Чтение 22–й страницы книги ~Время наступает~

– Твоя фаланга должна закрыть путь Дарию, нубийские всадники прикроют твои фланги, я же обрушусь на Валтасара, не дав ему развернуться на равнине. Он послабее моего братца, и, полагаю, хорошим натиском мне удастся обратить его в бегство. И вот тогда Дарию конец.

– …Неужели же никто не дожидается вас у далеких очагов, оплакивая сыновей, братьев и мужей своих, точно они уже мертвы? Подарите им радость вашей жизни!

– Трубите атаку! – скомандовал Камбиз.

Загремела медь на горе Гелвуй, грозным рокотом отозвались ей трубы на Кармеле и Фаворе.

– Да не прольется ныне кровь! Именем господним заклинаю! – отчаянным криком донеслось до слуха каждого, сжимающего в этот миг оружие.

И словно повинуясь воле Даниила, огромный утес, разбиваясь о который несла свободные воды горная речушка, откололся от грузного тела горы и с неимоверным грохотом рухнул в озерцо у ее подножия. Точно вода, невидимой рукой выплеснутая из чаши, пронесся поток, стремительно заполняя собою равнину. Даниил почувствовал, как сбивает его с ног ледяная волна и несет вперед, норовя разбить о далекие камни. Почувствовал, в ужасе оттолкнулся от обжигающих холодом струй, приподнялся, встал…

– Он идет! – прошептал Камбиз.

– Он идет по воде! – выдавил Кархан.

– Да, – только и смог выдохнуть Валтасар.

– Это чудо! – воздел руки к небу Дарий.

– Это чудо, – покачал головой Камбиз, натягивая поводья, чтобы отвести коня подальше от подступающей воды. – А чудо – знак вышнего правосудия. Да будет так! Мы возвращаемся в Египет.

– Но Дарий? – попытался было возразить ошеломленный эллин.

– Ни Дарий, ни Валтасар не посмеют нас преследовать. Боги изъявили свою волю!

Мардук жестом повелел ухеелям спуститься пониже, чтобы лучше разглядеть происходящее.

– Энки! Это твоя работа? Это ты подстроил?

– Божественной сущностью клянусь, нет, – покачал головой Энки.

– Тогда чья?

– Может быть, он идет по камням? – предположил сын Амердата. – Ну, переступает с камня на камень.

Мардук заставил одного из ухеелей пронестись у самых ног Даниила.

– Нет, он ступает по воде, точно по дороге.

Энки обескураженно развел руками.

– Мардук, это чудо!

ГЛАВА 30

Деяния ваши должны быть таковы, чтобы все понимали их, но никто так и не смог уразуметь.Лоренцо Медичи

Как утверждают эборейские мудрецы, чудо не может служить доказательством. Наверное, это правда. Но чудо, произошедшее на глазах десятков тысяч воинов у стен крепости Мегиддо, неведомо чьей волей расставило все на свои места. Камбиз был прав. Ни верящий в предначертания Дарий, ни Валтасар, читающий в знамениях волю небес, не стали преследовать отступающего врага. Война была окончена без единого сражения. Как и обещал Валтасар, такой исход дела означал возрождение эборейского царства на берегу Закатного моря. Как порешили владыки Персии, Египта и Вавилона, новое государство должно было стать замком, который преграждал египтянам путь на восток, персамже и вавилонянам – дорогу к Нилу.

Пожалуй, единственным, кто оставался равнодушным к этой новости, был Псамметих. Ни Камбиз, ни его военачальники даже не подумали выяснить, жив он или нет. Он был жив.Когда стемнело, юноша прокрался в лагерь Камбиза, желая устроить завоевателю встречу с Нидинту-Белом в стране мертвых. Дойти до царского шатра ему не удалось. Стража Камбиза была сильна и бдительна. Но той же ночью из лагеря дезертировало более двух десятков египтян. Утром же новоявленный фараон обнаружил папирус в одной из опустевших палаток. «Я убью тебя», – гласил текст, подписанный Псамметихом.

– Все сначала, – усмехнулся Камбиз. – Вот и славно. Так даже веселее.

Много дней кряду Вавилон бурлил. Еще бы! Эбореи со всей страны готовились оставить земли Вавилонии и отправиться туда, откуда они были уведены полвека тому назад.

Лишь одному человеку в царстве было горестно взирать на приготовления к дальнему пути. Звался он Валтасар. Мысль о том, что многомудрый, боговдохновенный советник отправляется за тридевять земель, и некому больше решать ежедневно встающие перед царем тяжкие проблемы, изрядно огорчала его. Он старался оттянуть час отъезда, но все уже было решено: Даниил и Сусанна вот-вот должны были сыграть свадьбу, чтобы затем царская чета эбореев могла торжественно шествовать впереди народа, возвращающегося на родину.

Но до часа свадьбы Даниил продолжал жить во дворце Валтасара, хотя теперь ему воздавались царские почести, как дорогому гостю и владыке, пусть и подвластной Вавилону, но все же вполне самостоятельной державы. Чувствуя скорое расставание, Валтасар надолго засиживался с Даниилом, интересуясь его мнением о судьбах царств и правителей, беседуя о Боге и границах непознаваемого.

В эту ночь все было так же, как и в предыдущие, и когда Даниил наконец вернулся в свои покои, луна, кокетливо выглядывающая из-за темных облаков, уже притомилась взирать на землю и теперь клонилась все ниже к сокровенному месту дневного отдыха. Царь эборейский собрался уже было отходить ко сну, когда за спиной услышал не то что шаги, скорее, отголосок легкого движения, какое бывает, когда в щель под дверью поддувает ветер. Он резко повернулся. Пред ним во всей своей туманной красе стоял призрак.

– Опять ты? – гневно сдвинул брови Даниил, меряя взглядом, удастся ли ему дотянуться до серебряного ритона, стоящего у изголовья постели.

Призрак молчал и приближался.

– Ничего ты от меня не получишь! – гневно выкрикнул пророк, взмахивая руками, будто силясь отогнать молчаливое видение.

Не издав ни звука, ночной морок вдруг перехватил руку Даниила у запястья и, повернув ладонью вверх, накрыл ее собственной холодной пятерней. Не на шутку было испугавшийся хозяин апартаментов попытался выдернуть руку, зажатую, точно в ледяные клещи, и в этот миг почувствовал граненую поверхность камня на ладони.

– Эт… – начал было Даниил, но задать вопрос не успел. Призрак растворился в воздухе бесследно.

Царь эборейский потряс головой, отгоняя наваждение, и перенес взгляд на оставленный незваным гостем подарок. В руке его сиял, переливаясь, лучась, сапфир, ясный, как синее небо, с горящей звездой внутри.

Последние дни командир телохранителей Валтасара, скиф Кархан, слышал голоса. Они звали его к себе и вместе с тем бранили, на чем свет стоит. Вначале обычно звучал приятный женский голос, потом его сменяли мужские. Кто-то яростно упрекал Скифа в безответственности, сообщая, что таким не место в Институте, кто-то интересовался перспективами благополучного окончания расследования, порученного Руслану. Но все они без исключения сообщали о сгущающихся над головой могучего воина грозовых тучах. Кархан старался не думать об этом, хотя порою, в те минуты, когда посты были проверены, ежедневные учения закончены, а оружие и снаряжение приведены в порядок, он размышлял, чем займется после того, как вернется в институтские стены.

В том, что он туда вернется, сомневаться ему не хотелось. Тем более что прорыв катера Василия Стародуба был вполне успешен. Правда, и самому бывшему генералу авиации, и спасенному экипажу полусотого борта показалось, что в какой-то момент катер прорыва точно провалился в «воздушную» или, вернее, темпоральную яму, после чего былзарегистрирован всплеск сигма-активности, точно пространство Древней Вавилонии, выплюнув катер, мгновенно зарастило прокол.

Однако Кархан старался обо всем этом не думать. Он верил, что разгадка странного ребуса, коим является сей мир, поможет ему снять табу с обитаемого клочка параллельной вселенной. А значит, и самому благополучно вернуться домой.

Старец Амердат прислушался, стараясь по шагам, приближающимся к его двери, определить, какого гостя ему ждать. Тихое позвякивание меча и пластин доспеха заставили его улыбнуться.

– Заходи, Кархан, заходи.

– Ты видишь через стены, старик? – кланяясь хозяину лачуги, произнес командир телохранителей. – Клянусь, если ты скажешь да, я этому не удивлюсь.

– О нет, – покачал головой летописец. – Боги не наделили меня такой способностью. Но, если хочешь, я могу угадать, зачем ты пришел. Ну, конечно, кроме того, что просто желал увидеть меня и поболтать о странностях и диковинах Ойкумены.

– Попробуй! – согласился Кархан.

– Мардук вернул «Душу Первозавета» нынешнему царю эборейскому.

– Верно. Откуда тебе известно?

– Мой дорогой великан. Это, может, звучит несколько странно, но все же тебе придется смириться, что просто так оно и есть, – загадочно усмехнулся Амердат. – Мардукопередил тебя. Совсем недавно он ушел отсюда, еще раз заверив, что желает видеть тебя в своем чертоге. Кроме того, он просил передать, что отпустил твоих друзей лишь потому, что ты выказал желание остаться.

– Вот так-так, – обескураженно пробормотал Руслан. – Хорошо, я непременно проведаю… Мардука.

– Вот и славно. Нынче же ступай к Этеменанке, там уже ждут тебя.

Руслан шел к огромному святилищу Мардука, возвышавшемуся над Вавилоном, подобно горной вершине меж холмов. Храмовая стража, без труда узнав косматого гиганта, немедля раздвинула копья, пропуская его.

«Занятно, мое появление в столь поздний час не вызвало ни малейшего удивления. Они что же, так проинструктированы, или же попросту считают, что я лучше знаю, что делаю, и благоразумнее со мной не связываться?» Он не успел додумать эту мысль. Стоило ему пройти за ограду храма, к нему незамедлительно приблизился неизвестный в одеянии жреца.

– Я должен сопроводить тебя, о бесстрашный воитель, воплощение Энкиду!

«Служба оповещения у них организована неплохо», – подумал Руслан и кивком выразил согласие последовать за жрецом.

Огромная лестница, ведущая к золотому чертогу на вершине башни, была хорошо знакома командиру царских телохранителей. Много раз ему доводилось наблюдать ее, а однажды даже сопровождать Валтасара до ее второго яруса. Жрец, служивший проводником могучему воину, двигался на шаг впереди него, сохраняя молчание и опустив очи долу. Вот они уже достигли широкой площадки, служившей крышей первого яруса и… Кархан не поверил своим глазам. Теперь в этом месте лестница и не думала заканчиваться. Ступени поднимались все выше, уходя в каменную толщу Этеменанки. Однако жрец шел, не сбавляя шага, не проявляя ни малейшего интереса к столь знаменательной метаморфозе. Дойдя до обложенной гранитными плитами стены, он, не задумываясь, скользнул сквозь камень, так, будто делал этот трюк каждый день. Руслан, чуть помедлив, сделал шаг, спеша последовать за провожатым до той поры, пока гранит не приобрел свою обычную плотность.

В глаза его ударил яркий свет. Яркий электрический свет. От неожиданности Руслан отпрянул, закрываясь ладонью, да так и застыл, услышав голос, вещающий на довольно правильном русском языке, хотя и с ярко выраженным акцентом:

– Добрая ночь, мой дорогой прадед!

Медленно, не веря своим ушам, Кархан убрал от лица руку, все еще надеясь, что глаза помогут ему рассеять столь диковинную слуховую галлюцинацию. Перед ним стоял мужчина высокий, статный и правда похожий на отражение Руслана в зеркале.

– Мне очень хочется спросить: не правда ли, я весьма изменился с той поры, когда ты меня видел в последний раз? – насмешливо произнес хозяин апартаментов. – Но с сожалением приходится констатировать, что для тебя я еще не родился и произойдет сие знаменательное для этого мира событие ох как не скоро!

– Ты… мой… правнук? – с трудом выдавил Руслан.

– Именно так, – его собеседник указал на удобные вращающиеся кресла возле невысокого столика. – Желаешь чай, кофе, а может, в честь встречи желаешь чего-нибудь покрепче? У меня здесь неплохой выбор. Есть местные сорта, есть и наши.

Кархан молча кивнул, оставляя угощение на усмотрение хозяина, и аккуратно опустился в кресло, стараясь доспехом и ножнами меча не повредить кожаную обивку.

– Как же мне звать тебя, дорогой родственник? – наконец вымолвил он, слегка освоившись в помещении, напоминающем то ли гостиничный номер-люкс, то ли центр управления полетом.

– Называй уж Мардуком. За последние годы, а здесь – десятилетия, я уже свыкся с этим именем.

Он протянул Руслану рюмку «Джек Дениелс».

– Ну, за возобновление знакомства!

– Как все это понимать? – поддерживая тост, поднял рюмку Кархан.

– Хороший вопрос, – усмехнулся верховный бог. – Правда, ответ на него может затянуться. Ну, да ведь мы никуда не спешим. Время здесь движется все равно не так, как снаружи. Поэтому начнем сначала. Если что-то будет непонятно, задавай вопросы. Извини, рассказ может получиться сумбурным. Но я очень волнуюсь, сам не ожидал, – развел руками Мардук. – Прежде всего должен тебе сразу объявить: ваши ученые абсолютно правы. Этот мир значительно моложе, чем должен бы быть. Здесь имеются развалины Ассирии, но никогда не было Ассирии. Да что там, и древневавилонского царства с Законами Хаммурапи тоже не было. Стелла вон стоит, а Хаммурапи не было.

Он провел указательным пальцем по столешнице, и прямо перед глазами Кархана загорелся огромный дисплей. Руслан легко узнал знакомые очертания Междуречья, Кавказских гор, Египта, Малой Азии, Греции… Но дальше облик земель не соответствовал ничему, прежде им виденному.

– И знаешь, что самое забавное в этом мире? – загадочно глядя на дорогого гостя, поинтересовался Мардук. – Что вот это все, – он обвел рукой схему, расцвеченную яркими красками, совсем как в школьном атласе, – да, да – все, что ты здесь видишь – это списанный институтский полигон. Сложно объяснить, каким образом он вдруг оказался существующим, как бы это выразиться, до собственного открытия, но это все лишь временные парадоксы, ничего сверхъестественного. Мы приобрели эти испытательные стенды лет десять назад, теперь достраиваем. Сам видишь, Италия еще не доделана, Гибралтар едва намечен. А о Британии или России вообще говорить не приходится. Но работа идет. Сейчас лихорадочно достраиваем развалины Иерусалима. – Хранитель скрижалей грустно усмехнулся. – Кто ж знал, что все так повернется? Мы планировали его еще лет через пять только начинать. – Он вздохнул. – Нидинту-Бела вот жалко. Каков образчик был! Блеск! Такие авантюристы, может быть, раз в сто лет рождаются, а вот на тебе! Из-за этого Иерусалима погиб, не за дырявый пенни.

– То есть как это? – искренне удивился Кархан.

– Да очень просто. Если бы Камбиз повел свою армию от Мертвого моря по берегу Иордана, он бы непременно наткнулся на сонмы здешних ангелов – наших тупорылых биороботов-строителей. Пришлось вот надоумить Нидинту-Бела вести армию вдоль побережья. Конец этой затеи был бы печален.

– То есть как это – надоумить? – подозрительно уточнил Кархан. – Вы что же, программируете сознание этих людей?

– И людей, и программируете – это, пожалуй, чересчур крепкие выражения. Я бы скорее назвал эти существа бис-организмами. Все это клоны или потомки клонов. Так, кажется, было модно именовать подобный вид живых организмов в ваши времена. Но среди этих клонов есть семьи царей и жрецов. И все они происходят от богов, то есть, извини, от нас. От плоти и крови. А потому мы можем влиять на них. Не спрашивай как. Скажу лишь одно: при расшифровке тайн ДНК вас еще ожидает множество удивительных открытий.

– Ничего не понимаю, – мотнул косматой головой Корхан. – Вы, уж не знаю, кто такие «вы», купили институтский полигон, хотя я представить себе не могу, как такое могло случиться?..

– Случится, случится, – махнул рукой Мардук. – После того как Тендерный Комитет наложил мораторий на ваши исследования, у Института были тяжелые времена.

– О чем ты? – непонимающе потряс головой Кархан.

– О той суровой реальности, которая немилосердно изгнала нас из земель наших предков. Изгнала, сделав богами в этом мире. Впрочем, мне всегда хотелось узнать, действительно ли трудно быть богом.

– Ты говоришь загадками.

– Отнюдь. Я просто думаю, как бы объяснить тебе, что же у нас произошло.

– На Землю обрушилась катастрофа? – напрягся Руслан Караханов.

– Можно сказать и так.

– Ядерная война, эпидемия, астероид?

– Нет, с этим, слава богу, все обошлось. С астероидом действительно пришлось повозиться, эпидемии ни шатко, ни валко до сих пор существуют, а ядерная угроза… Ну, не то чтобы ее нет, но из тех проблем, которые могут случиться с человечеством в любой момент, эта – не самая ужасная. В данном случае речь совсем о другом.

– О чем же, мой уважаемый правнук?

– Надеюсь, ты слышал такое слово – феминизм.

Взгляд Руслана выразил нескрываемое удивление.

– Слышал, но, должно быть, в другом значении.

– В том самом, мой дорогой предок, в том самом. Ведь это же еще в твою бытность женщины начали подавать в суд на мужчин, расценивая восхищенный, или как они именовали – нескромный взгляд, как сексуальное домогательство.

– Да, в Соединенных Штатах такие перегибы имели место, но…

– Перегибы? В сравнении с тем, что началось впоследствии, такие перегибы можно считать идеальной прямой. Вдохновленные победой на десятках вздорных процессов о сексуальных домогательствах, активистки-эмансипе основали Международный Тендерный Комитет. Они утверждали, что испокон веку мужское население было занято лишь тем, что угнетало женщин. В доказательство они приводили десятки, сотни, тысячи неоспоримых фактов, которые подвигли этих некогда безропотных овечек отрастить себе когти, клыки, шипы, отравленные иглы и скорпионьи хвосты, чтобы уязвить своих угнетателей.

С ними трудно было спорить. Во-первых, спорить с женщиной бесполезно и для настоящего мужчины некорректно. Во-вторых, увы, приходилось согласиться, что с древнейшихвремен женщина действительно считалась существом второго сорта. Чего только стоят рассуждения средневековых схоластов о наличии души у представительниц женского пола? Признание этого неоспоримого факта, в свою очередь, поставило мужскую часть человечества в крайне невыгодную позицию. Постулат о том, что «чего хочет женщина, того хочет Бог», зазвучал для мужчин совсем в ином значении.

Уже никто не вспоминал, что идея оторвать женщин от домашних очагов и поставить их к станкам – вовсе не достижение суфражисток, а плод цинизма так называемой индустриальной революции. Теперь женщины без особого труда доказали, что могут достигать успеха в любой области мужской деятельности. Вот только рождаемость стала неуклонно снижаться.

И все было бы хорошо, но Тендерный Комитет сделал следующий ход. Он пришел к выводу, что, поскольку отношения мужчины и женщины – лишь скрытая форма угнетения последней, а женщины – ничуть не хуже мужчин, и все могут делать сами, то, строго говоря, мужчины – лишь никчемная обуза. В крайнем случае с ними можно иметь, как говорится,товарно-денежные отношения.

Понятное дело, такая позиция женщин не могла не сказаться на мужчинах. Приходится с сожалением признать, что они были абсолютно не готовы к такому натиску и обреченно сдавали позицию за позицией. Чем сильнее и агрессивнее становились женщины, тем в большую слабость впадали мужчины. Я не говорю о многотысячных гей-общинах и подобной экзотике – эпидемии, охватившей так называемое развитое человечество.

Я расскажу о движении полковника Сирилла Хорна, который с трибуны ООН заявил, что все женщины – взбеленившиеся шлюхи, и он не признает ни за одной из них никаких прав! Вынужден констатировать, его заявление нашло отклик у сотен тысяч мужчин, что привело к образованию боевых отрядов – хорнеров, которые насиловали женщин, содержали бордели, куда силой вывозили девушек из стран третьего мира. Понятное дело, Тендерный Комитет не дремал, и между частями женской самообороны и хорнеров начали вестись самые настоящие войны! Сумасшествие охватило практически всю планету и, должен признать, не прекратилось по сию пору.

В утешение могу сказать, что во многих странах все же остались общины, порой довольно крупные, где ни те ни другие не достигли успеха. Что примечательно, обе стороныименовали их «бледными». К одной из таких общин относился и ваш любимый правнук, сиречь я.

Когда-то ты, мой дорогой прадед, будучи уже глубоким стариком, рассказывал мне безумно красивые сказки о великом городе Вавилоне, где ты якобы служил при дворе царяВалтасара. Эти рассказы были столь яркими, что я запомнил их на всю жизнь. И потому, когда вопрос о выживании нашей общины встал, как говорили у вас, в России, ребром, я вспомнил о том удивительном мире и предложил моим соратникам воссоздать его на приобретенном институтском полигоне. Дело требовало больших затрат, но средства у нас были.

Ты еще не знаком с Энки. Хотя, возможно, твой мошенник Лже-Даниил о нем что-то говорил. Этот бог опекает эбореев. Так вот, в нашем с тобой мире он был выдающимся биологом. Фактически он научился делать человека бессмертным. Кстати, ты хорошо знаком с его отцом, сэром Эмери Датчем, знаменитым историком-востоковедом, труды которого помогли нам воссоздать все, что ты наблюдал вокруг. Таким образом, возник временной парадокс, участником которого мы и являемся. Но я о другом. Умирая, Эмери Датч завещал свое тело науке. Однако, пока старик был в коме, его сын вывез отца из госпиталя и, как ты мог видеть, даровал ему бессмертие.

– Невероятно, – прошептал Руслан Караханов.

– В этом мире много невероятного, – усмехнулся Мардук. К примеру, ты, наверное, заметил, что мы стараемся сделать положение женщин более благоприятным, чтобы избежать в дальнейшем столь резкой дисгармонии. Может, в недалеком будущем наши дамы будут входить даже в коллегию жрецов. Как видишь, у нас тут самая чистопробная экспериментальная история.

Обо всем рассказывать долго. Но самым невероятным открытием для меня было то, что великий город Врата Бога, о котором ты мне столько рассказывал, – это мой собственный, буквально вот этими руками построенный Вавилон. Парадокс! Это мои Врата, дорогой прадед. А вы залезли сюда, пробив стену, и все пошло кувырком. Я и мои друзья хотели создать мир, в котором женщина не станет существом второго сорта, в котором эта сжатая пружина эмансипации, высвободившись, не сокрушит цивилизацию. И то, что происходит сейчас, – Мардук вздохнул, – кто знает, как все теперь обернется… Ваш Даниил изобрел какого-то своего, нового бога. Я проверил, никто из нас не имеет к этойзатее никакого отношения. Однако, что самое непонятное, его бог действует!

– Да, – подтвердил Кархан. – Я видел это. В долине под горой Фавор.

– Я тоже видел, – покачал головой Мардук и щелкнул пальцами. Светящийся экран моментально разбился на великое множество небольших квадратиков. Бог Вавилона указал на один из них, и тот сразу увеличился. Изображение внизу постоянно смещалось, точно камера парила над местностью.

– Если хочешь, можно дать другой ракурс. – На экране появился тот же пейзаж, но под другим углом. – Ухеели всегда летают парами.

– Вот оно как, – пробормотал командир царских стражников.

– Кроме того, мы можем наблюдать этот мир глазами жрецов. Но это старые технологии. Еще у вас в средствах закрытой связи применялись такие штуки. Ну и к тому же стационарные микрофоны, камеры, сканеры психоактивности… Одним словом, много чего.

– Да, – протянул Кархан, потирая виски. – Лихо вы тут устроились!

– Я тоже так думал, пока вас здесь не обнаружил. Если бы не катер…

– С катером, между прочим, мой почтенный правнук, совсем нехорошо получилось. Люди убиться могли! Да и казенная техника…

– На этот счет ты не волнуйся. Все живы, а техника… На вот, держи. Специально для тебя припас.

Мардук протянул Руслану пожелтевший номер «Таймс» с тщательно удаленной датой выпуска. На передовице крупными буквами значилось: «Разгадка тайны Лох-Несса порождает новые загадки: обнаруженный вчера на отмели дракон, или же ящер, который был принят рыбаками за пресловутое чудовище, на поверку оказался летательным аппаратом неизвестной конструкции. Специальную комиссию, созванную по этому поводу, возглавил полковник Джозеф Рассел, ХХIII герцог Бэдфордский…»

– Полагаю, это имя тебе кое о чем говорит?

– Еще бы, – усмехнулся Кархан.

– Я, конечно, тогда погорячился, – развел руками Мардук. – Сбивать катер, пожалуй, не стоило. Но, сам посуди, мы только все запустили, отладили этот мир, и вдруг на тебе примите от институтского руководства привет и поздравления.

– А зачем камеру перехода уничтожил?

– Ни к чему мне здесь новые гости! И так темпоральный парадокс на всю катушку. Поди разбери, во что оно все выльется?! А если б вы ушли, сюда бы потом агентуры вашей просочилось – ловить не переловить. К чему нам эта головная боль. С тобой одним хлопот не оберешься. Ну, да ладно. Как говорит твой приятель Намму: «Время наступает». Сыграем теми картами, которые каждому сданы. Партия еще не доиграна.

– Но, послушай, Мардук. Ведь Даниил, – Кархан поймал на себе негодующий взгляд, – хорошо, этот Намму в своих проповедях говорит как раз о том, чего добиваетесь вы. Он утверждает, что Господь сотворил мужчину и женщину и назвал их «человек». Разве этого мало?

– Нет не мало, – покачал головой победитель мифических чудовищ Тиамат. – Этот человек не устает меня удивлять. Но видишь ли, в чем дело. В нем нет ни капли царской или жреческой крови, он не является потомком ни одного из нашей команды. Он же бис-организм, у него, так сказать, души нет. Он не может быть проводником божественной воли. Я вообще не понимаю, каким образом ему удалось додуматься до всего того, о чем он говорит. И уж вовсе невозможно разобраться, как с ним происходят чудеса?!

И все же я должен его остановить! Пойми, дорогой предок, он неуправляем! Последствия его действий могут сокрушить этот мир. Все создатели религий нашего мира были мудры и праведны, все они хотели добра ближним, как они его понимали. А что вышло – войны культур, религиозная рознь. «И восстал брат на брата». Мы здесь создали систему, в которой боги напрямую управляют судьбой этого мира. Что же теперь, все насмарку?

– Кто знает? – пожал плечами Кархан. – А тебе не приходило в голову, что этот мир уже перерос своих богов? Что они остались для него детским воспоминанием, божком, волшебником Гудвином?! Может, богам следует заняться чем-нибудь иным? Оставить людям строить свою жизнь и творить своего бога?! Как верно говорит Даниил: «Время наступает».

Мардук насупился.

– Да, письмена на стене – неудачная затея, но кто же знал, что все так выйдет? В остальном же… Я надеялся, мой дорогой прадед, что мы поймем друг друга. Но, кажется, я ошибался. Это печально, но что поделаешь? Сегодня, пока мы с тобой разговариваем, разрушенное Гауматой приемно-передающее устройство будет восстановлено, и уже завтра история с твоим приятелем завершится.

– Я запрещаю тебе его трогать, – поднялся из-за стола Кархан.

– Стану я руки марать! – насмешливо хмыкнул Мардук. – Как известно, преступление само в себе несет наказание. Ну да ладно, я тут с тобой заговорился, а дел у меня, как ты сам понимаешь, невпроворот. На вот, на память о нашей встрече. – Мардук протянул командиру телохранителей Валтасара амулет, нечто вроде геммы на черном плетеном шнурке.

– Что это? – опасливо покосился Кархан.

– Весьма полезная вещь, – улыбнулся его потомок. – Даю слово, она тебе не повредит. Скорее наоборот. Только не открывай сейчас. Просто надень. Рассмотришь дома. Прошу тебя, сделай это ради малютки, которого ты будешь спустя много лет качать на коленях, рассказывая сказки о Вавилоне!

– Хорошо. – Руслан надел протянутый ему амулет. – Но и ты обещай, что не тронешь Намму.

– Обещаю. – Мардук провел пальцем по столешнице, и часть стены мягко отъехала в сторону, демонстрируя освещенный коридор. – Тебе сюда.

Кархан шагнул в каменный зев потайного хода, и стена бесшумно затворилась за его спиной. Мардук еще раз прикоснулся к столу, вычерчивая на его поверхности какой-то знак.

– Потом ты вспомнишь многое, мой дорогой прадед, – бросая грустный взгляд туда, где скрылся могучий воин, проговорил Хранитель Скрижалей Судеб. – Но не все. И далеко не сразу.

Каждое утро Халаб, сын Мардукая, с недавних пор Верховный жрец ушедшего в небытие бога, приходил в золотой чертог, где его предшественники торжественно приносили жертвы и слушали волю Судьи богов, могущественнейшего из могущественных владык мира. Он приходил сюда более по привычке, нежели для свершения каких-либо обрядов. Халаб уже поведал жрецам верховного бога приоткрывшуюся ему тайну. Он рассказал собратьям, что на самом деле Верховный бог – Единый бог. Остальные же сотворенные им существа иной природы, нежели человек, однако вовсе не боги. «Собака помогает человеку охотиться, стережет его стада и жилище, – говорил он, стараясь простыми словамидонести истину до заскорузлых мозгов упорствующих жрецов. – Но она вовсе не человек. И Единый бог среди небожителей – как человек на земле среди прочих тварей, никто и ничто не сравнимо с ним!»

Халаб приходил сюда, чтобы обдумать свои речи, которым надлежало звучать пред теми, кто еще не внял гласу истины. И вид оплавленной груды золота на месте былого истукана лишь убеждал его в правильности сделанного выбора.

Нынче он, как обычно, вошел под колоннаду золоченого чертога и обомлел, застыв на месте. Там, где вчера красовалась оплывшая бесформенная глыба, воздев боевой топор, вновь стоял грозный Мардук. У ног его испуганной собачонкой жался дракон. Халаб долго, не отводя глаз, смотрел на блистающее в утренних лучах изваяние. На лице Победителя Тиамат застыло торжествующее выражение, точно он искренне радовался возрождению из безжизненного металла. Халаб молчал, глядя в глаза Мардуку. Смотрел, мучительно стараясь осознать пришедшие перемены.

Со стороны могло показаться, что на Верховного жреца напал столбняк. Но не тут-то было. Внезапная мысль, взмыв в горние выси, влетела в голову Халаба, озаряя лицо егогениальной догадкой. «Хвала тебе, Господи! Благодарю тебя за то, что ты испытываешь веру мою. Хвала тебе, создатель сущего и отец мира сего! Могущественный Бог Единый, дающий жизнь и свет очам моим!» – произнося все это, жрец рухнул на колени и простерся ниц. Затем вскочил на ноги и опрометью кинулся к выходу.

– Стой! Вернись немедленно! – громыхнуло ему вслед, и ясное небо избороздили грозные молнии.

– Отрекаюсь от тебя, золотой идол! – не оборачиваясь, крикнул ликующий Халаб. – Не испугать тебе меня! Не сокрушить воли моей! Ничто ты пред ликом Господа!

Свадебный кортеж Даниила выезжал из ворот Иштар под громкие приветственные крики толпы. Кто бы узнал сейчас в высокочтимом и достославном царе эборейском того ободранного путника, который полгода назад вошел в открытые Врата Бога? В длинном пурпурном одеянии, в блистающем венце стоял он теперь в колеснице рядом с красавицейженой, блеск глаз и прелесть которой затмевали сияние драгоценностей так же, как солнце, просвечивающее в рассветных лучах, ночное светило.

Жители города не смогли бы уже признать в молодой царице ту самую девушку, дочь Иезекии бен Эзры, всего несколько лет назад проказничавшую с друзьями и подругами в окрестных садах. Как не желали больше узнавать в знатном вельможе, следующем за колесницей, самого лавочника Иезекию.

Возможно, единственное, что печалило как молодых, так и Валтасара, бывшего на свадьбе почетным гостем, – это внезапное исчезновение командира скифских телохранителей. Совсем недавно тот дал согласие править колесницей эборейского царя в день свадьбы. И вдруг исчез, словно растаял. По городу быстро распространились слухи, что на самом деле косматый скиф и впрямь был Энкиду, воскрешенный богами, дабы спасти вавилонское царство.

Слыша такое, эбореи усмехались и качали головами. Кому, как не им было знать, что в действительности Кархан не кто иной, как воплощенный в человеческом облике опоясанный огненным мечом архангел Михаил, посланный вместе с двумя ангелами защитить свой народ и его боговдохновенного пророка. И если уж Господь вновь призвал небесного воина к себе, то, стало быть, им больше ничего не угрожает.

Среди ликующих Даниил видел и персов, и, конечно же, вавилонян, и черных как ночь нубийцев, и светлоликих эллинов. Казалось, не было народа под солнцем и луной, не возносившего нынче хвалу небесам.