Чтение 13–й страницы книги ~Тёрн~

— Мне ничего не надо — я привык на подножном корму, — отказался дхусс. — Лето, чего ещё желать?

— Я тоже воздержусь, — присоединилась Нэисс.

— И я, — вздохнул Кройон. В лесах демон пробавлялся случайной добычей, кое-как запекал в угольях пойманных птиц или зверушек, когда Тёрн разрешал устроить костёр, и Мигом проглатывал вместе с перьями и костями. — Ибо недостойный страшится единым духом оставить многомудрого мэтра Ксарбируса совсем без припасов…

— Напрасные страхи, напрасные, — доктор многих наук извлек тыкву-долбленку, выдернул затычку, отмахнул на себя ладонью по извечной привычке всех алхимиков, втянул воздух ноздрями. — А-ах, забористая! Восстанавливает силы, утоляет в равной степени и голод, и жажду, возвеселяет, дарует здоровый сон. Личная разработка меня, скромного слуги вашего. Отдаю бесплатно, то есть даром. Угощаю в честь начала совместного пути.

— Приму с благодарностью, — Стайни первая потянулась к долбленке.

Сидха проследила за её движением с плохо скрываемой ревностью — бывшая Гончая сейчас ничем не напоминала себя прежнюю, полуживую и окровавленную, бессильно свисавшую с широкого плеча Тёрна. Отточенные движения, конечно, далеко не столь быстрые, как у действующей слуги Некрополиса, но осанка и чёткость остались, вплавившись, наверное, в самую сердцевину костей.

— У-ух! — выдохнула Стайни, утирая губы тыльной стороной ладони и восхищённо покачивая головой. — Пивала я у Мастеров всякого, но чтобы такое… кажется, горы сейчас сверну и вверх ногами поставлю!

Ксарбирус сиял, словно первый ученик и зубрила, получивший, наконец, похвалу одноклассников.

— Редчайшие ингредиенты, редчайшие! Особый процесс дистилляции, точный отбор фракций! Проверено многократно. С твоего разрешения, Стайни, милочка, я тоже глотну. Иесли больше никто не выразит желания, я бы возглавил процессию. Ибо, не в обиду остальным, местные леса я знаю лучше собственной ладони.

Алхимик и впрямь хорошо подготовился к дороге. Лёгкая куртка и просторные порты с глубокими же карманами, более напоминавшими пришитые к штанинам мешки. Широкий пояс, увешанный мелкими кожаными сумочками. Оружия Ксарбирус не носил, во всяком случае на виду, взяв с собой, подобно дхуссу, тяжёлый посох из отполированного стволамолнийника — дерева, известного прямизной, прочностью и отсутствием сучков. Из него получались лучшие копейные древки на всём Срединном Райлеге.

— Что ж, тронулись, — кивнул спутникам и Тёрн.

Ведя в поводу нагруженного тягуна, всё ещё недоверчиво косящего на демона фиолетовым глазом, алхимик бодро зашагал к краю полянки, где брала начало неприметная тропка. Заросли сомкнулись за его спиной, и лес словно бы поглотил человека.

— После вас, — Кройон расшаркался перед Стайни, оставляя целые полосы взрыхлённого когтями дёрна.

Маленький отряд шагал на запад.

Глава 6

— Вот он, Делэр, — Ксарбирус опирался на посох. Впереди, за его спиной, под холмами, средь зелёного занавеса мелькала серо-стальная гладь неприветливой реки.

Целую седмицу они пробирались на запад — нехожеными звериными тропами, обходя перекрёстки хоть сколько-нибудь торных дорог. К закату от Семме человеческие, равно как и нечеловеческие, поселения быстро сошли на нет. Исчезли починки — пахари не селились здесь поодиночке. Сжался до едва различимой колеи наезженный ближе к востоку тракт — по настоянию алхимика они несколько раз сторожко подбирались к обочине, стараясь увидеть побольше с какого-нибудь холма или дерева, причём Ксарбирус ловко лазил на вершины сам, словно молодой. Нэисс, умевшая ходить по лесу верховыми путями от ветви к ветви едва ли не лучше, чем по ровной земле, сперва обижалась, но потом привыкла.

— Чужие глаза своих не заменят, своенравная моя сидха, — втолковывал ей алхимик на привале. — Потому что ты не знаешь, чего искать и чего ждать.

— Так можно и сказать, досточтимый доктор, язык-то, наверное, не отвалится? — не оставалась в долгу Нэисс.

— Сказать, ха, язвительная ты моя. Твои глаза прекрасны, спору нет, и узрят многое. Но не всё.

— Да что же, что тогда? — выходила из себя Нэисс. — Големов? Или кого похуже, из Некрополиса?

— Ни тех ни других ты простым зрением не углядишь, — Ксарбирус делал многозначительную паузу. — А мне своего дара не передать.

Тёрн слушал хвастовство алхимика молча, почти не вступая в разговоры, зато работая за десятерых. Устраивал лагерь, разводил огонь, несмотря на все протесты сидхи, сам довольствуясь зелёными побегами и какими-то кореньями, находил время и силы отправиться на охоту, чтобы притащить Кройону сбитую камнем птицу или же рыбу, пойманную голыми руками в попавшемся на пути ручье.

Стайни, похоже, просто радовалась жизни и тому, что страшное наследие Некрополиса подразжало когти. С Нэисс она благоразумно не заговаривала.

Сидха тоже отмалчивалась, лишь изредка перекидываясь фразами с мэтром Кройоном — ибо демон, похоже, страдал от разлада вкерванебольше всех остальных, вместе взятых. И оттого, наверное, болтал без умолку.

— …Мечтал бы показать наши огненные рассветы. Нет, не ваше солнце, моя дорогая Стайни, настоящее Пламя, поднимающееся над краем мира, грозящее обрушиться на него великой волной, сметающей и очищающей…

…И тогда, представьте себе, многопочтенная Нэисс, я поднимаю кисть, дабы запечатлеть великую небесную битву, и обнаруживаю, что подлые насмешники похитили мой килт, гнусно воспользовавшись возвышенным состоянием моего духа, всецело поглощённого творящимся над моей головой…

Кончалось всё это обычно тем, что и Стайни, и сидха бросались наутёк спасаться в обществе дхусса, обычно кравшегося где-то чуть впереди и вне тропы, «а то насмерть ж заговорит», как шепнула Тёрну бывшая Гончая.

Один раз на западном тракте им попались навсинайские големы. Полнаятерциямрачно топала, попирая цветущую землю широкими и плоскими ступнями. Големов заметил, конечно же, Тёрн, или, вернее сказать, дхусс их почувствовал задолго до того, как колонна железных уродов вынырнула из-за поворота.

Ксарбирус проворно откупорил какую-то скляницу, разбрызгав вокруг себя некую жидкость, пахнущую точь-в-точь как содержимое выгребных ям, так что утончённая Нэисс вся аж сморщилась, аристократически зажимая нос.

— Тих-хо! — поджал губы алхимик. — Големы могут учуять мои Камни. И тогда, милочка, нам всем придётся продемонстрировать свои способности в беге с препятствиями по пересечённой местности.

— Хорошо идут, — заметил Тёрн, когда терция скрылась из виду, утопав куда-то по направлению к Семме. — И охотника опять же поблизости не видно. В Гиалмар перебрасывают новейших големов, мудрейший Ксарбирус. Что они тут ищут? Зачем им сдалась эта земля? Навсинай, насколько мне известно, не собираемся её присоединять. То же касается и Некрополиса.

— Держава и Мастера Смерти готовятся к решающей схватке, — Ксарбирус даже не морщился, словно и не ощущая отвратительную вонь снадобья. — Ведётся подготовка театра военных действий, выражаясь языком высокой науки.

— Погодите, многомудрый, они что же, решили драться в Гиалмарских лесах?

— Нет, конечно же, мой дорогой дхусс. Тебе следовало бы согласиться стать моим учеником, тогда бы не задавал столь глупых вопросов.

Дхусс едва заметно сощурился, со стороны могло показаться, что с затаенной усмешкой.

— Не сомневаюсь, о досточтимый мэтр. Но что толку возвращаться к раз обсуждённому? Так что же всё-таки делают тут навсинайские големы, если аннексия как цель не стоит?

— Ищут всё, что осталось от времени Семи Зверей, — вдруг серьёзно, без обычной кривой улыбочки ответил алхимик. — То же самое, чем были заняты те железные бедолаги, коих ты, мой милый дхусс, вскрыл с таким изяществом и артистизмом, добывая потребные для нашего дела Камни.

— Что можно искать от времени Зверей? Они сгинули давным-давно. Храмы разграблены. Ордена аколитов, сколько-то десятилетий или даже веков хранившие традицию, сошли на нет.

— В храмах разграблено только то, что сами же храмы и позволили разграбить, — на губах Ксарбируса появилась змеиная усмешка. — Звери умели хранить свои тайны.

— И сейчас Навсинай ищет именно их? Посылая не людей-соглядатаев, а именно големов?

— Именно големов, отличающихся абсолютным послушанием, — кивнул алхимик. — Люди легко впадают в соблазн. И их куда проще убить.

— А за големами куда проще проследить.

— Разумеется. Но если следить за ними магическими способами, то Высокий Аркан имеет средства «высмотреть смотрящего». Големы, помимо всего прочего, также и приманка, Тёрн. Ты уничтожил их отделение — думаешь, Высокий Аркан оставил это без внимания?

— Хотелось бы верить, — дхусс оставался невозмутим.

— Так вот не стоит! — алхимик в упор воззрился на Тёрна. — Удивляюсь твоему легкомыслию. Гибель полутерции уже зафиксирована во всех анналах и, будь уверен, вплотную изучается сейчас лучшими маготехнионами.

Дхусс слегка пожал плечами:

— Это не первые големы, коих мне доводилось вскрывать. И ничего, жив пока что.

— Мне остаётся только неодобрительно закатить глаза. Очень, очень неосторожно, сударь мой дхусс. Верховный Аркан ничего не забывает.

— Как и Мастера Смерти. У них, полагаю, ко мне тоже немалые счёты. Как-никак помог освобождению одной из Гончих, пусть даже и проваливших задание.

— А ты уверен, — алхимик вдруг заговорщически понизил голос, — что она его именно провалила?

— О чём ты, многомудрый?! Ты же сам лечил её, по одной вырезая скляницы с эликсирами Некрополиса!

Губы Ксарбируса по-прежнему кривились тонким, косым изломом.

— Что мы знаем о Некрополисе? В сущности, ничего, кроме лишь того, что его Мастера никогда не затевают операции «с одним дном». Не исключаю, что вся заваруха с сидхой имела цель лишь сбить всех с толку.

— Кого «всех», достопочтенный доктор?

— Ну, например, нас с тобой, раз уж ты спас Гончую, а я — лечил её раны.

— Не вижу смысла. Да и какой от Стайни толк Некрополису, если вы, многомудрый, удалили всю дрянь, отравлявшую ей кровь?

— Дрянь-то я удалил, — многозначительно заявил алхимик, — но откуда ты знаешь, что у Мастеров не осталось другого способа контроля?

— Например?

— Например, тот замечательный ошейничек. Тебя не удивляет, что наша милая Стайни ни разу не попросила тебя или меня избавить её от этой ноши? Уверяя при этом, что она «свободна» и ни о чём больше не желает, как никогда ничего не слышать о прежних хозяевах?

Глаза дхусса сузились.

— Досточтимый мэтр Ксарбирус, высокоучёный доктор. Я верю Стайни. Я смотрел ей в глаза — там нет лжи. Боль и кровь смыли всё, что было смывать.

— Слова, слова, слова. Красивые, не спорю, — поморщился медикус, — но неразумные. Хочешь дожить до глубокой старости, как я, — подозревай всех и каждого, дхусс. Тогда можно надеяться, что тебе не ударят в спину.

— И кого же я тогда должен подозревать? Уж не вас ли, достопочтенный мэтр?

— Меня? Конечно, должен! Как ты мог повернуться ко мне спиной, когда я снимал ошейник? Что мне мешало вогнать тебе в шейную артерию иголку с каплей усыпляющего снадобья?

— И что бы вы стали делать с храпящим дхуссом в вашей лавке? — Пробить броню этого спокойствия казалось невозможным.

— Уж нашёл бы чего, — сердито буркнул Ксарбирус. — Продал бы в бордель, вышибалой.

Тёрн только хмыкнул.

— Так всё-таки что с Гончей? — алхимик не собирался сдаваться так просто.

— Ничего. Я ей верю.

— Ну, а я — нет, — объявил Ксарбирус. — Вернее, не верю не ей лично, а тому, что в Некрополисе не предусмотрели такого развития событий. Они ведь тоже знают, где я живу. И знают, что у меня хватит познаний повырезать всю их дряноту.

— Опомнитесь, досточтимый доктор. Гончую могла убить Нэисс. Я мог опоздать и не спасти. Вас могло не оказаться дома. Слишком многое оставляется на волю слепого случая. Я знаю почерк Мастеров Смерти. Они подобного не допускают.

— Ты сам не понимаешь, что говоришь, — хмыкнул алхимик. — Именно в том, что твоя Стайни выжила во всех передрягах, выказав поистине удивительное везение, я и вижу подвох. Ты ведь прав — она могла погибнуть от заклинания сидхи, могла умереть от нарушенного баланса эликсиров прежде, чем вы дотащили её до моей лаборатории, меня ивпрямь могло не быть в Семме, только ты видишь здесь цепь счастливых случайностей, а я — возможный и очень искушённый расчёт. Тонкий, продуманный до мелочей. И потому особенно опасный. Для меня, разумеется.

Взгляд дхусса, казалось, говорил: «А не преувеличиваешь ли ты собственную известность, почтенный мэтр?» Но вслух Тёрн не сказал ничего.

Терция големов давно скрылась, недовольно ворча себе под нос, ушёл алхимик, а дхусс всё стоял, молча смотря на пустую дорогу, где в красноватой глине чётко отпечатались следы широких железных лапищ.* * *

— Наконец-то, — выдохнула сидха.

— Почему «наконец-то»? Ты ж в лесах везде дома, Нэисс.

— Потому что приятно видеть, что продвигаешься к цели, дхусс.

— Тогда и впрямь поздравляю.

— С чем? — сидха наморщила лоб.

— У тебя появилась цель. Когда мы встретились той ночью, ты просто бежала куда глаза глядят, лишь бы уйти от того ужаса. Рад убедиться, что теперь ты движешься к достижимому.

Сидха только отмахнулась:

— Опять ты за своё. И тогда у меня была цель, и сейчас есть. А с вами это я так, временно. В благодарность, так сказать. Как-никак ты меня из котла вытащил, — она поёжилась, явно вспомнив площадь в деревне таэнгов.

— Спасибо, что по-прежнему делишь дорогу с нами, — очень серьёзно, почти торжественно поклонился дхусс. — Не думай, что я не ценю.

— Ценю, не ценю… всё слова, дхусс. Я знаю, что ты — не враг. Вот и всё.

В глазах Тёрна сверкали тёплые искорки.

— Мы —керван,Нэисс. Справимся с делом, отправим домой Кройона — а там, глядишь, и другое достойное дело найдётся. Честное и справедливое.

— Это что же, — вновь скривилась сидха, — странствовать, как какие-нибудь древние рыцари Белой Розы? Носы утирать, штаны подтягивать? Нет, никак надивиться на тебя не могу, Тёрн. Не от мира сего ты, точно. Кто-то может дать маху, случайно ошибиться, ему должно помочь, особенно если это соплеменник. А кто-то вообще никчемушен, бесполезен и ничтожен, он только ослабляет род. В бою дрогнет, покажет спину. Что поручат сделать — завалит. И на кой такие нужны? Им помогать — только умножать зло, через них распространяющееся.

— Слабых щенков хороший заводчик топит, пока слепые? — Тёрн в упор взглянул на сидху.

— А хотя бы и так, — с вызовом бросила та. — Хочешь чего-то добиться — будь жёсток. Иногда приходится быть и жестоким. Принцип меньшего зла, и никуда тебе от него не деться. Ну что, скажешь небось, что сидх там или дхусс — совсем не то, что щенок?

— Не скажу. Так же отвратительно. Пришедшая жизнь драгоценна. Храни её, пока она сама не станет за себя отвечать.

— Великие леса, чушь-то какая… — вздохнула сидха. — Ты, может, и мяса никогда в жизни не едал?

— Почему нет? Но только когда не оставалось другого выхода. И дичь могла спастись, я мог промахнуться.

Запретишь пахарям держать скотину и резать её по зимнему времени?

Тёрн едва заметно улыбнулся, показав кончики клыков.

— Разве ты ещё не поняла, что я ни от кого ничего не требую? Я веду себя так, как считаю правильным, а другим свой закон не навязываю.

— В том числе и таэнгам? — Нэисс, похоже, просто не могла остановиться.

— Знаешь, самый главный вопрос — вопрос о границах, — Тёрн примирительно склонил голову. — Всё можно довести до абсурда и противоположности. Я склонен к философии, но ещё не философ. Я не составляю всеобщие правила. Могу лишь следовать самим для себя установленным. Стоит ли нам спорить дальше? Мои правила не помещали мне выйти на площадь в деревне таэнгов, твои не мешают тебе оставаться с нами. Значит, всё хорошо и правильно.

— Так-таки и всё?

— До определённого предела, — дхусс отвечал терпеливо, ни малейшего раздражения ни во взгляде, ни в голосе. — Ты знаешь этот предел, как и все остальные, не утопившие душу в себялюбии.

— Но…

— Достопочтенные! Вы ещё долго собираетесь тут пререкаться? — Ксарбирус недовольно воззрился на спорщиков, держа в поводу своего тягуна. — Стемнеет скоро, а я быпредпочёл отплыть сегодня. Мне ещё надо Пого в надёжные руки сдать.

Мэтр Ксарбирус действительно знал, куда идти, — алхимик безошибочно вывел спутников к крошечной пристани на берегу широкого, но мелкого Делэра. Возле теснилось пять или шесть бревенчатых срубов, крытых соломой, небольшая росчищь под поле и огород, яблоневый сад за невысоким частоколом.

— Фактория, — пояснил алхимик, направляясь к строениям. — К счастью, не Мастеров Смерти и даже не Навсиная. Эту держит Вольный город Ирч. Видите герб — белый единорог в красном поле? Теперь так — я найму лодки и поднимусь чуть выше. Там есть отмель, выходите на неё.

Нечего пугать местных видом мэтра Кройона.

Таща за собой меланхоличного Пого, Ксарбирус лихо припустил к фактории. Тёрн и спутники остались в густом подросте, демон устремил голодный взгляд на упитанного саловика, безмятежно нежившегося в густой грязи.

Стайни постаралась очутиться поближе к дхуссу, как и всегда. Нэисс изо всех сил делала вид, что это её ни в малейшей степени не интересует.

Фактория стояла у слияния двух рек, самого Делэра с его узким и быстрым притоком, Динаром. Ксарбирус безо всяких церемоний, не стучась, распахнул дверь и скрылся внутри.

— Как ты думаешь, ему удастся?

— Что может не удаться столь многомудрому и искушённому доктору, превозмогшему такую бездну наук? — бесцеремонно (и к неудовольствию Стайни) встрял демон.

— Конечно, — Тёрн не отрываясь смотрел на противоположный берег и дальше, на север, вдоль изломанной линии недальнего здесь Вилосского хребта.

— Там твои сородичи, — едва слышно шепнула Стайни, и пальцы бывшей Гончей коснулись недвижно повисшей кисти дхусса.

Ничего не упускавшая Нэисс скорчила гримасу и мало что не зашипела, но на это никто не обратил внимания — кроме самого Тёрна, осторожным движением чуть отстранившегося от девушки.

— Да, там, — вслух отозвался он между тем. — Южный берег Сконе. Корневая пуща дхуссов. Там… столбы предков и черепа добытых на больших загонах чудовищ. Почти как утаэнгов, — невесёлая усмешка.

— Ты хотел бы вернуться туда, правда?

Выражение Нэисс, казалось, говорило: «Посмотрите на эту сладко поющую птичку! А ведь совсем недавно всю мою Ветвь спалила!» Взгляд же скорее подошёл бы разъярённой рогатой гадюке, страху и ужасу южных болот.

— Вернуться? — взгляд Тёрна, казалось, блуждает где-то очень, очень далеко. — Вернуться… нет.

— Ты нам никогда ничего не рассказывал, — на сей раз Нэисс успела встрять раньше бывшей Гончей.

— У каждого есть стена, за которую не следует пускать даже тех, с кем сражаешься спина к спине и делишь последний кусок хлеба, — голос дхусса полнила печаль.

— Мою историю ты знаешь, — с некоторой обидой заявила Стайни.

— Где возводится стена, каждый решает сам. А дело других решать — согласны они с этим или нет. Если не согласны, ничего не мешает им отыскать других, более им подходящих, — дхусс говорил рассеянно, словно учитель, повторяющий несознательной малышне урок, каковой им давным-давно следовало бы знать назубок.

— Уважаемый Тёрн совершенно прав, — Кройон не упустил случая пуститься в отвлечённые рассуждения. — В каждом должна содержаться тайна, ибо всё наше стремление — это тяга к неизведанному, и если об идущем с тобою рядом известно всё и в точности, то какой смысл…

— Тихо! — вдруг шикнул дхусс. — Мэтр Ксарбирус возвращается.

Дверь фактории распахнулась, появился тощий алхимик в сопровождении двоих коренастых мужчин, носивших грубые суконные куртки и широкие порты, почти как у самого Ксарбируса. Вслед за ними вышел третий мужчина, одетый с претензией на элегантность — скорее всего, главный приказчик-распорядитель торгового поста. Мелькнула светловолосая головёнка, на крыльцо выскочила девочка лет семи, держа за руку младшего братца, едва переступавшего неуклюжими ножонками.

Работники спустили на воду три широких челна, приказчик вежливо раскланялся с Ксарбирусом — они с алхимиком были явно знакомы раньше. Молодая женщина — в Цветастом «замужнем» плате по обряду Вольных городов — взяла малыша на руки, махнула девочке, та решительно подскочила к Пого, взялась за повод — тягун послушно дал себя увести.

Работники тоже скрылись в стойлах и вскоре вернулись, неся на плечах тюки Ксарбируса, алхимик устроился на банке, взялся за вёсла — и с неожиданной лёгкостью, сильными гребками повёл караван вверх по течению Делэра, быстро скрывшись за низко склонившимися к реке зарослями.

— Идём…

Кройон не успел закончить «…те». Дхусс вдруг напрягся, вытянулся струной, размахнулся посохом — и, ломая кусты, бросился прямо к фактории.

— Что? Что такое? — вырвалось разом у Стайни и Нэисс.

Дхусс не отвечал, он мчался прямо к сгрудившимся домикам.

— Он… он… — забормотал демон, вдруг сгребая в охапку и Гончую, и сидху, ничком бросившись на землю.

— Тьфу, чёрный, совсем спятил! — взвизгнула сидха, безуспешно пытаясь вырваться.

Прямо перед дхуссом, посреди ровного луга, расстилавшегося от речного берега до кромки недальнего леса, где, верно, бродила скотина обитателей фактории, земля вздрогнула и стала вспучиваться, словно оттуда, из её глубины, поднимался островерхий шлем неведомого исполина.

Стайни всхлипнула, зажимая рот ладонью.

Вздувшийся пузырь стал уже в рост взрослого человека и самое меньшее вдвое шире. Дхусс одним прыжком оказался наверху, закрутил посох, точно отражая незримые удары.

В дверях вновь показалась женщина, глаза её округлились, она раскрыла рот, словно собираясь крикнуть, — но вместо этого лишь бессильно сползла вниз, спиной вдоль косяка.

Волдырь затрясся, задрожал, по бокам земля стала лопаться — но медленнее, куда медленнее, чем следовало.

Вслед за женщиной в проёме возник приказчик, в руках — слегка изогнутая сабля, из-за угла вынырнули оба работника с рогатинами наперевес, но сражаться им было не с кем: дхусс отпрыгнул, и в тот же миг из вершины вспухшего пузыря прямо в небо ударил настоящий фонтан желтовато-зелёного гноя.

— Гниль! — изумлённо выдохнула Нэисс.

Дурнопахнущая дрянь расплескалась по сторонам, и из враз опавшей пустулы полезло неисчислимое скопище многоногих червей, куда омерзительнее и гнуснее, чем любые змеи или ногастые пиявки.

Дхусс встретил их, крутя посохом настоящую мельницу. Лицо его жутко исказилось, клыки оскалились, при виде желтоватых многоножек обитатели фактории дружно бросились наутёк: приказчик подхватил в охапку детей, двое работников тащили под руки ослабевшую от ужаса женщину.

Однако твари не обращали на них никакого внимания. Деловито шурша, словно управляемое искусным полководцем войско, они стремительно брали дхусса в кольцо.

— Пусти меня, чёрный, пусти, пуссссти, слышишь?! — завопила Стайни. — Он же там один!..

— У тебя есть средство против Гнили?! — яростно выпалила Нэисс.

— Нет! Но я…

Гончая змеёй выскользнула из объятий демона и одним рывком сдёрнула куртку.

— Это должно было остаться… должно было… — затрещал потайной карман, появилась вытянутая шестигранная скляница тёмно-алого стекла. — Берегла, да… вы, там, получайте!

Кувыркаясь, склянка полетела прямо к лопнувшей пустуле, над местом, где она упала в траву, стал быстро подниматься густой, малинового цвета дым. Клубы его, преодолевая сопротивление ветра, сноровисто поползли к жёлтым пятнам выплеснувшегося гноя.

— Что это такое? — вырвалось у сидхи.

— Последние достижения Некрополиса, — бросила Стайни, не поворачивая головы. — Тёрн, беги, беги, слышишь?! — последние слова она уже выкрикнула во всю мощь лёгких.