Чтение 34–й страницы книги ~Требуются девушки для работы в Японию~

— Люблю. А прибавишь пару килограммчиков — еще больше полюблю, — улыбнулась я. — Все же послушай доброго совета. Не вставай за дверь, а то ты моментально перекроешь доступ кислорода в дом. Стой у стены в коридоре. Стена совершенно темная, не освещается. Тебя не будет видно.

Убедившись, что Женька слился со стеной, я тихонько прокралась к гостиной. В щель от приоткрытой двери мне было видно нескольких мужчин, сидящих полукругом друг против друга. Некоторых из них я знала. Григорич был в центре. Его ни с кем не спутаешь. Он с важным видом курил трубку. К моему великому удивлению, рядом с Григоричем находился отец Марата.

В дальнем конце сидел Марат и задумчиво смотрел в потолок. Он был, как обычно, на высоте, будто бы и не испытывал никаких осложнений несколько часов назад. Других братков я не знала. Хотя нет, с одним из них мне пришлось встречаться. Это был Артем. Тот самый Артем, который встал на место Толика и был ответственным за девчонок. Я постаралась напрячься и услышать, о чем шел разговор.

— …Думаю, мы больше не будем ставить друг другу палки в колеса, попробуем решать вопросы мирным путем. Прежде всего — кабаре, — вещал Григорич. — Поступим так, чтобы никому не было обидно. Кабаре будем контролировать совместно. Дивиденды поделим на две равные части…

— Надо установить контроль за дивидендами, — прервал его отец Марата.

— Я с этим полностью согласен. Контроль будет обоюдный. Пару человек с вашей стороны и парочка с нашей. Пусть они сделают себе кабинет и строго контролируют работуэтого заведения. Я рад, что мы все-таки смогли сесть за стол переговоров и разрешить эту проблему мирным путем. Нам уже давно нужно было найти точки сближения. У нас общее дело. Мы контролируем один и тот же бизнес. Просто у нас разные объекты. Нам незачем мешать друг другу. Я предлагаю почаще устраивать совместные сауны, банкеты,субботники. Для старших наши проститутки будут работать бесплатно, а для остальных — по закупочной цене, то есть по десять долларов в час. Кто за это предложение? — спросил Григорич.

Все собравшиеся подняли руки и покачали головой в знак полного согласия. Буквально через пару минут братки поднялись и направились к выходу. Я как можно сильнее прижалась к стене, надеясь на то, что в полумраке меня не заметят. Только бы не подвел Женька! С его габаритами спрятаться будет тяжеловато… К счастью, на улице все было спокойно, значит, Женьку не обнаружили.

В гостиной осталось четверо: Григорич, отец Марата, Марат и тот самый мужчина, с которым Григорич беседовал здесь однажды ночью. Я вспомнила его, сомнений быть не могло. Выходит, что от каждой группировки осталось по двое.

Машинально я отметила, что смотрю на Марата совершенно спокойно. Он больше не волновал меня. До сегодняшнего дня я находилась между двумя мужчинами. С одной стороны, преданный Женька, в котором я уверена больше, чем в самой себе, а с другой — вечно сомневающийся Марат, готовый к дешевому флирту, но неспособный на большие чувства. Такого человека я любить не могла.

— А теперь можно поговорить и наедине, — улыбнулся Григорич.

— Лишние нам ни к чему, — утвердительно кивнул отец Марата. — Нужно найти эту грязную потаскушку, которая непонятно каким образом осталась в живых, и ее грохнуть.

Я сразу поняла, что речь идет обо мне, и стала внимательно слушать. Мужчины расслабились, поснимали пиджаки, открыли бутылку дорогого коньяка.

— Осечка вышла, — вздохнул Григорич. — Ведь я приказал похоронить их троих в ту ночь. Куда исчезла эта девка, непонятно. Дипломат был на месте, телка его тоже, а эта словно сквозь землю провалилась. Говорят, что у нее какой-то дешевый фраер объявился, мол, она у него и ночевала.

Услышав про фраера, Марат заинтересованно посмотрел на Григорича:

— Что за фраер?

— Говорят, машинами торгует. Мы его вычислили. Его тоже убрать надо. Наверное, слишком много знает. Девка болтливая и, скорее всего, многое ему рассказала. Говорят, что она у него на хате тут, в Токио, живет. Мы навели справки: он входит в калачевскую группировку.

— Так он крутой? — спросил Марат.

— Да нет, обычная шестерка. Гоняет машины. Наши ребята его адрес узнали. Можно их там обоих и накрыть. Повторить предыдущее кино, которое мы устроили во Владике. Я бы эту тварь своими собственными руками задушил! Сколько она мне крови попила! Двое наших людей погибли. Сначала мой сын, затем Костика на дне морском нашли, а эта падла все живет. Надо ее срочно убирать, а то она как живой свидетель ходит. Это же она на утро спектакль во Владике устроила. Подруга ведь ее голой была, а в газетах написано, что она лежала в вечернем платье, да еще и с обработанной раной в голове. Это ее рук дело. Если бы мы только знали, что она рано утром заявится, то обязательно бы дождались ее прихода.

— Эта шлюшка подговорила официанта и затащила меня в какую-то подсобку, — произнес отец Марата. — А мой придурок сын отвалил ей за это дело четыреста тысяч долларов.

Марат раздул ноздри и с ненавистью посмотрел на отца.

— Ты потише со словами, а то ведь я тоже разозлиться могу. Ты лучше скажи, папуля, как такая хрупкая девушка могла тебя похитить? Как ты вообще очутился в этой подсобке? Какого хрена тебя туда понесло?!

— Да пошел за ней сдуру! Она меня трахаться сама позвала… — пробубнил отец.

— Так на хрен ходить, если даже трахнуться по-человечески не можешь! А за деньги на меня наезжать не нужно. Я тебя освободил, а она баба шальная — убить запросто могла.

— Да не убила бы она! Сыкуха она! Что ты, баб не знаешь?! С какой стати ты вообще бабу с пистолетом испугался?! У нее и пушка, наверное, не настоящая была! Эх ты, сын! Просрал четыреста тысяч! Да ты мог схватить ее за грудки, задрать юбку и поставить раком. Она бы тебе быстро все рассказала!

Марат сильно покраснел и зло сказал:

— Ты меня на дешевый понт не бери! Я тебе не какой-нибудь фраер и баксы бабе за просто так никогда не дам! У меня не было выхода. Ты не знаешь эту сумасшедшую! Ты не видел, как она машину водит!

— А при чем тут машина?

— При том, что даже мужик так не сможет вести. Она же в лобовое едет, и не один мускул на ее лице не дрогнет! У нее с головой не в порядке! Это она Толика убила и Костика тоже!

Услышав это, Григорич заметно побледнел. Достав таблетку валидола, он сунул ее под язык.

— Марат, что ты сказал? Эта девка убила моего сына?

— Это она убила Толика.

— Ты точно это знаешь?

— Она с ним повздорила по поводу того, что не хочет заниматься проституцией. Он посадил ее в машину, чтобы отвезти к тебе. Там, в машине, она его и грохнула.

— Во дела… А я грешным делом на тебя подумал.

— Я знаю.

— Откуда?

— Она мне все рассказала.

— Вот гадина! Ты, Марат, на меня не злись, я на тебя подумал.

— Да ладно, — отмахнулся Марат.

— А с Костей что?

— Костю она в тот день привезла вместе со своей подругой. Они положили его в багажник и приехали ко мне, чтобы я помог избавиться от трупа. Естественно, я при понятиях. Поэтому помогать не стал. Я своих братков, как собак, не закапываю. Поэтому и баксы ей сегодня отвалил, чтобы она тебя, отец, не пристрелила. Эта баба без царя в голове. Такая способна на все.

Отец посмотрел на Марата безумным взглядом и обнял его за плечи.

— Прости, сынок. Я ведь ничего не знал. Ты в тот раз словно помешался на этой девке. Я тебя таким еще никогда не видел. Если бы она нормальная была, другой разговор, а то ведь проститутка, на заработки приехала! Мне за тебя стыдно было. Если она за границу рванула и надеялась чистой остаться, значит, она дура — в лохотрон на остановках играет. Она ниже тебя и в социальном и в интеллектуальном плане.

Григорич простонал:

— Марат, что же ты раньше молчал! Что же ты молчал! Я теперь эту суку собственными руками задушу!

— Григорич, оставь ее мне. Она мне сегодня ногу прострелила, я сам ее задушу.

Услышав эти слова, я поняла, что пора действовать. Человек, с которым я была близка и которому безгранично доверяла, предал меня. Марат знал о том, что Натку с Янгом собираются убить, и знал, что третьим трупом должна быть я. Он даже не попытался меня предупредить. Захотел получить денег! Наверное, из дипломата с баксами ему тоже перепала какая-то часть! Эти люди заодно. Они убили мою подругу! Теперь пришло мое время убивать их! Мужчины пьют коньяк, поснимав пиджаки и повесив их на спинку стула.Значит, пистолета ни у кого нет. Теперь мой выход, господа сутенеры! Пусть даже он будет последний!

Вытянув руку с пистолетом вперед, я вошла в гостиную. Увидев меня, мужчины вытянули шею и замерли.

— Привет, ребята! — усмехнувшись, поздоровалась я. — Привет с того света!

— Здравствуй, дочка, — опомнился Гри-горич. — Давненько тебя не видел. А ты что с пистолетом-то стоишь? Убирай пистолет и садись к столу. Покушай, коньячка выпей.

Григорич стал разливать коньяк и налил одну рюмку для меня.

— Пей сам свое паршивое пойло! Я убью вас всех по очереди! — Я перевела взгляд на Марата и, сузив глаза, зло прошипела: — Не ожидала от тебя такого! Я думала, что ты гораздо лучше, чем есть на самом деле.

— Зря, — нервно улыбнулся Марат, — вот такое я дерьмо!

Пока я смотрела на Марата, с трудом сдерживая слезы, мужчина, сидевший рядом с Григоричем, подскочил ко мне вплотную и выбил пистолет.

— Ну, вот и все, — улыбнулся он, заламывая мне руки за спину. — Концерт окончен. Где деньги, которые тебе дал сегодня Марат?

— Я их истратила.

— Ничего себе, девочка, ты тратишь! Я научу тебя быть экономной. На том свете тебе уже ничего не понадобится.

— Деньги у ее дружка на квартире, — убедительно сказал Григорич. — Завтра их привезут мои люди. Давай мочи ее, и дело с концом!

Мужчина снял пистолет с предохранителя и громко засмеялся.

— Ну что, будешь молитву читать?

— Подожди, — попросил Марат.

— В чем дело? — посмотрел на него мужчина.

Марат достал пистолет и ткнул им мне в висок.

— Я же сказал, что она моя. Я застрелю ее сам. Это будет доказательством того, что я не испытываю к этой бабе никаких чувств. Я пристрелю ее у всех на глазах!

— Правильно, сынок, молодец, — поддержал его отец.

Мужчина спрятал пистолет и сел на место.

— Марат, неужели ты сможешь это сделать? — прошептала я.

— А почему бы и нет?! Ты же смогла прострелить мне ногу! Все, сучка, ты покойница!

Мужчины громко рассмеялись и дружно захлопали в ладоши.

— Давай, Марат, давай! Мочи ее! Неожиданно Марат убрал пистолет от моего виска, повернулся и выстрелил. Григорич охнул и сполз на пол, вторым выстрелом Марат уложил его напарника.

— Ты что, сынок, — растерянно произнес отец Марата и достал пистолет. — Ты что натворил?!

— Отец, я люблю эту девушку и убью любого, кто сможет мне помешать. — Голос Марата дрожал. Обняв меня за плечи, он прошептал: — Я смог, я смог, Ирка… У меня получилось… Я смог поставить на карту все, чтобы быть с тобой…

— Эх, сынок, сынок, хоть я тебя и люблю, но из-за шлюхи не позволю потерять голову! — глухо произнес отец Марата и выстрелил ему в голову.

Марат упал как подкошенный. Пуля попала ему в глаз, все содержимое которого моментально вылетело наружу. Это было страшное зрелище.

…Мы стояли с отцом Марата друг против друга. В его руках был пистолет, а в моих ничего не было. По щекам отца текли слезы.

— Ну что, шлюха! Я из-за тебя убил своего родного сыночка! Своего сынулю. Я растил его один, без матери. Дороже его у меня никого не было. Я убил его, шлюха, чтобы он не достался тебе! Понятно, шлюха! Сдохни, тварь! — Он направил на меня пистолет.

Я закрыла глаза и услышала выстрел. Наверное, это конец, но почему же тогда я ничего не испытываю? Открыв глаза, я поняла, что жива. На полу лежал отец Марата. Его глаза были закрыты, посреди лба — большая рана. Я оглянулась и увидела Женьку.

— Ну дела, — почесал он затылок. — Хорошо, что успел.

Я зарыдала и, всхлипывая, спросила:

— Где же ты был?!

— Там подъехала тачка с братвой. Ты же мне велела никого в дом не пускать. Вот мне и пришлось выбежать во двор, чтобы завалить их. Я действовал, как настоящий Тарзан.

— Тарзан, а ты что, не слышал выстрелов?

— Слышал, только я в это время занятm был.

Женька посмотрел на груду лежащих тел и присвистнул:

— Надо же, и пельмень тут!

Я подошла к Марату и поцеловала его в лоб. Затем взяла полотенце и накрыла его лицо.

— Все-таки у тебя с ним что-то было, — грустно произнес Женька.

— Было, — сказала я, вытерла слезы и взяла Женьку за руку. — Пошли.

— Пошли, — обнял меня Женька, и мы вышли из дома…

ЭПИЛОГ

Я сидела в самолете и смотрела на заходивших пассажиров. В глазах застыли слезы. Натка, Янг, Марат… Они навсегда останутся в моей памяти. Женька купил мне билет и довез до аэропорта. Мы попрощались, не давая друг другу никаких обещаний. Даже не верится, что спустя несколько часов я буду в Москве. Странный рейс — Токио — Москва. Я убегаю из Токио, убегаю от своего прошлого. Убегаю от дорогих мне людей, которых приобрела и потеряла в этом городе. Самолет долетит до Москвы, возьмет пассажиров и вернется обратно в Токио. На борту, как обычно, будет группа девушек, мечтающих заработать… Они будут лететь, и лететь в эту бездну и попадать на самое дно…

Смахнув слезы, я устроилась поудобнее и закрыла глаза. Неожиданно я почувствовала, как кто-то дотронулся до моего плеча. Это был Женька.

— Привет, — улыбнулся он. — У тебя свободно?

— Свободно.

Женька повертел свой билет и довольно произнес;

— У нас даже места рядом.

— Ты куда собрался?

— С тобой. Ты не против?

— Не против, — засмеялась я. — Что же ты сразу не сказал, что взял два билета?

— Боялся, что ты посчитаешь эту затею не самой удачной.

— Идиот! Я всегда знала, что ты идиот! Купив два билета, ты сделал самый удачный ход в своей жизни.

— Правда?

— Еще бы! У тебя в руках сумасшедшая невеста и четыреста штук баксов в придачу.

— Всего четыреста?

— Да, — обиделась я. — А что, тебе мало?!

— Это ничего по сравнению с тем, что везу я. У меня в несколько раз больше. Считай, что тебе повезло. Тебе достался любящий супруг и мешок денег в придачу.

— Откуда у тебя мешок? Неужели машинный бизнес приносит такую прибыль?

— На машинном бизнесе дальше Владивостока не уедешь. Помнишь, мы с тобой вышли из дома, где лежала небольшая компания трупов? Я тогда еще посадил тебя в машину и сказал, что сейчас вернусь, помнишь?

— Помню.

— Так вот. Я вернулся обратно и залез в сейф. В карманы все не влезло, пришлось позаимствовать большой пакет. Ты была в таком состоянии, что даже не заметила, что я вернулся с пакетом, наверное, горевала о своем пельмене. Это все моя дурацкая привычка лазить по карманам…

— У тебя самая замечательная привычка! — захлопала я в ладоши и громко засмеялась. — А как ты пронес этот пакет в самолет?

— Элементарно. Я могу пронести даже оружие. По-моему, когда есть деньги, то с этим особых проблем нет. Ты считаешь, что я правильно зацепил этот пакет?

— Само собой, — засмеялась я и покрепче прижалась к Женьке