Чтение 18–й страницы книги ~Ладожский ярл~

Помрачнев, Ярил пожаловался:

— Мечислав-людин совсем житья не давал, едва упасся. Вот, надоумили на время далече скрыться.

— Кто надоумил? Любима? Ярил удивленно вскинул глаза:

— Неужто ты помнишь ее, князь?

— Я помню все, — ответил ярл, и ушлый киевский парень поежился под его пронзительным взглядом.

— Кого еще из старых знакомцев ты видел в Кенугарде? — продолжал Хельги. — Меня интересует не столько Порубор с Вятшей, сколько другие. Ты понимаешь, о ком я говорю?

— Да, княже, — Зевота сглотнул слюну. — Говорят, Дир-князь помирился с Аскольдом и вернулся в город.

— Вот как? Значит, Дирмунд все-таки в Кенугарде. Старый Хаскульд совсем, что ли, сдурел, простив его? Ну-ну… Что еще?

— Ха! — Ярил вдруг чуть не подпрыгнул. — Знаешь, князь, кто еще приплыл с Волимиром в Ладогу?

— Кто же?

— Истома Мозгляк!

— Истома?! — Ярл вздрогнул. — Что ж ты раньше молчал, парень? Хотя, конечно, вряд ли охрана пустила бы тебя на мой двор в Альдегьюборге. Выходит, Мозгляк здесь!

— Да, в Ладоге. Я случайно увидал его в корчме Ермила Кобылы.

Хитрый Ярил нарочно не сказал князю о бровастом знакомце Бориче. Зачем зря хвастать? На Бориче он надеялся неплохо подзаработать и по возвращении. Ведь именно Борич пристроил его сюда и, вероятно, будет ожидать каких-то сведений. Не дождется — кроме и так всем известных. Но зачем знать об этом ярлу? Борич — это чисто его, Ярила Зевоты, дойная коровенка! Он слыхал, правда, как ругала бровастого Малена — да и пес с ней, вернее, с Боричем. В конце-то концов, он ведь Ярилу не друг и не родич, так — просто возможность заработка. И незачем знать об их знакомстве князю, по крайней мере — пока.

— Истома в Альдегьюборге, — тихо повторил ярл. — Значит, я был прав — здесь интриги друида. А кроме Истомы, вполне может быть и кто-то еще. Жаль, с самим Дирмундом не придется скрестить мечи, а слуги — Истома и прочие — это совсем не то, что их Хозяин. Тем не менее нужно быть осторожней.

— Вот что, Ярил, — Хельги сменил тему. — Что ты можешь сказать об этой девушке… Малене, кажется?

— Красивая девка, — не задумываясь, отозвался Ярил. — Сказала, будто родичей ищет, да, видно, врет — нет у нее никого. К Найдену вот прилипла… ну, это все знают.

— Скорее — он к ней. Присмотри за нею, Ярил. — Оглянувшись, ярл понизил голос: — Понимаешь, о чем я?

Зевота кивнул — как не понять.

— Заодно не выпускай из виду и весянина Лашка, — продолжал инструктировать Хельги. — Будешь докладывать каждый вечер. Следить за ними тебе гораздо удобней, чем кому-либо из дружины, — вы ведь работаете вместе на бревнах.

— Не беспокойся, князь, — приложив руку к груди, заверил Ярил. — Сделаю так, как ты скажешь!

— Вот и славно, — ярл похлопал парня по плечу. — Теперь ступай. Слышишь, твои приятели уже возвращаются с озера.

Утром Хельги проснулся еще до восхода солнца. Разбуженные гридями Никифор, Найден и Лашк уже ждали его под липами.

— В какую сторону идем, княже? — поклонившись, спросил тиун.

— Пока вдоль ручья, — на ходу бросил ярл. — Дальше — как скажете. Надеюсь, вы захватили оружие?

Он посмотрел на Никифора. Тот усмехнулся, показав заткнутый за пояс нож. Такие же ножи имелись и у остальных, а Найден, кроме того, прихватил боевой лук. Мельком осмотрев своих спутников, ярл остался доволен и, не высказывая ничего вслух, кивнул — пошли, мол.

Спустившись вдоль ручья до небольшой речки, путники выбрались на большую поляну и остановились посовещаться.

Дивьян следил за ними из густых зарослей смородины. Проголодавшись, рвал губами зеленые еще ягоды, проглатывал, не замечая кислого вкуса. Взошедшее только что солнце пекло ему спину, а колени были мокрыми от холодной росы. Отрок исхудал за последнее время, с круглого курносого лица сошел румянец, резче обозначились скулы, русые волосы отросли до самых плеч, обещала подстричь Лада-чижа, да так пока и не собралася. Дивьян тихонько сдул с глаз выбившуюся из-под тонкого, стягивающего волосы ремешка челку — чужие стояли поблизости, на другом берегу мелкой порожистой речки, отрок отчетливо видел, как что-то говорил высокий варяг в голубом плаще, остальные — трое молодых парней — его почтительно слушали. О чем говорил главный — не было слышно из-за шума реки, да и не так хорошо Дивьян понимал речь варягов, хоть и учила сестрица. Наконец, договорившись о чем-то, они свернули в сторону, углубившись в лес. Прямой путь к Паше-реке, а дальше — к Шуг-озеру! Значит, хорошо знают дорогу. Ну, да — вон, впереди неслышно шагает белоголовый парень, по виду — соплеменник, кажется, Дивьян даже видал его как-то года два назад на весенних игрищах у Келагаста.Предатель! Идет уверенно, будто всю жизнь здесь ходил. Так, глядишь, к полудню доберутся и до усадьбы Конди, а там… Дивьян на ходу передернул плечами, представив себе, что могут сделать чужие с названой сестрой и раненым Мустом. Тут же поправил себя — не «могут», а «могли бы», если б не он, Дивьян! Отрок поправил на левом плече лук — может быть, сначала убить предателя? Во-он, маячит впереди за деревьями его узкая спина, светятся в солнечных лучах белые волосы, он повыше Дивьяна, предатель, аж почти на целую голову, пошире в плечах и, наверное, сильнее, впрочем, для стрелы нет никакой разницы. Убить его сейчас? Неслышно зайти вперед, притаиться во-он в том сосняке, прицелиться не торопясь… Нет! Тогда может уцелеть главный! Тот, что убивал родичей, не жалея ни старика Конди, ни малых детей, ни сестер. Страшные картины разорения усадьбы вновь встали перед глазами отрока: кровь на полу, изнасилованные и убитые девчонки, отрубленные головы братьев… Дивьян закусил губу, подавив готовый сорваться стон. Этот варяг умрет! Они умрут все, вторая стрела достанется предателю, первая же — варягу. Именно он ответит за все как главный виновник смерти близких —отрок наконец нашел, кому отомстить! Души убитых родичей тоже радуются, глядя на него, поступившего истинно по-мужски, не оставив убитых без мести, как и подобает воину. Обойдя чужаков стороной, Дивьян затаился на холме, в густом подлеске. Знал — тропка приведет врагов сюда, нет здесь другого пути. Первая стрела достанется варягу, вторая — поразит предателя. После этого останутся еще двое — лохматый светлоглазый парень с важным лицом и черноволосый в длинном смешном балахоне. Справиться сними, наверное, будет легко, вряд ли они так же хорошо знают местность, как белоголовый. Впрочем, может быть, они и окажут сопротивление, и его, Дивьяна, убьют в схватке. Пусть! Это не будет иметь никакого значения, главное — отомщен род. Осторожно раздвинув рукой ветки можжевельника, отрок наложил на тетиву тяжелую стрелу. Вот уже показался из-за сосен предатель, а за ним, рядом, маячила высокая фигура варяга в голубом плаще. Варяг шел, улыбаясь. Дивьян улыбнулся тоже. Позади него вдруг хрустнула ветка. Рысь? Отрок резко обернулся — нет, показалось. Он снова тщательно прицелился, чувствуя, как гудит туго натянутая тетива. Ну, варяг, прощай! И в этот момент кто-то прыгнул на него сзади, а выпущенная стрела, со свистом пролетев мимо цели, впилась в дерево. Дивьян быстро вытащил из-за пояса нож… и опустил его, едва не ударивв бок Ладу-чижу!

— Сестрица? — удивленно моргая, произнес он. А вокруг уже толпились чужие… Дивьян попытался вскочить, но сильные руки сдавили его плечи. Закрыв от обиды глаза, отрок чуть не заплакал, — теперь что уж, теперь пусть убивают. Он ведь так и не сумел отомстить за гибель рода, а значит, недостоин жить.

— Не дергайся, мы не причиним тебе зла, — глухо произнес лохматый. — Но руки все-таки свяжем.

Он сноровисто связал тонкие запястья юного мстителя. Дивьян вдруг снова дернулся — а где же Лада-чижа? Поднял глаза и тут же зажмурился, не в силах поверить увиденному. Лада-чижа, названая сестрица, с которой вместе делили и горе и нехитрые радости, держала варяга за руки и улыбалась. Тот тоже расплылся в улыбке и даже — о боги! — заключил деву в объятия и, никого не стесняясь, крепко поцеловал в губы, и сестрица не сопротивлялась! Наоборот, похоже, ей это нравилось.

— Эх, Лада-чижа… — скрывая злые слезы, тихо промолвил Дивьян.

Названая сестрица, оставив варяга, вдруг бросилась к нему, обняв, погладила по голове, прошептала радостно:

— Это друзья, братец!

— Друзья? — усмехнулся Дивьян. — Эти друзья убили моих родичей.

— Что он такое говорит, Ладислава? — удивленно переспросил ярл. — Мы никого не убивали.

— Этот парень с Шуг-озера, с усадьбы Конди, что была разорена зимою. Вот он и подумал, что это вы.

Нагнувшись к пленнику, Хельги вытащил нож. Отрок презрительно улыбнулся:

— Что ж, убивай.

— Помолчи, дурень, — скривился ярл, разрезая путы. Потом крепко схватил Дивьяна за плечи: — Клянусь Одином, Тором и Велесом-богом, ни я, ни мои люди не убивали твоих родичей, парень! Да, мы были в усадьбе Конди зимой…

Отрок вспыхнул.

— И погребли убитых, — грустно продолжил Хельги. — Нелегкое это было дело — насыпать курган из промерзшей земли.

— Я не могу поверить вам, — Дивьян покачал головой. — Вы убили моих родичей и сейчас убьете меня. Так убивайте же скорей, а не лгите! А ты, Лада-чижа, — он повернулся к девушке, — зачем только я тебя встретил? Пусть боги накажут тебя за ложь и предательство!

— Дивьян! — Покраснев, Ладислава закрыла лицо руками и, резко сорвавшись с места, побежала к реке.

— Ты зря обидел ее, парень! — заиграл желваками ярл.

— Убивай!

— Поди прочь, — Хельги устало опустился на землю. — Надоело мне с тобою возиться. Ну, иди, что сидишь? Только оружие я тебе верну потом, еще наделаешь глупостей, дурень.

— А ты не обзывайся! — обиженно сверкнул глазами Дивьян. Он осторожно привстал, осмотрелся исподлобья, словно загнанный охотниками волчонок, — маленький, взъерошенный, тонконогий, отошел в сторону и, резко прыгнув в кусты, побежал, петляя между деревьями. Никто за ним не гнался.

— Где Ладислава? — Хельги посмотрел на своих спутников.

— Там, у реки, — махнул рукой Никифор. — Странно было увидеть ее здесь.

Найден вытащил из коры стрелу:

— Похоже, дева спасла нас от смерти. Но этот парень, каков, а? Волчонок! Ты зря отпустил его, ярл.

Хельги усмехнулся, подумав, как бы поступил на его месте Ирландец или обычный викинг. Да, в таком случае ничего хорошего для попавшегося вражонка не вышло бы. Но Ладислава…

Поднявшись на ноги, ярл спустился к реке, углядел сидящую на берегу девушку. Плечи ее тряслись от рыданий.

— Не плачь, Ладислава, — подойдя, нежно обнял ее ярл. — Не надо.

Освобожденный Дивьян кружил по лесу, в любой момент ожидая стрелы. Да, еще совсем недавно он был готов к смерти, но вот сейчас, оказавшись на свободе… Чувство мести вспыхнуло в нем с новой силой. Однако теперь в душе парня зародились сомнения. Почему варяг не убил его? И зачем помешала совершить месть Лада-чижа? Ведь она никогда раньше не вредила ему, а тут… Этот высокий варяг, наверное, ее старый знакомый, если не сказать больше. Может, из-за этого он и не тронул Дивьяна? И поклялся, что не убивал родичей. Поклялся Одином и Тором — отрок знал, это варяжские боги, — но в их ряду был назван и Велес, особо почитаемый в окрестностях Ладоги. Велес был славянскимбогом. Так кто же этот высокий — варяг или славянин? И что делает он со своими воинами в здешних лесах?

Хрустнула сухая ветка. Дивьян оглянулся. Прямо на него, ничуть не скрываясь, шел белоголовый предатель. Ну конечно, чего ему бояться? Знает, что оружия-то у Дивьяна нет! В руках белоголовый нес что-то знакомое. Котомку! Увидев отрока, остановился:

— Ты забыл свой мешок. — И, бросив котомку в кусты, повернул обратно.

— Постой! — тихо позвал Дивьян, сам еще не зная зачем.

Белоголовый обернулся, присел.

— Хочешь лепешки? — Неожиданно улыбнувшись, он скинул с плеча торбу.

Дивьян покачал головой:

— Нет.

— Ну, как хочешь… Ты из рода Конди?

Отрок кивнул.

— Знаю, что произошло у вас зимой, — помрачнел белоголовый. — И понимаю — ты хотел отомстить. Я тоже хочу. Несколько дней назад убили мою сестру. Убили страшно, как волки, забросав ветками тело. Чтобы найти их и отомстить, я пошел с князем, тем, что в голубом плаще.

— Откуда ты знаешь, что не они убили твою сестру?

— Нет. Они появились позже. Но я разыщу убийц, клянусь злобными духами леса!

Дивьян поежился — это была страшная клятва.

— Три дня назад кто-то уничтожил род кильмуйского Змеяна, — тихо сообщил он. — Я думал — эти.

— Нет, — белоголовый покачал головой. — Обязательно скажи об этом князю!

— Так этот, в голубом плаще, князь?! — наконец дошло до отрока. — Но кто же тогда Лада-чижа? — удивленно прошептал он. — И где она теперь?

— У реки, плачет. Ты зря обидел ее.

— Князь, — прошептал Дивьян. — Если так, то ему и в самом деле незачем было убивать наших, ведь Конди всегда платил дань исправно.

— Кто-то хочет оболгать его. Дескать, не может ни защитить людей, ни собрать вовремя дани. Именно потому князь и здесь — разобраться во всем, найти и наказать виновных. Тебя звать Дивьяном?

Отрок кивнул.

— А я — Лашк. Дивьян улыбнулся:

— Что-то не похож ты на ленивца!

— Так прозвали, — усмехнулся Лашк. — В детстве, говорят, даже материнскую грудь сосать ленился. Вот и обозвал кто-то — Лашк — «ленивый». Пойдешь сейчас с нами или к себе?

— Не знаю еще, — покачал головой отрок. — Ты говоришь, у реки Лада-чижа? Пойду к ней, поговорю.

Хельги ласково держал руку девушки, шептал что-то, он и в самом деле был несказанно рад видеть ее, тем более при таких неожиданных обстоятельствах.

— Ты знала, что я здесь? — поцеловав Ладиславу в шею, тихо спросил он. — Откуда?

Девушка молча показала ему фибулу с двумя молниями-рунами.

— «Сиг» — руны победы, — прошептал ярл. — Коль ты к ней стремишься, вырежи их на рукояти меча. У меня и были такие, на мече, который я когда-то выковал сам при помощи кузнеца Велунда, моего учителя. Где-то теперь тот меч? Остался в хазарских степях? Помнишь Хазарию, Лада?

Кивнув, Ладислава вытерла слезы, пожаловалась:

— Жаль, убежал Дивьян. Так и не поговорили. Хельги усмехнулся:

— Вон он, твой парень, прячется в орешнике. Эй, иди сюда, не прячься!

Ладислава позвала:

— Выходи, Дишка.

Дивьян выбрался из кустов, уселся на берегу рядом:

— Ты прости меня, Лада-чижа.

— Лада-чижа? — удивленно переспросил ярл.

— Сестрица-Лада, — погладив отрока, улыбнулась Ладислава. — Так он меня называет. — Она обернулась, сверкнув глазами, синими, как васильки. — Я так рада встрече, мой ярл.

Дивьян отвернулся. Посидел немного, посмотрел, как играет в речке форель, потом попросил:

— Поклянись еще раз, что это не твои люди расправились с родом Конди.

Ярл серьезно посмотрел на него, встал и, вытащив нож, надрезал ладонь:

— Клянусь кровью, и, если не так, пусть поразят меня боги — мудрый Один, яростный забияка Тор, Велес — повелитель подземного царства, правительница мертвых Мокошь, солнечный Даждь-бог, Род с Рожаницами, Перун-громовержец. Впрочем, Перуна я не люблю — слишком кровав!

— И это говорит викинг?! — неожиданно рассмеялась Ладислава.

Неизвестно, что убедило отрока больше — клятва на крови или веселый смех девушки. Он улыбнулся, посмотрел на ярла.

— Князь, Лашк сказал — ты ищешь здесь тех, кто убивает?

— Да. Ты уже успел познакомиться с Лашком?

— Конечно, — Дивьян помрачнел. — Три дня назад неизвестные злодеи вырезали род кильмуйского Змеяна. Всех до одного, только один парень, Муст, спасся, и тот бы помер от ран, да были милостивы к нему боги.

— Ты знаешь это место? — встрепенулся ярл.

— Идем, — просто ответил отрок.

Ладислава не пошла с ними, вернулась в усадьбу — раненый Муст требовал ухода. Прощаясь, отозвала в сторону Хельги, поцеловала, прошептала тихо:

— Приходи на Шуг-озеро, буду ждать.

— Приду, — одними губами обещал ярл.

Он и сам не мог понять, что вдруг такое с ним случилось? Ведь осталась в Ладоге любимая жена, дочери — уже две — а вот, поди ж ты, встретил в лесу Ладиславу, Ладию, и снова потерял голову, как тогда, в далеких южных лесах. Так хотелось обнимать эту златовласую деву, гладить ее шелковистую кожу, нежно заглядывая в глаза, чистые, синие-синие, словно луговые цветы васильки.

— Ладия… — улыбаясь, шептал ярл, не в силах до конца поверить в неожиданно случившуюся встречу.

А Ладислава неслась к усадьбе, чувствуя, как переполняет ее бурная радость. Радость от встречи с любимым. Любимым — несмотря ни на что. Именно из-за этого чувства и покинула дева родную Ладогу, надеясь, что утихнет оно в этих дремучих лесах, однако не утихало. Сколько раз Ладислава ловила себя на мыслях о Хельги! Поначалу гнала их из головы, а потом махнула рукой, перестала, лишь тихо грустила. И вот стоило появиться ярлу, как чувства ее вспыхнули с новой силой… Вспыхнули. А может, и не угасали никогда?

Глава 14

ПОКОЙ ВЕЧНЫЙ ДАЙ ИМ!

Август 865 г. Шугозерье

Злые дела

там свершились,

когда наступило

печальное утро.Старшая Эдда. Речи Хамдира

Ведомый Дивьяном небольшой отряд Хельги-ярла добрался до селенья Змеяна лишь к вечеру. Выйдя из леса, ярл остановился, пораженный открывшейся перед ним картиной. Меж лесом и грядой синих холмов, маячивших вдалеке, раскинулась широкая, покрытая редкими кустами долина, залитая лучами заходящего солнца. Яркие лучи слепили глаза,и долина казалась бесконечной. Хорошо были видны раскидистые, отдельно стоящие деревья, сметенные стога, даже шалаши пастухов, правда, ни самих пастухов, ни коров, видно не было, словно исчезли они куда-то в одночасье, пропали, сгинули волею какого-то злобного колдуна.

— Вон там, на холме за рекою, — селище, — показал рукой Дивьян.

Ярл оглянулся:

— Успеем до ночи?

— Нет, — отрок покачал головой, — это только кажется, что близко, на самом деле — идти и идти.

— Тогда ночуем вон у той сосны.

Хельги специально выбрал стоящее в некотором отдалении от леса дерево, окруженное редким кустарником, вполне достаточным, однако, чтобы укрыть спящих; костра решили не разжигать, наскоро перекусив взятыми в дорогу припасами — рыбой и запеченным в глине рябчиком, подстреленным еще вчера кем-то из воинов ярла.

Еще только решив двигаться сюда, Хельги отослал к дружине Лашка — предупредить, чтоб не ждали к ночи, и распорядиться о негласной охране усадьбы Конди. Старший дружинник Невлюд сразу же и направил туда троих воинов, с которыми, услыхав о Ладиславе, напросился и Ярил Зевота.

— Хорошая дева, — улыбнулся он. — Рад буду вновь ее увидеть. Про Любиму расскажу с Речкой… это девчонки, ее знакомые, да ты и сам знаешь.

— Знаю, — кивнул старшой. — Однако Лашка говорил, ярл не велел заходить в усадьбу. Приказал зря не беспокоить, охранять тайно.

— Да я и не собираюсь пока никого беспокоить, — отмахнулся Ярил. — Так, посмотрю издали. Наговорюсь еще, успею.

К сосне натаскали из лесу лапника, разложились в кусточках — вполне мягко, а на комаров никто не обращал внимания. Да и мало их было здесь, на открытом месте.

— Что это? — обойдя сосну, вдруг воскликнул Найден. — Вроде вырезано на коре что-то.

— Где?

Все — Хельги, Дивьян и Никифор — с любопытством подбежали к нему.

— Руна «Т», — задумчиво произнес ярл. — Интересно, что бы это значило?

Дивьян, не говоря ни слова, вытащил нож и принялся рыть землю у корней сосны. Взглянув на него, остальные удивленно переглянулись.

— Вот! — Запустив руки под корни, Дивьян торжествующе вытащил наружу кожаный сверток, развернул осторожно. Звякнув, упали в траву два ножа, несколько серебряных монет-дирхемов и широкое лезвие секиры.

— Схрон! — шепнул Найден. — Не мы, выходит, здесь первые.

— Ну, ясно, не мы, — усмехнулся Никифор. — Кто-то же разграбил усадьбу Змеяна! — Обернувшись, он перешел на язык фьордов: — Ты еще не догадался — кто, ярл?

Жесткая усмешка искривила губы Хельги.

— Боюсь, это наши старые друзья — люди друида Форгайла.

— Я тоже так полагаю, — отозвался монах. — Похоже, нам нигде нет от них покоя.

— Как и им от нас! — засмеялся ярл.

Ночь прошла спокойно. Стояла полная тишь, лишь где-то далеко в лесу гулко куковала кукушка. Утром поднялись рано, едва рассвело, пошли через долину к холмам. Отбрасывая длинные тени, перепрыгивали через ручьи и овраги, обходили стороной колючие кусты, поражаясь стоящей вокруг тишине — не лаяли на селище собаки, не мычали коровы, не доносилось ни звука, казалось, даже птицы не пели.