Чтение 11–й страницы книги ~Конклав бессмертных. В краю далеком~

Вадим поймал взгляд Кардинала и тоскливо спросил:

— Догнать?

Ему очень не хотелось связываться с похожим на спрута Перевертышем. Странно. Чтобы старший оборотень кого-то боялся. Совсем на него не похоже…

Хмурый покачал головой, вызвав у телохранителя вздох облегчения.

В том же окне появился растрепанный человек и начал стрелять из ружья вслед убежавшим Перевертышам. Вряд ли он что-то мог различить в сплошном зеленом ковре джунглей, затянувший овраг, но продолжал палить. Каждый выстрел сопровождался криками и ругательствами. Сразу вспомнилось шевеление свертков в руках Леонида, у мужика похитили кого-то из близких? Стрелка начали затаскивать внутрь. Он некоторое время сопротивлялся, кричал, плакал, но его не слушали. Под конец он уронил ружье и обеими руками вцепился в подоконник, не желая уходить. Но неизвестные доброжелатели победили и скрылись с ним внутри. — Да что там случилось?! - не выдержал Борис.

— Леонид с другом пришел в гости к «тарасовцам», взял что ему было нужно и ушел, — пробормотал Вадим. — Теперь мы видим последствия визита.

Голос телохранителя срывался. Он пытался демонстрировать равнодушие, но Захар видел его злость. Горе мужчины в окне тронуло почти всех.

Кроме Кардинала, конечно. Того вряд ли волновали такие нежности.

… Новый выстрел грохнул почти на самом верху. — Пистолет, определил Захар. Потом еще и еще. Звенело стекло, и сразу вступил автомат. В Башне начался бой. В Захар покосился на прикипевшего к биноклю Кардинала и вновь почувствовал, как тот улыбается — В планах командира всему нашлось место: тварям Изнанки, кошмарным снам, странным Перевертышам, теперь вот пришла очередь войны — среди «тарасовцев». Страшный человек!

— Может быть, стоит… — начал было Вадим, но Кардинал лишь отмахнулся: Нет — Штурм не понадобится.

Он хотел добавить что-то еще, но внизу закричал Леха.

Захар первым метнулся к лестнице, выпуская когти и наращивая кожу. Трансформировалось сознание — исчезли посторонние звуки, все стало восприниматься как-то иначе, четче и понятнее. Из эмоций осталась одна несдержимая ярость.

Не тратя время на спуск по ступенькам, он просто прыгнул в люк. Внизу никого не оказалось, зато через стенку доносились звуки. Кто-то тонко, по-звериному взвизгнул.

Идея ворваться в комнату оказалась не слишком удачной. Захар переступал порог, когда выстрелившее снизу то ли щупальце, то ли их сбило его с ног и крепко приложило об пол и впилось нечто острое, до ноздрей донесся запах вони и разложения.

— Бей!!! - прорычал кто-то совсем рядом. Захар отстраненно отметил, как сильно измен голос Лехи. — Бей!

Волна адреналина смыла ошеломление. 3ахар извернулся, еще сильней изодрав бок, вскочил на ноги и с натужным хэканьем полоснул возникшую перед ним безглазую морду. Получай!

Раздавшийся рев его едва не оглушил. Из пасти твари дохнуло тухлятиной, и Захар с трудом увернулся от клацнувших зубов. Цапнет — зараза убьет лучше любого яда. Продолжая движение, он скакнул вправо, перекатился через стол у стены и под его прикрытием попытался разобраться в творившемся вокруг беспределе.

Леха, успевший принять боевую форму, поднял под себя противника и теперь ожесточенно бил его кулаками. Дрался он с монстром, сплошь покрытым извивающимися щупальцами разной длины. Под потолком парила парочка его сильно уменьшенных копий, свирепо клацающих пастями. Каждая соединялась со старшей особью похожей на черный канатлентой.

Один из летающих придатков монстра вспомнил про Захара: таранным ударом своротил стол и попытался вколотить Ненахова в стену. Почти удалось.

В последний момент Захар ушел в сторону, оттолкнулся ногами и врезался во второй шар. Вцепившись левой рукой в щупальца, он начал полосовать тварь когтями правой, вкладывая в каждый удар звериную ярость. В горле клокотало рычание, хотелось зубами вцепиться в монстра…

Он слишком увлекся. В спину молотом врезалось второе чудовище, сбив его на пол.

Да где же Кардинал с ребятами?! Если решат не ввязываться…

Но командир не бросил своих. Захар, погребенный под тушами гадин, едва трепыхался, когда в комнату ворвались Борис с Вадимом, Ненахов, испытывающий сильную боль, воспринимал происходящее рваными, отрывистыми кусками. Вот Вадим, бьющий странно выглядевшей рукой в скопление щупалец в центре одного из шаров. Во все стороны брызжет фиолетовая жижа. Следующий кадр — вцепившийся в ленту-пуповину Борис. Ящероподобный оборотень, азартно рвет крепкую кожу. Сильным рывком шар вырывается из его хватки и подскакивает к потолку, с грохотом врезавшись в доски. Одним прыжком Вадим его догоняет, и снова во все стороны летят фиолетовые капли…

Лишь Кардинал просто стоял в стороне. Не шевелился, не пытался размахивать оружием или драться врукопашную. Просто стоял и буравил взглядом противника Лехи. И катились от него волны потусторонней жути, грозящие немедленной смертью всякому вставшему на пути.

Движения черной твари начали замедляться. Щупальца не так сильно молотили ослабевшего Леху, напоминающие лапы отростки уже не сжимали оборотня, а, наоборот, пытались отпихнуть в сторону.

— Уйдет! — взревел Вадим, делая шаг вперед. Но Кардинал выкинул новый фокус, поначалу повергший Захара в состояние полного обалдения.

Хмурый пропал. Исчез, испарился, развеялся пылью… А через мгновение возник рядом с тварью и ударил голой рукой. Захар хорошо это рассмотрел. Сжатые пальцы острым стилетом вонзились в тело, глубоко погрузившись в плоть. Одно короткое движение — и Кардинал отходит в сторону, брезгливо протирая кисть носовым платком. Монстр же сутробным стоном дернулся и затих. Победа.

Захар, пошатываясь, встал и молча подошел к Хмурому. Тот, не задавая лишних вопросов, начал водить руками над его ранами, вызывая покалывание и легкое жжение. Ушибы, укусы, глубокие царапины начали затягиваться. Вадим с Борисом помогли подняться Лехе, хотя не похоже, что он сильно пострадал. Ушибы да пара синяков.

— Он из подвала вырвался, — сказал бывший десантник, прикладываясь к врученой Борисом фляжке. Пол проломил — и сюда. Я начал перекидываться, так он, сука такая, на меня сразу бросился…

— Это что за дрянь? — спросил Борис, пиная мертвую тварь. Большая часть ее тела скрывалась в темном лазе, ведущем куда-то под дом.

— Кто тебе скажет? — пожал плечами Кардинал. — Мерзость. Существо, имеющее мало общего с миром живых. Не связано с Изнанкой. Не зверь и не птица. Одно слово — монстр.

Назад они возвращались в самом мрачном расположении духа. Только мир стал чуточку понятнее, и па тебе — новый нескучный сюрприз. О такой жути никто и не слышал. А что еще впереди ждет?!

Их потрепанный вид немало удивил остальных, но вопросов не было. Все будет позже, а пока…

— «Тарасовцы» выслали парламентера. Он сейчас стоит перед домом и трясет полотенцем, — сообщил Тагир. — Давно стоит?

— Только подошел. Как у них там стрельба закончилась, так сюда и заявился.

— Быстро, — протянул Кардинал, не скрывая Удовольствия. — Ну не будем заставлять человека ждать. Узнай, чего он хочет…

«Тарасовец» предлагал перемирие. И приглашал Кардинала и четверых сопровождающих в Башню за стол переговоров. Странно, но ни Тагир, ни сам Хмурый и словом не обмолвились о возможной ловушке. Согласились сразу. Захару такой подход к делу показался безответственым, но он смолчал. Как бы не приняли его слова за трусость!

С Кардиналом пошли одни Перевертыши — сработавшаяся за утро команда бойцов. Проверены в деле, сильные оборотни. Если вдруг встреча обернется предательством, то они окажутся крепким орешком для обитателей Башни.

Поднимались по той же самой лестнице, что и прошлым вечером Вадим. Со стороны она смотрелась гораздо надежней: не видны были треснувшие ступени, кривые гвозди.

Их сразу провели внутрь неплохо обставленной трехкомнатной квартиры, где за столом сидел худощавый, светловолосый мужик с усталым лицом. На щеке алела свежая ссадина.

— Вадим Тарасов? — спросил Кардинал со странной интонацией. Словно не демонстрировал вежливость, а действительно сомневался в личности лидера «тарасовцев».

— Нет. Ласковин Федор Геннадиевич, ответил тот, сделал паузу и добавил: — Новый лидер обитателей Башни. И я хотел бы еще раз обсудить ваши требования.

Вот те раз, ошеломленно подумал Захар. И кто-то после этого будет сомневаться в способности Кардинала добиваться желаемого? Но как? И что здесь случилось? Тот же вопрос задал и Кардинал.

Ласковин коротко, не таясь, обрисовал сложившуюся в Башне ситуацию.

…Сутки осады сильно пошатнули уверенность защитников Башни в своих силах. Уверенные в надежности стен крепости, они считали Волну природным союзником. Даже пари заключались на то, когда идиоты Меченые отступят. И сколько их останется после нападения Прозрачников. Не вышло.

Все вдруг перевернулось, встало с ног на голову. Именно люди Кардинала стали зрителями, а они — актерами. Росомахи и Медузы точно обезумели. Они лезли и лезли в подвал, изредка вырываясь наружу, пытаясь прорваться наверх. Лестница и лифтовая площадка второго этажа сейчас завалены гильзами. Расстреляли едва ли не часть запасов, чудом дотянув до утра. Но твари не ушли. Они заполонили весь подвал, толкались там, занимались своими непонятыми делами. Выжидали. Все связывали грозные изменения совчерашним визитом оборотня, но найти разумные объяснения не удавалось. Слишком мало они знали.

Тарасов предложил устроить дневную атаку. Меченые боятся солнца сильнее «нормальных», а значит, есть шансы победить с меньшими потерями. Все оказались настолько злы, что отдай он приказ о немедленной атаке, и за ним бы пошли все, как один… Но командир «тарасовцев» приказал — отдыхать. Кошмарная ночь стала для людей настоящим испытанием, и гнать их в бой мог только последний идиот. Лучше подождать. Это решение оказалось ошибкой. Короткий сон обернулся чередой жутких, вырывающих силы кошмаров. Людей подхватил ураган видений, напрямую связанных с засевшими вокруг Башни Мечеными. Если отбросить лирику, то в сознание вколачивалась просто мысль: любое нападение на людей Кардинала кончится не просто смертью, а смертью жуткой.

Кое- кто не выдержал навалившейся на него жути и сорвался. С огромным трудом удалось успокоить дорвавшегося до пулемета сорокалетнего мужика, прошедшего Афган и сломавшегося от простого кошмара.

Ни о какой атаке больше не могло быть и речи. Слишком многие растеряли пыл и боевой дух. Остались всего пара десятков бойцов, готовых к драке, но ведь противостояли им Меченые. Жуткие оборотни! Все видели, как автоматные очереди прошивают тело одного из них, а наутро он, жив и здоров, красуется перед Башней. Кое-кто заговорил о серебряных пулях и осиновых кольях.

У Тарасова нашелся выход.

Он поддерживал связь с одним бандитом. Торговали, обменивались информацией. Как вдруг сегодня тот заявился вместе с помощником в Башню. И предложил решить проблему с Прозрачниками…

— Как? — подался вперед Кардинал.

По знаку Ласковина в комнату внесли клетку с сидящей внутри помесью мохнатого паука и птицы. Монстрик тихо курлыкал и поглядывал на людей огромными голубыми глазами.

— Додик, — Федор хмыкнул. — По заверения бандита, чует приход Волны…

Кардинал приблизил лицо к клетке и приподнял капюшон. Короткого взгляда хватило, что зверек заверещал, вцепился в решетку и начал ее грызть.

— И вправду что-то чувствует. Забавно. Слова Кардинала Федор никак не прокомментировал, лишь криво усмехнулся: — Отлично. А вот вещи, которые должны задержать тварей.

Рядом с клеткой, на стол лег короткий тубус. Внутри оказались пять листов бумаги с намалеванными красным маркером узорами. Надо сказать, совершенно дурацкими. — Бандит спускался вниз с одним из них на вытянутых руках и выбрался живым, но… что-то вызывает у меня сомнения чудодейственность этих рисунков.

— В общем-то правильно. Можете смело выкидывать. К вам пришли не самые сильные и агрессивные Прозрачники. Леонид… этот бандит… их не боится, а вот вам стоит поберечься.

— Леонид? Вы знакомы?

— Да я знаю большинство выдающихся Меченых в этом городе. Леонид из таких. На мой взгляд, он вообще самый сильный оборотень Сосновска.

Настороженность Ласковина никуда не исчезла, но он все же продолжил рассказ.

— Сделка с Леонидом и стала причиной бунта, Тарасов расплатился с оборотнем двумя девчонками. Одна — сирота, прибилась к ним на прошлой неделе, а у второй был отец.И их просто отдали бандитам. Как рабынь. Вопреки желанию, насильно.

Несчастный отец возмутился, попытался сопротивляться и даже стрелял вдогон. Но Тарасов никого не желал слушать. Говорил о всеобщем решении. На благе, обещал остальным свободу. И пристрелил кинувшегося на него с кулаками родителя, народный лидер оказался трусливым ублюдком, готовым жертвовать жизнями остальных.

Башня взорвалась. Результатом короткой кровавой схватки стала гибель Тарасова, его телохранителей, еще нескольких человек, а Ласковин возглавил общину.

…И теперь мы хотели бы узнать ваши условия, — сказал Федор, стараясь сохранять невозмутимость. Удавалось с трудом. Слишком это напоминало капитуляцию. — А также выставить свои требования…

Думаю, я знаю, что вы хотите, и готов помочь решить любую вашу проблему, — улыбнулся Кардинал.

Захар вдруг ощутил себя маленькой пешкой. Фигурой, которую игрок двигает по полю, защищает или подставляет под удар, следуя одному ему ведомой стратегии. Они все разменные фигуры в шахматной партии Кардинала. И неважно, с какой ты стороны доски, тебе найдется место в его планах.

В сердце молнией полыхнула ненависть. Захар поймал взглядом спину Хмурого, представил, как выпускает когти и наотмашь бьет его под левую лопатку. Сразу. Наповал. И будь что будет…

Внезапно Кардинал резко оглянулся и нашел его взглядом. Черт! Что-то почувствовал?! Но как? Похолодевший Захар постарался придать лицу невинное выражение. Дымов замер, прислушиваясь, и на лице мелькнула гримаса, как у человека, которому что-то почудилось. Недовольно дернув плечом, он отвернулся.

Только тогда Захар позволил себе выдохнуть. Проклятье, да это настоящий дьявол! Дьявол, а не человек!…

Глава 9. В РОЛИ ДИЧИ

Деревенька пигмеев оказалась не настолько ужасна, как Артем себе вообразил. Но и не отель на Багамах с видом на море. Страшно грязно, сыро, тучи мух, кругом сплошная антисанитария и прочие ужасы единения с природой. Может, кому из «зеленых», активно сражающихся с цивилизацией, такая жизнь пришлась бы по вкусу, но Артем привык к иным порядкам. Даже после всего случившегося с городом и с ним самим. Племя пигмеев жило обособленным мирком. Со своими законами и обычаями. Одна беда, Артему они так и оставались неизвестны. Его поселили в небольшой хижине на окраине деревни, дважды в день выпуская на улицу — на рассвете и На закате. Смысл ритуала оставался для него неясен. Если это было поклонение солнцу, то какое-то странное. Кроме него присутствовали трое сторожей с копьями и старик шаман. Он совершенно не помнил, как здесь оказался, дубинка надолго его вырубила, и в себя Артем пришел уже в хижине. Даже воображение художника пасовало перед видением, коротышек, волокущих его тело черезджунгли. Сидеть целыми днями в темноте скучно и утомительно. Поначалу Артем просился наружу, но, получив болезненный удар тупым концом копья под-дых, беспокоить стражей перестал. Понял, не дурак. Заодно прояснил свой статус. С туристами и дорогими гостями так не обращаются, а вот с пленниками.

Вдобавок ко всем бедам кормили дикари из рук вон плохо. Артем и представить не мог, что вкус мяса и фруктов можно столь сильно испортить. Чтобы проглотить каждый кусок, приходилось выдерживать настоящее сражение с бунтующим желудком. Изнеженный цивилизацией категорически отказывался поверить, что это? Даже в своих скитаниях Артем питался лучше, то не было каким-то особенным к нему отношением, изощренным садизмом. Лазовский видел, как сами пигмеи с удовольствием уплетали слипшиеся комкикаши, жевали вяленое мясо и пили воду из грязных чаш. Гадость! Но голод притуплял брезгливость и заставлял забыть о разборчивости.

Иногда Артем подтягивался на руках и висел, выглядывая в окошко. Местные порядки предписывали размещать их под самой крышей. Странное дело, но хижины оказались нормальной высоты. Точно пигмеи строили на вырост. Или раньше были не столь мелкие, но отсутствие притока свежей крови сказалось на наследственности. Племя выродилось,а традиция строить, как в прежние времена, осталась.

Со своей позиции, кроме завешенного циновкой входа в соседнюю хижину, он мало что видел — Да и какую пользу можно извлечь из наблюдении за тем, как шаман часами сидит на бревнышке пыхтит здоровенной трубкой или как одна из его жен растирает зерна в ступке? Все заняты, а до него нет никакого дела. Отчего в голове роятся сотни и тысячи мыслей, одна страшней другой, перспективы на будущее совершенно неясные, и оставалось молить бога, чтобы пигмеи не были каннибалами. Вдруг пытаются его откормить, как домашнюю скотину?!

Измученный, он много и подолгу спал и видел во сне свободу. Трава мягко пружинила под ногами, шелестела листва, и свежий ветер обдувал лицо. Не надо было сидеть внутри грязной клетушки, вдыхая вонючие «ароматы» деревни пигмеев. Сладкие грезы. Воля манила, но нельзя бежать просто так.

Надо представлять — куда. Кроме Сосновска, Артем ничего не знал, да только где он, этот Сосновск?!

Но еще чаще Артем впадал в нечто вроде транса. Его сознание проваливалось в некое пограничное состояние и балансировало на грани полуяви-полубреда, соприкасалось с реальностью, в существовании которой он ничуть не сомневался. Лазовский наблюдал мозаику чужих видений. Дрожащих, пропадающих и снова появляющихся, но от того не менее зрелищных. Он встречал размытые тени огромных зданий, крепостей и штурмующих их несметных армий. Вожди вещали с каменных трибун, омерзительные чудовища бились друг с другом и с несомненно благородными героями. Но во всем Артему постоянно чудился привкус лжи. Видения казались чересчур пафосными величественными или даже гротескными, бы он изобразил свои. Мешанина чужих образов, потускневших со временем, но наполненных мощной энергетикой.

Догадка показалась весьма похожей на правду Выходит, он попадает в чужие сны? Хозяева давно ушли, а сны остались. Отпечатались на неком пласте бытия, к которому Артем вдруг получил доступ. Чудеса!

Лазовский воспринял поначалу открывшиеся возможности как некое странное, но бесполезное умение. Наподобие способности шевелить ушами. Необычно, забавно, да только совершенно ненужно. Ему не до исторических изысканий, а где еще приспособить свои навыки, Артем не представлял.

Пока не провалился в сон шамана пигмеев.

Произошло это просто и обыденно. Будто пошел в булочную за хлебом да нарвался на злющего пса. Теперь вроде и брюки жалко, но от мысли, что жив остался, мозги клинит. Лазовский тогда впервые попытался самостоятельно попасть в мир снов. Почти сразу поймал нужный настрой и нырнул в поток из сотен тысяч ярчайших искр. Его сразу закрутило-завертело. Затуманило разум. Полностью потеряв всякие ориентиры, он вдруг натолкнулся на полыхающий огнем уголек. Успел сжать его в пальцах, а тот вдруг вырос одним махом и, пыхнув жаром, втянул Лазовской внутрь себя.

В один миг Артем оказался посреди сражения Десяток огромных зеленых горилл вытворяли нечто несусветное с обжигающе-холодными молниями, полосуя ими воздух точно кнутами. На них медленно пятились трое краснокожих, укрываясь за высокими — в их рост — прозрачным щитами, бессильными против странных молний, у двоих на плечах уже вздулись уродливые рубцы. Щаруш и кнешаль — вклинилась в сознание чужая мысль. Привыкший к странностям этой овальности, Артем принял случившееся как должное. Пустьбудут шаруш и кнешаль. Ему не жалко.

Поначалу он принял троицу защищавшихся кнешаль за людей, но потом разглядел вытянушеся лица, острые уши, когти на пальцах, кучу иных деталей… Что-то многовато здесь рас для одного мира!

Один из краснокожих вдруг вытянул в сторону горилл козу из пальцев. Оставив дымный след, в шаруш врезался сгусток тьмы. Пару из них сшибло с ног и проволокло несколько метров по траве. Одного отшвырнуло в кусты, насадив на острый сук. Защищаться кнешаль сразу стало легче.

Еще двоих Артем заметил, лишь когда те вступили в бой.

Дасур, знакомо ухнуло в голове.

Иди к черту, мысленно посоветовал Лазовский неизвестному советчику. Разворачивающееся действо его по-настоящему увлекло.

Долговязые, с фигурами дистрофиков, дасур не внушали уважения. Но только на первый взгляд. Артем быстро разглядел, что из-под их длинных плащей не видно ног. Чужаки левитируют, непонятным образом просто висят в воздухе!

Дасур в плаще с зеленым узором на капюшоне втянул руки, и с открытых ладоней хлынуло темное пламя, опалив траву. Его поддержал второй, и из земли, прорвав дерн, выскочил облепленный грязью мертвяк. Сон сном, но Артема увиденное проняло всерьез. Заставило пятиться назад. Зомби, поведя сгнившей башкой, увидел цель и потопал к начавшим наступление кнешаль. Битва вступил в решающую фазу.

Сильный рывок развернул Артема. Перед ним стоял молодой парнишка — хотя нет, мужчина-пигмей в расцвете сил — и грозно кричал, потрясая коротким деревянным жезлом. Инструмент показался знакомым. Где-то он уже видел эти зеленые перья и пучки хитро увязанных кожаных лент… Лазовский поймал взгляд пигмея вздрогнул. На него смотрели глаза древнего старца, глаза старого шамана. Тело Артема охватила жуткая боль. Он начал кричать…

Очнулся Лазовский в холодном поту. Бешено колотилось сердце, огнем горела кожа. Вот тебе и мир снов!

Снаружи раздались раздраженные голоса. На стенах заплясали тени, отбрасываемые множеством факелов. После резкой команды отлетела в сторону закрывавшая вход циновка. Внутрь ворвались трое пигмеев и, угрожая копьями, заставили Артема встать и выйти наружу.

Черт! Сбежались почти все воины деревни. У многих факелы. Впереди замерли вождь с шаманом. Первый что-то возбужденно втолковывав колдуну, но тот лишь недовольно морщился.

Поравнявшись с Артемом, старый заклинатель оживился и наставил на него жезл. С костяного навершия сорвалась зеленая искра, врезавшись Лазовскому аккурат между бровей, точно дубиной треснул! В голове помутилось, сознания Артем не потерял. Устоял. Выдержал. Его заставили опуститься на колени — дикари забывали поддерживать с боков, — и подскочивший шаман начал сосредоточенно массировать ему виски. Кожу противно щипало, но терпеть можно. Только очень унизительно. Не задумываясь о последствиях, Артем стряхнул руки прошипел:

— Жену свою лапай, пес! А меня не трожь. Казалось бы, не ему, бродяге, о гордости вспоминать, а вот шевельнулось в душе что-то. Дрогла какая-то черточка. Не звериная ярость поселившегося в разуме чужака — нечто свое. Не разбирая слов, шаман прекрасно понял интонацию. Склонив голову набок, он чуть отстранился от Артема, пошевелил губами… и ткнул жезлом в подбородок. Голову пронзила молния, выбившая из глаз искры. В желудке зародилась противная дрожь. Лазовского замутило и вывернуло наизнанкупрямо под ноги старому пигмею. Все вокруг дружно засмеялись, лопоча что-то по-своему. Ай да старый, ай какую шутку отмочил. Ур-роды! Несмотря на выходку Артема, шаман ухитрился разглядеть нечто ему интересное. Держа жезл Наготове, заставил посмотреть себе в глаза и медленно, с расстановкой произнес пару слов. Точно пообещал чего-то. Вонял, сморчок гнилой, догадался о причине переполоха Артем. Разобрался, кто в сон к нему залез, и приперся выяснять. Своими метода! Сволочь!

Радости догадка не прибавила. Выглянул из своего угла зверь, ворча, спрятался обратно. Не время драться с колдуном. Да и не так просто старый хрыч — сам любого в бараний рог скрутит. А когда в душе шиш, на заемной силе далеко не уедешь.

…До утра Артем не сомкнул глаз. Стервецы пигмеи силой влили в него пол кувшина гадостного пойла. Вдобавок к мерзкому вкусу оно обладало неожиданно сильным тонизирующим эффектом… Внутри словно бомба взорвалась, вышибив из мозгов даже намек на дремоту. Старая сволочь, нашел-таки способ оградить себя от интересующегося чужими снами пленника. Главное, чтобы умник не решил держать Лазовского в таком состоянии постоянно. А то так и рехнуться можно.

Весь день до Артема никому не было дела, и вспомнили о нем лишь вечером. Когда стемнело. Выволокли наружу и при свете факелов погнали на деревенскую площадь. Он вялоотбрыкивался, но не всерьез. Рисковать здоровьем из-за упрямства глупо. Его все равно доставят, куда дикарям надо. Можно, конечно, попробовать сбить конвоиров с ног,отнять копье, а потом рвануть в джунгли. Но он еще не настолько обезумел.

На площади собралась толпа. Всюду расставлены факелы на длинных шестах. Под ними стоя ли грязные, исцарапанные дети, безумно скалящиеся женщины с отвислыми грудями и хмурые мужики. И все смотрели на Артема как на невиданную зверушку. Точно в зоопарке. Было в этом, что порочное, неправильное. Лазовский почувствовал себя неуютно. В центре стоял деревянный столб, покрытый убогой резьбой. Насколько успел разглядеть Артем основным мотивом узоров было убийство маленьких человечков. Неужели вот здесь все так и закончится?! В животе возникла сосущая пустота. Захотелось кричать, о чем-то просить… Но Артем молчал. Если вдруг суждено умереть, то пусть это будет хотя бы красиво. Без нытья и стонов.

Ему связали руки, продев веревку через ржавое кольцо, вделанное в столб. Вокруг встал почетный караул из пигмеев. Страстно захотелось сказать какую-нибудь пафосную глупость или пошутить на худой конец. Но какой в том смысл, если его никто не поймет?

Долго ничего не происходило. Все просто стояли и ждали непонятно чего. Не было слышно разговоров и смеха. Артем заметил, как одна из матерей прикрывает рот хнычущему младенцу.

Чего они все боятся?! Руки начали затекать, когда перед толпой появился старый шаман с чудной конструкцией из перьев на голове. Для узоров на коже он не пожалел красок, от чего казался одетым в диковинный костюм. Встал перед столбом, окинул взором собравшуюся толпу и… начал танец. Артем смотрел во все глаза. Сейчас он ни за что не назвал бы его дуриком. От колдуна во все стороны расходились волны энергии, в каждом жесте сквозила грация и сила могучего зверя. Он кувыркался через голову, падал,катался по земле, потом вставал и прыгал выше своего роста, снова падал. Замирал на мгновение и взрывался каскадом оточенных движений, изображая смутно узнаваемых хищников.

Зрелище завораживало. Артем поймал себя на том, что боится упустить какую-то деталь танца. Сердце бьется как сумасшедшее, по коже бегают мурашки. Наваждение какое-то! Лазовский с трудом заставил себя отвернуться.

Пигмеи неистовствовали. Бессмысленно подергиваясь, они издавали гортанные возгласы. Где-то за их спинами задавали ритм барабаны вызывая ломоту в затылке. Тянуло сладковатым дымком. Заинтересовавшийся Артем нашел взглядом несколько глиняных горшков с углями.

Виски кольнула боль. Появились смутно знакомые ощущения, начало нарастать беспокойство. Завозился зверь, пробуждая спящие способности.

«Волна! Сюда идет Волна!!!» — догадался Артем. Он начал бешено извиваться, за что получил сильный удар в живот от одного пигмея. Второй предупреждающе похлопал его по плечу наконечником копья. Охранников творящееся на площади безумие не затронуло. Они были готовы пресечь любые попытки сорвать затеянное шаманом действо. Сволочи!

Артем затих. Каждая клеточка противно ныла ожидая приближающуюся стихию. Никогда ныне ему — не удавалось ощутить ее приход заранее. В копилку добавилась еще одна способность?

Если новые чувства не врали, то Волна шла с куда-то с одной стороны. Не возникала непонятно откуда, как в городе или в развалинах, а шла широким фронтом. Неужели она из Сосновска?!

Страх улетучился, сменившись надеждой. Теперь Артем знал, куда бежать! Кто ж мог подумать, что он будет встречать смертоносную стихию с радостью?

Все испортил вспомнивший о пленнике колдун. Подскочив к Артему, он разразился громкой тирадой, задрав к небу голову и потрясая кулаками. От его глаз исходило слабое свечение. Но не это испугало Лазовского. В руке шаман сжимал здоровенный нож.

— Чтоб ты сдох!!! - заорал Артем, извиваясь в путах. Все планы уйти красиво оказались забыты.

Бунт подавили быстро. Один из охранников с удовольствием пустил в ход короткую палицу, едва не вышибив из Артема дух. Пока ему заталкивали в глотку кляп, шаман что-то зло шипел ретивому вояке. Лазовский мстительно пожелал тому нелегкой смерти, как, впрочем, и всем остальным мучителям.

Больше шаману ничего не мешало. С каменным лицом он склонился над Артемом и кончиком ножа сделал ему глубокий надрез на правой стороне груди. Затем быстро подставил небольшую плошку, шепча какие-то слова. На мычание Лазовского он не обращал внимания. «Тварь! Ненавижу!» — мысленно вопил Артем: Будь у него свободны руки, старику точно бы не поздоровилось. А тот невозмутимо достал из мешочка на поясе пару листков с острым запахом, пожевал и залепил рану. Появились четыре пигмея с небольшими сантиметров тридцать высотой — статуэтками — в руках. Какие-то деревянные клыкастых то ли божков, то ли демонов, шли, с осторожностью поставили на землю метров от столба с Артемом и отступили в толпу. Пришлось помучиться, выворачивая шею, чтобы разглядеть детали. Кажется, там кто-то начинал четырех-лучевую звезду. Значит, один луч одна статуэтка.

Тихо напевая, колдун по очереди облил каждого уродца собранной кровью. Спрятал плошку и жезлом начертил в воздухе сложную фигуру. Крошечные глазки монстриков зажглись огнем.

Господи, кругом одна магия, тоскливо подумал Артем. Что-то он сомневался, будто внутри фигурок спрятаны батарейки.

С другой стороны даже колдовство ничего не объясняет. Обретающиеся в варварстве пигмеи работают с чересчур сложными конструкциями. Геометрически правильные линии, до мельчайших деталей выверенный ритуал… Наследие прошлого? Но откуда тогда металлический нож у колдуна, мачете на поясе у вождя, бронзовые наконечники? Имеются контакты с кем-то более развитым?

Дикари взорвались испуганными криками Шаман строго на них прикрикнул и повелителяно взмахнул рукой. Двое подручных притащили истошно визжащее животное, смахивающее на покрытого шерстью поросенка с рожками и нелепыми отростками по бокам. Положив на земле совсем рядом со звездой, и колдун с пронзительным песнопением перерезал ему горло. Кровь хлынула потоком, щедро залив вокруг. Уродцы начали наливаться красным свечением приход Волны был подобен удару грома, все кривились, размахивалируками и зло ругались. Даже шаман поморщился. Похоже один Артем встретил Волну с облегчением. Без обычных болей и прочих гадостных ощущений Даже тогда в развалинахбыли какие-то непонятные отголоски, но не теперь. Он стал настолько другим?! В глазах защипало. И какая только беда в голову не лезет?! Может, жить осталось считаные мгновения, а он, дурак, об изменениях печется.

Восприятие поселившегося в голове чужака подсказало, что на границе деревни появились Прозрачники. Чуть напрягшись, Артем вычленил ближайшую серую искру. Перед глазами появился шар света с бегающими по поверхности молниями. Блуждающий огонь! Кровожадно усмехнувшись под кляпом, Артем представил, как Тварь Изнанки начнет охоту на дикарей. Шаман отвлекся от возни с ритуалом и прислушался. Через секунду он скривился, прокричал что-то успокаивающее остальным. А Артем с удивлением понял, что деревню словно накрыло слитным куполом, через который не прорвется один Прозрачник.

Женщины и дети начали расходиться. Правильно, пока шаман ставил защиту, их обороняли войны с железным оружием. Артем однажды раз видел в городе, как один бандит отогнал Росомаху стреляя из пистолета. Здесь принцип тот же, Риск выше. Теперь все в порядке, и можно по домам. Наверняка процедура столетиями отработана… Во всяком случае, Лазовскому происходящее виделось именно так.

На площади остались только воины во главе вождем и шаман. Старый хрыч, точно безумный садовник, хлопотал вокруг звезды, где в самом центре зародилась маленькая воронка. С торжествующим воплем колдун сунул в нее жезл глаза резанула яркая вспышка.

Черт!

Пока Артем проморгался, шаман закончил обряд и теперь руководил уборкой следов ритуала изредка покрикивая на подручных. Ничуть не пострадавший жезл он держал в руке. Перехватив взгляд Артема, колдун расплылся в довольной улыбке…

А утром Лазовский бежал.

И не пришлось совершать ничего особенного. Старый хрыч как подозревал что-то, и пленника связали, но ночью Артем ухитрился перетереть веревки. Оторвал рукав куртки, завязал один конец узлом и набил получившийся мешок землей. Получилась дубинка. Вроде сущая безделица, а эффективность потрясающая. Артем в том скоро убедился, осторожно отодвинув циновку и приласкав задремавшего стража по затылку. Прозвучавший хруст стал для него полной неожиданностью и едва не испортил все дело.

Если ты нормален, то решиться на убийстве очень трудно. Живую рыбу и то чистить страшно, а тут человек. Вот и Артем никак не ожидал фатальных последствий своего побега. Думал оглушит пигмея на время, а у того потом, разве что голова пару дней поболит. Не вышло.

Вообще удивительно, как он решился на столь серьезный шаг — напасть на охрану и бежать. Или эмоции чужака виноваты? Или сам стал Чем-то? Но только смерть пигмея едване разбудило в нем прежнего тихого интеллигента. В голове зашумело, стали мелко подрагивать колени, взбунтовался желудок. Первая кровь всегда ложится на плечи тяжким грузом. Понадобилось брать в кулак всю решимость, чтобы выбросить из головы случившееся. Подхватив копье туземца и заковылял в лес.

В джунглях стало не до переживаний. Почувствовав свободу, Артем сначала прибавил шагу, затем перешел на бег, а дальше и вовсе понесся, как на крыльях. Несмотря на две бессонные ночи, бежал он легко и свободно. Не спотыкался о корни, уворачивался от веток и обходил коварные лианы. Словно зверь, хищник джунглей. Желая убраться как можно дальше от проклятых туземцев, Артем наплевал на прошлые страхи и попытался слиться с разумом чужака. Кое-что получилось, и результат ему понравился. Слишком силен оказался контраст с привычной слабостью. Жаль, недолго удалось держать этот темп. Минут через тридцать, а может, и меньше, Артем был вынужден остановиться. Дышалось тяжело, градом катил пот. В джунглях вообще невыносимо жарко и душно — это не тайга или обычный средней полосы, — забывать об этой их милой особенности чреватосамыми неприятными последствиями. Потерей сознания, например. Артем вовремя опомнился. Чувствуя волну дурноты, сломил стебель водоносного растения и подставил разгоряченное лицо под струю. Полегчало. Выждав немного, пока дыхание успокоится двинул дальше. По его прикидкам выходило что эпицентр Волны был где-то далеко на востоке значит — надо забирать влево.

Прошел еще час, когда до него донеслись отголоски барабанного боя. Кажется, узнали о побеге Артем злорадно усмехнулся. Убийство туземцев потускнело в памяти, перестало казаться таким ужасным. Психика подстраивалась под изменившиеся условия.

Лес глушил звуки, так что Артем не обольщался — он не слишком далеко ушел. Раздвинув кусты, вышел на крохотную полянку. В самом центре из земли торчал пучеглазый идол со стесанной нижней половиной лица, а мимо бежала плотно утоптанная тропинка. Проклятье! Может, с таким везением самому на дерево залезть да вниз сигануть?! Бежал-бежал от пигмеев, а выскочил прямо на их охотничьи тропы.

При здравом размышлении лезть обратно в бурелом не стал. Как ни крути, но для местных лес, что дом родной. Каждый кустик знают. Сколько по чащобам ни лазай, все одно выследят. Потому лучше сделать ставку на скорость. Для начала двинуть по тропе, а там как кости лягут. Главное, никого не встретить. Мысль столкнуться с кем-то из дикарей заставила половчее перехватить копье…

Идти оказалось не так просто, как хотелось бы. То здесь, то там из-под земли вырывался крепкий, словно камень, корень, так и норовясь подвернуться под ногу. Подошвы кроссовок опасно скользили на мокрой траве. Стоило тропе пойти под уклон, как Артем все-таки не удержался и упал навзничь, заработав несколько синяков. Нечего, если вспомнить, как быстро вывих прошел то такую ерунду можно всерьез не принимать о себе напомнил пустой желудок. Было бы неплохо остановиться, разжечь костерок, вытянуть ноги да закусить как следует… От нарисовавшейся перед глазами картины Артем заскрипел зубами. Какой, к чертям, отдых?! Погоня в затылок дышит, а он голову всякими глупостями забивает.

Да и о костре можно забыть: зажигалка осталась там, где его поймали туземцы. Тропа нырнула в заросли папоротников, а потом круто пошла вверх. Взбираться по склону пришлось, помогая себе руками, цепляясь за траву. Копье сильно мешало, но даже дурак не бросит свое единственное оружие, г Взобравшись на вершину холма, оглянулся, переводя дух. С горечью посмотрел на оставленные им следы: отпечаток кроссовки, сбитый мох, сломанный стебель. Для прирожденных охотников они точно флажками отмечают его путь. Эх!… Долго горевать не стал. Если сидеть да ныть — точно догонят, а так, может, его трепыхания к чему хорошему и приведут. Надежду терять нельзя.

И вдалеке обнаружилось нагромождение группа обтесанных гранитных блоков. Когда-то поставленные стоймя, они образовывали круг, но то ли время, то ли руки разумных постарались его уничтожить. Теперь истинные очертания древнего сооружения лишь угадывались среди разбитых обломков.

Тропинка круто забирала вправо, показывая что туземцы не слишком жаловали это место, у Артема мелькнула идея укрыться среди камней но с сожалением он ее отбросил. Кто знает что именно не нравится дикарям. Дело в суеверии или… Простую магию он видел. Мало ли еще чудеса здесь случаются.

А еще Артем хорошо помнил выражение шамана. Человек с таким взглядом плевать на богов и демонов, вместе взятых. Он привык к власти и противостоянию силам любой природы старый хрыч полезет к черту на рога, лишь бы добиться желаемого. В том, что он ему сильно нужен, Артем не сомневался.

Кожа на лице и руках начала гореть. Куртка Артема зияла прорехами, больше не защищая от жгучего солнца. Мало ему одной беды, так вторая на подходе! Если ничего не придумает, то скоро пойдет волдырями. Снова наткнувшись на водоносное растение, Лазовский размочил горсть земли и старательно измазался грязью. И от мошек защитит, и от солнца. Вот только ранки ему теперь категорически противопоказаны — какую-нибудь заразу подхватит…

Тропинка завела в рощицу с необычайно красивыми деревьями. Широкие, раскидистые кроны с ярко-красными и оранжевыми пятнами цветов. Аромат просто одуряющий. Артем было тут сторожился: уже усвоил правило, что всякое необычное опасно, — но ничего страшного не случилось. Дорожка петляла между стволов. Налетевший откуда-то ветерок шевелил листвой, кружась, падали лепестки. Японские режиссеры любят такие кадры. Вызывающая восхищение и явный трепет фоновая картинка… кровавая схватка двух заклятых врагов. Чужая культура, типа красивой смерти. Кто не шагал по краю бездны, стиснув зубы, держась на одном лишь го тот не поймет. Артем поймал себя на том, что начал сбавлять ловя ладонью падающие лепестки. Черт, по-встречи с такой красотой снова хочется жить, жить достойно, не уронив чести. Чем не философия самурая?

Странное место. Непростое. Артем совсем не удивился, когда в корнях одного из деревьев заметил осколок базальтовой плиты с расплывчатым силуэтом вполне человекоподобной фигуры в монашеском плаще со скрытым под капюшоном лицом.

Сразу за деревьями начались заросли кустарника с широкими, жесткими листьями. Всюду из земли торчали обломки камней. Откуда-то совсем рядом доносилось журчание ручья. На тропинку выползла крупная ящерица и, разинув пасть, начала громко шипеть. Уступать дорогу Артему она не собиралась. Вспомнилось, что в тропиках у каждой второй такой твари на коже полно ядовитых желез, и красивый желто-черныЙ окрас может о чем-то предупреждать. Решив не рисковать, Артем подцепил ящерку наконечником копья и отшвырнул в кусты. Немедленно раздался резкий вопль, и на тропинку вывалился пигмей. Крича и завывая, он с остервенением тер глаза. Не повезло. И вправду оказавшаяся ядовитой ящерица попала ему в лицо, растерявшийся Артем отпрянул назад. Догнали-таки медленно наступали на зверя. Чуть в стороне полыхнуло, один за другим начали зажигать факелы.

И шаман здесь, подумал Артем, лихорадочно обдумывая пути спасения. Как ни крути, но единственный выход для него — перелезть па другое дерево, незаметно спуститься вниз, а там… выручайте ноги! Закусив губу, он встал на четвереньки и как по мосту пополз к концу ветки. От сна в неудобной позе сильно ломило в паху, болела голова.

Или двум охотникам на болоте тогда неслыханно повезло, или сейчас пигмеям попался неправильный махайрод, но внизу шло настоящее сражение. Дрожали огни, беснующийся зверь набрасывался на дикарей, а те отвечали ударами копий. Не сидел без дела и шаман. Несколько раз раздавался странный треск, сопровождавшийся голубоватыми вспышками.

Ветка истончилась и начала потрескивать под весом Артема. А до соседнего дерева еще метра два. Надо или поворачивать назад, или рисковать. С богом, что ли?! Балансируя руками, Артем осторожно выпрямился. Замер, боясь даже моргнуть… и рванул вперед.

Он ухитрился сделать два шага. Оттолкнулся, но дальше не повезло — ветка подломилась, и Артем молча полетел вниз, по-дурацки дрыгая ногами. Как глупо…

Он уцелел. Густая листва затормозила падание, пару раз чувствительно приложился грудь о ветки, разодрал лицо и рухнул в заросли папоротника. Отбил спину, каждый вдох отдавал болью. При мысли, что надо встать и куда-то идти, на глаза наворачивались слезы. Но в схватке с бунтующим телом Артем победил и заставил себя медленно встать. Копье где-то потерялись, уцелела одна палица. Перехватив ее поудобнее и железной рукой задушив панику, Лазовский захромал прочь. Махайрод еще рычал, но все же в его победу верилось с трудом. В лесу пигмеи совсем не казались слабыми, выродившимися человечками. Скорей они походили на стаю хищников, способных порвать любого зверя.

Дернула же его нелегкая завалиться отдыхать. Надо было бежать, бежать на пределе сил. Может, тогда и не догнали бы, а так… Так он все равно не сдастся без боя. Думаете, догнали, уроды?! А вот вам, выкусите!

Каждый шаг отзывался болью, тысячью раскаленных игл вонзаясь в мозг. Хотелось повалиться на землю, кататься среди гнилой травы и кричать в голос, проклиная всё и вся. Но он терпел. Не выбирая дороги, Артем спешил уйти подальше от жутких дикарей со всей их магией, шаманами и иными обычаями.

Автомат бы сюда! Засел в подходящих кустах, подождал местных, а там срезал длинной очередью — На шамана и полрожка не пожалел бы! И плевать, что оружия в руках не держал никогда: ради такого дела разобрался бы как-нибудь. Вроде бы не сделал тот ничего такого — только связывал и спать не давал и кровь зачем-то брал, — но будил старый хрыч в душе Артема самые кровожадные желания. На уровне инстинкта. Или опять чувства чужака?

Сзади раздался тоскливый вой. Добили-таки зверя, уроды!