Чтение 15–й страницы книги ~Требуются девушки для работы в Японию~

— Ты плачешь?

— Как видишь…

— Почему?

— Наверное, потому, что я в тебя влюбилась.

Марат закутался в простыню и нервно закурил сигарету. Его рука дрожала, по лицу пробежала судорога. Он внимательно посмотрел на меня и спросил:

— Кто ты?

— Это твое, — я достала из сумочки диктофон, вытащила из него кассету и кинула на кровать.

Марат повертел кассету в руках и положил на тумбочку

— Что это?

— «Я убил Толика. Я убил Толика!» — засмеялась я истеричным смехом, постоянно смахивая слезы.

— Кто ты?

— Я была рядом с тобой для того, чтобы получить эту пленку.

— Зачем тебе эта пленка?

— Для того, чтобы вернуться домой. Хотя вряд ли мне позволили бы это сделать.

— Да кто ты, черт тебя побери! — закричал Марат.

Я села на корточки, собралась с духом и выпалила скороговоркой:

— Я обыкновенная российская девушка, приехавшая в Токио вместе с подругой, чтобы танцевать в кабаре и сколотить кучу бабок. В аэропорту нас встретил Толик и отобрал документы. Затем нас стали вынуждать заниматься проституцией. Многие девчонки согласились, но я не смогла. Я убила

Толика прямо в машине, и никто об этом до сих пор не знает. Когда нас привезли к Григоричу, то он решил, что Толика убил какой-то Марат. Для этого нужны были подтверждения, и он дал мне диктофон.

Марат встал и нервно зашагал по комнате.

— А как же муж?

— Да нет у меня никакого мужа и не было никогда.

— А как же номер за три тысячи долларов?

— Его снял Григорич. Он неплохо потратился, видно, здорово ты ему насолил.

Марат с ужасом посмотрел на кассету, а затем перевел злобный взгляд на меня.

— Значит, ты обычная проститутка и все это время мне врала?!

— Насчет проститутки ты ошибся. Я никогда ею не была и не буду, именно поэтому мне пришлось грохнуть этого придурка Толика, а насчет вранья ты прав. Все это время я действительно врала тебе.

Марат, словно не слыша моих слов, метался, как тигр в клетке.

— Ты убила Толика? Почему? — наконец опомнился он.

— Он хотел чтобы я не только танцевала, но и трахалась с клиентами.

— Значит, ты работаешь на Григорича?

— До сегодняшнего дня я работала на Григорича.

Марат подошел ко мне и сел рядом.

— Почему ты отдала мне кассету?

— Потому что я в тебя влюбилась…

Марат тяжело вздохнул, взял меня за подбородок и чуть слышно произнес:

— Мне очень жаль, что ты такая же, как все. Обычная, дешевая, наивная дурочка.

Я резко оттолкнула его руку и постаралась сдержать слезы.

— Ну, извини, Марат, я такая, какаяесть, ни больше ни меньше. Я одна из тех,

кто имеет незаурядную внешность, но незнает, как более выгодно ее продать. Ты хотел иметь отношения с состоятельной дамочкой, женой нового русского, но, увы, твои надежды не оправдались — у меня нет ни состояния, ни крутого мужа. Когда зашла в тот номер за три тысячи баксов, сама одурела.

Поднявшись, я подошла к входной двери. Неожиданно с Марата упала простыня, и он остался в чем мать родила. Я с усмешкой оглядела его фигуру:

— А ты неплохо сложен.

— Ты тоже ничего. Как жаль, что ты обычная.

— Мне тоже.

— Как ты могла поехать, ведь ты же не дура?! Зачем ты вообще приехала в Токио?!

— За деньгами. Знаешь, когда мучит постоянное безденежье, начинаешь тупеть и деградировать. То же самое произошло и со мной. Я не знала, что все эти объявления о трудоустройстве за границу самый настоящий лохотрон. Хотя в этом что-то есть. Если бы я сюда не приехала, то мы бы так и не узнали друг друга…

— Может, оно было бы и лучше…

— Может быть, я не спорю. Ладно, мне пора. Удачи тебе.

— Ты куда? Тебе же некуда идти! У тебя нет ни денег, ни документов. Григорич похоронит тебя или продаст в рабство.

— Это уже не должно тебя волновать. Главное, чтобы у тебя было все в порядке. Пока. Мне. было с тобой отнюдь не плохо.

— Конечно, у тебя-то, наверное, и мужиков таких не было, — усмехнулся Марат. — Туфли за триста баксов, костюм, ресторан, ну, ты и запудрила мне мозги!

— Что ты сказал?

— Что слышала!

— Ненавижу! — закричала я и выбежала из квартиры.

Лифта, как на зло, не было. Пришлось ждать, когда он поднимется на вызов. Дверь распахнулась, и следом за мной выбежал Марат, прикрывающийся простыней. Он схватил меня за плечи и потащил обратно в квартиру. Я вывернулась и прижалась к стене.

— Ирина, зайди ко мне. Нам нужно поговорить.

— Нам не о чем больше разговаривать.

— Ты уверена?

— Уверена!

Неожиданно подъехал лифт. Я, не раздумывая, зашла внутрь. Марат растерянно посмотрел на меня.

— Ирина, не уезжай! Тебе же некудаехать! Я же больше не смогу тебя найти.

Прости меня. Ты даже не представляешь, как мне жаль, что ты обычная проститутка.

Мне нужно время, чтобы привыкнуть к тебе такой, — голос его дрогнул.

— Да пошел ты!

Я нажала на кнопку, и двери лифта закрылись. Доехав до нижнего этажа, я выбежала из подъезда.

ГЛАВА 11

Идти было некуда, где находится кабаре, я не знала, а в гостинице мне нечего было делать. Через несколько минут я почувствовала чей-то назойливый взгляд и услышала, как кто-то усиленно сигналит за моей спиной. Обернувшись, увидела машину лысого. Он махал рукой и показывал на переднее сиденье. Я ускорила шаг, стараясь не оглядываться на двигающуюся по пятам машину. Вдобавок ко всему в сумочке громко зазвонил телефон. Я достала трубку и изо всех сил ударила ее об угол дома. Трубка умолкла, разлетевшись на части. Лысый прибавил скорость и на перекрестке перегородил мне дорогу. Я остановилась и злобно посмотрела на него.

— Ты что, Придурочная, что ли?! — завопил он. — Зачем трубку разбила? Она, между прочим, денег стоит.

— Вам ли о деньгах рассуждать! Проститутки отработают.

— Быстро садись в машину!

— Зачем?

— Григорич хочет с тобой поговорить.

— Пошел ты вместе со своим Григоричем! Я не успела договорить, как сзади, взвизгнув тормозами, остановился навороченный джип, из которого, как чертики из табакерки, выскочили дюжие братки. Они быстро скрутили мне руки и засунули в машину. Я постаралась унять дрожь, но так и не смогла справиться с собой. С ума сойти: средь бела дня на самой шумной улице Токио похищают девушку — и никому до этого нет дела! В России бы уже давно вызвали милицию. Лысый ехал впереди, а мы сзади. Я периодически посматривала на братков, но они не обращали на меня никакого внимания.

Примерно через полчаса джип притормозил у того же самого дома, где пару дней назад мне пришлось познакомиться с Григоричем. Выйдя из машины, я поправила костюм и проследовала за братками. В гостиной, в большом кожаном кресле, сидел Григорич и попивал коньяк. Увидев меня, он улыбнулся и предложил сесть. Я села и тут же достала платок. Нервы сдавали, я в любой момент могла разреветься.

Следом за мной в гостиную вбежал лысый и громко закричал:

— Григорич! Эта сучка не хотела садиться в машину, концерт закатила, разбила

трубку! Пришлось пацанам подключиться, силой привезли!

— Хорошо, Костик. Ты свободен.

Как только лысый удалился, Григорич заметно занервничал и спросил:

— Ты что, дочка, творишь? Ни разу не позвонила, пропала неизвестно куда! Разве мы так договаривались?

— Нет.

— Тогда в чем дело?

— У меня не было времени.

— Ты что, была так занята?

— Да, была.

— Ты, наверное, в постели все это время кувыркалась ?

— Можно и так сказать.

— Выпить хочешь?

— Хочу.

Григорич налил мне рюмку, и я моментально осушила ее ничем не закусывая. Как только алкоголь начал действовать, мне стало значительно легче.

— Пленка у тебя?

— Нет у меня никакой пленки.

— Как это — нет?

— Марат не убивал Толика.

— С чего ты взял?

— Я это знаю точно. Толика убил не он.

— Обоснуй.

— В тот день, когда убили Толика, Марата увезли похитители с целью получить с него деньги.

— Какие еще похитители?

— Рустама знаешь?

— Что-то не припомню.

— Рустам увез Марата, так как он занял у него баксы, и продержал у себя больше суток.

— И что, Марат отдал деньги?

— Пришлось. Но он все это время просидел в подвале и никакого отношения к убийству Толика не имеет. Так что у него есть твердое алиби. Кстати, он неплохо относился кТолику.

— Это он врет. Марат его на дух не переносил. Ты отвечаешь за свои слова?

— Вполне. Марат не убивал Толика.

— А ты неплохо поработала, дочка. Я смотрю, Марат тебя к себе в душу пустил. Не зря я тебе такой номер снял.

— Мы поссорились.

— Почему?

— Поссорились, и все.

— Ты, дочка, пей коньяк.

Григорич налил мне новую порцию, и я опять выпила ее до дна.

— Григорич, а ты свое обещание помнишь?

— Какое еще обещание?

— Ты же сказал, что на родину меня отправишь?

— Успеешь. Рано еще. Ты же мне пленку не принесла.

— Но я же не виновата в том, что это не Марат убил Толика.

— А я и не говорю, что ты виновата. Просто теперь тебе надо себя зарекомендовать. Твоя задача — вынюхать у Марата, где лежат деньги.

— Какие еще деньги?

— У него баксов столько, что он пол-Токио запросто может скупить, и я хочу точно знать, где он их хранит. Да и вообще, побольше узнавай у него про дела. Интересуйся, а мне будешь докладывать. Раз в три дня Костик будет привозить тебя на отчет. Трубочку ты, конечно, зря разбила. Да ладно, на первый раз прощаю. Дам новую. Короче, давай выясняй, где его капиталец лежит. Вынюхаешь — мне доложишь, а если понадобится, то слепочки с ключей снимешь или дверь откроешь, моих ребят в нужную минуту впустишь.

Я почувствовала, как меня бросило в жар. Не спрашивая разрешения у Григори-ча, я сама налила себе коньяк.

— Не буду, — после третьей рюмки голос мой не отличился твердостью, но настроена я была более чем решительно.

— Что не будешь? — удивился Григорич.

— Ничего не буду!

— Я не ослышался?

— Нет, — для большей убедительности я даже прихлопнула кулачком по столу.

— Ах ты маленькая шлюшка! — Григорич схватил меня за воротник и принялся душить. Я попыталась закричать, но у меня ничего не получилось. Перед глазами завертелисьярко-красные круги. «Ну, вот и все, наверное, это конец», — подумала я, но тут Григорич убрал руки. Взгляд его не предвещал ничего хорошего.

— Очухалась? — зло спросил он.

— Вроде бы.

— Ты, дочка, знай: я не люблю, когда со мной так разговаривают. Скажи, ты домой хочешь?

— Хочу.

— Тогда делай то, что я тебе говорю.

— Я поссорилась с Маратом.

— Как поссорилась, так и помиришься. Дело молодое, не хитрое. Скажешь, что муж еще на недельку в Пусане задерживается. Давай, переспи ночку, а завтра подъедешь к русскому ресторану и встретишься с ним за обедом. Будь поласковей — и больше никаких выступлений! Усекла?

— Усекла.

— А если вздумаешь разбить трубку, то я тебе голову собственными руками откручу!

Поняла?

— Поняла.

— Ну, вот и замечательно. Я же знал, что ты у нас умненькая девочка. Даже жалко такую красавицу в бордель отдавать. Давай Марата немного покрутим, а затем я отправлю тебя домой. Иди, милая, выспись, ты должна хорошо выглядеть: ведь завтра на работу. Я смотрю, Марат тебе новый костюм прикупил, туфельки. Видишь, как он

тебя любит…

В комнату вошел лысый и повел меня в спальню. Я села на кровать и презрительно посмотрела на него.

— Что уставилась?

— Не знала, что ты так ябедничать любишь!

— Ты же не захотела по-хорошему. Говорил тебе по-человечески: садись в машину, а ты мне спектакль устроила.

— Так в машину не приглашают.

— А как приглашают?

— Выходят из машины и открывают даме дверь.

— Но ты же не дама.

— А КТО Я?

— Проститутка, работающая на Григорича.

— Это ты на него работаешь! — разозлилась я. — А я жертва обстоятельств.