Чтение 10–й страницы книги ~Кольцо зла~

– Котомка? – переспросил вошедший Захарий. – А это не твоя ль под лестницей валяется?

Аникей стрелой вылетел прочь.

Пожав плечами, Иван с Захарием прихватили пожитки и вышли следом. Аникей сидел на нижней ступеньке лестницы и, не стесняясь, плакал. Возле ног его валялась развязанная котомка.

Иван едва сдержался, чтобы не пнуть парня ногой. Просто нагнулся, ухватил за шиворот:

– Хватит реветь! Едем.

Узкая дорога тянулась меж отрогами гор Сьерра-Морена. Казалось, вокруг были одни скалы – фиолетовые, красные, черные, даже какие-то ржавые, они скребли низкое небо своими острыми когтями. Кое-где, в расщелинах, росли бледно-зеленые кусты и кривые сосны. Там, у пересохшего русла ручья, и сделали первый привал. Караван кордовскоготорговца Энрике (Али) ибн Хосроя далеко не впервые проделывал этот нелегкий путь из Андалузии в Ла-Манчу. Знали, где остановиться, где придержать не в меру горячих коней, а где и, наоборот, побыстрей миновать опасные места, как, к примеру, узкий скальный коридор между высоченными скалами, к которому подошли почти сразу же после привала.

– Ущелье Деспеньяперрос, – оглянувшись, тихо пояснил купец.

Иван запрокинул голову – на вершинах гор лежали хмурые облака. Скалы сжимали дорогу, как рыцарь сжимает рукоять меча, как лодочник держит весло, как хватающийся заслегу утопающий в предательской болотной жиже. Страшное было место, нехорошее, глухое. На вершинах скал глухо клекотали орлы.

Раничев оглянулся на караван – два десятка повозок, вооруженные возчики – молодые сильные парни, кроме них еще и охрана – дюжие молодцы в кирасах с кольчугами, в шлемах, с мечами и короткими пиками – нет, не совладать с этакой силой какой-нибудь мелкой банде, а крупная тут просто-напросто не уместится. Хотя… Интересно, а где литовские люди? И есть ли они вообще? Да, вполне могли идти по пятам, или, добравшись чуть раньше, встретить в Кадисе… Или в Кордове. А тот, лохматый, не литовец ли? Очень может быть – иначе с чего бы ему рыться в вещах скромных путников? Что он там искал? Верительные грамоты или подарки королю Энрике? Эх, захватить бы этого лохматого да потолковать как следует!

Впереди, над дальним отрогом, кружили птицы. С чего бы это они так разорались? Ибн Хосроя, похоже, это тоже заинтересовало. Остановив караван, он пошептался с начальником охраны и обернулся к подъехавшему Ивану.

– Может быть, впереди нас ждет засада, – тихо сказал купец. – Скажи своим людям – пусть будут готовы к бою.

– Скажу, – Раничев кивнул и, немного подумав, добавил: – На месте разбойников я бы попробовал просто закидать нас камнями. В данной ситуации это дешево, надежно и практично. Среди охраны найдутся лучники?

– Вряд ли, – Али с сомнением покачал седой головой. – Хотя, в обозе есть несколько арбалетов, но зачем? В кого ты собрался стрелять – в птиц?

– В тех, кто будет сбрасывать камни, – усмехнулся Иван. – Видишь во-он тот карниз, – он показал рукой на почти отвесную скалу. – Если заранее закрепиться на нем, то…

– Понял тебя, – мгновенно сообразил мориск. – Я предупрежу охрану.

Умелых арбалетчиков, впрочем, нашлось немного, и Раничев сам не без удовольствия взял самострел – тяжелый, с резным прикладом и тугим металлическим луком, он заряжался с помощью так называемого английского ворота, цеплявшегося к поясу стрелка. Три человека – Иван плюс двое стражников, укрывшись от возможных соглядатаев за возами, одновременно уперлись ногами в специальные стремена в передней части арбалетов – натянули тетивы, зарядили.

– Стреляем залпом, – закинув арбалет за плечо, Раничев посмотрел на подошедшего купца. Тот перевел, и воины кивнули, во всем подчиняясь Ивану, в котором давно уже признали самого настоящего идальго, а то и гранда, скрывающегося под скромной личиной странствующего рыцаря.

– Больше нет арбалетов? – Иван задержал направившегося было прочь мориска.

– Есть еще два – я взял на продажу пять. Но что толку? – невесело улыбнулся купец. – Или больше никто не умеет пользоваться.

– Мы зарядим их и возьмем с собой, – пояснил Раничев. – Боюсь, в суматохе некогда будет возиться с воротами.

Зарядив оставшиеся арбалеты, воины двинулись вслед за Иваном. Поднимались трудно, очень трудно – скала-то была отвесной, хорошо хоть каким-то чудом на ней росли жесткие кусты, и арбалетчики хватались за их ветки. Раничев пару раз чуть не сорвался с непривычки, хорошо, поддержал один из воинов. Поблагодарив кивком, Иван ступил ногой на карниз и, сделав несколько шагов, укрылся за кривой, росшей на самой вершине, сосною, куда тут же последовали и оставшиеся арбалетчики.

Иван посмотрел вниз – в узком ущелье неспешно двигались возы. Али ибн Хосрой не торопился, давая возможность команде Раничева хорошенько подготовиться к бою.

Один из воинов вдруг тронул «идальго» за рукав. Иван обернулся и быстро наклонил голову, прячась за раскидистой веткой – как он и предполагал, на скалу поднималисьчеловек пять оборванцев с копьями в руках и короткими кинжалами за поясами. Добравшись до соседней скалы, разбойники подтащили к краю ущелья камни и выжидательно застыли. Теперь, чтобы вызвать лавину, достаточно было просто спихнуть несколько валунов. К скале медленно подъехала первая повозка.

– Пора, – кивнул Иван и, подняв арбалет к плечу, пальцем показал цель. Те тоже выбрали каждый своего, прицелились.

– Давай! – крикнул Иван, и три арбалетных стрелы – болта, сорвавшись с ложей с безудержной силой, насквозь пронзили трех человек, остальным же предсмертная песнь пропелась лишь немногим позже.

– Заряжаем, – подал пример Иван.

И вовремя! Повозки и люди внизу быстрым ходом выбирались из ущелья, чего, понятно, никак не могли допустить разбойники, выславшие на скалу еще нескольких человек, двое их которых стали добычей арбалетчиков, остальные предпочли в страхе бежать.

Бандиты так и не решились на нападение, отошли в надежде на более легкую добычу. Видать, и вправду это была какая-нибудь небольшая шайка из беглых преступников и крестьян. Дождавшись, когда последняя повозка миновала ущелье, Раничев осторожно выбрался из-за сосны и, озираясь, подошел к убитым. Сильные мускулистые тела, обветренные, покрытые шрамами лица. Иван не испытывал враждебности к павшим разбойникам, в конце концов, каждый выбирает свой хлеб, также не испытывал он и угрызений совести – по той же причине.

Один из воинов, с любопытством осмотрев убитых, с возгласом удивления кивнул на камни, предназначенные для того, чтобы посеять в ущелье черные смена смерти. Раничев поначалуне понял, но потом врубился – серые, подтащенные к краю пропасти, валуны резко контрастировали по цвету с красноватой выветрившейся скалой. Ясно – камни специально притащили заранее, ведь других-то не было! Что ж, не пригодились сейчас, сгодятся потом. Иван пнул один из валунов носком сапога и, обернувшись, азартно подмигнул воинам. Те переглянулись и со смехом бросились помогать «идальго»…

Раз, два, три.

Подпрыгивая, с грохотом полетели в пропасть камни…

– Вот так-то! – Раничев удовлетворенно потер руки. – Ничего не поделаешь, господа разбойнички, уж теперь придется вам потрудиться снова.

Толедо произвел на Ивана какое-то двойственное впечатление. С одной стороны – великолепный город с прекраснейшими храмами и крепостным башнями, населенный веселыми и приветливыми людьми, а с другой – кривые и узкие – едва протиснуться – улицы, теснимые стенами и местами просто вырубленные в скалах. Улицы-лестницы, улицы-щели, извилистые, словно ядовитые змеи, они, казалось, давили душу. Над этими улочками, над стенами дворцов и замков, над церквями и колокольнями из красного кирпича неумолимо возвышался мавританский дворец Алькасар, своим изящно-восточным обликом словно бы насмехаясь над чувствами поборников Реконкисты.

По совету ибн Хосроя, сильно благоволившего к Ивану после стычки в ущелье Деспеньяперрос, путники остановились на постоялом дворе Мануэля ад-Каради – тоже выкреста-мориска. Уютный, с узорчатыми галереями, постоялый двор ничем не отличался от тех, какие Раничев когда-то видел в Магрибе – тенистые пальмы, выложенный камнями пруд, изящная отделка стен.

Получив со значительной скидкой просторную и вполне прохладную комнату, Иван выкупался в пруду и с наслаждением растянулся на ложе. Захария с Аникеем, изрядно хлебнув с дороги вина, давно уже спали внизу, в специальной зале для слуг. Успокаивающе журчал фонтан, легкий ветерок приносил в распахнутое окно запахи миндаля и апельсина, где-то совсем рядом, в саду, пел соловей. Казалось бы – спи-отдыхай, чего еще надо? Однако Раничеву ничуть не спалось, все думалось. Ну наконец он добрался до цели. И что? Как найти Клавихо? Проникнуть во дворец? Или в дом гранда, больше напоминавший крепость? О том, где именно проживает доблестный кастильский рыцарь, камергер его величества короля Энрике Руи де Гонсалес Клавихо, Иван, конечно же, узнал от хозяина постоялого двора почти сразу по приезду и даже не поленился, сбегал в сопровождении хозяйского слуги. Шикарный замок у церкви Санта-Мария-ла-Бланка, что в переводе значило – Белая церковь Святой Марии, или попросту – Белая церковь. Бывшая синагога, она вовсе не была белой, скорее серой или темно-бежевой, однако, как говорили, многочисленные внутренние арки храма были сложены из белого кирпича. Вот потому и «белая».

Постоял Иван напротив входа, заценил и мощные стены, и стражников, да несолоно хлебавши поплелся обратно на постоялый двор. Тут с нахрапа ничего нельзя было сделать, тут требовалось сильно подумать. Что Раничев сейчас и делал, лежа на стильной, с мягким матрасом, кушетке.

Чтобы что-то предпринимать против Клавихо, нужно было для начала выяснить, кто он такой? Все его привычки, что любит, чего не любит, с кем охотно общается, а кого терпеть не может – в общем, следовало выяснить все. И как можно скорее – ну не до зимы же здесь торчать!

Вообще, как рассказал хозяин, Мануэль ад-Каради, дон Руи Клавихо был человеком весьма строгих правил – ревностный католик, честен, храбр, неподкупен. Все эти качества внушали уважение и вместе с тем вполне определенную надежду, наверняка ведь было в характере гранда что-то еще, какая-то слабина, что делала бы его человеком, а не идолом. А то что получается? Как в классическом фильме – «характер нордический, стойкий. Связей, порочащих его, не имеет». Так не бывает, нет. Неужто совсем нет этих самых связей? Это у галантного-то испанского гранда? Быть такого не может! Что ж, Иване Петровчи, чего разлегся-то? Давай, вставай, валяться некогда – дела делать надо. Хозяина то ты расспросил, а слуг?

– Я ищу одного человека, знакомого, – пояснил Раничев сеньору Мануэлю. – И хотел бы поговорить со слугами.

– Изволь, мой господин, – радушно кивнул ад-Каради – светловолосый, светлоглазый и крепкий, он мало чем напоминал типичного мавра. – Друг моего друга – мой друг. Где ты будешь разговаривать со слугами? Рекомендую – в саду. Под трель соловья и нежный шепот фонтана.

– Ну в саду, так в саду, – махнул рукой Иван. – Мне лишь бы где… – он тут же опомнился и приложил руки к груди. – О, благодарю тебя, почтеннейший господин, твой прекраснейший сад поистине райское место, в коем не хватает разве что только гурий.

– Подожди, – мориск загадочно усмехнулся. – Будут еще и гурии.

Ну пока пришлось довольствоваться слугами, кои, естественно, обладали не только собственными знаниями, но и знаниями многих невоздержанных на язык клиентов. Уже к вечеру Иван мог в подробностях пересказать добрую половину всех городских сплетен, но вот к цели своей – дону Руи – приблизился мало. Тот ведь был домосед и кроме дворца, библиотеки и церкви, никуда и не ходил, да и гостей принимал редко. Вот эти гости-то и заинтересовали Ивана, он даже составил список из более чем десятка фамилий, включая самого короля, его конюшего, маршалов и самых знатных дам. Отбросив большую половину списка, Раничев, подумав, решил сосредоточиться на дамах – ибо кто еще лучше знает гранда, как не красивая и знатная гостья?

Выбрав для начала троих, Иван первым делом зашел к хозяину – уж, наверное, тот их знал. Завел разговор хитро, спрашивал, словно бы невзначай, а некоторыми вопросами даже довел сеньора Мануэля до смеха.

– Знавал я когда-то такую сеньору, Алисию Лопес-и-Санчес, говорят, очень, очень знатная дама…

– Твоя знатная дама – бывшая пастушка, отец ее разбогател на поставках кож и купил дворянство, об этом все знают.

– А вот Эстуэра де Лоро, такая красивая брюнетка…

– Что?! – сеньор Мануэль едва не поперхнулся вином. – Эстуэра де Лоро – толстуха со свиным рылом, больше похожая на кухарку, чем на знатную даму.

– А донья Амалия да-Силва? Говорят, она набожна и высоких нравственных правил…

– Шлюха, каких еще поискать! Мужу своему – старику Педро – наставляет рога с кем только может, к тому же болтлива и суетна… хотя… – Мануэль запнулся. – Хотя, люди говорят – у нее доброе сердце, да и красива – уж этого не отнимешь, – выкрест понизил голос. – Поговаривают, сам король благоволит ей, а дон Руи Клавихо – пылает страстью.

Вот так да! – возликовал про себя Раничев. Вот так скромник этот дон Руи! Вот это уже похоже на правду. Остается только придумать, каким образом извлечь из нее выгоду. Во-первых, для начала надо хотя бы чуть-чуть понравиться даме. Но как? Записаться на прием в королевский дворец? Да и – перефразируя классиков – где взять чудный, вяблоках, пиджак? Одежка-то поистрепалась вся, никак на знатного идальго не тянет, а ведь по одежке встречают – не нами сказано.

– Модельер? – сеньор Мануэль пожал плечами. – А что это такое?

– Ну, этот, как его… Кутюрье!

– Тоже не знаю. Непонятно как-то ты говоришь, дон Хуан!

– Да не знаю, как и сказать, – признался Раничев. – О! Портной – вот кто мне нужен!

– Ах, портняжка! – выкрест расхохотался. – Так бы и говорил. Сейчас пойду, спрошу у жены…

– Да вот еще что, – вспомнил Иван. – Где бы можно побыстрее продать мою саблю?

– Саблю? – хозяин постоялого двора оживился. – Добрая вещь! И ты хочешь ее продать?

– Собираюсь… Видишь ли, я не очень люблю сабли, хотел бы приобрести и латы, и меч, ну эт сеттера…

– Я сам ее у тебя куплю! – веско произнес сеньор Мануэль. – Дам сотню эскудо – это много, но, клянусь, твоя сабля этого стоит!

– Еще бы, – Раничев усмехнулся. – Ведь ею когда-то владел сам Тамерлан.

– Тамерлан? – неподдельно изумился мориск. – Железный Хромец, Потрясатель Вселенной?

Качая головой, он ушел, оставив Ивана в тени деревьев. Вернулся уже со списком – полным списком всех портных Толедо!

– Постой, постой, – замахал руками Иван. – Кто из них самый лучший? У кого больше шьет знать? Ну, кого твоя жена хвалит?

– Да многих, – Мануэль усмехнулся. – Тебя кто больше интересует, тот, кто обшивает солидных людей или бездельную молодежь и женщин?

– Конечно, тот, кто шьет молодым!

– Н-да-а, – мориск осуждающе покачал головой. – А ведь по твоему виду не скажешь… Ну, да ладно, твое право. Есть один такой портняжка, из тех, что якшается с молодойзнатью… только он, знаешь ли того… этого…

– Чего «этого»? – не понял Иван.

– Ну, – сеньор Мануэль замялся. – Люди говорят, он иногда предлагает себя вместо женщины.

– Экое дело, – засмеялся Раничев. – У нас почти все кутюрье такие и что? Давай, говори имя и адрес.

– Песето Лопес его зовут, – поведал мориск. – Еще кличут – Песето Душка. Он хороший портной. Кстати, бывший студент. Учился в Саламанке, пока не выгнали.

– О, так он знает латынь! Отлично, отлично.

Знаменитый толедский портной Песето Лопес жил на узкой улочке сразу за холмом Алькасара, и жил на вполне широкую ногу. Высокий забор скрывал просторный двор с садом – большая роскошь в Толедо – и трехэтажный дом с большими, прикрытыми белыми ставнями, окнами. В доме было полно молодых слуг, по виду – больших плутов, один из которых и проводил Ивана к хозяину.

Портняжка – молодой черноволосый и чернобровый парень дет двадцати пяти, одетый в желтый мавританский халат и шальвары – принял посетителя со всей любезностью, правда, несколько удивился, когда Раничев заговорил на латыни.

– Почтеннейший сеньор забыл кастильское наречие?

– Я из Каталонии. К тому же хочу попрактиковаться в языке ученых и мудрецов.

– Ах, сколь прекрасны ваши намеренья, любезный сеньор…

– Хуан… – представился наконец Иван. – Дон Хуан Рани… Рамирес.

– Рамирес! – портняжка жеманно вскинул брови. – Простите, не из тех ли вы Рамиресов, чей родственник был недавно повешен, как выяснилось, по ошибке?

– Нет, не из тех, – буркнул Раничев. – Того, что повесили, звали Ванька-разбойник, а я – Жорж… тьфу… Хуан. Ну что, болтать будем или перейдем к делу?

– Какой вы высокий! – Душка Песето томно прикрыл глаза.

– Э, э, – строго посмотрел на него Иван. – Тебя, говорят, хвалят, как хорошего портного.

– Хвалят, – скромно признался молодой человек. – И думаю, что не зря. Хотите заказать что-нибудь? – Песето быстро оглядел одежду Ранчиева и скорбно покачал головой. – Да-а, извините, конечно, благороднейший дон, но ходите вы черт знает в чем!

– Ты говорили, что нужно!

– Ну, – портной оглядел Ивана, словно начинающий новую картину художник холст. – Во-первых, нижняя рубаха… Пошьем ее их желтого блестящего шелка, будет очень эффектно смотреться в вырезе камзола из благородной темно-синей замши. Желтым же сделаем и тапперт, только не шелковый, а из доброго английского сукна.

– Что сделаем желтым?

– Тапперт, такая накидка поверх камзола, молодежь предпочитает короткую, но можно сделать и подлиннее…

– Вот-вот, – кивнул Раничев. – Лучше уж подлиннее.

– Рукава к тапперту мы тоже пришьем, один – красный, другой – зеленый, с прорезями.

– А нельзя какого-нибудь одного цвета, – робко попросил Иван. – Вот хоть того же желтенького.

– Нельзя одного цвета, – жестко возразил портной. – Так только в дальних деревнях носят, да и то – одни сиволапые крестьяне. А вы же все-таки дворянин! Рыцарь! Ну что – будем шить?

– Что, прямо сейчас? – удивился Иван.

– А чего зря время терять?

Надо признать, шил Лопес с помощниками качественно и быстро – уже к полудню костюм был, в общем, готов, остались лишь последние штрихи, чем и занялся портной, ловко пришивая узкие рукава к камзолу.

– Эй, эй, сеньор Лопес! – озаботился вдруг Раничев. – А как же я буду снимать камзол? В рукава-то ведь не пролезут руки?

Портняжка пожал плечами:

– Так скажете слугам – они вам рукава и отпорят. А утром опять пришьют – делов-то!

– Не, так не пойдет, – Иван возмущенно замахал руками. – Давай перешивай, я так не согласен! Ишь ты, удумал – каждый раз пришивать да отпарывать!

– Шире нельзя, не носит так никто… Если хотите, могу на ремешках сделать.

– Черт с тобой, давай.

Наконец вроде бы все было сделано, даже башмаки подобрали – красные, с длинными острыми носами, загибавшимися кверху, словно концы лыж.

– Шестьдесят эскудо, – скромно назвал цену портной.

– Сколько-сколько?! – Иван чуть не подавился слюной. – Это откуда ж такие цены? За конспирацию, что ли?

– Ткани дорогие, любезнейший дон, – Песето Лопес меланхолично пожал плечами. – К тому же рассчитывайте потратить еще двадцать монет. Пятнадцать – на золотую цепь-жазеран, и пять – на бритье бороды и завивку.

– Сволочи, – уходя от цирюльника, бурчал себе под нос Раничев. – И кто только придумал эту чертову моду?

Появление Ивана на постоялом дворе произвело фурор. Ну, положим, Мануэль и его слуги не очень-то удивились – каждый день видали подобных франтов – а вот что касаемо Захария с Аникеем… Пока они не признали в зашедшем щеголе хозяина, смотрели так себе, просто подозрительно-жалостливо, но когда узнали… Их челюсти отвисли к столу одновременно и так же одновременно вылезли на лоб глаза.

– Ну чего вылупились? – подбоченясь, довольно промолвил Иван. – Жакет мой не нравится? Между прочим, с перламутровыми пуговицами! Ладно, как поедите, давайте ко мне, получите инструкции на завтра.

– Чего получим? – после ухода Раничева тихо спросил Аникей.

– Не знаю, – так же тихо ответил Захарий. – Лишь бы не плетей токмо.

– Да не за что нам вроде плетей…

– Тю! У хорошего хозяина завсегда найдется за что. Ну пошли, что ли?

На следующий день, ближе к вечеру, Иван, разодетый в новый костюм, беспечно фланировал на площади возле церкви Санта-Мария-ла-Бланка, искоса поглядывая на выходивших с вечерней молитвы дам в жутко приталенных платьях, с тюрбанами и пелеринами на головах. Завидев наконец одну из них – красивую черноглазую блондинку лет двадцати-двадцати пяти в платье и пелерине зеленого шелка, Раничев поправил на голове небольшую замшевую шапочку с фазаньим пером и, не торопясь, но и не отставая, направился следом за нею. Окруженная толпой приживалок блондинка что-то весело рассказывала, смеялась, как вдруг… вылетевший из-за угла грязный чернявый мальчишка в мавританских шальварах и короткой, надетой на голое тело жилетке, ловко сорвал с груди женщины изящную золотую цепочку и, развернувшись, со всех ног бросился прочь.

– Ловите его, ловите! – заголосили в собравшейся вокруг блондинки толпе. – Держи вора!

– Вон он, туда побежал, гад!

Раничев, едва не разорвав узкие красно-желтые панталоны, храбро бросился наперерез ворюге, тот обернулся, вытащив нож… Иван налетел на него коршуном, но тут же упал навзничь, прямо блондинке под ноги. Упал и картинно раскинул в стороны руки. Ворюга тем временем убежал…

– Это ваша вещь, прекрасная незнакомка? – закусив губу якобы от боли, Раничев протянул девушке отобранную от супостата цепочку.

– О, не знаю, как и благодарить…

Иван закатил глаза.

– Он ранен, ранен, – закричал кто-то. – Какой храбрый и знатный сеньор!

– Несите его в госпиталь Святого Яго, – подумав, распорядилась блондинка, и, наклонившись к Ивану, чуть слышно шепнула: – Завтра с утра я навещу вас, мой друг.

Завтра… Раничев поморщился. Хотелось бы сегодня… хотя, понятно – дома, вероятно, дожидается муж. Но госпиталь… На фиг он нужен?!

– Прошу, доставьте меня на постоялый двор, – Иван назвал адрес и бросил на блондинку полный обворожительной нежности взгляд.

Она пришла, пришла уже утром, едва рассвело. Ведомая слугою, поднялась в покои Ивана.

– О друг мой! Я так переживала!

– Я тоже…

– Как странно вы говорите, дон…

– Дон Хуан Рамирес, – Раничев, привстав, поклонился. – Я каталонец.

– Ого, – удивилась дама. – Оказывается, я знаю каталонский!

– Это латынь, – не сдержал улыбки Иван. – Вы так прекрасны… Позвольте узнать имя?

– Амалия… А про вас не скажешь, что провинциал. Вы так прекрасно одеты, сразу видно, что настоящий гранд. Любая дама сочла бы за честь…

Раничев вдруг обнял левой рукой гостью за талию и крепко поцеловал в губы.

– Ваши слуги умеют держать языки за зубами? – шепотом осведомилась женщина.

– Обычно я отрезаю слишком болтливые языки.

– О дон Хуан… Расстегните мне платье…

Иван с видимым удовольствием исполнил требуемое, освободив гостью от верхней части одежды. Белое, тщательно оберегаемое от загара, тело, узкая талия, восхитительно упругая грудь, бедра… Сорвав юбку, Ранчиев отбросил ее в сторону и впился губами в грудь гости.

– О донья Амалия, – прошептал он.

– О дон…

Глава 7

Лето 1405 г. Ла-Манча. Игрок

Сосед! От гнева холодея,

Услышал странный я рассказ:

Здесь будто бы, вблизи от нас,

Видали этого злодея.Лопе де Вега«Раба своего возлюбленного»