Чтение 4–й страницы книги ~Завещание рыцаря~

Ребята не поняли. И мы погорячились. Никакой, как это - конфронтации. Стоп. Предлагаю старое… - он перечеркнул воздух рукой. - Заключим контракт.

- Письменный? - насмешливо спросил я.

- Зачем? - серьёзно осведомился Сергеич. - Хватит слова джентльмена. Ведь хватит?

- Если я его дам, - спокойно ответил Энтони. - А я пока слышал только угрозы и какой-то лепет. Ничего делового.

- Хороший подход. Мы вам не мешаем искать клад…

- Клада нет, - не меняя тона, поправил Энтони. Сергеич улыбнулся:

- А-а, ну да, я понимаю… Короче, мы вам не мешаем. Даже поможем… транспорт там бесплатный, денег немного, если нужда будет, это мы можем, ладно? Потом клад пополам. Фифти-фифти, как у вас говорят, ага?

- У нас так не говорят, - равнодушно сказал Энтони. - Это в Штатах. А клада нет.

- Да я… - вновь вознамерился перевести конфликт из дипломатической стадии в военную Витёк.

- Погоди, Вить, - Сергеич сощурился. - Ребята не поняли. Мы ведь можем и в органы стукнуть. Мол на территории Российской Федерации подданный Соединённого Королевства незаконно… понял? А наш несознательный ему продался. За валюту.

Мне захотелось всё-таки им кое-что сказать. И я сказал, но не то, что хотел:

- Хватит чушь пороть. Вас в ОРГАНЫ, как вы выражаетесь, только под конвоем можно доставить. Сами небось даже милицейское отделение по дуге обходите.

Судя по всему, я угадал. Витёк аж скривился, а Сергеич покачал головой:

- Невежливо как…

- Да уж вот так, - вздохнул я. - Телевизор смотрите, наверное? Сейчас вся молодёжь такая. Невоспитанная.

- Ну тогда и по-другому можно, - Сергеич вздохнул. - Грубо, конечно… зато надёжно. Пойдём мы за вами. По-тихому уйти и не надейтесь, городок весь, как на ладони. Подождём, пока вы клад откопаете. И на его место вас положим. И закопаем опять. Пойдёт? Или лучше всё-таки полюбовно пополам?

- Нету клада, - Энтони улыбался. А мне стало немного страшно. Угроза Сергеича была не такой уж и пустой. Вполне выполнимой… - Ну а уж если захотите пойти за нами - мы оставляем за собой право на активные ответные действия. У нас два ствола, вы об этом помните?

Похоже, если и не помнили раньше, то вспомнили сейчас. И воспоминание оказалось неприятным. Витёк опять выругался.

- Кончай материться, - не выдержал я, - слушать противно!

- А ты подумай, - обратил своё внимание на меня Сергеич, - подумай, парень, как он с той добычи делиться с тобой будет? а то прямо там грохнет тебя какой корягой по башке… И возиться с делёжкой не надо. Ты ему кто? Русское быдло, дикарь…

- Заткнись, - процедил я.Слушать их было пакостно. Как и смотреть на них.

Похоже, терпение наших конкурентов тоже закончилось. Витёк, который всё это время бурчал что-то невнятно-угрожающее, огляделся и достал из кармана выкидной нож. Сергеич сделал то же - не очень охотно, но ловко. Расчёт у них был ясный - стрелять среди бела дня на улице Энтони не станет, а нож - оружие тихое…

Во рту у меня всё пересохло, как в пустыне Сахара в разгар засухи. Но, в конце концов, как говорил наш тренер: "Опасного оружия не бывает, бывают опасные люди," - а того же Витька я уже кидал и довольно легко.

- Убери нож, - не сказал, а приказал я, аж сам удивляясь своему тону и словам. Витёк пригнулся, прошипел:

- Ты на кого прыгаешь, баклан?! - и рассёк воздух перед собой ножом. Как в кино… Но до драки дело так и не дошло. Сергеич вдруг ловко убрал нож и даже улыбнулся:

- Пошли, Вить. Хотели по-хорошему - не вышло. Значит, дальше будем по-плохому. Но не здесь… не здесь…

- Где сержант Уилбоу? - неожиданно спросил Энтони.

- Кто это? - уже через плечо бросил Сергеич. Витёк тоже убрал нож и, выругавшись напоследок покрепче, поспешил за своим напарником и боссом. Энтони не уточнил. Но, когда они отошли подальше, быстро сказал мне:

- Ты был прав, сержанта они убили.

- С чего ты взял? - я всё ещё дрожал внутренне мелкой, нервной дрожью.

- Нож у этого, главного…

- Сергеича.

- Да… Это нож Уилбоу. Он на заказ сделан. Если нажать там выступ сбоку, то лезвие вылетает ярдов на двадцать. Я боялся, что эта тварь выстрелит…

- Мало ли похожих ножей? - я сам предложил идею убийства, но сейчас мне очень хотелось, чтобы она не подтвердилась - это сделало бы нашу историю окончательно серьёзной.

- Монограмма на лезвии, - покачал головой Энтони. Я мог только восхититься про себя - в такой ситуации он ещё рассматривал монограммы на ноже, направленном, между прочим, ему в пузо! - Послушай, Эндрю… можно, я буду тебя так называть?… - я кивнул. - Эндрю… если хочешь - откажись. Дело, кажется, опасней, чем я думал… Те деньги можешь оставить себе. Я как-нибудь один…

Не скажу, что я сразу же возмутился и, ударяя себя в грудь, поклялся в верности. Нет, я ещё с полминуты довольно серьёзно думал, изучая улицу, по которой всё ещё удалялись наши нежеланные знакомые - невольно напоминание о реальной опасности дела. Энтони ждал - спокойно, понимающе и молча.

Во-первых, я не хотел, чтобы англичанин даже заподозрил меня в трусости. А во-вторых, мне делалось тошно при одной только мысли, что трусом меня могут счесть эти двоекозлов. Ну и в третьих - где-то в глубине души тихий, но явственный голос шептал, что это и есть ПРИКЛЮЧЕНИЕ…

- Нет уж, - я тряхнул головой. - Пойду с тобой. Только… разреши и мне называть тебя Антон!

На лице англичанина до смешного отчётливо проступило облегчение - очевидно он боялся, что я всё-таки откажусь и ему придётся идти одному.

- Конечно! - быстро и весело сказал он. - Ну что, мы идём к этому твоему учителю, как его там…

- Олег Никитович, - напомнил я. - Пошли, тут уже рядом. Наверняка его нет дома…

…Жил наш историк в проходном дворе рядом со школой. Вернее, этот двор, может, когда-то и не был проходным - при прежних хозяевах. Вход в школу располагался с другой стороны, что создавало массу неудобств в виде аж двух лишних кварталов определённому проценту учеников - в том числе и мне. Так продолжалось, пока в городе не появился Олег Никитович. Тогда, четыре года назад, он только-только вернулся из армии, из погранвойск, поступил на заочный истфак в Тамбове и устроился работать на освободившееся место историка в нашей школе. Он когда-то сам в ней учился, его там неплохо помнили и взяли на работу охотно. Кое-какие деньги у историка имелись, он купил этот самый дом, переплатив хозяевам - и въехал на новое место жительства.

Первое, что он сделал - прорубил в заборе калитку, уже этим заработав себе начальный капитал уважения. Когда же выяснилось, что он любит историю сам и умеет заставить и других полюбить её, новый историк стал в школе очень популярной фигурой. Популярность его росла ещё и потому, что с ним можно было поболтать "за жизнь" и даже запросто зайти "на огонёк". Раньше я думал, что такие учителя только в книжках бывают… Нет, они у нас в школе хорошие, но… как бы вам сказать… у них у всех какие-то свои заботы. У тех, кто постарше - семьи. А те, кто помоложе, слишком уж помнят, что они - УЧИТЕЛЯ, а мы - УЧЕНИКИ. С такими, кстати, чаще всего, несмотря на их усилия и обращение соответствующее: в смысле - никто их всерьёз не принимает. А вот с Олегом Никитовичем такое не проходит. У нас вначале некоторые горе-остряки пытались его "обломать" или "довести", но как-то так получалось, что через пару минут и тройку фраз весь класс покатывался как раз над ними и они не знали, куда деваться от стыда.

У меня же с учителем был полный контакт как раз на почве истории. Кроме того, Олег Никитович умел хранить чужие тайны. Конечно, насчёт похода ему распространяться не стоит - он тут волей-неволей сообщит…

…Всё это я излагал Энтони, пока мы добирались по жаре до дома Олега Никитовича. Когда же я закончил заочное представление, то спросил с неподдельным интересом:

- А у вас учителя какие?

Энтони ответил не сразу, с запинкой:

- Понимаешь… я учусь в Виндзоре, в публичной школе. У нас преподают даже профессора из Оксфорда и Кембриджа. Но такого нет. Они - сами по себе, мы, ученики, сами по себе…

- А у вас до сих пор применяют телесные наказания? - вспомнил я то, что слышал и читал об английских школах.

- Ну да, - совершенно спокойно ответил англичанин.

- Вот чёрт! - вырвалось у меня. - И старшеклассники дедуют?

- Как? - не понял Энтони.

- Ну, в смысле, лупят младших, всё такое…

- Воспитывают, - уточнил Энтони равнодушно, это его, судя по всему, не трогало. - Человек должен уметь подчиняться, иначе в жизни ему придётся очень плохо. В школе всё делается ради нашей пользы. Если ребёнку дать слишком много свободы, он начинает себя считать центром мира. А потом приходит жизнь с разочарованиями и трагедиями - ну, когда выясняется, что он в этом мире вовсе не главный…

- И тебя били? - всё это никак не укладывалось у меня в голове.

- Редко. Отец меня приучил к дисциплине.

Мне захотелось спросить, колотит ли младших сам Энтони, но в голове возник куда более насущный вопрос:

- Вы ведь отдельно от девчонок учитесь?

- Угу, - судя по короткому ответу, эта статья школьных порядков у Энтони

восторга не вызывала. У меня бы тоже не вызвала… Конечно, девчонки - существа совершенно нелогичные и во многом бестолковые, а в остальном - просто непонятные, но учиться с ними порознь?! Да ещё в закрытой школе?! Кошмар. Настоящий интерес девчонки начали у меня вызывать года два назад, не больше (до этого я их воспринимал, как недоразумение по всем статьям, а зачастую - помеху), но теперь и представить себе было трудно, что можно лишиться ежедневного общества этих существ, до такой степени не похожих на нас, парней. Я проникся к Энтони настоящей жалостью, хотя сейчас у меня не было девчонки. Ну, это история отдельная, трагическая и посторонним малоинтересная. А если и интересная - я не собираюсь ни перед кем выворачиваться наизнанку. Однако, сам я от любопытствования удержаться не смог:

- А ты уже целовался?

- Угу, - снова коротко ответил Энтони. Или этот поцелуй не оставил особо приятных воспоминаний, или англичанин, как и я, не хотел, чтобы в его личные переживания лезлируками без перчаток. Мне надо было заткнуться, а я задал ещё один вопрос - совершенно глупый:

- С кем, с девчонками?

Энтони несколько секунд смотрел на меня, как на чокнутого, потом ответил - как мне, дураку, и надо:

- Не с мальчишками же!… Не этот двор?

Я споткнулся и искренне удивился:

- Ого! Как догадался?

- Элементарно, Ватсон, - вдруг улыбнулся Энтони. - Широкий вход. Вон та самая калитка. Вон ваша школа торчит. Всё сходится…

Двор у Олега Никитовича большой. У прежних хозяев там был сад. Вернее, он и сейчас есть, но наш историк ухаживать за ним то ли не умеет, то ли не желает - почему сад и превратился в подобие живых декораций к американскому фильму "Снайпер" - зелень без просвета, тропа, протоптанная вьеконговцами (учениками школы №3 города Фирсанова). А за этой стеной зелени пря-чется особнячок Олега Никитовича. Если не знаешь к нему дороги - не найдёшь. Олег Никитович - то ли в шутку, то ли всерьёз - говорил, что такая обстановка ему в самый раз: можно прятаться от начальства, обманутых девиц и собственной памяти, в которой живут два года, проведённые в голой степи.

- Здесь только военные игры проводить, - удивлённо и одобрительно заметил Энтони. - Отличное местечка.

От слов "военные игры" повеяло "духом застоя" - обо всяких там "Зарницах" с пеной на губах распространялся наш биолог. Я хотел спросить, неужели в Виндзоре занимаются такими застойными вещами, но именно тут обнаружил, что дверь дома Олега Никитовича распахнута.

- Эй, он дома, - удивлённо бросил я, шагая быстрее, - наверное, заехал на пару дней… Нам повезло!

Если Олег Никитович и был дома, то время для визита мы выбрали не очень удачное - из дома слышались шум, смех и магнитофонный голос:

- Шагом марш в ногу! (Р-раз, раз!)

Шагом марш! (Эть, дв-а!)

- Гости, - разочарованно сказал я, остановившись у самого крыльца. Сказал негромко, но нас, наверное, заметили из окна - в сенях распахнулась дверь, шум стал громче и отчётливей, высокий белобрысый парень в полувоенном, выскочив на крыльцо, весело спросил:

- Вам чего, братва?

- Кто там, Ва-ад?! - завопил из глубин комнат девичий голос. Что-то неразборчиво ответили, послышались хохот и звуки борьбы.

- Олег Никитович дома? - деловито спросил я.

- Переэкзаменовка? - подмигнул белобрысый. Я сделал вид, что улыбаюсь - как будто эта шутка не наступает уже самой себе на бороду. - Оле-оле-оле-Олег! - проскандировал он тем временем через плечо. - Сейчас будет собственной персоной, готовьте дневники.

В спину ему отвесили тумака, вдёрнули внутрь, дверь захлопнулась, но мы даже удивиться не успели - она открылась вновь и на пороге возник наш историк. Тоже в полувоенном, но в домашних тапочках.

- Пойди, помоги Таньке на кухне! - рявкнул он через плечо и повернулся к нам. - Андрей? - он, похоже, удивился. - Здравствуй.

- Здрасьте, - кивнул я.

- Здравствуйте, - поздоровался и Энтони. Олег Никитович смерил его оценивающим взглядом и констатировал серьёзно:

- Не наш. Засланный.

- Это Антон, мой друг из Санкт-Петербурга, - быстро соврал я. - Мы к вам по делу.

- Инкогнито из Петербурга, хм… - проворчал историк. - Могли и не застать. Вернее - удивительно, что застали. Срочное дело?

- Очень, - умоляюще сказал я.

Олег Никитович зачем-то взглянул на солнце, просвечивающее сквозь ветки деревьев. Вздохнул:

- Буть проклят тот час кагда я сэл за бараныку этаго пилэсоса… Ладно, я сейчас.

Он вошёл в дом и буквально через полминуты появился уже в высоких ботинках. Вслед крикнули:

- Ну мы ждём!

- Дождётесь! - рявкнул Олег Никитович и вновь посмотрел на нас с Энтони.

- Куда же нам пойти… Вот что! Давайте никуда особенно не уходить, времени у меня и правда немного. Вон там есть скамеечка, - он показал пальцем за дом, - на ней и изложите мне свои глобальные проблемы.

- Пальцем показывать неприлично, - заметил я. Олег Никитович невозмутимо ответил:

- Мне можно по сроку службы. А потом - это мой двор.

Скамейка очень удобно стояла под яблоней рядом со столом, на котором ползала под перевёрнутым стаканом истощённая зелёная муха. Историк, жестом предложив садиться, задумчиво посмотрел на стакан, перевернул его и щелчком сбросил муху со стола.

- Так. Я весь внимание.

Я уже открыл рот, чтобы изложить проблему обтекаемо, но ясно. Как вдруг Энтони вместо того, чтобы, согласно плану, делать умное лицо, влез с конкретным вопросом:

- Э… Андрей сказал мне, что вы хорошо знаете историю этих мест.

- Правда? - удивился Олег Никитович. - Для меня это новость. А зачем тебе мои скромные знания, пилигрим из Северной Пальмиры?

- Я занимаюсь некоторыми изысканиями… - замялся Энтони. - Мне хотелось бы - если это возможно - узнать подробности о пограничной крепости Рязанского княжества Краевой.

- Время - начало монгольского нашествия, - уточнил я.

Олег Никитович задумался. Взялся за нижнюю челюсть. Пошатал её влево-вправо. Потом решительно сказал:

- Боюсь, я ничем не смогу помочь вам в ваших изысканиях. Крепости с таким названием нет. И - не было.

Глава 7.

Что тут можно сказать?… С полминуты, не меньше, я просто не мог и посмотреть на Энтони - сидел и разглядывал стол. Из некрашеных, серых от времени досок. Со сквозной дыркой на месте вылетевшего сучка. В дырку была видна та муха - обалдело сидя на травинке, она, похоже, была ошарашена своим избавлением. Не хуже нас с англичанином ошарашена… Усомниться в словах Олега Никитовича мне и в голову не приходило. Уж я-то знал: наши края Олег Никитович изучил, как свои пять пальцев, а отечественную историю - как десять.

Энтони, когда я наконец поднял на него глаза, сидел неподвижный и такой белый, что я даже испугался… Короче, он выглядел, как я себя чувствовал. Это и понятно - с детства мечтал, русский язык выучил ради этой мечты, а тут такой ляп! Не иначе, как просто поддельная бумага. Если уж мне тяжело расставаться с мечтой о великой находке (а ещё больше - о самом процессе поиска!), то каково ему?

Олег Никитович сочувственно смотрел, как Энтони поднялся на ноги. С первого взгляда было ясно, что у парня рухнула какая-то мечта. А Энтони прерывисто вздохнул, чётко сказал: "Спасибо," - и пошёл прочь, даже не оглядываясь.

- Спасибо,извините,что помешали, - поспешно выговорил я, вскочил и кинулся за Энтони. Нагнал почти сразу - тот еле плёлся - и услышал, как он бормочет (не мне, а себе поднос, упорно и ожесточённо):

- Итс импоссибл!… Ай донт эгри!… Ай донт эгри!… Зэтс нот райт!… Ай донт белив зэч… итс мистэйк!…3 -потом вдруг резко повернулся ко мне и отрывисто, с неожиданным акцентом, сказал: - ЙЯ НЬЕ ВЬЕРУ. Нье можьет битть! - тряхнул головой и вошёл в норму: - Я всё равно буду искать!

Мне стало одновременно смешно и досадно. Ну-у, это уж слишком! Через пять минут выезжаем, а завтра скажут - куда…

- Где ты собираешься искать? И что? Пустое место? - осведомился я. Энтони споткнулся… как-то ошарашено посмотрел на меня… а потом внезапно повернулся и бросился обратно бегом - мы дошли до тропинки. Мне ничего не оставалось, как ринуться за ним…

Олег Никитович всё ещё сидел за столом, задумчиво двигая стакан - и вскинул голову на наши шаги. По-моему, он обрадовался, что мы вернулись. А Энтони, опершись ладонями о стол и задыхаясь - не от бега, от волнения - быстро заговорил:

- Вы сказали, что крепости с таким названием нет. Хорошо, нет. Но почему вы говорите, что не было? Вам достоверно известно, что не было? А если она просто оказалась разрушена и не была потом восстановлена?!

Олег Никитович слегка поморщился - он так делал, когда слышал, по его словам, "дилетантские сказки на исторические темы".

- Невозможно. Крепость, пусть небольшая - не иголка, даже не человек, не могла исчезнуть бесследно. Её существования было бы непременно зафиксировано в летописях, деловых письмах, сказках управляющих… - но, объяснив это, Олег Никитович вдруг потёр лоб и с интересом посмотрел на Энтони, который чуть ли не лёг на стол. - Послушай… аведь ты, может быть, прав! И что я сам-то… Андрей, ты ведь сказал - время монгольского нашествия?

- Ну, - кивнул я, усаживаясь на скамейку. Чувствовалось, что вот теперь разговор только и начинается.

- Так. Откуда мы знаем, какая часть документов сохранилась в те годы?

Одна треть? Пятая? Десятая? Сотая? - наш историк прищурился, положил кулаки на стол. - Что же, если учесть это - ваша Краевая вполне могла существовать. Но! - он поднял палец. - Бесследно всё-таки ничто не исчезает. Память о любом явлении, событии, поселении строго фиксируется - в новых названиях, в легендах, в приметах местности…

- А что бы вы сами сделали, если бы задумали найти эту крепость? - вгоняя меня в тихий ужас, спросил Энтони. Олег Никитович покачал головой:

- Ничего, - спокойно ответил он. - Я бы просто не взялся за это. Такая работа - для настоящей экспедиции.Большой, хорошо оснащённой, подготовленной… Наконец - уже имеющей какую-то базу для поисков.

- Олег Никитович, - вспомнил я, - но вы же рассказывали, старшеклассником вы с друзьями искали и даже находили клады.

- Было пару раз. Находили. Но никогда не ИСКАЛИ, - Олег Никитович выделил последнее слово. - Искать клад, не имея точных указаний - занятие бесполезное, хотя и увлекательное. То же самое и здесь. Мы просто много путешествовали по родным местам и по России… ну, тогда ещё - Союзу. Это было проще, чем сейчас… - историк внимательно посмотрел на меня, потом - на Энтони. - И - безопаснее.

- И всё-таки, - упрямо сказал англичанин, садясь на скамью. - Если бы…

- Ладно. Я бы сделал то, что мы делали тогда. Отправился в путешествие. В данном случае - в поход по границе Рязанского княжества, - глаза Олега Никитовича заблестели. - Эта ваша крепость была расположена в наших местах?

- Приблизительно, - я пояснил: - За рекой Цной.

- Вот. Так! Значит - по той части границы, которая проходила к востоку от Цны. Ну а по пути расспрашивал местных жителей и не пропускал бы ни единого холма… Вы знаете, что масса холмов в наших местах на самом деле никакие не холмы, а - курганы? Могильные, либо выросшие над сгоревшими сёлами или городками? То-то… Но и в этом случае надежды на успех поиска остаются мизерными. Мы с друзьями ещё застали по деревням последних бабулек и дедов, которые пели былины и могли объяснить, почему холмы за деревней называются именно Дружинные Шлемы, а не иначе. Сейчас… - Олег Никитович развёл руками. - Увы! Можно топтаться по месту, которое ищешь, но тае его и не найти. Честно - кислая затея!

- Шлиману тоже не верили! - бросил Энтони запальчиво. Олег Никитович одобрительно посмотрел на него:

- О-го!… Шлиман, Антон, всё-таки точно знал, что ищет. И приблизительно - где ему искать. Труды же наших Гомеров зачастую не сохранились…Так и остались два христианских миссионера благодетелями славян, подарившими нам письменность… а "Слово о полку Игореве" - древнейшим памятником нашей словесности! - наш историк непонятно улыбнулся.

Энтони, похоже, был очень сердит на него за скепсис и возражения. Я это понял, едва англичанин заговорил:

- Я думаю, тут никто не виноват. Просто Россия в то время сильно отставала от Западной Европы по уровню культурного развития.

- Отставать мы, Антон, начали после монгольского нашествия, - возразил Олег Никитович, а до этого именно Западная Европа плелась у нас в хвосте. Да и спасли Европу в то время именно мы… как и много раз потом.

- От кого же это Россия спасла Европу? - холодно поинтересовался Энтони. Я сидел тише воды ниже травы - англичанин самым бестолковым образом практически раскрыл наши цели, а теперь, похоже, собирался раскрыть и свою личность.

- От нашествия монголов, - любезно пояснил Олег Никитович. - От уничтожения всех, кто ростом выше тележной оси. Тебе об этом ничего не известно, Антон?

- Нет, - коротко ответил англичанин. Наш историк кивнул:

- Я не ясновидящий, но… лицей или частная школа. Возможно - на деньги западных спонсоров. Курс "Мировая история" с особым упором на роль западной демократии в спасении человечества. Так?

- Почти, - ответ Энтони снова был коротким, как выстрел. Олег Никитович невесело рассмеялся и откинулся назад, сплетя пальцы на высоко поднятом колене.

- Раньше, помнится, - задумчиво сказал он, - в наших учебниках чуть ли не открытым текстом писали, что восстания рабов в Древнем Египте преследовали цель установления социалистического строя. А Спартак - вообще младший брат Маркса. Сейчас, гляжу, по-другому - люди всю… историю только и мечтали о приходе добрых дядей из-за океана…

- При чём здесь это? - голос Энтони был резким. - Я говорю, что не помню такого факта, как спасение Европы от монгольских завоевателей русскими. По-моему, монгольское войско было разбито у стен Праги соединённым чешско-сербо-хорватским войском при поддержке австрийских рыцарей в 1242 году.

- Угу, - хмыкнул Олег Никитович. И я понял, что сейчас нам предстоит выслушать лекцию. Ладно, отлично, подумалось мне не без злорадства, пусть Энтони просвещается. А то что-то он слишком… Наш историк умел рассказывать просто великолепно, слушать приходили даже из других школ, как на университетскую лекцию… А он сам тем временем встал и прошёлся вдоль "своего" края стола. Была у Олега Никитовича такая привычка - во время объяснения нового материала ходить у доски, а то и по классу. - Ну что же, молодые люди. Может быть, соблаговолите послушать историю монгольского нашествия? Тем более, что кое-кому, - он посмотрел на Энтони, - это, похоже, будет очень полезно.

- Согласен, - с заметным вызовом сказал Энтони. Я тоже кивнул. Мне всегда нравилось, как рассказывает Олег Никитович.

Глава 8.

…- Началось это в 1223 году. Летом. К галицкому князю Мстиславу Удалому прискакали гонцы от половецкого хана Котяна. С половцами - народом, кочевавшим у южных границ Руси - наши предки то воевали, то мирились, то даже заключали браки. Короче говоря, это были хоть и враги, но "свои", "домашние" враги. Котян сообщал, что в степях появился неведомый и многочисленный народ, беспощадно изгоняющий половецкие роды с их кочевий. "Помогите нам, - передавали гонцы слова хана, - а не то придут неведомые люди квам и над вами то же учинят." Летопись же сообщает, что "пришла неслыханная рать, безбожные моавитяне, называемые татары. Их же никто ясно не знает, кто они, и откуда пришли, и каков язык их, и какого племени они, и что за вера их. И зовут их татары. А иные говорят - тоурмены, а другие - печенеги." Кле-кто даже говорил, что настал, мол, конец света, ибо было предсказано, что перед этим событием придут "нечестивые народы Гог и Магог"! Но, конечно же, это были не "гог и магог", а всего лишь передовая рать жестокого покорителя всего Востока - от Тихого Океана до Грузии и от Индии до холодных мо-рей! - Чингисхана! Вели её испытанные полководцы - нойоны Джэбе, Бурундай, Субэдэй и Тохучар. Их повелитель мечтал дойти до "тёплого моря" - Атлантики - и весь свет обратить в пастбище для монгольских коней… - Олег Никитович помолчал, глядя через наши головы. - Вот так… Сколько их приходило так-их - не счесть! И для всех стеной на пути, щитом в руке воина вставала Русь… Мстислав Удалой не стал дожидаться помощис Севера. Со своими союзниками и ближними князьями - Даниилом Романовичем, Мстиславом Луцким, Олегом Курским, Мстиславом Романовичем Киевским - собрав пятнадцать тысяч воинов из южнорусских княжеств, он выступил в степь, на помощь половцам. Рати соединились у границ Дикого Поля, дальше шли вместе. Шли по сухой, бескрайней степи, с ходу сметая небольшие монгольские отряды. Воевать наши предки умели хорошо, да и враг не казался опасным - маленькие, кривоногие воины в кожаной броне, на выносливых, но тоже маленьких мохнатых лошадках. Невдомёк было Мстиславу Удалому, что враги лишь заманивают союзников, дразнят лёгкими победами…И вот русско-половецкая рать вышла к реке Калке. А у реки уже стояло ВСЁ монгольское войско - чернела от края до края земли степь и трудно было дышать от вони лошадиного пота и людских тел. Вчетверо больше было монголов! Да разве лишь в численности дело? Перед самым боем Мстислав Киевский поссорился с Удалым, увёл свои полки, да и встал лагерем на холме: вы,мол, давайте, бейтесь, а мы сами с усами! Своей силой управимся!

- И управились? - жадно спросил Энтони. Я покосился на него и увидел, как блестят глаза англичанина - рассказ заинтересовал его.

- Управились, - тяжело сказал Олег Никитович. - Только не они с татарами, а татары с ними… Как ударила конница Бурундая в центр союзной рати, так и бросились бежать половецкие отряды. И смяли наших, что стояли позади… И ворвались в эту кашу монголы - на плечах половцев… - наш историк стоял возле стола, держась за его верх пальцами. Пальцы были белые… - Бой получился коротким и для наших неудачным. Мстислав Удалой пробился сквозь врагов и, раненый, ускакал. Больше полусотни князей, княжичей и бояр в плен попали… А Мстислав Киевский стоял на холме и смотрел! И дружина его стояла. Кровавыми слезами плакала - и смотрела, как гибнет русское войско из-за княжьей розни.