Чтение 11–й страницы книги ~Спектр~

– Нет! Вы не думайте, это уникальный случай! Я поэтому и решил к вам обратиться, потому что стал невольным свидетелем!

Мартин шумно выдохнул и спросил:

– Малыш, у вас все дети такие умные?

Кажется, в глазах мальчика промелькнула печаль.

– Что вы… Я вхожу в число трехсот самых умных детей планеты. Правда, в конце списка. Простите, я забыл представиться, меня зовут Гатти. Это уменьшительная форма имени, она поможет снять неловкость. Так?

– Меня зовут Мартин.

Гатти с серьезным видом протянул Мартину руку, они обменялись рукопожатиями.

– Человеческий обычай? – уточнил малыш. – Я путаю немного – в галактике столько разумных рас…

Подошел официант. Туристического, увы, он не знал, но Гатти выступил в качестве переводчика и заказал себе мороженого, а Мартину – кофе с коньяком. Разумеется, кофе был местный, ничего общего с земным не имеющий, но вкус его и впрямь напоминал кофейный, а в составе было изрядно какого-то стимулирующего алкалоида, возможно даже кофеина. Коньяк, точнее, его местный аналог, Гатти порекомендовал Мартину сам:

– Вы сейчас испуганы и шокированы, вам не повредит небольшое количество крепкого алкоголя.

Мартин кивнул, положившись на естественный ход событий. Спросил:

– Гатти, ты случайно оказался рядом со мной?

Мальчик опять смутился, отвел глаза:

– Нет, я наблюдал за вами давно. Извините. Сразу, как вы вышли из Станции.

– Зачем?

– У меня задание, – объяснил мальчик. Если бы сейчас он сказал, что работает на спецслужбы Аранка, Мартин бы ему поверил. Но мальчик продолжил: – Завтра у нас семинар по ксенопсихологии, я хотел сделать доклад о поведении гуманоидов, впервые прибывших на нашу планету.

– Ты ошибся, я уже бывал на Аранке, – ответил Мартин. – Правда, в другом городе.

– Я понял, вы очень уверенно себя вели… – вздохнул Гатти. Покосился на чехол с карабином, спросил: – А там у вас оружие?

– Да.

– Лучевое?

– Нет, пулевое. Оно запечатано. Скажи-ка, дружок, что случилось с кабиной информатория?

– Я полагаю, – начал мальчик, – что под воздействием температуры в полторы-две тысячи градусов молекулы полимера утратили…

– Нет, ты не понял. Откуда взялась такая температура? Это бомба? Или стреляли?

– Сложный вопрос, – вздохнул мальчик. – Я думаю, что стреляли. Боевые лучеметы способны выдать тепловой луч достаточной мощности. Вначале я подумал об ударе со спутника, но кабина находилась под козырьком здания, а он не разрушен. Видимо, стрелок сидел вон в том небоскребе…

Мартин обернулся, окинул взглядом стену из стекла и металла – это было то самое здание, сквозь проем в котором скользили летательные аппараты.

– А может быть, стреляли из флаера… – продолжал размышлять мальчик. – В любом случае это более походит на попытку вас запугать, чем на серьезное покушение. Так у вас есть враги?

– Я же сказал – нет, – отрезал Мартин. – Не больше, чем у любого человека. И уж во всяком случае – не на вашей планете!

Официант принес Гатти мороженое – блюдечко, полное разноцветной комковатой массы, Мартину досталась вполне привычная чашка с кофе и бокал густой янтарной жидкости.

– И все-таки на вас серьезно охотятся, – продолжил мальчик, едва официант отошел. – Вам нужна помощь?

– А ты можешь мне помочь? – Мартин уже ничему не удивлялся.

Мальчик смущенно улыбнулся:

– Нет, что вы, я же еще ребенок! Я могу попросить родителей, чтобы они помогли вам. Мой папа – уважаемый человек, работает в мэрии, он даже может обеспечить вам охрану.

– А какой твой интерес в этом? – подозрительно спросил Мартин, будто разговаривал не с невинным ребенком из цивилизованного донельзя мира, а с прожженным старым мерзавцем с какой-нибудь дикой планеты.

– Во-первых, – ничуть не удивившись, начал мальчик, – наши народы находятся в дружеских отношениях, а случившийся инцидент крайне неприятен, я хотел бы замять его. Во-вторых, вы представляетесь мне хорошим человеком, а я имею способности к эмпатии и крайне редко ошибаюсь в оценке душевных качеств… долг хороших разумных – помогать друг другу. Так? В-третьих, хотя этот мотив и не главенствует, если мне удастся вам помочь и вы расскажете мне о своих приключениях – я смогу сделать замечательный доклад на семинаре по ксенопсихологии.

– Гатти, – помолчав, сказал Мартин, – ты не мог бы говорить чуть-чуть попроще? Как… как ребенок?

– Но вы же меня прекрасно понимаете, – удивился мальчик. – А! Я смущаю вас?

– Немножко, – кивнул Мартин. – Впрочем, чушь все это. Говори как хочешь. Я готов принять твою помощь, но не могу обещать, что многое тебе расскажу.

Мальчик радостно улыбнулся:

– Замечательно! Я доем мороженое, я его очень люблю. А потом мы отправимся к моему отцу и расскажем о сложившейся ситуации.

Мартин кивнул и залпом выпил коньяк.

Коньяк был вкусным.

На взгляд Мартина, должность господина Лергасси-кана, отца Гатти, соответствовала не то помощнику мэра, не то министру при правительстве мегаполиса. Роскошный огромный кабинет на верхних этажах одной из башен с личным ангаром – сквозь полупрозрачную стену виднелся флаер, – с сидящими прямо в кабинете симпатичной секретаршей и несколькими серьезными молодыми людьми – референтами, а быть может, и охраной. Мартин отчаянно пытался припомнить, что ему известно про общественный строй Аранка, но вспоминалась всякая ерунда. Вроде бы при наличии общепланетарной власти огромные полномочия имели правительства мегаполисов, управляющие не только городами, но и примыкающими территориями. Некий отголосок прежнего государственного устройства? Что ж, тогда улыбчивый господин в скромном сером халате и впрямь был птицей высокого полета.

– Совершенно возмутительная история, – сказал он, выслушав обстоятельный и точный, будто рапорт примерного служаки, рассказ сына. – Я посмотрю, что стало известно.

Мартин, устроившийся в кресле напротив чиновника, терпеливо ждал. Терминалом господин Лергасси-кан не пользовался – нацепил на затылок упругую дугу волнового эмиттера и замер с остекленевшим взглядом. Мартин уважительно кивнул. Прямой контакт с компьютерной сетью широко не использовался даже на Аранке – он требовал высочайшей концентрации мысли и самодисциплины. Какая-то земная корпорация ухитрилась купить у аранков технологию, но вскоре убедилась, что обычный терминал и клавиатура гораздо удобнее.

– Какое непотребство! – с чувством сказал Лергасси-кан, снимая эмиттер. Сурово посмотрел на сына – тот, привстав на цыпочки, с интересом проглядывал бумаги на рабочем столе отца. – Кергатти-кен! Хоть ты веди себя достойно!

Мальчик без особого смущения отошел от стола. Спросил:

– А что такое превентивный брак?

– Непотребство, и мы его не разрешим, – коротко ответил чиновник. Снова перевел взгляд на Мартина: – Как представитель городской власти я приношу вам свои извинения. На вас действительно было совершено покушение. Стреляли из флаера, взятого в прокате за десять минут до покушения. Компьютер флаера выведен из строя, поэтому приметы террориста неизвестны. Запах взять не удалось, в кабине вылили целый флакон дезодоранта. Оружие преступник бросил на месте происшествия, вам сейчас его доставят…

– Простите? – не понял Мартин.

Лергасси-кан удивленно приподнял брови.

– Он же с другой планеты… – укоризненно заметил отцу мальчик.

– Ну и что? – Чиновник поморщился. – Ах да… Как потерпевший, против которого было совершено действие максимальной враждебности, вы получаете право на все имущество преступника, его честь и достоинство, интеллектуальную собственность, детей и сексуальных партнеров.

– Строго тут у вас, – только и сказал Мартин.

– Конечно, – согласился Лергасси-кан. – Разумеется, вы вправе отказаться от той части компенсации, которая вам не нужна. Ну к чему, например, вам дурная слава? А вот если преступник прославился как деятель искусств или филантроп – перед вами откроются интересные перспективы. Помнится, был прецедент, когда изобретатель…

– Папа, – тихо сказал Гатти.

– Да, простите. – Чиновник кивнул. – Итак, пока мы можем предложить вам лишь выброшенное преступником тепловое ружье. Это своеобразный казус, поскольку как лицо инопланетного происхождения вы не вправе владеть высокотехнологическим оружием. Но права личности стоят выше государственных законов… я выпишу вам разрешение.

– Что мне делать, господин Лергасси-кан? – спросил Мартин.

– Не надо этих церемоний, – поморщился чиновник. – Вы друг моего сына, значит – и мой друг. Просто Лергасси. Так какие у вас проблемы, Мартин?

– Все те же, – напомнил Мартин. – Меня пытались убить. Я боюсь за свою жизнь.

– Здравый подход, – кивнул Лергасси-кан. – Я могу предоставить вам вооруженную охрану. Разумеется, только на территории нашего города и прилегающих землях, но это замечательные места! Красивейшие Лацвикские озера, водопад Адано, где и по сей день проходят впечатляющие древние церемонии, меловые скалы, старый атомный полигон, морское побережье с известными по всей галактике курортами…

– Я должен отбыть в другой город, – признался Мартин.

Чиновник нахмурился. Спросил:

– В какой именно?

– Тириант.

Господин Лергасси-кан вздохнул:

– Крайне неудачный выбор. В ряде городов я мог бы оказать вам содействие, но Тириант… – Он сморщился. – Вы уверены, что хотите посетить эту клоаку?

– Я прибыл с Земли в поисках девушки, которая находится именно там, – сказал Мартин. – Так что мне придется отправиться в Тириант.

Лергасси-кан посмотрел на сына, наставительно покачал пальцем, призывая к вниманию:

– Гатти! Вот один из тех примеров достойного поведения, которые дает жизнь! Любовь, отрицающая опасность, повергающая ниц инстинкты самосохранения! Я не берусь судить, оправданно ли решение нашего гостя, но ты должен запомнить этот поступок!

– Обязательно, папа, – кивнул мальчик.

– Что же я могу для вас сделать… – размышлял вслух Лергасси-кан. – Оружие… это неплохо, неплохо… вы производите впечатление отважного человека… вам доводилось убивать разумных?

Мартин вздрогнул. Но ответил честно:

– Да.

– Замечательно! Не сам факт, разумеется, а ваша способность к самообороне. Денежная компенсация от города? Вашим нравственным принципам это не претит?

– Нет, – сказал Мартин.

– Гатти! – снова повернулся к мальчику чиновник. – Вот еще один пример достойного поведения! В критических ситуациях разумное существо должно отбросить традиционные моральные нормы и сосредоточиться на выживании!

– Я запомню, папа, – повторил мальчик.

– Что еще? – размышлял Лергасси. – Охрана по городу… но если на вас совершат новое покушение в самолете… Хорошо. Вас отправят скрытно и в полном одиночестве.

– Я хотел бы отправиться вместе с Мартином, – сказал Гатти.

– Нет! – Чиновник покачал головой. – Я понимаю, что это крайне любопытное и познавательное приключение, но ты будешь обузой для нашего гостя.

Мальчик умоляюще посмотрел на Мартина, и тому пришлось сделать вид, что он не понимает взгляда.

– Вроде бы все… – рассуждал вслух Лергасси. – Что ж, рад был помочь вам, уважаемый гость!

Аудиенция окончилась, и Мартин поднялся. Но что-то дернуло его за язык, и он спросил:

– Простите за любопытство, господин Лергасси… можно частный вопрос?

– Конечно, – улыбнулся чиновник.

– Наши расы очень близки физиологически, но отличаются во многих психологических аспектах…

Лергасси-кан согласно кивнул.

– Скажите, – продолжал Мартин, – а вы действительно готовы были позволить своему маленькому сыну отправиться в другой город вместе с незнакомым инопланетянином, за которым к тому же охотится неизвестный преступник?

– Так вы хотите его взять с собой? – удивился Лергасси-кан. – Что ж, мне кажется, что это может быть началом большой и крепкой дружбы…

– Нет, нет! – торопливо возразил Мартин, заметив, как оживился Гатти. – Я считаю это неразумным… и… э… не примером достойного поведения! Но естественный страх за жизнь и безопасность…

– А… – кивнул Лергасси-кан. – Конечно же, я бы очень волновался. Гатти – мой единственный сын. Но познавательный аспект такого приключения перевешивает возможный риск для его жизни. Речь поэтому идет лишь о вашем удобстве.

Мартин помотал головой:

– Нет, все-таки я плохо объяснил… На Земле любой родитель, если он психически здоров, попытается оградить свое потомство от малейшей, даже гипотетической опасности…

– Жизнь полна опасностей, – философски ответил Лергасси. – Отказала автоматика флаера – и вы упали с огромной высоты. Вы пошли на охоту – и зверь оказался хитрее вас. Врачи не успели распознать мутированный штамм вируса – и вы умерли. Как можно беспокоиться о гипотетической угрозе для жизни? Надо предотвращать реальные проблемы!

– Лергасси, скажите, у вашей расы и впрямь нет такого понятия – «смысл жизни»? – осторожно спросил Мартин.

Лергасси-кан засмеялся. Тихонько захихикала секретарша. Референты, похоже, туристического языка не знали и с удивлением смотрели на шефа. Даже насупившийся Гатти, огорченный отказом Мартина, тоненько и заливисто хохотал.

– Мартин… – Лергасси-кан положил руку ему на плечо. – Вы делаете стандартную ошибку, характерную для многих рас… Жизнь сама по себе является смыслом и сутью существования. Что же такое смысл жизни?

– Может быть – смысл смысла? – предположил Мартин. – Вы простите, если я задел вас…

Эти слова вызвали новый приступ смеха. Секретарша певучим голоском пересказала референтам диалог – и теперь трое здоровых парней, чинно сидевших рядком на диванеу стены, безуспешно пытались сдержать гогот.

– Нет, Мартин, что вы… – сказал Лергасси-кан. – Ничуть не обидели. Вам, наверное, кажется, что наша раса ущербна? Что мы лишены чего-то очень важного и интригующего?

Мартин пристыженно кивнул.

– А нам кажется… – начал Лергасси-кан, обернулся к сыну, велел: – Заткни уши и не подслушивай!

Мальчик послушно закрыл уши, и Лергасси-кан продолжил:

– А нам кажется, что калечны именно вы. Что у вас есть что-то лишнее и постыдное, словно член, выросший на лбу.

– И вам даже не интересно, каково это – жить с елдой на лбу? – немного разозлившись, спросил Мартин.

– Думаю, что очень некомфортно, – с улыбкой ответил Лергасси-кан.

Всю дорогу в аэропорт Мартин размышлял над разговором с Лергасси-каном. Чиновник снабдил его флаером и референтом в качестве пилота и охранника одновременно. ЮныйГатти хоть и не скрывал обиды, но тоже решил проводить землянина, однако разговор первым не начинал.

Разумеется, за словами Лергасси-кана была не только психология его расы. Можно считать ее сколь угодно странной, но вот он, под стремительно мчащимся флаером, чудесный город – один из многих городов Аранка. Город, где соседствуют огромные здания и вольные, нарочито запущенные парки; город, удовлетворяющий большую часть потребностей своих жителей бесплатно; город, где преступления редки, а жители – дружелюбны… Даже попытка покушения не изменила уважительного отношения Мартина к этой расе.

Так чем же кичиться землянам, глядя на спокойных, уверенных, счастливых братьев по разуму? Тысячелетними размышлениями, в чем смысл смысла? Ох сколько крови пролили эти размышления, пока аранки обустраивали свой мир… Высокой духовностью, позволяющей верить в Бога и размышлять о непостижимом? Только где же результаты этой духовности…

Было бы проще, окажись аранки неэмоциональными и черствыми. Было бы проще, не знай они любви и сострадания, не умей дружить и мечтать… Но ведь все это у них было, ничуть не меньше, чем у людей! Технократы находили на планете аранков воплощение своей мечты, натуристы восхищались бескрайними просторами дикой природы и патриархальными нравами сельскохозяйственных районов, ученые завидовали великолепным лабораториям, коммунисты кричали, что Аранк – мир победившего развитого социализма, авантюристы не уставали ставить в пример космическую программу аранков – вопреки здравому смыслу не свернутую после прихода ключников. Даже изоляционисты и ксенофобы всех мастей одобрительно отзывались о той осторожности, с которой аранки подходили к дарам ключников!

Так что же, выходит, история всех прочих цивилизаций в галактике – ошибка? И лишь аранки, не задающиеся вопросом о смысле жизни, ухитрились его найти? Что-то в этом было от римских стоиков, что-то – от греческих киников… Но аранки словно оставались в том счастливом и безоблачном детстве, когда человек еще не верит в собственную смерть, не задается вопросами о будущем, не вспоминает прошлого и счастлив настоящим…

– Гатти, – позвал Мартин. Сидящий между ним и пилотом мальчик вопросительно посмотрел на него. – Раз ты увлекаешься ксенопсихологией, то должен знать о существовании религии.

– Да, конечно. – Мальчик оживился. – Вера в Творца Сущего – очень любопытный феномен. Она свойственна всем расам, кроме ключников, о которых нет никакой информации, и нашей цивилизации, которая по-своему уникальна.

– И как ты к этому относишься? – спросил Мартин.

– Очень интересно! – воодушевился Гатти. – Разумеется, что вера тесно связана с понятием смысла жизни, именно по этой причине наша раса никогда не имела своей мифологии. Подходя к этому вопросу с научной точки зрения, мы вынуждены признать принципиальную непознаваемость данного вопроса. И поскольку вопрос не имеет никакого решения, то углубляться в него было бы излишним. Для большинства рас вера является мощным психотерапевтическим и воспитательным фактором, поэтому она является положительным явлением.

– А ты сам не веришь в Бога, жизнь после смерти… – осторожно начал Мартин.

– Если я умру, но продолжу существовать как личность, то для меня вопрос будет решен, – спокойно объяснил Гатти.

– Может быть, тогда стоит верить… – Мартин замялся, подбирая формулировку, – на всякий случай? Если Бог существует, тогда ты окажешься в более выигрышном положении!

– Да, эта идея приходила мне в голову, – снисходительно признал Гатти. – Но беда в том, что существует очень много религий. Даже на вашей планете, правда? Христианство, ислам, буддизм, гаччер…

– Гаччер – это вера геддаров, – сухо поправил Мартин.

– Ой, опять забыл… – смутился Гатти. – Ну так вот, если религий так много и каждая утверждает, что она одна – единственно истинная, то встает вопрос о критериях выбора. Ошибиться было бы куда опаснее, чем вообще не верить в Бога. Так? Ведь каждая религия куда более агрессивно настроена к еретикам, чем к людям, не верящим вообще. Так?

– Так, – мрачно признал Мартин.

– Поэтому я не занимаюсь этим вопросом более глубоко, – закончил Гатти. – А то было бы очень обидно поверить в Аллаха и соблюдать все необходимые обряды, а после смерти оказаться босыми пятками на острие меча ТайГеддара! Или поверить в христианство…

– Хватит, я понял общую идею, – остановил его Мартин.

– Я задел твои верования? – догадался Гатти. – Ой, извини. – Он на секунду задумался и вдруг вкрадчиво попросил: – Мартин, а может быть, ты побольше расскажешь мне про свою веру? Я постараюсь понять, правда!

Мартин невольно рассмеялся:

– Нет. Ты маленький хитрец, Гатти… но я все равно не возьму тебя с собой.

Гатти надулся и надолго замолчал. Уже после того, как флаер вылетел за пределы мегаполиса, сказал:

– Все равно ты мой друг. Хочешь научу тебя обращаться с тепловым ружьем?

Референт покосился на мальчика и пробормотал:

– Только не снимай его с предохранителя.

Мартин развернул продолговатый пакет, который ему вручили в приемной Лергасси-кана. Тепловое ружье походило на пистолет с очень длинным стволом или на очень короткий обрез с подпиленным прикладом. Абсолютно герметичное, будто цельнолитое из серовато-синего металла, даже дульное отверстие ствола затянуто металлической мембраной, с широкой гашеткой, мерцающим красно-белым индикатором и овальной кнопкой на казенной части.

– Это предохранитель, – показал Гатти, не касаясь кнопки пальцем. – Это спуск. Ружье генерирует высокочастотные колебания, нагревающие любую материю на дистанции около двух километров. Мишень должна находиться в зоне видимости, любая преграда, даже стекло или ветви деревьев, задержат энергию и будут поражены вначале. Индикатор показывает оставшееся время работы ружья. Сейчас тут заряда… – Он задумался. – Минуты на две-три.

– Мощность выстрела не регулируется? – уточнил Мартин.

– Ступенчатая пятиуровневая регулировка в зависимости от силы нажатия спуска. Ты почувствуешь пальцем, как гашетка прощелкивает уровни…

Сообщив это, Гатти спокойно всунул палец в скобу и нажал гашетку. Мартин обмер от ужаса – дуло было обращено на мальчика.

– Вот так, – спокойно объяснил Гатти. – Слышал мягкие щелчки?

– Ты идиот! – заорал Мартин. – Зачем ты нажимал на спуск!

Пилот вздрогнул и удивленно посмотрел на него. Гатти тоже казался растерянным:

– Но предохранитель не нажат! Я же вижу!

– Раз в год и незаряженное ружье стреляет! – продолжал негодовать Мартин, поспешно заворачивая оружие в лист мягкого упаковочного пластика.

– Это как? – поразился Гатти.

Мартин посмотрел на пилота:

– Хоть вы ему объясните! Он мог сжечь и себя, и вас!

Референт казался растерянным и смущенным. Он перевел взгляд с Гатти на Мартина, потом неуверенно улыбнулся:

– Но ведь предохранитель не был нажат? Гатти – вполне разумный ребенок и понимает, чем грозит выстрел из теплового ружья.

– Вы так доверяете своей технике? – убитым голосом спросил Мартин. – Но… ведь любая случайность…

– Ружье, стоящее на предохранителе, не стреляет, – успокоительно, как больному, объяснил Гатти. – Там очень надежная многоуровневая блокировка. Я, наверное, плохо объяснил. Так?