Чтение 24–й страницы книги ~Утраченный символ~

Очень тесно.

Минуту назад, в тот миг, когда двери читального зала рухнули, Лэнгдон и Кэтрин залезли вслед за Беллами в восьмиугольный шкаф, спустились по лестнице и попали в неожиданное место.

Лэнгдон сразу понял, где они.

«В самом сердце библиотечной циркуляционной системы».

Из комнаты, напоминавшей зал выдачи багажа небольшого аэропорта, выходило множество транспортерных лент. Поскольку Библиотека конгресса состояла из трех корпусов, книги, запрашиваемые посетителями читального зала, нередко приходилось перевозить на довольно большие расстояния по специальной системе подземных туннелей.

Беллами прошел к стальной двери, вставил свою карточку и ввел пин-код. За дверью было темно, но как только она отворилась, у входа вспыхнуло несколько ламп.

Лэнгдон увидел то, что доводилось видеть немногим.

«Запасники Библиотеки конгресса».

План Беллами уже не казался таким безрассудным.

«Где еще прятаться, как не в огромном лабиринте?»

Однако Архитектор не пригласил их внутрь. Вместо этого он подпер дверь книгой и повернулся к Кэтрин и Лэнгдону.

– Я надеялся, у нас будет больше времени и я успею все объяснить. – Он протянул Лэнгдону свою карточку. – Она вам понадобится.

– Вы с нами не идете?

Беллами покачал головой.

– Мы должны разделиться, иначе вы отсюда не выберетесь. Самое главное – чтобы пирамида и навершие попали в надежные руки.

Лэнгдон не понял, куда собрался Беллами: кроме двери в запасники здесь была только одна, ведущая в читальный зал.

– Но куда вы пойдете?

– Заманю их в поглубже в запасники, – ответил Беллами. – Другого выхода нет.

Не успел Лэнгдон спросить, куда же тогда отправятся они с Кэтрин, как Архитектор снял большой ящик с одной из транспортерных лент.

– Ложитесь, руками ничего не трогайте.

Профессор потрясенно уставился на Беллами.

«Вы шутите!»

Через несколько футов лента исчезала в стене: черный проем вместил бы ящик с книгами, но не более. Лэнгдон с тоской посмотрел на книжные стеллажи.

– Даже не думайте, – отрезал Архитектор. – Там датчики движения, спрятаться невозможно.

– Тепловая метка! – раздался сверху чей-то голос. – Сходимся!

По всей видимости, Кэтрин этого хватило: она мигом забралась на ленту и скрестила руки на груди, точно мумия в саркофаге. Ее голова была всего в паре футов от проема.

Лэнгдон оцепенел.

– Роберт, если не можете сделать этого ради меня, сделайте ради Питера.

Голоса сверху приближались.

Профессор точно во сне подошел к транспортерной ленте. Сначала он положил на нее портфель, затем забрался сам, положив голову у ног Кэтрин. Жесткая резиновая лента холодила спину. Лэнгдон уставился в потолок, чувствуя себя пациентом перед магнито-резонансной томографией.

– Не выключайте телефон, – сказал ему Беллами. – Скоро вам позвонят… и предложат помощь. Этому человеку можно доверять.

«Позвонят?»

Лэнгдон знал, что Архитектор безуспешно пытался с кем-то связаться, а минуту назад наконец дозвонился, что-то коротко проговорил и повесил трубку.

– Проедете на ленте до самого конца, – сказал Беллами, – потом быстро слезайте, не то вернетесь сюда же. Для выхода воспользуйтесь моей карточкой.

– Для выхода откуда?! – не понял Лэнгдон.

Беллами дернул рычаг. Все транспортерные ленты пришли в движение, и потолок над головой Лэнгдона как будто сдвинулся.

«Господи, помоги!»

Подъезжая к проему в стене, профессор обернулся: Уоррен Беллами бросился к стеллажам, захлопнув за собой дверь. Мгновением позже Лэнгдон скользнул в темноту, проглоченный библиотекой… Как раз в эту секунду на ступеньках затанцевала красная точка лазерного прицела.

Глава 60

Подойдя к нужному дому в Калорама-Хайтс, сотрудница частной службы охраны «Ваша безопасность» дважды проверила адрес в списке вызовов.

«Это тут?»

Ворота и подъездная дорожка за ними относились к одному из самых крупных и тихих владений района – странно, что в Службу спасения поступил звонок насчет этого особняка.

Как и полагалось поступать с неподтвержденными вызовами, из Службы спасения сначала позвонили в местное охранное предприятие, чтобы зря не тревожить полицию. Охранница часто думала, что рекламный слоган компании – «Ваша первая линия обороны» – надо переделать в «Наш конек – ложные вызовы, хулиганские звонки, потерявшиеся животные и жалобы чокнутых соседей».

Сегодня, как водится, никаких подробностей по вызову охраннице не сообщили.

«Слишком много чести».

Задача патрульной была проста: подъехать к дому с включенной желтой мигалкой, оценить и доложить обстановку. Обычно из-за какой-нибудь ерунды срабатывала сигнализация – тогда охранница просто перезагружала систему. Однако в доме было тихо. Сирена не выла, на темной подъездной дорожке никого…

Охранница нажала кнопку звонка на воротах, но никто не ответил. Тогда она ввела общий код и въехала на подъездную дорожку. Не выключая двигатель и мигалку, патрульная подошла к двери и позвонила. Опять нет ответа. Света в доме не было, стояла полная тишина.

Нехотя следуя инструкциям, охранница включила фонарь и стала обходить дом по кругу – нет ли где признаков взлома. Мимо, на секунду притормозив у ворот, проехал черный лимузин. «Любопытные соседи».

Охранница постепенно обогнула весь дом, но ничего странного не заметила. Особняк был внушительных размеров, и к концу своего пути она дрожала от холода.

– Диспетчер, – сказала она в рацию, – я в Калорама-Хайтс, хозяев нет дома. Все тихо, признаков взлома не обнаружено. Ложная тревога.

– Вас поняла, – ответила диспетчер. – Спокойной ночи!

Охранница убрала рацию и торопливо зашагала к теплой машине, как вдруг увидела не замеченный раньше тонкий лучик голубоватого света, что пробивался откуда-то снизу.

Удивившись, она подошла ближе: свет шел из окошка на уровне земли – должно быть, подвального. Стекло было замазано темной краской.

«Может, у них там фотолаборатория?»

В одном месте краска начала отслаиваться, оттуда и шел голубоватый луч.

Охранница присела на корточки, но ничего не увидела и постучала в стекло – вдруг в подвале кто-нибудь работал.

– Есть кто? – громко позвала она.

Ответа не последовало, однако краска от стука немного облетела, и можно было заглянуть внутрь. Охранница нагнулась и почти прижалась лицом к стеклу. Лучше бы она этого не делала.

«Господи, что это?!»

На несколько секунд она замерла на месте, не в силах пошевелиться от ужаса, затем дрожащей рукой потянулась к рации…

Но достать ее не успела.

Металлические зубцы электрошокера впились ей в шею, и все тело пробила жгучая боль. Мышцы одеревенели, и женщина, не сумев даже закрыть глаза, повалилась ничком на холодную землю.

Глава 61

Уоррену Беллами не впервые завязывали глаза. Как и всем вольным каменщикам, восходящим к высшим масонским степеням, ему не раз доводилось надевать ритуальную повязку. Впрочем, происходило это в кругу близких друзей, а не так, как сегодня: руки грубо сковали, на голову надели мешок и тычками повели Архитектора Капитолия между стеллажей.

Пытаясь узнать, где прячется Роберт Лэнгдон, агенты угрожали ему пытками. Архитектор знал, что стареющее тело не выдержит побоев, и почти сразу выдал заготовленнуюложь:

– Лэнгдон сюда не спускался! – задыхаясь, проговорил он. – Я велел ему подняться на балкон и спрятаться за статуей Моисея, а куда он пошел дальше, я не знаю!

Оперативники, видимо, поверили: двое побежали наверх. Остальные молча повели его к выходу из запасников.

Беллами утешало только то, что Лэнгдон и Кэтрин сейчас уносили пирамиду в безопасное место. Скоро профессору позвонят и предложат убежище.

«Доверяйте этому человеку».

Старый друг Архитектора многое знал о масонской пирамиде и ее секрете – местонахождении подземного тайника, где давным-давно наши предки сокрыли мудрость веков. В последнюю минуту Беллами удалось дозвониться, и короткое сообщение было понято правильно, в этом он не сомневался.

Шагая вслепую между стеллажей, Беллами представил себе каменную пирамиду и золотое навершие в портфеле Лэнгдона.

«Давно же они не оказывались рядом…»

При всем желании Архитектор не смог бы забыть тот вечер.

«Для Питера – первый из вереницы многих».

Уоррена Беллами пригласили в загородное имение Соломонов, на празднование восемнадцатилетия Закари. Согласно вековой семейной традиции в день совершеннолетия каждый Соломон получал наследство. Беллами приходился Питеру близким другом и братом-масоном, и потому его попросили присутствовать в качестве свидетеля – но не только при передаче денег. На карте стояло нечто куда более важное.

Беллами приехал пораньше и ждал, как и было договорено, в кабинете Питера. В чудесной комнате пахло кожей, дымком от камина и свежезаваренным чаем. Питер привел в кабинет своего тощего восемнадцатилетнего сына, и тот нахмурился, увидев Архитектора.

– Что вы тут делаете?

– Приехал в качестве свидетеля, – ответил Беллами. – С днем рождения, Закари!

Юноша что-то пробормотал и отвернулся.

– Садись, Зак, – сказал ему отец.

Тот опустился в единственное кресло напротив огромного письменного стола. Соломон запер дверь, и Беллами, сидевший посередине дивана, подвинулся в сторону.

Питер с серьезным видом обратился к сыну:

– Ты знаешь, зачем мы сюда пришли?

– Догадываюсь, – ответил Закари.

Питер горько вздохнул.

– Зак, мы с тобой не очень ладим, но я старался быть хорошим отцом и, как мог, готовил тебя к этому событию.

Закари не ответил.

– Как ты знаешь, все Соломоны, достигшие совершеннолетия, получают то, что принадлежит им по праву – часть семейного капитала. Предполагается, что это семя, которое ты будешь питать, растить и используешь во благо человечества.

Соломон подошел к стенному сейфу, открыл его и достал большую черную папку.

– Сынок, здесь находится все необходимое для перевода денег на твое имя. – Он положил ее на стол. – Распоряжайся этими средствами так, чтобы преуспеть в жизни и помочь преуспеть другим.

Закари потянулся к папке.

– Спасибо.

– Подожди. – Питер придержал ее рукой. – Прежде мне надо кое-что тебе объяснить.

Закари бросил на отца презрительный взгляд и снова плюхнулся в кресло.

– Ты еще не знаешь некоторых аспектов передачи наследства. – Питер смотрел сыну в глаза. – Ты мой первенец, Закари, и потому имеешь право выбора.

Юноша заинтересованно взглянул на отца и выпрямился.

– Этот выбор может определить ход всей твоей жизни, и я призываю тебя хорошенько подумать.

– О чем?

Питер глубоко вдохнул.

– Ты должен выбрать между… богатством и мудростью.

Закари непонимающе уставился на отца.

– Богатство или мудрость? Что-то я не секу.

Питер встал, опять подошел к сейфу и вынул оттуда тяжелую каменную пирамиду с выгравированными масонскими символами.

– Эта пирамида была создана очень давно и передавалась в нашей семье из поколения в поколение.

– Пирамида?.. – разочарованно переспросил Закари.

– Сынок, на ней высечена карта… открывающая местонахождение одного из величайших сокровищ человечества. Карту создали для того, чтобы однажды вновь найти это сокровище. – Питера переполняла гордость. – Сегодня, следуя давней традиции, я могу передать пирамиду тебе… но при одном условии.

Закари подозрительно уставился на пирамиду.

– А что за сокровище-то?

Соломон явно не рассчитывал на столь примитивный вопрос, однако виду не подал.

– Закари, это трудно объяснить человеку, не владеющему нужными знаниями. Но это сокровище… по сути… мы называем его Мистериями древности.

Юноша рассмеялся, решив, что отец шутит.

Питер заметно помрачнел.

– Мне очень сложно об этом говорить, Зак. В восемнадцать лет все Соломоны обычно готовятся получать образование…

– Я же говорил! – выпалил Закари. – Не пойду я в университет!

– Университет здесь не при чем, – спокойно и тихо ответил Питер. – Я имею в виду братство масонов, постижение величайших тайн человечества. Если бы ты хотел вступить в наши ряды, то сейчас готовился бы получить образование, без которого невозможно понять важность выбора между мудростью и богатством.

Его сын закатил глаза.

– Надоели мне твои масонские лекции! Да, я – первый Соломон, не желающий вступать в братство. И что? Сколько можно повторять? Не хочу я участвовать в ваших стариковских маскарадах!

Питер надолго замолчал. Вокруг его по-прежнему юных глаз появились морщинки.

– Понимаю, – наконец вымолвил он. – Времена меняются. Быть может, масонство кажется тебе странным или даже скучным. Но знай, если ты передумаешь, двери для тебя всегда открыты.

– Ага, жди-жди, – усмехнулся Закари.

– Довольно! – не выдержал Питер. – Понимаю, жизнь для тебя – борьба, но я не единственный твой наставник. Многие достойные люди готовы принять тебя в ряды братства и помочь раскрыть твой истинный потенциал.

Закари хихикнул и посмотрел на Архитектора.

– Вы для этого приехали, мистер Беллами? Решили накинуться на меня всей масонской братией?

Уоррен не ответил, лишь почтительно взглянул на Питера Соломона, напоминая Закари, кто здесь хозяин.

– Так мы ни к чему не придем, – проговорил Питер. – Не важно, понимаешь ты важность этого предложения или нет, мой семейный долг обязывает его сделать. Оберегать пирамиду – большая честь. Подумай несколько дней, прежде чем принять решение.

– Тоже мне честь – караулить камень!

– Мир полон удивительных тайн, Зак, – со вздохом сказал Питер. – Таких тайн, что тебе и не снились. Пирамида их защищает. Более того, однажды наступит день, когда надпись на ней расшифруют и секрет будет явлен миру. Человечество преобразится… и у тебя есть шанс сыграть роль в этом великом событии. Подумай как следует. Богатство – обычное дело, а вот мудрость доступна не всем.

Закари посмотрел на отца как на сумасшедшего.

– Пап, говори что хочешь, но я никогда не променяю деньги на эту штуку. – Он указал на пирамиду.

Питер скрестил руки на груди.

– Если ты примешь на себя такую ответственность, я придержу и деньги, и пирамиду до тех пор, пока ты не получишь образование в лоне масонского братства. На это потребуется много лет, но потом ты сможешь с умом распорядиться и средствами, и пирамидой. Богатство и мудрость – редкое сочетание.

– Вот же заладил! – вспылил Закари. – Пап, когда до тебя дойдет: плевать я хотел на масонов, пирамиды и древние тайны! – Он схватил со стола папку и помахал ею перед носом отца. – Это мое по праву! Все Соломоны получали наследство. Или ты решил меня обжулить, провести на дурацких легендах о сокровищах?! – Он сунул папку подмышку и демонстративно прошагал мимо Беллами к выходу.

– Закари, подожди! – Питер бросился за уходящим сыном. – Что бы ни случилось, никому не рассказывай о пирамиде! – Его голос дрогнул. – Никогда, слышишь?

Закари, не ответив, исчез.

Питер Соломон вернулся за стол и сел в кожаное кресло. В его взгляде читалась глубокая скорбь. Помолчав, он посмотрел на Беллами и выдавил:

– Хорошо прошло…

Беллами вздохнул, разделяя боль друга.

– Питер, не хочу показаться бесчувственным… но… ты ему доверяешь?

Соломон молча смотрел перед собой невидящим взглядом.

– Ну, то есть… он никому не проболтается о пирамиде?

Питер помрачнел.

– Честное слово, не знаю. Он для меня как будто чужой.

Беллами встал и медленно зашагал по комнате.

– Питер, ты исполнил семейный долг, но теперь, учитывая обстоятельства, мы обязаны принять меры. Я верну тебе навершие, а ты найди для него надежный тайник. Пусть его стережет кто-нибудь другой.

– Зачем? – не понял Соломон.

– Если Закари расскажет кому-нибудь о пирамиде… и упомянет, что здесь был я…

– Он не знает о навершии и не понимает важности пирамиды. Незачем искать для нее новый тайник. Пусть лежит у меня в сейфе, а навершие останется у тебя.

Пять лет спустя, на Рождество, когда семья еще толком не оправилась после гибели Закари, в имение Соломонов вломился убийца. Он пришел за пирамидой, однако унес с собой жизнь Изабель Соломон.

Через несколько дней после вторжения Питер вызвал Беллами в свой кабинет. Он запер дверь, вынул пирамиду из сейфа и поставил на стол.

– Зря я тебя не послушал…