Чтение 18–й страницы книги ~Плюс на минус~

— Игорь? — возмутительно спокойно уточнил парень. — Он за тобой гонится, что ли?

— Нет… не знаю… поехали скорей отсюда!

— Ленка! — Саня грубо тряхнул меня за плечи. Хорошо хоть пощечину не залепил, в глазах у чего читалось именно это желание. — Какое «поехали», мы ж и хотели его найти.

Я нервно оглянулась на служебный вход, возле которого по-прежнему не было ни души. Видимо, персонал больницы рассудил, что такая резвая беременная в их помощи не нуждается.

— Он там, на третьем этаже! Я его видела!

— Это я уже понял, — терпеливо сказал парень. — Он тебя узнал?

— Нет, но…

— Хорошо. А я засек его машину. Вон та. — Саня показал на темно-синие «жигули», припаркованные на служебной стоянке в больничном дворике. — Выезд тут только один, так что никуда он теперь от нас не денется.

— А «бумер» где?

— Мне-то откуда знать? Вернись и спроси.

— Так что, я зря изображала из себя беременное пугало?! — разозлилась я, окончательно придя в себя.

— Кто ж мог знать, что Игорь в больницу на машине ездит и куда-то среди рабочего дня сорвется, — пожал плечами напарник. — Он как раз мимо меня проехал, я хорошо его рассмотрел. Хотел сразу тебя отозвать, но ты ж рацию зачем-то отключила.

— Я нечаянно… — Мне стало совестно за свою дурацкую панику и бегство. Трусиха несчастная, Саня меня теперь наверняка презирает!

— Узнала еще что-нибудь интересное? — не подавая виду, спросил парень.

— Да. Я никогда не решусь завести ребенка! — похоронным тоном объявила я, откидываясь на спинку сиденья.

Саня искоса глянул на меня:

— Не зарекайся. — Он сделал паузу и, криво усмехнувшись, добавил: — Небось в пятом классе ты и замуж не хотела.

— Я и сейчас не хочу, — возмутилась я.

— Молодец, — одобрил парень, — все равно тебя никто не возьмет.

— Можно подумать, за тебя кто-то выйдет!

— Ага, — неожиданно согласился Саня. — Ну и правильно. Не фиг дуракам размножаться.

С напарницей, подумал я, мне определенно повезло. Так вот запросто сходить на разведку, считай, к смерти в зубы, не каждый мужик решится. А тут — девушка.

Понятное дело, я не стал говорить вслух, что, пока ждал ее, скурил не только полпачки, но и энное число нервных клеток. Воображение, блин… под конец я уже нафантазировал целый международный заговор врачей-убийц по торговле органами, плацентой и некрещеными младенцами, за попытку разоблачения которого и поплатился Валера. Теперь и Ленку… и фиг ли, что в роддоме народу полно, — прыснул каким-нибудь наркозом, и все. Будущая мать сознание потеряла, обычное дело, а теперь ее срочно в операционную, на стол…

Наверное, не доносись из рации сквозь потрескивание и свист едва различимый голосок — слов я не мог разобрать, но говорила явно Ленка, причем спокойно, — не выдержал бы и помчался выручать!

— Сань, — тихонько позвала девушка. — Ты прости, что я с рацией так сглупила.

— Ладно, не бери в голову. Может, оно и к лучшему вышло.

— Ага, «к лучшему»… Кинулась наутек, как курица безголовая…

— Лен, перестань. — Я вдруг сообразил, что тяну лапу взъерошить ей волосы. Жест, подсмотренный — и тут же привязавшийся — у прапорщика Димыча. Хорошо, не ляпнул заодно его же сакраментальное: «Не ссы, молодой, у меня еще ствол не раскалился!»

Отдергивать руку было уже поздно и глупо, поэтому я сделал вид, что с самого начала собирался обнять девушку за плечи. Удивительно, но Лена вовсе не разразилась возмущенным воплем.

— В самом деле, считаешь, ничего страшного? — доверчиво переспросила она.

— Конечно, — соврал я. — Так я хоть отчасти обстановку контролировал, а то… — Не договорив, я подался вперед, вглядываясь в показавшегося из дверей роддома… ну да, Игоря.

— Вот он!

— Может, я за руль? — с неменьшим азартом предложила девушка.

— Давай!

Обегая «гольфик», мы едва не сшиблись лбами. К счастью, «жигуль» врача в этот момент был заслонен фургончиком «скорой», а то Игорь вполне мог заинтересоваться нашими танцами вокруг капота.

— Старайся не слишком к нему приближаться, — торопливо зашептал я, одновременно пытаясь вспомнить: что еще знаю про слежку на автомашинах. Знаний выходило с гулькин хвост, да и те из грошовых детективов. — Но и далеко тоже не отпускай. И следи, чтобы между ним и тобой была минимум одна машина.

— А если других машин на дороге не будет? Черт!

Последнее восклицание Леночки относилось к «гольфу», точнее, к мотору: на поворот ключа зажигания он среагировал лишь слабым чихом. Я тоже шепотом выдал по адресу чертовой техники пару «ласкательных местоимений» — Игорь уже выруливал со стоянки, — после чего мотор со второй попытки завелся, что называется с пол-оборота. Видимо, крепкого слова боялась не только отечественная нежить, но и забугорная техника.

Как оказалось — или показалось, — слежка за автомобилем не такое уж сложное занятие. Особенно, когда в роли жертвы выступают «жигули», тоскующие по капремонту движка: на одном перекрестке, неосторожно увеличив дистанцию, мы не потеряли подопечного, исключительно благодаря облаку сизого дыма. Похоже, что светло-эльфийский владыка и в реальной жизни недолюбливал всякие механические штучки, а те отвечали ему взаимностью.

Впрочем, игра в плохой детектив продлилась недолго. Минут через пятнадцать Игорь притер «жигуль» к тротуару, вышел и, прежде чем я успел обрадоваться, исчез в дверях, вывеска над которыми заставила меня скрежетнуть зубами. Клуб «Танцующий пони» — только этого нам для полного счастья не хватало!

— Блин! — разочарованно выдохнул я. — Ну и сколько нам тут сидеть?! Он ведь запросто может в этой норе до следующего утра колбаситься!

— Не думаю, что после смены ему захочется долго сидеть в клубе, — возразила уже немного успокоившаяся Леночка. — К тому же ты сам говорил: он не в настроении.

— Угу. Только один ле… тьфу, черт знает, как он это свое отсутствующее настроение поднимает: может, пляшет половецкие пляски до упаду… или телок снимает.

— Ну и что ты предлагаешь? Брать клуб штурмом?

— Нет, — раздраженно ответил я, — позвонить и сказать: слюшай, я у вас в гардероб такой хароший бомба забыл, да!

Я и в самом деле сгоряча рассматривал этот вариант, но почти сразу понял, что ни к чему положительному это ни приведет, — «Танцующий пони» не последний в Минске клуб, и, раз Игорь твердо вознамерился гульнуть, помешать этому вряд ли удастся.

— Значит, будем сидеть и ждать, — подвела итог Леночка и, отстегнув ремень безопасности, поудобнее устроилась в кресле, подавая пример.

Я зевнул и тоскливо покосился на приборную панель. Видеопроигрывателя в «гольфике» не было предусмотрено, мысль же о нескольких часах прослушки радио вызывала тошноту сама по себе.

— Лен, может, за кроссвордом в киоск сбегаешь, а?

Девушка покосилась на синюю будку «Белсоюзпечати» в двухстах метрах от машины и еще плотнее вжалась в сиденье.

— Спасибо, я сегодня уже набегалась.

— Ну наше дело предложить, — с досадой сказал я. Мне-то было не лень, только на остаток «бензиновых» денег я еще вчера накупил сигарет, а на пару завалявшихся в кармане купюр можно было купить разве что обрывок туалетной бумаги.

Лена промолчала, демонстративно глядя на дверь клуба. Я помаялся пару минут и, так и не придумав ничего умного, полез за сигаретами. Девушка метнула на меня какой-тостранный взгляд, и я, вспомнив о фисташках, на всякий случай предложил ей пачку:

— Хочешь?

Ленка надулась еще больше:

— Нет. И тебе не советую.

— Здоровье бережешь? — желчно усмехнулся я, окутываясь дымом. — Ну-ну.

Фифа закашлялась и поскорее опустила стекло со своей стороны.

— Правда, Сань, чего ты постоянно куришь? У тебя на чистый воздух аллергия, что ли?

— Хочется, вот и курю! — нарочито грубо буркнул я. — И вообще… Сто лет назад Холмс кокаином баловался, а героин вообще изобрели в Германии как средство от кашля, вовсех аптеках лежал.

— Так, может, тебе еще и за шприцом сбегать? — вкрадчиво предложила Леночка.

— Лучше за снотворным, — усмехнулся я. — И спать по очереди. Блин, кто бы знал, как я не люблю в засадах сидеть. Ждешь, ждешь, ждешь, три раза перегорел, а так ни хрена и не происходит. А ты еще, — я аккуратно стряхнул в пепельницу сизый столбик, — последней радости лишить хочешь.

— А что, часто сидеть приходилось? — заинтересовалась девушка.

— Летом — часто, — сказал я. — Если «зеленку» даже не пытаться контролировать, а тупо сидеть, рано или поздно хвост поджарят… вместе с головой. Вот и приходилось…ну а там, сама понимаешь, не то что закурить — шевельнуться лишний раз стремно.

— А зимой?

— Зимой проще. Когда снег, чичи по селениям расползаются, ну и по базам в горах. Леса голые, следы с воздуха на раз обнаруживаются… Не, зимой они воевать не любят, невыгодно.

Ленка замолчала. Выглядела она при этом немного… ну да, подавленной. Надо бы ее расшевелить как-то, подумал я, на фиг мне загруженная по уши напарница.

— Зато, когда в засаде лежишь, пофантазировать можно вволю. Я вот мечтал, что вернусь… ну, понятное дело, отгуляю, а потом выберусь куда-нибудь на тихое озеро, расставлю удочки, костерок разложу, шалашик… Правда, — смущенно добавил я, — рыбу ловить я ни фига не умею…

— А чего там уметь-то? — неожиданно авторитетно возразила Леночка. — Возьми что-нибудь попроще — пару телескопок без катушек, крючки — пятерку там или шестерку, леску ноль-два — кило свободно выдержит, — и лучше венгерскую, наша быстро истирается. С донками в незнакомом месте лучше не связываться, надоест зацепы распутывать.Одолжи лучше у кого-нибудь резиновую лодку, вдоль камышей пройтись — там обычно самый клев, особенно если накануне приваду разбросать, пшенку распаренную или комбикорм. А ловить уже на червя, только его у берега черта лысого накопаешь, надо с собой везти, а еще лучше отборного мотыля купить, ну и опарыша до кучи…

Наверное, стук моей отвисшей челюсти был слышен за полквартала.

— Ни фига себе! Ты у нас что, заслуженная рыболовша Белоруссии?

— Да нет, — смутилась Леночка. — Так… увлекаюсь.

— Не прибедняйся… «Увлекаюсь»! Шпаришь, как настоящий профи. Это у меня всех познаний — взять палку подлинней и закинуть подальше.

Честно говоря, фифа и удочка — эти два понятия как-то плохо совмещались у меня в голове. По идее, таких ухоженных блондиночек одна лишь мысль о комарах, грязи и — вах, ужас! — живой рыбе должна была ввергать в шок и трепет. Конечно, за последние дни я успел понять, что Лена не совсем стандартный представитель данной породы, но всеже… Не, пока не увижу, не поверю.

— Ну вот, — неожиданно разозлилась девушка, азартный огонек в глазах потух, — так и знала, что смеяться будешь! Вад… мой бывший тоже говорил, что лучшая рыбалка — это наливай да пей, даже «палок» брать не надо.

— Лен, ты чего? — опешил я. — Почему «смеяться»? Я, наоборот, завидую… с удовольствием бы с тобой на рыбалку съездил. А «бывший» твой — козел каких мало!

Выпалив последнюю фразу, я запоздало сообразил, что Лена вполне может до сих пор питать к этому Владу самые нежные чувства, и мои слова только подольют масла в огонь.

Меня спасла распахнувшаяся дверь клуба. Мы дружно насторожились, однако оттуда вышли двое ребят лет шестнадцати, неспешно потопавшие вниз по улице.

— А у тебя самого какое-нибудь хобби есть? — успокоившись, спросила девушка.

— Ну-у… даже не знаю. Раньше моделизмом увлекался, танки-самолеты всякие клеил… полкомнаты этими пылесборниками забил. А как отец погиб… даже и не вспоминается ничего такого. Ну разве что историю одновременно и за работу, и за увлечение посчитать.

— А я в истории совершенно не разбираюсь, — огорченно призналась Леночка. — Она для меня в школе самым трудным предметом была. То есть пока слушаешь или читаешь — интересно, но держать в голове все даты-имена…

— Будешь смеяться, — улыбнулся я, — но на даты-имена у меня память тоже всегда сбоила. А вот всяческие примеры людского идиотизма запоминал на «ура».

— Например? — заинтересовалась Леночка.

— Ну например, есть замечательная история о том, как в сорок втором году американцы высаживались на острове Кыска, в западной части Алеутской гряды. Все было, как говорится, по правилам: пятнадцать обстрелов с моря, сотня авианалетов, потом с кораблей пошел тридцатитысячный десант… — я сделал многозначительную паузу, — который и обнаружил, что весь японский гарнизон составляют шесть голодных дворняг. Остальные японцы смылись еще две недели назад. Правда, — добавил я, — прежде чем это выяснить, янки в перестрелке между разведгруппами положили человек двадцать.

Девушка неуверенно хихикнула. «Действительно, сдалась блондинкам эта военная история», — с досадой подумал я, но тут Леночка развернулась ко мне, обхватила рукамиподголовник, прижалась к нему щекой и с детским любопытством попросила:

— Расскажи еще что-нибудь, а? У тебя здорово получается.

Поколебавшись секунд пять, я решил не уходить от военно-морской тематики — все-таки образы бравых моряков с кортиками наперевес обычно кажутся женщинам куда романтичнее ковыляющей по уши в грязи пехоты.

— Ладно, слушай. Давным-давно, а конкретно — в позапрошлом веке — одна маленькая, но гордая латиноамериканская держава решила обзавестись кораблем новомодного тогда класса мониторов. Название этого корабля отечественные историки переводят в меру собственной стеснительности: кто пишет «Гуаскар», кто «Уаскар», но на самом деле кораблик был назван перуанцами в честь последнего инки милым русскому слуху именем «Хуаскар»…

Не знаю, насколько складно получилось у меня пересказать историю самого боевого кораблика перуанского флота, но, если на описании боя с «Шахом» и «Аметистом» Лена изредка хихикала, то геройски-безумный абордаж капитана Пратта выдавил из фифы вполне натуральный всхлип, как, впрочем, и финал сражения с двумя чилийскими «сундуками».

— …и с тех самых пор в строю перуанского флота всегда числится корабль «Адмирал Грау», ну а у чилийцев, соответственно, плавает «Капитан Пратт». Сам же «Хуаскар» тихо-мирно дожидается своего двухсотлетия в роли плавучего музея.

Леночка затянула паузу настолько, что я уже почти заподозрил фифу в умении спать с открытыми глазами.

— И что, — то ли восторженно, то ли недоверчиво спросила она. — Это и в самом деле все так и было?

— В точности, — подтвердил я. — Понимаешь, вторая половина девятнадцатого века — это период массового крышесноса в мозгах у кораблестроителей. Сотни лет люди, понимаешь, потихоньку доводили до совершенства деревянные парусники, а тут: бах! — паровая машина, бах! — бомбические орудия, бах! — броня. Прежде корабли служили десятилетиями, только бы доски подгнившие вовремя на тимберовках меняли. А тут иной раз получалось, что новенький весь из себя крейсер, а то и линкор, не успев сойти на воду, вдруг оказывается устаревшим. Веселое, в общем, было времечко.

— Веселое, — неожиданно печально отозвалась Лена. — А я про это ничегошеньки не знаю. И вообще линкор от крейсера не отличу.

— Ну для Белоруссии это не самое актуальное умение, — фыркнул я. — В здешних морях крупнее мониторов отродясь ничего не бултыхалось. Причем речных мониторов, по сравнению с которыми тот же «Хуаскар» выглядит сущим монст… Игорь!

Врач уже садился в машину. Ленка нервно схватилась за ключ зажигания: до угла было всего ничего, а за углом имелся перекресток. Задержись мы со стартом — и Игорь запросто мог бы от нас оторваться.

К счастью, «гольфик» не подвел, и уже через десяток минут мы получили возможность лицезреть, как наш подозреваемый бодро вбегает в подъезд панельной двенадцатиэтажки.

— И что теперь? — спросила Лена.

— Ну… можно пойти стучаться по квартирам. Например, под видом адвентистов каких-нибудь. Заехать к ним в церковь, набрать кипу журналов на халяву…

— Что-то не похож ты на адвентиста, — покосившись на меня, скептически заявила фифа. — Не соответствуешь заявленному образу.

— А какому соответствую? — мрачно спросил я.

— Охранник или даже спецназовец какой-нибудь, — не задумываясь, ответила девушка. — Зеркальные очки, камуфляж… их такими по телику и показывают.

— Угу… — Настоящих «спецов» я видал всего пару раз, да и то мельком, однако подобной приметы не заметил. — Выходит, значит, эдакий супермен…

И тут меня, что называется, торкнуло!

— Лен… у тебя служебная «корочка» с собой?

— Да, в сумочке, — кивнула напарница и тут же с подозрением спросила: — А зачем тебе?

— Смотри прямо, — скомандовал я вместо ответа. — Кого видишь?

— Подъезд, машины, дорожку…

— Я спросил «кого», а не что.

— Дети в песочнице, мамашка с коляской, молодая-жизнью-замордованная, — нараспев завела Леночка, — бабки на скамейке… это ты их собрался моим удостоверением пугать?

— Именно, — довольно кивнул я. — Ты только глянь, как они по сторонам зыркают. Мимо этих церберов на пенсии мышь не проскочит, а уж поделиться информацией они завсегда рады.

— Ну не знаю, — неуверенно сказала Лена. — А если какая-нибудь старушка повъедливей захочет твое «удостоверение» поближе рассмотреть?

— Настоящие спецагенты документ дважды не показывают! — гордо отчеканил я.

— О-о-ох… Ну хорошо, попробуй.

Пробы прошли, что называется, под бурные аплодисменты приемной комиссии. Думаю, можно было сработать даже и без фицияльного вида «корочки». Фраза: «Служб опасности, млад-лейт Волынников (пауза), а скажите, гражданки, знаете ли вы, кто проживает в данном подъезде?» подействовала на, казалось бы, мирно греющихся на солнышке бабушек не хуже, чем золотой ключик Буратино — на дверь в каморке папы Карло. За следующие пять минут я узнал, что третий подъезд являет собой настоящее гнездо вредителей, шпионов, диверсантов, буржуинов, самогонщиков и прочих явно предосудительных личностей, к числу коих принадлежат все проживающие в нем, за исключением Антонины Петровны и ее ближайшей родни. В частности:

— обитающий на первом этаже инженер Петров на самом деле никакой не Иванов, а Касымов и при этом регулярно получает в почтовый ящик письма из Израиля:

— на втором этаже по вторникам, четвергам и пятницам с двух часов по сорок минут играють на пианине, непонятно к чему, но совершенно точно — не к добру!

— семейство алкоголиков с третьего разводит клопов, от набегов которых периодически страдает весь дом, а участковый ну совсем ничего не желает предпринимать!

— фирмач с четвертого этажу недавно сменил джип на «мерин», хотя за неделю перед этим во всеуслышание плакался, что задавлен пошлинами, — не иначе, гад, продал Родину мелким оптом;

— стиляга с пятого этажа (тут я навострил уши) не далее как неделю назад испытывал в гараже лук с прикладом и в ходе испытаний пробил насквозь дубовую корягу — явно решил в киллеры податься на почве недовольства врачебной зарплатой;

— на шестом…

— на седьмом…

На девятом этаже я не выдержал и, от лица службы поблагодарив граждан за проявленную бдительность, развернулся к «гольфику».

— А блондином-то вам лучше было, — добросердечно сообщила в спину самая зоркая бабка. — Зря перекрасились.

— Учту, — смущенно кашлянул я.

Пока лифт ехал вверх, Саня снял камуфляжку и сунул мне в руки, а висящий под мышкой обрез заправил за спину — так, что спереди осталась видна только ременная петля.

— Звонить буду я, тебя он может узнать.

У меня отлегло от сердца — с одной стороны, и подкатило к горлу — с другой.

— А мне что делать?

— Постоишь у лифта.

— Са-а-ань…

— Если что — беги вниз со всех ног.

— К Ваську ж и Толику мы вместе ходили!

— Сравнила штабных писарей с боевиком! Лена… — парень отвел глаза, — не фиг тебе подставляться. Я ж себя не прощу, если он тебя на моих глазах пристрелит.

Лифт открылся, прерывая наш спор. Убеждать Саню было поздно, идти с ним назло, переругиваясь и перетягивая обрез, — глупо.

Я, затаив дыхание, наблюдала, как парень подходит двери, подозрительно оглядывается на меня, успокаивается, тянется к кнопке звонка…

Воздух в легких кончился, дверь так и не открылась, перенабрала, Саня перезвонил — с тем же результатом. Через пару минут, когда стало ясно, что Игорь предпочел честному бою осадное положение, я присоединилась к «штурмовому отряду». Из-за двери не доносилось ни звука, в глазок тоже вроде бы никто не смотрел.

— Может, он нас в окно увидел?

— Блин, — Саня в сердцах пнул дверь ногой, — гранатомет бы сюда, сделать этому уроду проходную стенку!

«А почему бы и нет? — с безоглядной отвагой камикадзе подумалось мне. — Гулять так гулять!»

— Пошли! — Я схватила напарника за рукав и поволокла обратно к лифтам.

— Куда?!

— За угол, чтобы нас с лестницы не увидели.

— Зачем?

Что мне в Сане нравилось: он ворчал, но шел. Хоть к примерочной ради моего спокойствия, хоть в гипермаркет под бандитскую пулю…

Мы остановились в закутке возле мусоропровода, спугнув жирную серую крысу, кинувшуюся наутек вдоль стены. Раньше я боялась их до визга, но после знакомства с Федькой перестала даже вздрагивать, а то и рассеянно здоровалась.

— Вот! — Я торжествующе помахала перед Саниным носом вытащенным из сумочки модулятором.

Парень, разумеется, все равно ничего не понял.