Чтение 13–й страницы книги ~Его сиятельство Каспар Фрай~

– И я тоже, - с важностью произнес Рыпа, который еще недавно не умел ни читать, ни писать.

Певиц и Луцвель, напротив, взяли по экземпляру договора и стали внимательно вчитываться в его текст. Каспар не возражал, денежные дела требовали серьезного подхода.

Наконец договоры были подписаны, один Каспар оставил себе, другой был предназначен образованному совету, а третий взял на хранение стряпчий, который вскоре отбыл в сопровождении своего охранника. Следом разошлись и приказчики.

Едва Каспар закрыл за ними дверь, как на улице снова зазвенели подковы и раздался крик Евы:

– Это он! Он приехал! Он обещал, и он приехал, папа, мама!

В первое мгновение ожидавший новых неприятностей Каспар бросился к мечу, что висел у входной двери, но недовольный голос Генриетты все расставил по местам:

– Да что же ты так орешь, я уже думала, на тебя напали?

«Уф, и я тоже!» - подумал Каспар, переводя дух, затем выглянул в окно и поспешил во двор: перед воротами на кусавшем удила беспокойном мардиганце сидел разодетый, каксам король, дворянин.

Пока Каспар сбегал по длинной лестнице, в его голове пронеслись и рассказы Евы, и разговор с королевой, и воспоминания о том, как он выносил королю ключ от города. Что за дело привело сюда этого дворянина?

– Чем могу служить вашему сиятельству? - спросил Каспар, распахнув калитку и сразу узнав в графе спутника короля.

– А вы, по всей видимости, Каспар Фрай? - в свою очередь спросил граф и выбрался из седла.

– Он самый, ваше сиятельство.

Де Шермон подошел ближе и неожиданно подал руку, чтобы удивить старого наемника, однако Каспар не спасовал, ему приходилось жать руку даже герцогу Ангулемскому. Выдержав крепкое рукопожатие Фрая, де Шермон вынул из-за пояса запечатанный сургучом свиток и подал Каспару.

– Это вам от его величества Филиппа Рембурга. Срывайте печать, я должен убедиться, что вы ознакомились с приказом короля и надлежащим образом поняли его.

Каспар распечатал свиток и, едва взглянув на него, узнал документ, что показывала ему королева.

– Я прочитал, ваше сиятельство, и все правильно понял.

– Вот так? - искренне удивился граф.

– Здравствуйте, ваше сиятельство Грегори Матиус де Шермон, граф Одуанский и Бризо! - раздался за спиной Каспара звонкий голос.

Он поднял на графа полный ужаса взгляд, опасаясь его реакции на несносную выходку Евы, однако де Шермон, ничуть не смутившись, снял шляпу и поклонился так церемонно, как будто перед ним была принцесса.

– Добрый день, мисс Ева, как видите, я навестил вас в доме вашего отца, как и обещал.

– Да, я вижу! Большое спасибо, ваше сиятельство! - ответила Ева, не в силах сдержать счастливую улыбку.

– Мы познакомились с вашей дочерью совершенно случайно, господин Фрай, она так лихо отделала пятерых разбойников, что я подумал, будто это юноша. Спустился с холма, чтобы познакомиться с героем, а это оказалась прекрасная воительница.

Внезапно граф осекся, поскольку Ева из-за спины отца подавала ему отчаянные знаки, призывая замолчать.

– Э-э… Кажется, я сказал лишнего.

– Самую малость, ваше сиятельство, - усмехнулся Каспар и покосился на дочь.

Та сейчас же спрятала руки за спину:

– Извините меня, ваше сиятельство, я должна вернуться в дом, с этими сборами у нас так много работы!

– Кажется, я открыл какую-то тайну… - со вздохом констатировал де Шермон.

– В ее возрасте слишком рано гулять так далеко от дома, я уже не говорю об этих драках с разбойниками, - сказал Каспар по-отцовски жестко.

– И все же я чувствую себя виноватым, - признался граф. - Придется теперь выдумывать, чем я могу загладить вину перед вашей дочерью.

– Но мы…

– Да-да, завтра еще до рассвета вы с семьей отправитесь в Харнлон, однако и меня его величество посылает вместе с вами, чтобы в столице королевства вам не было никакой задержки - военную кампанию против вердийцев нужно провести до зимы.

– Я понимаю, ваше сиятельство.

– И вот что, Фрай… - Де Шермон огляделся: из-за всех заборов на них пялились любопытные жители улицы. - Можете говорить мне просто «граф», не нужно этих «ваше сиятельство».

– Мне будет нелегко.

– Ничего, привыкнете, тем более что я теперь буду величать вас «генерал», а все прочие «генерал-наместник».

– Хорошо, граф, я буду называть вас именно так.

Граф де Шермон уехал, а у Каспара перед отъездом еще оставалось несколько срочных дел - требовалось навестить бургомистра, а потом зайти в банк, чтобы взять в дорогу денег. На королевскую милость Каспар не слишком рассчитывал.

Оседлав присланного конезаводчиком мардиганца, Каспар отправился на Рыночную площадь, однако еще издали услышал шум, как будто вместо ежедневного торжища там былвоенный лагерь.

Поначалу Каспар решил, что король собрал на площади свои войска, однако все объяснялось иначе. Едва он выехал на торжище, ему пришлось посторониться, чтобы пропустить экипаж с баронским гербом. За первым экипажем ждал своей очереди другой, за ним третий. Вся Рыночная площадь оказалась заполнена каретами и сопровождавшими их всадниками эскорта, разодетыми в цвета флагов своих хозяев.

– Фрай! Фра-а-ай! - раздался чей-то громкий голос, перекрывающий уличный шум.

Каспар натянул поводья и обернулся. К нему направлялся всадник с графским гербом на парадном платье, прокладывая дорогу прямо через чужих геральдов.

– Фрай, ты узнаешь меня? - широко улыбаясь, спросил поседевший Бертран фон Марингер, останавливая лошадь.

– Как можно не узнать, ваше сиятельство! - улыбнулся Каспар, и они обменялись рукопожатиями.

– Как ты поживаешь, что поделываешь?

– В купечестве я.

– Ну и как - преуспеваешь?

– Жаловаться не приходится. А ты как? Я слышал, счастливо женат, дети у тебя.

– Тут ты прав, дети уже взрослые. - Бертран вздохнул. - Приходится думать о разделе графства - у меня трое сыновей. По счастью, король начинает большой поход, так что моим драчунам будет чем заняться.

Перехватив удивленный взгляд Каспара, Бертран горько усмехнулся:

– Да-да, мой друг, для многих многодетных дворян война является выходом из затруднительного положения. Она дает возможность молодым отпрыскам выпустить пар, заработать новые титулы и земли или сложить головы, покрыв себя славой. Поверь, это лучше, чем братоубийственные распри.

– А что здесь происходит? - спросил Каспар, чтобы сменить тему.

– О, брат, это большие смотрины. Король устроил их всему дворянству герцогства. Я приехал еще до рассвета и в числе самых именитых дворян принес клятву верности королю Филиппу. Кстати, - Бертран огляделся и понизил голос, - мне показалось, что его величество чем-то похож на тебя.

Они засмеялись и у Каспара это вышло не слишком весело.

– Извини, друг, мне нужно ехать, завтра я уезжаю из города.

– Как жаль! Я хотел навестить тебя дома!

– Мне тоже жаль, Бертран, но так складываются обстоятельства… - Каспар потрепал лошадь по гриве.

– Но когда-то же ты вернешься? - не понял Бертран.

– Боюсь, что в Ливен я уже не вернусь. Мне… нужно на север.

– Здесь какая-то тайна?

– Я бы не хотел сейчас обсуждать это, тут много посторонних ушей.

– Что ж, прощай, Каспар.

– Прощай, Бертран, может, еще встретимся.

– Обязательно встретимся, прощай.

И они разъехались, граф фон Марингер вернулся в круг дворян, а Каспар, огибая экипажи, поспешил по своим делам, времени на сборы у него оставалось все меньше.

Навестив конезаводчика и отдав распоряжения относительно своих лошадей, Каспар поспешил в квартал оружейников и кузнецов, чтобы забрать из ремонта арбалет и доспехи. Привычка держать оружие и военное снаряжение в порядке не отпускала Каспара и, как показали события последних лет, была как прежде полезна.

Рыночную площадь пришлось объезжать, помимо дворян туда набилось множество зевак, и люди все прибывали, чтобы увидеть короля. Предполагалось, что он появится после полудня, чтобы объявить о дальнейших планах относительно города Ливена.

Пользуясь скоплением народа, на площадь спешили лоточники: кто с пирогами и галетами, кто со сладостями и печеными яблоками. Но даже и на удалении от площади на улицах было многолюдно, а умытые и причесанные стражники закрывали питейные заведения до вечера, предъявляя смущенным торговцам приказ бургомистра.

– Да как же без вина-то?! - наседали на стражников растрепанные уличные пьяницы.

– Назад, назад подай, красномордые! - кричали в ответ стражники, успевшие пропустить немало бесплатной «червивки», поданной хозяевами заведений в качестве вознаграждения за возможность поторговать еще пару часиков.

Впрочем, на стражников король не надеялся - Каспару попалось несколько гвардейских патрулей. Они наводили порядок куда быстрее, чем стражники, поскольку само появление высоких, в добротных мундирах солдат заставляло уличных торговок зазывать покупателей не так визгливо, а брехливых дворняг поджимать хвосты и прятаться подлавки.

Пьяницы, завидев гвардейцев, прислонялись к стене, чтобы не качало, а продажные девки накидывали на голые плечи мятые шали.

Однако в Кузнечной слободе все было как прежде, и это порадовало Каспара. Шум горнов, перестук молотков, резкий запах кислоты и горелого дегтя… Работа здесь шла полным ходом - весна приносила мастеровым новые заказы, ведь помимо горожан работу им привозили и зажиточные крестьяне, считавшие, что «городские делают тоньше».

Кивнув нескольким знакомым, Каспар остановил мардиганца возле мастерской гнома Боло. Служивший при мастерской сторож, рослый и глуповатый сын местного кузнеца, принял поводья и погладил гриву лошади огромной ладонью.

– Хозяин дома? - спросил Каспар.

– Угу, - кивнул сторож.

Каспар толкнул дверь и оказался в просторной, пропахшей железом и маслом прихожей. В прежние времена он неизменно встречал здесь сына Боло - Вольдерета, тот любил играть в шашки сам с собой и все свободное время посвящал этому занятию. Теперь же посетителя встретила жена Вольдерета - Эми, женщина-лилипутка, которую он привел в дом вопреки желанию отца женить сына только на гулпе - девушке из гномьей семьи.

За два года, что Эми жила в этом доме, она «огномилась» - прибавила в весе, оделась в серо-коричневые одежды и ходила переваливаясь, как парпа - замужняя женщина из рода гномов.

– Здравствуйте, господин Фрай.

– Здравствуй, Эми. Где твои мастера?

– Вольдерет с Ливенгулом работают, а папаша… - Эми вздохнула.

– Что с Боло? Заболел?

– Нет, не заболел, - отмахнулась Эми. - Пусть Вольдерет скажет, а парпа не должна болтать, парпа лучше пойдет на кухню.

– Хорошо, я спущусь в мастерскую, - сказал Каспар и, подобрав полы плаща, пригнулся, чтобы не задеть головой низкую арку.

Преодолев десяток ступеней, он оказался под сводчатым потолком мастерской, где на длинных дубовых столах в строгом порядке и примерной чистоте лежали инструментыи всякие приспособления для кузнечного производства. В дальнем конце помещения горел малый горн, и в свете красноватого пламени у наковальни работали два гнома. Один повыше ростом - Вольдерет, другой - его приемный сын Ливенгул, шестилетний крепыш, лихо орудовавший маленьким семифунтовым молотом.

Отец выхватывал клещами раскаленные заклепки, вставлял их в отверстия сшиваемых листов и накрывал формовкой, а сын дважды ухал по ним своим молотом.

Каспар издали полюбовался на слаженную работу семейства, потом подошел ближе.

– Ну и помощник у тебя подрастает, Вольдерет, одно слово - богатырь! - сказал он.

– О, ваша милость! - обрадовался гном. - Давай прервемся, сынок, отдохни.

– А я не устал, папаша, - баском произнес Ливенгул, кладя свой молот на плечо.

Каспар улыбнулся, уж больно забавно смотрелся этот серьезный кроха с молотом, в рукавицах, в кожаном фартучке и башмачках из толстой кожи.

– Где Боло? Я ему работу давал.

– Работа ваша готова, замок арбалетный починили…

– А дед вторую неделю куролесит, - сообщил Ливенгул и совсем не по-детски вздохнул.

Вольдерет кивнул, согласившись с мнением сына.

– В подвале он. Идею мастерит.

– Чего мастерит? - не понял Каспар.

– Идею. Уже, почитай, неделю не спит, что-то мастерит в самом глубоком подвале и никому не показывает.

– Ну не будем ему мешать. Скажи, сколько я должен за ремонт арбалета, давай машинку, и я пойду.

– Один серебряный рилли, ваша милость, - ответил Вольдерет, и в этот момент где-то под полом что-то ухнуло, да так, что затрещало в стенах.

– Это он, папаша! - воскликнул молодой гном и бросился к лестнице.

Каспар поспешил за ним. Пригибаясь под низкими гномьими потолками, он далеко отстал от Вольдерета и, когда кончилась лестница, остановился. Здесь было почти темно, лишь невдалеке пробивался желтый свет масляного светильника, а в воздухе стоял едкий запах дыма.

Выйдя на свет, Каспар оказался в просторном подвальном помещении и увидел Вольдерета, который тряс сидевшего у стены отца и кричал:

– Папаша, отзовитесь, папаша!

Но старый Боло только улыбался. Его кустистых бровей как не бывало, от бороды остались безобразные клочья, казалось, старший мастер сошел с ума.

Впрочем, увидев Каспара, он скоро поднялся и, оттолкнув Вольдерета, подошел ближе:

– Ваша милость, свершилась великая идея - у меня получился огонь и дым!

– Я вижу, - кивнул Каспар, отмечая несколько разбитых настенных светильников.

– Что?! Говорите громче, ваша милость, я малость оглох от этого грохота!

– Что с твоей бородой и бровями, Боло?! - крикнул ему в самое ухо Каспар.

– Ерунда - новые отрастут! - отмахнулся гном, хотя борода для взрослого гнома значила очень много. - Вы лучше сюда посмотрите!

Боло потянул Каспара за рукав к перевернутой деревянной колоде, к которой двумя железными полосами была приклепана железная труба с толстыми, дюйма в три, стенками.

– Это и есть моя идея - «Железная корова»! - пояснил гном, бережно подняв и поставив как надо массивную колоду.

– Что это, Боло?

– Сейчас покажу, ваша милость! Идемте, Боло покажет вам, что может сделать простой гном, если он не все время думает о деньгах!

Пойдя за гномом, Каспар оказался у дальней, плохо освещенной стены подвала. Ступать пришлось по каменным осколкам, которые во множестве валялись на полу.

– Что это за мусор, у тебя что, стена развалилась? - спросил Каспар, но гном его не слышал.

– Смотрите, ваша милость, видите этот камень? - Боло похлопал ладошкой по огромной глыбе пиленого гранита, годившейся для укладки в крепостную стену.

– Да, вижу, и что с этого?

– А то, ваша милость, вот эта куча битого камня была таким же блоком под два рилли за штуку, что продают нынче каменщики, а моя «Железная корова» дымом и огнем превратила его в мусор, как вы изволили выразиться.

Боло распрямился, отряхнул ладони и сообщил:

– Теперь я снова слышу, а то лишь звон стоял… Вольдерет, принеси лампу, а то эти полопались!

Младший гном убежал и вскоре вернулся с двумя зажженными лампами, а Каспар терпеливо ждал дальнейших разъяснений. Он понял, что гном сделал очередную стреляльную машину, вот только не мог понять, как она действует.

Между тем дым рассеялся, от ламп стало светлее, и Боло продолжил свои исследования. Он достал раскладной фут и померил им глубину изрядного размера пробоины, что осталась в кладке обыкновенных обожженных кирпичей. Это оказалась не первая пробоина в стене, остальные были закрыты кирпичными обломками.

– Папаша, вы же всю стену нам испортили! - возмутился Вольдерет, рассмотревший при свете следы разрушения. - И когда только вы этого понаделали, я же этого грохота не слышал ни разу?!

– Ты еще папашу благодарить будешь… и гордиться им… - не поднимаясь с пола, бормотал Боло и с пыхтением пытался вытащить что-то из пробоины.

– Я и так вас уважал, папаша, зачем вам это безобразие?

– Не части, Вольдик, ты мешаешь папе!.. Эх, далеко ушла… Ну мы ее сейчас… Сейчас…

Наконец Боло удалось вытащить из пробоины снаряд - им оказался чугунный шар диаметром примерно в пять дюймов.

– Это что? - спросил Каспар, мазнув пальцем по запачканному глиной металлу.

– Шрапнеля, ваша милость. Она-то и колет камень, как сахарную голову.

– Из трубы, стало быть, вылетает? - начал разбираться Каспар.

– Именно так, ваша милость, только не от пружины синей стали, а от огня и дыма.

– От огня и дыма? - переспросил Каспар, вспоминая занавес из вонючей гари, что висел в коридоре всего несколько минут назад.

– Отчего же мы этот дым и огонь раньше не слышали, папаша, когда вы всю стену попортили? - гнул свое Вольдерет. Он уже чувствовал себя наследником старого мастера и беспокоился за сохранность его имущества.

– Так я ж вас гулять отправлял каждый вечер - с парпой и Великаном, - усмехнулся Боло. - Чтобы ты мне раньше времени не мешался, а теперь уже можно, теперь «Железная корова» работает.

И Боло широко улыбнулся.

– Но как же она работает, растолкуй вернее! - потребовал Каспар. У него было мало времени, однако бросить «новинку» мастерового гнома он не хотел. Прежние выдумки Боло изрядно помогали ему в каждом походе, правда, никогда еще они не выглядели столь необычно.

– Извольте, ваша милость, растолкую.

Гном и Каспар вернулись к «Железной корове», и Боло стал объяснять:

– Сначала я бросаю «корове» шелковый мешочек с искристым порошком…

Он продемонстрировал мешок из белого шелка. Каспар взял его в руки и взвесил на ладони - мешочек потянул на полфунта.

– А что за порошок? Гномья магия?

– Может, и магия, - пожал плечами Боло. - Я эти мешочки сам пошил и пересыпал порошок из «веселух», что с берега теплого моря тамошние гномы возят.

Каспар кивнул. «Веселухи» появились в Ливене сравнительно недавно - деревянные трубочки стреляли разноцветным огнем и рассыпали цветные искры. Стоили они, правда,немало, поэтому такого рода развлечениями пользовались лишь люди зажиточные. Каспару и в голову не могло прийти, что из такой ерунды можно сделать начинку для «Железной коровы».

– А откуда же приморские гномы этот порошок берут?

– Порошок им кадзюки привозят, а как они его делают, мне неведомо.

– Ясно дело - с помощью магии! - вмешался Вольдерет.

– А то, - согласился Каспар.