Чтение 3–й страницы книги ~Племя~

— Да где же вы все?! — правитель испустил призывный импульс, требуя от всех пауков, спрятавшихся в трюмах, соединить разумы и расширить его сознание, усилить излучения его мозга, и повторно хлестнул чудовище предсмертным ужасом, усиленным в сотни, тысячи раз.

Ихтиозавр торопливо юркнул головой вниз, вильнул хвостом и умчался в спасительную темноту морских глубин.

Наступил покой. Люди с облегчением уселись на палубу прямо там, где кто стоял, приходя в себя после пережитого кошмара — и только корабли, словно и не заметив происшествия, продолжали скользить на юг, выгибая полные ветра паруса.

— Чей это был корабль? — немного успокоившись, поинтересовался Найл.

— То, с которого упал моряк, это судно Елги. На нем идет шериф Поруз. А другое, на которое напало чудовище, это хозяйки Алгии. Там плывет отряд Юлук.

— Какие у нее потери и разрушения? — разумеется, Найл мог послать мысленный вопрос прямо смертоносцу корабля, но он не хотел разговаривать с подчиненными Назии через ее голову.

— Она считает, что за борт выпало пятеро моряков и двое людей из отряда братьев по плоти. Спасти никого не удалось. Сломан борт над уключинами и перила мостика с левой стороны, потеряна часть запасного такелажа и два бочонка с соленой рыбой…

Дальше Найл уже не слушал, мысленно вызывая Юлук:

— Ответь мне, девочка, ты цела?

— Он сожрал Еченика и Илюму, Посланник! — в мыслях девушки сквозило отчаяние.

— Мне очень жаль… Держитесь крепче, мы прошли только половину пути. Не хочу, чтобы море поглотило еще хоть кого-нибудь! — Нужно высадиться и идти берегом, Посланник. На суше нам не страшен никто.

— Мы так и сделаем, Юлук. Но вначале берег нужно найти.

— Посмотрите туда, мой господин, — положила Нефтис руку на плечо правителя, и указала за корму. Позади, поперек кильватерных струй от трех кораблей, проявлялась, нагоняя флотилию, еще одна…

— Великая Богиня! Назия, прикажи всем держаться!

Оправившись от беспричинного страха, ихтиозавр бросился в погоню за ускользающей добычей. Найл, торопливо стряхивая с души беспокойство и очищая ее для ментальной схватки, пытался установить с ящером мысленный контакт, одновременно стараясь вспомнить чувство безмерного страха, которым отгонял ящера полчаса назад.

Нефтис, сделав резкий выдох, метнула за борт копье, и в тот же миг корабль содрогнулся от страшного удара. Стражница рухнула и покатилась по палубе, сбив с ног рулевого, но толстые поручни удержали их от падения в море.

Корабль тряхнуло еще раз — флагман оказался слишком тяжел, чтобы подпрыгивать на волнах, как мячик, и бесполезно отбивший хвост ящер обиженно нырнул вниз, разрывая неустойчивый мысленный контакт.

— Ты хоть попала в него? — поинтересовался правитель у телохранительницы.

— В спину, — кивнула, поднимаясь, Нефтис. — Шкура толстая, не пробить.

— Он здесь! — закричали с корабля Юлук, указывая на воду. Но ихтиозавр всего лишь скользнул по поверхности и вновь ушел в глубину.

— Добычу выбирает, — пробормотала Нефтис, сжимая и разжимая кулаки. Теперь она осталась практически безоружной.

Немного успокоившись, правитель опять обратился к смертоносцам с призывом соединить свои сознания вокруг него.

Сейчас, когда непосредственной опасности никому не угрожало, он смог вызвать из бездонной памяти восьмилапых то чувство ужаса, которое использовал при первой атаке ящера и, затаив его в уголке души, «утонуть» в вечно сером ментальном пространстве.

Здесь, в мире, где видны только живые существа и предметы, он парил в центре сферы, разделенной надвое — выше людей царил мертвый мрак воздушного океана, а ниже, под ногами, искрилась наполненная мелкими водорослями, планктоном, рыбной молодью толща воды.

Время от времени то тут, то там проскальзывали огоньки более крупных рыб. Корабли в этой плоскости бытия казались тремя кострами — ярко полыхающие жизнью, но не сгорающие на протяжении долгих часов.

А вот с южной стороны надвигается еще одно большое яркое пятно — судя по размерам, это мог быть только ящер.

— Давайте! — Посланник не настолько владел своим сознанием, чтобы излучать волны ужаса, находясь, фактически, в ином пространстве, но дать команду паукам труда для него не составляло. Уж чего-чего, а сеять страх смертоносцы умели и сами: еще совсем недавно именно таким образом они охотились на людей, «выпугивая» их из нор и схронов.

Пятно шарахнулось назад и тут же ушло в спасительную глубину.

— Кажется, отогнали, — с облегчением вздохнул Найл.

— Кирнук на нос, Лохарь на левый борт, Тупик на правый. Смотреть за морем внимательно, — приказала Назия и через корабельного паука передала распоряжение выставить наблюдателей на малые корабли. — Будем надеяться, Посланник, мы успеем заметить чудовище раньше, чем он нападет, и вы сможете опять его отогнать.

— Надеюсь, — кивнул правитель. Он подумал о том, что завязать торговые отношения с новыми землями будет непросто. Вряд ли купцы станут охотно плавать через моря, заселенные гигантскими ящерами.

Хотя, если верить морякам древности, гиганты морских глубин всплывают к поверхности очень и очень редко. Может, ящера теперь еще лет сто никто не увидит?

Корабли час за часом резали форштевнями угрюмые волны, но ихтиозавр, словно желая подтвердить надежды Посланник, больше не появлялся.

— Ладно, — махнула рукой Назия. — Не голодать же нам теперь из-за него. Наблюдателям стоять на местах, остальные могут обедать.

И опять соленая рыба. Найл искренне позавидовал сидящим в трюмах паукам, способным обходиться без пищи до года, если они никуда не идут и не шевелятся. Уж лучше не есть ничего, чем постоянно одно и то же.

Морячка, наскоро соскребя зубами мясо с костей нескольких круто просоленных рыбешек, запила пищу водой и заторопилась наружу. Поначалу правитель не понял, в чем дело, но выйдя после обеда из каюты, с удивлением обнаружил, что уже смеркается.

Стараниями ихтиозавра он совершенно потерял чувство времени, и теперь явно не успеет произвести разведку пути.

Тем не менее, Назия не отдавала приказа спустить паруса — ей явно не улыбалось дрейфовать неподалеку от мест обитания морского чудища. Она просто изменила построение флотилии: теперь первым шел корабль Юлук, на полкилометра за ним — флагман, за которым тянулось в кильватере судно шерифа.

Найл явственно ощутил мысль морячки: если первый из кораблей напорется на препятствие, остальные услышат крики и импульсы боли, и успеют остановиться. Команда на первом судне и так поредела почти вдвое, ею можно рискнуть во имя остальных.

— Все в порядке, Назия? — негромко спросил правитель, остановившись рядом с ней.

— Идите отдыхать, Посланник, — предложила в ответ морячка. — Мне этой ночью все равно будет не до сна.* * *

Завтрак состоял, естественно, опять из соленой рыбы с отдающей затхлостью водой.

Когда Найл и телохранительница вышли на палубу, флотилия уже перестроилась треугольником: флагман впереди, малые корабли по сторонам и чуть сзади. За рулем стоял Тигнай, а Назия, едва увидев выспавшегося Посланника, ушла в свою каюту и легла в постель, даже не притронувшись к еде.

Корабли продолжали мерно переваливаться через ставшие более высокими волны, упрямо пробиваясь на юг, попутный ветер надувал паруса, и единственное изменение, которое заметил правитель — рыбу никто из моряков больше не ловил.

— Это они зря, — нащупал Найл за пазухой снасть. — Если кончится питьевая вода, нам станет не до страха перед ящером.

— Слева, слева! — послышался испуганный крик с корабля шерифа Поруза.

Волны разошлись, демонстрируя морякам бугорчатую спину, скользящую по направлению к малому кораблю.

— Догнал все-таки, — бессильно скрипнул зубами Найл.

Звонко защелкали арбалеты, и несколько раз всплеснулась вода — северянин, похоже, успел подготовить свой отряд к встрече с чудовищем. Ихтиозавр болезненно дернулся, свернул в сторону и нырнул.

Разумеется, удары арбалетных болтов причиняли ему не больше вреда, чем булавочные уколы — но и уколы булавкой мало кому доставляют удовольствие. Особенно, если не ожидаешь от жертвы вообще никакого сопротивления.

Найл спустился с мостика, прошел на нос, где под широкой площадкой корабельного смертоносца расположились братья из его отряда, нашел взглядом знакомое лицо:

— Навул, у вас арбалеты есть?

— Да, четыре штуки, — поднялся с палубы паренек.

— Зарядите их и приготовьтесь стрелять по морскому чудовищу. Ему это почему-то не нравится.

— Сейчас сделаем, Посланник, — оживились братья, предвкушая хоть какое-то развлечение.

— Метьтесь в глаза.

Последняя фраза была всего лишь пустым пожеланием. Ихтиозавр, в отличие от крокодила, не имел привычки плавать по поверхности, выставив наружу ноздри и глаза.

Стрелять придется туда, куда придется. Лишь бы попасть.

Правитель вернулся на мостик, взялся за перила, послал мысленный призыв ко всем смертоносцам и сосредоточился, привыкая к состоянию резко расширившегося сознания.

Способность соединять свои разумы и безупречная память были на протяжении многих столетий основным преимуществом восьмилапых над людьми. Да, пауки не отличались способностями к фантазии, к неожиданным решения. Зато, столкнувшись с трудной задачей, смертоносец мог обратиться за помощью к ближайшим собратьям, увеличивая свойразум в десятки, а если нужно — в десятки тысяч раз. Если задача не требовала быстрой реакции, объединенное сознание всегда позволяло найти самое верное, оптимальное решение в любой ситуации. К тому же, удачный ход оставался в памяти пауков навсегда — для всех последующих поколений.

Ощущение при «едином» сознании напоминало чувство, возникающее при выходе на свежий, прохладный воздух из тесного душного помещения: необычайная легкость мыслей,эйфория, приятное головокружение от наполняющей тело невесомости.

Для того чтобы хладнокровно и точно использовать новые способности требовалось успокоиться, сродниться с новым состоянием. — Он за кормой, за кормой!

На этот раз присутствие гиганта моря выдавали лишь появившиеся на поверхности водоворотики, возникающие над быстро плывущим телом. Но если метровый слой воды являлся непробиваемой преградой для стрел, то остановить разум ему было не по силам.

Посланник Богини потянулся в холодные волны своим сознанием, прикоснулся к мозгу ящера, но трогать его не стал, растекаясь по всему телу.

Теперь это он, именно он неторопливо шевелил хвостом, нагоняя крупную незнакомую дичь, это он время от времени подгребал задними и передними лапами, удерживая телов нужном положении, это у него болезненно чесалась спина в местах попадания стрел, именно он чувствовал легкий голод — не настолько сильный, чтобы плыть в полные жизни северные воды на охоту, но вполне достаточный, чтобы потратить силы на погоню за приплывший прямо в пасть едой. Нужно только изловчиться и оглушить ее хвостом, и потом спокойно разорвать на куски и сожрать.

Найл подвсплыл рядом с самой большой дичью, опустил голову вниз, нырнул, готовясь подвести к ней хвост и нанести удар — как вдруг спину опять несколько раз болезненно укололо.

Он резко взмахнул хвостом, уходя в глубину, и удара опять не получилось.

Значит, незнакомые животные умеют сопротивляться. Придется потерпеть, прежде чем хлестнуть хвостом — а уж после этого перестают отбиваться даже самые злобные акулы.

Правитель со всей силы сжал кулак, а потом резко вбросил это ощущение невероятно напряженных мышц в чужое тело. Ихтиозавра мгновенно скрутило болезненной судорогой — сознание его захлестнуло уже самыми настоящими паникой и страхом. Обездвиженный ящер, свернутый онемевшими мышцами в кольцо начал медленно тонуть, погружаясьв бездонную бездну, а Найл продолжал удерживать его в состоянии «сжатого кулака» до тех пор, пока мог дотянуться до врага своими мыслями.

— Уф, — перевел дух правитель, разрывая контакт с пауками. — Надеюсь, больше мы его не увидим. — Кого не увидим? — удивилась Нефтис.

Найл усмехнулся — произошедшая на ментальном уровне схватка осталась совершенно незамеченной людьми. И уж тем более они не подозревали, что чудовище уже не кружит возле флотилии, выбирая момент для атаки, а тонет во мраке морских глубин.

— Хорошо бы перекусить, — попросил правитель. — Я здорово проголодался.* * *

Ближе к вечеру волнение на море почти утихло. Силы легкого ветерка еле-еле хватало на то, чтобы не дать парусам обвиснуть. Скорость флотилии упала настолько, что корабли двигались медленнее пешеходов.

— Как бы ветер не переменился, — поморщилась Назия, вглядываясь в небо. — На веслах против ветра мы к семени Богини будем не меньше месяца идти. Да еще ничего кроме рыбы на борту нет. Этак и цинги недолго дождаться.

Морячка еще раз вгляделась в небо, тяжело вздохнула:

— Весла на воду! Давай-давай, разомнитесь, а то засиделись от безделья. Оба борта не торопясь — и-и, р-раз. И-и, р-раз! Темп держать!

Малые корабли тоже вспенили веслами воду, помогая парусам двигать судно.

Назия с тревогой повернулась к кораблю с отрядом Юлук: вместо шести весел с каждой стороны из уключин выглядывало только по три. Морякам приходилось грести в куда более частом ритме, чем на флагмане, но они все равно постепенно отставали от флагмана.

— Ничего, — решила Назия. — До вечера продержатся, ночью отдохнут, а что утро нам приготовит, еще неизвестно.

Она перевела взгляд на другой корабль и с ужасом увидела, как из воды поднялись две пятиметровые челюсти, сомкнулись на носовой части и резко тряхнули судно из стороны в сторону. Весла попадали на воду — гребцы от неожиданного толчка свалились со скамеек.

Смертоносец на носовой площадке откатился на самый край, и чудом удержался, успев прилепиться брюшком к доскам. Люди такими способностями не обладали — хозяйка корабля и рулевой, стоявшие на мостике, отлетели к поручням и кувыркнулись в воду.

— Да стреляйте же! — закричал Найл, одновременно посылая энергичный мысленный импульс братьям на носу. Но пока те успели подхватить арбалеты и прицелиться, ихтиозавр уже успел спрятаться под поверхностью.

— Веревку бросайте! — эти слова предназначались уже морякам.

Люди отчаянно работали руками, пытаясь догнать уходящее вперед судно, а гребцы на нем еще только рассаживались на скамьях, оглядывались и пытались сообразить, что делать.

— Веревку бросайте! — опять закричал правитель. — Эй, на судне! — зычно гаркнула Назия. — Оба борта назад сильно! И-и, р-раз! Задние гребцы на корму бегом, сбросить веревку!

На подвергшемся атаке корабле зашевелились. Весла зарылись в воду, выгнулись, останавливая движение.

На мостике появились люди, среди которых Найл заметил арбалетчиков — похоже, шериф Поруз хотел защитить выпавших за борт от нападения.

За корму упала длинная веревка. Первой к ней подплыл моряк, остановился, поджидая хозяйку.

Поверхность разорвали раскрытые челюсти, выросшие справа и слева от людей. Найл ощутил сильнейшую эмоцию ужаса, от которой даже у него перехватило дыхание, услышал треньканье арбалетов — челюсти захлопнулись и ушли назад под волны.

— Течь в трюме!

Найл вздрогнул, но быстро сообразил, что кричат с корабля Поруза. Не хватает только потерять один из кораблей в самом начале пути! Правитель послал корабельному пауку прямой мысленный вопрос, требуя показать картинку повреждения.

Подчиняясь Посланнику, смертоносец сразу начал показывать то, что видит сам: перед правителем вырос флагманский корабль, потом картинка сместилась, и перед ним открылась палуба со скамьями гребцов, затем открытый люк трюма — восьмилапый капитан спускался вниз.

Вопреки опасениям Найла, корпус выдержал удар гигантских челюстей — не имелось ни проломов, ни сквозных пробоин от зубов. Вот только из нескольких щелей тихонько сочилась вода, растекаясь внизу.

— Я немедленно заклею все паутиной, — пообещал смертоносец.

Найл, чтобы не мешать, разорвал мысленный контакт.

Флотилию накрыла тень.

Назия вскинула глаза к небу и мгновенно побелела:

— Спустить парус! Скорее, скорее, если жить хотите! Нос налево сильно! Шевелись, шевелись! Шквал прохлопали…

Посланник оглянулся, и понял, что пока они наблюдали за схваткой малого корабля с ихтиозавром, с обратной стороны к ним подкрались огромные черные тучи.

— Люди! — он послал смертоносцу на носу мысленный приказ немедленно приклеить всех братьев к прочным столбам площадки.

Правителю уже доводилось попадать в шторм и он понимал: взбесившиеся волны мгновенно смоют непривычных к морю воинов за борт. Разумеется, привязанные к столбам и мачтам люди не смогут освободиться, если случится кораблекрушение — но если судно пойдет ко дну, у них все равно не останется шансов на выживание.

По лицу твердыми каплями дождя ударил холодный жесткий ветер. Найл огляделся, сделал шаг вперед и встал рядом с рулевым, взявшись за толстую ручку кормового весла — единственную надежную опору, за которую можно удержаться. — Нос прямо! — гаркнула Назия, и Посланник Богини, помогая моряку, навалился на тяжелый руль.

Флагман уверено уходил под сверкающие молниями тучи.

— А шторм-то, похоже, попутный, — весело оглянулась морячка, и тоже отступила к веслу, оттеснив назад рулевого. — Вроде все успели закрепить. Прорвемся.

По лицу опять хлестнуло водяной крупой, и корабль оказался в объятиях ночного сумрака. Удар ветра заставил стражницу потерять равновесие и упасть рядом с Найлом, амачту — жалобно заскрипеть. Невесть откуда взявшаяся высокая волна подкинула судно на несколько метров ввысь, после чего оно начало долгое падение в бездну. Нефтис вскочила и вцепилась в весло за спиной правителя.

— Сколько у нас нынче рулевых, — нервно рассмеялась Назия. — Теперь не пропадем.

В душе морячки страх перед бушующим морем смешивался с азартом предстоящей схватки. Пожалуй, она даже радовалась случившейся буре.

Судно врезалось бушпритом в следующую волну, по палубе прокатился поток холодной, пенящийся воды.

У Найла от неожиданности перехватило дыхание. Корабль, сбросив с себя лишнюю воду, уверенно вскарабкивался на огромную, почти семиметровую волну, замер на гребне, начал опрокидываться вперед — и Посланник Богини увидел впереди себя пропасть. Самую настоящую бездонную пропасть. Гигантский мореходный корабль на краю ее казался шариком перекати-поля, начавшего свой разбег с вершины песчаной дюны в провал между песчаными горами.

Вот корабль качнулся вперед и заскользил, увеличивая и увеличивая скорость. Минута — и вот вокруг не видно ничего, кроме темно-зеленой воды, вставшей на дыбы, выросшей чуть ли не до небосклона, оставив для обозрения только узкую полоску подсвеченной молниями черной тучи. Вертикальные стены из воды.

— Сейчас раздавит, — понял Найл.

Но упрямый корабль уткнулся носом в зеленую стену, черпнув на палубу очередной вал воды, и начал задирать бушприт, набирая высоту.

Волна несла его на себе, как щепку, но щепка стремилась ввысь, и забралась-таки на казавшуюся неприступной вершину, выдержала яростный удар возмущенного ветра, и тут же снова рухнула в пропасть.

— Ты что, не видишь? Разворачивает! — Назия навалилась на весло, командуя то ли им, то ли себе: — Нос налево сильно!

Душа екнула от стремительного падения со стены, судно зарылось глубоко в воду — дыхание перехватило, соленая жидкость защипала глаза, залилась в уши, в ноздри…

И вновь они вырвались на поверхность, успели сделать по глубокому глотку воздуха пополам с холодной пеной. Найл увидел, как на вершине горы, на которую они забираются, вырастает белый гребень и сделал глубокий вдох. Тысячетонная масса воды обрушилась сверху, до хруста ребер вдавив его в доски борта, выжав из легких весь припасенный воздух до последнего глотка… Схлынула…

— Не зевай! — тряхнула мокрой головой надсмотрщица. — Нос налево…

В лицо больно — словно мелкой галькой — врезались капли воды. Жалобно застонала мачта.

— Почище паруса… — закончить своей фразы женщина не успела, поскольку корабль опять нырнул под воду, потом стремительно помчался наверх — Найл даже подумал, чтоначал путать небо и землю.

Судно на несколько мгновений замерло на вершине очередного вала, и все четверо торопливо навалились на руль, стремясь повернуть нос поперек волн. Новый разбег, новый рывок, новый подъем, новый удар штормового ветра. Мачта опять затрещала, но выдержала.

Снова вниз, снова вверх… Посланник Богини уже не понимал — часы или минуты прошли с тех пор, когда первый порыв ветра ударила его в лицо, день или ночь стоят в окружающем мире.

— Сколько это будет длиться? — заорал он, пытаясь перекрыть ревущий ветер.

— Дольше четырех дней еще не бывало! — прокричала в ответ Назия. — Нос держи! Ты, главное, нос поперек волн держи! Не то опрокинет!

Сверкнувшая молния наполнила бушующее море коротким, но ослепительным светом. Правитель увидел, что они скользят по склону водяной горы под острым углом к гребню и потянул весло на себя, выправляя курс.

Потом опять настал мрак, и снова короткая вспышка, дающая шанс хоть немного сориентироваться.

Вспышка — весло; вспышка — весло. Найл почувствовал, что впадает в ступор, но руки и ноги продолжали исправно выполнять свою работу.

Вспышка — весло; вспышка — весло.

А потом вдруг все вокруг залило ярким солнечным светом, а волны мгновенно исчезли, словно их никогда и не было. Посланник отпустил руль, отступил к борту, уселся на палубу и привалился спиной к перилам:

— Никогда не думал, что на море может быть так хорошо, — тихо пробормотал он.

— Оглядеться на палубе! — приказала Назия, неуверенно отпуская кормовое весло. Похоже, она тоже не верила, что шторм остался позади. — Пропавшие есть?

— Кто пропал, подайте голос! — рассмеялся Найл.

Хозяйка корабля на шутку не отреагировала, дожидаясь ответа.

— Гребцы на местах! — крикнул кто-то снизу.

Посланник спохватился, послал мысленный вопрос смертоносцу на носовую площадку. Тот уже объедал свою паутину с привязанных к столбам воинов. Мокрые до нитки, братья по плоти чувствовали себя нормально, хотя и не полностью пришли в себя после свидания с бушующей стихией. Главное — все на месте, никого не смыло.

— Похоже, для нас все обошлось, — сделала вывод женщина. — Интересно, как остальные? У Алгии только половина команды на борту. А Елгу вовсе за борт смыло, судно безхозяйки осталось. Могло перевернуть. Ладно, подождем. Надеюсь, нам удастся установить мысленный контакт.

Корабельный смертоносец каждые несколько минут звал капитанов других кораблей, но ответа не было.

Вскоре стало смеркаться. Только по этому признаку Найл понял, что шторм трепал их не меньше суток.

За это время маленькие суденышки могло раскидать настолько далеко друг от друга, что и мыслью не дотянешься. Считать малые корабли погибшими пока не стоило — возможно, еще найдутся.

Посланник остановил паука и, сосредотачиваясь, послал всем восьмилапым корабля призыв к единению.

Для того, чтобы стать среди смертоносцев «своим», на равных вливаться в общее сознание пауков человеку требуется избавиться от мыслей, сделать разум пустым. Слишком уж разнится образ работы мозга у двуногих и восьмилапых разумных обитателей Земли.

Любой паук отличается безмерным терпением и способностью беречь силы. Когда перед ним возникают некие проблемы, которые требуется разрешить, он обдумывает их, ищет решение. Если все спокойно и хорошо — смертоносец не думает ни о чем.

В человеческом же разуме постоянно роятся ненужные, паразитные мысли. Мозг непрерывно работает, копошась в памяти, обсасывая давно разрешенные вопросы, придумывая посторонние ситуации только для того, чтобы тут же их разрешить. Уровня паука двуногий способен достичь, только избавившись от этого ненужного хлама.

Правитель проделывал подобное уже не раз: мысленно отступал вдаль от роящегося в сознании хаоса и ждал. Просто ждал, созерцая со стороны, как брошенный за ненадобностью бедлам постепенно рассасывается, успокаивается, оседает, точно поднятая в озере муть.

Проходит несколько минут, иногда полчаса. Изредка — час. И вот «озерная вода» становится чистой и прозрачной, и готовой отразить в себе всю вселенную, как отражает озерная гладь бесконечное небо, и порою невозможно отличить, где кончается истинный мир, а где начинается его внутренний образ.

Теперь, приобретя изрядный опыт, Найл научился очищать разум за считанные секунды: он просто встряхивался, решительно изгоняя из сознания все лишнее, очищая разум от набившейся скверны и закрывал глаза.

Знакомо екнуло в груди, возникло ощущение падения, и мир рывком раздался в стороны — это возник контакт с разумами смертоносцев. Пожалуй, сейчас его мысли стали слышны раза в три дальше, чем у самого опытного из восьмилапых.

— Говорит Посланник Богини, — излучил Найл главную мысль. — Ответьте мне все, кто меня слышит!

Правитель прислушался… Тишина. Полная тишина в огромном темном мире вокруг. Усилием воли Найл подтянул к себе границы видимости сзади и с боков, вытягивая за счет этого неширокий луч впереди себя, повел этим лучом вокруг, продолжая вызывать потерявшиеся корабли… Ничего. Он ничего не заметил даже сейчас, на расстоянии никак не меньше четырех дневных переходов.

— Слышу! — правитель вскинул руку и прикусил губу, повел «взглядом» немного назад пытаясь распознать мелькнувшие на границе видимости неясные огоньки.

Нет, не то. Корабли светились в ментальном пространстве, как плотные сгустки, как костры среди ночной пустыни. А там, вдалеке, искры жизни размазаны на широком светлом пространстве…