Чтение 17–й страницы книги ~Легионер~

Спустившись с перевала, они обогнули скалу и увидели освещенное лунным светом море. Темное, с серебристо-желтыми отблесками, оно казалось живым: волновалось и тяжко вздыхало, словно спящий человек, которому снится нехороший сон. Невдалеке от моря чернели маленькие квадратики – хижины. Небо над головой быстро светлело, за спинами беглецов, над синими вершинами гор, занималась утренняя заря.

– Пожалуй, остановимся пока здесь, – на полпути к селению Рысь кивнул на густые заросли вереска и дрока. – Здесь и красиво, и дорога рядом.

– А зачем нам дорога? Наоборот, я думаю… Посмотрев на слугу, Юний поморщился, и тот послушно замолк. Оба выбрали удобное место, натаскали травы, улеглись.

– Наверное, скоро погонят стадо, – предположил Рысь. – Тебе, Гета, предстоит поговорить с пастухами. Только прежде хорошенько пригладь волосы… вот так.

– А ты не пойдешь со мной, господин?

– Нет, но я буду рядом. Посылаю тебя, потому что ты лучше знаешь язык, а я говорю плохо, даже смешно, сразу видно, что чужак. И еще – кому придет в голову испугаться тощего мальчишку? Я же – другое дело.

– Ты мудр, господин. Может, пока немного поспим?

– Спи, – кивнул Юний. – Когда понадобишься, я разбужу тебя. Впрочем, нет, – он вдруг встрепенулся, – сначала поясни-ка мне кое-что. Что такое фианна? Кто такие фении? И что это за жуткая яма с мертвецами, думаю, ты знаешь?

– Фианна – это священный отряд, фении – лучшие воины рода, которые и составляют фианну. Они тренируются с детства и считаются неуязвимыми для врагов… – Гета вздохнул. – Когда-то бриганты тоже имели своих фениев, которые попортили римлянам немало крови… Ой, прости, господин!

– Ничего, – усмехнулся Юний. – Ты знаешь, я тоже не из чистых римлян. Так что насчет ямы?

– Это яма смерти, – тихо отозвался слуга. – Я слышал о таких, но никогда не видел. Там казнят преступников и иногда приносят жертвы богам.

– Понятно – обычное дело! – невесело рассмеялся Рысь. – Ты вот ругаешь римлян, а ведь если б они не уничтожили когда-то почти всех ваших друидов, у вас, бригантов, до сих пор сохранились бы точно такие же гнусные ямы, и кровавые законы, и прощелыги-жрецы. В Империи же нельзя казнить человека по одному простому навету или по прихоти чиновника. Судьи потребуют и свидетелей, и доказательств. Даже от самого императора!

– От императора? – Гета удивленно хлопнул глазами. – Не может быть! Ты знаешь, господин, я слыхал от легионеров и о Калигуле, и о Нероне, и о прочих… которых язык не повернется назвать милыми и добропорядочными людьми.

– Да, – согласился Юний. – Были и такие. Но, как правило, ни один император, нагло попиравший закон, долго не жил!

– Так выходит, в Риме закон главнее правителя?!

Юний вздохнул:

– К сожалению, иногда вовсе не так. Но большей частью! И очень хочется, чтоб именно так и было… Тсс! Что это там за звуки?

Оба прислушались. Уже стало совсем светло, весело запели птицы, а со стороны дороги послышался звон колокольчиков.

– Стадо. – Рысь хлопнул слугу по плечу. – Ну, за работу, Гета! Переговоришь с пастухами, спросишь у них, в какой хижине живет молодой друид Ферадах. Только смотри, спрашивай не прямо, а исподволь, похитрее… Ну, пошел!

Подтолкнув мальчишку, Юний раздвинул ветви и внимательно оглядел дорогу. В руках он сжимал подобранную палку – если у пастухов есть псы, они могут прибежать в заросли, почуяв спрятавшегося там чужака.

Из-за поворота показалось стадо. Судя по тощим коровенкам, оно явно не принадлежало старосте или какому-нибудь богатому и влиятельному селянину, а наверняка было сборным – от каждой хижины. Да и вид пастухов – троих ребят едва ли не младше Геты – тоже подтверждал эту мысль. Собака с ними была – кудлатая, пегая, с закрученным в колечко хвостом – веселенький такой кобелек, вовсе не похожий на злобных сторожевых псов.

Гета дожидался на краю дороги. Светлоглазый, тоненький, с длинными, тщательно приглаженными локонами, он производил впечатление пай-мальчика и явно не таил в себе никакой угрозы. Даже собака не стала его облаивать, а, подбежав, лишь обнюхала и слабо вильнула хвостом. Потом, правда, гавкнула пару раз, обернувшись к подходившим пастушкам.

– Цыц, Канбим, цыц! – закричали ребята. Веселые, однако, люди эти пастушата – это ж надо, назвали собаку, словно кота.

Один из них, постарше, темноволосый и смуглый, подошел к Гете, двое других – круглоголовые и рыжие – остались со стадом, с любопытством посматривая на незнакомца.

– Да помогут вам боги в вашем труде, – вежливо пожелал Гета. – Вы из деревни?

– Из деревни, – пастушонок кивнул. – А вот ты кто такой? Что-то я тебя не знаю.

– Я с юга, слуга друида Финтайра. – Гета неопределенно махнул рукой в ту сторону, где, как он почему-то предполагал, находился юг. – Мой господин послал меня к молодому друиду Ферадаху. Он здесь живет?

– Друид? Гм… А, – немного подумав, улыбнулся пастух. – Ты, верно, говоришь о Ферадахе Финде? Так он не друид, а филид, поэт… как это он себя называет? Скала олламов, во!

– Скала олламов?! – удивился Гета. – Не шутка! Так где его дом?

– На самой окраине, у леса. Да увидишь, он там один на окраине.

– Пусть боги пошлют вам удачу! – от души поблагодарил мальчик.

Пастушонок улыбнулся:

– Всегда рады помочь друзьям Ферадаха! Он не такой плохой парень, этот филид, как о нем многие думают.

Махнув на прощанье рукой, он побежал, догоняя уходящее стадо.

Солнце уже светило вовсю, и беглецы наконец согрелись. Покинув свое убежище, они подошли к селению со стороны поросших густолесьем предгорий. Здесь были корявые сосны, ели с мохнатыми лапами, осины и местами березы, много кустов – малина, орешник, дрок. Недалеко за деревьями виднелась одиноко стоящая хижина – жилище молодого поэта. Как Юний знал со слов того же Геты, поэты в селениях Каледонии были не просто поэтами, но и хранителями преданий и ревнителями чести. Короче, имели немалый вес вобществе. На западе, на большом острове Эйрин, что лежал неподалеку от Каледонии – римляне называли его Гибернией, – существовали даже особые школы филидов, одну из которых, как видно, не так давно окончил и Ферадах Финд. Как предположил Юний, исходя из собственных, к сожалению, не очень-то длительных наблюдений, молодой филид не особо жаловал крючконосого жреца Даймина Дамаргайта, того самого, который похитил ожерелье и обвинил в этом ткача. А раз так, всем этим можно было воспользоваться в своих интересах, вернее, в интересах дела. Враг моего врага – мой друг, недаром же так говорится! Здесь, в этом чужедальнем краю, нужно было опираться на кого-то изместных.

Оставив Гету в лесу, Юний ужом проскользнул в траве и осторожно заглянул во двор поверх невысокой изгороди, сплетенной из прутьев. За оградой, напротив аккуратно выбеленной мелом хижины с крышей из свежего камыша, повернувшись лицом к морю, стоял тот самый молодой парень, черноволосый, с приятным, но несколько надменным лицом,и, вытянув вперед левую руку, громко, нараспев, произносил какие-то слова, как видно, сочинял очередную песнь:Скалы Коннахта,Черные скалы,Спина друидов – Круахан-Ай.Конн Ста Битв,Славный воитель…

Нет… Воитель славный… Да, так лучше!Конн Ста Битв,Воитель славный,Разбивший Уи НейловПри Круаг Нехт…

– Прекрасная песнь! – Юний как ни в чем не бывало вошел во двор через распахнутые настежь ворота. – Клянусь Бригиттой и Морриган, прекрасная!

– Ну, – филид покраснел от удовольствия, – вообще-то я ее еще не до конца сочинил.

Рысь широко улыбнулся:

– Но то, что я слышал, заставляет меня предположить, что ты и есть тот самый знаменитый филид Ферадах Финд, которого я ищу!

– Ты меня ищешь? – усмехнулся парень. – Вот как? Я вижу, ты явился из дальних земель.

– Да, с юга.

– Видно по твоей речи, – филид хохотнул. – Не сердись, некоторые слова ты произносишь очень смешно. Так говорят за проливом Муйр Ихт, в Галлии. У нас, в Коннахте, в школе знаменитого оллама Конайре Уи Кенселайга, был один парень из Галлии, и он говорил так же смешно, как и ты, незнакомец.

– Меня зовут Юний, – запоздало представился Рысь. – Слава о тебе достигла и наших мест. Позволь посидеть рядом, послушать твою песнь.

– Что ж, изволь!Мир до неба,Небо до тверди,Земля под небом,Сила в каждом!

– нараспев прочел он и вдруг быстро обернулся к лесу:

– Кажется, там, в кустах, кто-то есть! Ты знаешь, Юний, у меня в селении много врагов и завистников. Не так давно я имел наглость голодать против старосты за то, что тот путает свои личные луга с общественными, с тех пор он меня ненавидит. Правда, в открытую не вредит, опасается, но… У меня под ложем имеется крепкий лук со стрелами из доброго тиса! Сбегаю-ка я за ним…

– Эй, эй, постой, славный Ферадах! Я думаю, там, в лесу, может быть мой припоздавший слуга! Сейчас я его позову, если ты позволишь.

– Зови, что ж поделать.

Рысь подошел к изгороди и громко позвал Гету. Кусты тут же зашевелились, и мальчик быстро побежал к хижине.

– Ну, вот он, – довольно усмехнулся Юний. – Мой верный слуга и товарищ.

– Входите же в дом, – радушно предложил хозяин. – Я пока живу один, рабов еще не приобрел, а жена… Женюсь только тогда, когда мои песни будет распевать все побережье!

– Так уже пора!

Ферадах вдруг остановился и бросил пристальный взгляд на гостей. И этот взгляд его, пронзительный и быстрый, почему-то очень не понравился Юнию. Словно бы филид задумал что-то нехорошее. Но нет – с доброй улыбкой он пригласил беглецов за стол.

– Садитесь на лавку, там, у стены.

Обойдя стол, массивный и широкий, гости уселись, едва просунув ноги. Сказать по правде, не очень-то удобно им было сидеть, а вылезать – еще хуже.

– Сейчас я достану снедь. – Ферадах опустился на колени перед ложем… И тут же вскочил, обернулся, сжимая в правой руке вытащенный из-под ложа лук, левой же натягивая тетиву.

Острое жало стрелы смотрело прямо в сердце Рыси.

– Вы оба – беглые рабы! – с усмешкой произнес филид. – Я узнал вас и убью, если вы даже чуть-чуть дернетесь.

– Не спеши, – попросил Юний. – Да, мы пленники, но подумай, зачем мы вернулись в селение, когда давно могли бы быть уже далеко отсюда?

– А это для вас единственный путь. – Ферадах качнул головою. – В горах везде наша стража, далеко бы вы не ушли. А вот морем… Морем вы могли бы попытаться… Ты далеко не дурак, незнакомец!

– Так мы ж только что познакомились! – Рысь улыбнулся, прикидывая, как половчее выскочить из-за стола. Время работало на беглецов – филид вряд ли бы смог долго удерживать натянутую тетиву.

– Я не знакомлюсь с беглыми рабами! – надменно отозвался Ферадах.

– И мы не пришли бы к тебе, если б не желание исправить одну подлость, совершенную неким человеком… по имени Даймин Дамаргайт!

– Даймин Дамаргайт?! – Филид опустил лук. – Что вы знаете об этом гнуснейшем типе?

Рысь улыбнулся: вот такой разговор ему нравился.

– Пока только то, что он подлец и вор!

– Ну, то, что подлец, я и без вас знаю. Но – вор?! Что же он украл?

– Не просто украл, но и послал за это на смерть безвинного человека, для того чтобы завладеть его дочерью.

– Что-что?! Он завладел Теей? Так, выходит, она все-таки не бросилась в море?! – отложив в сторону лук, Ферадах уселся за стол напротив гостей и тихо попросил: – А ну-ка расскажите все поподробнее…

Внимательно выслушав рассказ, он вышел из-за стола и принялся задумчиво расхаживать, время от времени отпуская ругательства в адрес друида.

– Я знал, что он не любит ткача Эхайда, – с возмущением произнес филид. – И давно положил глаз на его красавицу дочь. Так значит, похищение ожерелья из дома фениев – тоже его рук дело?! Мад Магройд привез это ожерелье из последнего похода – говорят, оно золотое, с изумрудами, принадлежало раньше какой-то очень знатной женщине, иМад Магройд им очень дорожил. О, поистине, сами боги направили вас ко мне! Ничего, я подрежу крылья этому крючконосому журавлю! Тея…

Взгляд Ферадаха на миг наполнился нежностью, словно дочь несчастного ткача была совсем не чужой ему… вовсе не чужой…

– Боюсь, это будет сложно сделать, – осторожно заметил Юний. – Но мы обязательно поможем тебе, верно, Гета?

Ферадах Финд хохотнул:

– Вам бы самим кто помог! Хотя кто знает? Может быть, пригодится и ваша помощь, чужеземцы. Друид Даймин Дамаргайт хитер, как лис, и пользуется большим влиянием не только на жрецов, но и на фениев. Есть еще староста, Лугайд Маккех, тоже с ними заодно. Вот эта троица и держит в страхе всю нашу деревню. Ткач мешал не только друиду, староста тоже зарился на его доходы, а несчастный Эхайд, как видно, отказался делиться. Вот его и… – Молодой филид сверкнул глазами. – Меня бы они тоже не прочь извести, да пока побаиваются. Не знаю, как дальше… Друид и староста когда-то очень не любили моего отца, давно погибшего в море во время бури. Ненавидят они и меня и, чувствую, замышляют какую-то пакость. А я теперь нанесу удар первым!

Так сказал филид, но боги распорядились иначе.

Ночью беглецы улеглись спать на полу, подстелив свежее сено. Ферадах, как хозяин, похрапывал у стены на ложе, а вот Юнию не спалось. Повертевшись, он вышел во двор, уселся на скамейку возле стены дома. Ночь была теплой и звездной, яркая луна освещала раскинувшееся у моря селение. Хижины, загоны, лодки. Рысь посмотрел в небо и подумал, что выбранная им тактика принесла первые плоды. На их стороне филид Ферадах Финд, не самый последний человек в деревне. Расчеты Юния оказались верными, теперь осталось только поторопить события. Как? Об этом следовало подумать.

– Не спишь, господин? – вышел из хижины заспанный Гета. Добежал до уборной и, вернувшись, уселся на скамью рядом с Рысью.

– Скажи-ка мне, что значит «голодать против кого-нибудь»? – вспомнив, тихо поинтересовался Юний. – Ферадах хвастал, что голодал против старосты. Как это?

– Я не особо в этом разбираюсь, – признался Гета. – Притены верят, что, голодая против кого-то, можно заставить его что-либо сделать. Например, они иногда голодают против богов, что-нибудь у них выпрашивая.

– Гм… – Рысь задумался. – А если голодающий помрет, ничего не дождавшись?

– Наверное, тогда того, против кого он голодал, жестоко накажут боги!

– Да, признаться, что-то мне не кажется очень надежным возмездие божеств… А песнь поношения, что это?

– Притены называют ее – глам дицин. Тот, кому филид сочинит и споет эту песнь, покроется страшными язвами и, возможно, скоро умрет. Этими песнями особенно славятся филиды с Эйрина, Гибернии, как называете этот остров вы, римляне. А ведь Ферадах Финд как раз там и учился у знаменитого коннахтского оллама.

– Оллама?

– Это высшая степень филида… Когда-то давно олламы были известны и у бригантов, но теперь… – Гета махнул рукой.

– Тсс! – Рысь прикрыл рот слуги ладонью и прислушался.

Где-то совсем рядом, за изгородью, послышался чей-то шепот. Схватив Гету за руку, Юний бесшумно переместился за угол хижины, в тень. Через ограду, не особо и таясь, вдруг перемахнул какой-то обритый наголо человек в серебристом ошейнике – как видно, раб. В руке он держал небольшой мешок.

Рысь осторожно выглянул из-за угла. Незнакомец аккуратно положил мешок на землю, нагнулся… Послышалось злобное шипение. Недолго думая, Юний схватил валявшийся рядом камень и запустил его в спину незваному гостю. Похоже, предстояла драка! Рысь хорошо представлял себе, что в таком случае незнакомца не стоило бы оставлять в живых: ведь он наверняка разболтает о тех, кого встретил у хижины Ферадаха.

Однако ночной гость не стал дожидаться нападения. Бросив мешок, он опрометью кинулся прочь и, перемахнув изгородь, растворился среди кустов и деревьев. Поди его теперь поймай. Ну, наверное, это и к лучшему…

– Что? Что случилось? – выбежал из хижины Ферадах. В руке он держал короткое копье с винтообразным наконечником – видимо, чем-то подобным и была когда-то нанесена та рана, от которой у Мада Магройда остался страшный шрам.

– Кажется, у нас были гости, – обернувшись к нему, усмехнулся Рысь. – Похоже, они забыли свои вещи – во-он тот мешок.

– Я сейчас его принесу, – крикнул Гета, но, протянув руку к мешку, тут же отскочил в сторону.

Из развязанного мешка, шипя, полезли во все стороны отвратительные скользкие гадины!

Змеи!!! Хорошо, что ночь была лунная…

– Закидаем их камнями, – предложил Юний. – И вообще, я бы на твоем месте зажег факел.

– Ни к чему, – качнул головой филид. – Я знаю одну песнь, помогающую в подобных случаях.

Он сел у входа в хижину, скрестив ноги, и тихо запел, отбивая такт ладонями по земле. Что он там такое пел, Рысь не понимал – не разобрать было слов, однако – о, чудо! – змеи вдруг перестали шипеть. Словно бы к чему-то прислушиваясь или повинуясь какой-то команде, они собрались в кучу и быстро поползли прочь. Исчезли, как и не было!

– Ну, вот. – Ферадах вытер со лба пот. – Нелегкое это дело – петь змеиную песнь.

– Я вижу, ты знаешь много подобных вещей, – с уважением произнес Юний.

– Да, – согласно кивнул филид. – Я не зря учился в Коннахте. Три знания арфиста – песнь, что погружает в сон, песнь плача и песнь смеха. Это то, что знает каждый молодой бард, низшая степень филида. Я же овладел многим и сверх того… И все же, если б не вы, наверное, я бы не проснулся живым!

– Думаешь, это дело рук друида?

– Или старосты, – усмехнулся Ферадах. – Ему я тоже давно уже надоел.

– А Мад Магройд? – тут же поинтересовался Юний. – Он не мог подослать раба?

– Мад Магройд? – Филид ненадолго задумался. – Вряд ли. Змеи – это для него слишком сложно. Скорее всего, он бы просто послал обычных убийц.

– Странно, что еще не послал…

– Ну, он ведь совсем недавно вернулся из набега.

– Не знаю, стоит ли говорить, – нарочито медленно произнес Рысь. – Но, похоже, ты был прав в том, что стоит нанести удар первым! Эх, надо было поймать этого раба!

Ферадах скорбно поджал губы:

– Это бы ничего не дало. Раб – никакой не свидетель. Ожерелье! Вот что нужно искать в доме друида! Найти и изъять, но не одному, а с людьми… Чтоб все увидели, чтоб всеузнали! И тогда у меня появится основание спеть гнусному друиду песнь поношения – глам дицин!

– А что, просто так ее спеть нельзя? Обязательно нужны какие-то основания?

– А как же?! – неожиданно расхохотался филид. – Ты плохо знаешь наши обычаи, чужеземец. Есть старшие поэты – олламы, есть хранители законов – брегоны, есть, наконец, друиды, и все они тщательно следят за песнями. К тому же не забывай о богах – песнь поношения может обернуться и против самого сочинителя.

– Значит, если я правильно понял, нужно доказать, что именно друид украл ожерелье?!

– Ну да, я тебе об этом и толкую.

– Что ж, – улыбнулся Рысь. – Не самое трудное дело. Были у меня когда-то дела и куда сложнее. Свидетели-рабы не принимаются в расчет?

– Нет.

– Тогда нужно искать других. Пойдем-ка в дом, Ферадах, кажется, я смогу тебе немного помочь…

Разожгли очаг, и Гета принялся варить похлебку. Юний же вместе с хозяином уселись за стол и принялись строить планы. Рысь предлагал – а Ферадах либо одобрял, либо отклонял, в зависимости от обстановки. И вздыхал, когда упоминалось имя – Тея.

– Ты говоришь, все они – друид Даймин Дамаргайт, староста Лугайд и предводитель фениев Куид Мад Магройд – действуют заодно и всегда поддерживают друг друга?

– Да. Эти трое – самые влиятельные люди в селении, они очень тщательно охраняют свою власть. Недовольные либо исчезают бесследно, либо заканчивают так, как несчастный ткач Эхайд.

– Хорошо, – задумчиво кивнул Юний. – Выходит так: староста Лугайд – это власть обычаев, друид Даймин Дамаргайд – власть богов, а Куид Мад Магройд – воинов. Все три власти соединились в одну – да, похоже, мало кто сможет противостоять им! Кстати, много ли в селении недовольных?

– Мало, – Ферадах вздохнул. – Похоже, остался один я, других не знаю.

– Это плохо, – покачал головой Рысь. – Ты, пожалуйста, узнай. Что же касается этих троих… Далеко-далеко, там, где я родился, есть присказка о венике и прутьях. Эти трое сильны вместе. Значит, нужно их рассорить! Пускай воюют друг с другом, а мы в это время займемся своими делами.

Филид пристально посмотрел в глаза Юнию:

– А ты очень не глуп, чужеземец. И похоже, тебе не впервые приходится строить подобные планы.

– Не впервой, – согласился Рысь.

– Еще один вопрос: почему ты помогаешь мне? Только ли для того, чтоб я помог вам бежать?

– Не только, – со всей серьезностью отозвался Юний. – Мад Магройд захватил в плен одну девушку, мы с ней должны уйти вместе!

– Девушку? – удивленно переспросил Ферадах. – Вождь фениев привез из похода много девушек, о которой ты говоришь?

– О той, кого он хочет принести в жертву богам на ближайшем празднике.

– Что ж, постараюсь узнать, о ком идет речь.

– Да, – вдруг встрепенулся Рысь, – а когда у вас ближайший праздник?

– В августовские календы, – оторвался от очага Гета. – Праздник в честь бога Лугуса.

– Он верно говорит, – филид согласно кивнул. – Ровно через девять дней.

– Девять дней… Что ж, не так уж и мало.

Дело осложнялось тем, что сам-то Юний мог черпать информацию и действовать только через Ферадаха, а тот был слишком известен в селении, чтобы тайно собирать сплетни. Требовалась еще хотя бы пара острых глаз и быстрых ног в сочетании с верным сердцем. И Рысь, подумав, отыскал такую пару. Впрочем, искать-то было нечего. Гета! Вот кто мог сейчас стать просто неоценимым помощником. Лишь бы каким-то образом объяснить его появление в деревне.

– Скажем, пусть он будет чей-нибудь раб, – подумав, предложил Рысь.

– Гм… – Ферадах с сомнением покусал губы. – У меня нет таких знакомых, которые могли бы, не вызывая подозрений, взять на время твоего слугу.

– А ты сам? – улыбнулся Юний. – Пусть Гета будет твоим рабом! Это ведь не вызовет особых подозрений.

– Да нет. Все знают, что я давно собирался приобрести слугу.

– Ну, вот и приобрел…

– А надсмотрщики? – вполне справедливо озаботился филид. – Вдруг кто-нибудь из шахты узнает его?

– А мы изменим ему внешность, – быстро предложил Рысь. – Например, подстрижем и побреем голову. Да и кто там, в шахте, запомнил какого-то мальчишку?

– Ага, как же! Конечно, запомнили, не совсем же они тупы! Ты же говоришь, они каждый вечер слушали его рассказы, уж наверное, запомнили парня, который их так хорошо развлекал!

– Тогда, может быть, попробовать переодеть Гету девчонкой? Заплести волосы в косы, сбрить брови… Пожалуй, так будет надежнее, а? Только вот придумать еще – где ты ее взял?

– Я давно хотел слугу… или служанку… Жаль, торговцев давно не было. – Ферадах Финд задумался. – Ах, да! Можно сказать, будто мне отдали ее за долги в соседней деревне!