Чтение 17–й страницы книги ~Никогда не бывшая твоей~

— Я думаю, тебе еще рано ехать в деревню. — Галина заметно волновалась, ее волнение было просто невозможно не заметить.

— Почему рано?

— Потому что еще месяц ты можешь пожить у меня.

— Зачем?

— Ну как зачем?! Тебе что, так хочется в свою деревню?

— Совсем не хочется, но я должна ехать. У меня закончились деньги, да я, наверное, уже надоела тебе до чертиков. Я все понимаю. Ты и так поступила со мной благородно. Пригрела меня на целый месяц. Я должна ехать. Там яблоки, деревенское молоко, яйца, творог, да и воздух совсем другой. Это полезно для ребенка. Сейчас мне и отблагодарить тебя нечем. Знаешь, если когда-нибудь захочешь, приезжай ко мне в гости. На речке отдохнешь, молочка парного попьешь, какая никакая, а польза. Где ты еще такую экзотику найдешь, если не у меня в деревне?

— Нет уж, дорогая, лучше ты ко мне. Меня деревенская жизнь никогда не привлекала.

— Почему?

Потому что какой-нибудь механизатор может меня девственности лишить! — Галина рассмеялась, но мне почему-то было не до смеха. Странно. Раньше я всегда костерила свою деревню на чем свет стоит, а теперь решила за нее заступиться.

— Ты что глупости говоришь? Никому твоя девственность на фиг не нужна, тем более, у тебя все равно ее нет.

— Шутка. Короче, твоя поездка в деревню откладывается на месяц. Если тебе выпадает шанс месяц в Москве пожить, не упусти, лови момент.

— И кто мне дает такой шанс?

— Я, конечно, кто же еще…

— А что я буду здесь делать?

— То, что ты делала и прошлый месяц. Спать да смотреть телевизор.

— А тебе-то зачем это надо? Тебе что, скучно?

— Ну как тебе сказать, чтобы не обидеть… Вообще-то мне скучать никогда не приходится… — Галина пристально посмотрела мне в глаза, затем сказала, чеканя каждое слово: — Анжела, я разговаривала с Яковом.

Я не поверила своим ушам и чуть было не свалилась со стула. Поняв до конца смысл сказанного, я просто заледенела от ужаса.

— Где? Как? Зачем? Почему? — запинаясь, спрашивала я.

— Я разговаривала с Яковом по телефону.

— Ты врешь!

Глава 15

Все, что происходило дальше, казалось мне сном, и я с трудом понимала, что это реальность. Я сидела, опершись о стену, тяжело дышала и пыталась понять, что говорит мнеГалина.

— Короче. Я отыскала твоего Якова. Ты мне сказала номер его машины, а я позвонила своему другу в ГАИ.

— А зачем в ГАИ?

— Затем, что по номеру машины довольно просто отыскать ее хозяина.

— Никогда об этом не знала.

— Ты еще много чего не знаешь, но ничего, жизнь научит. Этот гаишник у меня раньше в любовниках ходил. Потом я его разжаловала. Сначала мы опасались, что Яков по доверенности ездит. Оказалось, нет. Нам повезло. Машина оформлена на самого Якова. Так что его координаты мы отыскали без труда. Я ему позвонила и представилась твоей сестрой.

Меня затрясло от возмущения, и я перебила Галину:

— Послушай, кто дал тебе право вмешиваться в мою жизнь?!

— Что?! — Ей явно не понравился мой тон.

— Какое право ты имела разыскивать Якова?

— Я имела на это полное право. В конце концов ты мне не чужая! После всего, что с тобой случилось, ты пришла не к кому-нибудь, а ко мне! И ты у меня живешь!

— Я пришла не к тебе. Я пришла в свою комнату, не знала, что ее сдали. Больше мне некуда было идти.

— Хорошо. Я всегда знала, что ты очень благодарная девушка и всегда благодаришь тех, кто делает для тебя добро и помогает в стрессовых ситуациях, — язвительно произнесла Галина и посмотрела на меня глазами, полными ненависти.

— Ты много для меня сделала, но это не дает тебе права лезть в ту область, которая тебя совершенно не касается.

Можешь говорить все, что угодно. И я назову тебя неблагодарной, потому что ты и есть неблагодарная. Но я хочу сказать, что мне больно смотреть на то, как ты распорядилась своей судьбой! Ты смазливая, длинноногая девушка, и если бы очень постаралась, отхватила бы себе нормального мужчину и построила жизнь так, чтобы быть счастливой. Понимаешь, счастливой! Ты посмотри на себя! На кого ты похожа?! Ты боишься выйти на улицу, потому что стесняешься своего живота и боишься людей! Ты похоронила себя заживо! Я никогда не уважала женщин, которые устраивают себе панихиду при жизни. Ты просто не знаешь себе цены. Да твоя цена растет день ото дня, потому что ни умом, нивнешностью тебя бог не обидел. Так нужно ими распорядится! Распорядится правильно. — В Галинином взгляде появилось что-то такое, что заставило меня почувствовать холодок на спине. Я содрогнулась.

— О чем ты разговаривала с Яковом? — спросила я, взяв себя в руки.

— О тебе…

— Это понятно. И что?

— Я разговаривала с ним о тебе и о твоей беременности. Сказала, что я твоя сестра, и что ты от него беременна.

— Но я ведь беременна не от Якова!

— Да какое это имеет значение?! Никакого. Ты знаешь, мне показалось, что он очень обрадовался звонку, словно он его ждал… Обрадовался, когда услышал твое имя. Честное слово! Просил твои координаты. Он хочет тебя увидеть.

— Но…

— Никаких но… Не может быть никаких но… Дуреха, я и сама не ожидала, что разговор пройдет так гладко. Ты неплохо поработала над этим мужичком. Я позвонила, чтобы потребовать у него денег, компенсацию за все, что ты пережила в его доме. Тогда ты не поехала бы в деревню, а сняла нормальное жилье в Москве и безбедно существовала хоть какое-то время. Но когда я почувствовала, как сильно он обрадовался, услышав твое имя, искренне обрадовался, я это сразу прочухала, то поняла, что мужик к тебе неравнодушен. Вот и подумала, если ситуация повернулась таким боком, нужно играть по-крупному. Сказала ему о твоей беременности и мне показалось…

— Что тебе показалось?

— Что он обрадовался еще больше.

— Ты так думаешь?

— Я в этом просто уверена.

— Ты сказала, что ты моя старшая сестра?

— А что, не похожа?! — Галина рассмеялась и подмигнула мне.

— И он поверил?

— А куда он денется?! Мужики, как малые дети, верят чему угодно.

— Но как я могла встретиться с сестрой, если у меня амнезия?!

— Я сказала, что ты гостила у меня в Москве, а затем исчезла на целых два месяца… Все это время я тебя искала и, можно сказать, уже потеряла всякую надежду. Месяц назад мне позвонили из отделения милиции, в котором лежало мое заявление о пропаже сестры и попросили опознать девушку, у которой ярко выраженные признаки амнезии. Мол, она хорошо помнит свой деревенский адрес, но не помнит, у кого остановилась в Москве. Я поехала и сестру опознала. А затем я поведала ему о том, что у нас с сестрой нет друг от друга секретов, и ты мне честно рассказала обо всем, что с тобой произошло. А совсем недавно мы выяснили, что ты беременная. Мол, срок совсем маленький, но от аборта ты категорически отказываешься.

— И он поверил?

— Еще как… — рассмеялась Галина. — Схавал и даже не подавился. Он всю бодягу хавает, как миленький. Мужики ж такие дурные!

— И что?

— Дальше посмотрим, что… Дадим ему немного времени, чтобы он все хорошенько обдумал и всякого разного в своей голове накрутил, чтобы был готов к принятию решения, а затем я позвоню ему опять и…

— Что, и?

— И устрою вам встречу. Мне кажется, что с этого дельца мы сорвем нормальный куш.

— В смысле?

— В смысле того, что дельце должно выгореть. Он отвалит тебе денег, на это можешь смело рассчитывать, а там видно будет… Так что, дорогая, будет и на твоей улице праздник. Как говорится, под лежачий камень вода не течет. Действовать, дорогая, надо. Когда с ним увидишься, обязательно пугани тем, что будешь подавать на алименты. Мол, сначала подашь на установление отцовства, докажешь, что это его ребенок, а затем — на алименты. Ему лишняя шумиха совсем не нужна, такие люди вообще бояться шума. Тем более, если он на своей Тамаре жениться собрался… Сама посуди, если он мои сказки схавал, значит, все за чистую монету принимает. Я просто уверена, что каждый месяц сам, без всякого установления отцовства, алименты будет отваливать.

— А если он все же потребует установить подлинное отцовство?

— Не потребует.

— Но все же…

— Я тебе говорю, что не скажет он ничего.

— Ты не ответила на мой вопрос.

— Даже если такое и случится, ничего страшного.

Мне показалось, что я просто потеряю дар речи.

— Как это ничего страшного?! Неужели тебе эти его деньги разум затмили?!

Галина окончательно вывела меня из себя.

— Не переживай. С моей головой полный порядок.

— Я бы этого не сказала. Как я могу согласиться устанавливать отцовство, если Яков не отец?!

— Ты не даешь мне досказать свою мысль. Во первых, всем известен тот факт, что вероятность установления отцовства — 99,75 процента. Значит есть какой-то процент неточности и в этот процент может запросто входить твой ребенок. Во вторых, если ты не хочешь рисковать с этим процентом, то есть другой выход. Более удобный и надежный, который Яков схавает точно так же, как и твою беременность. Эта процедура делается, как в любом крупном медицинском центре, так и в частных клиниках. Срок — ровно три недели. Так вот, в этих лабораториях и клиниках тоже люди работают, и эти люди, между прочим, кушать хотят. К тому же там преимущественно сидят женщины, а женщина всегда поймет женщину, потому что каждая может оказаться в подобной ситуации. Всегда можно найти человека, которому нужно сунуть зеленую денежку и получить необходимыйрезультат. Проще говоря, эту экспертизу купить можно. Мир ведь не без добрых людей, сама знаешь. Все решают деньги.

— Но ведь это подсудное дело.

— Дорогая моя, а как иначе… Сейчас деньги везде сплошь и рядом берут и ничего страшного.

У меня мертвецки побледнело лицо, задрожали губы.

— Галя, я в эти игры не играю, — с трудом выговорила я.

— В какие игры? — Галина сделала вид, что не поняла меня.

— В которые играешь ты. Я пас.

— Да я в карты тоже играть не люблю. Я вообще не азартный человек и никогда им не была.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

— Нет, — явно издевалась надо мной Галина.

— Я беременна не от Якова. У меня даже срок не совпадает. И я не буду делать пакости, о которых ты говоришь…

— Дорогая, да будет тебе известно, эти пакости, как ты их называешь, стоят очень больших денег. Понимаешь, очень больших! И это единственный способ вылезти из нищеты, в которой тебе предстоит сидеть долгие годы. Да и не только тебе, но и твоему ребенку, который потом тысячу раз пожалеет о том, что ты произвела его на свет! И запомни. У тебя не четвертый месяц беременности, а второй. Так половина баб делает. И нормально. Прокатывает. Родишь семимесячного, ничего страшного. На самом деле, ты родишь нормального девятимесячного ребенка.

— Но ведь по ребенку видно, сколько ему — семь или девять?

— Видно. Но ты же с этим Яковом жить не будешь. Позвонишь ему, поздравишь с рождением ребенка. Скажешь ему, что ребенок родился недоношенным, потому что у тебя была слишком тяжелая беременность. Ты слишком много нервничала. Скажешь, что тебя уже выписали, а ребенок еще в больнице, что его выпишут позже. А потом ты покажешь Якову своего богатыря и будешь уверять, что он, как две капли воды, похож на своего отца.

— Но я не смогу…

— Сможешь. Можно подумать, у тебя есть какой-то выбор.

— Но это подло…

— Милая, тебе ли рассуждать о подлости! А рожать ребенка без отца и бросать его в нищету, по-твоему не подло?

— Но ведь я беременна не от Якова…

— А ты сама себе внуши, что от Якова, тогда будет полный порядок.

Я чувствовала себя глубоко несчастной, опустошенной. Я сидела у окна, смотрела, как Галина убирает со стола, и, положив руки на живот, которого, по ее выражению, еще не было видно, напряженно думала. Галина затеяла довольно рискованную игру. Если я когда-нибудь увижусь с Яковом, как я смогу посмотреть ему в глаза?

— Подумай, подумай, — вытирая стол, говорила Галина. — Тебе полезно. Хорошенько подумай, как вытрясти из него деньги, да побольше. Ты должна помнить, что твой живот — твое самое главное оружие. Сейчас на карту поставлена твоя собственная жизнь и жизнь твоего еще не рожденного ребенка, которому ты должна обеспечить достойное будущее.

— Господи, если бы даже это был ребенок от Якова, я бы и то побоялась ему об этом сказать! — в сердцах произнесла я.

— Если бы он был от Якова, тебе бы вообще не пришлось ломать голову по этому поводу. Ты бы просто поставила его перед фактом и все. Надо было думать, от кого беременеть. Да ладно, теперь уж что говорить, поздно. Теперь надо действовать.

— Галина все, что ты задумала, так рискованно…

— Не рискованнее, чем ехать в деревню и рожать ребенка без мужа, когда у тебя за душой нет ни гроша. Только, ради Бога, будь взрослой девочкой, не тешь себя иллюзиямии не надейся, что Яков на тебе женится. Если мы возьмем его твоей беременностью, вернее, если тебе повезет, и он проявит какие-то чувства, у тебя есть все шансы стать его любовницей.

— Любовницей?!

— Вот именно, любовницей! Если бы он полюбил ребенка и сделал тебя своей любовницей, в твоей жизни наступил бы новый этап. Ты бы жила в центре, в прекрасно обставленной квартире. Яков покупал бы тебе одежду и драгоценности. Опекал тебя и твоего ребенка. Ну что ты так на меня смотришь? Тебя смущает слово любовница?!

— Я не знаю…

— Вот именно, ты не знаешь. Только законченные идиотки считают это слово постыдным.

— Так считают все женщины, у которых есть хоть какое-то достоинство.

— Дорогая моя, насчет достоинства я лучше помолчу. Если женщина стала любовницей, это совсем не означает, что она стала падшей. Просто любовница спит с тем мужчиной, которого она хочет, и его семейное положение не имеет для нее никакого значения. Ей хорошо с ним здесь и сейчас и совсем не важно, что будет потом… Тут нет ничего грязного и постыдного. Поверь, найдется достойный принц, который со временем обязательно предложит тебе руку и сердце. А сейчас надо довольствоваться малым. Надо довольствоваться любовными отношениями. Это, как на старте, подготовка перед большим прыжком.

Ближе к вечеру, когда мы собрались ложиться спать, в дверь раздался звонок. Мы с Галиной тревожно переглянулись.

— Галя, кто это? — едва выговорила я.

— Не знаю, — растерянно пожала она плечами.

— Ты кого-нибудь ждешь?

— Наверное, это не к нам.

— Точно, не к нам. Может, к деду Ивану кто-то из собутыльников пришел.

Но не прошло и пары минут, как в нашу дверь постучали, и этот стук заставил меня вздрогнуть.

— Не пойму, кому в такой час понадобилось… — проворчала Галина. — Неужели дед Иван опять денег идет просить на бутылку!

Она не успела подойти к двери. Дверь распахнулась, на пороге стоял… Яков. Он заметно нервничал, даже как будто постарел. Я сидела на кровати в стареньком халате поджав под себя ноги и смотрела на Якова широко раскрытыми глазами… Я была в полной растерянности и почувствовала, что сердце вот-вот выскочит из моей груди. Мы смотрели друг другу в глаза и боялись проронить хоть слово. Поправив вырез на своем стареньком халате, я вдруг подумала, что выгляжу просто ужасно. Растрепанные волосы… Бледное лицо, уже позабывшее, что такое косметика… Опухшие от постоянных слез глаза… Синие круги под глазами… Непонятно откуда появившиеся на лице прыщи…

— Я хочу умереть, — только и смогла произнести я, переведя свой взгляд с Якова на ничего не понимающую Галину. — Господи, кто б только знал, как я хочу умереть…

— Рано тебе еще умирать. — Галина взяла инициативу в свои руки. — У тебя жизнь только начинается. Ты посмотри, кто к тебе приехал. Отец твоего будущего ребенка! Красивый мужчина, ничего не скажешь. Значит и ребенок будет красивый.

Яков достал платок, вытер пот со лба, обернулся к Галине и тихо спросил:

— Это вы мне звонили?

— Да, — с вызовом ответила она.

— Я вам очень благодарен за то, что вы это сделали.

— Я не могла иначе. У меня сестра одна единственная, и я очень переживаю за ее судьбу. Только не пойму, как вы меня нашли? Я же не давала вам адреса. Я просто пообещала вам перезвонить.

— Поверьте, это совсем не сложно. Вы звонили с мобильного телефона своей сослуживицы.

— Да. И что?

— Ну вот, я ей перезвонил. Она мне дала ваши координаты.

— Я об этом не подумала.

Галина встала и направилась к выходу.

— Вам, наверное, хочется остаться одним. Вы здесь поговорите, вам есть что друг другу сказать. Только, Яков, вы, пожалуйста, мою сестру не обижайте. Ей нельзя нервничать. Кстати, как вы могли допустить, чтобы она забеременела?! Разве не видите, она совсем еще ребенок! Она и понятия не имеет, что значит предохраняться. Могли бы сами об этом позаботиться. Из-за вас девочка оказалась в таком положении… День и ночь плачет. Спрашивает, как жить дальше, чем кормить малыша. Успокойте ее, пожалуйста, пообещайте, что вы не оставите ее наедине с этой проблемой. Вы, между прочим, имеете к этому самое прямое отношение! Поймите правильно, вас никто не заставляет жениться. Живите со своей красавицей Тамарой, но будьте порядочны, возьмите всю материальную сторону проблемы на себя, Галина! — Я была готова провалиться сквозь землю и в отчаянии закрыла лицо ладонями.

— Я уже сорок лет Галина. Почти сорок лет и в тысячный раз повторяю, что намного лучше, чем ты, знаю жизнь.

— Мне ничего не надо…

Я в этом не сомневаюсь. Тебе никогда ничего не надо. Ты у нас барышня не привередливая и можешь святым воздухом питаться. Тебе не привыкать. Но сейчас ты должна думать не о себе, а о своем будущем ребенке. Ему нормальное питание нужно, да и нормальные условия бы тоже не помешали. В нашей коммуналке антисанитария страшная. Не самые подходящие условия, чтобы растить вашего наследника. Мы, Яков, люди не богатые. Сами видите, в каких условиях живем. Других нет и не будет. Можете на кухню пройти. Там все грибок съел. В туалете сырость страшная. Там больше минуты находиться нельзя. Про ванну я вообще молчу. В нее ведь даже садиться страшно. Садишься и думаешь, останешься жив или нет. Штукатурка осыпается и падает прямо в ванну. Даже страшно подумать о том, как потом в этой ванне вашего наследника купать, чтобы никакой беды не случилось. Вы не думайте, что мы такие неряхи и запустили квартиру. Просто дом старый и весь разваливается. Его сносить собрались, говорят, что ремонту не подлежит. Тут порядок навести невозможно Ладно, не буду вам мешать. Мне еще кое-что постирать надо, посуду помыть… Желаю прийти к общему знаменателю, договориться обо всем полюбовно. И еще, Яков, если вы будете уговаривать мою сестру сделать аборт, то даже не пытайтесь этого делать. Первый аборт опасен и неизвестно, какие будут последствия. Мы рисковать не будем. У меня многие подруги понаделали абортов по молодости, затем замуж вышли и развелись по одной простой причине — бесплодными стали, детей не могут иметь. А Анжела у меня девушка видная, придет время, она достойную партию встретит, решит семью завести. Кто ее полюбит, возьмет и с ребеночком, ребенок любви непомеха.

Открыв дверь, Галина нос к носу столкнулась с пьяным дедом Иваном, который терпеливо ждал когда кто-нибудь выйдет.

— Ты что, подслушиваешь, что ли?! — раздула ноздри Галина.

— Да нет… Я просто гражданина одного жду. Стою здесь, чтобы его не пропустить.

— Какого еще гражданина?!

— Который к нам в дом пришел.

— Он не к тебе вовсе пришел. Что тебе от него надо?!

— Денег на бутылку.

— Что?!

— Что слышала. Денег хочу у него попросить на бутылку.

— Ас чего бы это он тебе денег давал на бутылку?!

— Я просто подумал, может у него лишние есть…

— Дед, ты что, совсем головой поехал?! Не знаешь, что ли, что деньги лишними не бывают! На то они и деньги.

— Пусть он даст на бутылку, и я уйду. Если он настоящий мужик, должен меня понять. Алкоголиков понимать нужно и хоть немножко жалеть. Им в этой жизни и так тяжело, и так мучиться приходится.

Слегка отодвинув Галину дед заглянул в комнату.

— Гражданин хороший. Будь человеком, дай денег на бутылку. Выпить хочу, аж все внутри горит. От этих девок даже рубля не дождешься… Как ни спрошу, у них никогда ничего нет. Жадные они, заразы.

— Да, конечно…

Яков достал бумажник, и дед тут же расплылся в улыбке, потер ладони. Галина, уперев руки в бока, возмущенно набросилась на соседа.

— С чего это мы жадные?! А нам кто деньги дает?! У нас у самих ни черта нет! Если бы ты на хлеб просил, а то на водку!

— Для меня водка и есть хлеб, — вежливо объяснил дед.