Чтение 32–й страницы книги ~Его сиятельство Каспар Фрай~

– Да что ты такое мелешь?! - закричал сенатор, и в этот момент ударил выстрел с «Катрины». Это был разрывное ядро, оно пробило стену и разорвалось внутри помещений замка, оставив очередную брешь.

– Мы их по камешкам разберем, у нас вон три орудия, а у них только одно! - прокричал сенатор, однако шкипер и все остальные члены команды тревожно ожидали очередноговыстрела из замка.

– Орудий-то у нас больше, только у них позиция лучше… - негромко произнес канонир, и орудие «Альбертии» снова сделало выстрел. Почти одновременно с ним выстрелили с замка.

– Спасайся кто может, на нас иде-э-э-эт! - завопил кто-то из самых глазастых матросов, заметивший неприятельское ядро. Сенатор невольно сжался, и в следующее мгновение судно сотряс удар.

– Поп-падание в правый борт! - закричал боцман и, словно шарик, скатился по трапу в трюм.

Потянулись томительные мгновения ожидания, шкипер замер, прислушиваясь - не слышна ли течь, не скрипнет ли перебитый шпангоут?

Наконец показался боцман.

– Ну что там?! - одновременно закричали сенатор и шкипер, свесившись через перила мостика.

– Повезло, ваше превосходительство! Обшивка выдержала, но между девятым и десятым шпангоутами, на три фута ниже ватерлинии, доски расконопатились, есть небольшая течь.

– Повезло, что в воду глубоко ушло, - добавил канонир.

– Да, на полтора фута выше - и получили бы пробоину как раз под ватерлинию, - произнес шкипер, невольно представляя все последствия. Корабль потяжелеет, сядет на близкое здесь дно, тогда расстреливай его сколько хочешь.

– Нужно уходить, сэр! - сказал он решительно.

– Но у нас же… преимущество… - неуверенно возразил сенатор. Орудия, мечущие чугунные ядра с помощью дыма и огня, были главным козырем колониального корпуса. В Гвиндосии никому и в голову не могло прийти, что тем же им ответят в какой-то рыбацкой провинции.

– Нужно отойти на безопасное расстояние и принять решение в спокойной обстановке, - настаивал шкипер. - Нам еще повезло, что мы стоим под острым углом, а посмотрите на «Грейтландию», она расположена к замку бортом - прекрасная мишень.

– Канонир, как далеко они могут достать? - спросил сенатор, свешиваясь через перила.

– Четыре сотни ярдов еще возьмут, ваше превосходительство!

– Понятно…

С «Грейтландии» ударил выстрел, затем, с небольшим промежутком, с «Катрины». И снова пробоины в высоких стенах замка, и снова наружу вырвались клубы дыма, когда начиненные ядра взорвались внутри помещений.

Однако теперь сенатор смотрел на картину разрушения иначе, словно другими глазами. Да, пробоин много - больше двух десятков, но по сравнению с размером замка это пустяк. К тому же ядра пробивали стены лишь на уровне верхних этажей, где каменная кладка тоньше, внизу же все ограничивалось трещинами на огромных валунах, из которыхбыло сложено основание крепости.

С крыши замка Тарду ударил сноп разноцветных искр, сенатору показалось, что поток огня выплеснулся ярдов в пятьдесят. Уже по его направлению стало ясно, что выстрел направлен в сторону «Грейтландии», противник словно услышал слова шкипера.

– Идет, идет! Вижу! - послышалось с палубы.

«И как только они видят?!» - поразился сенатор.

– Должно, перелет небольшой будет… - сказал другой голос.

– Самую малость, - согласился первый голос. Сенатор уже облегченно вздохнул, решив, что будет промах, но неожиданно грот-мачта «Грейтландии» переломилась чуть ниже марса и, обрывая снасти, рухнула на палубу.

Над «Альбертией» пронесся дружный стон.

– Шкипер, мы уходим! - распорядился сенатор. - Сигнальщики, передайте «Катрине» и «Грейтландии» - отходить на полмили. И на берег также передайте - десанту возвращаться на борт и обходить замок самым безопасным маршрутом…

Сигнальщики, словно фокусники на ярмарке, закрутили своими длинными шестами, а на них затрепетали полотнища сигнальных флагов.

Сенатор опасался, что противник продолжит обстрел, но, едва на мачтах развернулись паруса, канониры в замке успокоились, а спустя четверть часа шхуны уже маневрировали против ветра, уходя подальше от опасного берега.

Оставалось лишь дождаться десанта, и можно было возвращаться в Гвиндосию. Разумеется, после ремонта мачты на «Грейтландии». Именно так теперь представлял себе сенатор Ральер свои дальнейшие действия. Это, конечно, не победа, но кто же знал, что у этих рыбаков, этих охотников, или кто они есть на самом деле окажется такое оружие?

– Шкипер, я могу принять решение идти домой, но для этого…

– Все что угодно, сэр. Я подпишусь под любым вашим рапортом. Если желаете, моя подпись и корабельная печать появятся на абсолютно чистом листе…

– Ну в этом нет необходимости, я не собираюсь придумывать ничего лишнего… С другой стороны, они ведь не выпустили по нам ни одной фугас-бомбы. Может быть, я преувеличиваю опасность?

Ральер посмотрел на шкипера, ожидая спасительного опровержения своего сомнения, и тут же получил его:

– О чем вы говорите, сэр? Уверен, что у них есть все необходимое, а фугас-бомбы они экономили, просто не видя необходимости тратить их при стрельбе в воду. Заметьте, они не обстреливали вас во время штурма десантом, будучи совершенно уверены в своей силе.

– А ведь и правда, они могли хотя бы напугать нас, но… придержали свой козырь до нужного момента, - произнес Ральер и заулыбался. С такими аргументами он мог смело возвращаться в Гвиндосию, чтобы поведать о сильной державе, держащей на прицеле дымно-огненных орудий все прибрежные воды.

К тому же и мессир Лаггер лежал в канатном ящике без движения, а ведь именно на него сенатор надеялся в самом крайнем случае.

– Значит, ремонт мачты - и домой, шкипер!

– Так точно, сэр, ремонт и домой!

После выстрела «Железная корова» покатилась назад, Каспар уже привычно последовал за ней, следя, чтобы колеса не перескочили через специально положенные камни. Сразу после выстрела из-за дыма ничего не было видно, приходилось низко пригибаться, чтобы проследить за колесами.

– Попали, ваше превосходительство! - заорал вдруг сержант, да так, что Каспар немного испугался - не рехнулся ли гвардеец. Но того сейчас же поддержали остальные и едва ли не громче других граф де Шермон.

Дым унесло ветром, и Каспар вышел вперед, чтобы из-за угла крыши увидеть корабли. И сразу заметил изуродованный силуэт шхуны, потерявшей все свое величие. «Железнаякорова» оказалась куда более серьезным оружием, чем он предполагал, и это, должно быть, понял теперь и противник.

– Не стоять, ребята! Накатывай! - скомандовал Каспар, и четверо, включая почерневшего от копоти де Шермона, принялись возвращать тяжелую конструкцию на позицию.

– Наводчик - два камешка и щепочку!

– Понял, ваше превосходительство! - отозвался солдат, с которым у Каспара уже наладилось полное взаимопонимание.

– Мешочек - «шапку»-шрапнелю - пода-вай!

– Пода-ем!

– Постойте! - воскликнул вдруг граф, снимая шлем. - Они поднимают паруса!

– Уходят, - подтвердил сержант. - Уходят, ваше сиятельство! Ваше превосходительство, уходят!

– Вроде так, - согласился Каспар и, приняв мешочек, остановился, держа его в руках. Корабли противника начали маневрировать, уходя в море, тяжелее всего это давалось подраненной шхуне.

Сильный враг уходил, а ведь это казалось невозможным.

– А как же десант? - спросил кто-то.

– Десант на лодках уйдет, - пояснил сержант. - Им здесь больше делать нечего, это наша земля.

Каспар обернулся, посмотрел на сержанта и со всей серьезностью подтвердил:

– Правильно, эта земля теперь наша.

На второй день после захвата города на главной площади среди множества зевак Ниппон объявил о смещении конвендора Кригса и установлении в Тыкерье власти короля Филиппа Рембурга в лице его представителя генерала Каспара Фрая из Ливена. Назваться графом без королевского указа Каспар не решился, хотя де Шермон считал, что его графство - дело ближайшего времени. В этот же день к королю было отправлено небольшое, состоявшее из сержанта и четырех гвардейцев посольство с известием о расширении королевских владений.

– Вот увидите, король будет безмерно рад, ведь эти провинции считались для короны потерянными! Никто не хотел ввязываться в эту войну, полагая, что войска изнемогут в многочисленных стычках с вердийскими мужиками. А тут - победа!

Каспар в ответ кивал, но с выводами не торопился, конвендор был на свободе, соседний тардийский край все еще выглядел сильным, так что почивать на лаврах было рано.

На третий день после овладения городом, как и предупреждал Ниппон, к Каспару пожаловала делегация из самых влиятельных граждан с просьбой - открыть в Тыкерье харнлонскую школу, чтобы учить цифирь и язык ярити. Упомянуть вердийские легенды и песни они не решились, но Каспар сам изъявил желание внести эти предметы в программу школы.

– Пусть ваши детишки учатся цифири и ярити, но не забывают своих корней. Небось учителя ваши из города не сбежали?

– Не спесшалли, васша светлостть! Не с-спесшал-ли! - вскидывая от радости руки, воскликнул глава делегации - зажиточный мастер-мебельщик.

– Значит, на той неделе пошлю в Харнлон солдат с письмом к генералу Мараншону, чтобы выделил учителей.

Обрадованные вердийцы ушли и были сопровождены гвардейцами до дворцовых ворот.

– Однако я опять вас недооценил, генерал! - не сдержал своих эмоций де Шермон. - Слушая, что вы говорили, я подумал было: ну что за чепуху он несет, какие песнопения, а вышло вон как! Они теперь по всему городу эту весть разносить будут, так что от первого бунта вы нас защитили!

– Это все труды господина советника, - сказал Каспар, указав на Ниппона. Тот поклонился. - С таким советником и войска не надобно.

Де Шермон прошелся по сумрачному залу, поглядывая на закопченные потолки и барельефы со сценами охоты на морского зверя.

– Как-то здесь мрачновато…

– Когда все образуется, прорубим в стене еще пару окон, - сказал Каспар. Он уже наметил план небольшой перестройки замка, ведь даже в самых простых казенных зданияхЛивена было куда уютнее.

– А позвольте полюбопытствовать, господин советник, чем же вас так привлек генерал Фрай, что вы ему так ревностно служите? - спросил де Шермон и, повернувшись к Каспару, сделал неопределенный жест рукой: дескать, а не вторгаюсь ли я в область чего-то личного?

Каспар отмахнулся, давая понять, что не возражает против этой темы. Ниппон заметил это и улыбнулся:

– Дело в том, что его превосходительство даровал мне жизнь, когда ему в этом не было никакого проку. Мало того, перед этим я сделал все, чтобы его самого жизни лишить. Поэтому, когда настало время принять чью-то сторону, сомнений не возникло: тот, кто спас мне жизнь, вреда мне не принесет.

– Я всего лишь заступился за него перед генералом Мараншоном, - скромно заметил Каспар. - Сказал, что этот человек будет полезен его величеству - только и всего.

– Припоминаю этот скандалец, - кивнул де Шермон, продолжая обход зала. - Мараншон был послан королевой, чтобы спасти некоего «тайного друга ее величества».

Каспар пристально посмотрел на графа, ожидая, что тот и здесь захочет узнать какие-то подробности, но де Шермона прервал прозорливый Ниппон:

– Заранее прошу простить мою бестактность, ваше сиятельство, но один из горожан, увидев вас в зале, поинтересовался у меня - не сам ли это король? Ваше богатое одеяние совсем сбило их с толку, у нас ведь принято одеваться неброско и скромно.

Де Шермон смущенно пожал плечами и, подойдя к начищенной до зеркального блеска бронзовой вазе, повертелся, разглядывая свое отражение.

– Пожалуй, вы правы, советник, для Тыкерьи это слишком ярко. Что ж, в следующий раз я стану осмотрительнее в выборе туалетов. Обещаю вам.

На другой день сразу после раннего пробуждения Каспар велел позвать к себе советника Ниппона. Тот пришел с помятым лицом, видно, поздно лег спать, однако оделся опрятно и был готов служить.

– Нам надобно собрать купцов, хочу поговорить с ними по-свойски.

– Купцов собрать не так просто, наши купцы - основа края, они деньги на войну дают, ваше превосходительство.

– Потому и поговорить хочу, вы ведь говорили, налоги в крае большие.

– Большие или маленькие - мне это неведомо, ваше превосходительство.

– Ну вам неведомо, а мне, как купцу, ведомо.

– Да разве ж вы купец, ваше превосходительство? Вы генерал и прежде были военной костью. В холмах моих солдат без счета положили…

– А-а… - Каспар отмахнулся. - Я же вам, советник, и в пыточном подвале говорил - купец я, купец, а вы так и не поверили?

Ниппон покачал головой.

– Так вот теперь - придется! - решительно заявил генерал Фрай, вышагивая по спальне и на ходу надевая пояс с оружием. - Разошлите гонцов из департамента, пусть соберут в Тыкерью купцов.

– Это невозможно, ваше превосходительство!

– Да почему же невозможно, разве у вас деньги казенные кончились?

– Не кончились, но купцы не пойдут. Вы их не знаете, они за предков и против короля на что угодно согласны.

Каспар засмеялся, чем вызвал удивление советника Ниппона.

– А вы скажите, что новый правитель Тыкерьи хочет насчет снижения фискальной тяжести поговорить, вот увидите, как они наперегонки сюда побегут.

– Хорошо, ваше превосходительство, если вы уверены - я распоряжусь пустить этот слух, а в остальном старайтесь сами.

Ниппон хотел уже уйти, но Каспар остановил его.

– Сегодня я думаю поговорить с пленными…

– О чем же? - На лице Ниппона отразилось искреннее любопытство.

– Хочу даровать им жизнь.

– Воля ваша - вы победитель, но только Олаф…

– Вот его-то я и хочу назначить главным.

– Главным чего? - не понял Ниппон.

– Я решил начать строительство старой дороги через море, той, что в древние времена соединяла берег с островом Каре.

– Вы не сумеете заставить их, егеря смелые солдаты и…

– Знаю-знаю, - перебил советника Каспар. - Они уверены, что выгонят меня отсюда, но дорога на Каре нужна в первую очередь самим вердийцам. Кстати, вы тоже не верите, что я удержусь в Тыкерье?

– Верю или нет, мне придется уходить вместе с вами, - развел руками Ниппон.

– Стоп, советник, так не пойдет! - начал сердиться Каспар. - Я не собираюсь уходить отсюда, и мне интересно знать, почему вы думаете, что наши позиции слабы?

Дверь спальни приоткрылась, просунулся слуга:

– Изволите горячего шоколаду, ваше превосходительство?

– Неси две чашки - мне и советнику.

– Так точно! - кивнул слуга и исчез.

– Ваше превосходительство… - Ниппон развел руками и вздохнул. Он не хотел огорчать своего покровителя, но правду сказать все равно требовалось. - Скоро под стенами соберется тысяч двадцать хуторян, к ним присоединится пара тысяч уцелевших штатных военных, а потом и десятитысячное войско тардийцев - им очень нужна Тыкерья. И тогда вам не устоять, они будут готовы штурмовать хоть всю зиму.

– Вы думаете, мне об этом неизвестно?

– Я сам говорил вам…

– Вот именно, и я принял это к сведению. По весне нас ждет военная кампания в тардийском крае, без нее мне на берегу не удержаться, но и вашим хуторянам я просто так не дамся…

– Охотно верю, ваше превосходительство, - произнес Ниппон, еще не до конца понимая, верит ли он в генерала Фрая на самом деле.

После обильного завтрака Каспар вместе с де Шермоном отправились к казармам, где прямо на подворье содержались восемь сотен пленных егерей и среди них лейтенант Олаф. Вердийцы спали на камнях, однако, несмотря на прохладные ночи, совсем от этого не страдали - к здешнему климату они были привычны.

Заслышав стук копыт и грохот железных ободьев, пленные стали подниматься, полагая, что теперь им станет известно об уготовленной победителями участи. С первого дня неволи егеря гадали, какую казнь назначит им королевский наместник.

Карета конвендора со сбитым гербом остановилась напротив ворот, гвардейцы из охраны, увидев, кто в ней прибыл, отсалютовали длинными пиками - такие для усмирения пленных подходили лучше всего.

Генерал Фрай вышел из кареты в сопровождении графа де Шермона и приказал открыть ворота.

– Да нужно ли, ваше превосходительство, а ну как забунтуют рыбоеды? - предостерег его гвардейский сержант. За эту кампанию генерал стал солдатским героем, и за его безопасность очень беспокоились.

– Ничего, не забунтуют, я им хорошую весть несу! - громко объявил Каспар, чтобы те, кто понимал ярити, его услышали.

Его действительно услышали, толпа пленных качнулась и двинулась к воротам.

– Ну-ка, назад подай, сволочь! - закричал из-за ворот сержант, показывая взведенный арбалет. Толпа загудела, но движение прекратилось.

Каспар придержал де Шермона и, выйдя на несколько шагов вперед, увидел Олафа, который буравил генерала лютым взглядом.

– Вердийцы, храбрые солдаты, егеря! - начала Каспар свою речь. - Вы хорошо сражались, вы хотели избежать позора и спасти свой город, но, как это иногда случается, военная удача была не на вашей стороне. Теперь вы в плену, и вашу участь решают победители - то есть мы, слуги короля Филиппа.

Толпа начал роптать, но Каспар поднял руку и воцарилась тишина.

– Передо мной стоит выбор: отпустить вас за ворота - тогда вы снова придете, чтобы воевать с нами, - или приказать казнить, чтобы не было от вас никакой опасности…

Каспар сделал паузу, вердийцы замерли, ожидая объявления приговора.

– Я решил не делать ни того, ни другого.

– Как это? - крикнули из толпы.

– Всех вас отвезут на остров Каре, где вы до зимы должны построить для себя жилье, а с холодами станете колоть камень для строительства дороги…

– Какой еще дороги?

– Что ты выдумал, рембуржец? - послышались возгласы недовольных.

– Я хочу, чтобы была восстановлена старая пихтская дорога от острова Каре к берегу.

– Мы не станем ничего для тебя делать, лучше умрем! - крикнул Олаф, протискиваясь в первые ряды.

– Вы будете ее строить, но строить не для меня, а для города Тыкерья, для верди, для всего края. Вы ведь уверены, что сбросите меня отсюда?

Каспар, улыбаясь, умолк.

– Сбросим, еще как сбросим!

– Побежишь в свой Харнлон! - стали кричать из толпы.

– Хорошо, раз так, строить вам придется для самих себя - будет дорога, будет и камень. А будет камень, можно еще несколько городов построить, разве не так?

Вердийцы не знали, что возразить, по всему выходило, что королевский генерал прав.

– Вижу, вы люди понятливые, поэтому сразу хочу обговорить условия. Главным назначается Олаф! Я знаю, что он всего лишь лейтенант, а здесь имеются даже капитаны, но хочу заметить, что каменоломни - это не полк, поэтому и командиры здесь нужны другие. Всем работающим будет назначено денежное содержание и сытное пропитание. Раз в неделю к семейным будут приезжать жены, к неженатым - прочие родные и близкие. Если кто попытается бежать с острова, будем карать смертью, думаю, вы отнесетесь к этой строгости с пониманием. Таким образом, если вы согласны, мне не придется отдавать тяжкий для меня приказ об убийстве, а вы останетесь живы и, надеюсь, здоровы. Сегодня после обеда заберем сотню человек - которые будут первыми, пусть решит Олаф.

Сказав это, Каспар развернулся и пошел к карете, озадаченный де Шермон последовал за ним.

Когда сели, Фрай скомандовал:

– В замок!

Свистнул кнут, карета дернула, де Шермон покачал головой и улыбнулся.

– Я не перестаю вам удивляться, генерал, вы принимаете такие решения, которые мне никогда бы в голову не пришли. Зачем вам дорога на остров? Ее ведь лет семь строитьпридется.

– Пять лет, я посчитал. Это будет достойное занятие для пленных, не рубить же им головы, в самом деле.

– Их можно было отправить в Харнлон, в тамошних узилищах хватит места на нескольких тысяч сидельцев.

– Зачем нам сбрасывать эти трудности на Мараншона, если им и здесь работа найдется? А дорога эта нужна - здесь на берегу много построить требуется, местные правители десятилетиями ничем, кроме песен и легенд, не занимались, вся торговля только на рыбе и морском звере держится, а возможности-то куда больше. Вода морская под боком, а соль никто не парит - не по-хозяйски это.