Чтение 4–й страницы книги ~Повязанный кровью~

На это, собственно, я и рассчитывал, но стоит ли откровенничать с Арчи? Вряд ли хоть кто-нибудь в дружине оценит мой поступок.

Нет, думаю, лучше держать язык за зубами. Так оно спокойней как-то…

Ярмарка

Выстиранная и просушенная одежда мягко шуршала и слегка отдавала полевыми травами. Как же, тень побери, приятно впервые за несколько дней, смыв болотную грязь, вновь почувствовать себя чистым!

Я ухмыльнулся, припомнив выражение лица содержателя постоялого двора, когда к нему завалилась орава грязных дружинников, от которых так и несло болотной вонью и гниющей тиной. К его чести, сориентировался он быстро и не упустил возможность неплохо заработать на приведении нас в божеский вид. Бадья с горячей водой, цирюльник, выстиранная и просушенная одежда – что еще надо измученным тяготами пути странникам для полного счастья? Разве что чем-нибудь набить живот, так за этим тоже дело нестанет. И если за все это великолепие придется выложить немного монет, кто станет скупиться?

После того как мы привели себя в порядок, а Дубрава договорился с хозяином о ночлеге и кормежке, дружинники, оставив оружие и пожитки под охраной весьма недовольного выпавшей ему ролью сторожа Янека, отправились поглазеть на ярмарку. Все правильно – когда еще такой случай подвернется?

Я тоже решил прогуляться, но вскоре незаметно отстал от заозерцев и, на всякий случай придерживая рукой кошель, внимательно осмотрел разбитые прямо на центральнойплощади села шатры. Честно говоря, меня больше интересовали не они, а снующие у лотков зеваки. Впрочем – зеваки как зеваки. Все как обычно: кто за покупками приехал, кто просто себя показать, на других посмотреть.

Спину словно уколол чей-то взгляд, и я резко развернулся на месте. Показалось, что ли? Должно быть. Внимания на меня никто не обращал, и я немного успокоился. Вот ведькак нервы расшалились! Надо бы чего для успокоения выпить.

Выскочивший из лавки лекаря Арчи, не заметив меня, исчез за соседним шатром. Что-то вид у него больно хмурый. Зубы разболелись? Да ну и тень с ним.

Ярмарочные суета и веселье легко прогнали подступившую было хандру. Прикрыв глаза, мне на мгновение даже удалось ощутить беззаботный дух праздника. Не так ведь много лет минуло с тех пор, как и на нашу ярмарку собирался люд со всех окрестных деревень, а купцы – те и вовсе приезжали аж из северных марок Полесья и Худых герцогств.

– Пирожки! Горячие пирожки! Только что из печи! С капустой, мясом, ливером!

– Квас! Лучший на Западном побережье квас!

– Подходи, шевелись! Почти задарма отдаю!

– Точу ножи!

– Пряжа, ситец, лен!

– Держи!.. Держи его!..

– Посуда!

– Точу ножи!

– Пряжа, ситец, лен!

– Серебряную корону?! Окстись!

– Чудо чудное, диво дивное! Денег не жалей, подходи, не робей!

– Пиво, пиво!

– Раки, вареные раки! С укропчиком, пальчики оближете!

– Попытай счастья! Плати медяк, выиграй серебряк!

– Ах ты, подлец!

– Рыба, свежая рыба! Форель, щука, лещ! Только выловленные, специально к вашему столу!

– Яблоки! Яблоки спелые! Яблоки моченые! С бочки уступлю медную корону!

Крики и гомон толпы прогнали хрупкое очарование праздника, но настроение от этого не испортилось – прошлого не вернуть, зато можно изменить будущее. По крайней мере – попытаться.

Я немного постоял у дававших представление кукольников, потом поглазел на пару перекидывавшихся горящими факелами жонглеров и отшил привязавшегося хироманта. Попрошайки, те и сами, глядя на мой потертый камзол, держались поодаль и надоедать не решались.

Не забывая оборачиваться и посматривать по сторонам, я подошел к лотку со сладостями и оглядел выложенные на него лакомства. Засахаренные орехи, леденцы, печенье, сдоба и медовые пряники меня интересовали мало, но требовалось убедиться, что никто не встал на мою тень. Разумеется, умелого соглядатая так не выявить, но знакомых рож поблизости точно не видать.

Купив на медяк пару печеных яблок, я отправился дальше, стараясь не обкапаться сладким соком. И хоть наблюдатель решил бы, что мне просто интересно поглазеть по сторонам, теперь мое внимание приковал к себе серый шатер, весь изрисованный черными символами и надписями на никому не ведомых языках. Кое-что из написанного удалось разобрать, но, по большому счету, тайного смысла в чудных словах было не больше, чем в отпечатках куриных лап на птичьем дворе.

Оно и правильно – зачем выставлять на всеобщее обозрение тайны ремесла? Главное – произвести впечатление на простаков. Вот только, судя по черным потекам и старымполустершимся линиям, рисовали на шатре скорее всего обычным углем. А стало быть, дела у ярмарочного тайнознатца идут не лучшим образом. Мне, честно говоря, это только на руку – не думаю, что в таком положении он заломит слишком уж высокую плату.

– Заходи, и Риккардо Закатный откроет перед тобой тайны прошлого и секреты будущего! – поприветствовал меня закутанный в серую хламиду тайнознатец и провел рукой поверх стоявшего на раскладном столике хрустального шара. Внутри камня замелькали серебристые искорки.

– Нужны они мне, – буркнул себе под нос я и уселся на выставленный перед столиком складной стульчик.

А здесь ничего так – вполне логову колдуна обстановка соответствует. По стенам развешены зловещего вида амулеты, из-под потолка свисает чучело филина, а в пустых глазницах стоящего на столике пожелтевшего черепа мигают желтые огоньки. Под потолком что-то зашуршало, тени по углам шатра сгустились и закружились, заглушая доносящиеся с улицы крики.

– Чего желаете? – замогильным голосом поинтересовался Риккардо, стараясь соответствовать мрачно-торжественной обстановке, и прикоснулся к медальону со сверкавшим хрусталем зрачка серебряным глазом – эмблемой Дома Судьбы[11].Безделушка была выполнена настолько бездарно, что не спутать ее с настоящей хватит ума и у самого распоследнего церковного стражника. На это, думаю, и расчет. – Отринуть покров со зловещих тайн древних мистиков? Или вас интересуют более приземленные материи? Сглаз и порчу может обнаружить любая гадалка, но только от хрустального шара не скроется ни одно даже самое темное проклятие.

– Мистика – это не совсем то, что мне нужно, – усмехнулся я. – Меня скорее интересует практическая сторона вашего дара…

– Порчу не навожу, – отрезал хозяин шатра, моментально оценив мою внешность. – Ведьминой паутиной и чертовым корнем не торгую.

– Послушайте, уважаемый, мне надо найти одного человека, – начал я и, успокаивая еще более встревожившегося тайнознатца, наверняка принявшего меня за шпика, добавил: – Вот для этого и понадобится ваше умение.

– Поисковые заклинания относятся к разряду самых сложных, – осторожно начал набивать себе цену Риккардо.

– Уверен, для столь знающего человека, как Риккардо Закатный, это просто ерунда, – не дал договорить ему я. – К тому же у меня есть волос.

– Волос?.. – задумался тайнознатец. – Это упрощает дело. А уж если вы располагаете золотым шлемом…

– Вы, вероятно, хотели сказать – медной короной… – очень мягко поправил ярмарочного шарлатана я.

– Я сказал то, что хотел сказать. – Риккардо вновь взмахнул рукой, и в шатре сразу же посветлело. – Это будет стоить золотой шлем и ни медяком меньше.

– Это несерьезно. Я могу предложить шлем, но серебром.

– Да даже серебряной короны и той на уплату церковной пошлины не хватит!

– Думаю, стоит поискать другого специалиста в этой области, – начал приподниматься со стула я.

– Долго искать придется.

– Я не тороплюсь.

– Два щита золотом, – дал слабину колдун.

– Один. – Тяжело вздохнув, я выложил на столик свой единственный золотой. Расставаться с монеткой, только утром полученной от Дубравы, которому удалось выгодно продать меч и доспехи Браги, было невыносимо жалко, но в Геладжио за это же самое заклинание с меня сдерут на пару золотых щитов больше. – Оплата только в случае успеха.

– До свидания, – демонстративно скрестил на груди руки тайнознатец. – Или плати или проваливай.

Я щелчком отправил монетку на другой край стола.

– Волос давай. – Риккардо скинул капюшон, оказавшись совсем молодым парнем, и решительно убрал на пол подставку с хрустальным шаром. Взамен достал потертое фарфоровое блюдо, украшенное по краю переплетающимся золотым и лазурным орнаментом. На узоре серебрились едва различимые смутно-знакомые руны.

Я подцепил завязанный на запястье длинный черный волос, аккуратно надорвал и протянул тайнознатцу. Осторожно приняв его, тот убрал закрывающий свечу череп, и, вспыхнув, волос закружился в воздухе невесомым пеплом, который медленно опустился на блюдо. Риккардо достал из лежавшего на полу мешка маленькое зеленое яблоко, прочертил острием ножа у него на боку несколько символов и катнул по блюду. Словно удерживаемое невидимой тетивой, яблоко начало все быстрее кружиться по краю посудины, серебряные руны налились ослепительным сиянием, а белый фарфор почернел. В центре блюда проявилось отдаленно напоминавшее силуэт человека размытое изображение, но тут руны померкли, а яблоко слетело с тарелки и скатилось со стола на пол.

– И что? – поторопил я пытавшегося отдышаться колдуна.

– Тот, кого ты ищешь, мертв. – Риккардо поднял яблоко с пола, надкусил и, скривившись, выкинул в темный угол.

Мертв? И это все? Вот уж не думаю, что за такой ответ стоило платить золотом.

– Да ну? – подался я вперед.

– Мертв или защищен мощными чарами, – пошел на попятную тайнознатец, покосившись на мои сжавшиеся кулаки.

– И даже примерно нельзя определить, где… он находится?

– Нет. – На этот раз отрицательный ответ прозвучал куда более твердо.

Сплюнув на пол, я поднялся со стула, вышел из шатра и успокоился, лишь выпив подряд две кружки пива. Отпустило. И чего расстроился? Золото жалко? Тень с ним, легко пришло, легко ушло. Да и глупо было надеяться решить все свои проблемы одним махом. Ладно, пора возвращаться на постоялый двор, а то без меня все съедят.

Обеденное время давно прошло, до ужина тоже оставалось ждать не так уж и мало, но в общей зале постоялого двора царило оживление. По-праздничному разряженные девушки лавировали между столами и разносили постояльцам снедь и выпивку. Распродавшие товар купцы и съехавшиеся с окрестных поселений на ярмарку за покупками почтенные отцы семейств не скупились и звенели медью и серебром. Да и местные гуляки старались им ни в чем не уступать.

Разместившийся у камина менестрель отстраненно перебирал струны гитары, и по залу неторопливо текла медленная мелодия. Внимания на нее никто не обращал, время длямузыки и танцев начнется ближе к закрытию ярмарки.

Вытерев со лба пот, я подивился стоявшей в обеденной зале жаре. А впрочем, ничего удивительного: тонкие занавески на распахнутых настежь окнах едва колебались под легкими дуновениями теплого ветра.

Нашу компанию разместили за длинным столом, втиснутым между дальней от входа стеной и ведущей на второй этаж лестницей. Скупиться Дубрава не стал, и вольготно развалившимся на лавках дружинникам таскали блюда, выглядевшие и пахнувшие ничуть не менее аппетитно, чем заказы других гостей. Про пиво и вино я вообще молчу. По количеству кувшинов, бутылок и жбанов наш стол заметно опережал остальные.

А вот веселья особого не было. Нет, дружинники уже изрядно захмелели, но пока тихонько переговаривались между собой и даже на симпатичных разносчиц смотрели без особого интереса. Да и песня, которую только что закончили напевать заозерцы, очень уж походила на поминальную. Слов на их тягучем наречии разобрать не удалось, но звучавшая в голосах тоска говорила сама за себя.

Осмотревшись, я уселся на лавку между Шутником и Арчи, пододвинул поближе блюдо с вареными раками и вылил из кувшина себе в кружку остатки пива. Хлебнул отдававшего легкой горчинкой напитка и только тогда уже начал разделывать покрасневший от варки панцирь.

– Бери чего посущественней, – смачно откусил от выломанной куриной ножки Шутник. – Куру вон или пирог.

Тушка целиком запеченной курицы была покрыта нежной корочкой, но особого аппетита у меня она не вызвала. Оглядев стол – запеченные в сыре булки соседствовали с мясной нарезкой, блюдом с прожаренной мелкой рыбешкой и пышущим жаром пирогом, а горка копченых колбасок возвышалась между ржаной булкой, чашкой с острым соусом и подносом с фаршированной щукой, – я решил все же ограничиться раками.

И под эту немудреную закуску кружка опустела как-то очень уж незаметно.

– Пиво? – потянулся я к вытянутому кувшину, стоявшему на столе рядом с Габриелем.

– Нужна мне эта ослиная моча. – Шутник резко наклонил кувшин и кружкой поймал хлынувшую из горлышка рубиновую струю. – Вино! Кровь земли…

– Там пиво есть? – повернулся я к Арчи, игнорируя не самые лестные замечания Шутника о северянах.

– Может, сидр? – осторожно накренив бочонок, наполнил себе кружку Янек.

– Лучше пиво.

– Держи. – Передав мне запотевший жбан, Арчи подцепил двузубой вилкой запеченную форель и переложил к себе на деревянную доску. – Уху будешь?

– Лучше выпью, – отказался я и заинтересовался стоящей перед здоровяком стеклянной бутылью с коричневато-золотистой жидкостью. – А это что?

– Бренди, – ответил Арчи, но налить не предложил.

Да я бы и отказался. Бренди хорош промозглым вечером, а не когда солнце жарит как сумасшедшее, пропотевшая рубаха липнет к спине, а воздух такой густой, что еще чуть-чуть и его можно будет черпать ложкой, как сметану. И чего так припекает? Вроде осень скоро.

– Ты смотри, смотри, – толкнул Змейку под локоть загорелый до черноты Ежи Петелька, и тот облился сидром. – Да вон туда, вон пошла!

– Какая цыпочка! – присвистнул парень и сделал попытку подняться со стола.

– Сиди, – хлопнул его по плечу спустившийся со второго этажа Семен Лебеда и осторожно поправил повязку, которой было замотано рассеченное ухо. – Не про тебя девица, купцова дочка.

Язва засмеялся и что-то зашептал на ухо уже прилично набравшемуся Власу.

– И чего? – Висельник потер шрам на шее, из-за которого, должно быть, и получил свое прозвище. Думаю, на самом деле след остался вовсе не от петли палача, но Ежи на эту тему предпочитал не распространяться.

– А того, что никаких драк. Анджей вернется, голову оторвет.

– Да какие драки? – сразу успокоился Висельник. – А где Дубрава, кстати?

– Насчет серебра пошел договариваться. – Семен потеснил Власа Чарку и уселся на скамью.

– Это хорошо, – обрадовался Влас, уже снявший с обожженного запястья бинты, и вынул из руки Шутника кувшин с вином. – Эр-торское? Дай-ка пригублю.

– А мамашка-то купцу рога наставила, – прищурился Петелька. – В девке эльфийская кровь сразу видна.

– Ты на мамку не греши, ослиной крови в этой крале и четвертушки не наберется. – Шутник забрал кувшин обратно и вновь наполнил свою кружку.

Я чуть пивом не подавился. Когда успел рассмотреть? Он же к ней спиной сидел.

– Ты почем знаешь? – засомневался в его словах Висельник.

– Браслетик на запястье видел? – Габриель выломал у курицы вторую лапу. – Печать сургучная на нем синяя, не красная.

Ежи вскочил, присмотрелся и медленно сел обратно на лавку:

– Глазастый…

– Я вот чего понять не могу: орки заезжие да гномы податями отделываются, а эльфам еще зачем-то церковные печати шлепают, – Янек покачал головой и наколол на нож ломоть мясной нарезки. – И вообще в Империю остроухих не шибко-то и пускают. Боятся, что слишком на людей похожи?

– А ты сам подумай. – Шутник выхлебал остатки вина прямо из горлышка и закатил кувшин под стол. – Ублюдков от орков или гномов мне еще видеть не доводилось, а вот эльфийских полукровок…

– Ерунда. – Висельник швырнул в Шутника рыбью кость, но тот увернулся. – Просто на гномиху или орку даже у тебя не встанет.

– Что верно в одну сторону, не всегда верно в другую, – как-то слишком туманно выразился Чарка.

– Чего? – не понял Ежи Петелька и, немного подумав, предположил: – Но вообще церковникам про превосходство человека легко рассуждать, а вот пройдет мимо такая красотка…

– Хватит языком трепать. На дыбу захотелось? – легонько хлопнул по столу Арчи. – И с чего вы взяли, что эльфов в Империю не пускают? Нет никаких запретов, милости просим! А лесным оркам, между прочим, только на ярмарку в Ла-Грос дорога открыта. Про степных и сами все знаете.

– Мне дед рассказывал, – я глотнул пива, – эльфы только в своих лесах вечную молодость сохраняют. А среди людей так же, как и мы, стареют. Будто бы им деревья силу дают.

– А наши леса как же? – удивился Янек.

– Да разве ж это леса? – хмыкнул я и налил еще пива. – У нас в княжествах и то нетронутые чащобы только на севере остались.

Незаметно на улице стемнело, и в зале зажгли светильники. Менестрель быстренько перекусил и заиграл что-то более веселое. За многими столами гуляки в такт мелодии затопали ногами по полу, и музыкант запел песню о вдове винодела и мельнике. Шутник тяжело вздохнул и завистливо покосился на компанию обозников, пустивших по кругунабитую дымным зельем трубку. Дюжие парни с уходом хозяина расслабились и теперь соревновались в выдувании колец дыма. Ишь, как Шутника скрутило-то. Это зелье привозили с самого юга Норлинга, продавали только в аптеках, и нечего было надеяться найти его в селе, пусть даже и большом. Интересно, Габриель-то где к нему пристрастился?

Служанки принесли новые жбаны с пивом и бочонок с яблочным сидром, унесли пустые блюда и протерли забрызганный вином, жиром и соусом стол. Непривычно мрачный Арчи почти допил бутылку бренди и теперь задумчиво вертел в пальцах оловянную кружку.

Что-то Дубрава припозднился. Не может в цене с купцами сойтись?

Долго уже молчавший Габриель неожиданно отставил кружку с вином и, покачиваясь, поднялся со скамьи. Прежде чем кто-либо успел его остановить, он оказался рядом с менестрелем и выхватил гитару. Народ в зале недовольно зашумел, музыкант вскочил на ноги, но Шутник ладонью отодвинул его в сторону и уверенно заиграл. Немного успокоившийся менестрель, не спуская глаз с гитары, присел обратно на табуретку, а Габриель, несколько раз сбившись, начал незнакомую мелодию, и подгулявшие посетители притихли.

– Выпей и снова налей, коли в кувшине вино… – Хрипловатый голос Шутника неожиданно легко перекрыл царивший в зале шум. – Коли тебе все равно, сколько осталось монет…

Обозники радостно загомонили и с шумом сдвинули кружки с пивом. Песня им явно пришлась по душе. Для дружины певческие способности Шутника тоже оказались неожиданными. Да, за это стоит выпить.Если рядом друзья, а в камине огонь – выпей и снова налей.И не думай о том, что на юге опять молнии бьют в обелиск,Тот, под которым лежит последний норлингский принц, —

увлекшийся пением Габриель не обратил внимания на моментально стихшие разговоры. А зря – не стоит некоторые имена на людях поминать. Не в Империи.Выпей и позабудь про тех, кто спастись не сумел,Про тех, для кого обелиск – дверь в последний предел…

Опомнившийся менестрель вырвал у Шутника гитару и тут же покатился кубарем, получив кулаком в скулу. На защиту певца бросился парень из компании обозников, но неожиданно резко заскочивший на лестницу толстяк пинком в грудь отшвырнул его назад. Приятели растянувшегося на полу бедолаги вскочили на ноги и бросились к нашему столу, но самый шустрый из них тут же упал на колени, заполучив в лоб разлетевшийся вдребезги кувшин. А потом обозникам стало уже не до нас: Ежи Петелька и Влас Чарка недолго думая приподняли и метнули в них тяжеленную скамью.

Не разобравшийся, в чем дело, вышибала сдуру сунулся к обозленным обозникам, но его схватили сразу несколько человек и вышвырнули в окно, попутно перевернув соседний стол. Едва успевшие выскочить из-под массивной деревянной столешницы крестьяне кинулись на обидчиков с кулаками, и только вовремя заглянувший в зал дородный старшина охранников не дал разгореться потасовке.

Мы сами тоже в драку не полезли – с улицы в корчму вбежал взбешенный Дубрава. Лебеда сразу же поспешил утащить упиравшегося Шутника в комнату на втором этаже, все остальные вновь уселись за стол.

– Угомонитесь! – рявкнул на разгоряченных парней старшина и, подойдя к нашему углу, моментально определил в Анджее главного. – Пойдем, потолкуем.

– Пошли. – Показавший дружинникам кулак Дубрава был мрачнее тучи.

Хорошо хоть никого лавкой не зашибло, может, полюбовно договориться получится. Дубрава и старшина обозников отошли к кухне, где к ним немедленно присоединился визгливо перечислявший причиненный заведению ущерб хозяин постоялого двора.

– В общем, так, – вернулся вскоре к столу Анджей, вздохнул и медленно смерил нас тяжелым взглядом. – Будет поединок. Кто проиграет, с того деньги менестрелю и хозяину. Арчи – ты судья. Пошли, правила оговорим.

– Не понял, что за поединок? – повернулся я к Змейке.

– Кто жребий вытянет, тот и будет драться. Традиция такая кабацкая, – флегматично ответил тот и хрустнул суставами пальцев. – Упадешь али за круг вылетишь – проиграл.

– Какой круг? – не понял я.

– Вон, чертят уже, – ткнул меня в бок почесавший шрам на шее Ежи Петелька.

И правда, Арчи и не уступающий ему сложением обозник что-то тщательно вымеряли свернутой в несколько раз веревкой и обугленной деревяшкой прямо в центре зала чертили по доскам пола круг.

А ведь и мне от жребия не отвертеться. Все-таки за одним столом с дружинниками сидел, пиво с ними пил. Не поймут. А с моей удачей вытащить короткую соломинку – как на собственную тень помочиться.

Испуганный дракой люд потихоньку возвращался в зал, и, думаю, хозяин внакладе за сегодняшний вечер не останется. А уж если еще и ставки принимать будет…

– Кулачный бой? – решил все же уточнить я.

– Само собой, – кивнул Ежи Петелька.

– А почему Арчи в судьи определили? – нахмурился я. – Да и у тех судья тоже самый здоровый.

– Если что не так пойдет – тогда судьи схватятся. – С беспечной улыбкой Висельник первым протиснулся к вернувшемуся в сопровождении представителя обозников Арчи и потянул у него из кулака соломинку. Длинная.

Я тоже отсиживаться не стал и пошел вслед за ним. Тянувшие жребий до меня Янек Змейка и Семен Лебеда, улыбаясь – первый облегченно, второй кисло, – отошли в сторону. Что ж, моя очередь. Когда выбранная мной соломинка легко выскользнула из крепко сжатого кулака Арчи, я нисколько не удивился. Везет мне в последнее время, смотрю, как утопленнику. Короткая.

Арчи скомканно улыбнулся и быстренько протараторил правила. Оба правила. Те самые, насчет которых меня уже просветил Янек, – все остальное оставалось на усмотрение бойцов. Убедившись, что ничего больше объяснять не требуется, Арчи направился наблюдать за начавшими тянуть жребий обозниками.

Как обычно перед дракой, накатило легкое волнение. Дыхание участилось, ноги подрагивали. Ничего, сейчас пройдет. Вот только пьяный я, тень этих обозников забери. Слишком пьяный. Знал бы, что так выйдет, хоть бы пивом не увлекался…

Пропустив большую часть советов обступивших меня дружинников мимо ушей, я снял камзол, кинул его на лавку и вошел в круг, где уже топтался выставленный обозниками боец – судя по заплетенным в две косицы черным волосам и смуглой коже, уроженец Медвежьего склона. Горец был чуть пониже меня, но гораздо более плотного сложения. Немогу сказать, что толстый, нет – жилистый. На лбу у него поблескивали капельки пота, но это скорее не от волнения, а от духоты. Костяшки сбиты, нос немного приплюснут. Послали же тени кулачного бойца! Сам я все больше на ножах горазд…

– Рем! Рем! – начали скандировать обозники.

– Давай, Кейн, вмажь ему! – перекрывая их голоса, весело заорал Янек, и к нему тут же присоединились другие дружинники. – Не подведи! Бей!

Подводить я никого не собирался, но от первого же нацеленного мне в челюсть удара увернулся с большим трудом – парнишка не стал тянуть время и сразу же перешел в наступление. Лишь на мгновение опережая соперника, я уклонялся и пытался не заступить за прочерченный по полу круг. В зале раздались смешки.

Отбив летевший в висок кулак, мне удалось пнуть Рема в колено. В предплечье словно ударила свинцовая чушка, рука моментально занемела. Даже не заметив пинка, пареньпрыгнул вперед и ребром кисти рубанул воздух, едва не угодив мне по горлу. Я ушел вбок и моментально получил левой в скулу. В глазах засверкали звезды.

Твою тень! Ну ты у меня сейчас дождешься!

Сплюнув кровь, я решил схитрить, но руку с растопыренными пальцами, нацеленную ему в глаза, Рем легко отвел в сторону и открытой ладонью толкнул меня в грудь.

Несильный вроде бы удар выбил из легких воздух и заставил вспомнить об осторожности. Слишком уж этот пацан быстр. Слишком. И потеет чересчур сильно. Неужели каким зельем перед схваткой накачался? Затягивать драку не хотелось, но иного выхода не оставалось, и пришлось уйти в глухую оборону в надежде подловить противника на какой-нибудь ошибке.

Вот тут и началась настоящая игра в кошки-мышки. Рем пытался меня достать, я уклонялся и искал малейшие возможности для контратаки. Но чем дольше продолжалась схватка, тем тревожней становилось у меня на душе. Желай горец выиграть чисто, просто бы вытолкнул меня за круг. Но почему-то ни одной имевшейся возможностью не воспользовался, зато всячески пытался попасть в горло, висок, глаза и переносицу.

Уж не намеревается ли он меня покалечить или вовсе отправить во тьму? Очень на то похоже – до сих пор серьезных увечий удавалось избегать только за счет ускорившейся от волнения реакции. Пока движения Рема запаздывали на какие-то доли мгновений, но вот только долго так продолжаться не могло. Рано или поздно я ошибусь, и тогда мне придется худо. Хорошо, если жив останусь.

Как же быть? Остановить бой, просто выскочив за прочерченный по полу круг? Только лишь из-за беспочвенных подозрений? Боюсь, тогда у меня появятся другие, куда болеесерьезные проблемы. Нет, мы еще побарахтаемся.

Стараясь, чтобы со стороны никто ничего не заметил, я попытался воспользоваться несколькими безусловно запрещенными приемами. Рем легко раскусил мои ловушки, и в глазах у него заплясали огоньки злого веселья. Вскоре бой полностью вошел в навязанную им канву, и стало понятно, что вот-вот – он меня достанет. Подловит и достанет.И будет выглядеть это последствием нанесенного в пылу драки неосторожного удара. Проломленный висок, раздавленные хрящи горла, выдавленный глаз…

И что делать? Рисковать и рвать жилы незнамо ради чего? Или выйти из боя с наименьшими потерями?

Времени на раздумья не оставалось, и, качнувшись вбок, я неожиданно прыгнул вперед в безнадежной попытке дотянуться до Рема. Обозник среагировать не успел, и его кулак врезался мне точно в солнечное сплетение. Даже не попытавшись устоять на ногах, я отлетел назад и, покатившись по полу, вылетел за пределы круга. Перед главами мелькнуло донельзя удивленное лицо Арчи, а потом моя голова врезалась во что-то твердое… Звезды и темнота…

Очнулся я уже в комнате с приложенной к затылку мокрой тряпкой. Помимо терзавшей голову тупой боли ныли руки и рассеченная бровь. Принюхавшись, прикоснулся к лицу и поднес пальцы к носу. Надо же, мазью какой-то намазали. Позаботились…