Чтение 28–й страницы книги ~Пересмешник~

Амнису пришлось признать мою правоту, и он занялся диспутом с Анхель.

Тропинка тянулась среди пустых лугов с высохшей пожухлой травой и редким кустарником с едва-едва уцелевшими на ветвях пожухлыми листьями. Впереди уже виднелись задворки Королевства мертвых.

— Свернем правее? — предложила Бэсс.

Но я лишь покачал головой:

— Не получится. Нам все равно придется пройти по их земле.

Она огорчилась и я, чтобы поддержать ее, сказал:

— Я помогу тебе, если будет плохо. Постараемся миновать ее как можно быстрее.

Девушка благодарно кивнула. По легенде, где-то в районе Королевства мертвых Всеединый пролил свою кровь в сражении с одним из своих диких братьев. Несколько капельупали на землю и сделали ее для кого-то «святой», для кого-то «нечестивой». Для низших находиться на территории огромного кладбища было небезопасно. Ядовитая для их сути почва тянула силу, и если отказывали ноги, то рано или поздно низший умирал. Именно поэтому порождений демонской сути казнили очень простым способом — сажалив камеру, пол которой был засыпан почвой, привезенной из Королевства мертвых.

— На дороге следы, — привлекла мое внимание Бэсс.

— Видел. Спасибо.

Судя по небольшим отпечаткам туфелек, Эрин прошла здесь около часа назад, но вряд ли теперь мы ее нагоним. Девушка, которая хотела со мной поговорить, даже не подозревает, что мы отправились следом за ней.

Уже совсем рассвело, и темные силуэты деревьев на фоне ярко-голубого неба приняли свои обычные очертания, перестали казаться костлявыми руками скелетов. Утро былозамечательным, если, конечно, не считать прохладного ветерка. Дождливые облака уползли на юг, забрав с собой плохую погоду.

Мои ноги в подземелье основательно промокли, а костюм, после того, как меня хорошенько поваляли на грязных улицах Ямы, представлял из себя жалкое зрелище.

Бэсс сбавила шаг, остановилась в неуверенности. В десяти футах от нас начиналось огромное, тянущееся на многие мили древнее кладбище. Дальше, к западу, оно было ухоженным, с ровными дорожками, аккуратно подстриженными кустами, клумбами, могилами, памятниками и склепами, тянущимися до горизонта, покуда хватало глаз.

Здесь же, на окраинах Королевства мертвых, с первого раза и не поймешь, что вокруг тебя погост — лишь немного неровная земля, с оплывшими кочками. Единственная граница опасной для низших территории— два белых столбика, отмечавших старые ворота.

Я молча взял Бэсс за руку, словно она была маленькой девочкой, и поспешил вперед. Мы шли быстро, почти бежали. Я стремился как можно скорее достичь моста через реку Сна. По нему мы сможем покинуть кладбище и оказаться на окраинах Рапгара.

— Как ты? — спросил я минут через десять.

— Нормально, — ответила она, хотя я видел, как посерела ее кожа.

— Держись. Осталось совсем немного.

Она усмехнулась:

— Угостишь меня кофе?

— И хорошим завтраком, — пообещал я ей.

Мимо старых могил, затопленных дождевой водой впадин, осколков памятников, худосочных деревьев и поросших колючей непролазной дрянью оврагов с глинистыми стенами, мы шли и шли вперед.

Несколько раз в отдалении я видел бродящие между деревьев кособокие фигуры митмакемов. Они занимались своими делами и на прохожих не обращали никакого внимания. Пока мы им не докучаем, не разоряем могилы и склепы в поисках старых сокровищ, не ломаем памятники и не жжем огонь, ожившим мертвецам до нас нет никакого дела.

Редкие деревья стали попадаться чаще, сложились в рощу, которая сменилась густым лесом. Ветви переплелись над головой, сквозь них пробивались солнечные лучи, тропинка, засыпанная густым слоем опавшей влажной листвы, казалась бесконечной.

В ветвях то и дело кричали галки.

— Митмакемы еще не почувствовали меня, — Бэсс старалась бодриться.

— Даже если они и поймут, кто ты, им нет дела до живых.

— Они не любят низших.

— Извини, Бэсс, но низших не любят все, не только митмакемы. И ты сама в курсе причины этой нелюбви.

— Ты не знаешь этих существ. Мы причиняем им боль своим присутствием. И, если они нападают, не можем сопротивляться.

— Не беспокойся. Митмакемы почти столь же безобидны, как и маленький народец. Пока ты не лезешь со своими порядками в их дом, они будут смотреть на тебя сквозь пальцы.

Я бывал в Королевстве мертвых несколько раз, еще будучи молодым. Исключительно, чтобы потешить любопытство. Это огромное кладбище расширялось из века в век, до тех пор, пока кровь Всеединого, не взросла над землей в виде мелких, невзрачных, темно-синих цветочков (для этого всего-то понадобилась пара тысяч лет). И мертвецы полезли из могил.

Я озвучил лишь одну из версий появление митмакемов в мире. Маги, к примеру, считают, что все дело в разорителях старых гробниц, докопавшихся до древних артефактов, сила которых оживила покойников.

В итоге большинство горожан хоронить здесь перестали. Какая радость закопать кого-нибудь, чтобы на следующую ночь он уже бродил по окрестностям?! Впрочем, не все так считали. Многие, горюющие о потере родственников, зарывали их под цветами Всеединого, чтобы те «воскресли». Но довольно быстро почти все разочаровались в результате, потому что возрожденные полностью теряли память о своем прошлом и начинали жизнь с нуля.

— Устала. Мне надо отдохнуть, — наконец сдалась Бэсс, тяжело дыша.

— Не время, — сказал я и увидел, как через кусты густого подлеска к нам продирается митмакем.

Он был огромен и толст. С раздутым животом, серой кожей, лысой головой с неестественно большими ушами, белыми незрячими глазами мертвеца и толстыми губами, растянутыми в вечной желтозубой улыбке. Он шел вперевалочку, ломая слоноподобными босыми ногами ветки и сипло хрипя. Спустившись на тропу, мертвец перекрыл ее, не давая возможности пройти. Бэсс благоразумно спряталась за мою спину.

— Низшая. На нашей земле. Зачем она здесь?! Пыталась разорять наши дома?! Обижать моих слабых братьев?!

— Это не так, — сказал я. — Я ручаюсь за нее, и она под моей защитой.

Он напряг мышцы на могучих руках, шумно задышал:

— Ее племя порочно.

— Поэтому мы уходим.

Он свирепо рыкнул, но остался на месте, тряся большой головой. И внезапно успокоился.

— Вы заблудились? — голос у него был низкий, гулкий, словно из бочки.

— Нет, — ответил я, глядя прямо в белые глаза. — Мы знаем дорогу.

Он пожевал губами, оценивая мои слова. Затем кивнул:

— Это хорошо. Если не поторопитесь, она умрет. Уже умирает.

— Тогда не будем задерживаться.

Митмакем не отступил, продолжая стоять на пути. От него едва-едва уловимо тянуло тлением. Плоть этих существ гниет очень медленно, столетиями, и когда они больше не в состоянии ходить и передвигаться, то становятся слабыми, и братья относят их в склепы где-то в середине Королевства мертвых, где они и проводят последние годы своей второй жизни.

— Ладно. Я покажу короткий путь. Вы ошиблись тропой.

Я заколебался, переглянулся с Бэсс. Она неохотно кивнула, тоже подозревая подвох, но понимая, что времени у нее немного.

— Веди, — сказал я мертвецу.

Он шумно, точно бык, вздохнул и вошел в лес. Мы последовали за ним.

— Смотри под ноги, — предупредил я Бэсс и взял ее под локоть, увидев, что девушку начало шатать.

Толстый митмакем оказался проворным и бежал сквозь заросли легко и непринужденно, сметая сухой подлесок. Несколько раз мы проходили мимо уцелевших могильных плити вросших в землю склепов. Один из них, увенчанный совой, которая распростерла крылья, был жилым — во мраке кто-то возился и скребся. Из-за рябин донеслись звуки скрипки и довольно скоро мы вышли на поляну, где музицировал высохший на солнце мертвец. На нем был старый, расходящийся по швам, покрытый коркой грязи фрак, и бабочка на костлявой шее. Его концерт слушали четыре оживших трупа, один из которых выглядел очень неважно, что говорило о крайне преклонном возрасте.

В какой-то момент они отвлеклись от музыки и проводили нас долгими взглядами. Мы ушли так же быстро, как и появились, прежде чем они решили, что стоит нас остановить.

— Этот парень отлично играет, — между тем задумчиво сказал Стэфан. — Оркестр национального театра взял бы его с руками и ногами.

— Любого, включая дьюгоня, но не митмакема. Существо второго сорта, да еще и без всякого намека на гражданские права никогда не допустят играть в лучшем оркестре страны, — мысленно ответил я ему.

Митмакемов не то что бы не любят, но большинство жителей Рапгара относится к ним, как к вещам, словно перед тобой не разумное, пускай и мертвое существо, а какой-то камень или бревно. Их предпочитают не замечать и не разговаривают с ними, если они пытаются общаться. На городских улицах ходячий труп можно встретить с такой же частотой, как и пикли — то есть крайне редко. И те, и другие не любят лишнего внимания и предпочитают жить в уединении и покое, подальше от всех.

— Я больше не могу, — сказала Бэсс, опускаясь на колени. — Земля пьет из меня силу.

Ее лицо блестело от пота, а кожа стала такого же цвета, как и у нашего провожатого. Я, несмотря на протесты, взял ее на руки.

— Далеко еще? — спросил я у митмакема.

— Нет, — он даже не обернулся. — Сегодня много чужаков.

— Ты видел девушку?

— Да, юная прекрасная леди. Она ваш друг?

— Верно.

— Хорошая.

В ветвях настырно продолжали кричать галки. Бэсс горячо дышала мне в плечо, обхватив руками за шею и стараясь не стонать.

Митмакем спешил вперед, словно носорог, хрипя и пыхтя, а затем внезапно остановился так, что я едва не влетел в его широкую, подернутую тлением, спину.

— Пришли, — мертвец указал толстой рукой вперед.

Там, в просветах между деревьями, на солнце блестела вода.

— Не приходи больше, низшая, — на прощание сказал митмакем и, развернувшись, скрылся в лесу.

Я вышел на берег медлительной реки, вдыхая ее одуряющую свежесть, и только теперь заметил, насколько тяжелый воздух был среди могил. Правее от того места, где я стоял, располагался мост, ведущий на противоположный берег.

Экипаж довез нас до моего дома. Бэсс за время пути почти полностью пришла в себя, повеселела, на ее щеках появился румянец. Как я давно успел убедиться, низшие довольно быстро восстанавливают свое здоровье. В этом они превосходят даже лучэров.

Я подал ей руку, когда она выбиралась из коляски, и повел к особняку. По пути мы встретили чэру эр’Тавиа, которая, опираясь на клюку, направлялась к своему дому. Она остановилась, смерив нас тяжелым взглядом. Я вежливо снял шляпу, приветствуя старую леди, но она, проигнорировав меня, сказала Бэсс:

— А-а-а… отродье низшей! Давно тебя не было видно. Я всегда знала, чэр эр’Картиа, что вы пойдете по кривой дорожке, раз водите дружбу со всяким сбродом! Все ваш батюшка виноват, вечно шлялся, словно он не чэр, а солдат какой-то! Очень неразборчив был в знакомствах.

Я пожелал ей доброго дня, и старуха, продолжая ворчать, перешла на другую сторону дороги и распахнула калитку у дома, где ее ожидали два десятка кошек.

— Как она узнала, кто я?

Я посмотрел на окаменевшее лицо Бэсс, глаза которой были скрыты за стеклами темных очков. Создавалось такое впечатление, что ей только что залепили пощечину.

— Ей две сотни лет. Думаю, за такое время можно научиться понимать, кто перед тобой стоит. Не обращай на нее внимания, пожалуйста. Иногда старую чэру заносит. Основную часть дней она вполне милая особа.

Стэфан, который имел собственное мнение на этот счет, громко фыркнул, но от комментариев воздержался.

Мы в молчании дошли до моего особняка. Я постучал, но дверь распахнул отнюдь не Бласетт. Это была Полли, и обе ее головы выглядели очень встревоженными:

— Слава Всеединому, Тиль! Мы уже и не знали, что думать! — с облегчением воскликнула она, едва удержавшись, чтобы не обнять меня всеми четырьмя руками. — В Рапгаре ужас что творится, а о тебе никаких вестей с прошлого утра! Я места себе не нахо… О!

Она наконец-то заметила Бэсс и пораженно замолчала. Новая девушка в доме была для Полли настоящим событием.

— Это госпожа Бэсс, Полли, — сказал я, переступая порог следом за девушкой. — Ты сможешь позаботиться о завтраке и кофе?

— Конечно, чэр эр’Картиа, — поспешно сказала она и исчезла на кухне.

— Доброго дня, чэр эр’Картиа. Доброго дня, госпожа, — поприветствовал нас Бласетт. — Вы позволите ваше пальто и ваш плащ?

Он мельком взглянул на мой костюм и заметил:

— Чэр не будет возражать, если я отдам его одежду бездомным? Боюсь, что когда ее смогут отстирать, ткань все равно не станет прежней.

— Как тебе будет угодно. Госпожа Бэсс погостит у нас какое-то время. Подготовь для нее комнату.

— Будет исполнено, чэр.

— Бэсс, в моем доме ты можешь обходиться без очков.

Увидев ее глаза, дворецкий заметно побледнел, но спросил у меня как ни в чем не бывало:

— Где прикажете накрывать завтрак, чэр?

— Во всем полагаюсь на твой вкус. Почему так волновалась Полли?

— Ночной Мясник вновь вышел на охоту прошлой ночью, чэр. Много жертв. Утренняя газета уже у вас на столе.

— Благодарю.

Он важно кивнул и ушел исполнять распоряжения.

— Мне здесь нравится, — сказала Бэсс, оглядываясь по сторонам. — Я тебя не стесню?

— Нет, — я улыбнулся. — У меня в доме редко бывают гости. Мне приятно.

Она улыбнулась в ответ, сверкнув острыми зубками, и стала разглядывать портреты на стенах:

— Ты похож на своих предков. Только глаза у тебя не алые. Это твой дед?

— Да.

Она кивнула и подошла к следующему портрету:

— Твоя мать, несмотря на то, что человек, красавица. А это…

— Мой отец.

Она долго-долго смотрела на изображение, затем спросила:

— Ты хорошо его знал?

— Не так, как бы мне хотелось.

— Наверное, это можно сказать обо всех отцах, — она грустно улыбнулась и тут же удивленно подняла брови, посмотрев вниз.

По полу семенила вереница из шести представителей маленького народа. Они весело прыгали по густому ворсу ковра, и, судя по тому, что волочили кучу снеди, только что наведались на кухню. Особенно меня позабавили два малыша, тащившие на плечах ногу индейки.

Увидев меня, первый идущий пискнул, сбавил скорость, проходя мимо, поклонился, пропищав какое-то приветствие. Все остальные повторили действие своего товарища, причем парни тянувшие ногу, не удержали ее на плечах, уронили на ковер, с извинениями подняли и юркнули в коридор. Спустя несколько секунд, догоняя ушедшую вереницу родственников, появилась еще одна малышка.

Она, разинув рот, в ошеломлении уставилась на нас, затем сунула по куску сахара за каждую щеку и, став похожей на лукавого хомяка, просеменила мимо, кося в нашу сторону хитрющими глазами.

— Квартиранты, — стараясь сдержать улыбку, объяснил я озадаченной Бэсс и повел ее осматривать дом дальше.

Нахождение на земле митмакемов все-таки не прошло для моей гостьи даром, и после позднего завтрака она заснула и продолжала спать уже шесть с лишним часов, когда я, проведший на ногах целую ночь, проснулся. На улице стемнело, я попросил Бласетта не беспокоить гостью и подавать ужин только для меня.

Пока накрывали на стол, я наконец-то добрался до газеты.

— Что там? Что там? — Стэфан не скрывал нетерпения. — Да брось ты свои некрологи, мальчик! Что слышно о Ночном Мяснике?!

— Какой ты нетерпеливый, — сказал я, но внял его мольбам и вернулся к первой странице. — «Террор!». Отличный заголовок, не находишь? «Ночной Мясник вернулся из мрака, чтобы продолжать убивать». Хм… Он вошел во вкус. Шесть трупов. Яма, Соленые сады, Прыг-скок, Холмы, Гетто Два Окна, Пепелок. Этот господин работал всю ночь, не покладая рук. Последнее тело обнаружили уже после рассвета. Собаки взяли след, но потеряли его в Дымке.

— Ничего удивительного. Заводская вонь способна отбить нюх даже у мяурров. Что дальше?

— То же, что и всегда. Его опять упустили. Общественность стоит на ушах. Газеты подняли вой о том, что жандармы зря проедают деньги налогоплательщиков, и терпение граждан уже на пределе. Послушай. «Наконец-то наша газета смогла узнать, что за надпись оставляет убийца рядом со своими жертвами. Всего лишь одно слово — «Домой!». Какой смысл в него вкладывает ночное чудовище, остается только догадываться». О том, что текст написан на старом языке лучэров, корреспондент умалчивает.

— Если он об этом вякнет, ему сразу же открутят голову, а газету прикроют. Власть не желает, чтобы кто-нибудь подумал, что за этим стоят чэры.

— Ого! А вот это уже интересно! Старший инспектор Фарбо отстранен от ведения дела и отправлен в бессрочный отпуск.

— Давно пора.

— Это еще не все. Начальник Скваген-жольца чэр Гвидо эр’Хазеппа подал Князю прошение об отставке.

— Как я и говорил, полетели головы. Жандармы за все это время не добились никаких результатов. О чем ты задумался?

— О пророке. Помнишь, что он сказал? Прольется кровавый дождь. Старик опять оказался прав.

— Прав, но никому от этого не легче.

Я тут же вспомнил ночь, гибель Талера, людей в красных колпаках, мага, а затем Эрин. Она хотела поговорить со мной, но все сложилось неудачно. Оставалось надеяться, что девушка, которой так нужен платок, вновь найдет меня сама.

— Что еще интересного?

Я бегло просмотрел страницы:

— В состав флота, патрулирующего берега Кируса, направлен еще один броненосец и два паровых эсминца. Малозан отозвал послов. Дьюгони требуют внеочередного созываКомитета по гражданству или угрожают больше не следить за дамбой, раз их считают гражданами второго сорта. Акции нескольких концернов ка-га упали на двадцать три пункта. В университете Кульштасса запретили несколько студенческих организаций. Дилижанс переехал на мосту Разбитых надежд какую-то старушку. Городской совет собирается ввести новую пошлину на электричество, чтобы компенсировать пикли их трудозатраты. Палата Семи планирует собраться, чтобы согласовать торговые санкции против Малозана и стран, которые поддерживают шейха. Хаплопелму ошпарило паром в Пепелке, и она, потеряв от боли разум, убила несколько рабочих. Наша национальная команда в поло проиграла в полуфинале сборной Кохетта.

— В этом мире остались хоть какие-нибудь добрые вести?! — горестно вскричал амнис.

— Ну, вот, мэр принял решение о постройке новой психиатрической клиники, взамен сгоревшей два года назад. Потому что душевнобольным нужен определенный уход, и содержать их в неприспособленных для этого помещениях больницы Трех Звезд жестоко и неда…

— Чэр эр’Картиа, — Бласетт выглядел несколько оглушенным. — К вам чэра с визитом.

— Чэра? — я взял у него визитку, прочитал имя. — Я приму ее.

Спустившись вниз, в холл, я увидел Алисию. Она была бледна, и ее зеленые глаза лихорадочно блестели.

— Чэр эр’Картиа… Тиль. Я понимаю, как это выглядит. Знаю, что мой визит к вам без приглашения компрометирует, но поверьте, у меня не было выбора. Я прошу вас выслушать меня!

— Конечно, Алисия, — сказал я, удивленный мольбой в голосе юной девушки. — Пойдемте в гостиную. Желаете чаю?

— Благодарю. Он будет не лишним.

Дворецкий тут же направился на кухню, а я провел девушку в гостиную и предложил сесть на диван. Несколько секунд она собиралась с мыслями, а затем спросила у меня:

— Вы знаете, как умер мой отец?

Я, озадаченный столь странным вопросом, осторожно ответил:

— Насколько я слышал, его убили во время ограбления.

— Верно. Он был профессором в университете Маркальштука. Преподавал историю религии и историю Рапгара. Отец погиб в одну из ночей, полтора года назад. Тогда воры украли из коллекции, принадлежащей моей матери, несколько древних раритетов.

Голос Алисии прервался, но она набралась сил и, глядя мне прямо в глаза, сказала:

— Чэр эр’Картиа… Тиль… моего отца убил Ночной Мясник.

Я откинулся в кресле, не скрывая своего удивления и печали о том, что этой юной девушке пришлось пережить такую боль, такой ужас и такую утрату. В этот момент появился Бласетт в своем лучшем костюме и поставил перед девушкой поднос. Налил ей чаю, получил благодарную улыбку и, довольный, удалился.