Чтение 4–й страницы книги ~Конклав бессмертных. В краю далеком~

Кто?

Сноходец, виритник — выбирайте имя по вкусу. Мне вот больше импонирует старомодное «виритник». Колдун с «дурным взглядом». Есть в этом нечто романтическое, не правда ли? — тихо рассмеялся Хмурый. — Но и Сноходец звучит неплохо.

Стоящий рядом с Кардиналом парень невежливо хмыкнул:

Что толку в словах?! Главное — сила, а слова сами собой приложатся.

Сила? — переспросил Хмурый, приподняв бровь. — Сила вызывает зависть, пробуждает разные дурные желания и мечты… Страх мне кажется гораздо более серьезным аргументом. Даже сильный чего-то боится, и потому главное — уметь страх внушать!

Захару вновь с содроганием вспомнился случай с зеркалом.

Да ты умеешь внушать даже не страх, а ужас!

Мы немного отклонились от темы. Так вот, Захар, я предлагаю вам завязать с вашей разгульной вольницей и, как говаривали в старину, уйти Под мою руку.

Считаете себя князем? — спросил Ненахов. Не без иронии.

— Нет. Но они — считают! — Дымов поочередно указал на Вадима и не представившегося парня.

Мысль прибиться к какой-нибудь успешной шайке давно крутилась в голове Захара, но удобный случай все никак не представлялся. Нынешний Сосновск оставлял человеку небогатый выбор: влиться в чужую банду, создать свою собственную или пробовать выживать в одиночку! Последним он был уже сыт по горло, а собрать вокруг себя людей не так просто, как кажется. Оставалось найти тех, от кого не станет потом муторно на душе, выбрать лидера, за которым и стыдно пойти. В смутное время вождь во многом определяет будущее племени. Дурак зазря угробит все и вся, а умный выскочит сухим из воды выведет остальных. И кажется, судьба свела его именно с таким человеком. Или тот сам его нашел, неважно. Если бы еще их встреча не оказалась подпорчена бесцеремонностью Хмурого…

Кардинал угадал мысли Захара:

Думаешь, можно ли мне доверять? Раз я так круто взял при первом знакомстве? Напал сам, натравил своего бойца… Не буду спорить, жестко и даже жестоко. Но таково время.Некогда умолять и упрашивать, проводить экзамены и тесть! Мы на войне, а здесь иные законы. Меченые — это сила, с которой вскоре будут считаться. Они те псы, что смогут сберечь стадо…

Власти хотите? — бросил Ненахов, растянув губы в улыбке. Но Хмурый отпираться не стал.

— Не просто хочу, а обязательно получу ее. Почувствовав холодок в его словах, Захар весь подобрался, точно перед прыжком, и спросил:

— Если я откажусь… Что тогда? Вместо Кардинала ответил Вадим:

Да сдохнешь ты. Никто тебя пальцем не тронет, сам сдохнешь. Недели через две, а то и раньше. Организм просто не выдержит превращения!

Ты- то жив! — бросил Ненахов недавнему противнику.

Он сам смог пройти через Первую Пелену. Еще в первый месяц, После этого его надо было лишь хорошенько подтолкнуть, и он прорвался через Вторую. Кое-кто из первых справился и сам, но остальным надо помогать… А тебя, тебя надо вести за руку. Ты хорошо шел, но остановился, застрял на полпути. Скоро начнется регресс, дар оборотня выйдет из-под контроля, и ты либо умрешь, либо станешь безмозглым монстром.

Страшные слова Хмурого раскаленными иглами врывались в мозг. Захар поверил сразу, всем сердцем. Это знание сидело где-то внутри, и разговор лишь подтолкнул его, заставил выплыть наружу. Именно так появились чудовища на юге, а становиться кровожадной тварью он не хотел.

И кто же поможет мне пройти через Пелену. Вадим или другой… оборотень? — глухо спросил Захар.

От оборотня в таком деле никакого толку. Помочь советом может, но этого мало. Нужны умения, недоступные ни одному из известных мне Перевертышей. Без Сноходца не обойтись, — пояснил Кардинал, хищно улыбаясь.

«И почему я совсем не удивлен?» — мысленно воскликнул Ненахов и уже вслух произнес:

— Кажется, вы нашли подходящие аргументы.

Нашел, — согласился Дымов. — Но учти, раскрою твои Способности, сниму ярмо раба собственного тела, введу в семью таких же Меченых. Взамен же мне нужно одно — верность. До самой смерти! Предателю нечего ждать от меня пощады.

Я понимаю, — досадливо отмахнулся Захар! Ну что он его, за ребенка держит? О дверях, в которые можно войти, но нельзя выйти, он представление имел. — Что надо делать?Принести клятву на крови, есть землю…

— Достаточно просто согласиться.

От опасной мягкости в голосе Сноходца по спине Ненахова побежали мурашки. Язык вдруг присох к гортани, потому он просто кивнул.

— Отлично! Думаю, теперь тебя можно познакомить с Тагиром. Он мой помощник в делах… я бы сказал, сверхъестественного плана, — совсем другим тоном сказал Дымов, а парень в такой же как и у него, маске шутливо отдал честь. — Твоим непосредственным командиром станет Вадим, бытовые вопросы решай с ним. Я же займусь обучением… с завтрашнего дня.

Тиски напряжения, сковавшие Захара, медленно разжались. Он вздохнул и с интересом посмотрел на Вадима, покинувшего свой пост в дверях. Оборотень подошел к дивану и одним движением спихнул затаившегося, точно мышь Артема на пол. За серьезным разговором Захар о нем просто забыл.

Несостоявшийся воришка тихо чертыхнулся! Судя по широко распахнутым глазам, он чего-то дико боялся. Ненахов на мгновение ощутил жалость к парню, но вступаться не стал. Рубик перейден. Назад пути нет. Он сам еще испытывал нечто вроде головокружения от своего скоропалительного решения. В какой-то час решиться на щаг, которого удавалось избегать несколько месяцев. Мистика какая-то. Захар даже заподозрил здесь влияние особых способностей нового командира, но тут же с негодованием их отмел. Нечего все валить на колдовство и прочую муть, сам он принял решение, сам. Давно вызрело желание стать частью чего-то большего, а Дымов лишь пришел и снял урожай.

Чего перепугался, дурак? — презрительно бросил Вадим, толкнув ногой Артема. Кардинал и Тагир раздраженно на него посмотрели и вышли на балкон, прикрыв за собой дверь. Недовольство Сноходцев ничуть не тронуло оборотня. — Потом еще благодарить будешь.

Может быть, отпустить парня… — предложил Захар.

У Хмурого на него другие планы, — решительно отрезал Перевертыш, но потом смягчился: — Мы ведь в дом не просто так сунулись. Бывали здесь, и не раз. Местные перекати-поле, вроде тебя, о том знают и не лезут, делам нашим не мешают. И вас бы шуганули, так Кардинал в каждом Меченого разглядел. Своими способами. — Вадим неопределенно-пошевелил пальцами. — Своими, да. В тебе точно, а в нем лишь намеки. Сам видишь, солнца он боится, да и Тагир о какой-то метке говорил. Не знаю, я никаких меток не вижу, и слава богу… С тобой разобрались, а вот ему предстоит одна… проверка. На Сноходца. Кардинал говорит, иначе никак. Если Дар этот проклятый в крови проснулся, то утихнуть он уже не утихнет, а вот сам развиться не сможет, Толчок нужен.

— Так за чем дело стало?

Оборотень удивленно покосился на Захара: Не простое это дело, опасное. И от воли испытуемого напрямую зависит. Проявишь стойкость — уцелеешь и силенок наберешься, а тряпкой окажешься, так и сгинешь, как собака. Он же, — Вадим кивнул на красного от злости Артема, — как услышал от командира об обряде, так словно взбесился. Тагиралягнул, меня едва не укусил… Пришлось врезать ему хорошенько, что бы остыл.

Распрощавшись с жизнью одинокого бродяги! Захар решил проявить к пленнику снисходительность:

Да ладно тебе, парень. Чего бунтуешь зря! Выполнишь, что от тебя хотят, и свободен. Сам еще к Кардиналу попросишься.

Зря бунтую, говоришь? — сказал Артем с яростью. — Зря?! Скажи, а на моем месте ты бы захотел встречаться с Прозрачником?

Ненахов не нашелся что ему ответить.

Глава 3. ИНИЦИАЦИЯ

В голове судорожно металась мысль об обещанном Хмурым ритуале, и Артем почти не вслушивался в голоса Вадима и Захара. К чему все эти разговоры, если совсем скоро его ждет встреча со смертью. Порождения иной реальности не щадят никого, убивая без жалости и сострадания!

Какой смысл прикрываться словами об испытании, раз нет надежды выжить?!

Странное дело, но страха почти не было. Вернее, он был, сердце билось как сумасшедшее, но гораздо больше было злости и даже ненависти. Ему дико, до исступления, хотелось освободиться и вцепиться в глотку проклятому Кардиналу, отомстить за унизительные пинки здоровяку оборотню… Пустые мечты! Даже будь он свободен, он не смог бы справиться и с обычным бандитом, не говоря уж о Меченых. Проклятье!

— Кончай зубами скрипеть, — бросил Вадим. — Хочешь жить — забудь обо всем, сосредоточься на драке. И дерись, дерись до конца! Трус не переживет встречи с Прозрачником. Если выстоишь, то станешь другим человеком. Ну а нет, так скатертью дорога… В местном аду полно земляков. Глядишь, и замолвят словечко-то.

Захару происходящее, видно, не слишком нравилось, но он молчал. Да Артем на его помощь и не надеялся. Зачем тому рисковать жизнью ради чужого человека?

Со двора донеслись громкие голоса, что-то крикнул Тагир. Оборотень прислушался и, расплывшись в улыбке, толкнул локтем Ненахова:

Вот и остальные подтянулись. Сейчас работы много, так что тебя мы им представим чуть позже. Время поджимает.

Какие-то тайны? — В голосе Захара проскользнула обида.

Да нет. Мы ж здесь собрались коллегу этого звереныша проверять… — Оборотень кивнул на Мрачно сопящего Артема. — Вас ведь случайно встретили. Если со временем не успеешь, то потом почти неделю ждать. Кому это надо?

Балконная дверь скрипнула, и в комнату заглянул Тагир:

— Вадим, тащи сюда кандидата. Лазовский похолодел. Кровь отлила от лица, мышцы размякли. Он не сопротивлялся, когда оборотень с Захаром подхватили его под мышки и поволокли на балкон. Артем лишь беспомощна переставлял ноги, тоскливо уставившись в пол.

На улице перед домом кипела работа. На небольшой площадке, заваленной щебнем, битым кирпичом и осколками плит, суетились шесть человек. Молча и деловито, не отвлекаясь на разговоры, они растаскивали мусор. В паре метров от балкона прямо на земле сидел безоружный бледный парень, а над ним возвышался здоровяк с автоматом «кипарис» через плечо.

Вид работающих людей вывел Артема из оцепенения. Чего он опять сопли распустил? Так и пойдет как баран на бойню?! Бежать надо, пока не поздно, бежать.

Рванувшись изо всех сил, он освободился из захвата, но не успел сделать и шага, как его сбила с ног подсечка. Захар выслуживается, сука! Лазовский упал, ушибив локотьи отбив бок о камень. Но, не думая о боли, он снова попытался вскочить.

Не балуй! — рыкнул Вадим, и Артем ощутил на шее здоровенную лапищу. Кожу кольнули острые когти. Он замер, боясь шевельнуться.

Шустрый!

Это хорошо, может, и переживет обряд…

Когда Артема подвели к площадке, на него никто не обратил внимания. Тагира с Хмурым интересовал лишь паренек, названный Василием.

Как настроение, Василий? — спросил Хмурый.

Что- то не очень, Кардинал… Боюсь! — попытался улыбнуться тот, но получилась лишь жалкая гримаса. Стоящий рядом охранник что-то успокаивающе забубнил.

Поверь, если не растеряешься, проявишь твердость, все будет хорошо, — мягко произнес Хмурый, а Тагир согласно закивал.

Ишь ты, как о своем заботятся. Мрази! — со злостью подумал Артем. Насильно навязанное испытание не прибавило ему любви к окружающим. Но вид «коллеги» приободрил. Пусть неизвестно, какая проверка ему предстоит, но раз с этим Василием так носятся… Значит, есть надежда уцелеть.

Мы его две недели назад нашли. Сначала на базе жил, а потом Тагир в нем Меченого разглядел, — тихо сказал оборотень Захару.

Так у вас еще и база есть? — Ненахов не скрывал удивления.

А ты думал, мы бомжами по городу бродим? За голодранцев держишь?!

Возмущение своего сторожа Артем пропустил мимо ушей. Услышанное оказалось очень интересным, а мысли отвлекали от предстоящего обряда. С каждой минутой страх усиливался, и он был рад отвлечься.

Значит, у вас есть лагерь? По Сосновску поисковые отряды шатаются, пока остальные в безопасности отсиживаются? Что-то не доходили до Артема слухи о поселениях Меченых. Зато о невидимых улицах и пропавших домах слышал не раз. Неужели они обосновались в каком-то незримом убежище?! Повезло людям, ничего не скажешь.

Вспомнилась встреча с бандой Леонида. Быть может, те два рунных камня с ореолом из дрожащего воздуха вели в такое вот потаенное убежище, складку пространства, где можно не бояться нападений монстров и врагов из людей?!

…Площадку наконец очистили от крупного мусора, и в дело пошли совковые лопаты. Создаваемый шум наверняка должен был привлечь внимание любопытных из соседних домов, но улицы словно вымерли. Похоже, местные знали об отряде Кардинала и связываться с ним не желали. Жаль, знакомства Артема ограничивались узким кругом таких же, какон, бродяг-одиночек. Интересно было бы послушать сплетни об этой баня Меченых.

Стали видны первые результаты работы войнов Хмурого. Шаг за шагом оголялась каменная плита в форме неправильного многоугольника. Зашуршала самодельная метла, очищая от ныли сложную резьбу. Ничуть не удивившись, Артем узнал в извлекаемом на свет камне родственник виденных ранее покрытых рисунками столбов. Странно другое, откуда Кардинал узнал о его существовании?

Вопрос озвучил Захар:

Ну и что они там откопали? И откуда вообще про место узнали?

«Откуда», «откуда»… Плита раньше на виду была, но, чтобы людям зря глаза не мозолила, мы ее спрятали. А насчет того, что она такое… Это ты у Кардинала или Тагира спроси, я в этих тонкостях ничего не смыслю.

А я тем более, подумалось Артему, и он опасливо поежился. Связанные руки затекли, и движение отозвалось болью.

— Может, развяжете, а, — попросил он дрогнувшим голосом.

Оборотень недовольно заворчал, помял пальцами его запястья и звонко цыкнул зубом.

— Почему нет? Снова решишь сбежать, так я тебя в один момент догоню и на этот раз все ребра пересчитаю. А вред какой принести у тебя духу не хватит.

Он подцепил кончиком ножа ремень, и острый клинок играючи рассек искусственную кожу. Артем со стоном принялся растирать руки и, восстановив кровообращение, скинулс шеи ослабевшую петлю. Захар буркнул под нос нечто неодобрительное, но поднимать ее не стал.

— Готовьте парней! — приказал Кардинал.

Началось! Дыхание перехватило, Лазовский растерянно уставился на дрожащего Василия. Парень медленно вставал с помощью охранника, колени его заметно тряслись.

— Пошевеливайся. Небось не баба, чтобы на руках тебя носить. — Резкий толчок в спину привел Артема в чувство. Озираясь, как загнанный зверь, он ступил на плиту.

Кардинал подошел к отдыхающим рабочим. Негромко всех поприветствовав, Хмурый заговорил с отделившимся от толпы мужиком в зеленой маске и черной косухе. Командир что-то ему втолковывал, кивая на Артема.

— Ложитесь, — потребовал Тагир у участников ритуала.

Первым послушался Василий. Он осторожно улегся вдоль грубо вырубленной линии и широко раскинул руки. Щелкнули наручники, и «коллега» Артема оказался прикован к вырезанными камне петлям. Через минуту та же участь постигла и ноги.

— Двигай, парень. Твоя очередь! — сказал Вадим ободряюще и похлопал Артема по плечу. — Забудь о бегстве. У тебя осталось два выхода — сражаться или сдохнуть.

Несмотря на мягкость в голосе, оборотень не отходил от Лазовского ни на шаг.

— Куда его?…

— Вторая линия! — раздраженно махнул Тагир.

На Артема он потратил еще несколько минут. Несимметричность резьбы немного усложнив дело. Петли располагались далековато, и Лазовского попросту распяли на плите.

Долго я так не выдержу! — простонал Артем, прерывисто дыша.

Потерпишь. Теперь нет времени даже просто освободить тебя! — бросил Тагир. Психика играла с Артемом странные шутки. Он вдруг не к месту заметил, что помощник Кардинала говорил со слабым акцентом, чуточку растягивая гласные. — Давай соберись. Задатки у тебя есть, осталось о силе воли вспомнить. Что бы тут ни случилось, помни, если будешь стоек, то все обойдется… Мужики, время!

Артем не видел, но, судя по шороху шагом люди Кардинала поспешили к вросшему в земли дому, оставив командира наедине с испытуемыми.

— Запомните два правила. Бороться до конца и не кричать! Они не любят, когда кричат. Очень не любят. Потому, как бы больно ни было, вы должны молчать.

Стало понятно, чьи интонации пытался копировать Тагир, но на фоне оригинала все его старания смотрелись детской забавой. Такую властность скопировать нельзя. Дымова с тем же успехом можно было прозвать не Кардиналом, а Королем. Он бы точно справился…

Хмурый по очереди внимательно посмотрел в глаза Лазовскому и его соседу. В руках у него появилась пластиковая бутылка. Отвернув пробку, Дымов принялся лить воду в небольшую квадратную выемку почти в центре плиты.

— Зеркало готово, — удовлетворенно объявил Кардинал, как только стихло бульканье. Медленно разогнув спину, он вдруг замер, к чему-то прислушиваясь. — И Волна идет… Что ж, удачи! Пришло ваше время.

В отличие от остальных, уходил Хмурый без особой спешки. Словно не было в приближающейся стихии для него никакой опасности. Спокойно поправил выскочившую из-за ворота цепочку с пластинкой-медальоном и неторопливо зашагал к дому…

Волна?!! До Лазовского не сразу дошел смысл страшного слова. За месяцы после Переноса оно стало прочно ассоциироваться со смертельной Угрозой, заставляющей искать укрытие. Помимо своей воли он панически задергался, забился в Путах. Но предупреждение Хмурого прочно засело в голове, и Артем сражался с наручникам молча. Так он и встретил приход Волны — нелеп изогнувшись, тщетно пытаясь высвободить руки, Вонзившиеся в тело разряды боли прогнали истерику, отшвырнув сознание на самую границ бреда.

Артему начало казаться, что от налитой у него в ногах воды исходит белое свечение. Со дна каменной чаши поднимаются пузырьки воздуха и громко лопаются у поверхности. Шипит обильная пена. На лицо падают отблески призрачного огня… Представшая перед ним картинка оказалась пугающе яркой, заставив Лазовского крепко, до кровавых мушек, зажмуриться.

Внезапно захлопали крылья, правую щеку задело что-то жесткое. Дернувшись, Артем распахнул глаза и уставился на крупного ворона. Старый знакомец со жгуче-черным оперением, большим клювом и мудростью во взоре! Видно, Лазовский окончательно сошел с ума, раз его галлюцинации теперь оживают.

Кар- р! — проорала птица, недобро покосившись. Боком скакнув к дернувшемуся Артему она изловчилась и с силой долбанула его клювом в скулу. Так ведь и глаз выклюет!!!Лазовский испуганно отвернулся.

Но Василия слева от себя он не увидел. Товарищ по несчастью полностью скрылся за пеленой тумана, в котором просматривалась туша неизвестного животного. Прозрачник! Если долго вглядываться, то можно даже разглядеть силуэт похожего на льва хищника. Льва?! Удивление огненной иглой прошило сознание Лазовского. Это что, Серебрянка, Проглот, или как там еще ее люди называют?! Крик ужаса умер на губах. Безжалостность Кардинала свела его с самым страшным хищником!

После Переноса люди привыкли бояться. Они сроднились со страхом, унижениями, презрением бандитов. Они боялись всего и вся, с ужасом засыпая и просыпаясь. Столько проблем! Как укрыться от животных, спастись от людей, пережить Волну. Как и где найти кусок хлеба. Их распирали эмоции, расшатывая психику…

Артем ничем не отличался от остальных. Порой он почти физически осязал ту зыбкую грань, за которой начиналось безумие. Лишь остатки гордости и самоуважения не давали скатиться до животного уровня. В страхе нет ничего постыдного, он естествен для любого живого существа. Но важно не поддаться этому чувству, держать его в узде и не позволить управлять тобой.

Сейчас, осознав свое соседство с несокрушимым и неуничтожимым посланником смерти, Артем вдруг успокоился. Невозможно бояться вечно, к страху привыкаешь, но и это не объясняет испытываемые им ощущения. Разум словно разорвал оковы эмоций, очистился от шлаков чувств, появилась необычайная ясность сознания. Пришло озарение.

Артем с отстраненным интересом наблюдал за ритмично вспыхивающими искрами внутри тела Серебрянки. В мареве тумана плавали золотые пузырьки, проскакивали крохотные молнии. Игра перетекающих друг в друга форм, мельтешащие образы… Как же красиво! Если бы Лазовский сейчас мог хоть что-то испытывать, то он кричал бы от восхищения.

Издалека донесся крик животного ужаса и не передаваемой муки. Злорадно закаркал невидимый ворон. По эфирному телу Проглота побежали волны сладострастия, замельтешили красив змейки удовольствия… Звериное очарование хищника исчезло. Следом рухнули барьеры сознания, и Артем содрогнулся от нахлынувших ощущений. Кричать, нельзя же ведь кричать, какого черта этот болван открыл рот?!

Разобраться в происходящем Лазовский не успел — в теле зверя возникли завихрения, из туманных глубин возникли два молочно-белых шара глаз. Они приковывали к себе внимание, завораживали, манили. Артем не успел поймать тот миг, когда очи монстра внезапно стали угольно-черными. В его мозг вдруг вломилась чужая сила, серый поток, норовящий уничтожить сознание, воспоминания, способность ощущать себя и мир — все то, что и делает человека человеком. Артем увидел собственную смерть, пришедшую к нему в виде ментального тарана, сокрушившего разум.

Все, конец. За спиной пропасть, а впереди один лишь враг. Рассудок помутился от ужаса, Артем ощутил себя перепуганной, зажатой в угол крысой. С оскаленными зубами, налитыми кровью глазами, исступленно визжащей в морду торжествующему убийце.

Крыса?! Он крыса?! Внезапно нахлынула бешеная ярость. Нет, он не будет покорно ждать прихода небытия. Уходить за грань надо тоже уметь, чтобы последней твоей мыслью была гордость за себя самого, так и не ставшего трусом.

Наверное, этот душевный порыв, внезапное решение достойно уйти, сжигая себя в борьбе, стал единственно верным, поступком за последние месяцы жизни. Собрав волю в кулак, Артем сам двинулся навстречу гибели. Серый поток врезался в барьеры его воли, обтек, охватил в кольцо, начал искать щели и лазейки, просачиваться тоненькими струйками. Понимая, что проигрывает, Артем не отступал. Он бился, и уже неважно, как раненый медведь или обезумевшая крыса, он желал лишь одного: враг должен заплатить заего смерть. Такое исступленное упорство и злобное остервенение заставили Серебрянку сначала дрогнуть, остановиться, а затем и позорно бежать. Хищная тварь, устрашенная сопротивлением жертвы, ринулась прочь из его сознания, трусливо поджав хвост. Но Артем, бросивший все силы в горнило схватки, метнулся следом. Коршуном ударив в спину Проглота, он вдруг обрел небывалую мощь и разорвал иллюзорное тело хищника. Последнее, что он услышал, прежде чем навалилась чернота, стал торжествующий крик ворона. Лазовский только и успел мысленно послать назойливой птице проклятие, как сознание провалилось в бездну…

— По морде его хлещи, по морде!

Незнакомый голос настойчиво прорывался через завесу адской боли, вытягивая из плена беспамятства.

Чем такие муки испытывать, лучше умереть, проскочила порожденная страданиями мысль. Возвращаться в реальный мир Артем не желал.

— Забудь, давай его так потащим! — немного Истерично закричал второй голос.

Даже сквозь боль Лазовский испытал раздражение. И помереть спокойно не дадут, гады!

— Нельзя. Если не вернется в сознание через минуту, то придется убить. Иногда в таких, как он, часть разума погибает, уступая место зверю. Еще раз связываться с подобной тварью я не собираюсь. Может быть, вы желаете? Новые ощущения все-таки, опять же будет о чем друзьям рассказать у костра…

— Кардинал, да мы… Мы это так, просто…

— Да, Кардинал, мы его сейчас быстро в чувство… А если что, то и…

Кардинал?!! Упоминания этого имени Артем вынести не мог. У него должок имеется к проклятому мерзавцу, надо бы вернуть.

Лазовский и сам не заметил, как проснулось желание жить. Он пошевелился, раскрыл пересохший рот и застонал.

Ага, оклемался, сволочь!

Точно! Поднимай его. Голова раскалывалась от дикой боли, тело ломило, ныли окаменевшие от судорог мышцы, но Артем не кричал. Слишком прочно в голове засело условие выживания при встрече с Прозрачником, слишком много он успел пережить за время скоротечной схватки. Единственный стон — вот что смогли услышать от него Меченые. Лазовский разлепил глаза и, щурясь, уставился на тающую тушу Проглота. Он его что, и вправду убил?!!

К ногам вернулась чувствительность, и Артем; перевел взгляд вниз на джинсы. На штанинах расплывалось темное пятно.

— Что, земляк, в штаны напрудил? Ты это… сейчас слабину дал или вообще по жизни такой герой? — расхохотался все тот же истеричный голос слева, и Артем начал медленно поворачивать голову. Боль на мгновение отступила, а внутри словно заворочался, пробуждаясь, посаженный на цепь зверь.

Внезапная пощечина разом остудила гнев Лазовского и вернула боль. Он заскрипел зубами, сдерживая стон. Любитель бить по лицу, кажется, ему знаком.

— Не давайте поймать ваш взгляд! — мрачно рявкнул Кардинал, прикрыв ладонью глаза обвисшего в чужих руках Артема. — И наденьте ему повязку, сейчас уже можно.

На лицо Лазовского скользнула шершавая ткань, отрезав от мира. Сил протестовать не было.

— А ты, кретин, из-за длинного языка вполне можешь нажить себе врага, — бросил Хмурый уже исполненным равнодушия голосом и отошел.

У Артема снова пропала ясность мыслей. Пусть, он больше не впадал в забытье, но и контролировать себя не мог. В голове царил сумбур. Он вроде бы понимал, что его куда-то волокут, а потом осторожно спускают вниз. Чьи-то руки поддерживают, тормошат, брызгают в лицо водой. Голоса вокруг сливаются в ровный гул, из которого никак не удается вычленить отдельные слова. Перед глазами плывет темнота, сильно тошнит. Кто-то сунул в рот горлышко фляги и заставил глотать обжигающе-холодную воду. Артем немедленно поперхнулся и долго надрывно кашлял. Потом он стоял на коленях, а за плечи глаза, сидели Ненахов с Хмурым. По обнаженному торсу Захара то и дело пробегала дрожь изменений. Темнела кожа, из кончиков пальцев тянулись когти, а на суставах вырастали наросты шипов.

Здесь не надо спешить. Контроль, и только контроль. Я сейчас держу тебя «взглядом», не даю угробиться неуправляемым каскадом личин. А без меня ты бы что делал?! Аккуратней надо, аккуратней, — медленно проговаривал Кардинал. — Ладно, на чем я там остановился… Ах да, плиты с рисунками… Так вот, еще раньше, на своем примере, узнал простую вещь: чтобы получить Сноходца, его силу надо разбудить. И лучше всего с задачей справляются Прозрачники. Переборол их волю — победил, а уступил — что ж, у мертвых нет проблем… Приманка для тварей у меня имелась, осталось найти кандидатов на обряд. Тогда же начал отряд из Меченых собирать.

Много жертв было среди… первых участииков эксперимента?

Не то чтобы очень много, но были… — уклончиво ответил Хмурый. Видно, затронутая сторона темы ему не нравилась.

Хорошо, если механизм ритуала вы наладили, то почему вчера так поразило появление Серебрянки?

Вопрос Кардинала не удивил. Пожав плечами он неторопливо пояснил:

— На зов плиты всегда приходили твари послабее… Вон Тагиру с Георгием достались Гончая и Росомаха. Разве они сравнятся с Серебрянкой?! А эта тварь сильна. Пойди что не так, то всех сберечь я бы не сумел. Она ведь только во время обряда раскрывается, становится особенно уязвимой.

— Вы так уверены в своих силах?

— Говоришь «уверен», а думаешь «самоуверен», да? — Кардинал недовольно скривился. — Четыре месяца назад именно победа над Проглотом сделала меня Сноходцем.

Сказал как припечатал. Артем зябко поежился от холода, повеявшего от слов Хмурого. Первым быть тяжело, особенно если все приходится испытывать на собственной шкуре.

— О, вот и наш новоиспеченный виритник проснулся, — объявил Кардинал и бросил Захару: — На сегодня хватит. Тело должно привыкнуть. От спешки один вред будет.

Разоблаченный Артем полностью стянул одеяло и тяжело перевалился на спину. Снова начала болеть голова, защипали запястья. Он опасливо покосился на руки… Так и есть, вчера о наручники всю кожу сбил.

— Как я понимаю, ты слышал не всю нашу беседу, потому кое-что повторю… — начал было Хмурый, но Лазовский его перебил:

— Иди к черту!…- И зло добавил: — Убийца!

— В твоей ситуации я бы не вел себя столь нагло.

Кардинала выходка Артема ничуть не тронула. Одной фразой напомнив Лазовскому всю шаткость его положения, он невозмутимо продолжил:

— Представь себе, что мы на базаре. Я предлагаю свои знания, опыт, влияние и защиту, а взамен прошу одно — верной службы. Как военный вождь!

Звать на службу отправленного на верну смерть человека? Здорово! — Артем осмелел. Вчерашний поединок взглядов со Зверем не просто подавил страх, теперь его переполняла бесшабашная злость. Плевать он хотел на какого-то там бандита, плевать — и точка! Такое поведение попахивало сумасшествием, но остановиться Лазовский не мог. — Если Захар тебе продался, то меня этим не проймешь, ясно?! С бессердечным палачом мне не по пути.

Иного ответа и не ждал. — Кардинал пожал плечами. — Захар проявил завидное благоразумие и верно оценил мое предложение. Время одиночек уходит, люди собираются в группы и отряды, племена, если угодно. Попав в окружение пет самых плохих товарищей, он получил в моем лице шанс обрести могущество и личную свободу. Ту самую свободу, что дает сила.