Чтение 23–й страницы книги ~Любовница на двоих~

Посмотрев на несколько пустых бутылок самогонки, я укоризненно качала головой:

— Ай, баба Глаша. Нехорошо! Опять ты народ спаиваешь.

— Да я не спаиваю, сами они спаиваются. Это они меня спаивают, а не я их.

Взяв Саньку за руку, я потащила его в комнату и, закрыв дверь, набросилась на него так, словно не видела его тысячу лет…

— Я тебя люблю, — шептала я, целуя его в губы. — Пьяная ты морда, если бы ты только знал, как я тебя люблю… Самогонщик ты хренов…

— А что мне оставалось делать, если ты дома не ночуешь, шляешься неизвестно где!

— Я не шлялась, я хотела тебе помочь.

— Как это?

— Я хотела поехать на улицу Международную. Господи, ты даже не представляешь, как я хотела поехать на эту улицу!

Сашка слегка от меня отодвинулся и посмотрел ничего не понимающими глазами:

— Ты что несешь?

— Ничего. Я же сказала, что все про тебя знаю. Ну, может быть, не все, но почти все.

Мы сели на пол, обнялись, и я рассказала Сашке обо всем, что мне довелось услышать на лавочке у бара. И про поездку к обрыву, и то, как я сначала застрелила Игоря, а потом скинула его вниз.

— Ты убила моего брата? — чуть было не поперхнулся Сашка.

— Да какой он тебе брат?! Дерьмо он порядочное, а не брат!

— Ты хочешь сказать, что Игоря уже нет в живых?! — взволнованно переспросил Сашка.

— Я его убила и сбросила с обрыва.

— Бог мой, милая девочка, а ведь могло быть наоборот…

— Конечно, могло… — Мне хотелось, чтобы меня пожалели, сказали ласковые слова.

Сашка это почувствовал. Он вообще очень хорошо меня чувствовал. Мы были родные, мы очень друг друга любили. Это уж я знаю точно.

— Я давно подозревал брата, но не хотел а это верить. Не верил, что так бывает, ведь мы вместе выросли. Мои дела пошли более успешно, чем его. Я научился делать деньги. Для этого мне приходилось работать по двадцать часов в сутки, а Игорь очень ленивый. Он рано женился и жил на средства жены, которая летала на международных рейсах и получала неплохую зарплату. Я много раз пытался вовлечь его в свой бизнес, но это не давало никаких результатов. Он не хотел работать. Когда я стал более чем успешным, все рухнуло в один момент. Какой-то хакер перевел все мои банковские счета неизвестно куда. Никаких концов. Я влез в долги. Продал все, что имел, и остался ни с чем. Вернее, с этой коммуналкой и бабой Глашей. Я пытался понять, почему это произошло, но не находил ответа. Я всегда шел по ложному следу. Везде. И по этому следу меня направлял мой брат. Он всегда был рядом. Переживал, сочувствовал. Я гонялся за какими-то людьми-невидимками, которые враз лишили меня всего, что я создал. А потом началась охота за мной. Тогда я и подумать не мог, что все это дела брата. Первое ранение. Поездка в Штаты опять же за невидимым призраком, второе ранение… А теперь это… Опять же придумал брат. Но тут я его переиграл. Мне помог Серега, мой очень хороший друг. Когда-то он прикрывал мой бизнес по криминальной части. Игорь искал профессионального киллера и вышел на Серегу, который им и представился, узнав, что речь идет обо мне. Разговор на лавочке подтвердил то, о чем я боялся даже думать. Игорь меня предал. Он мне не брат. Братья не предают. — Сашка немного помолчал и добавил: — Правда, теперь, когда Игоря нет в живых, мы никогда не узнаем, где же он хранил то, что отнял у меня. В каких банках и под каким именем. Придется нам все начинать с нуля.

— Ну и начнем.

— Но сейчас я не могу ничего тебе предложить, кроме этой коммуналки и бабы Глаши.

Я поцеловала Сашку и произнесла влюбленным голосом:

— А мне ничего и не надо. Если бы ты только знал, как я люблю эту коммуналку и бабу Глашу!

— Игорь унес с собой тайну моих денег. Сегодня мы с Серегой должны были прийти к нему за второй частью денег, я хотел из него душу вытрясти, но уже ничего не получится. — Сашка погладил мои волосы и растерянно произнес: — А я, дурак, напился. Так перепугался — тебя все нет и нет! Думал, ты уже никогда не придешь.

— Почему?

— Да ведь что я могу тебе дать… Сама видишь! — Он обвел комнату взглядом.

— Дурак ты!

— Точно, дурак!

— А бабу Глашу зачем напоили?

— Так это еще неизвестно кто кого. Вопрос спорный.

Сашка сел на диван и увидел лежащую на нем барсетку.

— Что это?

— Сумка твоего брата. Я ее в «бардачке», в машине, взяла. Так, на всякий случай.

Сашка вытряхнул ее содержимое на диван и стал изучать бумаги, визитки, различные карточки, при этом что-то шептал себе под нос.

— Саш, ну что там? Есть что-нибудь нужное?

Сашка не отвечал.

— Сань, — не унималась я, — Сань, ну не молчи.

Сашка не говорил ни слова, только нервно потирал лоб. Я зевнула и произнесла сонным голосом:

— Господи, как хорошо, что ты живой. Как же это хорошо!

Вдруг Сашка вскочил, схватил меня на руки и стал носиться со мной по комнате.

— Сань, пусти, ты что?! — взмолилась я. — Сейчас, ей-богу, уронишь! Отпусти, пожалуйста!

— Не уроню! Ольга, какой же ты молодец! Ты даже не представляешь, какой ты молодец!

— Ну говори, что случилось-то?!

Сашка бегал со мной как помешанный и кричал:

— Мы богаты! Мы опять богаты!!!

— Что?!

— Мы больше не будем жить в коммуналке!

— Почему?!

— Потому что мы купим хороший дом за городом!

— А баба Глаша как же?

— Бабу Глашу с собой заберем!

— А на что мы этот дом купим?

— И не только дом! Машину, шубу, драгоценности! Все, что пожелаешь!

Саша отпустил меня, взял бумаги и заговорил дрожащим голосом:

— Понимаешь, тут все.

— Что все?!

— Мои деньги!

— Но это бумаги…

— А деньги и есть бумаги! Я знаю, куда он их перевел, в какие банки. И под каким именем они хранятся. Я все это знаю.

— И ты можешь их снять?

— Конечно! Тут все необходимые документы для этого. Ну, братец, ну хитер! Ну дает.

Наконец до меня дошло то, что говорил Санька. Я захлопала в ладоши.

— Санька, мы богаты? Мы что, и вправду богаты?!

— Богаты!!

— Как кто?! Как арабский шейх?

— Ну, ни как арабский шейх, а как обычный новый русский.

— А как богат обычный новый русский?!

— Скоро узнаешь!

Дверь в комнату распахнулась, и на пороге появились двое: перепуганная пьяная баба Глаша и встревоженный Сережа.

— Вы чего?!

Ничего! — прокричала я, глядя на бабу Глашу счастливыми глазами. — Баба Глаша, если ты поклянешься, что не будешь гнать свою самогонку и оставишь свой наследственный аппарат здесь, то мы возьмем тебя к себе в дом!!!

Сашка посмотрел на Серегу такими же счастливыми глазами и тоже весело прокричал:

— Серега, ты пойдешь ко мне на работу, как раньше?! По той же схеме, только денег будешь получать в три раза больше!

Баба Глаша с Сережей переглянулись и удивленно пожали плечами.

Глава 28

ПРОШЛО РОВНО ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА.

Мы живем в роскошном доме за городом и ведем довольно уединенный образ жизни. Баба Глаша живет с нами и, по-моему, очень довольна. В те минуты, когда она начинает хандрить и вспоминать свой самогонный бизнес, я сажаю ее в свой джип и везу в нашу любимую коммуналку, на улицу Академика Скрябина и наблюдаю за тем, с каким энтузиазмомона гонит самогонку, гордо объясняя мне все секреты производства, что поделаешь, это семейное. Наследственность — дело непоколебимое. Пока баба Глаша получает кайф от своего любимого занятия, я брожу по комнате и вспоминаю, как в первый раз мы тут увиделись с Сашкой. Звонит мобильный. Я достаю его из сумочки из крокодиловой кожи и слышу голос родного и любимого человека. Сашка сидит в своем офисе на Тверской, пьет кофе с Серегой и говорит, что не может дождаться, когда вернется домой, потомучто очень по мне скучает.

Я рассказываю ему о том, с каким восторгом баба Глаша гонит самогонку и как у нее это здорово получается. Сашка громко смеется, и я на расстоянии чувствую его прерывистое дыхание. Такое горячее, такое обжигающее… Сунув мобильник в сумочку, я возвращаюсь на кухню и говорю бабе Глаше, чтобы она закруглялась. Хорошего, мол, помаленьку. Баба Глаша вздыхает, прячет свой аппарат и в который раз упрекает меня в том, что я не рожаю ей внуков. Пока она отдыхает от бизнеса, она могла бы их нянчить. Тогдая отворачиваюсь к окну, закрываю глаза и вспоминаю свою маленькую доченьку, тихо напевая себе под нос:Дремлет папа на диване,Дремлет мама у окна,Дремлют наволочки в ванне,Дина тоже спать должна.

Почувствовав, что к горлу подкатывают рыдания, я замолкаю и пою свою песенку молча.

Один раз баба Глаша сильно простыла и слегла на целую неделю. Я поехала на улицу Академика Скрябина одна. Я часто сюда приезжала. Думала, ходила по комнатам, вспоминала Штаты, пела колыбельную — давала волю своим чувствам. В один из таких приездов раздался звонок в дверь. Я бросилась к двери и распахнула ее настежь. Передо мной стояла… Галина, только выглядела она уже совсем по-другому. Выступающий подбородок, мужская щетина и… мужская одежда.

— Галя… — прошептала я, сползая по стене на пол.

— Ольга… Ольга… Если бы ты только знала, сколько времени я тебя ищу!

Галина села рядом и обняла меня за плечи.

— Убери руки! Сука ты драная! Какая же ты все-таки сука!

— Ольга, там, внизу, твоя машина?

— Моя.

— Ты должна съездить со мной в одно место.

— Зачем?

— Не спрашивай.

Как только мы сели в джип и выехали со двора, я полезла в сумочку и отключила мобильный телефон. Затем достала платок, смахнула слезы и поправила полы норковой шубки.

— Ты выглядишь просто отвратительно, — зло усмехнулась я. — Теперь хрен кто догадается, какого ты рода.

— Я уже четыре месяца употребляю мужские гормоны.

— Тебе все неймется!

— Готовлюсь к операции.

— Опять собралась менять пол?

— Собралась. Я буду настоящим мужчиной. Я же тебе обещала.

Да по мне ты хоть собакой будь. Можешь себе хвост пришить, какая мне разница! — говорила я, а по моим щекам непроизвольно текли слезы, и я ничего не могла с этим поделать. Мне вспоминались Штаты, мокрая после дождя Галина, мебельный магазин, корзинка в ее руках…

— Хорошо же ты меня тогда предала, — язвительно сказала я и, сняв руку с руля, отвесила Галине пощечину. От моего большого бриллиантового перстня на ее щеке остался довольно приличный след — большая кровавая царапина. Галина не издавала ни звука, даже не подняла глаза. Моя рука покраснела, и на ней выступило раздражение.

— Бреешься, что ли?! — брезгливо спросила я.

— Бреюсь.

Подъехав к небольшому сталинскому дому на Автозаводской, мы вышли из машины и направились к подъезду.

— Какого черта ты меня сюда привезла?

Галина молча сунула ключ в замочную скважину и распахнула входную дверь. Из дальней комнаты послышалось воркование. У меня поплыло перед глазами.

— Кто там? — одними губами спросила я.

— Динка.

— Что?!

— Я же говорю — Динка. Сними шубу, а то сейчас инфекция ходит. И руки вымой. Заходи осторожно, она же не знает тебя.

Скинув шубу и туфли на шпильках, я, словно пьяная, зашла в ванную и сунула руки под горячую воду. Руки покраснели, от воды шел пар, я ничего не чувствовала.

— Ты что, дура! Ты же руки обваришь?! — закричала появившаяся Галина и сунула мои руки под струю холодной воды.

— Да Бог с этими руками…

Я вошла в комнату и увидела красивую кованую детскую кроватку, в которой полулежала девочка в красивых ползунках и играла погремушкой. Рядом с кроваткой сидела пожилая женщина. Она быстро встала, поздоровалась, сказала, что она приходящая няня и что малышка в полном порядке. Галина вышла проводить няню, а я протянула малышке руки, замерла от счастья, когда она потянулась ко мне.

— Галя, видишь, она меня узнала! — Я и плакала и смеялась одновременно. Взяв Динульку на руки, я стала целовать пухленькие щечки и повторяла, словно в бреду: — Я твоя мамочка, я твоя мама…

Динулька улыбалась и моргала своими большими глазищами.

В этот день я так и не вернулась домой и так и не включила мобильный телефон. Я не спускала Динульку с рук, меняла ей памперсы. Кормила, играла с ней. Я чувствовала себя такой счастливой, такой спокойной!

Вечером Галина откупорила бутылку шампанского и, разлив его по бокалам, произнесла:

— Я сделала все, как обещала. Только я вернулась немного позже.

— Почему ты меня не сразу нашла?

— Потому что тебя уже не было на улице Академика Скрябина. Я поехала к твоей матери, но она сказала, что ты так и не возвращалась. Я взяла у отца деньги и купила эту квартиру. Оборудовала детскую комнату. Сделала ее в розовых тонах с белыми и голубыми облачками… Нашла няню. Начала принимать мужские гормоны. Это очень тяжело. Я испытываю страшные боли. Опять эта ломка! Но без этого операцию просто не станут делать. Я же тебе обещала, что сделаю операцию.

— Но я живу с мужчиной.

— Ну и что? У нас с тобой ребенок, и только мы знаем, какой ценой он нам достался. Пойми, я тебя не предавала. У меня не было другого выхода. Это мафия. ОНИ меня выследили и заставили играть по своим правилам. Но я их перехитрила. Они кое-что не учли. Они не учли, что я очень тебя люблю. Тебя и нашу дочь… Я сделала вид, что продалась и продала тебя вместе с ребенком, но это была только игра, на самом деле все было не так. Помнишь ту девушку по имени Вера, которая встречалась со Львом?

— Помню. Это она нас выдала?

— Она.

— А как же женская солидарность?

— Какая, к черту, женская солидарность! Я видела, что она подозрительно на меня посматривает, понимает, что я переделанная. Она рассказала об этом Льву. Тот сразу сообразил, что я приехала в Штаты менять пол. Не я первая, толпы летят. Вычислил, в какой клинике я лечусь, узнал, где снимаю квартиру. Мне пришлось делать вид, что ты мне безразлична. Я уговорила оставить тебя в живых, они-то хотели тебя убить. Помнишь, как я стояла в аэропорту вместе со всеми?!

— Конечно, помню. Разве такое забывается.

— Как только мы отъехали от аэропорта, я достала пистолет и первым делом выстрелила во Льва, затем в братка и только потом в стукачку. Они этого не ожидали, потому что отобрали у меня оружие и не знали, что я приобрела новый пистолет. Бросив машину с трупами, я взяла корзину с малышкой и уехала из этого города. Потом добывала деньги, делала документы. Как только вернулась в Москву, бросилась искать тебя, но никто не знал, куда ты переехала. Сегодня обнаружила тебя чисто случайно. Просто у меня вошло в привычку ездить на улицу Академика Скрябина…

— В мою тоже. Галька, сколько же тебе пришлось пережить!

Динулька мирно посапывала в своей кроватке, а мы лежали на пушистом ковре и пили шампанское.

— Галька, а как стукачка-то ожила? — спросила я.

— Да она и не умирала!

— Как это не умирала?! Я же ее собственноручно убила.

— Хреновенько ты ее убила. Не добила, а мы впопыхах это и не заметили. Она, на наше несчастье, живучая оказалась. Да и закопали мы ее тоже хреновенько, видимо, оставили приличную дыру для воздуха. Ее не Лев раскопал, а какой-то случайный бомжеватый прохожий, который услышал стоны из-под земли и по пьяни начал раскапывать. Потом так перепугался, что убежал, Стукачка, баба здоровая, очухалась, сама вылезла. Даже ямку свою закопала, чтобы никто не узнал. Затем сутки полежала в больнице, вернулась в мотель и со злости замочила какого-то братка. Лев ее простил и снова взял на службу.

Галина замолчала, и я поцеловала ее:

— Прости меня, пожалуйста, за то, что плохо о тебе думала. Ты столько для меня сделала, даже страшно представит»! Ты вернула мне дочь.

Галина громко застонала и стала кататься по полу. Я перепугалась и схватила ее за руку:

— Что с тобой?

— Это ломка.

— Какая ломка?!

— От мужских гормонов.

— Господи, но зачем же ты так себя мучаешь?

— Затем, что я очень тебя люблю и хочу стать мужчиной…

Мы слились в страстном поцелуе и отдались тому волнению, которое охватило истосковавшиеся друг по другу тела. Нас слишком многое связывало. Слишком многое. Нас связывало прошлое, которое нельзя было ни зачеркнуть, ни забыть. Это прошлое переросло в настоящее…

Я вернулась домой только на третьи сутки, так ничего и не объяснив Сашке.

Я СТАЛА ЛЮБОВНИЦЕЙ НА ДВОИХ И СТАЛА ЖИТЬ НА ДВЕ СЕМЬИ ДВУМЯ РАЗНЫМИ ЖИЗНЯМИ…

ПРОШЛО ЕЩЕ ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА.

Я разрывалась между двух огней. Жила с Сашкой, но при первой же возможности садилась в джип и мчалась к Галине с Динкой. Когда Галину положили на операцию, с Динкой была няня, да и я старалась проводить с ней как можно больше времени. Перед операцией я дежурила у Галиной постели, поддерживала ее морально и говорила о том, как сильно ее люблю. Потом выходила в коридор, доставала мобильный телефон, звонила Сашке и говорила, что просто не могу без него жить.

Я НЕ ВРАЛА. Я ВООБЩЕ НИКОМУ НЕ ВРАЛА. Я ОЧЕНЬ СИЛЬНО ЛЮБИЛА САШКУ, ТАК СИЛЬНО, ЧТО НЕ ПРЕДСТАВЛЯЛА БЕЗ НЕГО СВОЕЙ ЖИЗНИ. НЕ МЕНЕЕ СИЛЬНО Я ЛЮБИЛА ГАЛИНУ И БЫЛА ЕЙ БЛАГОДАРНА ЗА ТО ОГРОМНОЕ УЧАСТИЕ, КОТОРОЕ ОНА ПРИНЯЛА В МОЕЙ СУДЬБЕ…

За пять минут до операции я подошла к каталке, на которой лежала Галина, взяла ее за руку и сквозь слезы спросила: