Чтение 26–й страницы книги ~Клинок выковывается~

— Клёво! — восхитился я и уже без спросу полез к нему. Довольно странно было чувствовать, что, несмотря на свой вид полноценной кувалды, молот оказался довольно лёгким, и я без особого труда поднял его. Поскольку кидать его в зале было некуда, то я, немного помахав им, с сожалением вернул на место, опять поймав взгляды переглянувшихся гномов.

— Круайдин, меч короля Кухулина, — прокомментировал хранитель, глаза которого, после двух предыдущих экспериментов, сияли чуть ли не ярче, чем музейные люстры. — Наши книги говорят, что он разговаривал и даже пел.

— А сейчас чего молчит? — поинтересовался я, беря тёмный клинок в руки.

— Потому, что со всякими олухами, хватающими древнее оружие грязными руками, меч разговаривать не будет! — от прогремевшего в тишине музейного зала хриплого, но звучного голоса и, в особенности, ощущения вдруг завибрировавшего в моей руке меча, я вздрогнул и чуть было не уронил раритет на пол.

— Он говорит!! — я тупо уставился на меч в своих руках. — Такого же не может быть, как может кусок металла разговаривать?

— Человек не может быть таким тупым, как ты! — гаркнул меч и задрожал ещё сильнее. — Клади меня на место, не дорос ещё легендарные мечи трогать!

— Ой-ой, подумаешь! — огрызнулся я, возвращая его на постамент. — Только ещё железяки всякие меня не учили!

Меч гордо смолчал, дзынькнув напоследок о своё привычное ложе.

— Все прям такие умные, куда бы только от вас деться, — бурчал я, хотя и понимал, как глупо выгляжу, ругаясь с неодушевлённым — или всё же…? — музейным экспонатом. Торгидор и Итак стояли с широко открытыми глазами, слушая мой диалог с мечом.

— О, какая красивая! — поразился я, опять без приглашения впёршись в следующую секцию, в центре которой на каменной тумбе размером с обеденный стол лежала секира, поражавшая изяществом и тщательностью отделки.

— Любимица его величества, Лейте, секира короля Фергуса, — прокомментировал моё восклицание хранитель. — Занесите её для удара, тан.

Я подхватил прекрасно лёгшую мне в руку секиру и сделал замах. Торгидор не смог сдержать восклицание восторга, на глазах хранителя показались слёзы, я же стоял с секирой в руке и во все глаза любовался на открывшуюся красоту. Секира полыхала всеми цветами радуги, причём явственно было видно, что это не краска или куски разных металлов, собранных вместе. Создавалось такое впечатление, что самую яркую радугу в мире порубили на куски, которые потом сковали вместе в виде секиры.

— Просто чудо какое-то! — благоговейно прошептал я, с сожалением вернув секиру на её место. Мельком покосившись на короля, я увидел, что тот вообще лишился дара речи, став похожим на мальчугана, которому добрый волшебник вручил сразу пять эскимо.

— Молот короля Тетры, — остановился хранитель возле следующего стенда с ещё одним молотом. — По преданиям, разговаривал.

В голосе музейного деятеля явственно ощущался сарказм.

Я сразу застопорил и не стал подходить ближе, выслушивать критику от ещё одной древней железки мне не улыбалось.

— Пошли дальше, — махнул я рукой, стараясь не обращать внимания на улыбки гномов.

Экскурсия продолжилась.

— Фрегарах, меч короля Мананнана, может разрубить любой доспех.

— Энгервадель, молот короля Фритьофа, руны на нём разгораются во время войны и гаснут в мирное время.

— Атвейг, меч короля Торгара, по преданию поёт от счастья, если его вынимают для битвы, а если битв долго не случается, то с него начинают капать кровавые слёзы.

— А вот к этому мечу я не рекомендую вам приближаться, — сразу предупредил меня хранитель, показывая на лежащий в ножнах меч, от которого исходила непонятная мне угроза, я даже зябко поёжился, настолько мне было неуютно просто стоять рядом с ним.

— Дайнслейф Проклятый, единственное сохранившееся до нашего времени оружие из семёрки Проклятых, — прошептал король, отступая на пару шагов. — Меч был под угрозой смерти выкован последним мастером клинков, который проклял его перед тем, как отдать королю Аргару. Если его достать из ножен, то вернуть обратно можно только после того, как он прольёт чью-нибудь кровь. Если промедлить с этим, то Проклятый может ранить или убить даже своего хозяина. Король Аргар поплатился за свои угрозы мастеру, сначала потеряв свою жену, когда захотел впервые посмотреть на него, а затем и единственного сына, который добрался до меча в то время, когда отец спал.

— Похоже на правду, — ответил я, опасливо глядя на жуткую штуковину, от которой исходила явственная эманация крови и смерти. — Я бы и без вашего предупреждения к нему не подошёл, он меня пугает.

Мы торопливо прошли дальше и остановились у предпоследнего экспоната.

— Мистелтейнн, меч короля Гардара. Легенда гласит, что это первое оружие, выкованное последним мастером клинков, поэтому единственное его уникальное свойство состоит в том, что он никогда не тупится.

— Тоже неплохо, — прокомментировал я, вспомнив, сколько времени требуется, чтобы выправить клинок, побывавший в хорошей сече.

— Ну, и последнее оружие, секира короля Берси, Хвитинг, — хранитель встал рядом со мной, — поражает врагов и исцеляет друзей, стоит только прикоснуться к ней, хоть к обуху, хоть к лезвию.

— Ух ты, — восхитился я, сразу захотев попробовать испытать её. Секира, как и всё оружие в Зале славы, легко и удобно легло в ладонь, словно было сделано под мою руку. — Есть у кого раны, чтобы проверить?

— У моего помощника порезан палец, — хранитель махнул рукой, подзывая к себе помощника. Молодой гном, опасливо косясь то на короля, то на меня, подошёл к нам.

— Покажи палец! — приказал Итак таким тоном, что бедный парень, не пикнув вытянул вперёд руку, на указательном пальце которой и вправду виднелся глубокий, слегка подзаживший порез.

Под любопытными взглядами присутствующих я поднёс секиру к его руке, плашмя приложил к порезу и едва не ослеп от яркой вспышки, которая ударила по глазам. Когда мы немного проморгались и протёрли слезящиеся глаза, то я с чувством некоторого удивления — правда, после всех продемонстрированных чудес уже не слишком сильного — увидел, что раны больше нет, только кожа на пальце подростка стала нежно-розовой.

— Доволен, Итак? — усмехнулся продолжавший смаргивать слезы король, обращаясь к хранителю. — Есть ещё сомнения в том, что мастер клинков подлинный?

— Ваше величество, теперь ни у кого не останется сомнений, — пробормотал хранитель, похожий на какую-то сомнамбулу.

— Опять вы темните, — я усилено тёр глаза. — Что такого произошло в зале, что вы всё время переглядываетесь и перемигиваетесь?

Король захохотал, а вслед за ним засмеялись Итак и его помощник.

— Если не брать в расчёт то, что никому за последнюю пару-тройку столетий не удавалось разговорить Круайдин, заставить светиться Лейте и излечить раненого Хвитингом, то ничего особенного не произошло, — с иронией ответил Итар. — О свойствах всех содержащихся в Зале предметов мы знали только из легенд, преданий и обрывочных записей наших предков, поскольку последний мастер клинков умер более чем тысячелетие назад.

— Я ведь не зря сказал тебе, что Зал славы — это не просто музей или место поклонения народа, — улыбнулся король, — это единственный верный способ найти мастера клинка. Знаешь, какая плата берётся за посещение этого священного места? Каждый вошедший сюда должен прикоснуться к Круайдину, с которым ты так содержательно побеседовал!

При этих словах гномы снова принялись хохотать. Я озадаченно посмотрел на короля, хранителя, и понял, что всякие сомнения в том, что я не мастер клинков полностью развеяны, оружие признало во мне кровь мастеров прошлого.

— Я вот хотел спросить, а наверху знают, какие сокровища вы тут храните? — спросил я короля, когда час спустя, так и не отойдя от впечатлений увиденного, мы ужинали у него в покоях.

— Может, знают, а может, и нет, — пожал плечами Торгидор. — Среди всех рас есть предатели или просто болтуны. Только какой толк им в этом знании? Оружие не подчиняется никому, кроме мастера клинков и того, кому тот подарил своё оружие.

— Подарил? — переспросил я.

— Именно, — подтвердил король. — Как гласят хроники, заставить мастера клинков выковать себе оружие, или отнять его силой — значит получить Проклятое оружие. С одним таким ты уже познакомился, поэтому можешь себе представить, каковы были свойства шести других.

— Кто-то всё же пытался, несмотря ни на что, применить к мастерам силу? — усмехнулся я. — Уроки прошлого их ничему не научили?

— К сожалению, искушение обладать легендарным оружием иногда преобладает над здравым смыслом, — Торгидор внимательно посмотрел на меня, — поэтому попытки предпринимались.

— Вы так спокойно мне всё это рассказываете, ваше величество, — я поймал его взгляд. — Значит, вы прекрасно понимаете, что заставить меня отковать Каладборг заново нельзя, и тем не менее ничего от меня не скрываете. А я ведь могу, зная это, и отказаться от вашей просьбы?

— Теперь, когда ты дал своё слово сотрудничать, не откажешься, Максимильян, — усмехнулся король, — тем более, что я видел, как ты смотрел на оружие.

— Это да, — проворчал я, вспоминая свои ощущения, — таких ощущений лёгкости и счастья у себя я и не припомню.

— Ну что, подкрепился? — спросил меня Торгидор через минуту.

— Да, большое спасибо, сир. Теперь, если возможно, мне бы хотелось посетить библиотеку, — я отодвинул от себя поднос с едой, качество которой резко отличалось от подаваемой в нашем посёлке. Понятное дело, что королю я об этом не сказал.

— Доромир тебя проводит, — король кивнул на стоящего возле двери начальника гвардии, — думаю, там тебе моя помощь не потребуется.

— Если застряну, пусть мне хотя бы поесть-попить туда приносят, — усмехнулся я.

— Можешь быть уверен, уж теперь-то я тебя без присмотра и внимания не оставлю, — погрозил мне пальцем Таргидор. — Имей в виду, если решишь вдруг куда-нибудь исчезнуть.

— Думаю, это не в моих интересах, — я встал с места, — не говоря уже о ваших.

— Доромир, ты всё слышал? — обратился король к неподвижной колонне возле двери.

— Да, сир, — колонна обратилась в гнома внушительных габаритов, который, несмотря на свои размеры, подошёл к королю с лёгкостью балетной танцовщицы.

— Ну, тогда, если тебе что-то понадобится, Максимильян, дай знать ему, — сказал Торгидор и жестом дал понять, что я могу быть свободен.

— Да, ваше величество, — я поднялся и затопал вслед за гномом к двери.

Монументальный королевский страж не проронил ни слова, пока мы шли в подвалы дворца, но я видел, как у него блестят глаза и дёргаются уголки рта, словно он порывалсяу меня что-то спросить, но дисциплина не позволяла.

К моменту нашего появления в библиотеке все её служащие уже выстроились в начале длинного зала, конец которого было вообще не разглядеть.

— Поступаете в распоряжения тана Максимильяна, — приказал начальник гвардии и показал им какой-то жетон. Служащие синхронно поклонились, хотя на некоторых лицах я заметил явное недовольство полученным распоряжением.

— Сразу скажу, что от вас требуется, — обратился я к библиотекарям, пока не ушёл Доромир. — Вы несёте мне все — подчёркиваю, все — хроники и записи, в которых есть хотя бы малейшее упоминание о мастерах клинков, а также любые их личные записи, дневники или заметки. Мне здесь выделяется отдельное помещение, сухое и с хорошим освещением, там я буду изучать то, что вы будете приносить.

— Тан, объём вашего заказа настолько велик, что только на ознакомление с титульными листами у вас уйдёт пара лет жизни, — не без иронии заявил мне один из служащих.

— Это мои заботы. Вы, главное, ничего не упустите, а я разберусь по ходу дела, — я не собирался отступать от своей идеи, ведь если и можно узнать что-то ценное о том, как же делалось это оружие, то только из описаний самих мастеров. Я не думал, что столь педантичные и скрупулезно относящиеся к любым жизненным мелочам гномы могли обойти стороной процесс создания клинков, ведь ковали они их для своих потомков. Встречаться же с оружейниками я пока не счёл нужным, потому как, во-первых, если бы они могли дать мне стоящий совет относительно ковки такого оружия, они бы сами его давно изготовили, а во-вторых, едва я увидел клинок Каладборга, то сразу утвердился в той мысли, что посещение библиотеки даст мне намного больше. Такой структуры метала, какую продемонстрировала мне реликвия рода Торгидора, попросту не могло существовать в моём мире, а те приёмы, которые использовали гномы для изготовления сельхозутвари, вряд ли сильно отличались от их же технологий изготовления оружия. Но никакие способы отливки, ковки и термической обработки металла, которым я научился у Дарина и Тарака, не давали возможности хотя бы приблизиться к тому, что я видел. Хотя конечно, после библиотечных изысканий я собирался взглянуть на работу лучших оружейников.

«Металл клинка, который я видел, был не просто необычным, — я вспомнил странные серебристые прожилки, которые не могла дать ни одна присадка к стали, ни один сплав, — а уж свойств, которыми обладало показанное мне оружие, невозможно в моём мире даже в мечтах себе представить».

«Ладно ещё горы там разрушать, или светиться, — продолжал размышлять я, когда меня привели в довольно большую комнату с множеством светильников, — но разговаривать!!! Это выше всякого моего понимания, тут не о ковке или обработке думать надо, тут скорее фантастические книжки вспоминать придётся». При слове «фантастика» в моей голове явственно возникли кадры из известнейшего фильма, где злодействовал робот из жидкого металла, способный принимать любую желаемую форму, мы ещё тогда с пацанами удивлялись, а куда все микросхемы и всё прочее исчезает, когда он, к примеру, напольной плиткой прикидывается?

«А если вот просто представить себе невозможное? — усиленно напрягал я своё серое вещество, сидя за столом. — Представить, что мастера клинков могли — непонятно как — заставлять металл ожить? Кто-то добился максимума — и его оружие разговаривает, кто-то поменьше — тогда его оружие исцеляет раны, а кто-то способен на совсем малое — и его клинок не тупится. Чтобы осознать, возможно ли такое, и как этого достичь, явно придется потратить в библиотеке не один год, не говоря уж о том, что можно и не найти искомое. Боюсь, выйти отсюда мне предстоит очень не скоро».

Эпилог

Я взял в руки клинок будущего меча — над ним предстояло ещё работать и работать — но то слияние с металлом, которого я так долго добивался, уже ощущалось мною, как часть моего сознания. Я счастливо улыбнулся, клинок в моих руках радостно звенел и упруго подрагивал, отзываясь на мои прикосновения, и хотя впереди предстояла долгая и нудная термообработка, не менее трудоемкие шлифовка, полировка и заточка, тем не менее я был уверен, что клинок сам подскажет мне, что делать в каждое мгновение работы, как он сделал это ещё тогда, когда я только-только нагрел в горне брусок Своего металла и положил его на наковальню. Прислушиваясь к его зову, эмоциям и стремлению стать именно таким, каким он выглядел сейчас, я помог ему, и теперь чувствовал особую гордость за себя, ведь я не отступил от его желаний ни на шаг, выполнив в точности всё, что он просил.

Мои чувства тут же передались клинку, он ощутимо завибрировал и попытался вырваться из рук.

«Так, успокойся! — твёрдо заявил я ему, копируя тон своего отца. — Сейчас я немного отдохну и снова за тебя возьмусь».

Клинок, как непослушный ребёнок, ещё несколько раз дёрнулся в моих руках и только потом затих.

Конец второй книги январь 2010