Чтение 7–й страницы книги ~Стервятники звездных дорог~

– О черт, – буркнул старпом, – не сейчас.

– Арт! – раздался знакомый голос. – Немедленно возвращайся на корабль. У нас появилась проблема.

– Почему я не удивляюсь? – буркнул старпом себе под нос и отпустил тормоз.

Скрежеща армированными покрышками, электрокар сорвался с места, тупым носом распахнул ворота, смел сетку и запрыгал по обожженным силикатным буграм. Артуру оставалось только молиться, чтобы Магда держалась покрепче: он был полон решимости добраться до «Стального Шипа» самым коротким путем – напрямик через взлетное поле.* * *

Сектор: Федерация, Сегмент Виктория.

Координаты: Система Виктория.

Колония Виктория, столица Федерации.

Грегор любил свой крошечный одноместный электрокар, похожий на каплю воды. Не самая презентабельная машина, но идеальная для детектива – серийная, не старая и не новая, юркая и незаметная. И проблем с парковкой почти нет. Вот и на этот раз он загнал его между двумя коробками на колесах легко и свободно, одним движением руки. Вылезать было неудобно, пришлось протискиваться между бортами, но искать другое место не было времени. Он и так слишком долго был в дороге.

Бросив кар, он поспешил к лифтовым площадкам подземного гаража. Здесь, в районе Технарей, эта старая стоэтажка была самым престижным офисным зданием – со своим гаражом, охраной, торговой системой и безумно высокой арендной платой. Именно тут располагался офис «Ветерана» – детективного агентства, куда бывший агент корпуса Бета попал в результате маленького чуда. Его подобрал Борисов – вытащил из больницы, заплатил адвокатам и забрал себе, как брошенного ребенка. «Ветеран» стал для Грегора семьей, первой настоящей семьей, в которую он сразу влюбился по уши, как может влюбиться только тот, кто с рождения видел лишь казенные стены, мундиры и полковоговоспитателя в роли матери. Сейчас никто из семьи не отвечал на звонки, и Грегор испытывал то чувство, о котором раньше только слышал. Паника. Он не испытывал ее никогда. Даже когда в дамбарском посольстве взорвалась та бомба, он оставался спокоен настолько, насколько может быть спокойна машина для убийств, сведенная с ума боевым токсином. А вот сейчас ему было не по себе. Сердце колотилось в ребра так, словно он пробежал боевой маршрут с полной выкладкой. Это было новое ощущение – страшное, болезненное, непонятное и от этого еще более неприятное.

У дверей лифта дежурил один из охранников здания – плечистый Даг, бывший сержант полиции. Официально охрана здания оставалась совершенно самостоятельной структурой, но с детективным агентством они поддерживали самые теплые отношения, иногда помогая друг другу по мелочам.

– Привет, Даг, – бросил Нейман, останавливаясь у дверей скоростного лифта и нажимая кнопку вызова. – К нам кто-нибудь сегодня заходил?

– Салют, Грег, – отозвался бывший сержант.

Он покосился на камеру слежения и ткнул пальцем в сенсорный экран, открывая доступ к списку посетителей офисов. Формально эти сведения должны были оставаться тайной. Но ради сотрудников «Ветерана» бывшие полицейские были готовы закрыть глаза на некоторые нарушения режима.

– Трое, – едва слышно буркнул Даг. – Женщина и двое мужиков.

– Давно?

– Последний ушел час назад.

– Спасибо, Даг, – бросил детектив и вошел в распахнувшиеся двери.

Набрав цифровой код этажа, он прислонился к стене и сунул руку в карман пальто. На самом деле это только казалось карманом, внутри пряталась широкая прорезь, сквозькоторую можно легко добраться до пояса. Сжав рукоять «Орла», Нейман почувствовал себя лучше. К нему вернулась уверенность, и он вспомнил тихий голос психолога. Позитивное мышление. Нет, ничего не случилось. Это все вздор. Просто сбой связи. Точно такой был в прошлом месяце, когда пришлось менять обособленную линию связи офиса. Полчаса назад в офисе все было в порядке. Ричард как раз отправил ему отчет. Последний посетитель ушел раньше, так что волноваться не стоит. И все же... Грегор не мог прогнать из памяти жуткую картину развороченной спины Эриха Дейнца: кровь и плоть, клочья материи... За плечом покойника маячил силуэт черного флаера, напоминавшего застывшую каплю черной крови. Безопасность Виктории? Нет. Они не могли так топорно работать. Только если очень сильно торопились. Тогда Борисов легко подцепит кончик этой ниточки. Если подцепит.

Когда лифт остановился, Грег уже был готов рычать от нетерпения – ему казалось, что на подъем ушел целый час. Выскочив в просторный холл с одинаковыми креслами, он подбежал к двери агентства.

На этаже, полностью выкупленном «Ветераном», была только одна дверь. Массивное чудовище из натурального дерева с золочеными старомодными буквами вывески. Нейман вытащил бластер из кармана. Как он будет выглядеть, когда ворвется в офис с пистолетом наперевес? Как тупой солдафон, которым его первый год считали другие сотрудники? Он только-только начал отходить от этого. Ведь стильное пальто и темный костюм – это идея шефа. А курсы этикета – затея Катерины, секретаря агентства. Они пытались сделать из него человека, содрать с него ошметки той боевой машины, что обезумела после токсичной атаки в дамбарском посольстве. Что они скажут, если он снова ворвется в офис, размахивая оружием, как в тот день, когда ему показалось, что у посетителя на поясе бомба?

Внезапно Нейман понял, что сейчас ему все равно – что скажут и что подумают. Лишь бы... Лишь бы все это оказалось его очередным глупым и смешным поступком. И только. Пусть будет так – и он согласится сносить насмешки до конца жизни. Пусть... Приложив руку с браслетом комма к электронному замку, Грегор взял пистолет на изготовку и потянул дверь на себя.

Огромная створка бесшумно распахнулась, и детектив скользнул в приемную. Шагнув в сторону, он взял на прицел длинный коридор и только потом осмотрелся. За длинной стойкой, где должна сидеть Катерина, было пусто. Лишь проекционный экран мягко сверкал над матовой поверхностью. Грегор сделал скользящий шаг и перегнулся через стойку, не выпуская из рук пистолета. Он увидел лишь пустое кресло и облегченно выдохнул – трупа нет.

Выпрямившись, детектив опустил оружие и снова осмотрел приемную. Никаких следов борьбы. Ничего такого, что могло бы свидетельствовать о вторжении чужаков. И все же... Грегор покачал головой и двинулся по коридору в глубь офиса. Пистолет по-прежнему держал наготове.

Мимо первой двери он прошел спокойно – Эдмунд уволился еще в прошлом месяце, но его кабинет все еще оставался свободен: Борисов никак не мог найти замену детективу. Вторая дверь вела в его собственный кабинет, и мимо нее Грегор тоже прошел. У следующей остановился, выдержал секундную паузу, а потом начал действовать.

Грегор присел, распахнул дверь настежь, ворвался в комнату, выпрямился, держа на прицеле письменный стол... Пустая столешница Ричарда сверкала полировкой – рабочий терминал отключен, документы спрятаны. Да, Ричард всегда наводил порядок на столе, перед тем как выйти из комнаты. Терминал – блокировать, бумажные документы – в сейф. Мания преследования в чистом виде. Но куда он мог выйти посреди дня? Разве что на совещание к шефу.

Нейман попятился и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Опустив пистолет, он бросил взгляд в самый конец коридора, на черную дверь, ведущую в кабинет Борисова. Если свернуть направо, то там будет проход к залу аналитиков, что должны орать и бегать по офису, пытаясь свалить на Ричарда прочесывание новостных каналов. Что происходит?

Чувствуя неприятную дрожь в руках, Грег сделал шаг вперед и прислушался. И облегченно вздохнул. В кабинете Борисова кто-то рассерженно заворчал, и ему ответил другой голос. Конечно, это совещание. Общий совет.

Чувствуя себя полным идиотом, Нейман сунул пистолет в карман. Вот болван. Чуть снова не попался. Грегор нахмурился, представляя, что его уши сейчас пылают, как стоп-сигналы. Курс психологической реабилитации, пройденный им полгода назад, помог ему, но, судя по всему, не до конца. Сдержанный агент теперь мог испытывать всю гамму обычных эмоций, что были такими привычными для обычных людей. Иногда его прошлый мир, мир бездумного выполнения приказов, мир выстрелов и бесшумных поединков, напоминал о себе. И все же лечение помогло. Для Неймана это выглядело так, словно он снял черные очки. Новый мир оказался полон цвета: и строгих тонов, и тонких оттенков... Грегор наслаждался ими, стараясь не сдерживать чувства, как и советовал ему ведущий курса. И даже сейчас он наслаждался тем, что может испытывать стыд. Улыбнувшись самому себе, он сделал шаг к двери шефа, и в тот же миг его шестое чувство завопило от ужаса.

Детектив успел наклонить голову, и удар пришелся вскользь. Перчатка с пласталевыми вставками лишь прошлась по волосам и ободрала ухо, вместо того чтобы разбить затылок. Тело Грегора откликнулось на чужое движение – локоть ударил назад, бедра развернулись, вторая рука ушла вниз, блокируя чужое колено... Посреди коридора возник бесшумный водоворот, захлестнувший два тела. Короткие и мощные движения: локти, колени, удары в корпус и голову, захват, замок... Все заняло не больше двух секунд – потом пальцы детектива добрались до чужой шеи и вырвали кадык. Фонтаном брызнула кровь, но, прежде чем горячие капли плеснули Грегору в лицо, он продолжил движение и размозжил переносицу врага ударом головы, нанес удар под сердце и лишь потом отпустил бьющееся в судорогах тело.

Окровавленный и ошеломленный, он стоял посреди коридора, не в силах отвести взгляд от изуродованного лица врага, что заливал кровью ковровую дорожку офиса. Белобрысый, с узким лицом, моложе его на добрый десяток лет. Ничем не примечательный тип в маскировочном комбезе, еще сохранявшем бежевый цвет стен офиса. Он умер, едва коснувшись пола, так и не издав ни звука.

Детектив машинально поднял руку и прижал к ноющим ребрам – один из ударов достиг цели. Профессионал. За ним пришел профи, что просто не рассчитывал встретить коллегу в офисе бывших полицейских. Грегор взглянул на окровавленные руки и нахмурился. Ему знаком этот вихревой натиск – короткие движения, несущие смерть. Победа любой ценой, битва инстинктов, а не умений. Не дуэль – а звериная схватка насмерть, когда работает не голова, а тело. И он выиграл ее, потому что его тело не успело забыть то, что вколачивалось в него десятилетиями тренировок.

Грегор поднял голову. Его ноздри раздувались, принюхиваясь к несуществующему ветру. Вернулись инстинкты и опыт, подсказавшие Грегору, что за спиной больше никого нет, а киллер-одиночка скрывался в его собственном кабинете. Наносная шелуха цивилизованного члена общества, которой он обзавелся за время работы в офисе, слетела сбывшего агента, как рваная сеть. Больше не думая и не рассуждая, он скинул пальто прямо в лужу крови. Следом отправился идеально черный пиджак, открыв белую рубашку и разгрузочные ремни с кобурой. Точным движением Нейман, агент корпуса Бета, выдернул из кобуры штатный «Орел» и бесшумно скользнул в сторону предполагаемого расположения противника – к огромной черной двери, ведущей в кабинет Борисова. Он больше не рассуждал, не предполагал и не думал. Он знал – база атакована, враг на территории. Следовало развернуть комплекс ответных действий – только и всего.

У двери он остановился и прислушался, пытаясь определить на слух расположение противника. В кабинете стало тихо. Враги затаились, ушли в глухую оборону. Скорее всего они уже знали, что произошло в коридоре – или у них есть сканер, или киллер находился на связи с остальными. Грегор положил руку на правое предплечье, на широкий и тонкий браслет цвета кожи. Он почти незаметен – так, легкая припухлость, оставшаяся после травмы. Детектив собрал его сам и гордился этим, хотя и знал – браслет жалкая пародия на те имплантаты, которых его лишили после увольнения со службы. Но врачи не смогли удалить биологически ускоренные нервные волокна, что дарили ему реакцию, в разы превосходящую реакцию человека. Не удалили бывшему агенту и мышцы, усиленные искусственными волокнами и способные выдержать ускоренное сокращение и нагрузку, что заставила бы порваться обычные природные волокна. Не лишили его и химически укрепленных костей. Всего этого у него отобрать не смогли, это убило бы бывшего агента, которого забрал к себе очень уважаемый человек – Николай Борисов.

Грегор сжал пальцы, и несколько капель боевого коктейля попали в его кровь. Пылающая волна огня прокатилась по всем жилам за один удар сердца. Дыхание детектива замедлилось, зрачки расширились. Его чувства обострились, превратились в остро отточенные инструменты, которыми его так долго учили пользоваться. Бег времени замедлился. Оно превратилось в тягучее варево, позволяя проскользнуть между секундами, как меж капель начинающего дождя.

Сдерживая движения, Грегор поднял пистолет и проверил заряд. Потом прислушался. В кабинете шефа стояла мертвая тишина. Но теперь детектив чувствовал врага – даже сквозь стены, выращенные из искусственного коралла. Он чувствовал биение их сердец. Их всего трое – великолепно обученных агентов. Но не военных. Это Грегор понял сразу – по их расположению и действиям. За дверью нет никого в активной броне, поэтому им пришлось искать укрытие. Враг просто затаился и ждал атаки, пытаясь просчитать ситуацию. Потеряв одного из команды, киллеры стали более осторожными. Сейчас Грегор мог отступить, бежать с поля боя, чтобы потом атаковать из более выгодной позиции. Но он не собирался этого делать – его база, вернее, его семья, подверглась нападению. И он собирался нанести ответный удар немедленно.

От удара ногой огромная дверь вылетела вместе с рамой, но прежде, чем она коснулась пола, детектив прыгнул вперед, бросаясь в атаку.

Три луча ударили в дверной проем: два на уровне корпуса и один в ноги – точно по учебнику. Но Грег оказался выше – прыжок усиленных мышц заставил тело воспарить подсамый потолок, и ни один выстрел не задел его. В самой верхней точке прыжка, уже сориентировавшись и оценив обстановку, Нейман открыл ответный огонь.

Первый выстрел выжег аккуратную дырку во лбу агента, пытавшегося укрыться за огромным столом шефа «Ветерана». Второй пробил грудь человека с лазерным карабином, засевшего за креслами для гостей. А потом Грегор упал животом на стеклянный журнальный столик, расколотил его вдребезги и откатился в сторону.

Оставшийся в живых агент успел выстрелить еще несколько раз, но его пистолет – точная копия оружия детектива – был, к счастью, лишен автоматического режима. Нейман, не прекращая стрелять в сторону окна, где затаился враг, перекатился на другую сторону комнаты, за кресла для гостей. Рывком поднял мертвое тело агента с карабином, прикрылся им, как щитом, и бросился в атаку.

Два выстрела попали в мертвое тело, прожигая защитный комбез, но не смогли пройти насквозь. Нейман выстрелил наугад, заставив темную фигуру метнуться от окна к столу, а потом швырнул свой щит на стол. Труп смел со стола терминал, обрушился на живого агента, и тот не успел выстрелить в ответ. Лишь откатился в сторону, пытаясь выбраться из-под тела. Он держал оружие наготове, но выстрелить не успел – Нейман бросился на него с голыми руками.

Они сцепились на полу, и детектив сразу навалился на убийцу, пытаясь вывернуть пистолет из цепких рук. Это удалось ему не сразу – враг оказался лишь чуть слабее Грегора. Схватка вышла недолгой, но насыщенной: Неман получил несколько ударов в корпус, чуть не пропустил удар в висок и едва успел убрать предплечье с линии огня. И все же ему удалось сломать пальцы агента, выдрать из них пистолет и отбросить в сторону. При этом он получил удар головой в лицо, но даже не дрогнул – боевой коктейль лишил его чувствительности.

Вколотив киллера лицом в пол, детектив сломал ему обе руки в локтевых суставах, парализовал сильным тычком в нервный узел одну из ног и лишь потом сел на свою жертву верхом. Склонившись над человеком, что за время боя не издал ни звука, Грегор ухватил его за волосы и развернул голову так, чтобы видеть лицо. Шея киллера хрустнула,но выдержала натиск.

Нейман смотрел на окровавленный профиль врага, борясь с отчаянным желанием рвануть голову на себя и услышать треск шейных позвонков. Невыразительное лицо, бледное и спокойное. Высокие скулы, светлые глаза, узкий рот – таких на Виктории пруд пруди. Один из толпы. Грегор не знал этого человека и был этому рад – если бы на его месте оказался один из бывших сослуживцев, он бы не смог сделать того, что собирался.

– Назови себя, – тихо попросил детектив. – Имя, звание.

Пленник скосил на детектива глаз с лопнувшими сосудами и шумно вздохнул. Его тело напряглось, и Нейман чуть усилил нажим.

– Кто вас послал? – спросил он, осторожно касаясь пальцами разбитого лица агента. – Цель задания?

Агент не отвечал, и тогда пальцы Грегора прикоснулись к его глазу и осторожно надавили. Нет, боли пленник не боялся. Скорее всего он ее даже не испытывал – переломанные руки, судя по всему, не доставляли ему неприятных ощущений. Но когда у тебя из глазницы вынимают глаз голыми пальцами... Это страшнее, чем боль.

– Встретимся на той стороне, – выдавил пленник и вздрогнул.

Нейман вскочил на ноги, перевернул агента на спину и выругался в полный голос. На него смотрели закатившиеся глаза, а из разбитого рта стекала струйка крови, смешанная со слюной. Приложив ладонь к шее киллера, детектив не ощутил биения пульса. Все кончено – враг ушел туда, где его нельзя достать. Ампула или встроенный имплантат отправили пленника в лучший мир. Точно по инструкции.

Выпрямившись, детектив осмотрел тело у ног. Киллер? Нет. Мертвый агент. Грегор поднял окровавленную руку, сжал пальцы, разжал... Он чувствовал гнев и ярость. Боевой коктейль растворялся в крови, а следующую порцию Грегор так и не ввел. Невозмутимость отступила, и холодный рассудок сдался на милость ярости.

Нейман повернулся и побрел к столу шефа, только сейчас разрешив себе чувствовать боль. Его задело – один выстрел прижег плечо, а второй мазнул по спине. Ожоги страшно болели, но это лишь царапины, что не могли вывести из строя бывшего агента военного подразделения Бета. А то, что Грегор увидел, подойдя к столу, заставило его забыть о боли.

Они лежали за столом, между стеной и креслом. Все трое – в ряд. Грузный Борисов, все еще сжимавший в руке старинный пулевой пистолет, лежал внизу, и Грегор не сразу увидел выжженную дыру в его груди. На теле Борисова покоился Ричард с простреленной головой – словно и после смерти пытался закрыть собой шефа. Сверху лежала секретарь Катерина. Тонкая и изящная, она даже после смерти выглядела так строго, словно собиралась выставить вон наглого посетителя из приемной. На ее горле виднелся тонкий разрез, сделанный энергетическим лезвием, а белые кружева на груди потемнели от подсохшей крови.

Грегор отвернулся. Его ноги задрожали, и он вынужден был присесть на край широкого стола. Сгорбившись, детектив обхватил себя руками, пережидая внезапный приступ слабости. Закружилась голова. Такого он еще никогда не испытывал и не мог подобрать название своему ощущению. Страх, боль, горечь, отчаяние, паника... Нечто похожее он ощущал, когда его конвоировали из армейской тюрьмы в клинику. Тогда ему казалось, что он умер и тело двигается лишь по привычке. Сейчас он чувствовал себя так же. Но сквозь чехарду незнакомых чувств алой нитью проходило то, что было хорошо знакомо, – жажда крови. Он страстно хотел найти и убить того, кто разрушил его семью. Месть – подходящее слово.

Дрожь прошла. Нейман медленно выпрямился и поднялся на ноги. Он огляделся, словно пытаясь понять, как он попал в этот странный мир, где у него больше не было семьи. Кабинет шефа выглядел чужим и незнакомым местом. На полу разлита кровь, мебель разгромлена и сожжена выстрелами, дверь выломана и лежит на полу. Здесь не осталось ничего, что было знакомо Грегору Нейману. Это больше не его дом. Не его база. Все – чужое.

Грег понимал, что надо уходить. Ему незачем было заглядывать в комнату аналитиков, он знал, что увидит там, – мертвые тела и лужи крови. Сделав несколько шагов по хлюпающему ковру, детектив остановился над телом агента со сломанными руками и пнул его в бок.

– Кто ты такой? – прошептал он. – Кто?

Покойник не ответил. Грегор зарычал от нахлынувшей злобы и принялся избивать мертвое тело. Он пинал его до тех пор, пока под ногами не захлюпало. Тогда он остановился и дрожащей рукой стер капли чужой крови с лица. Его всего трясло, словно от энергетического удара, а сердце отчаянно колотило в ребра.

Вот как это – чувствовать, понял Грегор. Это значит быть живым. Испытывать ненависть и боль... Это чудовищно. Рука детектива медленно поднялась и коснулась запястья. Капли боевого коктейля хлынули в кровь, неся спокойствие и трезвость.

Шумно втянув носом воздух, Нейман медленно выдохнул, стараясь успокоиться. Он снова взглянул на тело у ног и отошел. Ему не хотелось копаться в кровавой каше. Отойдя в угол комнаты, он присел у тела с простреленной головой и быстро обыскал карманы комбеза. Ничего. Только оружие. Ни денег, ни документов, ни коммуникаторов. Детектив знал, что обыскивать других бесполезно – он все равно ничего не найдет. Но, выдавив из крови гнев с помощью химических соединений, он снова мог мыслить ясно. Он и так знал, кто эти люди. Этот стиль поведения ему хорошо знаком. Даже слишком хорошо.

Зачистка. Самая настоящая зачистка, что инициировалась для предотвращения распространения биологического вируса или опасной информации. Это люди из службы безопасности. Но не законопослушные молодчики в черных костюмах из Службы Виктории. Нет, это стиль Службы Безопасности Федерации – тех самых параноиков, что отвечают за безопасность всех сегментов Федерации. Самая тайная и самая беспощадная служба, которая вступает в дело, когда опасность грозит всей человеческой расе. Только эти палачи могут позволить себе оставить за спиной кучу трупов и не беспокоиться об этом – правительство замажет все кровавые пятна. И только в одном случае они действуют так – когда боятся опоздать. Когда уже не важно, узнает об этом пресса завтра утром или нет. Что-то должно случиться. И в самое ближайшее время. У Безопасности Федерации не осталось времени на долгие маневры, и они решили действовать прямо и открыто, напролом.

Но при чем тут «Ветеран»? Что такого нашло агентство, что попало под удар государственной махины? Ответ напрашивался сам собой – информация. Они копнули там, где недолжны копать. Вспоминая мертвое тело хакера, лежащее в грязном переулке, Нейман был готов взвыть от ярости. Вот чем обернулось расследование. Этот подонок сунул нос куда не следовало. Подох сам и утянул за собой всех, кто прикоснулся к тайне.

Грегор распрямился и бросился в коридор. Перепрыгнув через выбитую дверь, он подбежал к своему пальто, которое все еще валялось в луже крови, и опустился на колени. Осторожно, словно адскую машину, он достал из кармана свой коммуникатор и открыл доступ. Письмо Ричарда все еще оставалось в личном ящике. Нейман открыл его и быстропрочитал. Потом развернул приложенный файл, выловленный Ричардом из почтовых сетей, и почувствовал, как перехватывает дыхание. Да. Несомненно, это то, что заставило неизвестных атаковать детективное агентство средь бела дня.

Сев прямо на пол, Грегор прижал коммуникатор к окровавленной груди и расплакался. Несмотря на химический коктейль, что успокаивал кровь, в нем кипели чувства. Его снова провели. Правительство снова бросило его. Списало в утиль – и его, и его семью. Допустимые жертвы – так это называлось в официальных документах. Агенту Нейману и самому не раз приходилось играть в эту игру. Но сейчас детектив Грегор, выброшенный со службы за то, что слишком хорошо исполнял свой долг, не считал жертвы допустимыми. Совсем наоборот.

Опустившись на четвереньки, Грегор подполз к агенту, которого убил первым, и начал осторожно расстегивать замки маскировочного комбеза. Сейчас ему нужно исчезнуть. Он не мог обратиться в полицию или начать собственное расследование – стоит ему только засветиться на улице, как на него спустят всех собак. Та же полиция начнет стрелять без предупреждения – получив соответствующий приказ сверху. На него начнут охоту и другие спецслужбы – даже не зная, что он сделал и почему выдан карт-бланш на его убийство. Нет. Сейчас ему нужно раствориться в толпе. Ведь у него есть ниточка, ведущая к клубку. Он найдет тех, кто отдал приказ. Он вытащит наружу все грязное белье, до которого сможет дотянуться, и для надутых болванов из правительства это будет пострашнее выстрела в затылок. Надо только на время исчезнуть и разработать план действий. У него есть зацепка, но всей картины детектив не видел. Головоломка пока не складывалась.

– Много вопросов, – прорычал Грег, вытряхивая мертвое тело из комбинезона. – Мне нужны ответы.

К тому времени, как охранник здания, встревоженный молчанием «Ветерана», вызвал полицию, в пустом офисе остались только мертвые тела. Детектив Нейман, поднявшийся на этаж полчаса назад, бесследно исчез из здания.* * *

Сектор: Федерация, Сегмент Туман.

Координаты: Система Туман.

Колония Туман-Центр, столица Системы Туман.

Корабль «Стальной Шип»,

порт приписки отсутствует.

Артур вел электрокар осторожно, стараясь прижиматься как можно ближе к краю поля. Хоть Роза и велела им поторапливаться, он не собирался напрасно рисковать. На этом участке поля стояло много кораблей, в основном орбитальных шаттлов и челноков, что сновали между портом и кораблями на орбите Тумана. И старпому не хотелось случайно попасть под удар гравитационной подушки взлетающего челнока или в зону действия взлетных двигателей шаттла. Поэтому он старался держаться подальше от железных великанов. Но все же скорость он так и не снизил.

Магда связалась с ним по комму и сказала, что устроилась как нельзя лучше. Арт хотел притормозить и пересадить бухгалтера к себе, в кабину кара, но она запретила емуостанавливаться. Она беспокоилась за корабль и Розу не меньше старпома.

Едва отъехав от ангара, Артур вышел на связь с кораблем. Роза все оставалась на линии и держала его в курсе происходящего. То, что услышал старпом, заставило его пожалеть о том, что он за рулем электрической телеги, а не за штурвалом флаера.

Полиция появилась у корабля как раз в тот момент, когда Артур и Магда громили склад Руперта. К этому времени Роза подняла на борт все грузы, а Дэн и Роберт закончили все ремонтные работы. «Стальному Шипу» оставалось только дождаться недостающих членов экипажа и взлететь, больше на этой планете его ничто не удерживало. Но все оказалось не так просто. Сначала диспетчер порта отменил разрешение на взлет, заблаговременно полученное Розой, а потом к кораблю подъехали пять патрульных машин полиции. Они окружили «Стальной Шип» и приказали экипажу покинуть корабль. Почуяв подвох, команда мгновенно заняла места согласно штатному расписанию, готовя «Шип» к экстренному взлету. Роза связалась с полицейским управлением порта и попыталась выяснить, что происходит.

Итог переговоров был неутешительным – полиция получила ордер на арест «Стального Шипа» и обыск на борту. Команду подозревали в контрабанде, и такая проверка, по совести говоря, была не такой уж редкостью в порту Тумана. Но Роза сразу насторожилась – ей удалось выяснить, что приказ спустили сверху, по федеральным каналам связи. Запахло большими неприятностями. Капитан не сомневалась – стандартным обыском и проверкой дело не ограничится. Стоит команде выйти наружу, как ее в полном составе отправят в местные застенки, а «Шип» поставят на прикол. И тогда они не выберутся из этой дыры еще очень долго. Кто-то, большой и сильный, заимел зуб на «Стальной Шип» и, судя по всему, собирался разжевать и выплюнуть вольного охотника.

Пока на поле установилось хрупкое перемирие – Роза пыталась связаться с федеральным отделением прокуратуры сегмента Туман, а полицейские бесновались у закрытых шлюзов корабля, угрожая вызвать военные машины с плазменными метателями. Капитану никак не удавалось нащупать нужных людей – в системе правосудия Тумана царила страшная неразбериха. Похоже, прокуратура и понятия не имела о приказе, появившемся в полиции как по волшебству. Дело пахло очень неприятно, и Роза не сомневалась, что лучшим выходом будет поскорее унести ноги с проклятой планетки. И пока в этом ей могло помешать только отсутствие Арта и Магды.

Выслушав отчет Розы, Артур сжал зубы и вывернул руль кара, бросая его в просвет между шаттлами. Он правил напрямую к причалам универсальных кораблей, где удобно устроился «Стальной Шип». Бывший курьер, небольшой и юркий, принадлежал как раз к этому классу, что позволяло ему летать как в космосе, так и в атмосфере планет. Его размеры и двигатель позволяли приземлиться даже на дикой планете, без всякого космопорта. Для вольного охотника это большой плюс, и Арт не сомневался, что Роза в свое время очень тщательно выбирала корабль для себя.

Выжимая из кара всю скорость, на которую тот был способен, Арт рассказал Розе о происшествии на складе и был вознагражден букетом ругательств, что вызвали бы зависть у любого завсегдатая портовых кабаков. Интуиция не подвела Розу: дело не просто дурно пахло, от него разило, как от сдохшей на помойке крысы.

– Не нравится мне все это, – высказался Артур. – Руперт ссылался на серьезных людей, что хотели с нами поговорить. Возможно, ему приказали нас задержать любым путем, и, когда мы собрались отчаливать, Руперт занервничал. Если бы меня и Магду хотели убить, то сделали бы это без лишнего шума. Они сами не знали, что делать.

– Да, вряд ли это идея самого Руперта, – отозвалась Роза. – Он бы не пошел на такое. Побоялся бы лишиться покупателей.

– Может, кто-то из местного картеля пытается взять нас на понт? – предположил старпом. – Задержать, предъявить обвинения, шантажировать и навязать контрабандный рейс?

– Сомневаюсь. Приказ на наше задержание пришел сверху, по федеральным каналам. Если местные дельцы имеют такое влияние, то вряд ли будут возиться с мелким вольным охотником. Нет, Арт, это не местные. Похоже, мы разворошили муравейник покрупнее.

– Думаешь, это из-за наших новых планов?

– Может быть, – неохотно признала капитан. – Но не могу сказать точно. Сейчас я не могу прочесывать федеральные сети – слишком занята разборками с местными властями, штудированием законодательства Тумана, расчетом курса и подготовкой к взлету. Я не чертов искин и не могу делать сто дел одновременно.

– Не прибедняйся, – хмыкнул Арт. – С десятком ты точно справишься.

– Мои ресурсы небезграничны, – отрезала Роза. – Одно я точно знаю: нам нужно быстро сматываться, пока в дело не вмешались военные. У нас еще есть шанс убраться отсюда целыми и невредимыми. Если поторопимся.

– Иду, – отозвался старпом. – Я тебя уже вижу.

– Заходи с тыла, – велела Роза. – Постарайся прошмыгнуть между машинами.

Артур лишь ухмыльнулся, крепче сжал руль, и кар нырнул под брюхо орбитального челнока. Машина проскочила между опорами и вылетела с другой стороны. Если бы в это время челнок решил взлететь и включил антигравы, от Арта и Магды остались бы только влажные пятна на покрытии стартового поля. Но старпом решил рискнуть и – проскочил.

Внимательно выслушав инструкции Розы, он заложил большой вираж и объехал следующий челнок. Теперь между ним и «Стальным Шипом» оставалось только метров пятьсот открытого пространства.

Отключив канал Розы, старпом связался с Магдой и объяснил ей, что нужно делать. Она согласилась с планом, но из коммуникатора повеяло ледяным холодом – Магда была не в восторге от того, что ей предстояло сделать. И все же львиная доля риска выпала на долю Артура. Как всегда.

Огромная серебряная стрела «Стального Шипа» нависала над взлетным покрытием. Сейчас она покоилась на коротких опорах, что принимали на себя вес судна. По-хорошемуво время посадки надо было включать антигравы и компенсировать вес корпуса, но Роза обычно экономила энергию – конструкция курьеров позволяла им спокойно сидеть на опорах, словно шаттлу или челноку. В конце концов курьер – не лайнер, это маломерное судно. И все же, несмотря на это, полицейские машины на фоне «Шипа» выглядели крохотными коробочками. Разглядев их внимательней, Арт с облегчением выдохнул. Это лишь патрульные машины, неспособные нести на борту тяжелое оружие. Три из них стояли у левого борта, напротив главного пассажирского шлюза, к которому подкатила платформа-лестница. Еще две машины стояли перед носом корабля – словно «Шип» был обычной тачкой, что могла попытаться скрыться с места преступления. Все же служебные шаблоны нелегко выбить из дубовых голов копов. Но даже они догадались, что ставить машины у кормы не стоит. В самом деле, найдется немного храбрецов, что встанут напротив дюз космического корабля. Хоть это и поверхность планеты, где маршевые двигатели не запускают, но всякое случается в этом мире. Случайный пуск, всплеск плазмы – и за кормой звездолета остается выжженное поле. Нет, так рисковать не станут даже самые отчаянные копы. А вот Арт собирался рискнуть. В конце концов, он же самый удачливый сукин кот в Федерации. Он пережил выстрел орбитальной платформы, почему бы теперь не пережить запуск маршевых двигателей?

Электрокар с прицепленной платформой копы заметили издалека. Нелепый караван несся со скоростью хорошего авто и останавливаться не собирался. Одна из патрульных машин лениво взвыла сиреной и начала разворачиваться, собираясь перехватить нарушителя. Но в этот момент корпус огромного корабля дрогнул, и над полем пополз низкий гул. Остальные машины поспешно завели двигатели, собираясь броситься наутек: старт корабля – это такая штука, от которой лучше держаться подальше. Даже если ты полицейский и защищен десятком нормативных актов и судебных решений.

Артур гнал напрямик. Когда до «Шипа» осталось совсем немного, он заметил, как опускаются окна патрульных машин. Да, Роза права – иного от копов не стоило и ждать. Старпом представил, что сейчас творится в диспетчерской порта, и злорадно ухмыльнулся.

Когда копы открыли стрельбу, Арт заблокировал педаль скорости и резко выпрямился, разнеся в куски пластиковый колпак кара. Он наполовину высунулся из развороченной крыши, и тотчас в грудь впились две пули. От удара старпом чуть не свалился и, отчаянно бранясь, ухватился за обломки колпака. Стараясь не думать о том, что шальная пуля может попасть в глаз – единственное уязвимое место киборга, – он перебрался по крыше кара к антигравитационной платформе. Рядом свистели пули, но, к счастью, копы стреляли из своего пулевого оружия, что не могло причинить Арту особого вреда. Конечно, корпус из армированного пластика нужно будет латать и надо будет восстановить запас рабочих жидкостей, но – ничего смертельного.

Добравшись до платформы, Арт осторожно присел у пласталевого ящика и стукнул по стене. Магда, что успела выкинуть из ящика все барахло и забраться внутрь, стукнула в ответ. Старпом развернулся, прикинул расстояние до корабля – осталось всего ничего, – и достал карманный резак. Одним взмахом он отрезал крепления платформы, и освобожденный кар, завывая двигателем, вырвался вперед. Платформа, сохраняя скорость, по инерции летела следом. В тот момент, когда она влетела под самые дюзы корабля, в днище распахнулся малый шлюз. Арт пинком сбросил с платформы все лишнее и ударил по регулятору мощности антиграва.

Платформа подпрыгнула, словно получила хорошего пинка, и взвилась к открытому шлюзу. Старпом успел только придержать ящик с Магдой, но потом платформа ушла вниз, и киборг на секунду завис в воздухе. Арт мертвой хваткой вцепился в крепления ящика и вскинул руку, словно пытаясь дотянуться до открытого шлюза... Он успел подумать, что все пропало. Сейчас они грохнутся на обгорелый силикат поля, и от них останется только мокрое место. Но в тот же миг погрузочное крепление стукнуло его по руке, и пласталевые пальцы автоматически сжали леер. Когда старпома рвануло вверх, он услышал, как затрещал его искусственный скелет, но так и не разжал руку. Распятый между ящиком с Магдой и погрузочным креплением, он вознесся к светящемуся квадрату люка под аккомпанемент запускающихся стартовых движков. И только когда под ним встала на место броневая плита обшивки, он разжал пальцы и хлопнулся на пол вместе с пласталевым ящиком.

Преодолевая тошноту, он настроился на общую волну экипажа и был вознагражден приветственными криками команды. Никто его встречать не вышел – все оставались на постах, готовясь уводить родной корабль подальше от негостеприимной планеты.

Открывая ящик, он почувствовал, как дрогнул пол – вопреки запрету диспетчера «Стальной Шип» стартовал, рискуя сорвать график взлета других кораблей. Теперь его экипаж по праву можно засадить на пару лет за решетку – за нарушение летного режима порта.

Магда была в сознании, но лежала неподвижно, скорчившись на дне пласталевого контейнера. Старпом нагнулся и аккуратно достал ее, прижал к груди, как ребенка. Для него она весила не больше пушинки.

– Ты как? – спросил он.

– Нога, – ответила Магда, и Арт заметил, как по ее бледному лицу, что оставалось по-прежнему невозмутимым, катятся слезы. – И, кажется, ключица.

– Держись, – велел Арт и повысил голос, включаясь в общий разговор: – Инга, бросай все и спускайся в лазарет. У нас раненый.

Выслушав подтверждение, Артур тяжело затопал по коридору к медицинскому отсеку. Магда безвольно обвисла на его руках, так и не позволив себе вскрикнуть от боли.

– Роззи! – позвал Арт.

– Я тут, – отозвалась капитан. – Но лучше ко мне не лезь. Кажется, нас берут на прицел орбитальные платформы. Я буду уходить напрямую сквозь атмосферу.

– О, черт, – пробормотал Артур, прекрасно знавший, что такое выстрел платформы. – О, черт!

– Все будет хорошо, – заверила его Роза. – У них не техника, а древнее барахло. Они не успевают за мной, а антиграв-поле закроет жилые отсеки от перегрузок.

– Роза, – снова позвал старпом, услышав, как Магда едва слышно застонала. – Знаешь, я очень хочу верить, что наш следующий приз окажется джекпотом. Потому что если это будет не сказочным сокровищем, а пустышкой, то мы окажемся в таком дерьме, из которого не выберемся до конца жизни.

– Он того стоит, – заверила его капитан. – Поверь, Арт. Целая планета. Новая колония. Новый огромный мир – наш мир, Арти. Стоит ведь немного хлебнуть дерьма, чтобы потом получить целый мир, правда?

– Очень на это надеюсь, – мрачно отозвался киборг. – И очень боюсь разочароваться.

– Все будет хорошо, Арти, – мурлыкнула Роза. – Держись.

Артур прислонился к стене, стараясь не потревожить Магду, и шумно сглотнул.

Блестящая игла модифицированного курьера прошила мутную атмосферу колонии и пылающим факелом вонзилась в темное полотно открытого пространства. Со стороны казалось, что она зависла над светлым слоем атмосферы. Но потом двигатели разгона отключились, и из дюз ударили плазменные струи. Маршевые двигатели придали стальной игле ускорение, и за несколько секунд мятежный корабль обратился в крохотную искорку на темном покрывале космоса. Она все ускоряла бег, набирая необходимую скорость для прыжка. Военные радары орбитальных платформ еще некоторое время вели цель, а потом экраны опустели. «Стальной Шип» ушел в дальний прыжок.* * *

Сектор: неизвестен.

Координаты: неизвестны.

Корабль «Эдем», порт приписки Новая Надежда.

Вода оказалась такой холодной, что ноги сводило судорогами. Зубы, стиснутые раз и навсегда, готовы были раскрошиться – лишь бы не открыть рот и не пустить ледяную шурпу в иссохшее горло. Болело все тело, руки не слушались, ноги повисли бесполезными придатками. Но Алекс не сдавался – он упрямо выбрасывал заледеневшие руки вверх, стараясь подняться к светлому пятну над головой. Там – свет. Там – воздух. Там – жизнь.

Отчаянно извиваясь, загребая стылую воду голыми руками, он постепенно продвигался вперед. В легких пылал костер. Нужен глоток воздуха. Хоть один-единственный глоточек... Куски льда, что медленно опускались сверху, обжигали кожу. От их прикосновений хотелось кричать, но пилот лишь крепче сжимал обледеневшие губы, зная – первый крик станет и последним.

Расплывчатое пятно света медленно приближалось. Слишком медленно. Костер в легких рвался наружу, обжигал гортань, грозя выплеснуться изо рта. Казалось, лучше просто открыть рот, чтобы впустить внутрь прохладную воду и покончить навсегда с этим адским пламенем. Проще всего... Но Алекс не сдавался, он сражался с толщей воды, как со смертельным врагом. Он хотел дышать. Хотел жить.

Когда в глазах потемнело, его пальцы наконец коснулись поверхности. Гладкой и холодной. Лед. Мутное покрывало замерзшей воды раскинулось над его головой бесконечным небом, а там, на той стороне, за крепкой стеной пылало солнце.

Темнота в глазах подернулась алым туманом. Легкие сжались в комок, выворачиваясь наизнанку, и Алекс вскинул руки, пытаясь разбить ледяную стену. Удар оказался слишком слаб – пилот даже не почувствовал боли. Он снова вскинул руки, но вода замедлила движения, остановила размах, и удар не получился. Лишь жалко царапнул по ледяной глади. Моруа чуть не закричал от отчаяния. Он чувствовал себя как во сне, когда бежишь изо всех сил и не можешь даже тронуться с места...

Это сон – понял Алекс, и от этого стало еще страшнее. Он лежит в заморозке и не должен видеть сны. Этого просто не может быть. Но если камера повреждена... Ужас пронзил пилота ледяной стрелой, и он закричал. Выплескивая страх, он рванулся вверх, и ледяная стена взорвалась фонтаном осколков, уступая человеческой ярости. Пилот вынырнул на поверхность, заколотил руками по острым осколкам льда, жадно втянул холодный воздух... И открыл глаза.

Над плексигласовым колпаком криокамеры, мутным от крохотных капелек влаги, горела световая панель. Алекс жадно втянул носом воздух и закашлялся – холод обжег горло не хуже огня. Он заворочался и с ужасом обнаружил, что лежит в луже талой воды, холодной, словно горный ручей. Он заворочался, и под спиной мерзко хлюпнуло – влага от растаявших кристаллов не успела впитаться в пеноподушки. Извернувшись, Моруа хлопнул ладонью по пульту управления камерой, и колпак зашипел, готовясь сдвинуться в сторону. Пилот с облегчением вздохнул – он понял, что произошло. Как-то раз он видел процедуру экстренной разморозки. Смертельно опасный трюк. Так действуют только в крайних случаях. Но если его срочно подняли из ледяного гроба, значит, что-то случилось.

Стараясь не думать о том, что кристаллы замерзшей воды могли порвать его ткани во время быстрой разморозки, Александр вскинул непослушные руки и уперся в прозрачный колпак. Механизм, конечно, не стал работать быстрее, но пилот почувствовал себя лучше – мышцы работали уверенно, а некоторая заторможенность – это нормальная реакция тела на быстрое пробуждение.

Когда колпак ушел в сторону, в лицо ударила теплая волна кондиционированного воздуха. Алекс вздохнул с облегчением – все в порядке, камера работает. Теперь надо только выбраться из нее и посмотреть, что случилось. Уцепившись за край камеры, напоминавшей пилотное кресло, Алекс приподнялся. Мокрые руки скользили по пластику, непослушные ноги разъезжались в стороны, и выбраться оказалось труднее, чем он рассчитывал. Выругавшись, пилот подтянулся и перекинул онемевшее тело через край. Пластиковое ребро больно впилось в живот. Алекс недовольно заворочался, пытаясь найти ногами опору, и взглянул на пол. Дыхание перехватило. Пилот вздрогнул, пальцы разжались, и он упал обратно в камеру, расплескивая талую воду. Забился на холодном ложе, поднимая кучу брызг, и вскрикнул. Горло перехватило от боли, и пилот зашелся кашлем.

Прижав руки к груди, Алекс постарался успокоиться и выровнять дыхание. Сделав глубокий вдох, он медленно выдохнул. Сердце колотилось как безумное, гоня по жилам волны горячей крови с кипящим адреналином. Остатки сна как рукой сняло. Вдохнув еще раз, Алекс взял себя в руки и снова ухватился за край камеры.

На этот раз пилот поднялся сразу и твердо встал на ноги. Взглянув на пол, он удостоверился, что это не сон, и только тогда смог выдавить ругательство.

На полу, у самой камеры, уткнувшись лицом в холодное покрытие, лежал мертвый человек в серебряном летном комбинезоне. Под ним собралась лужа крови, и даже сверху было видно, что у человека сильно обожжен левый бок. Левая рука пряталась под телом, а правая была вытянута в сторону криокамеры. Алекс ничуть не сомневался – именно этот несчастный и запустил экстренную разморозку.

Стуча зубами больше от страха, чем от холода, Александр переступил борт криокамеры и зашлепал босыми ногами по ледяному полу. Склонившись над покойником и затаив дыхание, он осторожно перевернул тело. Закусил губу. Остекленевшими глазами на него смотрел Муни – старший техник последней вахты, что должна была подготовить корабль к прыжку. Левый бок серебристого комбинезона превратился в черное месиво, искусственная ткань сплавилась с тканью живой. Это был след от энергетического оружия, но Алекс не мог сказать – от какого. Лазер не мог оставить такой ожог, он работает чище. Разве что плазма, но такое оружие хранилось у военных, в сейфах, за семью печатями...

Алекс отчаянно мерз, и холодок, пробежавший по спине, показался ему огненным ручьем. Что происходит? Он повернулся и посмотрел на датчик собственной камеры. Сутки! Прошли всего сутки с тех пор, как он лег в заморозку. Что случилось за это время на корабле? Кто стрелял в техника и почему он вернулся к камерам экипажа, а не поднял общую тревогу с главного пульта? Где остальные вахтенные?

С трудом он отвел взгляд от мертвого тела, поднял голову и осмотрелся. В каюте горел общий свет. Тихо сопела вентиляция, а камеры криозаморозки бесшумно перемигивались крохотными огоньками датчиков. Четыре из них пусты – это места вахтенных, что должны дежурить в рубке корабля. Амир!

Обернувшись, Алекс нашел взглядом камеру напарника. Она стояла у дальней стены, и ее колпак оставался мутным. Камера скрывала свое содержимое от посторонних глаз, и это означало, что Амир по-прежнему в заморозке и техника работает в штатном режиме. Он просто спит. Пилот снова взглянул на тело у ног. В каюте стояла звенящая тишина, а он, голый и продрогший, стоял над телом убитого человека. Алекс снова взглянулна камеру Амира и покачал головой. Нет. Сейчас не самое подходящее время для возвращения его в мир живых. Если ему померещится что-то такое... Нет. Сначала надо разобраться, что происходит на борту, а потом уже поднимать второго пилота.

Моруа решительно прошлепал к своему шкафчику, достал комбез. Одевшись и включив подогрев изнанки, довольно кивнул. Взглянув на несчастного Муни, он содрогнулся, и рука непроизвольно погладила пояс. Первый раз в жизни Алекс сожалел о том, что у него нет оружия. Но «Эдем» – не военный корабль, его экипажу незачем носить оружие. Конечно, оно есть у военных, но их разбудят после прыжка – сейчас на борту корабля работают только технические вахты.

Нехорошо засосало под ложечкой. Александру подумалось, что как раз теперь и настало время разбудить военных. Но у него нет доступа к их сегменту. Он может зайти только в этот отсек, где отдыхает только его смена. Но с главного пульта можно разбудить тревожную команду, в которую входят старпом и один из старших военных офицеров. Они со своим доступом могут поднять из ледяных гробов хоть всех пассажиров корабля.

Покачав головой, Александр снова ощупал пояс и нерешительно двинулся к открытой двери. На самом пороге он оглянулся. Муни лежал на спине, а лужа крови уже начала подсыхать. Нужно было вернуться и обыскать техника – может, у него есть оружие? Но Алекс не смог заставить себя сделать это – он больше не хотел касаться мертвого тела. Сглотнув, он вышел в коридор и побрел к лифтам.

У него созрел вполне разумный план: нужно, во-первых, подняться на командный мостик и протестировать системы корабля, а во-вторых, найти остальных вахтенных. О том, что у пульта его может поджидать спятивший техник, вооруженный плазмотроном, Алекс сообразил только у самых дверей лифта. Нерешительно взглянув на панель вызова, он немного потоптался у дверей, а потом двинулся к аварийному трапу, которым команда пользовалась в случае поломки лифтов.

Открыв дверь с помощью личной карточки, Алекс взглянул на дырчатые ступени трапа и выругался. На блестящей пластали были отчетливо видны темные пятна. Пилот сразу догадался, откуда они взялись. Это кровь Муни. Он поднялся откуда-то снизу, оставив за собой кровавый след. Значит, что-то случилось на нижних палубах, и раненый техник решил, что не успеет подняться к главному пульту. Поэтому он свернул тут и вышел на палубу экипажа. Его сил хватило только чтобы добраться до своего отсека криокамер и включить режим экстренной разморозки. Представив последние шаги Муни, истекающего кровью, Александр содрогнулся.

Он поднял взгляд. Ступени, ведущие на верхнюю палубу, были чисты. Значит, наверху не должно быть проблем. И все же, перед тем как начать подниматься по ступеням, пилот немного помешкал, пытаясь сообразить, что можно взять с собой в качестве оружия. Но так ничего и не придумал – все вещи тщательно упакованы и спрятаны. В коридорах космического лайнера не валяются обрезки труб, а все инструменты для ручной работы находятся в ремонтном отсеке. Есть, правда, на борту и оружие экипажа – древний пулевой пистолет, что по давней традиции хранится на капитанском мостике. Теоретически он должен помочь дежурному усмирить бунт команды, если таковой случится. Но практически это только символ. И все же... Это лучше, чем ничего.

Алекс вытер вспотевшие ладони о комбез, встал на первую ступеньку и начал долгий подъем. Замирая при каждом подозрительном шорохе, он осторожно ступал по ребристой пластали. Стараясь не шуметь, он поднялся на несколько палуб, так никого и не встретив.

Коридор палубы управления встретил его темнотой – системы экономили питание. Но пара аварийных ламп еще горели под потолком. Их призрачного света вполне хватило пилоту, чтобы без проблем добраться до рубки управления.

Бронированные плиты, закрывавшие вход в рубку, оказались заблокированы. Красный сигнал цифрового замка пылал так ярко, что бросал отблеск на двери лифтов, что находились напротив мостика. Увидев это, Алекс расслабился – в рубке управления нет людей, иначе полная блокировка не включилась бы. Вариант с обезумевшим вахтенным, подкарауливающим коллег у пульта управления, отпадал. И все же, коснувшись замка, Алекс испытал очень неприятное чувство – словно кто-то провел ему по спине холодной рукой.

Резко обернувшись, он затаил дыхание и всмотрелся в темноту. Никого. Ни шорохов, ни света... Здесь никого нет. Только он и темнота.

Поежившись, пилот вернулся к замку. Кодовая карта и проверка сетчатки открыли перед ним бронированные двери. Запоздало он подумал, что этого могло и не случиться, если бы системы корабля отменили его доступ к управлению на время пребывания в заморозке. Но, видимо, на пилотов это правило не распространялось – они всегда могли попасть в центр управления лайнером. И это весьма предусмотрительно, потому что во время аварии нет времени решать, кто имеет доступ, а кто нет.

Зал управления по-прежнему пустовал. Световые панели на потолке тускло светились, отражаясь в белых стенах. Тихо гудела вентиляция в системах управления. Главные экраны зияли пустотой – их кто-то отключил. Пусто. Все точно так, как перед уходом предыдущей вахты.

Внутренне содрогаясь, Алекс обернулся к дверям, дал команду на закрытие броневых плит и запечатал вход аварийным кодом. Ему не хотелось, чтобы сюда ворвался тот, кто стрелял в Муни. Проверив еще раз блокировку, пилот развернулся и побрел к капитанскому мостику, давшему название всему центру управления кораблем.

Он возвышался в центре рубки управления – широкая платформа, приподнявшаяся над полом на два метра. К верхней площадке, где располагался пульт капитана и два пилотных кресла дежурных контролеров, вела железная лестница с ажурными перилами. Они казались совершенно неуместными среди функциональных и строгих форм рабочего дизайна. Но эти перила оставались достопримечательностью корабля – если верить легенде, их сняли с одного из первых колонизационных лайнеров, что тысячи лет назад принесли человечество в этот край галактики. Именно с тех монстров и был скопирован «Эдем» – уже во времена второго рассеяния, что последовало за долгим периодом темных времен, когда цивилизация людей пришла в упадок. Алекс всегда считал, что это просто хорошая копия, и даже порывался как-то раз провести атомарный анализ – во время спора с Тиреком, вторым штурманом «Эдема». Но сейчас, поднимаясь по лестнице и касаясь ладонью вытертого до блеска металла, так непохожего на пласталь, он содрогнулся. На миг ему показалось, что перила пульсируют, словно сердце огромного корабля. Ему почудился тихий шепот сотен людей, что касались этих перил до него. И неожиданно Алексу стало легче. Страх отступил. Одиночество перестало давить на плечи, и пилот вздохнул свободнее. Он не один. Это его корабль, корабль его предков. И сотни пилотов сейчас смотрели на своего потомка, что боялся сделать следующий шаг.

Выпрямившись, Моруа взбежал по последним ступенькам и ступил на площадку. У кресла капитана, больше напоминавшего сложный ремонтный скафандр, он остановился и присел, заглядывая под панель управления. Там на уровне колен пряталась маленькая дверка с простеньким замком, что считывал отпечатки пальцев. За ней хранился пулевой пистолет – еще одна традиция, доставшаяся «Эдему» от прародителей. Теоретически замок мог открыть только капитан, но обмануть этот замок с помощью компьютерного терминала не составляло труда. Именно это Алекс и собирался сделать.

Когда он увидел распахнутую дверцу, то сдавленно выругался – кто-то его опередил. Видимо, один из вахтенных решил, что оружие ему не помешает. Значит, подозревал, что у него будут проблемы. И это наверняка был Муни. Но у него не было в руках оружия. Где он его оставил?