Чтение 13–й страницы книги ~Кольцо зла~

– Откуда ты их знаешь?

– От верблюда. Да, нужен еще кузнец. Надеюсь, он не лучший друг судьи?

– Он судью ненавидит. Но ты, проклятый…

– Ну хватит ругаться, юноша. Это невежливо в конце-то концов. В общем, слушай. Судья, мулла и староста уже давно всем надоели и даже ты, Халид, наверное, не раз думал, как здорово было бы в деревне без них!

– Ты – сам шайтан!

– Я не волшебник, я только учусь. Но не перебивай. Многие, наверное, хотели бы просто-напросто убить всю эту гнусную троицу, однако опасаются властей, ведь тогда жителям деревни не поздоровится. А вот что было бы, если бы вдруг они исчезли куда-нибудь?

Халид внимательно выслушал весь план и, сбегав за Иматом и Музаффаром, отодвинул засов.

– Ну наконец-то, – шумно выдохнул Раничев. – Идемте же скорей к кузнецу. Надеюсь, он обо всем знает.

– Али побежал сообщить ему.

Стараясь не очень греметь цепями, пленники в сопровождении достойнейших представителей сознательной мавританской молодежи двинулись на окраину деревни, к кузнице. Пели цикады, иссушенная солнцем земля исходила жаром, словно исполинская сковородка, узкий серп луны завис над мечетью, едва не задевая кирпичную башню минарета.

Кузнец Саид – чернобородый и мускулистый – уже разжег огонь и мигом расклепал цепи.

– Вот уж никогда бы не думал, что буду помогать неверным! – он удивленно покачал головой.

Раничев усмехнулся:

– Ты прежде всего помогаешь своей деревне, кузнец! Долго еще она будет стонать под этим гнусными гадами?

– Верно сказал, хоть и гяур, – кивнул Саид. – Постой-ка! Ты говоришь, как магрибинец.

– Я там прожил несколько лет, – признался Иван. – Но не в этом дело. Поспешим-ка… Готовы ли лошади?

– Давно.

– Тогда где ваш Али?

– Я здесь, гяур, – звонко отозвался вынырнувший из-за наковальни подросток, светловолосый, тоненький, с веселыми живыми глазами.

– Зови меня просто – дон Хуан, – посоветовал Раничев. – Гяур – слово ругательное, прошу его ко мне не применять. В конец концов, это не столько вы мне, сколько я вам помогаю. Понял, чудо?

– Понял, гя… дон Хуан.

– Тогда пусть Музаффар проводит моего товарища к лошадям… Ждите за домом муллы, к нему мы наведаемся последнему. Вы же все, – Иван обвел взглядом остальных, – шагайте пока за мной, да только смотрите мне, тихо. Знаю я вас, подростков – соберетесь втроем, а шуму, как от целой армии. Что вылупился, Али? Этим я уже все сказал, тебе же по пути объясню, что делать.

Староста Ирадж проживал в двухэтажном доме с башенками и внутренним двориком, в котором сейчас и предавался расслабляющей неге в обществе красивых юношей-рабов, недавно купленных на рынке в Малаге. Для того чтобы купить их, уж пришлось поднажать на односельчан, взыскать все недоимки – ух и потели же они, сволочи, ничего, потерпят, а буде вздумают роптать, так живо рты прищемить можно!

Отражаясь в небольшом бассейне, полном мутной воды – прозрачная, так ведь и не хотела собираться, ну разве только в дождь – горели светильники, укрепленные на высоких позолоченных треножниках. Сам хозяин, в желтом шелковом халате, распахнутом на тощей груди, лежал на невысокой софе, расставив босые ноги – юные рабы чесали ему пятки. На ложе, под правой рукой Ираджа, лежала увесистая плеть, из тех, какими погоняют волов. Прикрыв глаза, староста поглаживал костяную рукоять плети ладонью, губы его кривились в зловещей ухмылке, и невольники уже давно опасливо поглядывали на своего господина. Ходили упорные слухи, что рабы у него долго не заживались.

Скрипнув, распахнулась дверь в доме, и староста недовольно приоткрыл левый глаз:

– Что такое?

К нему подбежала служанка, старая, согбенная, закутанная в темное покрывало, поклонившись, прошептала что-то на ухо.

– А? – радостно встрепенулся Ирадж. – Юноша по имени Али явился по моему зову? Так веди же его скорее сюда, старая. Вы же, – он посмотрел на рабов, – подите покуда прочь, понадобитесь – позову. Да, и принесите щербет. Вах, Али, вах, вах!

Староста вскочил с ложа, надел на ноги старые разношенные туфли без задников с загнутыми кверху носами, затем уселся, приняв задумчивый вид.

Во двор вошел Али, поклонился:

– Звали, господин Ирадж?

– Звал, звал, – ласково улыбнулся староста. – Проходи, садись, вот прохладный щербет, угощайся. А может, хочешь выкупаться?

– Я бы с удовольствием, о, добрейший господин Ирадж, – мальчишка осклабился в улыбке. – Только вот стесняюсь слуг, тех, что в доме… Отправить бы их куда-нибудь, а? А то ведь поползут разные слухи.

– О услада моих очей! – Ирадж погладил мальчика по руке, приобнял. – Чувствую, как сладостно бьется твое сердце… Снимай же скорей одежду….

– Сначала слуги!

– Ах да… Зухра! Зухра!

Из дома шустро выбежала служанка.

– Пусть все мои слуги немедленно отправляются на старое пастбище, помогут пастухам поискать отбившихся от стада овец.

– Так ведь темно, господин!

– Ничего, пусть возьмут факелы.

Служанка молча поклонилась и скрылась в доме… Послышались шум голосов, крики… и тут же все стихло.

– Ну вот видишь, мой дорогой? – из гнилозубого рта старосты потекла слюна. – Иди же ко мне! Ближе, ближе…

Али снял пояс:

– Закрой на миг лишь глаза, мой господин.

– О сладострастник…

– И не подглядывай.

– Что ты, что ты… И не думаю даже. А?

Ирадж вдруг почувствовал, что схватившая его за грудки рука вовсе не похожа на слабые руки мальчика. Староста открыл глаза и в ужасе отпрянул, увидев перед собой высокую сумрачную фигуру в черном плаще и с саблей:

– На колени, червь! – грозно возопил неведомый гость. А второй в это время ловко скрутил за спиною руки сладострастного старосты. Испуганно моргая глазами, тот завертел головой.

– Ищешь своего мальчишку? – гнусным голосом осведомился незнакомец. – Он там, в бассейне… на дне! Ха-ха-ха! Хочешь присоединиться к нему? Сейчас…

Ранчиев – ну конечно же, это был он в просторной накидке кузнеца Саида – зловеще взмахнул саблей.

– О, пощади! – бросился на колени Ирадж.

– Встань, нечестивец! Встань и иди с нами. И тогда, быть может, тебе будет дарована жизнь.

Иван и здоровяк Имат, с лицом, замотанным черной повязкой, вывели испуганного старосту из дому и, быстро проводив к околице, поручили заботам Ансельма. Следующим был судья.

Он уже спал, но один из слуг – приятель Халида – отворил дверь. Будить старика не стали, просто сунули в рот кляп да накинули на голову мешок, так же поступили и с муллой – правда, с тем пришлось повозиться – уж слишком толст оказался, еле дотащили.

– Ну все, – Раничев пересчитал пленников. – Значит, как луна окажется во-он над той скалою, так и кричите. Не раньше.

– Сделаем, дон Хуан.

– Тогда прощайте!

– Пусть Аллах продлит твои годы… И твои, конокрад Ансельм, ты ведь тоже помог нам.

– О, надо же, вспомнили, – ловко вскакивая в седло, усмехнулся Ансельм-Лошадник. – Пока, ребята!

Под копытами коней застучала сухая, изможденная солнцем и ветром, земля. Задул в лицо горячий ночной ветер. Раничев на скаку обернулся – на деревенской площади, залитой светом звезд и луны, у мечети стояли пятеро – Халид, Имат, Музаффар с Али и кузнец Саид. Смотрели вслед быстро удалявшейся процессии и махали руками. Иван тоже помахал, едва не вылетев из седла – дорожка была та еще, да и темно – ночь. Хорошо, что Ансельм-Лошадник знал все здешние тропы.

Они отъехали уже порядком, миновав по узкому карнизу почти отвесную пропасть, как наконец услыхали несущиеся от деревни крики.

– Гяура, гяуры! – высоким голосом что есть мочи вопил Али, ему вторили Халид с Музаффаром, а Имат с кузнецом Саидом, создавая панику, бестолково носились туда-сюда,быстро собрав вокруг себя ничего не понимающую толпу односельчан.

– Что, что случилось?

– Гяуры! Освободили своих, выкрали муллу, хорошо, староста с кади – храбрейшие мужи – уже преследуют их со своими верными слугами.

– А хорошая, верно, суматоха у них поднялась? – придерживая коня, хохотнул Иван. – Прикольные хлопцы.

– Какие? Кто?!

– Это я по-польски… Вообще и мы недурны – и сами спаслись, и спасли целую деревню от этих вот крокодилов.

– Как ты их назвал? – обернулся едущий впереди Ансельм.

– Крокодилы.

– Х-ха! В самую…

Глава 9

Лето 1405 г. Сьерра-Невада – Кадис. Ансельм Лошадник

Нигде таких законов нету,

Чтоб тот, кто хочет зла другим,

Сам оставался невредим

И не был привлечен к ответу.Лопе де Вега«Чудеса пренебрежения»

…точку!

Раничев расхохотался и подхлестнул коня.

От «крокодилов» избавились в лагере славных кабальеров графа Ортеги. О, какой фурор там произвело триумфальное появление «дона Хуана»! Они лично вел под уздцы лошадей с пленными маврами, Ансельм Лошадник предпочитал держаться позади. Он же и договорился с маркитантами о продаже пленников, получив недурные деньги. Хотя, конечно, можно было бы и больше, но для этого пришлось бы лично выходить на банду торговцев людьми из Калатравы, а ни Раничев, ни Ансельм не хотели терять времени. Раничев – понятно почему, да и у Ансельма были какие-то свои планы.

Сильнее всего обрадовался возвращению своего господина Аникей – прямо чуть не бросился с поцелуями, все кланялся да причитал:

– Господи, Господи, радость-то какая!

Парень давно уже носил местное платье – узкие штаны и надевавшуюся через голову шерстяную крестьянскую тунику, подпоясанную кожаным, с металлическими бляшками, поясом, за которым воинственно топорщился кинжал. Только сапоги зачем-то оставил свои – красные, узконосые, щегольские – и не жарко же было!

– Эй, дон Хуан! – Раничев оглянулся – его знакомец, молодой дон Ромеро, уже тащил к шатру большой кувшин.

– Выпьем, – подойдя ближе, предложил кабальеро. – Помянем дона Луиса и твоего слугу.

– Вообще – всех павших, – кивнул Иван и, обернувшись к слуге, прошептал: – Найдешь Ансельма… ну, того, Лохматого… Глаз с него не спускай!

Аникей молча поклонился и скрылся за кустами.

Раничев и дон Ромеро выпили, заговорили – кабальеро с интересом расспрашивал о том, как Ивану удалось перехитрить мавров, заразительно смеялся, чем привлек внимание еще нескольких идальго, живо сгруппировавшихся вокруг рассказчика.

– Э-э, – смеялись рыцари. – Как ты их, дон Хуан!

– Что-то грустно нынче здесь у вас, – закончив рассказ, посетовал Раничев. – И людей вроде бы мало стало, и в кости никто не играет. Что, Португалец не появлялся?

– Не появлялся, – отозвался молодой кабальеро в погнутом панцире и берете с петушиными перьями. – Видно, струсил с нами играть.

– Да и что ему тут делать? – усмехнулся дон Ромеро. – Не сегодня-завтра кампания закончится.

– Что? – удивился Иван. – Уже победили всех мавров?

– Не в том дело, – молодой идальго покривился. – Видишь ли, наш король Энрике договорился с гранадским эмиром о перемирии, а всех рыцарей графа Ортеги позвал на пир, в Толедо! Некоторые уже уехали, да и мы скоро двинем. Радуйся, дон Хуан, скоро будешь пировать с его величеством корлем Кастилии, Астурии и Леона.

– А также – Андалузии и Эстремадуры, – дополнил кто-то. – Эх, и знатный же будет пир! А потом – охота!

– Слава королю Энрике!

– Слава!

– Что ж, – тихо пробормотал Раничев. – Увидеться с королем, наверное, здорово и полезно, да только есть еще другие дела. Более важные.

В теплой компании кабальерос Иван просидели-таки до вечера, неспешно попивая вино и слушая хвастливые россказни идальго. Сверкая сапогами, несколько раз прибегал Аникей – кратко докладывал об Ансельме. Тот шептался о чем-то с маркитантами, тоже готовившимися к отъезду.

– О чем шептался, не вызнал? – Раничев обернулся к слуге.

– Да все о каких-то лошадях…

– О лошадях? – удивился Иван. – Мы же, кажется, своих уже пристроили. Ну иди, следи дальше. Ежели что…

– Понял, господине, – Аникей умчался.

Раничев продолжал пировать, слабенькое вино совсем не брало его – вот если б водка! – а юные кабальерос уже изрядно поднабрались, кто-то, отвалившись, спал, кто тупо смеялся, кто пытался запеть песню, а кое-кто и хватал друг друга за грудки. Иван, не церемонясь, успокоил нахалов – его здесь побаивались и уважали – и посмотрел в темнеющее небо. Что-то Аникей долго не показывался.

Раничев поднялся на ноги – а вино-то оказалось коварным, шатало – осмотрелся, прислушался. За кустами, у маркитантов, слышался приглушенный говор, изредка прерываемый конским ржанием. Иван направился туда – торговцы как раз подтаскивали к лошадям тюки – чтобы не возиться лишний раз утром.

Раничев подошел к ним:

– Эй, парни, Аникея, слуги моего, не видали?

– Анни Красные сапоги? Как же, крутился тут с утра. Куда делся? А Бог его знает…

– А Ансельм Лошадник? Он где?

– Был здесь. С утра собирался с нами в город.

– А один не мог уехать?

– Ночью-то? Вряд ли. Да и ни к чему ему – уж больно хотел встретиться с нашим друзьями из Калатравы.

Торговцы засмеялись.

– Странно, – отойдя, пожал плечами Иван. – И где ж их обоих носит?

Он вышел на тропинку, ту самую, по которой когда-то пробирался вслед за Ансельмом, и, сделав несколько шагов, нос к носу столкнулся с вылетевшим из-за кустов Аникеем.

– О господине! Лохматый зачем-то ходил на поляну, на ту, где такой раскидистый вяз. Я за ним не пошел – он часто оглядывался – дожидался в лесочке.

– Так Лошадник никуда не пошел дальше?

– Нет. Уже возвращается обратно, потому я и бегу. Злой.

– С чего это ты злой?

– Не я – Лохматый.

Из-за кустов и впрямь донеслись гнусные ругательства. Интере-есно…

– Ну, беги к шатрам, – махнул рукой Иван. – А я здесь постою немного, Лошадника подожду.

Дождавшись, когда слуга скрылся из глаз, Иван спрятался в сосняке и, пропустив изрыгающего проклятья Ансельма, быстро пошел по тропе в ту сторону, откуда только чтоприбыл Лошадник. Раничев прекрасно знал, о какой поляне и о каком вязе шла речь. Конечно же, о том, с замаскированным корою дуплом, который не так давно помешали обследовать мавры. Ага, вот и полянка… И вяз… Иван ухватился за сук, подтянулся и, отодвинув кору, засунул руку в дупло… Пусто!

– Поздравляю, Иван Петрович, – спрыгнув в траву, Раничев посмеялся сам над собой. – И что же такое вы там надеялись обнаружить? Сокровища убиенной Лошадником тещи?

Скрывающееся за горами солнце послало на землю свой последний привет. Узенький сияющий лучик, проскользнув между вершинами сосен, упал на траву, на миг осветив задумчиво-веселое лицо Ивана, вяз, пожухлую, но все еще густую, траву. В траве, у самых корней вяза вдруг что-то блеснуло. Раничев наклонился, протянул руку… Батюшки! Никак золотой! Не похож на эскудо… Корабль и роза. Корабельник – английская золотая монета. А в дупле много таких могло поместиться, целое состояние… Так вот почему так ругался Ансельм! Заругаешься тут… Иван так и представил – вот довольный Лошадник, насвистывая, выходит на поляну, оглядывается, лезет в дупло, запускает туда руку, шарит… И физиономия его из радостно-предвкушающей медленно становится яростно-грустной. Корабельников-то в дупле нет! Фига с маслом вам, уважаемый любитель чужихлошадок, а не золотишко! Возникает законный вопрос – «где деньги, Зин?» И в самом деле – где? Позаимствовал кто-то из сообщников? И этот кто-то – либо усатый слуга дона Хименеса, либо наш добрый знакомый – шулер Жоан Португалец. Ага… Спрятав найденный корабельник в кошель, Раничев поспешил обратно в лагерь.

Ансельма он обнаружил у маркитантов – гнусно ругаясь, он как раз пытался выяснить хоть что-нибудь о Португальце.

– Да черт его знает, – отмахивались торговцы. – С тех пор, как напали мавры, вроде и не видать его было.

– Ах, вот так, значит…

– Ансельм, отойдем-ка!

Конокрад обернулся:

– А, это ты, дон Хуан.

– Есть дело.

Пожав плечами, Лошадник вслед за Раничевым отошел к лесу.

– Давно хотел тебя спросить о Португальце Жоане.

Ансельм вздрогнул:

– Никакой он не португалец. Козел!

– Он когда-то выиграл у меня фамильный перстень.

– А, – усмехнулся Лошадник. – Красивый такой, золотой, с изумрудом.

– Именно! Так он еще у него?!

– У него, гада, где же еще-то? Жоан им не очень-то хвастал, но я как-то приметил – он этот перстень на шее носит. Понятно – на всякий случай, вещица не из дешевых.

Раничев покусал губы:

– Я бы хотел вернуть свою вещь!

– Так о чем раньше-то думал? – расхохотался Ансельм. – Мужчина ты, дон Хуан, хоть куда – сильный, мечом махать умеешь, да и умом Бог не обидел. Прижал бы этого паршивца где-нибудь, да открутил головенку!

– Я так и сделал, – признался Иван. – Если б мавры не помешали.

– Э-э, – протянул Лошадник. – Выходит, не зря все-таки опасался Васко – его ведь так на самом деле зовут – Васко, а кличка – Шершень, зол и кусает исподтишка… Он нас с усатым Анхело и нанял для охраны – мало ли, кто-нибудь ограбить захочет?

– Поможешь мне отыскать его? – Раничев пристально посмотрел на конокрада.