Виталий Зыков

Конклав бессмертных. В краю далеком.

Посвящается Франсису Карсаку и его «Робинзонам космоса».

Каждая сага имеет свое начало.

Автор выражает особую благодарность Роману Пусенкову, чья помощь в работе над книгой просто неоценима.

…Личное могущество современного человека ничтожно. Сам по себе, без власти, денег или, на худой конец, оружия, он никто. Ноль. Пустое место. Потому все разговоры о свободе откровенно смешны и даже глупы. Более того, они опасны. Создают иллюзию собственной силы, упоение эфемерными возможностями. Истина-то вот она, рядом: слабые несвободны, слабость — удел рабов. Все просто. Забудь. Неважно, раб чего или кого ты — природы, жизни или другого человека. Прежде всего ты раб. На этом и стоит общество, все государственные институты. Ты раб! Страшно звучит, правда? Но что будет, если дать человеку шанс стать кем-то большим?…

Из записной книжки Коли Ботаника

ПРОЛОГ

Багровые небеса, покрытые фиолетовыми росчерками перистых облаков, жили своей, непонятной смертным жизнью. Там в вышине метались тени, беззвучно вспыхивали молнии, сменяли друг друга расплывчатые миражи. Солнечные лучи с трудом пробивались через безумную вакханалию сил, придавая привычным вещам новый облик, больше подходящий ландшафтам Ада Данте.

— Я уже начинаю жалеть, что решил сюда приехать, — пробормотал Дымов, выглядывая в распахнутое окно. Пальцы бизнесмена раздраженно барабанили по деревянной раме.Рядом стоял недовольный телохранитель и устало просил подопечного:

— Шеф, вы бы не высовывались так, а! Не надо быть снайпером, чтобы вас сейчас подстрелить…

— Сергей, прекрати! Если захотят убить, никакие охранники не спасут. Можно уцелеть после первого покушения, после второго, третьего или даже десятого, но рано или поздно тебя достанут. — Выдав эту тираду, Алексей Геннадиевич все-таки отошел от окна. Несмотря ни на что, бесполезный риск он не любил.

В мире, где граница между бизнесом и криминалом становилась до неприличия тонкой, Алексей Геннадиевич Дымов слыл жестким, безжалостным человеком. Не чураясь дурнопахнущих авантюр, а кое-где и измазавшись в крови, он прочно укрепился на отвоеванном островке богатства и власти. Холодная расчетливость позволила когда-то молодому оболтусу Леше Хмурому достигнуть нынешних высот и стать просто Хмурым — авторитетной фигурой, защищенной не только и не столько толпой охранников, а окружающей ее аурой власти.

— Что там с заводом? Даниил не звонил? — спросил Дымов, опустившись в кресло и задумчиво уставившись в потолок. Пальцами он медленно гладил черный камень в перстне на левой руке.

Нет, шеф. Да и рано еще, восьми ведь нет! — удивленно протянул телохранитель, заставив Алексея Геннадиевича нахмуриться. Бизнесмен недовольно качнул головой:

— Мы здесь неделю, а от этих кошмаров у меня уже голова кругом идет.

Сергей промолчал, но выражение его лица ясно говорило, насколько он согласен со словами шефа. Будь на то его воля, он и носа бы не сунул в ненавистный город. Впрочем, они были не одиноки в своих чувствах. Непонятный катаклизм, в эпицентре которого оказался Сосновск, многим успел исковеркать жизнь. Изматывающие, сводящие с ума ночные кошмары и преобразившееся небо заставляли людей терять рассудок, лишали воли к жизни. Самые умные или трусливые бежали из города, за бесценок распродав имущество. Кое-где уже закрывались магазины, а на вокзалах стояли огромные очереди в кассы. В воздухе витало ощущение нарастающей паники.

Из космоса творящаяся с небесами чертовщина выглядела как гигантское бурлящее красное пятно, накрывшее город. Его брат-близнец возник над каким-то заштатным городком в Северной Америке. Гипотез выдвигалось много, но правдоподобно объяснить происходящее так никому и не удалось. Наука оказалась бессильна, уступив место темному мракобесию. Со всего мира в Сосновск понаехали экстрасенсы, маги, колдуны и прочие шарлатаны, провозглашая пророчества, предвещая грядущие беды и обещая обязательное спасение для избранных. Все за соответствующую плату, разумеется.

В такое время умелый, не боящийся риска человек может сколотить настоящее состояние. Кто-то спекулирует билетами на отходящие поезда, кто-то подрабатывает извозом, взвинтив цены в десятки раз, а кто-то по дешевке скупает имущество беглецов. Дымов не собирался уподобляться всей этой мелкой шушере и вступил в игру, где на кону была действительно серьезная ставка — Тракторный завод. Именно поэтому он лично прибыл в доселе неизвестный ему Сосновск и который день мучился в местной гостинице.

— Ладно, тогда давай по городу покатаемся. Сидеть в четырех стенах я больше не смогу!

Слова Хмурого заставили Сергея встрепенуться. Он уже начал тянуть из кармана рацию, но Дымов его остановил:

— Не надо. Ни к чему устраивать из простой прогулки шоу с машинами сопровождения, мигалками и охраной.

— Но, Алексей Геннадиевич!

— Не спорь! Кроме тебя и водителя, никого не будет. Ясно?

Металл в голосе Хмурого ясно показал, что устраивать пустые дискуссии он не намерен. Телохранителю оставалось лишь смириться с решением хозяина.

Через полчаса Дымов с Сергеем уже спускались вниз на противно скрипящем лифте. Быстрым шагом пройдя через обшарпанный холл, выскочили на улицу.

Дышится-то здесь полегче, чем в комнате! — неприязненно сказал бизнесмен, потянув носом. Со вчерашнего вечера в груди поселилась противная тяжесть, пробуждая навязчивое желание сделать глубокий вдох.

Алексей Геннадиевич, что-то случилось! — воскликнул Сергей, не слушая шефа. Телохранитель напряженно поглядывал в сторону десятка зевак, столпившихся вокруг лежащего на тротуаре тела. — Когда мы из номера выходили, все спокойно было.

— Значит, это стряслось, пока мы спускались вниз! — оборвал его Хмурый. Повернувшись к стоящему у входа охраннику гостиницы, бизнесмен спросил: — Вы не подскажете, что произошло?

Молодой человек, наслышанный о важном госте, почтительно пояснил:

— Столичный журналист. Прибыл на прошлой неделе и поселился в люксе на седьмом этаже. Все жаловался на кошмары, а сегодня не выдержал. Слабак!

Алексей Геннадиевич испытующе посмотрел на парня. Одутловатое лицо, полопавшиеся сосудики в глазах и запах перегара, приглушенный ароматом ментола, — понятно, как местный персонал сражается с подступающим безумием. Непонятный катаклизм исподволь подтачивал людские души, выискивая слабину.

С трудом сдержав брезгливую гримасу, Хмурый бросил Сергею:

Мы едем или так и будем здесь торчать?! Телохранитель тут же заторопился:

Конечно, шеф! Машина сейчас будет. Вторя его словам, напротив входа остановился новенький «лексус». Открыв шефу заднюю дверь и дождавшись, пока тот усядется, Сергейзапрыгнул на сиденье рядом с водителем.

— Куда едем? — Голос телохранителя звучал неестественно весело. Даже если ты не раз лицом к лицу встречался со смертью, это не значит, что ты останешься равнодушен к ее визиту. Пусть и к кому-то другому!

— Давай к центру, а там решим.

Алексей Геннадиевич вновь посмотрел на собравшуюся вокруг погибшего журналиста толпу, где наконец-то появились «скорая помощь» и милиция. Эх, а может, махнуть рукой на этот завод и уехать из города? Не хотелось бы закончить жизнь так же глупо… От собственного малодушия бизнесмен презрительно скривился. Вот так и подкрадывается старость: ты все больше осторожничаешь, забываешь о риске, начинаешь довольствоваться малым, пока не появляется кто-то молодой и более наглый и не занимает твое место.

Шофер Вадим, бросив взгляд в зеркало заднего вида, поймал усмешку хозяина и зябко поежился. Когда люди уровня Дымова так улыбаются, для всех остальных это кончается плохо.

Тормози! — внезапно крикнул Сергей. Как только машина остановилась, он тут же выскочил наружу и замер, задрав голову. Алексей Геннадиевич опустил стекло и вопросительно уставился на телохранителя, ожидая объяснений.

Кажется, что-то взорвалось… — неуверенно начал Сергей. — Шеф, может, вернемся обратно в гостиницу?! Рвануло пусть и не в центре, но в той стороне.

Невдалеке остановились несколько прохожих и принялись куда-то показывать пальцами, оживленно комментируя увиденное:

Дым… Гляди, какой дым!

Похоже, нефтебаза взорвалась…

Да нет, нефтебаза чуть в стороне, а это…

Что же имел в виду любопытный сосновчанин, остальные так и не узнали. Рвануло с нескольких сторон, да так, что кое-где в домах вылетели стекла. Говорливый прохожий на полусогнутых ногах засеменил за угол, испуганно сверкая широко раскрытыми глазами.

Гони!!! - заорал телохранитель и нырнул обратно в салон.

Куда?! - немного истерично воскликнул Вадим. Дорогу запрудили остановившиеся машины. Их водители в голос матерились, высунувшись из окон или облокотившись на открытые двери. Кто-то пытался объехать препятствия и теперь без остановки сигналил.

Назад, к гостинице!!! - продолжал командовать Сергей. — Да не тяни!

Спокойнее! — невозмутимо потребовал Дымов, охладив ажиотаж своих людей.

— Извините, шеф! Но взрывы… Договорить Сергей не успел — на соседней улице словно взорвался десяток авиабомб. Происходящее все сильнее напоминало артиллерийский обстрел города, вот только кто мог сотворить такое в самом центре России?!

Вадим наконец справился с эмоциями. С трудом вырулив на тротуар, он развернулся и погнал обратно, рискуя в любой миг сбить нерасторопного пешехода. Впрочем, пока ему везло.

Миновав затор, Вадим тут же съехал на дорогу и прибавил скорость.

— Вырвались! — шумно вздохнул рядом Сергей и обернулся к Дымову: — Как вы, шеф?

— В порядке, — бросил тот. — Вот только лихачество это одобрять не собираюсь! Не вижу никакого смысла в…

Слова подопечного задели телохранителя за живое:

— Алексей Геннадиевич, вы уж меня простите, но ваша безопасность — это наша забота. И прошу не мешать исполнять нам свои обязанности!

Горячность Сергея понравилась Дымову, заставив едва заметно улыбнуться. Он ценил в людях готовность отстаивать свои взгляды. Поправив воротник рубашки, Хмурый отвернулся в окно.

Проклятье!…

Что такое? — немедленно среагировал на вспышку телохранителя Дымов.

Попытался позвонить ребятам, так связи нет. Один треск слышу!

Вадим молча включил радио, и в динамиках раздался шорох помех. Сергей вполголоса снова пробормотал ругательство.

Может, гроза… — неуверенно предположил водитель.

Да нет. Скорее просто еще одна странность города, — возразил Алексей Геннадиевич. Свои планы насчет местного завода он больше не считал такими уж удачными. Стремительно сходящая с ума природа, да еще эти взрывы… То ли очередные террористы, то ли сбой техники — поди разберись!

Столб огня возник совсем рядом, во дворе дома рядом с дорогой. Он стремительно вырос над крышами пятиэтажек, окончательно развеяв надежду на случайность творящегося на улицах беспредела. От грохота близкого взрыва заложило уши. Резко пригнувшись, Хмурый поймал озабоченный взгляд вновь обернувшегося Сергея.

Алексей Геннадиевич…

У меня все нормально. А…

— Не знаю, шеф!! - сипло ответил телохранитель на невысказанный вопрос- Но только валить надо из города! Всем нутром беду чую, большую беду…

Молча кивнув, Дымов вдруг краем глаза заметил мелькнувшую в окне тень. Сердце кольнуло неприятное предчувствие, и тут же в один голос закричали Вадим с Сергеем. Почти сразу гулкий грохот взрыва перекрыл все звуки, страшный удар по капоту смял ставший податливым металл. Задние колеса оторвались от дороги, багажник взмыл вверх, и машина с лязгом перевернулась на крышу.

В момент аварии Хмурого швырнуло на спинки передних сидений, заставив вскрикнуть от боли. Затем бизнесмен чувствительно приложился грудью и плечом о вдруг ставшую полом крышу, а затылком — об отделанную кожей дверь. Подушки безопасности в дверях не сработали, но ему повезло, и он ничего себе не сломал. Перед глазами еще мелькали искры, а Дымов уже начал шевелиться. Наплевав на боль, не обращая внимания на впивающиеся в руки осколки, он вылез из перевернувшегося автомобиля через боковое окно и, пошатываясь, встал на ноги.

Вокруг царил ад. Небольшая аллея за фонтаном справа от дороги полыхала жарким пламенем. Взрывная волна с корнем вырвала многие деревья, и среди них можно было разглядеть темные силуэты тел погибших. Всюду стонали, выли, кричали люди. Прямо через дорогу горел магазин бытовой химии, и из разбитых витрин вываливались клубы черного, едкого дыма. Вдохнувшие отраву несчастные тут же падали на асфальт, заходясь в кашле.

Сознание отказывалось воспринимать происходящее. Дымов медленно перевел взгляд на искореженный «лексус», затем на вздыбившееся полотно дороги, в которое и врезался автомобиль. Весь перед машины оказался смят одним мощным ударом, и Хмурому показалось, что это вина не только возникшего из ниоткуда препятствия. По капоту словно грохнули невидимым кулаком размером с каток.

— Безумие какое-то! — прошептал потрясенно Дымов и вдруг вспомнил о Вадиме с Сергеем. Даже холодный разум Хмурого пасовал перед воцарившимся адом, и он никак не мог отойти от шока. Деревянной походкой подошел к автомобилю со стороны водителя и стал на колени, заглядывая в перевернутый салон.

Вадим, лицом уткнувшийся в подушку безопасности, походил на измазанную в крови куклу. Еще только собираясь коснуться пальцами его шеи, Алексей Геннадиевич уже знал результат. Пульс не прощупывался.

Крепко выругавшись, бизнесмен поднялся и снова обошел машину:

— Как же глупо все вышло!…

Громкий стон телохранителя заставил Хмурого вздрогнуть. Он ведь и его уже успел списать со счетов.

— Сергей?!

С трудом открыв дверцу, Алексей Геннадиевич выволок раненого наружу. Быть может, он поступал и неправильно — кто знает, какие раны у охранника, не сломала ли ему шею выстрелившая подушка, — но оставлять живого человека в потерпевшей аварию машине нельзя. Оттащив залитое кровью тело к обочине, Дымов тяжело повалился рядом. Голова немного кружилась, и подташнивало. Сотрясение мозга или шок от катастрофы?!

Телохранитель вновь потерял сознание, и Хмурый принялся хлестать его по щекам:

— Сергей, очнись! Приди в себя, черт тебя дери!

Хваленая выдержка бизнесмена улетучивалась с каждым мигом. Наконец, сжав кулаки, он вскочил и со злостью огляделся. Да что происходит?! Где пожарные, милиция, «скорая»… Где помощь?!

Но помощи не было. Уже вовсю полыхал магазин, пламя перекинулось на второй этаж здания. Из-за угла дома в конце улицы выбежали двое измазанных в копоти мужчин. Они что-то кричали, размахивая руками. Около чаши фонтана тоскливо выла мелкая псина рядом с мертвой хозяйкой. Женщина лежала на спине, подогнув ногу и уставившись невидящим взглядом в небо. И крови на ней не было!…

Громогласный, наполненный металлическим лязганьем рев швырнул Дымова на землю. Лязгая зубами, сжавшись в клубок, он с трепетом посмотрел наверх… и едва сдержал постыдный вскрик. Среди туч резвились большие крылатые ящеры. Они то просто купались в воздушных потоках, лениво взмахивая крыльями, то вдруг срывались в крутое пике, окутанные алым сиянием, и вдалеке начинали звучать взрывы. Они плевались огнем, а от их крыльев по воздуху разбегались странные волны.

— Д-драконы! — просипел Хмурый, перекатившись на спину. Глаза его не отрывались от ставших реальностью чудовищ из сказок. Губы предательски дрожали.

Они совсем не походили на красивых, гордых животных из книг по геральдике, их нельзя было сравнить с вызывающе яркими собратьями из китайских мифов или с чудом-юдом из сказок русских. Чудовища, монстры, адские твари, ожившие кошмары — словами не передать их жуткого облика. Они уничтожали город, и не было силы, способной им помешать. В Сосновск пришла смерть.

Не всякий человек мог выдержать творящуюся вокруг жуть. Сознание людей, подточенное сходящей с ума природой и постоянными кошмарными снами, уступало волнам хаоса.Тьма безумия захлестывала с головой. Хмурому запомнился воющий, размазывающий по лицу сопли и слезы мужчина. Несчастный ползал вокруг фонарного столба, покрывая асфальт страстными поцелуями. За ним наблюдала остановившимся взглядом молодая девица, из полуоткрытого рта которой тянулась ниточка слюны… Мерзость.

Дымов вдруг ощутил, как в глубине души зарождается истовая, не замутненная остальными чувствами злоба. От жгучей ненависти защипало губы. Он не желал уступать слепой ярости чуждой смертным силы и слабости человеческой натуры. Он сильнее! В который уже раз он поднялся на ноги, сжав кулаки и со свистом дыша.

Крылатые ящеры продолжали кружить в небесах, сходясь в смертельном и завораживающем танце. Среди набежавших на севере города туч — фиолетовых, со жгуче-черными прожилками — мелькали силуэты их сородичей. Где-то на окраине переродившиеся неизвестно во что облака исторгали огненный дождь. Поднимающееся в том районе Сосновсказарево затмевало любой, даже самый сильный пожар. Горящая аллея, полыхающие магазины и взорванные машины не шли ни в какое сравнение с неистовством стихии. Зарождался огненный шторм, грозящий затмить дрезденский 1945 года, и у Алексея Геннадиевича не осталось никаких сомнений — Сосновск доживал последние часы. Надо бежать, но куда… И не будет ли там ещё хуже?!

Подтверждая его мысли, от одного из драконов протянулся длинный дымный след и вонзился в стену одной из высоток. Во все стороны полетели куски бетона, заклубилось облако пыли. Даже отсюда Хмурый услышал грохот. Глаза сами собой нашли смятый ударом сверху капот «лексуса». По спине пробежала волна озноба, и Дымова затрясло. Обняв себя за плечи, он непонимающе завертел головой. Вокруг все горело, плавилось, однако холод все прибывал и прибывал. Он шел словно бы откуда-то изнутри, вымораживая внутренности.

По небу прокатилась волна черноты. Ее искрящийся молниями фронт стремительно промчался над Сосновском, в один миг укрыв его пологом тьмы. Это выглядело так, словногде-то среди облаков возникла гигантская воронка, а затем разрослась до размеров целого города. Дымов вдруг поймал себя на желании упасть на колени и начать молиться. Чтобы пришла высшая сила и спасла, защитила от Бездны, алчно смотрящей на беззащитный городок сотнями тысяч голодных глаз.

Вновь раздался жуткий крик крылатых чудовищ, и, тяжело хлопая крыльями, они начали подниматься вверх. Многие тащили автомобили или сжимали в лапах бьющихся в истерике людей. Пресытившись смертью, захватив трофеи, они возвращались обратно в исторгнувшую их Тьму. И стоило силуэту последнего чудовища раствориться во мраке, как черные небеса рухнули на город. Затрещала земля, дома начали дрожать и шататься. Со всех сторон покатились волны потревоженного пространства. В глазах замелькали искры, накатила боль. Она росла и росла, пока не поглотила весь окружающий мир.

…Первое, что увидел Дымов, открыв глаза, стал разломанный пополам тротуарный бордюр, вертикально торчащий из желтой глины. По его серой поверхности осторожно ползна длинных, тонких лапах грязно-желтый жук с двумя парами постоянно шевелящихся усиков. Алексей Геннадиевич удивленно моргнул и внимательно уставился на непонятное создание. Точно. Две пары длинных усов на черной вертлявой головке с огромными стрекозиными глазами. Ерунда какая-то!

Застилавший мысли туман окончательно рассеялся, и бизнесмен осознал себя лежащим на холодной, сырой земле. В левую щеку упирался острый камешек, поясницу придавило нечто тяжелое. Дернувшись, Дымов оперся на локти и попытался встать. Не получилось. Сердце уколола игла страха, и Хмурый принялся яростно извиваться всем телом. Чтобы освободиться, ему хватило нескольких движений. Подтянув ноги, он тут же вскочил и… от головокружения рухнул обратно.

Вторую попытку Алексей Геннадиевич предпринял через минуту или две. Теперь уже он вставал осторожно, без лишней спешки и суеты, прислушиваясь к измученному организму. И, только утвердившись на ногах, огляделся вокруг.

Земля, поросшая пучками рыжей травы, несколько кустарников и низкорослых деревьев с бледно-зеленой листвой. Два высоких холма, между которыми притулились еще тлеющие развалины магазина. Сгоревшая аллея пропала, а на ее месте обнаружился частокол из глыб необработанного песчаника. Целый сад камней, лезущих из-под земли! То тут, то там лежали обожженные тела людей. Пропала дорога, оставив после себя мешанину из мелкого гравия, комьев глины и каменных глыб, но покореженные машины никуда не делись. Изуродованный «лексус» самого Дымова так и лежал невдалеке, заставив вспомнить о раненом телохранителе.

Сергей обнаружился совсем рядом — именно его тело и придавило бизнесмена к земле, не давая подняться. Охранник не дышал. Чертыхнувшись, Дымов развернулся и зашагал в конец сильно изменившейся улицы.

Кирпичные пятиэтажки, теперь словно вырубленные из цельных скал, непонятным образом соединившиеся друг с другом дома, неизвестно откуда возникшие холмы и овраги. Пешеходный светофор, нелепо валяющийся посреди островка праздничной зелени, и пропавшие фонарные столбы…

Город после Судного дня!

Алексею Геннадиевичу встречались не только мертвые тела. Кое-где стонали раненые, среди машин бродили помятые, но живые мужчины и женщины. Кто-то окликнул Дымова, но тот продолжил упрямо шагать вперед. Он обязан увидеть, что творится дальше. Хотя бы там, за углом!

Из окна пятого этажа вылетела рама, и чудом уцелевшее после взрывов стекло брызнуло осколками. Задрав голову, Хмурый увидел высунувшегося наружу парня. Даже отсюда бизнесмен различал болезненную белизну его лица. Неужели у него самого такое же?!

Сделав несколько шагов, Алексей Геннадиевич еще раз оглянулся и с проклятием закрыл лицо ладонями. Из-за розовых с красными вкраплениями облаков выглянуло солнце и больно резануло по глазам. Судя по вскрикам, досталось не только ему.

Осторожно посмотрев через растопыренные пальцы, Дымов понял, что ошибся. Выжившие не обращали внимания на небо, они указывали пальцами в противоположный конец улицы. Приглядевшись, бизнесмен с холодком в душе разглядел серые, полупрозрачные тени, мельтешащие среди остовов машин. Одна из них, похоже, склонилась на телом Сергея, разевая пасть.

Сглотнув подступивший к горлу комок, Хмурый развернулся и, не чуя под собой ног, ринулся вверх по улице. Он не разбирал дороги, перепрыгивая через трещины, рытвины иобломки, обегая завалы из камней. Только бы не споткнуться и не упасть! Кровь стучала в висках, легкие не справлялись с нагрузкой, но Дымов продолжал бежать. Становиться закуской для пожирателей падали он не желал.

Подстегиваемый страхом, он быстро достиг бывшей площади Ленина. Теперь в самом ее центре возвышалась скала десяти метров высотой с памятником вождю пролетариата у подножия. Здание местной городской администрации превратилось в развалины с выбитыми окнами и обвалившимися стенами. Одно крыло уцелело — даже штукатурка не обвалилась, — но оно непонятным образом завалилось назад, став местным аналогом Пизанской башни. Среди всей этой разрухи бродили ничего не понимающие люди. Перед скалой собралась целая толпа, откуда доносились истеричные выкрики.

Бросив взгляд через плечо, Дымов не обнаружил погони. Облегченно вздохнув-, он перешел на шаг, стараясь восстановить сбившееся дыхание, и направился к толпе. Пока он еще не понимал масштабов катастрофы, не мог оценить последствий, но предчувствия у него были самые неприятные. А раз так, то стоило держаться поближе к людям, да и облизости чудовищ их надо предупредить.

Исполнить свой замысел он не успел. Захлопали крылья, и на верхушку скалы уселась двухголовая летающая зверюга. Разинув зубастые пасти, она издала горловой, гудящий звук, хищно высматривая жертву внизу. Произошедшие за это долгое кровавое утро события научили людей многому, и они, не раздумывая, с криками бросились врассыпную.

Осознал это Дымов уже на бегу, направляясь к тому самому опрокинутому зданию. До цели он добежал за считаные мгновения. Низко наклонившись, помогая себе руками, по-обезьяньи начал карабкаться вверх по стене. За спиной снова хлопали крылья, дико кричали люди, но он упорно рвался дальше. Волосы на затылке взъерошил близкий порыв ветра, и Дымов со сдавленным воплем прыгнул вперед ногами в окно на уровне четвертого этажа. В ворохе осколков он влетел в кабинет и врезался в закрытую дверь. От удара она распахнулась, и Хмурый выкатился в длинный коридор, приземлившись на собравшуюся складками ковровую дорожку…

Кажется, ушел! От головы до пят прокатилась волна неподдельного облегчения. Хмурый сел и ровно задышал, успокаивая дыхание. Вряд ли летающий монстр полезет сюда, когда снаружи полно более легкой добычи. Значит, здесь можно посидеть, отдохнуть, осмыслить происходящее и решить, что, черт возьми, происходит!

— Это какое-то сумасшествие! — пробормотал Алексей Геннадиевич, взъерошив короткий ежик волос. Происходящее просто не укладывалось в голове. Ужас, кошмар, безумие… Он даже представить себе не мог, как быть дальше. Творится ли это по всему миру или только в городе, придет ли помощь, и есть ли вообще шанс на спасение.

Тихий шорох над головой заставил Дымова похолодеть. Медленно повернувшись на звук, он увидел чудовище. Его полупрозрачное, сотканное из тумана тело вольготно расположилось на ставшей потолком стене. Оно внимательно изучало свою жертву парой молочно-белых шаров глаз, испускающих мертвенный свет. Хмурый невольно поймал взгляд монстра, и сознание в один миг ухнуло в бездну иномирья…

Олли терпеть не мог не только Наскар — столицу Скванэша, но и вообще все города кнешаль. Везде одно и то же. Узкие улочки, мрачные дома, вечно бурлящая толпа из представителей всех рас Кхоринша. Чего им дома не сидится?! Ни пройти, ни проехать. Кричат, толкаются… Сволочи. Как хорошо в Кадасуре — тихо, спокойно. Народец ведет себя пристойно, соблюдает порядок.

Олли хмыкнул. А как не соблюдать, коли у Повелителей Мертвых вечная нехватка рабочего материала. Волей-неволей тише воды себя вести будешь, лишь бы не вспомнили о тебе Темные Мастера. С другой стороны, в городах некромантов не вдохнешь полной грудью. Алхимические лаборатории чадят не переставая, от едкой вони реактивов постоянно першит в горле…

— Посторонись, козявка! — рявкнули сзади.

Олли пришлось прижаться к стене, пропуская груженную ящиками телегу. Проезжая мимо, возница-шаруш смачно сплюнул в его сторону и Довольно загоготал.

Животное, грязное, волосатое животное! Олли хотел крикнуть, чтобы мерзкая обезьяна убиралась в свои леса, но сдержался. С этим он справится, да только рядом целая слобода шаруш. Начнется драка, сразу набегут. А если дойдет до стражников-кнешаль, то и вовсе проблем не оберешься. Нет уж, лучше смолчать.

Свернув на площадь Цветов Ночи, Олли немного приободрился. Мостовую здесь подметали, а перед праздниками рабы даже мыли деревянные тротуары. Можно не бояться извозиться в грязи по уши. Да и стража сюда заглядывает, что весьма ценно.

Отсюда на Таларенский Холм вела прямая как стрела улица, соблазняя короткой дорогой, но Олли со вздохом выбрал кружной путь. Ближе к Холму начинались купеческие лабазы, и после прошлогоднего пожара здесь не жаловали пси-фей. Какой-то пьяный недоучка накуролесил, а всем его собратьям приходится расхлебывать.

Чем дальше Олли уходил от бедных кварталов, тем более красивым становился город. Куда ни глянь, всюду аккуратные фасады домов, море зелени, уже появляются особняки знати и редкие дворцы магов. В воздухе отсутствуют «ароматы» мусора и выгребных ям. Мерзко скрипящие телеги сменяются каретами и паланкинами. Он не отказался бы пожить здесь на пробу, а еще лучше — сразу на Таларенском Холме.

Особняк младшего владетеля Цурета ан Касима стоял немного на отшибе, отгородившись от соседей каменным забором. Стены из зеленого мрамора, над крышей радужное сияние, из-за чего и не разберешь, какого она цвета. На воротах герб — сжимающая синее солнце рука кнешаль, между пальцев пробиваются тонкие лучи. Все правильно. Он на месте.

Чего надо, козявка? — Охранник владетеля оказался из шаруш. Обезьянам было тесно в лесах, они лезли в города, нанимаясь за сущие гроши. Работа, от которой кнешаль или дасур презрительно воротил нос, становилась даром судьбы для лесовика. Вот и получалось, что шаруш нанимали обедневшие семьи аристократов или купцы, которых заботила одна лишь выгода. Еще один признак падения рода Касима.

Вольный охотник Олли Блигдейн. У меня назначена встреча с господином Цуретом, — сказал Олли. Сейчас ему было не до оскорблений. Разберется с делами, а там… там посмотрим, кто козявка. Но он все-таки не удержался от шпильки: — Могу бумаги показать, если читать умеешь…

Читать?! Ах ты мелкий гаденыш! — Похоже, Олли задел больную мозоль здоровяка. С лязгом отодвинув задвижку, тот рывком отворил калитку и высунулся наружу. — Сейчас ты…

Что случилось, Гррых?! - раздалось откуда-то из-за спины шаруш. Лесовик дернулся и снова скрылся за воротами. До Олли донеслось: — Господин управитель, тут приперся…

— Что?!

Виноват, ваша милость! Бродяга-псифей пришел, требует хозяина. Прикажете вышвырнуть вон?!

Лучше заткнись, болван. — Перед Олли появился зеленокожий кнешаль в камзоле с кружевами на рукавах. Судя по татуировкам на щеках, из простых. — Входите, владетель ждет вас.

Внутри дома стали еще более заметны следы упадка. Обшарпанные двери, ветхие шторы. Куда-то пропали обязательные для домов знати картины со сценами битв прошлого, статуи воинов и магов. От былой роскоши остались лишь деревянные панели, инкрустированные костью, но и они потеряли свой вид.

Олли мысленно усмехнулся. Нет, определенно он правильно выбрал кандидата в компаньоны. Этот отказаться не должен.

Господин Цурет ждал его в оружейной, сидел за широким каменным столом и зачаровывал черные стрелы. Аккуратно зажимал древко в тисках, затем кисточкой рисовал на наконечнике руну и касался ее жезлом заклинателя. Олли немедленно ощутил укол зависти. Он так не умел. Не было возможности получить классическое образование, учителем для него стала сама жизнь. Увы, но таким путем могущественным магом не станешь. Впрочем, будь иначе, ему бы не понадобились компаньоны.

Ожидая, пока владетель обратит на него внимание, — Олли присел на скамью у стены и огляделся. В отличие от остального дома, эта комната находилась в идеальном порядке. Каждая вещь на своем месте, нигде не видно грязи и пыли. Чувствуется, здесь бывают часто, Не зря о хозяине особняка говорили как о воине-маге. Пусть не самом лучшем, но и далеко не последнем. Хотя, на взгляд Олли, если бы владетель в свое время выбрал стезю политика, а не воина, глядишь, род и не захирел бы.

— Я прочитал твое письмо, охотник, — сказал вдруг Цурет, не поднимая глаз. — Сказанное там… правда?

Как бы ни был беден род, спесь никуда не девается, с неудовольствием отметил Олли, но вслух сказал:

— Разумеется, мой господин. В письме я опустил многие подробности и…

— Тогда расскажи мне, псифей. — Взгляд, которым беловолосый кнешаль уставился на гостя, горел огнем едва сдерживаемой ярости. Любой бы испугался, но не Олли. Он, наоборот, успокоился. Можно было не волноваться, младший владетель заглотнул наживку.

Как я уже писал, год назад мне пришлось сопровождать караван купца-васуки в Кадасур. В окрестностях Дерильги у некромантов взбунтовалась какая-то тварь. То ли боевой голем, то ли вырвался из узилища плененный дух… Неважно. Отовсюду нагнали вояк, магов, и мы надолго застряли в городе.

Когда я говорил о подробностях, то не просил байки о жизни дасур. Черного солнца им в небо!

Это предыстория, мой господин. История будет дальше, — сказал Олли упрямо. Он не любил, Когда его прерывали. — Так вот, чтобы скоротать время, я отправился в библиотеку при купеческой гильдии. Не буду утомлять вас описанием того, как я натолкнулся на этот документ, лишь скажу, что в руки мне попала хроника Второго похода за веру. Уж не знаю, как она попала к дасур, но…

Это тот самый поход, в котором участвовал князь Сарэт ан Тлонг, взявший в проклятые джунгли Бельгама Камень Душ. Дальше давай, дальше! — торопил Цурет.

Именно. В правление Одиннадцатой династии храмовники несколько раз объявляли о желании вернуть святыни Темных богов. Идея пользовалась популярностью.

Да, пока не началась война с дасур, в которой погибла половина магов, а страна распалась на три княжества. Я знаю историю, охотник, — сказал владетель раздраженно. — Ты писал о Камне Душ!

Верно, — сдался Олли. — Так вот, если коротко, то, оказавшись в Запретном городе, я смогу найти Камень. В бумагах нашлось поисковое заклятие.

Я могу его увидеть?

Господин Цурет, все самое важное я предпочитаю держать здесь! — Олли постучал себя пальцем по лбу. — Хроники, конечно, покажу, а вот остальное… вы уж меня извините.

Не доверяешь, значит… Разумно, — усмехнулся хозяин дома. — Ладно, тогда такой вопрос: а зачем тебе нужен я? Ведь Камень ты можешь найти и сам… если доберешься до Запретного города, конечно.

Автор хроник написал, что на шкатулку с Камнем наложено заклятие. Владеть ей сможет лишь тот, в ком течет хотя бы толика княжеской крови. — Теперь усмехнулся уже Олли. — А это ведь вы, мой господин, находитесь в дальнем родстве с Тлонгами, не так ли? Да и вообще… артефакт не предназначен для псифей. Потому я всего лишь рассчитываю, что возвысившийся над врагами доблестный Цурет ан Касим не забудет о своем скромном слуге.

Не сомневайся. Я умею ценить верность, — сказал владетель твердо и вдруг продолжил: — Но отчего-то мне кажется, ты сейчас недоговариваешь. Почему пришел именно ко мне, понимаю. Ты предлагаешь авантюру, не всякий захочет рисковать. Но есть что-то еще…

Ваша проницательность достойна восхищения, — поклонился Олли и вытащил из сумки тонкий свиток: — Возьмите.