей голоконтейнера.
— Да, ничего не скажешь, — проговорил он. — Еще одно очко в пользу джао. Или Плутрака… Похоже, у вас нет привычки тратить кучу денег на бюрократические проволочки.
Он криво усмехнулся и направился к радиопередатчику, чтобы передать сообщение Талли. Голоконтейнер для этой цели был бесполезен, несмотря на мастерство техников.
Планы изменились. В Техасе начался мятеж Сопротивления, они вот-вот захватят Даллас и Форт У орт. Я намерен поставить их на место, задействовав всю Центральную Дивизию. Полномочиями, данными мне Эйлле кринну ава Плут-раком, я призываю полковника Роба Уайли вернуться на военную службу с присвоением ему звания генерал-майора. Ему поручается командование новой Горной Дивизией, состоящей из сил, которыми он ныне располагает. Ожидаю, что генерал Уайли станет поддерживать порядок в округе и позаботится о безопасной и скорой эвакуации детей в убежища джао в Скалистых горах.
Не подведи меня, Роб. Передайте ему это, Талли. Непременно передайте.
Эд Кларик, генерал-лейтенант.
Несмотря на поздний час, в Паскагуле стояла жара. Райф Агилера расхаживал вдоль рядов черных субмарин и который раз напоминал себе, что время перевалило за полночь. В просторном здании раздавалось эхо: работы затянулись допоздна. Плечо все еще ныло после пулевого ранения в Салеме. Да, пулевое ранение есть пулевое ранение… Но доктор на базе сказал, что рана заживает прекрасно.
Агилера глядел на исполинские доки и вспоминал, в каком темпе работали раньше, пока не началась эта горячка. И кто-то еще на что-то жаловался!
Вспыхнули прожектора, и мостовой кран опустил на округлый бок «бумера» еще один выпотрошенный танк. Двигатель был убран, на его место уже успели приварить мощный автономный кондиционер. По сути, танк превращался в огромную, надежно защищенную орудийную башню, снабженную системой жизнеобеспечения. Возможно, этого будет достаточно, чтобы экипаж пережил сражение… возможно. Потому что будут еще силовые поля… Опять-таки, как долго они смогут защищать бойцов от жара и радиоактивного излучения солнечной короны? Этого не знает никто. Первыми об этом узнают именно экипажи танков. Потому что их машинам достанется куда больше, чем бывшим подводным лодкам, которые их несут. И именно танки сдадут первыми.
Один из рабочих что-то неразборчиво крикнул, но Агилера понял, что это означает. Танк установлен. По бокам подводной лодки, точно муравьи по сахарной голове, поползли сварщики, и вскоре корпус украсился трескучими бенгальскими огнями. Внутри тоже кипела работа: техники тащили кабель, устанавливали устройства связи и контроля среды…
Увидев на лесах одного из бригадиров, Агилера призывно помахал ему рукой.
— Эй, Скотт, слезайте! Надо пролистать спецификации.
Скотт Каптон махнул в ответ, вытер вспотевший лоб и быстро пополз вниз по лесенке.
Райф Агилера рассмеялся. Он взялся за эту работу. Он собирался «принести пользу», как говорят джао. Только-то и всего. И в какой-то момент он вдруг понял, наконец, чтопроисходит в их плюшевых головах.
Отчасти.
На следующее утро, еще до того, как солнце открыто заявило о себе, Эйлле уточнил последние подробности оборонной операции. После этого он покинул командный центр в бывшей резиденции Оппака и на своем корабле вылетел из Оклахома-сити в Паскагулу. На борту находились Яут, Кэтлин Стокуэлл, Врот и Уиллард Белк.
Еще немного — и придет время собрать воедино все, что они подготовили. Затем бросок к Узлу Сети… Эйлле чувствовал это. Поток не только становился быстрее, но и расширялся — верный признак приближения кульминации. Наверно, это чувствует и Оппак. И все джао. Решающий момент был близок.
И кто сейчас пребывает в большем напряжении: люди, судорожно считающие свои нелепые единицы времени, или джао, которые скорее чувствуют, чем знают, что времени осталось мало.
Человеческие часы показывали девять утра, когда корабль Эйлле вновь приземлился на термакадамовое покрытие взлетно-посадочной площадки в Паскагуле. Субкомендант задержался в пилотском кресле, не в силах убрать руки с пульта. Это было упоительное ощущение. Казалось, сквозь подушечки пальцев его чувства проросли в корабль, и тот стал продолжением его тела. В такие мгновения Эйлле жалел, что приносил наибольшую пользу, будучи командующим, а не пилотом. Будь его воля…
Он еще спускался по трапу, когда на площадку вылетел человеческий автомобиль на магнитной подвеске. Дверца распахнулась, и из кабины выскочил Агилера, весь пунцовый от избытка чувств.
— Субкомендант Эйлле! — заорал он. — Скорее едем на верфи! Вы должны это видеть!
Кэтлин, Белк и Врот едва успели встать впереди. Яут возмущенно зашевелил ушами — столь бурное проявление эмоций граничило с непристойностью, — но Эйлле предпочелне обращать внимания.
То, что три человека и трое джао в салон не поместятся, было ясно с самого начала. После того, как Эйлле и Яут втиснулись на заднее сиденье, Кэтлин нерешительно отошла в сторону.
— Не стоит тесниться, — проговорила она. — В любом случае, я в этом ничего не понимаю. С вашего позволения, я подъеду позже.
— Я тоже, — подхватил Белк, вполне сносно изобразив «вежливость-и-отказ». — Встретимся на заводе.
Агилера был странно возбужден. Его темно-карие глаза бегали, словно не могли дольше секунды смотреть на один предмет. Эйлле мгновенно распознал это состояние, но и только.
Скорее всего, эту машину он выбрал именно по рассеянности, вызванной перевозбуждением. Если бы он немного успокоился и подумал, то понял бы, что все спутники Эйлле в нее не поместятся.
Впрочем, не страшно. Кэтлин, скорее всего, воспользуется возможностью и встретится с Клариком, который прибыл в Паскагулу прошлым солнцем. А Белк, как всегда, просто проявляет практичность.
Да, пожалуй, это разумно.
Агилера ввалился в салон, плюхнулся в кресло рядом с водителем, человеком женского пола, и махнул рукой.
— На завод. Изо всех лошадиных сил.
Эйлле еще ломал голову, о чем идет речь и что могут представлять собой эти лошади, когда машина резко затормозила перед гигантским ангаром.
— Отлично, — Агилера перевел дух, словно проделал весь путь бегом, потом выскочил и распахнул дверцу перед Эйлле, прежде чем тот успел потянуться к ручке. — Я хочу, чтобы вы это видели. Мы уже полностью оснастили несколько штук… Наверно, это полный бред… Но я почему-то понял, что у нас все получится.
Нэсс и Чал уже встречали у входа. Как и полагается, люди шли первыми, Эйлле замыкал процессию. Они пробирались вдоль доков, в которых стояли матово-черные корабли, похожие на вытянутые яйца. Работы продолжались в лихорадочном темпе. Ослепительно сияли прожектора, кабели и провода змеились по полу и оплетали леса. Люди сосредоточенно ползали по гладким бортам бывших подводных, а теперь космических кораблей, громко и отрывисто перекликаясь.
Приблизившись к первому кораблю, Эйлле осмотрел танк, который как раз приваривали к корме.
— Что вы об этом думаете? — нетерпеливо спросил Агилера. Откровенно говоря, Эйлле не знал, что думать и смог лишь округлить уши, выражая «смущение-и-нерешительность». Одно дело — выслушать и оценить смелое предложение, и совсем другое — увидеть, как оно воплощается в жизнь. Теперь он осознал, что не до конца понял идею Агилеры. Корабль выглядел… бесформенным. Невообразимо бесформенным. Чал первым заметил его замешательство.
— Думаю, все получится, Субкомендант Эйлле, — проговорил он. — У нас нет возможности устроить испытания. Но если подойти достаточно близко к кораблям Экхат, орудия этих танков действительно смогут их серьезно повредить.
— Даже в фотосфере звезды… — пробормотал Эйлле. Это был не вопрос и не возражение. Просто констатация факта — изумительного факта.
— Должно получиться, — решительно повторил Агилера. — В качестве боеприпаса возьмем «колпа…» простите, обедненный уран. В каждом снаряде пятнадцать кило чистого урана, разгон на жидком топливе. Скорость будет не меньше мили в секунду… нет, в вакууме даже больше. Внешний слой, само собой, сгорит… но этим жестянкам хватит и того, что останется. А солнышко сделает все остальное. Правда, меня пугали, что у них есть силовые поля, как у нас. Это тоже не проблема. Нэсс и Чал мне объяснили, что если развалить несущие, никакое поле уже не спасет.
Позже, когда солнце уже клонилось к закату, Эйлле собрал группу инженеров-джао, которых отозвали из убежищ, и пригласил их осмотреть суда. На своих коллег-людей они поглядывали свысока, однако выслушали все соображения Агилеры. Большинство инженеров отнеслось к ним скептически, но с тем, что допустимый диапазон нагрузок в пределах реально необходимого, согласились единодушно.
По их оценке, времени вполне хватало на подготовку четырнадцати субмарин. Одновременно должны были пройти обучение экипажи — вернее, люди, которые входили в их состав. Проблема возникла с пилотами. Обучить человека даже основам пилотирования космического корабля за несколько дней невозможно — не говоря уже о подготовке к работе в экстремальных условиях. За пультом управления могли находиться только джао, и это не было проявлением шовинизма. Но лучшие пилоты отправились к Луне с Оппаком, чтобы атаковать Экхат из засады. Чалу удалось найти лишь восьмерых, поскольку задание требовало особого мастерства. Девятым был Эйлле. Оставалось еще пять вакансий, и Врот вызвался разыскать отставных пилотов, поскольку после Завоевания некоторые из них осели на Земле. Эйлле дал согласие.
— Но действовать надо быстро, — сказал он. — Течение ускоряется с каждым моим вздохом. Ты же сам чувствуешь. Экхат появятся через несколько планетных циклов, не позже.
Старый баута крякнул и на миг замер в позе «согласие-и-рассудительность», а потом исчез в коммуникативном центре базы. Ему предстояла приятная работа — восстанавливать старые связи.* * *
Набор экипажей для экспериментальных посудин — занятие хлопотное. А когда одновременно с этим приходится урегулировать внутриполитический конфликт, сон переходит в разряд слишком-большой-роскоши.
Так долго обходиться без этой роскоши Кларику еще никогда в жизни не удавалось.
Кэтлин обнаружила его в комм-центре. Кларик как раз закончил совещание с генерал-майором Эбботом, командующим Центральной дивизией, когда чьи-то пальцы скользнулипо его щеке.
— Боже мой… У тебя вид, как у покойника.
— Мы все будем покойниками, если доберемся до этого чертова Узла позже, чем…
Но его рука уже накрыла ее ладошку. Ее пальцы были длинными, а кожа нежной, как шелк.
— Вы освобождаетесь от своих обязанностей, сэр, — объявила она. — Временно.
И она потащила его на квартиру, где скормила ему сэндвич с ветчиной, а затем задернула занавески и велела лечь.
— У меня нет времени, — устало пробормотал он. — Ни у кого из нас нет времени.
— Ты не джао, — возразила Кэтлин. — И не можешь довольствоваться получасом дремоты. Тебе надо по-настоящему поспать. Иначе после старта от тебя будет мало проку.
Кларик попытался протестовать, но ее ладошка ласково, но решительно закрыла ему рот, пресекая дальнейшие попытки сопротивления. В следующую минуту он уже был уложен на койку и укрыт пледом. Затем, поправив подушку под его гудящей головой, она пристроилась рядом и обвила вокруг себя его руку.
Боже, какое это чудо — держать ее в объятьях… Ее кожа пахла душистым мылом, волосы, словно атласные нити, скользили по его щеке. Он закрыл глаза и стал медленно погружаться в густую черную мглу.
— Но только полчасика, — пробормотал он.
— И думать забудь. Будешь спать, пока не выспишься.
Она прижалась крепче. Ее шея, щека, горло — все дышало прохладным огнем, и он узнал этот запах. Можжевельник. Как в высокогорных лесах Нью-Мехико, где он бродил в юности.
— Забудь обо всем, кроме здесь и сейчас.
Он попытался разлепить глаза и посмотреть на нее страстно и одновременно учтиво. Как Кларк Гэйбл. И услышал, как она смеется.
— Если это, по-твоему, пламенная страсть, то тебе действительно нужно выспаться. А пока… Если бы я лежала в постели с бурундуком, он вел бы себя более страстно.
— Эт' потому, что я джентльмен. У тебя рука… сломана. И будет неприли…
Он отключился. Сама Кэтлин не спала еще часа два. На узкой жесткой койке можно было лежать, лишь прижавшись друг к другу и не пытаясь повернуться на спину. И она лежала на боку — одетая, со сломанной рукой… и это было обидно.
Но даже в этой обиде было что-то приятное. По крайней мере, ей есть чего ждать… Если только через несколько дней Эд будет жив.
Часть 6



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 [ 28 ] 29 30 31 32 33 34 35 36 37
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.