Чтение 18–й страницы книги ~Никогда не бывшая твоей~

— Да чтоб ты от своей водки сгорел! Разве можно так ее жрать! Лучше бы молока выпил.

— Сама пей свое молоко. — Дед явно оскорбился и посмотрел на Якова глазами, полными надежды.

— Вот видите, Яков. Так и живем, — развела руками Галина. — За стеной дед алкоголик, покоя ни днем, ни ночью не дает. Постоянно стучит, денег просит. Сами подумайте, каково тут будет вашему наследнику, что он будет видеть с раннего детства и какие люди будут его окружать. Вы бы Анжеле квартиру сняли, чтобы она нормально ребенка выносила и родила! А тут… Тут я не знаю кого она выносить и родить может… Для беременной бытовые условия имеют довольно большое значение.

— Галина! — вновь крикнула я не отнимая ладоней от лица.

— Я сорок лет Галина! Вернее, почти сорок. Когда я уже вовсю парням головы кружила и мозги пудрила, тебе еще на свете не было!

Яков протянул деду пятьсот рублей, тот обрадовано схватил деньги и раскланялся.

— Спасибо тебе, гражданин хороший. Спасибо. Вот уважил! Вот обрадовал! Ты к нам почаще заходи. Я такому гостю всегда рад буду.

— Конечно, он теперь часто заходить будет, — заметила Галина. — Куда он денется. У него ребенок подрастать скоро будет… А ребенок… Родная кровь, как-никак… А ты, дед, я смотрю сегодня в запой уйдешь. Тут тебе не на одну бутылочку хватит.

— А ты чужие деньги не считай, жадина. Будешь у меня стопку просить, я тебе не налью — пробурчал дед и скрылся с глаз долой.

— Да я водку отродясь не пила, идиот! Ишь, водки он мне на нальет. Да кому нужна твоя водка! — крикнула ему вслед Галина и громко хлопнула дверью.

Мы с Яковом остались одни. Он сел на краешек кровати и отвел мои руки от лица.

— Анжела… — попытался он заговорить со мной. — Анжела…

— Яков, ты извини, что Галина тебе позвонила… — принялась оправдываться я. — Я ничего не знала об этом звонке. Честное слово, ничего… Я бы этого не допустила. Еслибы я знала, что она собирается тебе позвонить, я бы ее отговорила. Ты ее, пожалуйста, не слушай. Мне ничего не надо. Мне вообще ничего не надо. Извини, что так получилось. Извини.

Я чувствовала, я конечно же чувствовала расположение Якова, я не могла этого не чувствовать, но я не знала, что мне сейчас от него ожидать. Возможно, он пойдет на Галинины условия только для того, чтобы я не отравляла ему жизнь и поможет мне деньгами исключительно из жалости, будет груб и поступит со мной так, как я того заслуживаю. Передо мной сидел представительный, хорошо одетый мужчина, но самое страшное было в том, что он был совсем чужой. В нем не было ни одной родной черточки.

Я смотрела на Якова затравленным взглядом глубоко несчастной женщины и думала о тех долгих ночах одиночества, которые ждут меня впереди. Судьба матери-одиночки — довольно суровая судьба для женщины, особенно в наше жестокое время, но я сама ее выбрала и уже никогда от нее не откажусь. Эти одинокие ночи вырастут в точно такие же одинокие недели, а одинокие недели вырастут в одинокие месяцы… Одинокие месяцы вырастут в одинокие годы и так пройдет моя жизнь. Господи, как страшна такая жизнь! Как же она страшна… Жизнь без поцелуев, без слов любви, без крепких объятий, без родного мужского тела, без поддержки, которая так необходима женщине, без защиты, да и вообще, без любви… Только любимый мужчина, только жизнь вдвоем может унести боль, одиночество и все тревоги.

— Я хочу умереть… Господи, если бы ты только знал, как я хочу умереть, — снова вырвалось у меня.

— Не говори так. Твоя сестра молодец, что решила мне позвонить… Было бы намного хуже, если бы она не позвонила. Я сам тебя искал. Вера Анисимовна рассказала мне, чтоприезжала Тамара. После того, как вы с ней поговорили, ты убежала из дома. Я представляю, что она тебе наговорила! Ты ей поверила. Но ведь ты должна была дождаться меня. Ты же обещала. Я хорошо помню, что ты мне обещала.

— Но…

— Никаких но… Все, что сказала Тамара, все это неправда. Она сказала, что не знает, куда ты уехала. Ты просто исчезла. Никто про тебя ничего не знал. Прошел месяц с лишним, и звонит твоя сестра! Ты даже не представляешь, как я обрадовался этому звонку. Как сильно…

Я сидела, смотрела на Якова и думала о том, что в очередной раз рушу свою собственную нескладную жизнь. Рушу ее обманом. Яков придвинулся ко мне, обнял и прижал к себе.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил он.

— Меня постоянно тошнит.

— А сколько у тебя беременности?

— Второй месяц.

— Но ведь это совсем маленький срок. Ты уверенна, что беременна?

— Да. Я была у врача.

— И врач подтвердил?

— Яков, я же тебе сказала. Но ты не переживай. Это тебя никак не коснется. Я справлюсь со всем сама.

Яков заглянул мне в глаза и тихо спросил:

— Девочка моя, но почему ты не дождалась меня в прошлый раз?

— Потому что пришла Тамара.

— Почему ты ей поверила?

— Мне показалась, что она говорит правду. А потом она затащила меня в машину и вывезла на городскую свалку.

— Что?!

— Она меня обманула. Ее ребята очень сильно меня избили. Тогда я еще не знала о своей беременности.

Яков побледнел, у него задрожали губы.

— Ты говоришь правду?!

— Да.

— Тебя избили на городской свалке?!

— Да.

— Но я ничего не знал об этом! — закричал Яков.

Я никогда не забуду тот страшный день. До сих пор мне кажется, что это произошло только вчера. Я не понимаю, почему она со мной так поступила… Ведь это очень жестоко.Ты даже не представляешь, как это жестоко. Я была с ней предельно вежлива. Я не сказала ей ни одного плохого слова, но чем больше я пыталась расположить ее к себе, тембольше и больше она пыталась поставить меня в дурацкое положение. Она открыто смеялась надо мной, над моим деревенским происхождением, над тем, как я оказалась в твоем доме… С того самого момента, как только она вошла в дом, она открыто бросила мне вызов Положив голову Якову на плечо, я не выдержала и дала волю чувствам — громкозаревела. Яков принялся меня успокаивать гладя мои растрепанные волосы.

— Она не рассказала мне об этом. Сказала, что ты уехала из дома сама. Поверь, Тамара поплатится за это. Господи, девочка моя, сколько тебе пришлось пережить! Сколько же тебе пришлось пережить, даже страшно подумать…

Я немного успокоилась.

— Тамара поплатится за свой поступок. Это я тебе обещаю, — с ненавистью произнес Яков. — Она получит по заслугам.

— Она просто тебя очень любит. Говорят же, что от любви человек теряет рассудок, что он сам не ведает, что творит.

— Ты считаешь, что Тамара меня любит?

— Зачем ты спрашиваешь? Ты и сам все знаешь.

— Господи, ты не от мира сего! Всему ищешь оправдание. Буквально всему. Какая же ты у меня чистая… Какая чистая… Ты оправдываешь женщину, которая так жестоко с тобой обошлась!

— Я просто поняла, что она тебя любит. Это видно невооруженным глазом.

— А ты меня любишь?

— Что?

Я посмотрела на Якова испуганным взглядом.

— Что? — вновь повторила я свой вопрос, хотя прекрасно поняла, о чем спросил меня Яков.

— Я спросил, а ты меня любишь?

— Я?

— Ты.

— Люблю… Люблю… Конечно, люблю…

Яков закрыл мой рот поцелуем. Он целовал меня долго и жадно. Он целовал и слизывал языком мои слезинки… Он дотрагивался до моих волос с такой нежностью, что мне захотелось рассказать ему о том, что я вру, что тот ребенок, которого я в себе ношу, не имеет к нему отношения. Но я не смогла. У меня не хватило решимости. Пусть все останется так, как оно есть. Пусть все так и останется…

Глава 16

…У меня не было свадьбы не потому, что я ее не хотела, а потому, что совсем недавно Яков похоронил жену. Не принято вступать в брак раньше, чем через год после похорон. Мы расписались совсем тихо, без музыки, без свадебного платья и без грандиозного застолья… В тот вечер, когда Яков впервые приехал на квартиру к Галине, он заявил,что у ребенка должен быть отец и что за все, что между нами произошло, мы несем ответственность оба. Проще говоря, Яков взял мою руку в свою и сказал одну банальную фразу, которую я часто слышала в кинофильмах, которую читала в книгах, но никогда не думала, что услышу ее в применении к себе: «Выходи за меня замуж».

Да, дорогой читатель. Он именно так мне и сказал: «Выходи за меня замуж». Богатый человек предложил выйти замуж бедной деревенской девушке, потому что она носила под сердцем ребенка, которого он считал своим. А может быть я ошибаюсь. Возможно дело было не только в ребенке. Возможно Яков ко мне что-то чувствовал… По крайней мере мне бы хотелось в это верить. Дай Бог, чтобы это было именно так.

А я… Я с радостью кивнула головой и подумала, что я уже приняла правила крайне нечестной игры, ступила на тропу лжи, так почему же мне не идти по ней дальше…

Мы решили справить нашу так называемую свадьбу в узком семейном кругу, но не где-нибудь, а в плавучем ресторанчике, который Яков выкупил на целый день. Он хотел, чтобы это торжество приняло особенную остроту и, конечно же, надолго запомнилось. Нас было трое. Яков, одетый в белоснежный костюм и ослепительно красный галстук. Моя так называемая сестра Галина, наряженная в вишневое платье и я, одетая в платье цвета лазури с искусственным цветком в волосах. Нас обслуживали несколько официантов.Музыканты громко играли красивую музыку…

Туристы, решившие полюбоваться величественной Москвой с реки, использовали для этого речные такси. Они с любопытством смотрели на нас, махали нам руками, громко кричали, свистели и совершенно откровенно завидовали.

— Новые русские жируют! — слышалось с катеров. — Вот жизнь пошла! Оплатили ресторан и плавают… Это ж какие деньги надо иметь!

Они были правы. Денег у моего мужа было много. Аренда речного ресторана для него — просто копейки.

— Добрый день, страна! — закричала Галина и помахала проплывающему мимо нас речному такси бутылкой дорогого шампанского.

— Добрый день! — —слышался ей ответ.

— У меня есть музыка! Народ, какую песню ты любишь?!

— Какую поставишь! — громко кричал ей народ.

Галина повернулась к оркестру и закричала пьяным голосом:

— А ну-ка спойте мне песню… Про этот, как его… Про Саратов! Парней так много простых! А я люблю богатого…

— Не богатого, а женатого, — поправила я Галину и покосилась на Якова, который разговаривал по мобильному телефону и не обращал на Галинины пьяные реплики никакого внимания.

— А я говорю богатого! — настаивала Галина. — Народ, будешь слушать песню про богатую любовь?!

— Будем!!!

— Слушай, народ! Слушай!

Галина начала дирижировать.

— Парней так много простых на улицах Саратова, а я люблю богатого!!! — закричала она перекрикивая оркестр.

Закончив разговор, Яков сунул мобильный в карман, подошел ко мне совсем близко и, встав на колени, приложил ухо к моему животу.

— Яков, встань, — смутилась я и испуганно огляделась по сторонам. До нас никому не было никакого дела — ни официантам, ни музыкантам… — Поднимись, — все же настаивала я. — Ты испачкаешь брюки.

— Ну и что? Анжелочка, у меня, знаешь, сколько таких брюк! Тебе и не снилось! А сколько у тебя теперь платьев будет, тебе тоже не снилось! Еще не хватало нам экономить на одежде!

— Ну что ты там слушаешь? — залилась я алой краской и испуганно посмотрела на заинтересовавшуюся этой трогательной картиной Галину.

Она знаком показала мне, что все о’кей, что у нее просто нет носового платка, а то она бы обязательно проронила скупую слезу. Затем отвернулась и принялась дирижировать дальше.

— Яков, ну что ты там слушаешь? Еще ничего не слышно.

— Я слушаю, как бьется сердечко нашего отпрыска.

— Я же тебе говорю, еще рано.

— А на каком месяце должно быть слышно?

— Я не знаю. Наверное месяца в четыре или в пять… — Я говорила и чувствовала, что мое лицо заливается краской все больше и больше.

— Скорее бы было пять месяцев. — Яков встал с колен и заглянул мне в глаза. — Как ты думаешь, кто у нас будет, мальчик или девочка?

— Не знаю… А ты бы кого хотел?

— Мальчика, конечно, а впрочем я девочке тоже буду рад. Если первым родиться мальчик, мы оба постараемся, чтобы второй у нас была девочка. А если первой родиться девчонка, то вторым будет мальчик.

— Ты хочешь двоих?

Милая, да хоть троих! Я и десятерых прокормлю, — рассмеялся Яков. — Я своих детей всех любить буду. Что девочек, что мальчиков. В них же моя кровь течь будет. Разве можно свою кровь не любить… Я тебя на следующей неделе отвезу к своему врачу. Наблюдаться будешь только у моего врача, я нашей современной медицине не доверяю.

— У какого твоего врача?

— У меня есть знакомый врач-гинеколог. Это пожилая старушка, она редкостный профессионал. Она наблюдала Зою. Очень хорошая женщина. Она будет курировать тебя всю беременность. Поставит точный срок, будет смотреть, как протекает твоя беременность, сделает УЗИ. Поверь мне, под ее наблюдением ты легко родишь и без каких-либо осложнений. Она научит тебя правильно дышать при родах, обучит гимнастике. Так что готовься. На следующей неделе едем.

Я стояла ни жива ни мертва. Яков не мог не заметить моего состояния. Он тут же изменился в лице и спросил:

— Анжела, что с тобой? Тебе плохо? Ты стала плохо себя чувствовать? Хочешь, я прекращу эту гулянку?! Ты вся позеленела.

— Ничего страшного. Это пройдет. Яков, не нужно меня никуда вести на следующей неделе.

— Почему?

— Потому что у меня уже есть очень хороший врач. Специалист высочайшего класса. Мне его Галина нашла. Настоящий профессионал, каких поискать. Я у него уже наблюдаюсь. Врачей лучше не менять. Меня мой устраивает.

Анжелочка, в этом вопросе ты со мной, пожалуйста, не спорь. Понимаешь, это мой родной ребенок, и я не могу рисковать его здоровьем. Ты будешь наблюдаться только у моего врача, и я больше не желаю говорить на эту тему. Теперь ты моя жена и должна считаться с моим мнением. Я забочусь о тебе и о нашем ребенке. Позволь мне позаботиться о вас двоих. Откажись от своего бывшего врача. Скажи, что ты больше не нуждаешься в его услугах.

— Но ведь я могу обидеть человека.

— Дорогая моя, теперь у тебя новая жизнь. Теперь у тебя семья. В этой жизни ты должна бояться обидеть только одного человека — меня.

У Якова вновь зазвонил мобильный. Он отошел в сторону, а я подозвала официанта. Он достал из ведерка со льдом бутылку шампанского, быстро ее открыл и наполнил мой фужер. С трудом держащаяся на ногах Галина подбежала и протянула свой бокал.

— Ну что, сестренка ты моя названная, чокнемся, что ли? Поздравляю! Ей-богу, поздравляю. Знаешь, а ты молодец. Я тебя недооценила. Ты хоть и деревенская, а знаешь, как мужиков крутить. Мне у тебя поучиться надо. Правду говорят, что в тихом болоте черти водятся, а в деревенском, тем более. Я, дура, тебя еще уговаривала аборт делать! Ты как в воду глядела, когда решила рожать. Какой, к черту, аборт, когда тут такая лафа подкатила! Никогда не думала, что такие мужики по залету жениться могут.

— А может он и не по залету на мне женился, — в моем голосе послышалась обида.

— А почему, по-любви, что ли?

— Хотя бы и по любви..

— Ой, Анжелка, да брось ты! Такие мужики по любви не женятся. Они же любят только себя. Как они могут по любви жениться?!

— Тебя послушаешь, так и жить не захочется. По залету такие мужики не женятся, по любви тоже… Непонятно, какого хрена они тогда вообще женятся. Женятся они и по залету, и по любви, если к этому человеку хоть немного что-то чувствуют. Они такие же, как и все люди.

— Я и подумать не могла, что ситуация примет такой оборот. Честное слово, я даже не могла подумать, — повторила Галина.

— Я и сама не могла подумать, что ситуация примет такой оборот, — сказала я положа руку на сердце. — Я не о том. Понимаешь, у меня все очень плохо… — На моих глазах показались слезы.

— Что может быть плохо, если все так хорошо?

— Все так хорошо только на первый взгляд.

— Тогда говори, что у нас плохо..

— Он сказал, что я буду наблюдаться у его врача. Это все. Это крах. Он запретил мне ходить к моему доктору. Представляешь, что будет когда он все узнает?! Ты только подумай, что будет! Он меня просто убьет или выкинет, как собаку, пинком под зад.

— Не говори ерунды. Никто тебя не убьет и не выкинет.

— Выкинет и убьет.

— Не паникуй, прорвемся.

— Что значит прорвемся?!

— Если ты пошла напролом, то уж, будь добра, иди до победного конца. Пойдешь в отказ — и все.

— Я твоих блатных словечек не понимаю. — Я говорила и слышала, как дрожал мой голос.

— Они не блатные, а жизненные. Ты должна до последнего не соглашаться с Яковом. Он же тебя силой не потащит к этому гинекологу! Даже если он договорится, то скажешь, что у тебя болит голова, что ты плохо себя чувствуешь. Найдешь тысячу причин и никуда не поедешь.

— Подумай, о чем ты говоришь! Я что, все девять месяцев буду страдать головными болями и увиливать от похода к врачу?! Это по меньшей мере подозрительно… Яков не дурак. Он тут же поймет, что что-то не так…

— В конце концов ты не маленькая девочка, а уже даже женщина. Ребенка под сердцем носишь. Женщина всегда обведет вокруг пальца любого мужчину, если очень постарается. Где твоя природная хитрость?!

— Ой, Галя ? не нравится мне все это.

— Что тебе не нравится?! — захлопала глазами Галина — Тебе не нравится этот плавучий ресторан, аренда которого стоит кучу денег?! Тебе не нравится, что все тебе завидуют?! Не нравится быть женой богатого человека?! Не нравится безумно дорогое платье, которое на тебе надето и о котором ты раньше даже не могла мечтать?! А может не нравятся твои бриллиантовые сережки, которые подарил тебе муж? Они просто оттягивают уши! Не нравится икру черную ложками есть, которую ты сегодня первый раз в жизни попробовала?!

— Да нет… — Я покосилась на стоящего поодаль мужа. — И не кричи, пожалуйста, сюда Яков смотрит.

— Он и обязан сюда смотреть, потому что он твой муж. Короче, Анжелка, ты раньше времени панику не наводи. Будет день, будет и пища. Если ты такого мужика на себе женила, то и сделаешь все возможное для того, чтобы не наблюдаться у его врача. Ты девочка молодая, но хваткая. Мне самой у тебя надо учиться, а не тебя учить.

Подошел Яков. Он не был пьян, но уже близок к этому. Обняв одновременно меня и Галину, он расплылся в улыбке:

— Ну что, сестренки, чего шепчетесь?

— Мы шепчемся о том, — начала Галина, — о том… в каких отношениях ты сейчас с Тамарой.

Яков изменился в лице и резко ответил:

— С этой женщиной меня больше ничего не связывает. С ней кончено.

— Раз и навсегда?

— Раз и навсегда. Вас обеих удовлетворил мой ответ?

— Вполне.

Яков мечтательно посмотрел на небо.

— Анжелочка, радость моя, ведь я теперь у твоей сестры пожизненный должник. Если бы не она, я бы навсегда потерял свое сокровище. Галина, я человек, который помнит добро и умеет благодарить. Проси у меня, что хочешь, я для тебя все сделаю.

— Не переживай, Яков, я у тебя теперь постоянно просить буду, — рассмеялась Галина. — Теперь ни тебе, ни сестре от меня не отвертеться.

— А мы и не собираемся, — успокоил Галину Яков. — Тебе мы нашим счастьем обязаны.

Вновь заиграл оркестр, и Яков пригласил меня на танец. Мы стали плавно двигаться в медленном танце в такт музыки и не могли не радоваться тому, что мы вместе.

— Яков, я счастлива! — громко крикнула я и закрыла глаза. — Я хочу, чтобы так было всегда!

— А я хочу защитить тебя от внешнего мира! Я хочу, чтобы ты была моей! Только моей! Я хочу, чтобы ты была моей в постели, моей в жизни, моей в любви и моей в быту! Скажи, ты и в правду счастлива?!

— Я очень счастлива и не хочу, чтобы что-то смогло разрушить это счастье.

— Не переживай, дорогая. Его никто не нарушит. Никто…

А затем была восхитительная ночь, которой не помешала даже моя беременность, потому что Яков был предельно аккуратен и осторожен. В эту ночь огонь желания постоянно горел в наших глазах, а тепло его дыхания заставляло меня громко стонать и блаженно улыбаться… Его губы были влажными и вызывали постепенно нарастающую дрожь в моем напряженном теле. Мы были одержимы друг другом, и такая слепая одержимость только подливала масла в огонь, разогревала нас все больше и больше. Это был самый восхитительный и чувственный опыт в моей жизни.

Ранним утром я уселась с ногами в кресло и стала наблюдать за тем, как завтракает мой муж.

Я сидела совершенно голая, скрестив ноги в позе лотоса, улыбалась и собирала в хвост непослушные волосы. Яков спешил, но все же постоянно поглядывал в мою сторону.