Прикли Нэт

Племя

ЧАСТЬ 1

МОРЕ

Паруса выскальзывали из-под пролета моста один за другим — первый, второй, третий… После появления одиннадцатого Найл сбился и перестал считать. Он и так знал, чтоНазия ведет обратно из Золотого мира целыми и невредимыми все корабли — мысленный контакт с возвращающимся флотом установился еще вчера вечером. Посланник Богини крепче сжал руку жены и оглянулся.

Позади стоял ровный ряд копейщиков: плотно сомкнутая стена щитов, над которой сверкали ярко начищенные шлемы и широкие наконечники копий. Принявших клятву на верность Найлу северян прикрывали с флангов по трое жуков-бомбардиров. Справа и слева от правителя замерли ряды смертоносцев, занявших все пространство широкого спуска к реке, из-за чего даже Тройлеку, управителю города, не нашлось места на земле, и он, с несколькими из своих восьмилапых сыновей, стоял на стене высокого каменного пакгауза. Все выглядело так, словно на причалах ожидают то ли высадки опасного сильного врага, то ли визита могущественного монарха. Вот только Ямисса стояла в простой тунике, прошитой алой лентой, а не в тяжелом золотом платье.

За спинами копейщиков маячили головы торговых людей. В большинстве своем северяне, они мужественно терпели полуденную жару в ожидании возвращения флота.

Собственно, ради них Найл и решился на все это представление: почетный караул для моряков возвращающихся кораблей, оцепление причалов, личное присутствие… Впрочем, сам бы он в любом случае пришел. Вот только без копейщиков, братьев по плоти и нескольких сотен смертоносцев. Однако правителю требовалось убедить купцов в том, что где-то за морем есть богатая страна, с которой очень, очень выгодно торговать, и он вынужденно вел себя так, как будто встреча нагруженных товаром судов — важнейшее событие для Посланника Богини, Смертоносца-Повелителя, человека, правителя Южных песков и Серебряного озера, одитор триединого Бога, как пышно звучал его полный титул. Ничего, если торговый путь проляжет через город пауков к морю и дальше, в новые земли — все старания окупятся с торицей на много поколений вперед.

Найл повернул голову к жене, улыбнулся. Ямисса улыбнулась в ответ.

— Пойдем, посмотрим что привезла Назия на этот раз.

Первые из судов уже подходили к причальной стене, на носах и корме стояли моряки с канатами в руках.

Еще несколько минут — и корабли замрут, надежно принайтованные к твердой земле…

Чета правителей стала спускаться на причал, в сопровождении только Дравига и Поруза — двух старых воинов, командиров воинских подразделений пауков и людей, еще несколько лет назад сражавшихся друг с другом, а ныне оказавшихся защитниками одной и той же земли.

Третьим сопровождающим пристроился Тройлек. Смертоносец не столько стремился оказаться рядом с Посланником, сколько торопился узнать, какими новыми богатствами удастся пополнить государственную казну.

Моряки торопливо выпрыгивали через борт на гладкие доски, становились плечом к плечу и замирали, преданно глядя в лицо правителя. Найл отметил, что у многих из них на руках сверкали золотые браслеты, на пальцах — толстые кольца, на потрепанных туниках сверкают золотые побрякушки и мысленно похвалил Назию за предусмотрительность: все правильно, пусть гости видят, что после похода за море любой раб имеет возможность красоваться в золоте.

Морячка покинула корабль последней. Одетая в золотую юбку, собранную из мелких золотых колечек и жилетку из золотых же пластин, прикрывающую плечи и грудь, она окинула своих подчиненных критическим взглядом, встала на шаг впереди строя и тоже замерла.

— Рад видеть тебя, Назия, — шагнул к ней правитель и порывисто обнял. — Очень рад!

— Здравствуй, Назия, — куда более сдержано кивнула Ямисса. — Как прошло путешествие?

— Больше всего Золотому миру нужны ткани и дерево, — тут же принялась отчитываться морячка. — За них они готовы платить золотом едва ли не на вес. Еще им наверняка понадобится керамическая посуда, но уже не так дорого…

— О делах потом, — остановил ее Найл. — Дай своим морякам дня три отдыха, они его заслужили. Тройлек организует разгрузку кораблей без них.

Назия кинула на смертоносца настолько подозрительный взгляд, что Посланник поспешил добавить:

— Разумеется, все будет происходить под твоим контролем. Что поделать, такова доля руководителя: он вынужден работать даже тогда, когда подчиненные отдыхают. Однако за твои заслуги я готов дать тебе такую награду, какую ты сама пожелаешь.

— И вечером обязательно приходи во дворец, — торопливо добавила княжна, — там будет прием в честь вашего возвращения.

Ямисса давно подозревала, какую награду привыкли получать слуги города пауков от своих правителей, и не дала морячке произнести ни слова. Пусть подумает на досуге и выберет что-нибудь более приземленное и корыстное. Можно даже подослать к ней советчика с намеком на что-нибудь конкретное. Почему бы, например, командующей флотом не обзавестись в городе собственным домом?

Найл, ощутив мысли супруги, улыбнулся, но говорить ничего не стал.

Если княжна соскучилась по балам и приемам, пусть развлекается. А моряки пусть гуляют по городу, хвастаются золотом и рассказывают небылицы о своем путешествии. Чем больше приврут заезжим купцам, тем больше товара в ближайшие месяцы прибудет в стены города.

— Дравиг, — мысленно окликнул правитель старого паука, — выстави на улицы дополнительные посты смертоносцев. Пусть следят за безопасностью наших путешественников. Как бы кто-нибудь из приезжих двуногих не погорячился из-за жадности. Среди людей такое случается.* * *

В отличие от князя Граничного, отца Ямиссы, Найл устраивать торжественные приемы не умел, смысла их не понимал, а потому подобные празднества не любил. Впрочем, ничего удивительного: если тесть вырос при дворе с младенческих ногтей и впитал законы поведения в плоть и кровь, то правитель паучьего города почти всю свою жизнь провел в пустыне, в отбитой у гигантского тарантула пещере, а на трон попал волей случая — сперва угодив смертоносцам в рабство, а затем снискав милость Великой Богини Дельты. Впрочем, для такой «случайности» имелась весьма существенная основа: Найл смог полностью реализовать возможности человеческого мозга, и ничуть не хуже пауков умел читать чужие мысли, метать парализующие и волевые импульсы, видеть ментальный план этого мира. Он научился гасить собственный разум во имя познания внешнего мира — за что и получил право на власть не только от Богини, но и от бывшего, «восьмилапого» Смертоносца-Повелителя.

Тем не менее самой большой удачей в своей судьбе Найл считал женитьбу на дочери могучего соседа. Княжна же Ямисса дворцовые праздники любила, искренне им радовалась, а потому Посланник не мог отказать ей в этих маленьких радостях.

Как и обычно, одетая в длинное парадное платье, полностью собранное из золотых чешуек, колечек и пластин — подарок Верховного одитора Золотого мира — княжна приковывала к себе всеобщее внимание, снисходительно принимая знаки внимания, почтения и откровенную лесть, а Найл, в обычной тунике и подпоясанный мечом, растворился в толпе, неотличимый от обычных телохранителей. Зато он имел возможность легкими касаниями к сознаниям гостей узнавать их задумки, надежды и цели визита в Южные пески.

Если в северных землях на приемы в большинстве своем попадали двуногие дворянской крови, то здесь, в сердце пустыни, гостей благородной крови можно было пересчитать по пальцам — да и то в основном представителей обедневших родов, надеющихся поправить дела родовых гнезд торговыми операциями. Основную массу людей составляли именно купцы — заезжие из княжества, из холодных снежных земель, о которых ходили самые нелепые слухи, из независимых горных баронств, из только-только начавшей оправляться после долгой войны Вересковой долины.

С Найлом почти никто не раскланивался — внимание людей приковывали высокий трон и золотое платье княжны, и парадные доспехи шерифа Поруза, возвышающегося слева от Ямиссы. Старый воин ни на мгновение не снимал руку с рукояти меча, словно с минуты на минуту ожидал нападения на госпожу.

Между тем в сознаниях и разговорах присутствующих первое место занимали золотые безделушки моряков.

Подчиненные Назии уже успели выменять на них различные поделки, показавшиеся им куда более полезными, чем кусочки золота, набить свои животы всякими вкусностями, обновить обувь и одежду. Прошедший день успел обогатить немало присутствующих торговцев, и теперь они жмурились в предвкушении прибылей от новых походов за море.

Основное же беспокойство вызывали слова командующей флотом о том, что в Золотом мире хотят покупать древесину. В пустыне каждый кусок дерева был на счету — а значит, лес нужно везти от Серебряного озера или из княжества, из-за снежных вершин Северного Хайбада.

Посланник Богини улыбнулся: его план начал давать свои плоды. Почуявшим наживу торговым людям понадобятся склады, рабочие руки, корабли, дома — и все это понадобится именно здесь, в городе пауков. Они начнут отстраивать его город сами, без малейшего понукания или просьб и обещаний. Все, что потребуется от них с Ямиссой — это просто не мешать.

Правитель остановился рядом с дверью в коридор, огляделся. Вроде, внимания на него никто не обращает. Найл толкнул тяжелую створку и выскользнул наружу.* * *

Крыльцо дворца охраняло шестеро воинов: по паре жуков-бомбардиров и пауков-смертоносцев с каждой стороны, и еще двое пауков, занявших позицию на стене под самой крышей. Найл послал им короткий мысленный импульс приветствия, получил ответный.

Посланник ощутил в сознаниях собеседников удовлетворение от того, что правитель не веселится вместе с прочими двуногими, а вышел на темные улицы, дабы увидеть восьмилапых подданных. Для насекомых это стало лишним подтверждением того, что новый Смертоносец-Повелитель, хотя и выглядит человеком, но на самом деле является более развитым существом.

— Мы все равны, — ответил им правитель, однако и сам ощутил в собственном импульсе оттенок официальности, неискренности. Может, в душе он и вправду считает себя пауком?

Воины не ответили, однако Посланник прекрасно знал, что его слова уже известны всем смертоносцам, находящимся в городе и на расстоянии нескольких дней пути от него: восьмилапые всегда находятся в мысленном контакте друг с другом, что знает или видит хоть один, мгновенно становится известно всем остальным.

Правитель повернул налево и, наслаждаясь ночной прохладой, неторопливо двинулся в сторону Черной башни. Позади ощутилось легкое движение — пара смертоносцев шагали следом, оставаясь на некотором удалении.

Ничего не поделаешь — звание Посланника Богини не только дает права, но накладывает некоторые обязательства. Найл уже забыл, когда в последний раз оставался в одиночестве, вне досягаемости глаз или ментальных полей своих телохранителей.

По счастью, эту роль исполняли пауки, и человек мог не очень стесняться своих естественных потребностей и желаний.

Найл прошел по тихим улицам, слегка подсвеченных окнами домов, пересек широкую площадь и поднялся на Черную Башню. После того, как его покои с ним навсегда разделила Ямисса, правитель предпочитал погружаться в ментальный мир именно здесь, в полном одиночестве, защищенный от любопытствующих двуногих и жуков многочисленными постами смертоносцев, защищающих свое главное святилище.

Но сегодня Посланник не стал закрывать глаза и изгонять из своего сознания бесконечную череду мыслей. Нет, он встал у одной из бойниц и вгляделся в теплый ночной сумрак.

Над обширным кварталом рабов горело множество алых точек. Увы, после короткого владычества северян квартал так и оставался мертвым, но в обширной заводи, образовавшейся после взрыва арсенала раскачивался флот Смертоносца-Повелителя. Он не стал больше, чем это было три года назад, но и не уменьшился.

Примерно треть кораблей за это время оказались заменены новыми, на капитанской площадке каждого занимал свое место обученный паук, а команды были укомплектованы вплоть до последнего матроса.

Напротив заводи отражалось в воде всеми окнами восьмиэтажное здание. Остров детей.

Три года назад малыши заполняли только два этажа, а каждое рождение здорового ребенка считалось большой удачей. А теперь ночники отражаются алыми бликами в окнах от подвала до самой крыши.

Между островом и городскими кварталами темнела широкая полоса, но правитель знал, что именно там находятся казармы рабов. Или, как называл их Шабр — совершенных двуногих.

Теперь, зная о трудолюбии и исполнительности олигофренов, Найл тоже не очень понимал, почему этих людей в древние времена считали неполноценными. В городе пауков они трудились по двенадцать часов в сутки в ткацких мастерских, в ангарах воздушных шаров, на казенных верфях, составляя основу экономики.

Чуть дальше отражал свет звезд купол Дворца Единения. Когда-то советник Борк, стремясь достичь гармонии между людьми и пауками, смог насадить двуногим веру в перерождение: как плод в женской утробе умирает, превращаясь в человека, так и человек умирает на Празднике Единения, обретая новую жизнь в облике смертоносца. Подданные советника привыкли смотреть на восьмилапых, как на свое будущее, как на возрожденных в высшей ипостаси дедов и прадедов.

В свое время Найл попытался прекратить эти торжественные обряды поедания танцующих от счастья людей, встретил отчаянное сопротивление двуногих, вообразивших, что их лишают бессмертия, и отступил. Он разрешил Праздники Мертвых, но при условии, что на обряды допускаются только те, кто старше сорока лет, кто имеет детей и оставляет им прочное хозяйство. Как ни странно, именно возможность переродиться превратила верующих в самых образцовых из подданных: плохое поведение влекло неминуемую кару в виде естественной смерти.

Слева от дворца светились множеством окон кварталы ремесленников и торговцев.

Переселившиеся сюда при правлении князя, эти северяне сами воспитывали своих детей, настороженно относились к жукам и смертоносцам, вели свои дела как хотели и в любой момент могли покинуть город. Они не были рабами Посланника, но все равно трудились на его благо, возрождая почти погребенные пустыней земли к новой жизни, выплачивая налоги, покупая у казны ткани, деревья-падалыцики, изготавливаемые Демоном Света керамические поделки.

Контрастом залитым светом улицам города оказался отдельно стоящий квартал жуков-бомбардиров. Когда-то этот анклав мог на равных сражаться с самим Смертоносцем-Повелителем, а ныне приходил в запустение, не в силах ничего противопоставить нашедшему новые пути развития городу.

Город пауков рос, он набирал силу, он оттеснял пески и поднимал на старых фундаментах новые дома. Внезапно Найлу захотелось спуститься вниз, в скрытые под Черной Башней пещеры памяти, оживить старого Смертоносца-Повелителя и показать ему все это: пусть знает, что он не ошибся, доверяя высокий титул двуногому, а не пауку, что эти земли удалось отбить у захватчиков и дать им новый толчок к развитию…

Увы, мертвые не умеют радоваться. Они лишь наслаждаются покоем и согласны заглядывать в этот суетный мир лишь в случаях самой крайней необходимости.

Над стеной внезапно появился силуэт смертоносца:

— Княжна встревожена твоим отсутствием, Посланник.

Не то чтобы «княжна просит вернуться», а «княжна встревожена»! Значит, Ямисса еще не догадалась отдать приказ разыскать супруга. Просто в ее сознании появились тревожные нотки, мгновенно опознанные охранниками. Скорее всего, это Дравиг решился предупредить правителя, не доводя дело до тревоги.

— Хорошо, я уже возвращаюсь, — кивнул Найл. — Передай Дравигу, что завтра утром, на совете, я хотел бы увидеть не только его, но также и Назию, Шабра, Хозяина, шерифаПоруза и Привратницу Смерти.* * *

Цель совета, собравшегося на утро после возвращения флота, была понятна всем — появившихся за последний месяц паучат и детей следовало отвезти в Дельту, дабы ускорить их рост. Туда же отправлялись и самки жуков-бомбардиров: на берегах Светлой реки они откладывали свои яйца. Процедура отправления детей в Дельту повторялась напротяжении последних полутора лет, позволив городу за считанные месяцы обрести тысячи взрослых сограждан, ставших крестьянами, моряками, воинами, ткачами, плотниками. И вот, похоже, настало время прекратить вынужденный обряд.

— Наш город стал достаточно сильным, чтобы его судьба не зависела от лишней пары рук, — начал говорить Найл, выйдя перед троном. — За эти полтора года мы лишили детства целое поколение, тысячи и тысячи братьев, ставших взрослыми в течение нескольких десятков дней.

Употребив слово «братьев», правитель сопроводил его мысленным импульсом, имеющим значение: «людей и пауков».

— Я вспоминаю свое детство, — улыбнулся Найл. — Оно прошло в пустыне, в тесной норе, я постоянно испытывал голод и жажду, но тем не менее воспоминания о детстве вызывают у меня радость. И сейчас я не уверен, имеем ли мы право лишать этой радости наших детей и будущих граждан нашего города. Что скажешь, Ямисса?

Он положил ладонь на руку супруге. После закончившегося далеко заполночь бала княжна не стала ранним утром облачаться в золотое платье и сейчас сидела в одной длинной тунике — точно в такой же, в какой предстала перед ним в первый раз.

— Я согласна, — кивнула правительница. — Мне не хотелось бы, чтобы мой ребенок становился взрослым через год после рождения. Боюсь, мы лишаем наших подданных самого главного. Того, что привязывает их воспоминания к дому, к родному поселки или к городу. К тому, что позволяет им впитать понятие Родины. А как ты считаешь, Поруз?

— Я считаю, что истинный воин должен быть предан своему слову, своей клятве на верность, — положил шериф руку на рукоять меча, — но если вас интересует мое мнение,то я согласен с правителем и его супругой. Мало-мальски приличного бойца нужно воспитывать не меньше трех лет. В идеале даже — лет семь-восемь. Самый лучший путь такого воспитания, это дать меч ребенку в возрасте трех-четырех лет, и оставить его в качестве главной игрушки. Только тогда мальчик вырастает настоящим воином. Взрослого мужчину учить уже поздно — он воспринимает необходимые навыки намного хуже.

— А ты что скажешь, Шабр? — повернулся Найл к восьмилапому ученому, всю жизнь потратившему на выведение здоровых пород двуногих слуг и воспитание детей.

— Согласен, — ответил паук уверенным импульсом. — Мы приобретаем взрослых людей, но теряем в их качестве. За несколько месяцев двуногого невозможно воспитать так же, как за несколько лет. На подобный ход можно было соглашаться как на временную меру, а не постоянную практику.

— Тогда я немного изменю вопрос, — кивнул Найл. — Я предполагаю, что в ближайшее время флот нашего города возрастет примерно на треть. Мы сможем набрать нужное количество моряков, если не станем отправлять детей в Дельту?

— Я могу снять часть опытных моряков со старых судов и перевести их на новые, мой господин, — подала голос Назия. — Если мне дадут пару сотен молодых матросов, можно даже необученных, я справлюсь.

— Такое количество двуногих я смогу выпустить с острова, — признал Шабр.

— А каково твое мнение, Дравиг? — обратился правитель к старому воину, волоски на хитиновом панцире которого за десятки лет успели полностью выцвести, а сам панцирь покрылся сеткой старческих трещин.

— Я думаю, Посланник Богини, — ответил паук, — что настала твоя очередь отдать долг Великой Богине, проявившей ко всем нам столько милости.

Смертоносец вступил с Найлом в прямой мысленный контакт, и правитель услышал свой собственный разговор с Великой Богиней Дельты, состоявшийся полгода назад.

Именно тогда ему не без труда удалось избавиться от группы «предков» — кучки людей, вернувшихся со звезд, и попытавшихся с помощью оружия насадить старые, дикарские порядки двадцать первого — двадцать второго веков. Найл опасался мести их оставшихся на звездах родичей и обратился к Богине за советом. И она пообещала сдвинуть со своей орбиты всю Солнечную систему, чтобы ее невозможно было найти. Однако одна Богиня и четверо ее подруг, выросших в разных местах Земли не могли справиться со столь сложной задачей. Им требовалось помощь как минимум еще двух десятков взрослых Богинь. Если Найл хотел обеспечить безопасность своим потомкам — он должен найти непроросшие споры, принесенные кометой Опик и прорастить их.

Сейчас Дравиг подчеркивал не то, что прорастание спор могло помочь планете избавиться от незваных гостей, а то, что Великая Богиня хотела их прорастания.

— Великая Богиня Дельты умеет ждать, Посланник, — пропечатал седой паук свою мысль в сознаниях всех присутствующих. — И пока городу грозила серьезная опасность,она не напоминала о своем желании. Однако теперь мы обязаны ответить добром на все ее милости и выполнить свой долг. Ты, Ее Посланник, и все мы, живущие благодаря Ее щедрости обязаны найти непроросшие семена и помочь им пробудиться к жизни, как того желает наша Богиня.

— Да, мы обязаны сделать это, — немедленно согласился Шабр.

— Давно обязаны сделать это, — подтвердил Хозяин, жук-бомбардир все подданные которого родились в Дельте уже взрослыми жуками.

— Это наш долг, — испустил импульс согласия даже Тройлек, обычно озабоченный только прибылями и убытками казны, и размерами продовольственных припасов.

— Это будет правильным поступком, — послышался из-под серого капюшона голос Джариты, Привратницы Смерти.

— Мы все в долгу перед Богиней, — признала Назия.

— Какое трогательное единодушие, — не смог сдержать удивления Найл. — Ничуть не удивлюсь, если окажется, что Великая Богиня ощутила нашу решимость и готова рассказать, где лежат ближайшие из спор.

Дравиг ощутимо напрягся, и Найл, точно так же, как тысячи и тысячи смертоносцев услышал его призыв к объединению сознаний в единое целое. Все восьмилапые города одновременно испустили ментальный импульс, обращенный в Дельту.

Обычно на таком огромном расстоянии установить мысленный контакт не удавалось никогда, но на этот раз вопрос оказался слишком важен для Богини.

Могучий разум, жизненное излучение которого, его аура, стимулирующая рост всего живого, распространялись едва ли не на треть планеты, откликнулся почти мгновенно. Наверное, этого и следовало ожидать: раз уж в тысячах километров от Дельты энергетика Богини превышает энергетику любого живого существа, значит и мысленный импульс ее способен дотянуться до самого дальнего уголка Земли.

Тронный зал наполнился серебристым светом, сделавшим все предметы, все очертания более яркими и рельефными, а затем в сознаниях каждого из присутствующих вспыхнула четкая картинка, простая и понятная для всех: яркий свет в центре, множество маленьких огоньков немного в стороне, и еще три искорки, горящих в разных местах. Если россыпь огоньков означала их самих, то до ближайшей искры получалось расстояние раз в двадцать больше, чем от Дельты до города. Причем сверкала она где-то на севере, за бескрайними песками, тянущимися на запад от хребтов Хайбада. Две другие светились далеко на юге, в совершенно неизведанных местах.

— Я готова выйти в море немедленно, — четко доложила Назия. — Сразу после того, как получу воду и продовольствие.

— Нет, — покачал головой Найл. — Оставить город без кораблей мы не можем. Именно сейчас в них и возникнет наибольшая потребность. Подготовь, скажем, три судна. Трилучших корабля с опытными командами.

— Пусть это будет одно крупное и два средних, на случай, если высаживаться придется через отмели или подниматься вверх по рекам, — уточнила Назия.

Посланник кивнул.

— Тогда я смогу взять на борт полсотни пауков или три десятка людей, — сообщила морячка, и уточнила: — Для двуногих потребуется дополнительное продовольствие и вода.

— И тем не менее, их придется взять, — предупредил Найл. — Мы уже не раз убеждались, что поодиночке люди и пауки намного слабее, чем вместе. Тем более, что братья поплоти уже успели соскучиться по настоящим походам. Ты сможешь принять на суда два десятка человек и столько же пауков?

— Если вы прикажете, мой господин, — скромно склонила голову женщина, а Посланник поймал ее мысль о том, что людей, в принципе, можно кормить и пойманной в пути рыбой.

— Я настаиваю, чтобы в священной миссии приняли участие представители рода жуков! — вмешался в разговор Хозяин. — Мы не меньше всех остальных любим Великую Богиню и желаем послужить во имя ее блага!

— Назия, ты найдешь место для четырех жуков-бомбардиров? — поинтересовался у нее правитель.

— Только вместо людей, — предупредила морячка.

— Пусть будет так, — кивнул Найл. — Сколько времени потребуется для снаряжения кораблей?

— Если уважаемый советник Тройлек вовремя предоставит припасы, то два дня.

— Вы можете получить их хоть сегодня, — откликнулся управитель.

— Значит, мы отплываем послезавтра. Рад видеть перед собой прежнего Посланника Богини, — не удержался от похвалы седой смертоносец.

— К сожалению, Дравиг, на этот раз тебе придется остаться, — развел руками Найл. — Теперь мы не бездомные беженцы, какими являлись два года назад. Мы не можем все вместе бросить город и отправиться в плаванье. Я хочу, чтобы ты остался и помог моей жене в выполнении обязанностей правительницы. Ты много лет отдавал смертоносцам приказы от имени Смертоносца-Повелителя, от имени Посланника Богини. Теперь ты должен находиться рядом с Ямиссой, помогая понять ей нужды пауков, а паукам — ее желания.

— Хорошо, Посланник, — Дравиг отнюдь не испытал удовольствия от подобного распоряжения, но логичный ум паука не мог не признать правоты правителя.

— Ты, Шабр, сейчас намного нужнее на острове детей, нежели в чужих землях. Никто не сможет воспитать новое поколение людей так же хорошо, как ты.

— Как прикажешь, Посланник.

— Мой господин, — выступила вперед Назия, — могу я напомнить вам о вашей вчерашней клятве?

— Разумеется, — кивнул Найл.

— Вы обещали в награду за удачный поход выполнить любое мое желание.

— Да, я помню.

— Тогда я прошу вас позволить именно мне командовать уходящими к семенам Богини кораблями.

Видя, как Посланник решительно оставляет на берегу своих старых соратников, морячка всерьез испугалась точно такой же участи.

— Пусть будет так, — вздохнул правитель. — Надеюсь, без тебя твои капитаны не заблудятся на пути в Золотой мир?

— Нет, мой господин! — для женщины все стало ясно, и она выбежала из тронного зала.

— Раз уж ты оставляешь меня на попечение своего лучшего воина, дорогой, — княжна поправила выбившуюся прядь волос, — тогда возьми с собой того, кто берег меня с самой колыбели, служа верой и правдой. Я смогу остаться спокойна за тебя только в том случае, если шериф Поруз во время похода всегда будет рядом с тобой.

— Ты готов отправиться в дальние моря, северянин? — посмотрел Найл шерифу в глаза.

— Да, господин, — спокойно ответил тот. — Я готов.

— Но ведь ты, наверное, захочешь взять с собой своих воинов?

— Они слишком стары, — покачал головой Поруз. — А вот ваши братья уже неплохо владеют оружием и полны сил. Если не возражаете, господин, я выберу лучших среди них.

— Конечно, согласен, — Найл хотел сказать что-то еще, но рука жены коснулась его локтя, сбив с мысли.

— Послезавтра утром Хозяин пришлет в порт четырех жуков, шериф приведет шестнадцать воинов, а Дравиг — двадцать смертоносцев, — подвела итог совета княжна. — А до тех пор ты ни на шаг не выйдешь из наших покоев. Ты уезжаешь слишком надолго, чтобы я согласилась пожертвовать хоть одной минутой.

Ямисса по-хозяйски потянула мужа к себе, поднялась с трона, опершись на его плечо, и повела за собой из зала.

За месяцы супружеской жизни Найл и княжна провели вместе не так уж много времени.

Сперва незваные визитеры, желавшие «защитить» людей от деспотизма монархии обманом заманили Посланника за несколько сотен километров в отрезанный от мира оазис. Вернувшись, он оказался вынужден отправиться на границы северных княжеств останавливать орды дикарей, громящих цивилизованные поселения. Потом еще масса других проблем…

И это не считая поездок в Дельту, к Серебряному озеру и на солеварню.

Пожалуй, можно сказать, до свадьбы молодые люди проводили вместе даже больше времени, чем после ее.

И вот теперь — новый поход в неизведанные места на неизвестное время. Нет ничего удивительного, что терпение молодой жены лопнуло, и она захотела отгородиться от внешнего мира хотя бы на пару дней.

Ямисса использовала полученное время с полной отдачей и, как ни грустно было Найлу с ней расставаться, но далеко не последнее место в его мыслях занимала мечта о мягкой постели в капитанской каюте, в которой он сможет спокойно отдохнуть.* * *

Посланника Богини, спускающегося на причал, встретил ровный строй людей и жуков, замерших возле еле заметно покачивающихся кораблей. Пауки сверкали ромбиками, защищающими их от укусов ос — они стояли немного в отдалении, нестройной толпой. Восьмилапые правильного построения не признавали в принципе. Во главе собранного в дорогу отряда стояли трое: старый верный Дравиг, шериф Поруз и лично Саарлеб, Хозяин квартала жуков-бомбардиров, ради священного похода решивший лично проводить отправляющиеся за море корабли.

Найл кивнул им, медленно прошел вдоль строя, пристально вглядываясь в воинов, и почти сразу начал узнавать знакомые лица: Кавину и Аполию, сопровождавших его к Магине за зельем, лишающих пауков способности к ментальному излучению, Навула и Айвана, вместе с ним проникших в город и уничтоживших охранение северян, Тритию и Каллу, получивших раны в сражении у Серебряного озера, Юлук, дочь Рионы и Юккулы, командовавшую отрядами воинов почти в каждом походе, Нефтис…

Посланник ошарашено замер. Откуда здесь его телохранительница? Ведь она должна управлять Приозерьем!

— Я выбрал лучших, — достаточно громко сообщил шериф Поруз в ответ на заминку правителя. — Лучших из лучших! Однако Найл был уверен, что бывшую стражницу Поруз даже по имени не знает. Откуда же она здесь? Впрочем, торжественные проводы — не место для выяснения отношений.

Посланник Богини сделал шаг вперед, кивнул жукам, испустив импульс приветствия. К сожалению, он так и не научился различать шестилапых по панцирю и сейчас не знал, отправляются с ним те бойцы, что уже участвовали в походах на север, или же Саарлеб решил выделить для плаванья новичков.

А вот смертоносцев Найл узнал — не по внешности, а по неповторимым ментальным вибрациям. Это были братья по плоти, прошедшие вместе с ним Серые горы, Южные пески, северные земли. Восьмилапые, частицами которых стали Симеон и Тания, Рион и Юккула, Закира и многие другие… Точно так же, как частью плоти его самого стали многие из друзей этих пауков.

— Шериф, возьмите четырех человек, четырех пауков, одного жука и грузитесь на один из малых кораблей, — распорядился Найл. — Юлук, выбери себе такой же отряд и грузись на другой малый корабль. Остальные — поднимайтесь на большое судно.

Строй спешно рассыпался. Двуногие, восьмилапые и шестилапые воины направились к сходням. Посланник Богини оглянулся на жену, подошел к ней, крепко обнял:

— Береги себя, Ямисса.

— Я-то что, я ведь остаюсь… Это ты лучше себя береги…

Княжна едва сдерживала слезы, однако внешне выглядела спокойной и уравновешенной — воспитанного с детства чувства собственного достоинства и умения держать себя на людях не способна заменить никакая сила воли. А вот Найл почувствовал, что может не сохранить эмоций — он резко отступил, быстро взбежал по сходням на судно.

Моряки тут же столкнули широкие доски на причал, следом упали причальные канаты. Течение начало тихонько относить корабль от берега.

Найл перешел на корму, остановился у толстых перил, нашел взглядом Ямиссу и помахал ей рукой. Княжна в ответ приподняла ладонь.

— Весла на воду! — послышался решительный голос Назии. — Левый борт назад, правый сильно… и р-раз! И р-раз! Суши весла! Поднять парус!

Зашелестела, расправляясь ткань, и одновременно Посланник спиной ощутил знакомое присутствие.

— Как ты оказалась здесь, Нефтис? — не оборачиваясь, спросил он.

— До Приозерья дошла весть, что вы отправляетесь в поход, — призналась телохранительница. — Я оставила поселок Урлему и тут же вернулась в город.

— Править Приозерьем я назначил тебя, Нефтис!

— Но Смертоносец-Повелитель приказал мне охранять вашу жизнь, мой господин. Я не могу допустить, чтобы вы отправились в дальний поход без меня. Урлем справится с поселком. Мальчик успел набраться достаточного опыта. — Мысли стражницы пропитывала такая радость от встречи с Посланником, что сейчас она готова была принять любую кару за свое непослушание — тем более, что высаживать ее с корабля уже поздно. — Прикажите казнить меня, мой господин, но я не отпущу вас одного.