Чтение 16–й страницы книги ~Путь избранных~

Перепуганный вояка дрожащей рукой указал на соседнюю дверь. Герхард выстрелил. Кровь брызнула, испачкав лицо капитана. Оглянувшись, он больше никого не увидел из охраны в живых. Везде валялись мертвые тела английских солдат и офицеров. Подбежав к двери, которая чуть не вылетела от его удара ногой, он влетел в комнату императора. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – он прибыл слишком поздно. Перед его глазами была картина умирающего Наполеона, бившегося в агонии, на руках у своего верного слуги Маршана.

Герхард медленно подошел к императору:

– Ваше величество… – Начал он, и запнулся. Великий император, покидал этот мир. Капитан услышал лишь его последние слова:

– …Франция… армия… авангард… – Выдохнув, Наполеон умер.

Плачущий слуга Маршан, накрыл его тело старой сохранившейся шинелью.

– Он просил сохранить эту шинель. – Рыдая, и не обращая внимания на вошедшего, сквозь слёзы проговорил Маршан. – Император был в ней одет, в день битвы под Маренго, 14 июня 1800 года.

Герхард подошел к телу великого полководца, и, приложив руку, отдал ему честь.

– Слава великому воину, Наполеону Бонапарту! – Простите меня, ваше величество, что не успел вас спасти! – Затем, выбрав момент, когда Маршан зажигал свечи, он сделал надрез от волос умершего, так как решил до конца выполнить приказ, после чего сразу удалился, так же бесшумно, как и появился.

2009 год. Новая Швабия

– Это всё, что мне удалось сделать, господин генерал. – Протянул он Брюннеру пакетик с волосками Наполеона.

Генерал был доволен. Неважно, что Герхард не успел, спасти жизнь императору. Важно другое – перемещение во времени, получилось.

– Отлично, Герхард! – Старик не скрывал своего триумфа. – Ты, молодец. Теперь мы знаем, что делать дальше! Набирайся сил до следующего задания, мой мальчик! Поздравляю со званием майора!

– Яволь! Господин генерал! – Герхард щелкнул каблуками, и вышел из лаборатории.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

НЕОБЫЧНЫЙ КРУИЗ

НА ЛЬДИНЕ

“Люди держатся бодро до тех пор, пока они веселы ”

Д. Леббок

Тундра – это неоглядная равнина, густо искрещенная озерами и будто приплюснутая низким облачным небом. Чувствуется, что такая равнина уходит на сотни километров за ровный горизонт. Неровности тундры – замаскированы далью. В южной части тундры расположены карликовые березы и полярные ивы.

Нелегко найти в тундре сухое место. Полосы сухого грунта чаще всего жмутся к речным и озерным обрывам. Здесь уровень грунтовых вод понижается, наклоняясь к зеркалу воды, и не насыщает поверхность. Но поверхностная сухость создает лишь видимость устойчивости. Льды в обрывах протаивают быстро, и берега обрушиваются. Море, наступая на сушу, затопляет устья рек. Поднимается уровень грунтовых вод. Столь мощных залежей пластовых льдов, как на севере Западной Сибири, нигде больше нет.

Восемь месяцев длится зима с сильнейшими морозами и буйными ветрами. Пурга забивает снегом все долины и впадины. Сумасшедшие ветры гоняют мелкие и твердые, как наждак, снежные кристаллы.

Тундра наполняется звуками.

Одинокая лодка, медленно добиралась, среди льдин, держа курс к берегу. На борту Весловой посудины находилось два человека – мужчина и женщина. Онисим Езауров (это был именно он, со своей женой Ирикой), курил свою трубку, о чем-то напряженно думая. Это было его любимое занятие – думать. Правда, мысли в голове отсутствовали, вместе с внутренним диалогом, но Онисим – думал. По крайней мере, вид у него был весьма задумчивым. Периодически, он издавал звук голоса, где-то из глубины живота:

– Э-э-эх-х… – произносил он, не то стон, не то выдох.

Одет Езауров был в свою меховую шубу, с генеральскими погонами американской армии. – Шуба была та самая, в которой он донедавна командовал войсками недалекой страны. – Страны, из которой так неожиданно исчез, бросив свой пост министра обороны, президента Дрыща, и саму армию, которая на то время вела боевые действия с соседним государством. И когда войска генерала Езаурова начали терпеть поражения, одно за другим, чукотский военачальник вдруг вспомнил, что у него в тундре, на его родине, остались очень неотложные дела, и, словно по мановению волшебной палочки, он, не предупредив никого, внезапно исчез. Вот так. Взял, и исчез. Был генерал, и нету генерала. И, никто не смог его разыскать.

Так же неожиданно, он объявился на своей родине, прямо у входа в родное селение. Лай собак разбудил спящие яранги, и люди, высыпав на улицу, увидели счастливо улыбающегося охотника Езаурова, которого все уже посчитали пропавшим безвести. Он шел, горделиво подняв голову вверх, обутый в теннисные ракетки, прикрепленные к унтам, что-то вроде снегоступов, и в меховой шубе, на плечах которой красовались погоны генерала американской армии.

Навстречу ему бежала местная красавица – Ирика. Она неустанно и трепетно, с лебединою верностью ждала своего пропавшего Онисима – охотника. И, дождалась своего героя.

На следующий день, влюбленные уже отпраздновали свадьбу, в яранге жены. Выпив немалое количество огненной воды, генерал рассказывал своим гостям, как он, в одиночку, освободил страну от Чудища горбатого и злого – Юхима Дрыща. И про то, как благодарный и свободный народ наградил его за этот подвиг – огненной водой, которую они в данный момент и потребляют.

Вот и сейчас, сидя в лодке, Онисим Езауров, снова пребывал в глубокой задумчивости, покуривая свою трубку, и периодично издавая протяжно-грустное: «Э-э-эх-х…».

На веслах сидела его жена Ирика, и гребла со всех сил. Иногда она прерывалась, чтобы подальше от лодки оттолкнуть плавающие большие льдины, попадавшиеся им по пути. Между греблей и льдинами, Ирика успевала ещё вычерпывать воду, сочившуюся сквозь небольшие щели. Чтобы не намочить ноги, Онисим поднял их, и поставил на перемычку. Он укоризненно посмотрел на жену, и очередной раз произнес:

– Э-э-э-эх-х…

– Что ты, так тяжело вздыхаешь, дорогой? – Налегая на весла, заботливо спросила Ирика, плывя против течения.

– Хорошо тебе. – Сказал Езауров, выпуская дым изо рта. – Греби себе, и греби. Хочешь, льдины расталкивай, или хочешь, воду вычерпывай со дна лодки. – Он, с немым укором посмотрел на гребущую изо всех сил жену. – А мне думать надо, как дальше жить. – Сказал, и снова тяжело вздохнул. – Однако, однако.

Некоторое время они плыли молча. До берега оставалось уже недалеко. Против течения лодка шла немного медленнее, чем по течению.

– Может, заедем к шаману? – Вдруг спросил Онисим. – Он будет рад. Кум, всё-таки. – Он окинул взглядом полосу берега, покрытую снегом. – К нему плыть – километров десять, не более. Во-о-н, за той косою. Как думаешь, дорогая? – Взглянув на жену, муж-охотник махнул рукой. – А, как я погляжу, тебе одинаково.

– А, что ты хочешь узнать у шамана? – Не переставая грести, спросила Ирика.

– На день рождения, пригласить к себе сегодня. Ага. Та оставь ты в покое, ту льдину! – Выкрикнул он, увидев, как жена перегнулась через борт, и, напрягаясь, отталкивает очередную ледяную глыбу. – Вон, лучше воду выбирай поскорее. А то утонем, вместе с нашим уловом. – Езауров выпустил очередной клубок дыма.

Ирика послушно исполнила волю мужа, вылив очередной кушак воды за борт, и снова взялась за весла.

– Так ты же, его уже пригласил, сегодня утром. – Удивилась женщина. – Или ты забыл? Дорогой?

Онисим выбывал трубку. – Сам знаю, – буркнул он. – Нажми немного на весла, а то плетемся еле-еле. Рыбаки смеяться будут, если увидят. Поди, уже все возвратились с рыбалки, и пьют в своих юртах огненную воду. А мы плетемся, как… как… льдина… однако.

Жена, дабы не злить любимого мужа, с удвоенной силой подналегла на весла, и через некоторое время дно деревянной посудины коснулось берега, заскользив днищем по гальке.

– Ирика, – обратился Езауров, поднявшись во весь рост. – У тебя всё равно ноги мокрые, а зачем мне мочить свои. Давай, мы до берега дойдем на тебе. Лучше сушить одну пару унтов, нежели две, правда?

– Как скажешь, дорогой. Ты у меня такой умный. – Глядела женщина на него с нескрываемым восхищением. – Генера-а-л!

– Да. Однако. – Согласился Онисим, залезая сверху на жену, которая, спрыгнув с лодки, подошла к нему, по колена в воде, и подставила свою спину. Поддерживая руками за его ноги, побрела к берегу. Осторожно поставив мужа на снег, снова вернулась к лодке, и потащила её на сушу. Закрепив лодку, Ирика вкинула себе на плечи рыбный улов, вместе с сетями, и пошла следом за Езауровым. Он шел впереди, с трубкой в зубах, и подгонял жену, чтобы та успела приготовить праздничную рыбу, к приходу гостей. Как-никак, а сегодня его день рождения. Будут уважаемые гости. Шаман, к примеру. И вождь, обещал заглянуть на огонек.

День рождение охотника на тюленей, Онисима Езаурова, отмечали очень весело. Было много огненной воды, недавно купленной у геолога, в обмен на несколько меховых шкурок из морских котиков. Из гостей были: вождь, со своей женой. Шаман опаздывал. Видно, у него ещё были неоконченные дела шаманьи.

По просьбе вождя и его жены, Онисим, в какой уже раз, рассказывал свою героическую эпопею, о спасении им далекой чужеземной страны, от чудовища злого и вероломного – горбуна проклятого. С каждым разом, он к своему рассказу добавлял всё новые детали, которых прежде не встречалось в его повествованиях.

– И горели города, страны той далекой. – Попивая спиртное, горделиво глядя вдаль, выдавал Езауров. – Люди садились в лодки, и уплывали в открытое море. Однако. Огромное чудище, размером в две… нет, в три яранги, наступало на них, расставив руки, и сверкая своим горбом. Все начали кричать: «Онисим. Онисим! Спаси нас! Пожалуйста-а-а!!!». – Онисим вскочил на ноги; но, пошатнувшись от выпитого, снова упал на шкуры. Водка в его руке, не пролилась. Отхлебнув глоток, он продолжал:

– И тут, появился я! На белом олене, и с копьем в руке. Вот так. – Он изобразил всадника, заносившего копье для удара.

Вождь, его жена, и Ирика – все слушали, открыв рты, не пропуская ни единого слова.

– Взмахнув рукой, я запустил в него смертоносное копье, – продолжал Езауров. – А, второй рукою закинул на него аркан. Копье попало ему в горб. Однако. Он был связан по рукам и ногам.

– И, что с ним сделал, храбрый охотник? – Спросил вождь.

– Я… я… Я бросил его на середину реки, и отправил кормить столичных рыб. Вот. – Закончил свой рассказ Онисим.

Посидев ещё немного, гости распрощались, и ушли. Езауров, налил себе ещё водки, и тут вдруг в дверь ввалился шаман.

– С днем рождения, крестник. – Поздравил он охотника. – Я весь день, от своей юрты, тащил тебе самый лучший подарок. Метров сто не донес. Тяжелый, однако – двигатель для лодки. Он из железа. Ага.

– Ирика, дорогая. – Езауров посмотрел на жену. – Принеси моторный двигатель в нашу ярангу. А я, тем временем, налью гостю огненной воды. Видишь, как он устал, однако.

Ирика надела шубу, и пошла к выходу.

– Иди по моим следам, по снегу. – Крикнул вдогонку шаман, подставляя Онисиму пиалу. – И, никуда не сворачивай. Через сто метров увидишь большой мотор с рукоятью! – Он опрокинул содержимое себе в глотку. – А, может, и через двести метров. – Крякнув от удовольствия, закончил шаман.

Прошло часа два, когда Ирика втащила моторный двигатель, вся мокрая от пота. Шуба прилипла к её спине, а с круглого лица стекали тоненькие ручейки пота. Увидев своей подарок, Онисим обрадовано вскочил на ноги, и подбежав к холодной железяке, начал любовно её поглаживать. Шаман, радуясь вместе с ним, взял свой бубен, и ударил три раза:

– Вот! – Сказал он. – Теперь тебе не надо будет грести веслами. Включил – и ты, на середине моря, ловишь свой улов, и радуешься моему подарку, однако.

Ирика без сил опустилась у костра, улыбаясь вместе с мужчинами. Они все время выпивали, и хвалили двигатель.

– Видишь, дорогая, – пьяным голосом говорил Онисим, обращаясь заплетающимся языком, к жене, – какое тебе счастье привалило, однако?

– Я, всё могу. – С невероятным убеждением говорил имениннику шаман. – Я, самый лучший шаман в мире. Ага. – Он кивал головой, подтверждая свои слова.

– А ты можешь, сделать так, – наливая очередную пиалу, и протягивая её гостю, спросил Езауров. – Чтобы… чтобы я… завтра поймал тюленя, и морского котика?.. А?

– Я, всё могу. Однако.

Они выпили, и повторили снова. Именинник снял с крючка свою шубу, и, показывая на погоны пальцем, задал шаману вопрос:

– А… ты можешь… сделать меня маршалом?

– Я. Всё могу. Однако. Я, самый лучший в мире шаман. Ага. – Он взял свой бубен, и снова ударил в него три раза. – Духи сказали, что все твои желания сбудутся, Онисим.

– Все-е? – Езауров мутными глазами старался разглядеть своего кума. А где они? – Он осмотрелся по сторонам. – Я их не вижу.

– Ха-ха-ха! – Рассмеялся шаман. – Какой же ты дурак, Онисим. Они же духи. Их невидно. Они невидимые. Но постучав в этот бубен, они шепчут мне на ухо, всё, что я хочу знать. Ага.

– Пони-и-ма-а-ю. – Протянул Езауров со знанием дела, и закивал головою. – А я, самый лучший генерал. Да. Меня хотели сделать маршалом. Но я, отказался. Зачем той стране – маршал? Там, – он махнул рукою вдаль, – он не нужен. Он, – именинник ударил себя в грудь, – нужен здесь, в тундре.

– Кто? – Не понял, изрядно выпивший шаман.

– Я. – Поднимаясь, сказал Езауров. Ирика помогала ему удержаться на ногах. – Ты, самый-самый… А я… – ещё лучше. А давай, генерал с шаманом, проверят мотор. Посмотрим, как поплывет лодка. – Подойдя к двигателю, Онисим пытался найти бак, куда заливается топливо.

Шаман согласно закивал. Ему тоже захотелось проверить мотор в действии.

– Вот, этот бачок. – Подсказал ему шаман. – Он уже полный. Его хватит надолго. – Прицепив свой бубен к поясу, он приготовился к выходу. – Моя готов. Можем начинать, Онисим.

Они взялись за моторный двигатель, и потащили его к выходу. Ирика сделала попытку им помочь, но хозяин строго на неё посмотрел, и подняв указательный палец вверх, произнес поучительным тоном:

– Женщина! Не вмешивайся в мужские дела! Твоё дело – нарезать оленину и моржатину! Иди лучше, налей нам в дорогу огненной воды, и подай мне мои удочки. – С этими словами, он помог шаману вытащить тяжелый двигатель на улицу.

Свежий ночной и морозный ветер немного отрезвил пьяниц. Взяв у жены флягу с водкой, прицепив на пояс копьё, закрепленное на веревке, и заткнув за ремень удочки, Онисим посмотрел на звёздное небо. Оно было усеяно вереницами блестящих точек. Шаман тоже поднял голову вверх. Некоторое время они стояли в безмолвии, разглядывая звезды.

– Нам туда! – Показал Езауров направление их движения. Закрепив моторный двигатель на лыжи, они потащили его по маршруту, заданном именинником.

Ирика стояла у входа в ярангу, провожая их взглядом, и не решаясь перечить мужу в принятом им решении. Она не очень переживала за него! «Не пропадет», – думала женщина, – «…раз с ним шаман – значит, ничего не случится».

Подождав, пока мужчины скрылись из виду, растворившись в ночной зимней мгле морозной тундры, она вернулась обратно в ярангу. Огонь постепенно начал угасать. Подкинув дрова в костер, она проверила унты. Они были почти сухие. Одев их на ноги, Ирика улеглась возле уютного пламени костра, укрывшись мягкими и нежными меховыми шкурами. Ей было тепло и хорошо на душе, после трудового дня. Медленно погружаясь в сон, её глаза постепенно начали слипаться, и Ирика провалилась в прекрасный мир сна, беззаботный и сладкий.

Тундра, погруженная в ночную мглу, была вся покрыта белым снегом. Небо, густо усеянное звездами, ярко освещало землю. Видно было – почти как днем.

Шаман шел впереди, перевязанный ремнями, и таща за собою тяжелый металлический двигатель. Онисим, шел позади него, подталкивая руками. Они немного подустали, и поэтому шли, не говоря ни слова. Возвращаться уже не хотелось, так как ими была пройдена уже большая часть пути к заякоренной лодке. Пройдя еще немного, шаман остановился, и предложил:

– Давай передохнем, Онисим. – Сказал он, вытирая струящийся пот со лба, и усаживаясь сверху на двигатель. – Надо немного дозаправиться. Однако. Где там у тебя огненная вода?

Именинник открутил пробку, и приложился к горлышку. Послышались булькающие звуки жидкости. Оторвавшись, он протянул флягу своему куму. – Держи, шаман. Хорошо, что у меня сегодня день рождения. Правда?

Тот, только молча кивнул головой, в свою очередь, прикладываясь к фляге с водкой.

– Ага. – Согласился, обрадовано шаман, завинтив крышку и отдавая флягу Езаурову. – Там ещё много осталось. Хватит до конца пути.

– Мы ещё, и рыбы успеем наловить. – Поднимаясь с двигателя, подхватил охотник. – Пойдем, однако. Очень хочется прокатиться по волнам. – И они снова отправились тащить по снегу тяжелый моторный двигатель, то спускаясь, то вновь поднимаясь по заснеженным неровностям тундры.

Прошло ещё немного времени, прежде чем они добрались до пологой возвышенности. Езауров забежал на вершину взгорья, и посмотрел вниз:

– Это здесь, однако, моя лодка стоит. – Он оглянулся на шамана. – Сядем верхом на двигатель, и съедем вниз к морю. – Решительно произнес охотник.

Проверив крепление двигателя на лыжах, они вдвоем уселись на него, умостившись поудобнее, и оттолкнувшись, начали спуск. Крича и радуясь, словно малые дети, оба стучали в бубен шамана, и напевали: «…а олени лучше…». Спуск закончился, и лыжи остановились, подъехав почти к морю.

Езауров начал оглядываться по сторонам, в поисках своей лодки.

– Куда же она подевалась, однако? – Ходил вдоль берега, разводя от удивления руки в стороны. Шаман ходил за ним по пятам. – Ты не видел? – Спрашивал он у шамана.

– Не-е-т. – Отвечал тот. – Может, это не здесь, ты оставил свою лодку?

Онисим, озадаченно остановился. – Точно. Это не моё место! – Хлопнул он себя по лбу. – Как я сразу об этом не догадался? Там, где стоит моя лодка, нет горки, с которой мы с тобою съехали. – Он снова огляделся по сторонам. – Здесь вообще нет ни одной лодки. Вот, только льдины плавают по морю.

– Надо было нам, Ирику прихватить с собою. – Заключил шаман. – Она наверняка знает, где оставила лодку. – Он, почесал свой затылок. – Заодно, и двигатель дотащила бы.

– А всё из-за тебя! – Вдруг крикнул Онисим. – Тоже мне, шаман. Стоянку не мог отыскать.

– Я то здесь причем? – Опешил шаман, от такого несправедливого обвинения. – Я… я…

– Ты ведь первым шел, однако. Должен был знать дорогу.

– Это же твоя лодка, а не моя. Сам-то ты, чего делал? – Возмущению шамана не было предела.

– Я, генерал. Командир твой! – Езауров топнул ногой. – Теперь сам потащишь её под гору. – Он уселся на ближайший камень, и закурил трубку. – Э-э-эх-х… – Выдохнул вместе с дымом. – Жа-аль, что Ирика дома остала-а-сь. Однако.

Вдруг шаман радостно подпрыгнул:

– Я, однако, знаю, что нам делать! Зна-а-аю! – Он несколько раз застучал в бубен, и прозвенел колокольчиками.

– Что? – С надеждой посмотрел на него Езауров.

Шаман, окончив веселится, подошел к имениннику, и наклонившись к его уху, таинственно зашептал, словно опасался, что его могут услышать:

– Раз нету твоей лодки, Онисим, а давай тогда мы приладим наш двигатель прямо к льдине. Ага?

Лицо Езаурова озарилось радостной улыбкой:

– Однако, давай. – Согласился он с предложением кума. – Вон их сколько – любую выбирай. Правда? Не тащить же нам мотор обратно под горку. – С этими словами они, ещё раз приложившись к фляге, начали устанавливать двигатель на понравившейся им льдине. Провозившись какое-то время, оба закрепили его веревками, и, дернув за шнурок, завели. Громко урча, мотор заработал, и Езауров повернув ручку, сдвинул льдину с места. Радости обоих не было предела. Охотник держал направление, а шаман отплясывал, отбивая ритм на своем барабане. Вдвоем, они затянули старую чукотскую песню – про оленей и тюленей. Их пение, прерывалось только, когда откупоривалась фляга с огненной водой, для вливания очередной порции. Но, какой бы полной она ни была, а всякая емкость имеет свой предел. Перевернув её вверх дном, Езауров заметил:

– Нет, ты посмотри, однако. Ай-я-яй, куда она так быстро подевалась. А? – Он вопрошающе посмотрел на шамана. Тот, в ответ, только сдвинул плечами. – Э-э-эх-х… – снова грустно вздохнул именинник, и в очередной раз раскурил свою трубку.

Две одинокие фигуры, дрейфующие на льдине с мотором, среди открытого моря, сильно выделялись на фоне белого снежного покрывала вокруг себя, соединенного со звездным небесным ковром. Охотник и шаман, молча наблюдали за периодически падающими звездами, качали угрюмо головами, и произносили вслух протяжное:

– Да-а-а-а… Одна-а-а-ко-о-о…

Вдруг шаман встрепенулся, словно что-то вспомнив:

– Онисим. – Обратился он к своему куму. – А куда мы плывем, однако? – Он огляделся удивленно вокруг себя. – Я, что-то не вижу берега.

– Ха-ха-ха… – Засмеялся на это Езауров. – Как же ты можешь его увидеть – мы же в открытом море. Да ещё и ночь, к тому же. Ага.

Шаман начал прохаживаться по льдине, иногда прикладывая руку козырьком, и вглядываясь вдаль. – Нет. Ничего не видно. – Он взглянул на курившего трубку именинника. – Онисим. А ты сам знаешь, куда мы плывем сейчас.

– Конечно. – Невозмутимо ответил тот. – Я же здесь главный.

– Ты, главный? – Удивился шаман. – С чего это, ты?

– Потому что, я – генерал. Значит твой начальник. Ага.

– А почему это видно, что ты мой начальник? – Допытывался шаман, подступая к охотнику.

– А вот. Видишь? – Показал Езауров на свои погоны, пришитые к шубе. – У меня есть погоны!

На это, шаману было нечего ответить. Аргумент был достаточно весомым.

– А, я… а, я… – начал он. – А я, самый лучший шаман. И знаю один секрет, однако, – заулыбался таинственной улыбкой шаман. – Мой прадед мне передал его. Ага.

– И что это за секрет такой? – Выпустил дым охотник.

– Я могу переместить нас в любую точку на земном шаре. – Шаман потряс бубном, и привязанными к его руке колокольчиками. – Куда только ты захочешь, – и тихо, чуть слышно добавил, – генерал моржовый.

Езауров заинтересованно посмотрел на кума. Он о чем-то задумался на минуту, и, вспомнив, радостно воскликнул:

– Когда я был в той стране, мне показывали фотографии теплых морей. Там было много солнца и… женщин, совсем раздетых, однако. – Он в нерешительности замялся. – Это называлось Юг.

– Юг? – переспросил шаман. – А, точнее.

– Ну да. Юг. Куда ещё точнее. – Охотник раздражался непониманием шамана. – Туда, сможешь отправить нас? – Он махнул вдаль рукою.

– Смогу, однако. Значит – на юг?

– Что ты, всё время переспрашиваешь? Глухой, что ли? – Онисим, аж притопнул ногою. – Давай, отправляй – в самую южную точку земли! Ага. – Приказав, охотник умостился поудобнее возле двигателя, и начал снова покуривать трубку.

В ответ, шаман не произнес ни слова, а только начал ходить по кругу, напевая сквозь зубы, только ему известную, магическую песню своих предков. Он подпрыгивал, приседал на корточки, и носился снова вокруг невидимой точки на льдине, не преставая стучать в бубен, и названивать колокольчиками.

Езауров, наблюдая за этим хороводом одинокого танцора и его манипуляциями с бубном, начал потихоньку клониться ко сну, убаюканный монотонным голосом шамана. Голова его склонилась, и он начал тихонько похрапывать.

Вдруг шаман, резко остановившись, поднял две руки вверх, и громко выкрикнул заклинание, неотрывно глядя в звездное небо. Он стоял неподвижно всего несколько секунд. Блеснула молния, и раздался оглушительный раскат грома, от звука которого подбросило вверх перепуганного насмерть охотника Езаурова.

– Ты что, с ума сошел? – Заорал он, глядя на застывшего, словно статуя шамана. – Шайтан олений! – Он ещё немного повозмущался, пока к нему не подошел улыбающийся шаман.

– Вот. – Он развел руками вокруг. – Посмотри…

Онисим огляделся вокруг. Всё было как обычно. То же звёздное небо, ночь и морская гладь, с перемещающимися льдинами. Ничего не изменилось. Только повторился раскат грома, но уже не так как в первый раз, а значительно потише. Пожав плечами, охотник произнес:

– Что, посмотри, однако. Нет здесь никакого солнца и девушек. Мы остались там, где и были – у себя дома. – Он безнадежно махнул рукою. – Э-э-эх-х… Ты-ы-ы… Шама-а-н… однако. Шайтан ты. Вот кто. – С этими словами, он свернулся калачиком, и закрыл глаза. – Ложись спать – чародей тюлений. Утром, поплывем к берегу, домой. Там Ирика… – зевнул Езауров сладко. – И огненная вода ещё осталась. – И захрапел.

Шаман, обиженно глядел на своего кума-генерала, и молча возмущался. У него всё получилось. Они, в самом деле, перемесились в самую южную точку планеты – Антарктиду. – Сам ты олень. – Выругался он, и улегся рядом, положив бубен под голову. И только звезды улыбались, сверху глядя на две одинокие фигуры, сладко спящие на широкой белой льдине с мотором.

Утреннее солнце ласково коснувшись спящих лиц обоих кумовей, пробудило их от сладостных сновидений. Первым открыл глаза Езауров. Тупо оглядевшись на безбрежную гладь океана, он растолкал сонного шамана.

– Вставай, однако. Нас далеко отнесло от берега. – Он посмотрел на небо, зажмурившись от яркого солнца, и снова окинул синюю гладь океана обескураженным взглядом. – Мы что, заблудились? Так. Ты – шаман. Ты всё умеешь. Показывай, куда нам надо держать курс?

– Я только шаман, однако. Это ты – генерал. Командир льдины. Вот и командуй теперь. – Шаман надулся, и отвернулся от Езаурова. – Куда плыть дальше.

Некоторое время, они ещё пререкались, обвиняя друг друга в том, кто из них виноват, что сбились с курса, затерялись среди льдин. Устав спорить, охотник и шаман, уселись спиной друг к другу в разных углах. Раскурив свои трубки, они молча глядели в темную воду океана. Нестерпимо хотелось кушать. И фляга, как назло, был опустошена, ещё со вчерашнего вечера. Настроение у обоих было испорчено напрочь. – Надо возвращаться домой». – Думали оба. Им даже в голову не могла придти сама мысль о том, что они находятся в самой южной точке земного шара – Антарктиде. Даже шаман начал сомневаться в своих способностях. Хотел ведь как лучше – на юг. А оказались всё там же – на льдине. – «Наверное, прадед передал не совсем точное заклинание», – думал он сокрушаясь.

Онисим, не говоря ни слова, достал из-за пояса свою удочку, прихваченную из яранги, и порывшись по карманам, нашел объедки мороженого мяса. Нацепив его на крючек, он забросил леску в воду. Шаман, искоса поглядывал в его сторону. У него не было удочки. Поплавок резко пошел вниз.