Чтение 15–й страницы книги ~Племя~

— Водятся, — признал северянин. — Но с этой стороны как-то… Спокойнее.

— А для еще большего спокойствия ты расчистил бункер?

— Его предки наши оставили. Пусть выглядит достойно.

— Похоже, вам не дает покоя послание, оставленное нашими предками нашим потомкам, шериф Поруз…

— Ну что вы, мой господин. Я и в мыслях не держал покуситься на послание будущим поколениям.

Разумеется, послание потомкам северянина ничуть не интересовало.

Его привлекал только металл, из которого был сделан саркофаг. Прочный, не подверженный коррозии, красивый. Под ногами шерифа находились тысячи мечей, копий, щитов, сотни тысяч шлемов, поножей, миллионы арбалетных болтов, ножей, защитных пластин.

Он испытывал то состояние, какое, наверное, испытывали испанские конквистадоры, обнаруживая в захваченных городах площади, выложенные золотыми плитами, или построенные из чистого золота жертвенники. Они физически не могли унести такой добычи — но и бросить ее тоже были не в силах.

— Ваша экспедиция принесла успех, правитель?

— Нет, шериф, не принесла. Мы потеряли шестнадцать моряков и одного брата, но не нашли ровным счетом ничего. Никаких следов семени. Придется возвращаться в море и искать проход через лес на юг. Есть там какие-то острова с растущими камнями.

— Шестнадцать человек — это непозволительно много. У нас на кораблях не хватает гребцов. Скоро нам не на чем будет плыть.

— Это вопрос должна решать Назия, Поруз. Если она решит, что людей слишком мало, она сообщит об этом сама.

— Тогда разрешите пригласить вас к костру, мой господин. У нас на ужин попали две чудесные молодые пиявки, попытавшиеся перевернуть долбленку. В отличие от мяса наземных насекомых, плоть пиявок показалась куда более плотной, упругой. Она не распадалась на отдельные волокна, хуже пережевывалась, но намного раньше вызывала ощущение сытости и давала дополнительную работу зубам, что для людей, привыкших к мягкой цивилизованной пище, было отнюдь не лишним.

— Как вы думаете, мой господин, — не удержался от вопроса северянин. — Эта глыба глубоко уходит в землю?

— Ты все-таки надеешься выковырять ее и увезти с собой, Поруз?

— Но невозможно же вот так, запросто, бросить здесь такое сокровище! Если бы удалось отделить от него хоть маленький кусочек, чтобы отдать его на пробу кузнецам — тогда бы я успокоился.

— Ты уверен, шериф, что маленького кусочка хватит тебе для успокоения? — переспросил Найл.

— Да, мой господин. За последние дни мы перепробовали все: пилили, резали, грели огнем. Разве что зубами не грызли. Имей я небольшой образец, то хоть понял бы, стоит этот самородок таких мук или нет.

— Ладно, — наевшийся правитель почувствовал, как у него слипаются глаза. — Напомни мне утром про этот разговор.* * *

Посланника Богини разбудили звуки спора. Некоторое время он лежал с закрытыми глазами, слушая, как Назия требует как можно скорее покинуть это пресноводное болотои вернуться в просторы открытого моря, а шериф предлагает ей сперва хорошенько отдохнуть.

В конце концов правитель не выдержал и сел на выворотке, протирая глаза.

— Что вы тут шумите в такую рань?

— Да вот, наша командующая флотилией предлагает все бросить и немедленно уходить в море.

— Назия, в каком состоянии корабли?

— Один нуждается в небольшом ремонте, но все готовы немедленно поднимать якоря.

— Гребцов хватает? — поскольку морячка этот момент обошла, Найл решил спросить ее сам.

— Гребцов мало, — признала Назия. — Но для спуска вниз по течению много сил не нужно, а в море можно пользоваться парусами.

— Что ж, если ты так считаешь, — пожал плечами Посланник. — Тогда попытаемся идти под парусами.

— Нужно хотя бы позавтракать на берегу, — в голосе шерифа прозвучала обида. — А не качаться на этих дощечках.

— Ладно, — Найл встал. — Будет тебе твое сокровище. Назия, потерпи с отплытием еще пару часов.

— Вы рассчитываете за два часа отрезать часть этого металла? — оживился северянин. — Это совершенно невозможно. Мы использовали самые лучшие клинки: они не оставляют даже царапины!

— Когда вы расчищали бункер, вы находили какие-нибудь камни, булыжники?

— Да, несколько штук…

— Это хорошо. Значит, не придется у Назии балласт с кораблей выпрашивать. Несите их сюда. И десяток веток в пару пальцев толщиной выберете.

Из веток Найл мечом нарубил палки в метр длиной, потом попросил ближайшего смертоносца приклеить к их концам по камню.

— Понимаете, шериф, — подошел правитель к углу бункера и примерился тяжелой уродливой булавой к самому краю. — Это вы, в своей цивилизации, привыкли, что одни материалы режутся другими, более твердыми. А я двенадцать лет своей жизни провел в пещере, в каменном веке. И успел ознакомиться с другим постулатом: перед настойчивостью и трудом отступает все.

Он широко размахнулся и начал лупить своим орудием в одну и ту же точку сантиметрах в пятнадцати от угла.

Минут через десять такого труда камень хрустнул и развалился на несколько кусков. По рядам собравшихся вокруг братьев прокатился вздох разочарования, но Найл не смутился, взялся за следующую «булаву» и продолжил работу. Второго камня хватило на пятнадцать минут, третьего — всего на несколько ударов.

Однако в том месте, куда постоянно падали тяжелые удары на металле уже проявилась небольшая деформация — выемка, проплешина в идеальной поверхности.

Посланник расколотил об угол еще два булыжника, с одного удара превратил в мелкий щебень третий, начал долбить бункер четвертым. Неожиданно послышался легкий щелчок, хруст — и угловой кусок металла отскочил в сторону, обнажив на месте скола белую матовую поверхность.

— Вот так, — Найл выпрямился и, поморщившись, расправил плечи. — Я думал, это займет раза в три больше времени. Вы теперь довольны, шериф Поруз?

— Так, наверное, таким образом можно еще несколько кусков отколоть?

— Вы помните, что говорили мне вчера вечером, шериф?

— Помню, — северянин с досадой махнул кулаком. — Надо было про несколько кусков договариваться!

— Да ладно тебе, Поруз, — улыбнулся Найл. — Если этот кусок представляет собой хоть какую-то ценность, по возвращении я дам тебе пять кораблей, плыви сюда и хоть целый год занимайся разработками. А сейчас у нас совершенно другая задача. Ты помнишь, зачем мы приплыли на эту сторону моря?

— Сворачиваем лагерь! — скомандовал северянин, пряча драгоценный кусок себе за пазуху. — Переходим все на корабли. Смотрите, ничего не забывайте! Сюда мы вернемся не скоро.* * *

От разлива до моря суда скатились без каких-либо приключений, если не считать двух нападений пиявок. Первый раз добрый десяток еще неопытных молоденьких черных кровососок от силы двухметровой длины несколько минут дружно бились головами в толстый борт флагмана и, вроде бы, даже пытались его прогрызть, но толку, естественно, не добились. В другой — одна-единственная паразитка легким движением тела опрокинула волокущуюся на буксире долбленку.

Уже привычные к этому моряки быстро подволокли лодку к корме, приподняли, давая воде вытечь, после чего снова отпустили прыгать по кильватерным волнам.

Теперь Посланник Богини начал понимать, почему обитатели морского леса считают сушу обителью злобных проклятых существ. Счастье еще, что мангровые леса стоят на соленой воде — иначе эти черные ленты вообще не дали бы людям пользоваться пирогами.

Тут Найл вспомнил про пресную воду, хранящуюся в кувшинах в каждой из хижин. Откуда туземцы ее берут? Неужели отправляются сюда, в смертоносные для них пресные воды? Очень может быть — не даром пиявки умеют так лихо разделываться с их пирогами.

Хотя, возможно, жители морского леса собирают дождевую воду. А еще скорее, используют оба источника: при долгой засухе приплывают за пресной водой сюда, а в остальное время с надеждой ждут дождей.

Приближение настоящего леса ознаменовалось появлением молодых ростков, напоминающих вросших в мелководье длинноногих пауков — высокие ажурные корни, неотличимые от широко расставленных лап, прикрытые сверху россыпью крупных, с человеческую голову, светло-зеленых цветов с толстыми мясистыми лепестками.

Пахло от них, как ни странно, натуральным пчелиным медом. А может, сладковатый аромат распространяло какое-то другое растение, невидимое с борта корабля.

Здесь еще разрезали воздух крупные мухи и мотыльки, звенели тонкими крылышками комары, выставляли из воды бронированные попки жуки-плавунцы, но над всей этой жизненной суетой уже реяли крупные желтые лесные стрекозы, готовые защищать воздушное пространство от любого летающего или ползающего чужака. Водное пространство морского леса защищала сама вода — горькая морская соль вставала на пути обитателей Голодной реки непреодолимой стеной.

Несмотря на сгущающиеся сумерки, Назия вела флотилию вниз по течению до тех пор, пока жужжание мошки и занудное пение комаров не осталось далеко позади. В темноте отодвинувшиеся почти на сто метров берега казались сплошной темной стеной, и только на рассвете стало ясно, что это выпирающие из воды мангровые деревья. Экспедиция вышла в море.

Напор течения заметно ослаб — истекающая из реки прозрачная вода частично уходила в стороны, просачиваясь между корнями деревьев.

Слева, далеко над горизонтом, ползли густые облака. Наверное, там было очень ветрено, но сквозь заросли Грязного леса неизбежные в свежую погоду волны пробиться не могли, тратя все свои силы на взбаламучивание ила и грязи со дна. Зато правый, обитаемый лес волнения почти не ощущал, и вода хранила там изумительную прозрачность, столь важную для охотящихся с помощью луков туземцев.

Найл вспомнил, что нарушителей обычаев в кланах принято изгонять в Грязный лес. Получается, их обрекали на голодную смерть — что бы пустить стрелу, не вспугнув добычи, рыбу требовалось разглядеть с расстояния хотя бы двух метров.

С правого борта из глубины поднялась черная лента пиявки, скользнула вдоль борта в направлении долбленки, но атаковать не стала, снова растворившись в глубине.

Похоже, пресная и морская вода перемешались здесь еще не до такой степени, чтобы убить пресноводного паразита, но вполне в достаточной, чтобы отбить у него аппетит.

— Весла на воду! Оба борта не торопясь! — скомандовала Назия.

По мере ослабления течения все сильнее ощущалось влияние встречного ветерка, напирающего на высокие носы кораблей. Пары весел, обеспечивающих управляемость судов стало явно недостаточно для нормального движения.

Найл оглянулся.

На обоих малых кораблях вместо семи пар весел воду вспенивали только четыре. Флагман мог похвастаться всеми десятью парами, но на многих скамьях сидели не положенные два гребца, а по одному.

Судя по всему, моряков на флотилии хватало только на два полноценных экипажа… Но предложить Назии бросить один из малых кораблей у правителя язык не поворачивался.

Еще одна ночевка под мерное пошлепывание волн о борт, и с утра Посланник Богини начал вглядываться в деревья, разыскивая знакомое место. Его всегда удивляли мысли горожан, считающих все лесные заросли на одно лицо. На самом деле любая рощица имеет свой, неповторимый признак. Где-то много низового кустарника и пышные лиственные деревья, где-то над овальными кронами торчат хвойные пики, где-то опушка пахнет сладковатыми камнеломками, где-то кисловато-резким зверобоем, где-то терпким шиповником. Это в городах, куда не пойди, везде только стены да окна, стены, да окна, стены…

— Стой! Все, Назия, пришли.

— Весла на борт! — моментально отреагировала морячка. — Тигнай, Кирнук, сбросить якорь!

Буруны перед высоко загнутыми носами мгновенно опали, флотилия разошлась немного в стороны — чтобы не задеть друг друга бортами во время стоянки — и замерли, мерно поворачиваясь под порывами ветра и воздействием совсем уже слабого течения.

— Вы уверены, что это здесь, правитель? — обвела взглядом стену мангровых деревьев командующая флотилией.

— Разумеется. Вон стоят рядом три дерева одинаковой высоты, рядом одно с раздвоенной вершиной, и тут же еще два на треть меньше ростом. — Найл задумчиво потер подбородок. — Да, сами они о нашем визите могут не догадаться. Дай мне двух гребцов, придется нам с Нефтис снова плыть в клан Ореховых Стержней.

Посланник резко развернулся к лесной стене, ощутив там шевеление и характерные для человеческого мышления импульсы беспокойства.

— Странно… Они ведь знают, кто мы такие… Почему тогда боятся? Не успели приготовить ткань? Или что-то случилось с Айваном?

У правителя возникло желание взять вместо гребцов еще троих воинов, но он тут же передумал: перевернуть долбленку с пятью тяжело вооруженными воинами куда проще, чем с умеющими работать веслами гребцами. Если уж клан Ореховых Стержней приготовил ловушку, то воинов лучше сохранить для ответного удара. Плавать ведь можно не только на пирогах, но и на узких плотах — а разницу в скорости и маневренности вполне компенсируют пара арбалетов.

На мостик поднялись хорошо знакомые Найлу Лохарь и Тигнай и принялись подтягивать лодку. Похоже, морячка пожертвовала для него самыми опытными людьми.

По веревке правитель первым спустился вниз, занял место на корме, следом опустилась Нефтис, сразу перебросив щит из-за спины вперед и прикрыв собой Посланника Богини. Гребцы соскользнули почти одновременно, привычным рывком распустили узел и взялись за весла.

— Куда плывем, мой господин? — деловито поинтересовался Тигнай.

— Видите во-он то дерево с раздвоенной вершиной? Нам нужно мимо него и в глубь леса по прямой.

Моряки опустили весла в воду вдоль борта, несколькими толчками повернули долбленку носом в указанное место, после чего принялись разгонять ее сильными толчками.

— Теперь немного левей, мимо дерева с низкими ветвями. А толстое поросшее мхом дерево лучше обойти справа, — поначалу Найл пытался объяснять дорогу подробно, но вскоре перешел на более простые и ясные команды: — Нос левее, нос правее, нос прямо.

Спустя час на пути встретилась одинокая пирога с двумя туземцами. Найл положил руку на рукоять меча, прощупывая их мысли, но агрессивности в их сознании не обнаружил. Скорее, их наполняла некая отчужденность, опасливость — примерно такая, какую испытывает любое животное или насекомое при встрече с ядовитой змеей.

— Кажется, здесь все-таки что-то произошло, — покачал головой Посланник. — Нефтис, будь на всякий случай настороже.

Пирога прошла под полом одной из хижин — от стоящей неподалеку кухни доносились аппетитные запахи копченостей. На мостик выглянула женщина и тут же шарахнулась назад, боясь, что ее заметят.

Тут же послышался дружный детский плач — словно дети почувствовали приближение чужаков сквозь глухие стены своей «ямы» и тоже испугались. Еще час дороги, и Найл узнал мангры, удерживающие дом вождя.

Веревка входной хижины приглашающе свисала вниз. Правитель, кивнув Нефтис, поднялся наверх, подождал стражницу. Почти в ту же минуту, как внутрь забралась Нефтис, на ведущем в хижину мостке появился Айван.

— Рад видеть тебя, Посланник! Рад видеть тебя, Нефтис!

Брат по плоти выглядел вполне жизнерадостным, даже веселым.

Правда, казалось странным, что в своем доме он ходит с мечом на поясе и со щитом за спиной. А еще возле входного люка стояло несколько тонких жердей с обожженными кончиками: такого в хижинах туземцев правитель раньше не видел.

— Сейчас я прикажу Жувии принести моркхи и вареных крабов, — пообещал воин. — Рыба вам наверняка надоела в любом виде, по себе знаю.

— Ты тут совсем обжился, — улыбнулся Найл. — Каково тебе в роли вождя племени?

— Спокойно тут, — пожал плечами паренек. — Рыбу я ловить не умею, ее мне местные жители приносят. Крабов Рия хорошо собирает. Три раза на нас соседи пытались напасть, но мы их быстро отогнали.

Айван улыбнулся приятным воспоминаниям, и Найл получил возможность взглянуть на прошлое его глазами:

В первый раз, когда перепуганные туземцы с женами и детьми стали набиваться к нему в дом, а по воде внизу заскользили десятки пирог с воинствующе вопящими врагами, он растерялся. Случилось это через день после отплытия флотилии. Похоже, соседи клана Ореховых Стержней прослышали про беду своих ближних и примчались поучаствовать в грабеже.

Они были совершенны уверены в уничтожении дома вождя, и его сохранность доставила бандитам неприятный сюрприз. Однако отступать они не собирались, рассчитывая, что клан Рыжих почти наверняка разграбил накопленные на случай осады припасы.

Распределившись по дому и немного успокоившись, туземцы заняли места на мостиках и стали методично пускать вниз двухметровые стрелы с острыми наконечниками из рыбьих костей.

Брат по плоти видел, как тяжелые стрелы, выпущенные из слабых луков падали, не пролетев и десятка метров, как их хрупкие наконечники тут же ломались, задев борт пироги или ударившись в лопасть весла, которыми прикрывались нападающие. И тогда он решил пойти на единственную эффективную, по его мнению, меру: схватившись за веревку,он громко крикнул:

— За мной! — и ринулся вниз.

Удар тела легко опрокинул пирогу, в которую Айван собирался спрыгнуть, но воин успел отреагировать: он не разжал рук и позволил веревке откачнуться в другую сторону, сбросив его в другую лодку.

Пока растерявшиеся туземцы соображали, как следует поступать, и пытались удержать равновесие, он молниеносно пронзил одного мечом, прыгнул на второго, приложив его рукоятью в лоб. Ближняя пирога двинулась на помощь — Айван прыгнул на нее и, естественно, опрокинул. По счастью, неподалеку оказались корневища мангрового дерева. Воин, швырнув перед собой щит, выбрался туда, поднялся на ноги.

Туда же вылез и один из туземцев, закричал Айвану в лицо что-то обидное и моментально схлопотал окантовкой щита под ребра. Второй туземец из опрокинутой пироги вылез на другой корневой пучок, начал подпрыгивать, размахивая деревянным мечом, воинственно орать.

Брат по плоти огляделся, увидел плывущее весло. Айван вложил оружие в ножны, выловил весло и начал с помощью его Т-образной рукояти подтягивать к себе перевернутую пирогу.

Остальные воины нападающего клана устремились на него, взявшись за луки. Для более верного выстрела они подплывали практически в упор. Поначалу Айван спрятался защит, прислушиваясь к мерному стуку безопасных для толстого дерева стрел, а потом просто прыгнул вперед, дотянувшись до слишком близко подплывшего врага кончиком клинка.

Неустойчивая долбленка нападающих перевернулась. Раненый, оставляя за собой розовый кровавый след и крича от боли, поплыл прочь, а второй туземец попытался, опираясь на дно лодки, стукнуть брата веслом по голове. Айван поднырнул и со всей силы ткнул его мечом в живот. Под водой удар получился не очень сильным, но кровь потекла, и противник обратился в бегство.

Теперь туземцы не решались приблизиться к гостю из моря даже на дистанцию выстрела, грозя луками издалека. Айван опять вылез на корни, выволок сюда же трофейную пирогу, перевернул, выливая воду, а потом забрался внутрь и кинулся в безумную атаку, поставив перед собой щит — придерживая его зубами, неумело гребя веслом и с трудом сохраняя равновесие.

Нападающие издалека выпустили в него несколько стрел и развернули пироги. Пожалуй, только после этого Айван заметил, что клан Ореховых Стержней его не поддержал, иоставил сражаться в одиночку.

Ко второму набегу воин успел подготовиться куда существеннее. Вспомнив опыт жизни в Дельте и переход через Серые горы, он выбрал наиболее подходящие к его руке жерди, заготовленные для строительства прежним вождем, слегка обтесал и обжег на огне, придавая острию прочность.

Когда через день после первых желающих пограбить появились следующие, то с мостков и из люка хижины в них полетели не только тонкие стрелы, но и толстые заостренные жерди. Брошенные сильной, уверенной рукой, они не только рвали беззащитные тела, но и пробивали днища долбленок.

Ошарашенные жестоким отпором, охотники до чужого добра сразу уплыли, бросив на произвол судьбы лодку с телами двух еще живых воинов.

Они вернулись спустя три дня, вдвое большим числом — потребовали отдать им морского змея, принявшего облик человека, угрожая жестокой войной. Но разговаривать пришельцам пришлось с Айваном — ни один из членов клана Ореховых Стержней уже давно не решался ни словом, ни взглядом спорить с оставленном в доме заложником.

Смертников лезть по деревьям в хижину у нападающих все-таки не нашлось, а падающие вниз простенькие копья отбили охоту крутиться вблизи дома. Туземцы поехали грабить окрестные дома, а Айван приказал спустить одну из подвязанных у дома долбленок и кинулся в погоню.

На этот раз воины клана не решились ему перечить — трое из них сели в пирогу гребцами, а он занял позицию на носу, прикрывая их от возможных стрел щитом.

Подобной наглости охотники за «морским змеем в человеческом облике» не ожидали, рубиться глаза в глаза со змеем не собирались — а тут еще щит лишал их возможности использовать стрелы, сверкающий стальной меч рубил лопасти весел с такой же легкостью, как и человеческие тела.

Оставив в водах клана Ореховых Стержней шестерых погибших, нападающие предпочли поскорее сбежать.

— Да, ты хорошо потрудился, — задумчиво кивнул Найл. — Люди клана довольны?

— Странные они какие-то, — пожал плечами Айван. — Кажется, они недовольны тем, что мы разогнали грабителей.

«Ничего удивительного, — подумал Посланник Богини. — Здесь привыкли, что во время войны изредка кого-то могут ранить, а иногда и убить. Десятки убитых и раненых заодин набег выходит далеко за пределы их понимания».

Прямо обычаи морского леса Айван не нарушал: тех, кто нападет на клан местным воинам убивать можно. Но количество… Нет ничего удивительного, что его признали морским змеем.

— Клан успел изготовить парус? — поинтересовался правитель.

— Я думаю, да, — кивнул брат. — Черный Волос уже несколько раз спрашивал, когда ты заберешь откуп.

— Вот, — развел руками правитель. — Я пришел за ним.

— Сейчас, — поднялся Айван, шагнул на мостик и столкнулся там с несущей кувшины Жувией. — Накрывай здесь, — распорядился он. — Пусть гости сытно поедят и от душивыпьют.

— Да, господин, — кивнула женщина.

Воин остановился, подождал, пока она уйдет, а потом неуверенно сообщил:

— Я хочу забрать ее с собой.

— Жувию?

— Нет, Рию.

— А она согласна? Парень промолчал.

— Ты знаешь, Айван, — осторожно объяснил Найл. — У нас с племенем Ореховых Стержней договор, и нарушать его я не буду. Не хочу остаться в памяти здешних людей обманщиком. Рии в договоре нет, поэтому против ее воли забрать девушку я не могу. А если она захочет сама, то пусть плывет с нами. Айван кивнул и ушел.

— Позови гребцов, — попросил Нефтис правитель и налил в чашу немного моркхи. — Они тоже голодные.

Вскоре Жувия принесла большую чашу, полную вареными крабами, и гости сели к столу. Гребцы, увидевшие крабов впервые в жизни, отнеслись к ним с недоверием, но вскоре вошли во вкус, с хрустом разгрызая крепкими зубами клешни и панцири. Найл только головой качал — сам он предпочитал раздирать угощение на части и высасывать чуть сладковатое, пахнущее водорослями и дымком мясо.

— Она согласна! — влетел в хижину счастливый Айван. — Она согласна, Посланник.

— Поздравляю, — не смог сдержать улыбки Найл. — Так ты послал ее за Черным Волосом, или забыл?

— Послал, — воин ухватил кувшин и сделал несколько глотков прямо из горлышка. — Конечно, послал, как же без этого? Как только согласилась, так сразу и послал…

Черный Волос появился еще до того, как гости закончили обедать, но сесть за стол отказался:

— Мы приготовили откуп. Вы можете его забрать.

— Хочу, чтобы его привезли на корабли, Черный Волос. После этого я буду считать, что этот дом принадлежит вам.

Старик помялся, но возражать не посмел.

— Хорошо, пришелец из моря, мы доставим откуп к вам на корабли.

Туземец тут же спустился в люк, а Найл повернулся к своему воину:

— Айван, у нас на судах не хватает моряков. Скажи, может кто-нибудь из людей клана согласится отправиться с нами? Мы заплатим им за работу столько, сколько они захотят и доставим обратно сюда.

— Я могу спросить об этом, Посланник. Только для этого нужно посетить ближайшие дома.

— Если клан Ореховых Стержней честно выполнил свое обещание, — поднялся Найл, — ремонт корабля Поруза займет не меньше двух дней. Бери свою Рию, и послезавтра жду тебя на флагмане. Надеюсь, не одного.

Бревна для мачты и поперечной балки туземцы доставили вплавь, «своим ходом». Насколько понял Посланник, и то и другое сохло два года, подвешенные на деревья на высоте пяти метров — именно пяти, иначе бревно или рассыхалось, или начинало подгнивать. Теперь трехчасовое пребывание в воде уже не могло причинить им вреда, поэтому двое туземцев просто скинули бревна вниз, оседлали, и погнали через лес, привычно работая веслами. Огромный рулон ткани еле поместился в большой пироге, оставив место только двум гребцам.

Моряки сразу стали затягивать бревна на корабль Поруза — пока не намокли, а ткань Найл приказал разложить на палубе флагмана. Черный Волос, для которого посещение столь гигантской лодки казалось путешествием в иной мир, держался с достоинством, ожидая приговора. Ну что, Назия, хватит этой ткани на парус? — поинтересовался Посланник.

— Пожалуй, хватит, — кивнула морячка. — Ванты и крепеж мы сделаем из паутины, брус тоже нормальный. Завтра твой шериф сможет идти под парусами.

— Откуп получен, — повернулся Найл к старому туземцу. — С этой минуты дом вождя ваш.

— Спасибо, гость из моря, — кивнул Черный Волос, одновременно стремящийся как можно скорее убежать с демонической гигантской пироги, и узнать ответ на вопрос, много дней терзающий его душу: — Кто ты таков, гость из моря, если морские змеи служат у тебя простыми воинами, а твои женщины шутя побеждают вождей?

— Я человек, Черный Волос, — ответил Найл, понимая, что туземец все равно ему не поверит. — Я всего лишь человек, и горжусь этим званием.

Но старик, разумеется, не поверил.

Он подумал о том, что перед смертью удостоился видеть самого Великого Брата, зачем-то пожелавшего взглянуть на земли проклятых мертвецов, и заторопился вниз.