Чтение 21–й страницы книги ~Разведена и очень опасна~

Врач сдержал свое обещание и прямо перед сном принес в мою палату два маленьких розовых свертка, которые я тут же положила в свою тумбочку, предварительно заплативобговоренную сумму.

— Спасибо вам, доктор, — с благодарностью поцеловала я врача.

— Удачи тебе, девочка, и сил для борьбы.

К обеду следующего дня я переоделась в одежду, которую выбрала в каталоге одного респектабельного магазина и которую мне доставили прямо в клинику. В ярко-сиреневом платье и туфлях точно такого же цвета, сжимая в руках маленькую яркую сумочку, я выпила на дорогу бокал шампанского, распрощалась с людьми, с которыми я общалась вклинике на протяжении полутора лет и которые ни разу не задали мне того вопроса, который бы я не хотела услышать.

У ворот больницы я не выдержала и оглянулась. В каждом больничном окне стояли люди. У многих не было лиц, а только белые тугие бинты с разрезами для глаз, носа и рта…Эти люди смотрели мне вслед, делали попытку улыбаться, но не могли, потому что при этом испытывали страшную боль. Они трогали свои бинты, плакали, благо, что никто невидел их слез, слишком узкими были разрезы для глаз, и верили… Они смотрели на меня и верили, что, если набраться терпения, желанный результат можно получить…

Помимо людей в бинтах на меня смотрели и люди в белых халатах, да и не только они, меня провожал весь обслуживающий персонал. Кто-то вытирал слезы платком, кто-то махал мне рукой, кто-то пускал воздушные поцелуи, а кто-то поднимал руки вверх и показывал жест — победа, несмотря ни на что, мы обязательно победим!..

Остановившись, я не могла оторвать взгляд от этих людей и махала им руками.

— ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО! ВСЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО БУДЕТ ХОРОШО! — закричала я тем, кто стоял в бинтах, не надеясь, что они меня услышат. — У меня вновь есть красота! Господи, у меня вновь есть красота! Красота — это власть и уверенность в себе! Раньше я никогда не ценила свою красоту! А теперь… Господи, как же я буду ценить ее теперь!

Люди в бинтах высовывались из окон и в знак согласия снова махали мне.

— Красота — это оружие и инструмент для достижения цели!!! — прокричала я что было сил и поставила свою яркую сумочку на асфальт. — Однажды я уже была красива! — кричала я слушавшим меня пациентам в бинтах. — Но тогда я не знала, что мне с ней делать. Я не знала, что красота — это власть! Черт побери, я совершенно этого не знала! Теперь все будет совсем по-другому! Теперь я буду жить так, как хочу, и так, как считаю нужным!!! Я буду испытывать все преимущества своей красоты! Я всегда их буду испытывать!

В одной из больничных палат заиграла громкая музыка. Я поправила свое платье, смахнула выступившие на глазах слезы и почувствовала, как сильно МНЕ ХОЧЕТСЯ ТАНЦЕВАТЬ ТАНЕЦ ДИКИХ.

Я танцевала прямо на аллее перед воротами клиники. Я танцевала потому, что у меня уже были красивые ноги, красивая грудь, красивое лицо и… гладкая кожа. Я танцевала потому, что у меня выросли новые волосы, и потому, что в моей душе появилась надежда. Надежда на то, что все будет хорошо…

Пациенты в бинтах хлопали в перевязанные ладоши, в глубине души они, конечно же, улыбались. В глубине души, потому что в реальной жизни они не смогли этого сделать. Азатем они стали спускаться в парк и пытались танцевать вместе со мной. Кто-то из них держал меня за руку, кто-то не скрывал своих слез, а кто-то смотрел на меня глазами, полными благодарности…

Когда музыка закончилась, я подняла с земли свою сумочку, повесила ее на плечо и вышла за пределы клиники твердым, уверенным шагом, стараясь идти от бедра…

Глава 20

Приехав в город, я первым делом позвонила домой брату. Домработница, мамина подруга, знающая меня с детства, не узнала моего голоса и попросила перезвонить позже, потому что Женя устал и в данный момент он отдыхает, а точнее, он спит. Я не могла положить трубку и, не скрывая волнения в голосе, задала еще более глупый вопрос:

— А когда он проснется?

— Не знаю, — немного растерялась женщина.

— Я звоню ему на мобильный, но никто не отвечает.

— Я же вам объясняю, он спит.

— Он плохо себя чувствует? — встревожилась я.

— Простите, но кто вы такая, чтобы я отвечала на ваши вопросы?

Я совершенно не обиделась на домработницу. Я не злилась на нее за то, что она меня не узнала. Я любила эту женщину с детства, всей душой, потому что знала, что, несмотря ни на что, она испытывала ко мне самые теплые, материнские чувства. Просто она как может оберегает моего Женьку и не знает, кто ему звонит.

— Я… Я…

— Говорите же… Вы не можете назвать свое имя?

Услышав ее вопрос, я поняла, что и в самом деле не могу это сделать. Я не могу открыть карты, пока не приду в этот дом, потому что, если я открою их сейчас, мне никто не поверит и меня туда не пустят. Я должна любой ценой попасть в дом, сесть на пол рядом с Женькиной инвалидной коляской, взять его за руку и сделать так, чтобы он заглянул в мои глаза. Когда он в них поглубже посмотрит, он все поймет… Он обязательно все поймет и все увидит сам… Я расскажу ему о нашем детстве. О том, как он водил меня вкино, как покупал мне мороженое, как побил одного мальчишку, который обзывал меня нехорошими словами и отобрал у меня во дворе велосипед. Я расскажу ему, как мы с мамой ждали его приезда после того, как он перестал с нами жить и стал жить отдельно. Я могу описать ему каждую золотую вещицу, которую он мне подарил. Я могу рассказатьему о заснеженном саде, о том, как я везла его на инвалидной коляске, как мы дурачились и кидали друг в друга снежки, как я притворилась, что он меня по-настоящему убил, и как после этого Женька испугался. А затем эти выстрелы… Я тащу Женьку в дом и зову на помощь… Я расскажу ему вес, и он сразу поймет, что я — это я. Я расскажу ему многие, никому не известные факты из нашего детства и из нашей юности. Эти факты не известны ни кому другому, потому что они касаются только меня и только его. А быть может, и не нужно будет что-то рассказывать и искать повод для того, чтобы родной человек признал твое родство. Быть может, это совсем не нужно. Я уверена, что Женьке будет достаточно посмотреть в мои глаза. Просто пристально посмотреть и прочитать в них все без слов. — Девушка, ну что вы молчите? — Женщина на том концепровода теряла терпение. — Кто вы?

— я… я…

— Вы будете говорить или нет? У меня слишком много дел.

— Я даже не знаю, как сказать…

— Говорите, как есть.

— Мы с ним учились в одной школе. Он всегда мне очень нравился. Меня зовут Таня. Я бы хотела его увидеть и хоть немного поговорить. Я уверена, он будет мне рад.

— Это исключено, — тут же отрезала женщина.

— Почему? — Мой голос был полон отчаяния.

— Потому что на сегодняшний день Евгений — калека и очень плохо себя чувствует.

— Он болен?

— Я же вам говорю, он плохо себя чувствует. Он не принимает гостей.

— Любовь Викторовна, я вас умоляю, разрешите мне, пожалуйста, сегодня навестить Женьку. Я знаю, что он инвалид, что он ездит на инвалидной коляске, но поймите меня, яздесь проездом и скоро уеду. У меня нет времени, но я бы так хотела его увидеть! Вы не представляете, как Женька мне обрадуется. Мы не виделись со школьных лет, и нам есть о чем поговорить.

— Откуда вы знаете мое имя? — вконец растерялась озадаченная женщина.

— Я помню вас с детства. Вы близкая подруга Жениной мамы. Вы к нам в школу приходили. Я вас помню. Женька закрылся в четырех стенах, но ему нужно общение. Я уверяю вас, он мне очень обрадуется.

Я, конечно, польщена тем, что вы меня помните, Татьяна, но вы должны меня понять. Калеки не любят встречаться со здоровыми людьми, они боятся, что их будут жалеть. Я, конечно, поговорю с Женей после того, как он проснется, но не думаю, что он будет в восторге от вашей идеи встретиться.

— А вы ему не говорите.

— Как?

— Ну просто не говорите, и все.

— Я так не могу. Женя будет меня ругать. Он не любит сюрпризов.

— Уверяю вас, что этому сюрпризу он обрадуется. Если вы ему скажете, он может отказаться от встречи, а если я приеду сама, у него не будет возможности отказываться.

— Таня, но вокруг столько здоровых парней… — никак не сдавалась женщина.

— Женька — мой друг. Любовь Викторовна, не говорите ему ни о чем. Я сама приеду часа через три. Как раз он поспит. Он так обрадуется, что от счастья будет вас на рукахносить.

— Женя не сможет носить меня на руках, потому что он ездит на инвалидной коляске.

— Тогда он будет вас катать на этой самой коляске по всему дому!

Женщина замолчала. Видимо, она не разделяла моего черного юмора, и я сама поняла, что сказала глупость.

— Извините.

— Приезжайте ближе к вечеру, — наконец сдалась домработница. — Записывайте адрес.

— Я знаю ваш адрес.

— Откуда?

— Я Игоря, по кличке Лось, знаю. Он дал мне и этот телефон, и адрес.

— Понятно. Это тоже ваш друг?

— Тоже.

— Тогда почему вы не на свадьбе?

— На какой свадьбе?

— Как же так? Лось женится. Во Дворце бракосочетания сегодня торжество, а затем всю ночь гулять будут в ресторане на Ленинском проспекте. В их ресторане, где ребятавсегда собираются.

— Как свадьба?

— Ну как… Обыкновенно.

— А на ком он женится?

— На любимой девушке, на ком же еще! Женя поехать не смог, хотя очень хотел. Лось его уговаривал. Но я же говорю, он чувствует себя плохо. Даже на свадьбу к близкому другу не поехал. Так что ребята два дня гуляют, а Женя дома. Не ходок он по свадьбам.

Я слушала домработницу и с трудом сдерживалась, чтобы не выронить трубку. Я дрожала и старалась не дышать, боялась, что женщина уловит мое состояние и не позволит встретиться с братом.

— А почему он женится? — снова задала я глупый вопрос.

— Как это — почему? Я вас не поняла…

— Я говорю… Зачем он женится?

Не знаю. Если двое любят друг друга, то они хотят жить под одной крышей. Это нормальный и совершенно закономерный процесс. Лось — видный мужчина. Я очень за него рада. Ему уже давно нужно остепениться. Они с Лизой к нам вчера заезжали. Мы с Женькой от души их поздравили.

— С кем заезжали?

— С Лизой.

— Так его невесту зовут?

— Да. Очень милая девушка. Я Игорю честно, по-матерински сказала, что ему повезло. Действительно редкостно красивая пара.

Дальше я уже ничего не слышала. Трубка выпала из моих рук, а мое лицо исказили рыдания. Мне было страшно поверить в то, что человек, который очень меня любил, предлагал мне выйти за него замуж и хотел от меня ребенка, сегодня женится… Человек, который клялся мне в верности и обещал ждать меня всю свою жизнь, сегодня женится….

Когда я вышла из телефонной будки, в моих глазах стояли слезы. Они были такие соленые, отчаянные и такие горячие. Недолго раздумывая, я села в такси, заехала в первыйпопавшийся дорогой магазин и купила себе сногсшибательное вечернее черное платье с пышной, до пола юбкой и большим декольте. Верх платья был украшен черными перьями и придавал моему наряду еще более экстравагантный вид. Я надела на голову маленькую черную шапочку с прозрачной черной сеточкой, которая спускалась на лицо, посмотрела на себя в огромное магазинное зеркало еще раз и отметила, что стала похожа на настоящую фею, одетую во все черное. Мой наряд был чересчур вызывающим и подходил для чего угодно, но только не для свадебного торжества. Наверно, на ярком фоне нарядных гостей и белоснежного наряда невесты он будет смотреться несуразно и просто шокирующе, но именно этого я и хотела… Я хотела обратить на себя внимание… Что-то из области женщины-вамп… ЖЕНЩИНЫ, КОТОРОЙ СМОТРЯТ ВСЛЕД… Женщины, при появлениикоторой мужчины теряют головы, бросают своих спутниц, смотрят на тебя в упор и не могут отвести свой взгляд…

Осталось дело за малым. Заехав в ближайший магазин, купила целую охапку малиновых роз и поехала в ресторан на Ленинском проспекте, тот самый, который мне назвала Любовь Викторовна. Это был тот самый ресторан, где мы с ребятами справляли все торжества, где Лось танцевал со мной все медленные танцы и украдкой, так, чтобы никто не слышал, говорил о своей огромной любви…

Я подъехала к ресторану, когда торжество уже потихоньку набирало обороты. На стоянке было множество машин, номера некоторых я знала наизусть, потому что это были машины наших ребят.

Прижав охапку роз к груди, я подошла ко входу и сразу столкнулась с грозным швейцаром.

— Добрый день, а у вас есть приглашение? — расплылся в улыбке швейцар и уставился на мое декольте.

— Приглашение?!

— Ну да, приглашение. — Швейцар буквально поедал глазами мой вырез на платье.

— Есть. Конечно же, есть.

Протянув заранее заготовленную стодолларовую купюру, я сунула ее в потную ладонь стоявшего напротив меня швейцара и игриво спросила:

— Такое приглашение вас устроит?

Счастливый швейцар довольно закивал головой и сунул купюру в карман.

— Конечно, побольше бы таких приглашений, и можно действительно радоваться жизни.

— Радоваться жизни нужно независимо от приглашений. На то она и жизнь.

— А вы радуетесь жизни?

— Всегда.

— Тогда почему вы в черном? Вы ж на свадьбу приехали…

— Потому что сегодня черный — мой цвет.

— И все же скажите, от кого вы? Это так, на всякий случай.

— На какой случай?

— Я должен знать, с чьей вы стороны. Вы со стороны жениха или со стороны невесты?

— Я подружка жениха, — мило ответила я и вошла в зал.

Я чувствовала, как удивленный швейцар сверлил меня взглядом, но даже не обернулась, потому что с некоторых пор я дала себе установку никогда не оборачиваться назад.

Зал был полон гостей. Посреди стояли сдвинутые столы, накрытые белоснежными скатертями, украшенные бумажными алыми розами. Не успела я войти в зал, как услужливый официант подвел меня поближе к гостям и усадил на свободное место.

— Приятного вам дня. Что будете пить?

— Шампанское.

Налив мне полный бокал шампанского, официант слегка покраснел, бросив откровенный взгляд на мое декольте, и удалился. За столом, кроме родственников с обеих сторон, были и все наши ребята, по которым я страшно соскучилась и при виде которых мне захотелось разрыдаться и громко крикнуть им, кто я такая. Тут же были Вован и Олег, откоторых меня затрясло. Для них я была готова к неминуемой мести. Я с трудом взяла себя в руки. Посреди зала на сцене стояла молодая певица, которая неплохо пела и буквально лезла из шкуры, чтобы понравиться собравшимся гостям и слупить с такой грандиозной свадьбы как можно больше. В перерыве между пением торжество вел тамада и веселил народ различными стихами, шутками и конкурсами.

Я внимательно посмотрела на Лося. Он выглядел именно так, как выглядит роскошный жених. Хорошо уложенные волосы, белоснежный костюм и вызывающе красный галстук. Наверно, другого такого жениха не сыщешь на всем белом свете. Уж больно он был хорош, а самое главное, что он вызывал только положительные эмоции. Невеста была тоже необычайно хороша собой, а ее красивое белоснежное платье стоило немалых денег. Домработница была права. Это была потрясающая пара. Со стороны казалось, что действительно эта пара по-настоящему счастлива. Лось шептал своей невесте на ухо какие-то ласковые слова, а она… Она просто пылала от счастья. В момент Их страстного поцелуя на моей щеке судорожно дернулась жилка, и мне показалось, что у меня упало сердце.

Я сидела, расправив черные перья на платье, пила шампанское, которое мне постоянно доливал официант, и понимала, что мне здесь нет места.

— А вы почему не дарите свои цветы? — спросила меня женщина, сидящая рядом, которая с нескрываемым интересом разглядывала мой черный наряд и целую охапку роз, которую я держала у себя на коленях.

— Сейчас подарю.

После того как гости в очередной раз прокричали «Горько!», я встала со своего места, расправила свой черный наряд и, стараясь не показывать леденящую дрожь, направилась к жениху и невесте. Подойдя к ним вплотную, я вручила невесте букет и внимательно посмотрела на Лося.

— Этот букет передал вам Евгений. Он извинился, что не смог приехать на свадьбу, потому что очень болен.

— Да мы вчера у него были, — защебетала невеста. — Он и в самом деле выглядел неважнецки. Да он и не собирался на свадьбу… — При этом невеста подозрительно придирчиво рассматривала мой черный наряд, чересчур глубокий вырез, который полуобнажил мою грудь.

— Женя не смог не передать вам цветы с пожеланием счастливой семейной жизни.

— А мы очень надеемся, что она именно такой у нас и будет, — уверенно заявила новобрачная. — По-другому просто не может быть. Мы же безумно любим друг друга, а там, где есть любовь, будет счастливая семейная жизнь, — мило улыбнулась невеста и поцеловала Лося в щеку. — Правда, Игорек?

— Конечно, правда.

Я смотрела Лосю в глаза и искренне надеялась, что он обязательно меня узнает. Ведь изменилась моя внешность, слегка изменился мой голос, изменился разрез моих глаз,но не изменился мой внутренний мир. Перед самой выпиской из больницы доктор сказал, что мне не нужно бояться любимого человека и что-то ему доказывать, потому что любимый, он и есть любимый. Ему не нужно ничего объяснять. Ему стоит только заглянуть в мои глаза… Он все поймет, все увидит и прочитает в них сам. Вот я и смотрела на Лося широким, открытым взглядом и ждала… Но ничего не происходило. Он разглядывал меня с нескрываемым интересом, так, как смотрят на красивую шикарную незнакомку, но… Я не улавливала в его взгляде хоть какого-нибудь намека на замешательство.

— Простите, а вы Евгению кто? — неожиданно спросил меня Лось.

— Я его родственница.

— Родственница?

— Да, сегодня только приехала.

— Откуда?

— Издалека.

— Откуда — издалека?

— Это настолько далеко, что я даже не могу вам сказать… Вы никогда не бывали в тех краях.

— Откуда вы знаете?

— Я знаю, что говорю.

— Значит, вы родственница Евгения и вы приехали издалека?

— Совершенно верно.

— Дальняя или близкая родственница?

— Близкая.

— А я смотрю, вы мне кое-кого напоминаете…

— Правда? Кого? — В моем взгляде появилась надежда.

— Вы мне напоминаете близкую родственницу Евгения! — громко рассмеялся Лось и перевел взгляд на мое декольте.

— И все? — Я подняла легкую вуаль, закрывающую мое лицо, и слегка улыбнулась.

— Что — все? — не понял меня Лось.

— Больше я вам никого не напоминаю?

— Что вы хотите этим сказать?

— Я просто задала вам вопрос.

Уставшая наблюдать за нашими искрометными взглядами и уже начавшая ревновать невеста почувствовала опасность и, отдав мою охапку роз своей матери, отчетливо произнесла, растягивая каждое слово:

— Большое спасибо за цветы. Передайте, пожалуйста, Евгению большое спасибо. Мы его очень любим и были безумно рады знакомству с его близкой родственницей, но нас ждут гости и нам нужно продолжать свадьбу. — Речь ее напоминала упражнение провинциалки, которая репетировала московский акцепт.

— Конечно… — Я опустила глаза и хотела было уйти, но Лось не дал мне этого сделать.

— Постойте, я прошу у вас всего одну минутку.

— Да, я вас слушаю.

— Вы спросили, кого мне напоминаете? Вы хотите сказать, что мы виделись с вами раньше? Женя нас с вами знакомил? И почему вы оделись во все черное?

— Я хочу сказать, что вас ждут гости. А что касается черного цвета, то я всегда надеваю то, что близко моей душе. Этот цвет отражает, что в ней творится. Сегодня я приехала издалека, а если быть точнее, я приехала из ада. Я же вам сказала, что вы там никогда не были, и не советую вам когда-нибудь туда попасть.

— Вы шутите? — смутился Лось и посмотрел на меня так, словно я была не в себе.

— Я действительно приехала из ада. Это не так трудно определить по моей одежде. А на вашу свадьбу попала случайно, я ничего о ней не знала. Женя попросил передать вам цветы.

— А вы в наши края надолго?

— Не знаю, как получится.

— Желаю вам остаться тут навсегда. Поверьте, на земле не так плохо.

— Я пытаюсь.

— Что именно вы пытаетесь?

— Пытаюсь поверить, что на этой земле не так уж и плохо.

— Не хотите попытаться жить в нашей цивилизации?

— Я бы очень этого хотела. Попытаюсь начать все сначала. Я уже жила здесь когда-то, но испытала слишком много потерь.