Чтение 12–й страницы книги ~Разведена и очень опасна~

— А ты продукты не испортишь?

— Не переживай. Я в детстве всегда помогала матери.

— Ты хочешь сказать, что у тебя остались кое-какие навыки с детства? — в очередной раз усмехнулся дровосек.

— Не переживай. Я их не растеряла.

— Тогда дерзай.

Я подошла к пакетам с продуктами и принялась их доставать. Дровосек сел в старенькое кресло, закинул ноги прямо на стол и стал за мной наблюдать.

— «Седьмой континент», — прочла я на одном из пакетов.

— Что за седьмой континент?

— Надпись на пакете: «Седьмой континент». Я смотрю, здесь где-то магазин недалеко.

— Недалеко тут только лес. За этим барахлом мне пришлось в Москву ехать.

Пакетов было так много, что я не могла не удивиться:

— Зачем столько продуктов? Этим можно целую роту солдат накормить! Может, половину убрать в холодильник?

— Готовь, я сказал.

— Что готовить?

— Все готовь! Все, что есть, все готовь!

— Куда так много? Тебе это за месяц не съесть! Ты привык наедаться впрок?

Дровосек вновь посмотрел на часы и покачал головой.

— У тебя осталось ровно два часа, а ты все трещишь без толку. Через два часа сюда приедут семь мужиков, и они все хотят жрать.

— Сколько мужиков? — не поверила я своим ушам.

— Семь, — как ни в чем не бывало, повторил дровосек.

— А что не десять? — истерично спросила я.

— Трое не смогли, — совершенно спокойно ответил он на мой вопрос.

Меня охватила паника, я достала из пакета бутылки дорогого коньяка, дорогую водку и тряслась, как в лихорадке.

— А что за мужики? Зачем они сюда приедут?

— Пожрать, — без всякой иронии сказал дровосек.

— Им больше жрать негде?

— Ну не только пожрать, но и выпить тоже. Они по мне соскучились. Мы в этом домике договорились встретиться.

А почему именно в этом домике? — От страха я совсем потеряла над собой контроль. — Неужели больше негде? Зачем тащиться в такую даль? Сейчас целая куча ресторанов, и не надо у плиты горбатиться. Встретились бы в городе, устроили банкет, погуляли по полной программе…

— Нельзя нам в городе встречаться. Такая встреча может стать последней… — Дровосек не сводил с меня глаз, по-прежнему держал ноги на столе, курил и наблюдал за тем, как я чересчур нервно режу мясо.

— Смотри, осторожнее ножом орудуй, а то сейчас пальцы себе отрежешь.

— Ты не ответил на мой вопрос. Почему вы не захотели собраться в городе?

— Потому, что ты задаешь мне слишком много «почему». А ты что так испугалась? Боишься, что одному мужику зубы скалила, а теперь придется всем восьмерым?!

— Мне всегда было малоприятно общество незнакомых мужчин.

— А что так? Вдруг один из гостей окажется принцем на белом коне?

— Хватит, — оборвала я дровосека.

Я смазала противень маслом, разложила на нем мясо и уже спокойно повторила:

— Хватит.

— Смотри сама, — сказал дровосек. — У тебя был выбор. Могла в чулане сидеть. Ты сама не захотела. Поэтому готовь, а затем радушно встречай гостей, да покажи себя хорошей хозяйкой. Или в чулан пойдешь?

— Нет, — не раздумывая, замотала я головой.

Посмотрев на целую гору бутылок, я вдруг подумала, что, конечно же, очень рискованно прислуживать восьмерым изрядно подвыпившим мужикам, но этот риск стоит того, чтобы дождаться того события, когда эти мужики потеряют контроль, улучить момент и бежать прочь из от этого страшного дома. А вот сидеть взаперти в чулане и ждать у моря погоды действительно глупо и глупее не может быть.

— Смотри, мужики все судимые, — продолжал дровосек, — все без тормозов и чересчур шустрые. Ты их не пугайся, а то тебя одни их наколки могут напугать. Короче, они к тебе приставать могут. Мужики, одним словом, кобели. Сама понимаешь! Какому нормальному мужику бабу не захочется, да еще такую симпатичную как ты?

— Ты же говорил, что я на атомную войну похожа!

— Да это я так, пошутил. Ну эти гости могут тебя запросто трахнуть, только как они решат, все вместе или по очереди, не знаю.

— Что?! — Из моих рук выпал нож, которым я чистила картофель. — Что ты сказал?!

— Я говорю, что мужики все голодные, из зоны недавно откинулись. Конечно, каждому из них сразу теток подогнали, а кому и на зоне периодически подгон делали, но это не значит, что они от тебя откажутся. Такая дама, с такой аппетитной задницей…

Безнадежно опустив руки, я едва выговорила:

— Тогда лучше в чулан. Если они все такие крутые, что им женщин даже на зону привозили, то почему они сюда без женщин приедут? Ты бы им позвонил, сказал, чтобы с собойзахватили. Все ж веселее бы было.

— Я им позвонить не могу.

— Почему?

— Потому что у меня телефон отключен.

— Ну так включи. Какая проблема?!

— Во-первых, у тебя слишком много «почему». Во-вторых, они уже выехали, и, по-моему, без баб.

— Ну так пусть по дороге захватят. Их же на трассе полно.

— Никогда меня не перебивай! — Дровосек наклонился и ударил кулаком по столу. — Не смей меня перебивать! Если мужик говорит, баба должна молчать!

— Еще скажи «ловить каждое его слово», — сказала я на свой страх и риск. — У тебя только и слышно: баба должна, баба должна… Баба всегда кому-то и что-то должна… А что мужик должен? Что за политика такая? И вообще я не баба. И никогда ею не была. Бабы, знаешь, где?

— Заткнись, — уже лениво повторил мой похититель, — а то сейчас, точно, в чулан отправлю!

— Да уж лучше отправь, чем меня своими мужланами с зоны пугать, ты думаешь, моя нервная система все на свете выдержит?!

— Я не могу им позвонить, потому что я не могу включать свой мобильник по каждому пустяку. Я в бегах, а по местонахождению мобильника можно запросто вычислить человека. Если ты этого не знаешь, то теперь знай.

— Ты в бегах?

— А что, не похож?

— Похож.

— Хочешь сказать, что тут я рожей вышел?

— Еще как вышел!

— Считай, что я принял это за комплимент… — Дровосек расплылся в самодовольной улыбке.

— Ты из тюрьмы убежал?

— Из тюрьмы убегают единицы. Это очень рискованно.

Значит, из колонии, — понимающе кивнула я. — И откуда ты взялся на мою голову? Зачем я тебе нужна? Откуда ты узнал, что я у Ритки? Откуда ты вообще про меня знаешь? Что тебе от меня нужно? Каким боком мы вообще с тобой пересеклись? Я думала, что ты из какой-то группировки. Только про Ритку мою откуда узнал? Про мою подругу знают только мои близкие люди. Может, ты мне хоть что-нибудь объяснишь? Ты на мне наварить решил? Выкуп хочешь? Так давай вместе моим ребятам позвоним. Какая сумма тебе нужна? И своими мужланами зоновскими меня не пугай. Если с моей головы упадет хоть один волос, ты понимаешь, что тебе за это будет?! Тебя на тот свет сразу отправят. Ты хорошенько подумай. — Я резко замолчала и, подняв с пола нож, осторожно провела по его лезвию. Затем посмотрела на дровосека в упор и задумчиво произнесла: — Или ты другую схему придумал? Хочешь денег с моих ребят получить, а меня обратно не возвращать и на тот свет отправить? Скажи правду, ты так задумал?! Зачем меня возвращать и подставлять свою задницу? Меня можно смело насиловать, давать в пользование друзьям, издеваться как хочешь и сколько хочешь, а после того, как за меня дадут деньги, меня можно смело убить и закопать в соседнем лесу?! Ты этого хочешь?!

Не помня себя, я ринулась с ножом на дровосека. Он громко рассмеялся и достал пистолет.

— Дорогуша, немедленно брось нож или я стреляю!

— Стреляй! — крикнула я дровосеку, не останавливаясь.

Я остановилась только тогда, когда прогремел выстрел и я поняла, что дровосек действительно не шутит. Пуля пролетела мимо меня, но выстрел заставил меня резко остановиться. Я тут же бросила нож на пол и проговорила, словно во сне:

— Чем же мне картошку чистить?

— Подними нож с пола и иди чисть.

Дровосек говорил громко и отчетливо и действовал на меня, как гипнотизер. Оправившись от шока, я дрожащими руками подняла нож с пола, подошла к кухонному столу и принялась снова чистить картошку. Затем посмотрела в сторону простреленного окна и тихо спросила:

— А если бы ты меня убил?

— В следующий раз убью. Еще одна выходка, и я за себя не ручаюсь. Тут кругом лес. Стреляй сколько душе угодно. На выстрелы никто не прибежит.

Дровосек убрал пистолет обратно в карман, тут же закурил сигарету и сказал уже более спокойным голосом:

— Час остался, а тебе еще целую гору салатов шинковать. А ты, я смотрю, на кухне нормально шерстишь, а говорила, что ничего не умеешь. И не забудь, что ты должна быть смоими гостями предельно вежлива и играть роль прекрасной хозяйки. А чтобы тебя никто не тронул и случайно не трахнул, я представлю тебя как свою зазнобу.

— Как кого? — не поняла я дровосека.

— Как свою зазнобу. Как тетку свою! Скажу, что у нас с тобой любовь или что-то типа того. После этого никто тебя не тронет, все тебя уважать будут. Так что спать вместе со мной ляжешь, на одну кровать. Уж лучше я один, чем эти семеро. Тем более у меня давно не было. Во мне столько накопилось, надо бы разрядиться.

Я промолчала и никак не отреагировала. Я просто сделала вид, что это меня не касается.

— Гости ровно в двенадцать приедут, а уже одиннадцать.

— Не слишком ли поздно для гостей?

— Для таких, как мои, это даже рано.

— Ты не рассказал о моей дальнейшей судьбе. Получишь выкуп и меня отпустишь или возьмешь грех на душу после того, как получишь деньги?

— Я еще никаких денег не требовал, поэтому и получить их не могу. О твоей судьбе мы поговорим завтра. Так ты готова играть роль моей зазнобы или предпочитаешь сидеть в чулане?

Играю роль зазнобы, — мирно ответила я в надежде, что до постели с этим неотесанным мужиком вряд ли дойдет. В самый разгар веселья я постараюсь бежать. Даже если кругом лес, где-то должна быть дорога, а если здесь есть дорога, на ней обязательно должны ездить машины, а даже если по ней машины не ездят, она все равно куда-нибудь меня выведет, желательно, конечно, туда, где есть люди.

— У тебя выражения какие-то деревенские. Зазнобами только в деревнях называют. Ты сам из деревни? — Я принялась шинковать салат.

— Сама ты деревенская. Зазноба — это нормальное определение для бабы.

— Я уже говорила тебе, что я не баба.

— А кто ты? Мужик в юбке?! — противно засмеялся дровосек.

— Я леди! — злобно крикнула я и бросила в дровосека помидор.

Дровосек отшатнулся и помидор пролетел мимо. Он не сказал мне ни единого слова, только посмотрел с нескрываемым интересом и продолжал дымить.

Глава 11

Когда стол был уже практически накрыт, я посмотрела па часы и подумала, что гости приедут с минуты на минуту.

— У тебя гости пунктуальные? — Я вытерла руки о полотенце и посмотрела на сидящего в кресле дровосека.

— Сейчас должны приехать, — ответил он.

— У меня, в принципе, все готово.

— А ты неплохая хозяйка, — похвалил меня дровосек. Похвала не вызвала во мне ничего, кроме раздражения. — Не понимаю, почему ты своему мужику не готовила? Почему бабы вечно все из-под плетки делают?

— Значит, мужик такой был, — раздраженно ответила я и села на табуретку.

— Плохой, что ли?

— Никакой.

— Как это — никакой?

— Ни плохой, ни хороший.

— Ты хочешь сказать, что ни рыба, ни мясо…

— Что-то типа того.

Дровосек игриво мне подмигнул и убрал со стола ноги.

— А я классный мужик, если ты мне столько жрать наготовила.

— Я готовила тебе не потому, что ты такой классный, просто у меня нет другого выхода. Меня обстоятельства заставляют.

Видимо, мой ответ не понравился дровосеку, и это отразилось на его лице.

— А ты что расселась?

— У меня все готово.

— А прихорашиваться не будешь?

— Что? — Мне показалось, что я ослышалась. — Что ты сказал?

— Я говорю, ты прихорашиваться не будешь? — Дровосек смотрел на меня глазами, полными превосходства.

— В каком смысле?

— Волосы причесать не хочешь? Губы не мешало бы накрасить, чтобы покрасивее выглядеть. Жаль, косметички у тебя с собой нет.

— Ну уж извините! Извините, что не успела захватить с собой косметичку, — театрально развела я руками. — Мне как-то не до этого было. Я даже и не подумала об этом.

— Извиняем, — ехидно кивнул головой дровосек. — Извиняем, но надеемся, что в следующий раз вы будете предусмотрительнее.

Я закинула ногу за ногу и одарила дровосека взглядом, полным ненависти.

— Спасибо, что вы так вежливы, но следующего раза не будет. Мы теперь поумнее будем. Если, бог даст, останемся живы, мы только с охраной ходить будем. И к подруге с охраной, и даже в туалет с охраной будем ходить. Нас теперь голыми руками не возьмешь.

— Ходить с охраной в туалет — это очень интересно. Везет же охраннику, — заметил дровосек.

— Пусть хоть охраннику повезет. Кстати, а для кого я должна прихорашиваться?

— Для моих друзей.

— Кто они такие, чтобы я передними прихорашивалась? !

— Они мои друзья, — сказал, как отрезал, дровосек. — А если ты моя зазноба, то знай, что моя зазноба должна быть красивой. Иначе они не поверят, что у нас с тобой что-то серьезное, и начнут приставать.

— Ас чего ты взял, что твоя зазноба должна быть красивой? Может, у тебя вкус извращенный и ты некрасивую полюбил. Ведь не ко всем женщинам прискакивают рыцари на белых конях и не всем мужчинам достаются красивые женщины.

— Да щас баб красивых полно. Хоть стены обклеивай!

— Вот и обклеивай. А я не хочу, чтобы мною кто-то стены обклеивал. Такие женщины, как я, не созданы для обоев.

— А для чего созданы такие, как ты? Для того, чтобы с пушкой бегать и здоровыми мужиками управлять?! Ты это хочешь сказать?! Это?! Ты ведь для этого создана! Да?!

Я не успела ответить, так как в этот момент раздался стук в дверь. Я вздрогнула и посмотрела на дровосека.

— Гости пожаловали, — обрадовался он. — А ну-ка, хозяюшка, встречай гостей. Жаль, что у тебя парадного платья нет. И повежливее, пожалуйста, повежливее!

В тот момент, когда на веранду ввалилась целая куча мужиков с устрашающей внешностью, я встала, как вкопанная, и даже боялась шевелиться. Дровосек оказался прав, мужчин было ровно семеро. Под окнами веранды стояли джип и небольшая иномарка. Значит, они приехали на двух машинах. Если бы я встретила этих «гостей» где-нибудь на улице, я затряслась бы от страха и бросилась от них прочь, не оглядываясь. Уж слишком неприятные они были. Мужчины поочередно стали обниматься с дровосеком, говорили о том, как долго они ждали этого дня, когда они все соберутся вместе и смогут посидеть за одним столом, а все неприятности останутся далеко позади. Я сразу обратила внимание на их руки. У каждого из них были какие-то, совершенно нелепые наколки в виде различных надписей и колец на пальцах. Вне всякого сомнения, эти люди были судимы, и я была даже уверена в том, что они были судимы не один раз.

Как только у мужчин прошла эйфория от первых минут встречи, они тут же обратили внимание на накрытый стол и почти одновременно заметили меня:

— Коля, вот это стол! Вот это прием! Кто бы мог подумать! Да тут наготовлено больше и лучше, чем в самом лучшем московском ресторане. А это что за красотка? Ты откуда ее взял?

Это моя зазноба. У нас с ней серьезно. — Дровосек, которого, как оказалось, зовут Коля, подошел ко мне вплотную и обнял за плечи. По его мнению, он представил меня своим друзьям вполне достойно, потому что не знал, как это делается по-другому.

Я стояла в объятиях дровосека на всеобщем обозрении и терялась, не зная, что именно я должна сейчас делать — радушно улыбаться или, что мне очень хотелось, как можно быстрее убрать тяжелую руку дровосека со своего плеча, потому что она не вызывала во мне ничего, кроме самого настоящего отвращения, даже брезгливости. И все же я предпочла расплыться в улыбке и изобразить на лице подобие настоящей радости.

— Да, у нас настоящая любовь. — В подтверждение своих слов я закачала головой и подумала о том, что теперь я знаю настоящее имя дровосека. А это уже кое-что.

Когда гости уселись за накрытым столом и начали открывать бутылки со спиртным, я принялась суетиться вокруг них, раскладывая еду по тарелкам.

— Хорошая у тебя баба, — отметил самый старший из всех. — И сложена неплохо, только ей бы жирку побольше. Я баб с жирком люблю, чтобы и сверху, и снизу было побольше, чтобы было за что подержаться. Но и твоя ничего. Все на месте!

— Да уж, у меня зазноба классная! Главное, что хозяйственная. У плиты может сутками стоять, в руках горит, что ни сделает — все ладится. А как она у меня пироги печет — никто не умеет! — принялся нахваливать меня дровосек.

А баба и должна такой быть, — согласился тот, который сидел ближе всего к нему. — Баба должна и по хозяйству пахать, и уметь мужика ублажить. Такой цены нет, а то нынче бабы пошли — смотреть тошно. Худые, как жерди. Одеты, как малолетки: непонятные огромные штаны с безразмерными карманами, майки, короткие прически с вытравленными волосами, наколки по всему телу, проколотые пупы, носы. Это ж надо так! А уж какую они музыку слушают и какие танцы танцуют, так это вообще полный отстой! Такая никогда у плиты не встанет, а уж если с мужиком познакомится, так только и думает, что она с него поимеет. И таких большинство.

— Это точно, — поддержал его самый старый. — А сколько сейчас этих… феминисток развелось, вообще страшное дело. И чем дальше, тем их больше. Каждая вторая считаетсебя самодостаточной и эмансипированной. Я иногда на них смотрю и думаю: куда мы вообще катимся? Баба всегда должна мужика слушаться, ему прислужничать и в рот заглядывать. Мужик, он по жизни хозяин, а баба, она и в Африке баба. Таких, как твоя зазноба, сейчас единицы. Сразу видно, что она тебя чтит и уважает. Баба должна такой быть изначально, это сейчас мир перевернулся, а от этих стриженых эмансипированных душу воротит.

В тот момент, когда я ставила дровосеку тарелку, он игриво ударил меня по заднице и точно так же игриво произнес:

— Уж что-что, а мне с зазнобой повезло. Она у меня дивчина гарная. И сложена хорошо, и по хозяйству отлично справляется. На огороде может сутками раком простоять, ее оттуда за уши не оттащишь, а уж что в постели вытворяет, так это лучше не рассказывать. Да и рассказывать не хочу. Это дело интимное. Одним словом, заводная бабенка.

Дровосек в очередной раз хлопнул меня по заднице, я вскрикнула, отскочила и чуть было не кинулась на него с кулаками, но тут же взяла себя в руки.

— Осторожнее, я же тарелку могу выронить!

— Но я ж не виноват, что у тебя такая попка аппетитная, — заржал дровосек. Он посадил меня рядом с собой и протянул мне до краев наполненную рюмку коньяка. — И ты выпей. Я разрешаю.

Он поднял свою рюмку. Его примеру последовали и другие.

— Дорогие мои кореша, — начал он. — Я хочу выпить за то, что мы все здесь собрались. Очень долго мы ждали этой встречи. Я вас всегда помнил и хотел увидеть. Я никогда про вас не забывал. Я хочу, чтобы вы знали, что в этой суровой жизни мне легче оттого, что у меня есть мои кореша. Вы для меня настоящие друзья и даже больше. Вы мои братья. За встречу, мои родные! За нашу долгожданную встречу, мои хорошие!