— Вот мой платок! — услышал Найл звонкий голос Ямиссы.
Всадник начал разбег. Сверкающий наконечник копья опустился и нацелился… Да! В спину! В узкую щель между грудью и основанием надкрыльев. При той легкости, с какой обращается с копьем великан, ему не составил ни малейшего труда вонзить иззубренное острие точно в двухдюймовую щель и нанизать бомбардира до самой рукояти.
— Голову подними! — попытался предупредить правитель. Когда копье будет над пастью, голову поднимай.
Всадник промчался почти половину дистанции. До жука наконец дошло, что и ему тоже нужно двигаться навстречу. Он зашевелил лапами, придавая ускорение тяжелому телу.
Барон мчался с быстротой молнии — Найл с ужасом увидел, как острие приближается, проходит над усами жука, жвалами…
— Голову!!! — Посланник не столько предупреждал, сколько сам пытался сократить бомбардиру затылочные мышцы.
Голова и вправду пошла вверх, коснулась копья, подталкивая его — всего лишь чуть-чуть, на считанные сантиметры. Но этого хватило, чтобы смертельное жало промахнулось по цели, ударило вдоль покатой спины и скользнуло дальше. Легкий таракан на всем ходу врезался в бронированную грудь жука-бомбардира и, ломая лапы, покатился дальше, переворачиваясь и громко скрипя.
Жук развернулся боком и остановился, а таракан продолжал кувыркаться, разбрасывая в стороны живые, шевелящиеся обломки. Барон катился рядом, с боку на бок, вытянув перед собой руки и ноги. Трудно было представить, чтобы в этой кутерьме мягкое человеческое тело могло уцелеть — но нет. Могучий бородач резко раскинул руки, остановив вращение, поднялся на одно колено. Некоторое время стоял так, тяжело дыша, потом выпрямился во весь рост.
— Ты прав, шестилапый, настоящие воины должны общаться лицом к лицу!
Барон буквально вырвал из-под широкого ремня свою булаву, и принялся легко, словно сыромятным ремешком, играть ею перед собой. Смертельно опасный шар со свистом рассекал воздух, легко рисуя круги и восьмерки.
Жук ждал.
Бородач поравнялся с чурбаком и походя, без всякого усилия, одним ударом разнес его в щепки.
Демонстрация произошла как нельзя вовремя: поняв, что его ждет через минуту, жук-бомбардир подпрыгнул, согнулся пополам — мощная коричневая струя ударила человека в грудь, опрокидывая его на спину.
Найл тут же ощутил, как у него перехватило горло, защипало лицо, начало разъедать глаза. Он развернулся и кинулся бежать.
По счастью, большой прием проводился на открытом воздухе. Спустя несколько минут основная вонь развеялась, дышать стало можно. Люди приходили в себя, вытирали слезы, начинали обмениваться впечатлениями. Кое-кто уже смеялся над неожиданным приключением. Чего уж там — красивый поединок, ни одного пострадавшего.
Барон Весеннего холма шевелится и пытается встать — значит жив. Не каждый раз удается присутствовать на столь удачном приеме.
— Вы часто используете так своих жуков? — заинтересовался Князь Золотого берега и Вороньих лесов.
— Нет, только в крайнем случае.
— Случалось? — Да, в битве у плато, — Найл оглянулся на князя Граничного.
— Но ведь этот дух непереносим!
— Когда от этого зависит ваша жизнь, князь, он кажется вполне терпимым.
— И вы победили с помощью этой вони?! — вклинилась в разговор какая-то дама.
— Нет, — развел руками Найл. — Зато нам удалось уйти от погони.
— И вы все время нюхали это амбре?
— Что вы, леди. Всего лишь полдня. Зато конница врага вообще не смогла войти в это облако, и мы спасли остатки своего отряда.
— Это настоящий подвиг, правитель! Я бы предпочла сдаться в плен.
— Очень хорошая мысль, леди. Конница противника осталась бы с вами как минимум до утра.
Найл увидел Ямиссу, улыбнулся ей и помахал рукой:
— Княжна! Вы уже отдали жуку свой платок? Кажется, он его вполне заслужил!
В первый миг мысли девушки оставались разочарованно-холодны, однако вдруг в них затеплился огонек надежды. Найлу это очень не понравилось.
— Это был бесчестный поступок, правитель, — опустилась ему на плечо тяжелая рука. Вы должны наказать своего воина!
— Прежде чем обращаться к благородному человеку, барон, — оглянулся Найл, — могли бы и помыться. От вас воняет.
У великана округлились глаза. Он взревел, как врезавшийся в развалины ураган, размахнулся, и Найл увидел падающий прямо на голову чугунный шар.
«Кто меня за язык дергал?» — подумал правитель и торопливо нырнул под руку.
— Барон! — вскинул руку хозяин дома. Если желаете сражаться, извольте сделать вызов!
— Какой вызов? — откликнулся Найл. — У него же все мозги в носу! А там заклинило…
— А-а! — сбоку прошелестело чугунное ядро и врезалось в землю.
— Барон!
— У барона перед глазами слишком много мух! Он так любит на них охотиться!
— У-а!
Найл наклонился, и ядро разорвало воздух у него над головой.
Идея князя на счет честного боя — в доспехах и одинаковым оружием — Посланнику совсем не понравилась. Вряд ли ему удалось бы столь же легко орудовать тяжелой булавой, как барону. А легкий меч в руках бородача мелькал бы, как крылья стрекозы. Великан изрубил бы Найла быстрее, чем тот понял, когда начался бой. А пока — разум барона затмевает ярость, он бегает за врагом, как за надоедливой мухой, размахивая своим орудием в слепом стремлении как можно сильнее замахнуться и вложить все свое бешенство в один смертельный удар. Барон, перед вами мой гость и друг! — предупредил князь.
И в этот миг Найл понял все!
Князь нашел «джокера»!
Князь нашел никому незнакомого союзника, с которым общался на «ты» и называл своим другом, князь продемонстрировал силу нового союзника — тысячи его пауков, десятки неведомых никому бронированных монстров, десятки воинов и воительниц. Сейчас, на этом ристалище, Найл дрался не с бароном Весеннего холма, он заканчивал разгром королевской власти. Он показывал слишком жадным баронам, что баланса сил больше нет. Что у князя Граничного есть новый могучий союзник, в боеспособности которого все только что убедились, и теперь при желании князь уничтожит любого. Того, захочет Найл сражаться бок о бок со своим «другом» на чужих землях или нет, спрашивать никто не станет. Ведь правду в таких случаях все равно не говорят — а кто захочет устраивать проверку ценою собственной шкуры? Важно только то, что у князя есть «друг», с которым он на «ты», и этот «друг» очень силен.
Дело сделано: князь вытащил из рукава «джокера», предъявил миру и выиграл гражданскую войну.
— Давайте заканчивать, барон, — предложил Найл, повернувшись к бородачу.
Он ощутил, как у великана напряглись грудные мышцы, мышцы рук, мышцы брюшного пресса. Ядро начинало свой новый полет. Посланник, не дожидаясь, пока станет поздно, отступил в сторону, и булава, содрогнув землю, врезалась в грунт.
— Х-ха!
— Остановитесь, барон.
Напряглись бок, плечо, левая рука — горизонтальный удар слева направо. Найл сделал шаг вперед, пригнулся, поднырнул и вышел у противника за спиной. Успокаивающе постучал по плечу:
— Достаточно, давайте обойдемся без крови.
— А-а! — опять прошелестела булава.
— Да убейте же его, барон!
Найл обернулся на крик, увидел горящие глаза княжны. Великая Богиня, откуда в ней столько ненависти?
— Убейте его, барон!
Правитель ощутил жуткую усталость. Ему вдруг надоело разбираться в хитросплетениях интриг, причинах любви и ненависти, надоело рисковать собой и жалеть дураков. Он сделал широкий шаг вперед, избегая очередного удара, развернулся лицом к врагу и вытянул из ножен меч.
— Остановитесь, барон. Я не хочу вас убивать.
— А-а! — радостно взревел бородач, поняв, что Посланник больше не станет уворачиваться. Он со всей ярости размахнулся из-за спины… Возможно, барону часто приходилось охотиться на мух ради своего развлечения. Но никогда в жизни не приходилось ему сглатывать голодную слюну, наблюдая за полетом жирной твари, никогда его ужин не зависел от того, удастся ли острию копья пробить в полете жужжащую дичь. Муха хитра и вертлява, а тяжелое ядро булавы умеет летать только по прямой.
Найл прикоснулся к смертоносному снаряду кончиком меча и немного подтолкнул его в сторону. Теперь шипастый шар летел уже не в голову, а проскакивал рядом с плечом, увлекая за собой руки северянина. Посланник сделал шаг вперед — основание клинка уперлось барону в горло — потом отвернул лицо и рванул рукоять меча к себе.
Вот и все.
Он не стал смотреть, что происходило дальше с упрямым врагом. Он неторопливо добрел до переполненной цветами клумбы и вытер меч о траву. Позади послышался глухой стук падающего тела.
Найлу пришла в голову смешная мысль. Он провел клинком над землей, потом спрятал меч, собрал в букет опавшие цветы.
— Это тебе, прекрасная леди, — подошел он к княжне сквозь расступившуюся толпу.
Душа Ямиссы рванулась, как попавшая в силки бабочка, и ослабла. В сознании наступил провал — ни единой мысли. Ошеломленная, она молча приняла букет. А Найл пошел дальше, к дверям в правое крыло. Большой прием ему изрядно надоел.
— Какой великолепный поединок! — устремился навстречу князь. Подобного я не припомню за всю свою жизнь. Сила против ловкости, хладнокровие против ярости! О тебе станут рассказывать легенды, мой друг!
Князь запнулся, вглядываясь в суровые черты победителя.
— Да что с тобою? Лица на тебе нет. Ты ранен?
Найл посмотрел хозяину замка в глаза. В глаза человека, который даже спасая жизнь своей дочери, умеет думать балансах сил и психологии вассалов, в глаза человека, который даже позорное поражение способен превратить в победу.
— Что-то не так, Посланник Богини?
А еще Найл вспомнил о двухстах детях, которые уже сейчас находятся на пути в Приозерье, еще ста, которые вот-вот прибудут из ближних городов, о полутора сотнях, что должны прибыть от лесачей и еще многих сотнях, которых удастся выкупить у нерадивых матерей. О парусах, которые станут подниматься на мачты, о воздушных шарах, взмывающих в небо, о топорах, которые застучат на верфи. И Найл… Улыбнулся.
— Мне стыдно, князь, что я пролил кровь на твоем празднике.
— Брось, друг мой! Такой красивый поединок! Какое изящество, выдержка. А кровь… Что значит кровь одного человека по сравнению тысячами жизней, исчезающих в пекле войны? А? — хозяин замка вопросительно поднял брови.
Найл понял, что гражданскую войну выиграл все-таки не он. Он — «джокер». А войну выиграл князь.
— Благодарю тебя, князь. Мне хочется отдохнуть.
Березин Федор
Самойлова Елена
Прозоров Александр
Махров Алексей
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия