Чтение 4–й страницы книги ~Утраченный символ~

«Уже семь».

Роберт Лэнгдон побежал.

«Вот тебе и эффектное появление…»

Преодолев коридор, он заметил вход в Скульптурный зал и устремился к нему. Перед самой дверью сбавил шаг и сделал несколько глубоких вдохов. Застегнув пиджак, он поднял голову чуть выше обычного и с последним ударом курантов вошел в зал.

«А вот и я!»

При входе профессор Лэнгдон поднял глаза и тепло улыбнулся. В следующий миг его улыбка померкла, и он остановился как вкопанный.

Дело было неладно. Очень неладно.

Глава 7

Кэтрин Соломон бежала по стоянке под холодным дождем, жалея, что надела только джинсы и кашемировый свитер. У главного входа оглушительно ревели гигантские очистители воздуха, но она их почти не слышала – в голове непрестанно крутился последний телефонный разговор.

«То, что, по мнению вашего брата, спрятано в Вашингтоне… это можно найти».

Невероятно! Кэтрин многое нужно было обсудить со звонившим, и они договорились встретиться вечером.

Подойдя к дверям, она ощутила знакомый трепет, который всегда ощущала при входе в грандиозное здание.

«Никто не знает, что это место – здесь».

Табличка на двери гласила:Центр технической поддержкиСмитсоновского музея (ЦТП СМ)

Смитсоновский институт включал больше дюжины крупных музеев, расположенных вдоль Эспланады, однако его коллекция была столь обширной, что одновременно выставлялось лишь два процента всех экспонатов. Остальные девяносто восемь нужно было где-то хранить… И хранили их здесь.

Неудивительно, что центр стал кладезем самых разнообразных рукотворных диковин – тут были огромные статуи Будды, старинные рукописи, отравленные дротики из Новой Гвинеи, инкрустированные драгоценными камнями ножи, лодка из китового уса… Не меньше потрясали воображение природные сокровища: скелеты плезиозавров, бесценнаяколлекция метеоритов, огромный кальмар, слоновьи черепа, привезенные из африканского сафари Тедди Рузвельтом. Но вовсе не поэтому три года назад секретарь Смитсоновского института Питер Соломон привел сюда сестру. Кэтрин должна была не любоваться чудесами науки, а создавать их. Чем она теперь и занималась.

В недрах этого здания, в кромешной темноте самого дальнего отсека, спряталась небольшая научная лаборатория, аналогов которой не было в целом мире. Недавние открытия Кэтрин в сфере ноэтики затрагивали все области человеческих знаний: физику, историю, философию, религию. «Скоро все изменится», – подумала она.

Охранник за стойкой спрятал радио и снял наушники.

– Мисс Соломон! – с радостной улыбкой воскликнул он.

– «Редскинз»? – спросила Кэтрин.

Он покраснел и виновато опустил глаза.

– Вот-вот начнется.

Кэтрин улыбнулась:

– Я никому не скажу.

Она подошла к металлодетектору и опустошила карманы. Снимая золотые часы «Картье», она ощутила знакомый укол боли – на восемнадцатый день рождения часики ей подарила мама. Прошло почти десять лет с тех пор, как ее убили… Она умерла прямо на руках у Кэтрин.

– Мисс Соломон, – шутливо прошептал охранник, – когда вы уже расскажете о своих исследованиях?

Она подняла глаза.

– Как-нибудь расскажу, Кайл. Не сегодня.

– Да ладно вам! – не унимался он. – Тайная лаборатория… в тайном музее! Вы что-то крутое задумали.

«“Крутое” – очень мягко сказано», – подумала Кэтрин, собирая вещи. Она занималась такими необычными исследованиями, что их было трудно назвать научными.

Глава 8

Роберт Лэнгдон, оцепенев, взирал на открывшийся перед ним вид. Зал был в точности такой, каким он его запомнил, – идеальный полукруг, похожий на греческий амфитеатр. Вдоль изящно закругленной стены из песчаника выстроились колонны из пестрой брекчии, между которыми помещалась коллекция скульптур: на черно-белом мраморном полу стояли тридцать восемь статуй выдающихся американцев.

Все было точно так же, как тогда, на лекции.

Кроме одного.

Сегодня зал пустовал.

Ни стульев, ни посетителей, ни Питера Соломона. По залу бродили туристы, которым не было дела до эффектного появления Роберта Лэнгдона.

«Может, Питер имел в виду Ротонду?»

Профессор бросил взгляд в сторону круглого зала – там тоже гуляли посетители.

Эхо курантов стихло. Лэнгдон бесповоротно опоздал.

Он торопливо вышел в коридор и поймал там экскурсовода.

– Простите, сегодня здесь должно быть мероприятие от Смитсоновского института… Не подскажете где?

Экскурсовод растерялся.

– Не знаю, сэр. А когда оно начинается?

– Сейчас!

Гид покачал головой:

– Извините, на сегодня никаких мероприятий не намечено… По крайней мере здесь.

Опешив, Лэнгдон вернулся в центр зала и еще раз осмотрел помещение.

«Питер решил меня разыграть? Нет, быть такого не может».

Он достал мобильный, листок с факсом и набрал номер Питера.

В огромном здании телефон не сразу нашел сеть.

Наконец гудки пошли.

Ответил мужчина со знакомым с южным акцентом:

– Офис Питера Соломона, говорит Энтони. Чем могу помочь?

– Энтони! – воскликнул Лэнгдон. – Как хорошо, что я вас застал. Это Роберт Лэнгдон. Тут какая-то путаница… Я в Скульптурном зале, но здесь никого нет. Собрание перенесли в другой зал?

– Вряд ли, сэр. Сейчас уточню. – Секретарь немного помолчал. – А вы разговаривали с мистером Соломоном лично?

Лэнгдон смутился.

– Нет, с вами, Энтони! Сегодня утром!

– Помню-помню. – В трубке воцарилась тишина. – Довольно неосмотрительно с вашей стороны, профессор.

Лэнгдон встревожился:

– Простите?

– Судите сами… Вы получили факс с приглашением и сразу же набрали указанный в нем телефонный номер. Вам ответил совершенно незнакомый человек, представившийся секретарем Питера Соломона. После чего вы охотно уселись в частный самолет и прилетели в Вашингтон, где вас встретил водитель. Так было дело?

Лэнгдон содрогнулся.

– Кто это, черт возьми? Где Питер?

– Боюсь, Питер Соломон понятия не имеет о вашем приезде. – Южный акцент исчез, и мужчина низко, сладкозвучно зашептал: – Мистер Лэнгдон, вы здесь исключительно потому, что это нужно мне.

Глава 9

В Скульптурном зале Роберт Лэнгдон прижал мобильный к уху и зашагал по кругу.

– Кто вы такой?!

Его собеседник ответил спокойным медовым шепотом:

– Не волнуйтесь, профессор Лэнгдон. Я вызвал вас не просто так. На то есть причина.

– Вызвали? Скажите лучше «похитили»! – Лэнгдон чувствовал себя загнанным зверем.

– Ну что вы… – прозвучал до жути умиротворенный голос. – Если бы я хотел причинить вам вред, ваш труп уже лежал бы в багажнике «линкольна». – Он многозначительно умолк. – Поверьте, у меня исключительно благородные цели. Я лишь хотел вручить вам приглашение.

«Нет уж, спасибо».

Европейские приключения принесли Лэнгдону излишнюю популярность, он стал настоящим магнитом для психов всех мастей, но этот серьезно перегнул палку.

– Слушайте, я ничего не понимаю и вешаю трубку…

– Безрассудство с вашей стороны, – сказал незнакомец. – У вас и без того мало шансов спасти душу Питера Соломона.

У Лэнгдона перехватило дыхание.

– Что?!

– Вы меня слышали.

От того, как этот человек произнес имя Питера, у Лэнгдона кровь застыла в жилах.

– Что вам известно о Питере?

– В данный момент я знаю его самые сокровенные тайны. Мистер Соломон у меня в гостях, а я умею быть весьма настойчивым хозяином.

«Бред какой-то!»

– Вы лжете, Питер не с вами.

– Послушайте, вы со мной говорили по его прямому номеру, стало быть…

– Я звоню в полицию.

– Нет необходимости, – ответил незнакомец. – Блюстители порядка присоединятся к вам в ближайшее время.

«О чем он?!»

– Если Питер у вас, – твердо проговорил Лэнгдон, – немедленно дайте ему трубку.

Молчание.

– Он сейчас в Арафе.

– Где?! – Лэнгдон сжал трубку так крепко, что у него побелели пальцы.

– В Арафе. Или, если вам так угодно, в Хамистагане. В том самом месте, которому Данте посвятил песнь сразу после «Ада».

Религиозные и литературные познания незнакомца убедили Лэнгдона в мысли, что он разговаривает с безумцем. «Песнь вторая…» Лэнгдон хорошо ее помнил; все ученики Академии Филипс-Эксетер знакомы с творчеством Данте.

– Вы утверждаете, что Питер Соломон… в чистилище?

– Грубое слово, которое так любят христиане… В общем-то да, в пургатории.

Слова незнакомца повисли в трубке.

– Хотите сказать, Питер… умер?

– Не совсем, нет.

– Не совсем?! – завопил Лэнгдон, и его голос эхом отозвался в стенах зала. Гулявшее неподалеку семейство обернулось на его крик. Роберт заговорил тише: – Человек бывает либо жив, либо мертв!

– Право, вы меня удивляете, профессор. Я-то думал, вы куда лучше разбираетесь в таинствах жизни и смерти. Между ними есть целый мир, и именно в этом мире сейчас пребывает Питер Соломон. Он может вернуться к нам или продолжить свой путь… в зависимости от ваших дальнейших действий.

Лэнгдон попытался переварить услышанное.

– Что вам надо?

– Все просто. В вашем распоряжении оказалось нечто весьма древнее… Пора поделиться этим со мной.

– Понятия не имею, о чем вы.

– Неужели? Хотите сказать, вы не понимаете доверенных вам тайных знаний?

Сердце Лэнгдона ушло в пятки: он сообразил, о чем может идти речь.

«Тайные знания».

Он и словом не обмолвился о своих приключениях в Париже, но фанатики Грааля внимательно следили за сводками новостей. Кому-то наверняка удалось сложить все части головоломки и узнать, что Лэнгдон обладает секретной информацией о Святом Граале – вероятно, ему даже известно местонахождение святыни.

– Слушайте… – начал Лэнгдон, – если вы имеете в виду Святой Грааль, уверяю вас, я…

– За кого вы меня принимаете, мистер Лэнгдон? – отрезал его собеседник. – Меня не интересуют ни пустяки вроде Грааля, ни жалкие пререкания о том, чья версия событий правильная. Пустопорожние споры о вере мне глубоко безразличны. На эти вопросы можно ответить лишь после смерти.

Его слова окончательно сбили Лэнгдона с толку.

– Тогда что вы хотите?

Незнакомец помолчал.

– Как вам известно, в Вашингтоне существует древний портал.

«Древний портал?»

– И сегодня, профессор, вы его откроете. Считайте, вам оказана огромная честь… вы получите уникальное приглашение. Вы избранный.

«А ты – ненормальный».

– Извините, но вы ошиблись, – сказал Лэнгдон. – Первый раз слышу о древнем портале.

– Вы не поняли, профессор. Это не я вас выбрал… а Питер Соломон.

– Что? – едва слышно выдавил Лэнгдон.

– Мистер Соломон рассказал мне, где найти портал, и сознался, что на свете есть лишь один человек, способный его открыть. Это вы.

– Если Питер действительно так сказал, он заблуждается… или лжет.

– А вот это вряд ли. Я склонен верить признаниям, сделанным Питером на грани жизни и смерти.

В груди Лэнгдона вспыхнул гнев.

– Предупреждаю, если вы причините вред Питеру…

– Профессор Лэнгдон, ваши угрозы мне не страшны. Я получил от мистера Соломона все, что хотел. Теперь мне нужны вы. Время пошло… для вас обоих. Предлагаю вам найти иоткрыть портал. Питер укажет путь.

«Питер?»

– Вы же сказали, он в чистилище!

– Как вверху, так и внизу, – ответил незнакомец.

Лэнгдон похолодел. Странный ответ был древней магической формулой, говорящей о физической связи между небом и землей.

«Как вверху, так и внизу».

Лэнгдон окинул взглядом просторный зал и подумал, как стремительно сегодняшние события вышли из-под контроля.

– Слушайте, мне ничего не известно ни о каких древних порталах. Я звоню в полицию.

– Что, никак не доходит, профессор? Вы понимаете, почему выбрали именно вас?

– Нет.

– Скоро дойдет, – заверил его незнакомец. – Очень скоро.

В трубке пошли гудки.

Лэнгдон замер, пытаясь сообразить, что произошло.

Издалека донесся неожиданный звук.

В Ротонде кто-то кричал.

Глава 10

Роберт Лэнгдон много раз входил в Ротонду, но бегом – никогда. В центре зала собралась толпа туристов. Кричал маленький мальчик, родители его успокаивали. Охранники безуспешно пытались установить порядок.

– Он вытащил ее из повязки, – лихорадочно тараторил кто-то, – и положил на пол!

Подойдя ближе, Лэнгдон бросил взгляд на то, что вызвало переполох. Конечно, предмет был очень странный, но к чему поднимать такой крик?

Лэнгдон и раньше видел предмет, лежавший на полу Капитолия. На факультете изобразительных искусств Гарвардского университета имелось множество муляжей, помогающих скульпторам и художникам правильно изобразить самую сложную часть человеческого тела – как ни странно, это не лицо, а рука.

«Кто-то оставил в Ротонде пластмассовую руку?»

Пальцы такого муляжа фиксировались в любом положении – второкурсники, понятное дело, обычно распрямляли средний. Указательный и большой пальцы этой руки были направлены в потолок.

Однако, подойдя еще ближе, Лэнгдон заметил, что муляж необычный: пластмассовая поверхность была не гладкой, а сморщенной и неровно окрашенной, почти…

«…как настоящая кожа».

Лэнгдон словно врос в землю.