Чтение 21–й страницы книги ~Верные враги~

– Шел, угощайся, – Верес щедро протянул мне самый маленький пирожок.

– Благодарствую, сами такое ешьте.

Колдун не настаивал, списав внезапный приступ вегетарианства на мое плохое настроение. Отчасти – да. Хотя аппетита мне это обычно не отбивало, даже наоборот. Так что когда соседний продавец, низкорослый раскосый орк, предложил мне копченую ящерицу размером с небольшую щучку, я критически покрутила ее за хвостик веревочной оплетки, сбивая цену, и словно бы нехотя полезла за кошелем.

Мрак скривился и отвернулся. А вот Верес пригляделся с неподдельным интересом.

– Если не ошибаюсь, эта тварь называется «степной дракон». На Мариной Пади попадаются экземпляры в полтора аршина длиной, их даже иногда с василисками путают.

– Хочешь попробовать?

– Ну... – Колдун покосился на побледневшего Мрака и, с сожалением сглотнув, мотнул головой: – Нет, спасибо.

– А зря, – невнятно пробормотала я с набитым ртом. Ящерица оказалась ничем не хуже курятины – нежная, сочная, с легкой можжевеловой горчинкой. Пожалуй, даже лучше – всегда мечтала, чтобы у курицы было четыре ножки.

– Шелена, – не выдержал дракон уже на второй лапке, – ты бы хоть чавкала потише, а? Думаешь, мне приятно, когда меня перед носом в буквальном смысле осуществляют акт каннибализма?!

– Ну я же не возражала, когда десять минут назад ты меня на глазах слопал тот пирожок с Бобиком, – флегматично отозвалась я, обсасывая полупрозрачную косточку.

– Чего?! – Мрак кинулся щупать живот, словно пытаясь определить местонахождение коварного хлебобулочного. – Почему ты сразу не предупредила?!

– А я почем знаю – может, это твое любимое блюдо? Не все же драконы осмеливаются нападать на коров, среди тех и бодливые попадаются. – Я сунула остатки ящерицы в сумку и, не дожидаясь ответа, скрылась за дверью оружейной лавки. Долго выбирать не стала, ткнула пальцем – вот эти и эти. Тратить остатки денег не хотелось, и я предложила продавцу шипы от вурдалачьего ошейника. Тот поворчал – мол, закопченные какие-то, поди разбери, цельное тут серебро или нет, но всё-таки принял за две трети весовой стоимости.

Спутники ждали меня посреди улицы домом дальше, привязав лошадей к столбикам навеса над колодцем. Верес философски – какая разница, если уже пять штук съедено – дожевывал очередной пирожок, Вирра с любопытством естествоиспытателя расколупывала огрызок своего, ища улики бобикоедства. Остальные старались на них не смотреть.

– Ну, куда пойдем? – Конец моего вопроса утонул в нарастающем грохоте вперемешку с дробным цокотом и истошным визгом. Я только и успела повернуть голову к соседним высоким и глухим воротам, как из них, резво перебирая жирными пятнистыми окороками, выскочила десятипудовая вислоухая свинья и помчалась на нас в лобовую атаку.

Мы с Виррой шарахнулись к левому забору, Верес к правому, за шиворот подтянув к себе остолбеневшего Реста, Мрак же не придумал ничего умнее, как подпрыгнуть перед самой мордой разъяренной хавроньи.

Свинья пронеслась под драконом, как требушетное ядро, и тут мы увидели источник грохота – за хрюшкой, подскакивая на ухабах, волочилась на цепи большая добротная будка.

Пропустить будку Мраку не удалось. Свинья и не подумала остановиться.

Несколько мгновений дракон каким-то чудом балансировал на остром гребне, размахивая руками, но потом ноги неумолимо разъехались в стороны, и Мрак оседлал будку задом наперед. Судорожно цепляясь за крышку, он лихо завернул за угол и пропал из нашего поля зрения, но не слуха – запоздалый вопль отряс с крыш несколько сосулек.

Остолбенело переглянувшись, мы кинулись следом и обнаружили, что далеко они не уехали. Свинья, сразу за поворотом по брюхо влетев в навозную лужу, натекшую из-под угла хлева, раздраженно похрюкала, поковырялась в дымящейся на морозе грязи пятачком и, успокоившись, с блаженным вздохом плюхнулась набок. Мрак примерно в той же позе лежал у самого края лужи, только не хрюкал, а душераздирающе стонал, зажимая руками отшибленное будкой место.

– Похоже, следующему поколению белорских драконов нанесен непоправимый урон, – со скорбным лицом прокомментировала я.

– Если... кое-кто... не заткнет свою пасть... – между стонами ухитрился выдавить Мрак. – То... волменское поголовье оборотней... понесет урон прямо сейчас!

Следом за свиньей из ворот выбежал заливисто хохочущий, аж сгибающийся пополам пацан лет восьми, чья светлая идея посадить хрюшку на цепь вместо собаки увенчаласьстоль блестящим результатом. Впрочем, веселился он недолго – минуты две, пока запыхавшийся отец не цапнул его за шкодливое ухо.

Свинья визжала тише. И мелодичнее.

С помощью эмоциональных Мраковых комментариев сообразив, что здесь произошло, мужик покрылся красными пятнами и кинулся извиняться, обещая спустить с дорогого чада три шкуры. А когда я справедливо заметила, что кожевенное производство нас мало интересует, предложил в качестве компенсации бесплатно воспользоваться его, владельца корчмы, услугами.

Вопрос, куда идти, разрешился сам собой. Совместными усилиями подняв Мрака на ноги, мы кое-как затащили его в питейно-постоялое заведение. Малец продолжал противно орать на одной ноте, словно не нуждаясь в воздухе. Нервам твоего отца можно было только позавидовать. Или посочувствовать.

– Ташка, – беспомощно крикнул корчмарь, одной рукой продолжая сжимать ухо сорванца, а второй хватаясь за перила ведущей на второй этаж лестницы, – обслужи этих господ за счет заведения! И комнаты подготовь!

Растрепанная девица за стойкой скользнула по нам равнодушным взглядом и покорно кивнула.

– Мы вообще-то уже... – Хотела было отказаться я.

– Да, – перебил Верес, пряча за спину полупустую корзинку. – Мы уже очень проголодались!

Я осуждающе и вместе с тем восхищенно покачала головой, проходя в зал. Ну, силе-е-ен! Впрочем, мне-то что? На халяву и я от лишнего куска колбасы не откажусь.

В корчме было шумно, людно и гномно. За центральным столом веселилась уже изрядно поддавшая компания, гулко стуча кружками и в пять пьяных глоток распевая (точнее, раскрикивая) песню, от складности и мелодичности которой Храйка хватил бы удар, а яснеградских эльфов оптом прикопали на месте. Разве что Морриэль бы порадовался.Горюшко мое неподъемное —теща у меня неуемная!Не видал никто ее доброю!Дать бы ей клыки – была б коброю!Пилит целый день распроклятая!Дать бы крылья ей – была б гарпией!Кто б помог унять бабу вредную!Дать бы ей метлу – была б ведьмою!В жизни не сыскать тещи гадостней!Дать бы ей под зад – было б радости!!!

Я вроде не особо и вслушивалась, но к третьему куплету поймала себя на машинальном притопывании в такт. Глянула под ноги спутникам и развеселилась еще больше. Вот же навязчивый мотивчик!

– Вирра, лови!

Девочка развернула пакетик и с восторженным визгом пересыпала на ладонях два десятка кованых наконечников для стрел. Пять были помечены алой черточкой – «одуванчики», взрывающиеся при попадании. Выколупать три сотни стальных заноз не сможет самый лучший лекарь. Даже маг.

Схватив нож и колчан, девочка побежала к свободному столику у окна – тонкая работа по оснастке стрел требовала яркого света. Криво расщепишь древко, абы как примотаешь – и, целься не целься, враг покажет тебе в лучшем случае язык. А то и меч – с размаху в глаз, чтобы получше разглядела.

Подбитый «слепец» и на сей раз по-настоящему поддерживающий его Рест присоединились к Вирре, а мы с Вересом остались у стойки ждать заказа – посетителей в корчме было много, а подавальщица только одна, едва успевавшая выставлять кушанья на столешницу, не то что разносить. Я села на высокий стул, галантно уступленный скорее свалившимся, чем слезшим с него завсегдатаем, колдун остался стоять рядом.

– Шел, зачем ты это сделала?

– Что? – Я щелкнула пальцами, привлекая внимание девушки. – Плесните-ка мне медово-смородинового сбитня, да чтобы он дымился, а не примерзал к столу!

– Ты учишь ее убивать!

– Я даю ей шанс не быть убитой. Брось, эльфы учат детей стрелять из боевых луков чуть ли не с пеленок.

– Она полуэльфка.

– И не младенец, заметь. Она прекрасно знает, что такое смерть. И не станет разбрасываться ею направо и налево.

– Ты так уверена?

Я только усмехнулась, отпивая глоток из поданной кружки. Убить можно и голыми руками, и остро заточенным колышком. Было бы желание, а возможность на него мало влияет. Скорее наоборот – расхолаживает. Судя по певучим мужичкам, их тещ ожидает такая ужасная кончина, что безвременно усопших непременно причислят к лику местных святых. Но, когда «распроклятые», подуськанные ревущими дочерьми, заявятся в корчму насильно извлекать из оной захмелевших зятьев, те живо перестанут строить радужныепланы и как миленькие поплетутся домой. Хотя у каждого при поясе висит если не охотничий нож, то топор.

Согревшись, я откинула капюшон и мотнула головой, расправляя косу. Так-то лучше, а то уже весь затылок ею натерла. Представляю, как я сейчас выгляжу – со сбившейся челкой, раскрасневшимся с мороза лицом и припухшим носом. Коса эта как пожеванная...

Но, как говорится, некрасивых женщин не бывает. А выпивки в корчме хватало. Не прошло и пяти минут, как на меня польстился любитель того и другого, обманутый моим мнимым одиночеством, – колдун, хоть и стоял рядом, старательно делал вид, что я не с ним. Развязного вида мужичок, не то охотник, не то наемник, перехватил мой обращенныйна Вирру взгляд и счел его подходящим поводом завязать знакомство.

– Милый у вас ребенок. Прям вылитая лайне, – фальшиво умилился он, придвигаясь ко мне вместе со стулом.

– Кто?

– Один из эльфийских кланов, – любезно пояснил незваный ухажер, понятия не имея, сколь далекого посыла избежал случайно выбранной темой, – специализирующийся на отнятии жизни.

Девочка подняла голову, счастливо мне улыбнулась и снова занялась стрелой.

– Убийстве?

– Не совсем, вернее, в ином понятии слова. Они помогают уйти из жизни тем, кто об этом попросит, и вершат расправу над осужденными преступниками – как на плахе, так и когда те упрямо отказываются на нее явиться. С выездом к клиенту на дом, так сказать, хе-хе. Это уже с появлением людей они освоили новую специальность – заказное убийство. Говорят, она и поныне пользуется самым большим спросом, – хохотнул мой собеседник, отхлебывая пива и придвигаясь ко мне поближе. Я посчитала это вполне приемлемой платой за информацию и отодвигаться не стала. Мужик оживился еще больше. Шаловливая ручонка словно бы невзначай легла на спинку моего стула, нетерпеливо забарабанив по нему пальцами.

– Полагаю, большой любовью соотечественников они не пользуются?

– Ну почему же, они вовсе не парии, – разливался соловьем мужик, причем видно было, что ему совершенно всё равно, о чем трепать языком, лишь бы его вот так благосклонно слушали. – Убийство – весьма солидное, доходное и требующее изрядного мастерства дело, а такое эльфы уважают. Просто стараются делать это на расстоянии. Тем более лайне совсем необязательно пользоваться оружием, даже кулаками. Порой достаточно легкого прикосновения – это их дар и вместе с тем проклятие. За мечи или луки они берутся только в крайнем случае – когда врагов слишком много или неизвестно, с какой стороны ожидать нападения.

Меня пробило на нервный смешок. Бедные яснеградские эльфы! Ну и что они могли подумать, увидев Вирру в полном вооружении, да еще с моим дарканом наперевес?! А я-то наивно полагала, что Ллиотарэль во время испытания попросил девочку отойти в сторонку ради ее же безопасности. Оказывается, ради своей!

– А как они выглядят, эти лайне?

– Да эльфы как эльфы. На вид самые обычные, причесываются и одеваются так же, знаков отличия не носят. Их только сами эльфы и распознают. – Рука медленно переползла на мое плечо и начала вкрадчиво его поглаживать. Я сохраняла улыбчивое спокойствие, как прикинувшаяся дохлой волчица, подманивающая глупую ворону. – Зато у них есть одна изумительная привилегия, – выразительно подмигнул мужик, намекая вовсе не на эльфов. Ну, ты бы мне еще на колени сел, сейчас вообще со стула спихнешь!

– Какая? – Я сделала вид, что не замечаю настойчивых попыток разделить со мной и без того не слишком просторное сиденье. У тебя свое есть, вот там и оставайся!

– Их не могут осудить за убийство. Разве можно винить сапожника за добротно скроенные сапоги, а пекаря – за пышные хлеба? – «Ухажер» старательно пыхтел, не подозревая, что с тем же успехом может пытаться спихнуть с места один из опорных столбов крыши.

– А если среди них попадется какой-нибудь псих или самовольный мститель?

– Клан карает своих отступников сам. Посылает к нему других членов или изгоняет... а впрочем, почему это я с такой красивой дамой на такую мрачную тему? – Надоело ходить кругами мужику. – Давайте-ка мы лучше с вами...

– Может, потому, что у этой дамы уже есть кавалер? – холодно перебил Верес, отворачиваясь от стойки и тяжело опуская руку мне на плечо. Незадачливый ухажер едва успел отдернуть свою.

Возмущенные колдуны нравились местному населению немногим больше, чем эльфам – лайне. Мужика не то что ветром – ураганом смело, попутно опрокинув несколько стульев.

Руку Верес тут же убрал. Еще и отряхнул на всякий случай.

– Ревнуешь? – радостно поинтересовалась я.

– Конечно. И что такой красивый мужчина нашел в этой мерзкой оборотнихе, а?! – капризно вопросил колдун потолочную балку.

Я прыснула со смеху.

– Тогда закажи мне еще один сбитень. Хочу напиться с горя.

– Я лучше целый кувшин возьму, Мрак с Рестом наверняка тоже захотят. Да и я не откажусь.

За удовольствие всегда приходится платить – в данном случае Вересу пришлось выложить монеты за пиво и кружку, которую бесследно сгинувший тип прихватил с собой, не успев рассчитаться.

– Слышал? – невозмутимо поинтересовалась я. – А ты еще ругался, что я учу ее убивать. Да она сама мне курс лекций прочитать может!

– Этот тип не эльф и в их кланах не разбирается. Трепал языком о чем ни попадя, лишь бы смазливую девчонку соблазнить.

– У тебя есть другое объяснение? – Я подхватила свою и Виррину тарелки, каким-то чудом умудрилась нацепить на оттопыренный мизинец полупустую кружку, а локтем прижать кувшин и, придерживая горлышко подбородком, потащила всё это к столу. Верес сгреб остальное.

Вирра радостно вскочила ему навстречу:

– Верес, смотри, какие чудные стрелы вышли! Шелена сказала, ими даже дракона с одного выстрела завалить можно! (Ну, сказала. Люблю смотреть, как у Мрака лицо вытягивается.) Правда, здорово?!

Колдун поспешно сгрузил снедь на стол и со вздохом подхватил девочку на руки.

– Здорово. Просто замечательно!

Малявка пребывала в таком восторге, что даже не стала отпираться, охотно обхватив Вереса за шею. Тот и бровью не повел, вместе с девочкой присаживаясь на стул и придвигая к себе ближайшую тарелку. Ни малейшей фальши в его поведении я не заметила. А собственно говоря, какие проблемы? Во-первых, она полукровка, значит, их уже вполовину меньше. Во-вторых, мы уже несколько дней вместе путешествуем, а в мир иной отошел только эльф, которому туда и дорога. А в-третьих, почетное же ремесло, да и знакомство нужное – в случае чего знаешь, к кому обратиться, еще и на скидочку можно рассчитывать!

Поели мы быстро – нам с Мраком и детьми не особо-то и хотелось, а из-за Вереса задержек не было ни разу.

– Итак, что мы имеем? – Колдун тонким слоем размазал по тарелке остатки каши и, перевернув ложку черенком вперед, изобразил неровный круг. Разделил его косой чертой. – Допустим, это Ясневый Град.

– Не похож.

– Напряги воображение, Шел. – Колдун нарисовал рядом с первым кругом второй, побольше и покривее. – А это Гребенчатые горы. Что?!

– Молчу, молчу! – Я подняла руки в знак капитуляции, продолжая желчно ухмыляться. Верес закрепил успех грозным взглядом и вернулся к натарелочной живописи.

– Вот тут – Арлисс [Одно из вампирьих государств.]. И река, которую мы переехали. – На «карте» появилась третья фигура, еще более далекая от географически верной или хотя бы геометрически правильной. – Проблемы у нас начались вот отсюда и закончились здесь. Вопрос – что в промежутке?

– Хрящик какой-то.

Колдун с трудом удержался, чтобы не треснуть меня ложкой по лбу.

– Шел, ты можешь хоть минутку побыть серьезной?

– Если бы я была серьезной, я бы давно уже свихнулась. Сначала за мной гоняются не боящиеся дневного света вурдалаки, потом выселокский «волкодлак», передавший эстафету вообще неведомо и невидимо кому, а ты с умным видом гадаешь на перловой гуще, вместо того чтобы пойти к сельскому старосте и всё ему рассказать. По-моему, происходящее уже давно вышло за рамки личных проблем!

– И что, по-твоему, нам это даст?

– Ну... – растерялась я. – Он сообщит в Ковен, те отправят сюда боевых магов...

– Вот так прямо и сообщит? – откровенно ерничал Верес. – На слово нам поверит?

– Ну, пошлет кого-нибудь проверить.

– Именно, Шел. Пошлет. А они не вернутся. И гонец не вернется. И голубем, сильно подозреваю, зубастые «вороны» подзакусят. Они нас до эльфийского Града пасли, видела?Ты этого хочешь?

– Магическую телепочту они тоже склюют? – нервно съязвила я.

– Здесь нет мага. Я расспросил местных, пока ты строила глазки тому патлатому хмырю.

– На себя посмотри! И куда же он делся?

– Куда и я. В ближайший овраг. По официальной версии – перебрал наливки, заснул в мороз под забором и не проснулся.

– А ты сам не можешь отправить сообщение? Или голубка заговорить?

– Я не телепат. – Второй вариант колдун скромненько замолчал, зато с неожиданным ожесточением добавил: – И, судя по рассказам Морриэля и Делирны, слабо верится, что Ковен кинется нам на подмогу. Особенно мне. Скорее наоборот.

– Верес, у тебя мания преследования!

– Ага, и она охотится за нами от самого Выселка! – поддакнул колдун, досадливо отбрасывая упавшую на глаза и заодно в тарелку прядь. Давно бы уже мог обрезать, еслитак мешает.

– Дело ведь не только в том, что ты не доверяешь Ковену? – помолчав, спросила я. – Он тоже не доверяет тебе, верно?

Несколько секунд Верес разглядывал свои ладони, словно пытаясь прочитать судьбу по их линиям, потом с горьким смешком признался:

– Они не станут меня даже слушать. Мне запрещено являться в Стармине, и, вполне возможно, что я погибну на месте, если попытаюсь вступить на его мостовую. По крайнеймере, так мне пообещали.

– Великолепно! – Я волчком раскрутила пустую кружку откинулась на спинку стула. – В дивной же компании оказалась! Колдун-изгнанник, неспособный начаровать ничего путного, чтобы не хлопнуться в обморок...

– Это временно!

– ...дракон, улепетывающий от волчишек-переростков...

– Ага, еле тебя догнал!

– ...чахоточный недоросль...

Рест хотел возразить, но постыдно раскашлялся.

– ...и... – Я глянула на затравленно съежившуюся Вирру, – ...ребенок!

Малышка повеселела – единственная из всех.

– И оборотень с отвратительным характером, – закончил Мрак исчерпывающую характеристику нашей команды.

– Она не просто оборотень, – вздохнул Верес, вовремя прихлопывая ладонью доскакавшую до края стола кружку, – всё намного хуже...

– То есть?

– Она женщина, – замогильно пояснил колдун. – А это неизлечимо никакими эликсирами...

Непонятное желание говорить ему гадости переросло в настоятельную потребность.

– Так за что, говоришь, тебя отлучили?

Верес бы и на этот раз отшутился или отругнулся, но болтливый язык Мрака сдал его с потрохами.

– Обвинили в противозаконной некромантии и преступной халатности. Дескать, несколько мертвяков из могил поднял, а обратно загнать не сумел и смылся. А те за ночь человек тридцать порешили. – Дракон правильно оценил мрачное сопение по соседству и поспешно добавил: – Но он был невиновен, честное слово! Мы в ту ночь вместе выпи... ужинали!

Да, в такую историю верится слабо. То есть поднять-то, может, и поднял бы, но чтобы смыться...

– По-моему, это запросто выясняется с помощью телепатии.

– Я отказался ей подвергнуться. – Верес сидел с таким окаменевшим лицом и неестественно прямой спиной, что, не лежи его ложка возле тарелки, я бы подумала, что он ее проглотил.

– Почему?

– Тебе-то какая разница?

– Значит, всё-таки виновен, – убежденно заключила я. – Если ты знал того, кто это сделал, и умолчал, то правильно тебя из Ковена выкинули. Шутка ли – столько народуположить!

– Я знал того, на кого наверняка бы подумали, если я бы о нем проговорился, – нехотя признался колдун. – И не хотел обрекать его... на то, что перенес сам.

– А ты так уверен, что он этого не делал? – скептически ухмыльнулась я. Возможно, излишне злорадно, но мне и хотелось его разозлить. – И кто же это был? Друг? Очередной пустоголовый ученик, не сумевший предсказать последствия своего заклинания? Или прекрасная дама сердца, а?

– Замолчи. – Верес опасно побледнел, но я уже слишком разошлась. Ну и сбитень, конечно, свою лепту внес – смородинового вина для хозяйских друзей туда плеснули не жалеючи.

– Значит, всё-таки женщина? – торжествующе оскалилась я. – И как же она тебя отблагодарила? Поцеловала в щечку и со слезами на прекрасных глазах заявила, что встречаться с отлученным вредно для ее репутации, а в глухомани вроде Выселка никто не оценит ее столичных нарядов?

– Заткнись, я сказал! Неделю спустя она погибла, а ты даже имя ее произносить недостойна!

– Да неужели? Как бишь ее? Та-а-айринн? – презрительно растянула я, копируя интонацию Вереса.

Собственно говоря, этого следовало ожидать. Даже удивительно, что он так долго сдерживался.

Верес сам удивился и испугался, что попал. Так и застыл с поднятой рукой, недоверчиво таращась на ноющую ладонь.

– Выходит, тебя всё-таки можно довести, – спокойно констатировала я, потирая щеку. Неспешно отодвинула стул и вышла из корчмы, провожаемая гробовой тишиной. Причем не только за нашим столиком – очень уж звонко у Вереса вышло.

Сама виновата. Нет, вовсе не в том, что постоянно нарываюсь на оплеуху и наконец ее получила... а что привыкла делать это безо всякой опаски. Заигралась, дура, в хрупкую женщину, которую воспитанный мужчина не смеет тронуть и пальцем, как бы она над ним ни изгалялась. Мало мне было одного урока, с перышком. Оборотень ты, Шелена, он – колдун. Враг твой верный. И никакими договорами этого не изменить.

На морозе щека быстро остыла. Пьяненькая обида тоже. Я вообще быстро трезвела, а злилась, если сразу не убивала, еще меньше. Просто делала в памяти зарубочку на будущее.

Ну и куда мне теперь податься? Раз вышла с гордо поднятой головой – возвращаться как ни в чем не бывало несолидно, засмеют. Топтаться у дверей в ожидании, пока Вереспройдет три стадии мужского раскаяния – «так ей, стерве, и надо!», «наверное, руки всё-таки распускать не стоило», «пес с ней, извинюсь – пусть подавится!» – замерзну на гхыр.

Для начала я проверила, как там наши лошадки. Ускорила лениво чистящего их мальчишку мелкой монеткой. Потом пошаталась у сараев, где была злобно обхрюкана давешнейсвиньей, и через заднюю калитку вышла на дорогу.

Застраивалось Подгорье как-то бестолково – прямых улиц было всего две, крестом. Остальные дома беспорядочно рассеялись между ними. Вообще непонятно, что здесь кому принадлежит, – то ухоженный яблоневый сад на равном расстоянии от двух изб растет, причем обе повернуты к нему тылами, то одинокий коровник посреди неогороженного поля стоит. От нечего делать я пошла к нему по узкой, на одного человека, тропке, только на полпути сообразив, что тянущиеся вдоль нее сугробы – кусты ежевичника, с маковкой занесенные снегом.

Я потянулась сколупнуть мерзлую ягодку... и тут в ушах зазвенело, а потом скрутило так, что я даже не смогла заорать, падая на колени. Если прежде я худо-бедно контролировала боль, намеренно окунаясь в нее и даже черпая оттуда силы, то теперь она завладела мною безраздельно. Кажется, я даже сознание потеряла, потому что очнулась уже боком на снегу, с судорожно вытянутыми лапами. С трудом приподняла морду, передернула плечами, выпутываясь из ошметков одежды, и только успела подумать: «Ну и д...», как выяснилось, что это еще конфетка.

Вопль человека, заметившего оборотня, ни с чем не спутаешь. Серый звериный силуэт на фоне снежного поля подействовал на идущих по дороге селян, как красная тряпка на стадо быков. Я не стала дожидаться, пока они, проигнорировав тропку, с воинственными воплями доскачут до меня по глубокому снегу. Драпать по направлению к центру села было самоубийством, к окраине – тем более. Если уж те твари чуть кэльпи не догнали...

Оставалось только шмыгнуть в укрытие, благо дверь коровника была приоткрыта и подперта палкой. В углу лежала высокая копна соломы на подстилку, но зарыться в нее я уже не успевала. В коровник с криком: «Вон он, сюда шмыгнул, стервь!» ворвались пять человек и три гнома.

Главным в компании оказался плечистый коротышка с белоснежной бородой пышнее лошадиного хвоста, первым, несмотря на короткие ноги, добежавший до порога.

– Погодьте, огонек затеплю, – осадил он не шибко и рвущихся в длинный темный сарай дружков.

Зачиркало кресало, засмердело горящей смолой.

– А коровки-то спокойные, – изумленно заметил гном, поводя факелом из стороны в сторону. Рыжее пятно скользнуло по стенам, выхватывая из темноты щетинки мха междубревнами, почти наглухо занесенное снегом окошко, косо сбитые решетки стойл и ровную шеренгу флегматичных коровьих морд, с легким изумлением взирающих на хозяина.А с чего им волноваться-то?! Особенно той сдыхоти, под брюхом которой я затаилась. По-моему, ее не взбодрил бы и фунт насыпанного под хвост перца. Ни лошади, ни коровы меня не боялись, принимая не то за большую собаку, не то за напялившего хвостатую шубу человека. Уже не в первый раз к этой уловке прибегаю, прячась в хлевах и конюшнях.

Пронесло бы и теперь, но гном попался упорный.

– Всё равно проверить надо, – дрогнувшим голосом заявил он, ибо в узкие стойла можно было зайти-заглянуть только одному.

С добровольцами в их компании оказалось не густо. А пока селяне сдержанно препирались, на кого спихнуть эту сомнительную честь, на пороге появилось еще одно действующее лицо.