Чтение 7–й страницы книги ~Клинок выковывается~

Я опять застыл с открытым ртом в позе истукана на своём месте. Общающиеся между собой на неизвестном языке старик и орк явно были давно знакомы.

— Так, стоп, — я остановил орка движением руки. — Если я правильно понял, мы сейчас гладиаторы, которые сражаются между собой. Как вы можете нормально разговаривать, если завтра будете убивать друг друга?

— Наивный лягушонок, — забулькал орк. Видимо это бульканье обозначало у него смех.

— Юноша, — усмехнулся старик, и показал на стоящие рядом с нами десяток клеток, — вот они — мясо, а мы с Ур'такалом знакомы уже шесть лет и договорились в совместных битвах проигрывать друг другу по очереди, не нанося существенных ран. Наши «хозяева» делают ставки на то, кто из нас победит, только не догадываются о нашей договорённости.

— А вы не боитесь, что я вас сдам? — усмехнулся я, ошеломлённо выслушивая старика. Новости были, мягко говоря, охренительные.

Тут уже забулькали они оба.

— Лягушонок, ты забываешь, что тебе никто не поверит, а драться с нами на арене тебе всё равно придется, если, конечно, доживёшь до этого, — между бульканьем прорыкал орк.

— А почему только вы между собой общаетесь? — спросил я. — Все остальные почему не договорятся между собой не убивать?

— Вот такая ирония, — сказал старик, — от всех остальных можешь не ждать такого, они дерутся за еду и самок, а животные здесь просто на убой.

— По тому, что я слышал, вы здесь вроде чемпионов, — продолжил я. — Почему тогда вы не убежите отсюда?

— А куда? — рявкнул орк. — Я, например, изгнанник племени, а вот старикашка убил какого-то гуру, и теперь тоже вне закона. Или ты думаешь, нас с ним где-то встретят с распростёртыми объятиями? А тут хорошо, кормят в срок и не лезут всё время.

В моей голове по нужному руслу сразу же заструились мысли, и я решил осторожно проверить своё предположение.

— Вы хотите сказать, что в любой момент можете убежать, но не делаете этого потому, что вам некуда идти?

— Догадливый лягушонок, — орк смачно рыгнул. — Лучше ответь, откуда Первородный язык знаешь?

— Тут всё просто, я не знаю, — честно ответил я. Орк попытался прорычать, но его остановила лёгонькая ладошка старика.

— Не шуми Ур'такал, парень честно ответил.

Я прикусил язык, старикашка, скорее всего был тем загадочным шаманом, на которого ставила половина кочевников, хотя, глядя на него, трудно было поверить в то, что он может отбиться от меня, не говоря уже об орке. Но если он читает мои мысли, нужно быть с ним осторожнее.

— И мысли ничьи я не читаю, — старикашка противно захихикал, а я застонал от отчаянья. Угораздило же меня угодить в клетку между чудищем и телепатом!

— Слушайте, а если я предложу вам хорошее место с нормальным питанием, и драться ни с кем не надо? — осторожно поинтересовался я у них.

— Какой быстрый, — криво усмехнулся старик. — Чего ради нам менять тёплое местечко на нечто неизвестное?. Конечно, твоё желание сбежать нам понятно, но неинтересно.

— Но… — я попытался было продолжить, однако орк повернулся ко мне спиной, а старик снова уселся в позе лотоса и закрыл глаза.

«Мда, — грустно подумал я, — всё несколько сложнее, чем мне казалось». Как уговаривать пленников, которых всё устраивает, я даже не знал. Нужно сообразить, как можно их уговорить.

Обдумывая варианты привлечения этих двух странных существ на свою сторону, я скосил глаз на старикашку и замер от увиденного: тело старика, опровергая все законы гравитации, в той позе, в которой он сидел до того, легко парило в метре от пола клетки. Я протёр глаза, но зрение меня не обмануло, всё то, что нам так долго вдалбливали на уроках физики, рушилось у меня прямо на глазах.

Я окликнул орка, всё так же сидевшего ко мне спиной.

— Эй, Ур'такал, чего это со стариком?

Орк, не оборачиваясь, лениво проговорил.

— Он же шаман, чему ты удивляешься? Плавает сейчас где-то там, — орк показал огромной ручищей в небо, — не мешай мне, я сплю.

Я замолчал и стал рассматривать остальные клетки и находящихся в них людей и животных. Животные, в основном, лежали спокойно, кроме нескольких, видимо, особо агрессивных, которые ещё пытались грызть толстое и неподатливое дерево клеток. Люди кто лежал, кто ругался между собой, или угрожал расправой особо надоедливым ссорившимся. Я решил, что, пожалуй, буду держаться этих двоих, уже знакомых, не общаясь со всеми остальными, поскольку орк явно дал понять, что большая часть, сидящих в остальных клетках рабов дерутся не по принуждению. Я сидел, думал и изредка косился на тело старика, которое по-прежнему висело в воздухе.

«Похоже, ему просто наплевать на то, что люди открыли законы гравитации, — из головы ни как не выходил тот факт, что у меня на глазах рушились все мои представления о физических законах. Я усмехнулся. — Может, он просто не знает о них, поэтому ему всё равно?»

Всю неделю до начала игр мы просидели в клетках. Уже на следующий день я понял, зачем нас в них посадили. Усла оказался распорядителем тотализатора, и мы были нужны, как живые витрины, на которые, прежде чем ставить деньги, приходили посмотреть вожди племён. Кормили нас просто отлично, три раза в день, а ночью по одному выпускали прогуляться и размять мышцы. Все мои попытки уговорить двух упрямцев сбежать ни к чему не приводили, они упёрлись в своё нежелание покидать тёплое местечко и чихатьхотели на все мои предложения.

Вскоре наши клетки принялись растаскивать в разные углы арены, освобождая центральную её часть, а затем и трибуны разделили пополам, выставив их полукругом, так что получилось две арены. На одной из них, рабы вырыли большой котлован и укрепили его стены брёвнами, туда отвезли клетки с животными, а нас оставили на первой арене. Стало ясно, что бои с животными будут происходить на второй.

Начало Игр ознаменовало выступление вождей трёх самых влиятельных племён, а также принесение им даров от других, не столь авторитетных. Как я понял со слов шамана, они и являлись организаторами Игр, а остальные племена, таким образом, благодарили их за приглашение поучаствовать в них.

— Загиял, сначала будут драки со зверями или людьми? — спросил я шамана.

— Сначала состязания самих кочевников, потом пир и вручение призов победителям, затем звери со зверями или люди со зверями, затем пытки, ну и, напоследок, когда уже толпа по-настоящему заведется, мы, — невозмутимо ответил бушмен.

Всё что мне удалось из него вытащить, так только то, что он родом из страны Буш, которая находится, кстати, рядом с Нубией, и вынужден был уйти оттуда из-за того, что в поединке то ли убил, то ли отправил дух верховного шамана своего племени, как он сказал, «скитаться к душам мёртвых». На мои вопросы, как он левитирует, шаман только загадочно улыбался и говорил, что у меня этого никогда не получится, совершенно не объясняя своё заявление.

За некоторыми состязаниями я наблюдал из своей клетки. Они проходили на первой арене, на которой позже нам предстояло сражаться. Сначала были метатели арканов, которые сначала на конях, а потом пешим ходом, демонстрировали умение накидывать аркан как на неподвижные тонкие столбики, так и на бегущих рабов. Затем настала очередь лучников, за ними — состязания в бою на саблях. Зрелища вскоре настолько мне наскучили, что я последовал примеру орка и завалился спать.

Состязания длились весь день, а вечером была грандиозная попойка. Утром следующего дня рабы начали готовить обе арены. Когда туда принялись таскать различные колюще-режущие предметы, я насторожился.

— Ну что, лягушонок, готов умереть? — прорычал Ур'такал, почёсывая свой живот, который, казалось, был вырублен из камня.

— Знаешь, такого желания у меня нет, — рыкнул я в ответ. Первородный язык с практикой давался мне всё легче и легче. — Я бы даже сказал, что совсем нет такого желания.

— Не переживай малыш, — отозвался старик со своего места, — тебя никто об этом не спросит, для особо строптивых рабов есть увлекательная возможность побывать Почётным гостем, вон видишь уже и стол вкапывают для счастливцев.

Я посмотрел туда, куда он указывал и действительно увидел, как рабы вкапывают в землю пять столбов. Я сглотнул, зрелище пыток меня никак не прельщало.

— Они что, прямо тут будут их пытать? — удивился я.

— А где ещё? — сказл орк, булькая своим вариантом смеха, — в степи, что ли?

— И долго они будут развлекаться? — поинтересовался я.

— Весь день. Воинов и зверей меньше чем в прошлый раз, поэтому птички будут петь весь день и мешать мне спать, — безразлично протянул орк.

Поняв, что весь день буду слышать чужие крики, я покрылся испариной. Когда трезвеющие кочевники выползать из своих юрт и наполнять трибуны, появились рабы, которые тащили упирающихся и извивающихся людей, двумя из которых были девушки.

— Сейчас придёт распорядитель, и первые птички запоют, — зевнул орк, глядя, как пленных привязывают к столбам. — На их крики выползут остальные степняки.

— Как думаешь, меня могут переселить на время к другой арене? — поинтересовался я, с трудом представляя, как можно выдержать, когда прямо на моих глазах будут пытать людей.

— Лучше тебе этого не делать, — заметил шаман. — Ещё подумают, что ты трус, и мы лишимся удовольствия помериться с тобой силой.

— Толку с вами меряться, — угрюмо заметил я. — Не знаю, как насчёт тебя, Загиял, но выходить против орка явное самоубийство.

Ур'такал довольно выпятил грудь, но тут же кинул взгляд на шамана и сдулся.

— Загивая ты точно не одолеешь, — признал он, — не стоит даже и пытаться.

— Сами сказали, меня спрашивать об этом не будут, — язвил я уже просто автоматически, так как всё моё внимание было привлечено к худому кочевнику, который установил стол рядом с жертвами и что-то на нём раскладывал.

— Опять кожу будут сдирать, — поморщился шаман. — Ну никакой фантазии у бедных кочевников.

Я сглотнул, тошнота подступила к горлу. Через недолгое время, когда палач приступил к работе, которую я смог выдержать всего пару минут, я улёгся на пол и заткнул себе уши, выдержать такое было невозможно.

Он начал с девушки. Как я ни затыкал уши, крики всё равно пробивались сквозь ладони, слёзы подступили к глазам, а мне сделалось ещё хуже, чем когда меня самого пыталив колодках. Чужие пытки оказались для меня ужасным испытанием, а день только начался.

Я вылез головой из-под шкуры, и размотал тряпки, которыми замотал уши, чтобы не слышать криков. Взгляд мой невольно упал на стоящие недалеко столбы, нервная дрожь сотрясла меня всего и я отвернулся. Именно в тот момент, когда я смотрел на место пыток, рабы стаскивали со столбов куски мяса, потому что назвать людьми, то что там висело я не осмеливался. Кляпы мои сильно помогли мне, хотя иногда среди шума в голове я ощущал пробивающиеся снаружи звуки, в эти моменты я ещё сильнее затыкал уши руками и забивался в свой угол. Даже собственные пытки не были для меня столь мучительные, оказалось, что смотреть как мучают других, для меня намного тяжелее.

— Странный он какой-то, — услышал я сбоку задумчивый голос шамана, — слышишь Ур'такал?

— Спина самого едва зажила от милых развлечений наших кочевников, — продолжил шаман, услышав утверждающий рык орка, — а смотреть на чужие пытки, которые самому ничем не угрожают, он не может.

— Если бы не видел, как он сражается, — ответил ему орк, косясь на меня одним глазом, — даже разговаривать с ним бы не стал.

— О?! А это кто интересно? — внезапно оживился старик, кивая направо, — гости на празднике у кочевников, редкое зрелище.

Я повернулся туда, куда показывал шаман и едва не открыл рот от удивления, в компании одного из устроителей торжеств, к нашим клеткам подходил разодетый в дворянские одежды Костел, в сопровождении Рона, Дарина и гномов из правления колхоза. Хозяин орка угодливо улыбаясь, показывал рукой на клетки и что-то рассказывал. Когда они подошли ближе я расслышал ответ Костела.

— Хочу заключить с вами пари уважаемый Радир, — произнёс он настолько надменным и уверенным тоном, что я от удивления едва не стукнулся лбом об прутья клетки.

— Какое же, господин барон? — заинтересовался кочевник, льстиво склонив голову.

— Даю тысячу на то, что третьим будет вон тот заморыш, — Костел так небрежно махнул рукой в сторону моей клетки, как-будто отмахнулся от мухи, — и две на то, что победит вон тот старик.

Кочевник перестал улыбаться и сначала недоумённо посмотрел в нашу сторону, а потом на управляющего.

— Если бы я не уважал гостя, я бы ничего не сказал, — осторожно подбирая слова начал он, — но хотел бы заметить, что даже мы не знаем кто из них сильнее, орк или шаман. А уж тем более я бы вам не советовал ставить такие деньги на слабого раба, которого притащило не самое наше лучшее племя, и то только чтобы не пропустить очередные Игры.

Костел надменно усмехнулся и ответил.

— Ценю ваше внимание, господин Радир, но я всё сказал.

— Всё же три тысячи серебра — это очень большие деньги, — улыбчивость кочевника как ветром сдуло. Он выпрямился, расправил плечи и снова стал властным и опытным вождём племени, каким я его увидел в первый день Игр.

— Золота, — голос управляющего был тих и спокоен, но после его слов, шаман справа меня закашлялся, а орк недоуменно хмыкнул.

— Золота? Три тысячи золотых? — ошарашено произнёс кочевник, его взгляд перебегал то на лицо Костела, то на наши клетки.

— Именно, господин Радир, — управляющий пожал плечами, — или вы думали мои грамоты, подписанные самим королём, просто гора мусора?

— Нет конечно господин барон, — торопливо заверил его вождь, видимо приняв решение, — к сожалению у меня нет в наличии такой суммы, вы не против, если мы обсудим условия пари совместно с другими вождями?

— Как вам будет угодно, — за всё время разговора управляющий даже мельком на меня не взглянул, хотя гномы, и Рон нет нет, да и кидали на меня быстрые взгляды. Я был просто поражён его актёрским искусством. «Нужно будет поинтересоваться, где он набрался таких манер, — с завистью подумал я, наблюдая за ним со стороны, — ведь к своему стыду, на приёме у короля я выглядел полной деревенщиной, по сравнению с остальными придворными».

— Думаю пора лягушонку поделиться с нами, кто это и зачем они сюда прибыли, — неожиданно заметил орк, — и ещё мне интересно, откуда у них такое количество золота, икак они ездят по степи с таким его количеством.

Я сначала хотел отнекиваться, от знакомства с друзьями, но всё испортил шаман.

— Что-то мне подсказывает, что барон был не настоящим, — ехидно сказал он, — а настоящий барон протирает свою блестящую дворянскую задницу сидя между нами Ур'такал.

— Ого!!! — орк даже подскочил от его слов и внимательно посмотрел на меня, — а что же тогда его люди просто так его не выкупили, а устроили представление?

— Выскажи незнакомые люди они заинтересованность в конкретном рабе, — старикашка противно захихикал, тыкая в меня пальцем, — цена взлетела бы до небес и не факт, что им дали бы уехать отсюда с таким количеством золота и рабом.

— Я и сейчас не понимаю, чего ради кочевникам выпускать их отсюда с золотом, — пожал плечами орк, снова присаживаясь на карачки, — дубиной по голове и никто не узнает о судьбе приезжих.

— Слышал же, толковали о каких-то бумагах балбес, — хмыкнул шаман, — видимо у нашей дворянской заднице есть подвязки в высшем свете какого-то королевства?

Я наконец не выдержал и вмешался в разговор, который они вели, как-будто меня не было рядом.

— Ничего, что я к вам спиной сижу? — язвительно поинтересовался я у них.

— Чего это мы стали бы возражать? — удивился орк. Пришлось мне рассказать им анекдот из своей старой жизни, учитывая его под местные реалии. Таксист превратился в конюха, женщины в благородных дам, но видимо анекдот не потерял и здесь своей актуальности, поскольку оба сразу въехали в его смысл.

— Ты с темы не уходи лягушонок, — посмеиваясь ответил орк, — расскажешь нам о посетителях? Они вообще-то деньги немалые поставили и на тебя и на нас.

— Не вижу смысла, — отрезал я, — если только вы не поможете нам, и Загиял не победит в битвах.

— Не понятно, что мы с этого будем иметь? — шаман впервые посмотрел прямо на меня и я почувствовал, как внезапно у меня каменеют все мышцы, и я не могу пошевелить ни пальцем. Под взглядом его стального цвета глаз, я почувствовал себя полностью беззащитным, и понял, что в таком состоянии он может просто подойти и сделать со мной всё что захочет, если такое же произойдёт на арене.

— Ты допустим получишь свободу, кочевники лишаться денег и будут злы, а мы то что с этого поимеем? — переспросил шаман, не отпуская меня из-под своей власти.

— Снова предлагаю вам нормальное место работы с достойной оплатой, а также проживанием и едой, — прохрипел я, чувствуя как сжимаются на моём горле невидимые пальцы. Шаман видимо решил показать мне своё искусство.

— Вы же отказались в прошлый раз, — прохрипел я через минуту, чувствуя что теряю сознание от нехватки кислорода.

— В нынешнем свете, всё выглядит несколько иначе, — задумчиво ответил вместо шамана орк. — Эй, Загиял, он сейчас грохнется же!

Я почувствовал, как воздух снова врывается ко мне в лёгкие и я закашлялся, растирая горло руками. «Проклятый шаман, — мелькнула в голове мысль, — и как с ним на арене-то бороться, если нельзя даже пошевелиться?».

— Ему ещё нужно стать третьим, Ур'такал, — задумчиво ответил шаман, отворачиваясь и смотря на другую арену, откуда практически беспрерывно доносились крики и рёв животных, которых готовили к сражениям.

Кровь сочилась с раны на голове, закрывая мне обзор левым глазом, но времени утереться, у меня не было, орк осторожно подкрадывался с той стороны, с которой я не видел. Он осторожничал, две колотые раны заставили его воспринимать меня всерьёз и он уже не стремился закончить бой одним ударов, как поступал до этого с другими противниками.

Стараясь повернуться к нему тем глазом, который не был залит кровью, я слегка опёрся на пятку копья, чтобы дать раненой ноге отдых. Прошедшие за день бои оставили намне множество следов, самыми серьёзными из которых были открывшиеся едва зажившие раны с прошлой битвы, а также рассеченная саблей пирата нога, третьего моего за сегодня соперника.

С начала боёв я хоть и нервничал перед каждым боем, но небольшое дрожание рук и ног сразу прекращалось, как только начинался бой. Из всех бойцов до орка самым серьёзным оказался тот злополучный пират. Он так быстро вращал свою саблю, и её движения порой для меня сливались в одно, от поражения в том бою меня спасла только чрезмерная его самоуверенность в собственных силах, и моя небольшая хитрость. Подыгрывая ему, я всё время делал вид, что боюсь его верхних атак, отступая перед ними и блокируя все остальные.

Когда он сделал ставку на последний завершающий верхний удар, после череды хитрых связок, я был готов к этому и пират видимо очень удивился, когда вместо обычного ухода назад, я упал на землю и проткнул его грудь снизу вверх.

Самое странное, что со мной происходило сегодня, так это реакция организма после боя, когда восторженные зрители орали с трибун моё имя, прежде чем на поле выходиласледующая пара. Неожиданно для самого себя, я понял, что мне нравиться всё происходящее, а то, что на кон поставлена моя жизнь, придавало моим ощущениям ещё большую остроту. Ещё раньше на хоккейных баталиях я замечал за собой подобные вещи, но не придавал им значения, только тут, испытывая страх умереть, я понял, что оказывается мне, нравится тут.

«Часть денег Костел уже выиграл, — подумал я, — я уже стал третьим, правда с такими ранами Ур'такала мне точно не победить. Значит, остаётся надеяться, что орк с шаманом решат принять моё предложение».

Отвлёкшись на доли секунды, я сразу же поплатился за это. Орк быстро исчез из видимого мной поля зрения, и я потерял несколько секунд пытаясь найти его. Расплата за невнимание наступила сразу, я успел увидеть только тень, и удар палицей отправил сначала меня в полёт, а затем и в небытие. Последнее что я успел понять, это дикую боль в левой стороне груди.

— Мы договорились! — резкий голос вывел меня из забытья, раздавшись гигантским колоколом в моей голове. Я попытался открыть глаза, было такое чувство, что на веки мне повесили гири. Едва я попробовал повернуть головув сторону голосов, как понял, что напрасно это сделал, звучавший ранее в висках один гигантский колокол рассыпался на множество мелких, ударивших так, что у меня перед глазами замелькали мошки, а рвота так быстро подступила ко рту, что я даже не успел повернуться набок. Чертыхаясь, я повернулся набок, чтобы скинуть всё.

— Я начинаю думать, что поездка сюда была зря, — раздался голос недалеко от меня, я узнал интонации управляющего, — также уверен, что доложу его величеству и об этом происшествии.

— Господин барон, не могли же мы знать, что этот юноша ваш слуга, — раздался раздраженный незнакомый мне голос, — и тем более нечестно было с вашей стороны споритьна его третье место, зная какой он отличный боец.

— Вы меня назвали бесчестным? — холоду голоса Костела мог бы позавидовать любой дворянин высокого полёта.

— Нет, конечно, — голос перешёл к льстивым нотам, — просто вождь племени не хочет отдавать его назад, а поскольку это его законная добыча, то тут мы бессильны.

— А та тысяча золотых, что я проиграл, ничего вам не говорит? — поинтересовался Костел, — или вы думаете, что зная своего слугу, я не мог бы сделать наоборот, поставив на него две тысячи, а на ваших бойцов тысячу?

— Этот поступок доказывает вашу дальновидность, господин барон, — голос стал ещё услужливее, — я понимаю, что вы могли неплохо заработать на нас.

— Господин Радир, может хватит ходить вокруг да около? — услышал я раздраженные нотки в голосе Костела, — или вы отдаёте мне моего слугу, который находиться едва ли не при смерти, или я отменяю сделку.

— Я поговорю с остальными вождями, — после секундного размышления ответил его собеседник, — ждите здесь.

Лёжа с закрытыми глазами, я услышал, как шелохнулись шкуры, закрывающие вход в юрту, а также приближающие ко мне шаги. Я открыл глаза и увидел подошедшего Костела, я хотел открыть рот, но он приложил палец к губам. Я понятливо кивнул и снова закрыл глаза, так лежать было значительно легче, всё тело я ощущал как один большой сплошной синяк, а уж о том, сколько у меня было переломано костей, я старался не думать.

По качнувшимся шкурам, я понял, что Костел вышел из юрты. Не пролежав и несколько минут, меня начало лихорадить, и я снова забылся. В твёрдое сознание я больше не приходил, только чувствуя, как меня сначала подняли, потом положили на что-то твёрдое, а потом я долго трясся, лёжа на спине. Несколько раз в день, кто-то приподнимал мне голову, и насильно вливал в горло горячий мясной бульон.

Глава 4 Снова в путь

Лучик солнца проник мне под едва сомкнутые веки и раздражающе ярко несколько раз сверкнул. Я сощурился и попытался перевернуться на другой бок, чтобы солнце мне несветило в глаза. От движения, меня ударила в бок тупая боль, и я прошипел сквозь зубы проклятье. Открыв глаза, я сразу прищурился, проклятое солнце просто слепило.

«Никого нет что ли, — раздражённо подумал я, попытавшись перевернуться на другой бок, и остановившись, как только боль начала возвращаться».

Я осмотрелся, лежал я в небольшой комнате с единственной кроватью и угловым столиком с несколькими стульями, стоящим рядом с окном, в котором резвилось солнце, пуская лучи, которые преломляясь через кусочки слюды, раздражали меня всё сильнее. Зашипев и стиснув зубы, я стал сползать с низкой кровати, стараясь делать минимум движений. Ругаясь и злясь, я доковылял до окна, и дотянувшись до внутренних ставней закрыл их. Отперевшись телом на стол, я сделал небольшую передышку перед возвращением на кровать, и стискивая зубы от боли, повернулся к кровати и замер.

На проходе стояла маленькая девчушка лет семи, рыжая как то солнце, что я только что успешно погасил и с испугом на меня смотрела.

— Брысь, — скомандовал я хриплым голосом, от пересохшего горла, и с улыбкой увидев, как резко она сорвалась с места, скрываясь в проёме комнаты.

Добравшись до кровати, я с облегчением улёгся назад, блаженно сожмурив глаза, собрался поспать. К сожалению этого сделать мне не дали, громко хлопнула дверь, а затем раздался топот ног и когда я открыл глаза, чтобы прекратить это безобразие, в комнате было не продохнуть. Дарин, Рон и полный состав правления — все были в комнате и смотрели на меня. «Странно, но в их взглядах только одно чувство — облегчения, — с удивлением заметил я». Дарин подошёл к кровати и положил протез мне на руку.

— Как ты Макс? — в его голосе я услышал тревогу.

— Пока вы не ввалились как стадо коров, вроде всё было отлично, — хрипло ответил я, и закашлялся, — и мне воды кто-нибудь подаст?

Половина людей, вперемежку с гномами попытались броситься за водой, но поняв смехотворность ситуации, остановились и ушёл один из них. Дождавшись, когда мне принесли воды, я промочил горло и удовлетворённо откинулся на подушки.

— Рассказывайте, — сказал я с закрытыми глазами, — с того момента, как я пропал.

— Позже, — услышал я голос Дарина, — мы едва вытащили тебя с того света, чтобы вываливать на тебя ещё кучу информации.

Я открыл глаза и удивлённо посмотрел на всех, новость, что я был при смерти меня потрясла.

— В смысле при смерти?

— В прямом, — вмешался в разговор Рон, подходя к кровати, — раны воспалились и пошло заражение, если бы не человеческие старейшины, которые нашли бабку-повитуху у себя, мы бы тебя потеряли. И это всё на фоне сотрясение головы и всего остального, что с тобой наделала дубинка орка.

Смутные воспоминания о старом сморщенном лице, склонённым надо мной возникли у меня в голове. «Похоже всё так и было, — подумал я, — странно что я так мало помню с того момента. Последнее моё чёткое воспоминание было, это тень от дубинки орка и сильная боль в груди».

— Я себя отлично чувствую, — вслух произнёс я, — думаю можно устроить небольшое совещание. Располагайтесь кто где, быстро выслушаем тогда результаты работы всех старейшин.

Не смотря на ворчание Дарина и Рона, все стали располагаться в комнате. Когда все распределились, я увидел в углу Дорна.

— О! Дорн, — я радостно его поприветствовал, — рад что ты выбрался, кого ещё тогда пленили?

— Ваш прорыв отвлёк кочевников от нас, выбрались все моё тан, — глухо ответил Дорн.

— А чего тогда такой грустный, если все живы? — удивился я, — или что-то серьёзное случилось за моё отсутствие?

— Он не может себе простить, что тогда оставил вас, — хмуро ответил за него Дарин, — в прочем так считают многие другие.

Я оглядел всех и понял, что действительно рядом с Дорном сидели только люди, никто из гномов не пожелал сидеть рядом с ним.

— Так, — я резко повысил голос, — говорю один раз, он же последний. Тан Дорн выполнял мой приказ и если бы он его не выполнил, я собственными руками убил бы его. И если когда-нибудь кто-то из вас не выполнит того, что я ему приказал, его участь будет решена.

В комнате после моих слов настала тишина, все отводили взгляд, когда я останавливался на нём.

— Тан Дорн сядьте рядом со мной, — приказал я гному и показал место рядом с собой, — вы всё сделали верно. Все живы, и это главное.

— А теперь, когда мы разобрались с непониманием в системе подчинения, — продолжил я, пододвигаясь на кровати, — начните по одному, и докладывайте о результатах. Первый Дарин, затем слева направо.

— Вернулась часть гномов, ушедшая с бунтовщиками, — хмуро начал он, — Эстер и Ватан вернулись вниз, забрав с собой только своих, все гномы не принадлежащие к их кланам остались снаружи. Идти им было больше некуда и они вернулись с повинной. Поскольку тебя не было, на общем собрании было решено отдать их на поруки к Старейшинам кланов и привлечь пока на черновую работу.

Гном посмотрел на меня ожидая моей реакции, я не был сильно удивлён данным фактом, а также был согласен с решением правления, поэтому кивнул головой, показывая продолжать ему дальше.

— Запущено три кузницы, — поблагодарил он меня чуть наклонив голову, — две наших, одна человеческая. Среди людей нашлось несколько кузнецов, отобрали всех, закончили практику у наших мастеров, теперь трудятся самостоятельно.

— Теперь проблемы, — гном нахмурился, — остро встала нехватка сырья. Денег закупать внизу у нас больше нет, местного не хватает. Нужно заняться серьёзной разработкой местных руд, как понимаешь для этого нужны руки, которых нет. И самое главное, у нас появились случаи саботажа на некоторых участках, то животные начинают дохнуть, то пожар, то болеть начинают все одной болезнью.

— Случаи появились до или после прибытия блудных сыновей? — поинтересовался я.

— Самое противное, что до, — ответил за Дарина Дорн. — С каждой неделей количество инцидентов и ущерб от них растёт. Сегодня уже нельзя махнуть на это рукой, на лицо явное и целенаправленное вредительство. Вчера кто-то поджёг дом одного из старост правления. Рядом с домом нашли гномий башмак.

Я посмотрел на людей и один из них кивнул головой в подтверждение слов гнома.

— Что рассказали вернувшиеся? Что им говорили или обещали? — поинтересовался я у гномов.