Кстати, об одежде для Посланника Богини Назия тоже беспокоиться не стала — он был вынужден обернуть бедра тем куском ткани, которым морячка вытирала его вчера вечером. Вспомнив про свою кожаную тунику, Найл сходил в каюту, забрал ее и расстелил на палубе, в тени паруса. Пусть сохнет.
Толстая балка, лежавшая по диагонали от носа к корме, поползла вверх, стремительно и тяжело поворачиваясь. Подвязанный к ней парус рассыпался на палубу и, наконец, ушел вверх, дав людям отдышаться. Поперечная балка заняла свое место на макушке мачты. Моряки торопливо подвязывали канаты.
— Рулевой, нос влево не торопясь! — продолжала командовать Назия, рыская глазами по берегам, словно опасаясь спрятавшихся под поверхностью рифов. Нос прямо!
Правителю показалось, что никакого ветра над пустыней нет, однако ткань паруса все же качнулась вперед, медленно утягивая судно за собой. Вдоль бортов зашелестела вода.
— Рулевой, нос влево не торопясь! Киллиг, угол на себя! — обнаженный моряк вцепился в привязанный к углу паруса канат, уперся обеими ногами в лавку для гребцов и напряг мышцы. Еще на себя! Рулевой, нос прямо! Рулевой, нос налево спокойно!
Корабль величественно перемещался посередь реки, легко и непринужденно повторяя все ее повороты. Под ним, ясно видимый сквозь ровную гладь воды, плыл еще один корабль, точно такой же, но опустивший мачту с парусом куда-то в глубину.
— Лури, угол на себя! Вы что не видите, ветра нет! Рулевой, нос направо спокойно! Нос прямо! Закрепить углы! Нос налево не торопясь!
Найл, перешагивая развалившихся на палубе воительниц, прошел на нос, остановился рядом с надсмотрщицей.
— Скоро в городе будем?
— Часа через три, — морячка, прикрыв глаза от ярких лучей, взглянула на небо, и добавила: — По течению хорошо двигаться, быстро.
— Скажи, Назия, а что, рулевые даже чистым ясным днем не способны вести корабль без твоих команд?
— Лучше подстраховаться. Все мужчины глупы, могут что-нибудь напутать.
— М-м, — в очередной поразился Найл ее нахальству и неумолимой безапелляционности. Может быть, не все?
— Среди тех, кого я знаю — все, мой господин.
Посланник задумчиво подергал себя за ухо, но в спор решил не вступать:
— Пойду в каюту. Что-то замерз я тут с тобой.
Назия повернулась к нему, изумленно приоткрыв рот, долго смотрела прямо в глаза, потом перевела взгляд на помост. Под жаркими солнечными лучами от влажных туник поднимался ясно видимый пар. Найл зябко передернул плечами и пошел на корму.
В сумраке каюты было куда прохладнее, чем на палубе и Посланник с удовольствием вытянулся на постели. Немного повалявшись, он решил выпить вина, встал сделал шаг к столу. В этот миг открылась дверь и внутрь вошла Назия.
— Тоже замерзла? — склонив набок голову, спросил Найл. Морячка промолчала, неуверенно прикусив нижнюю губу.
— Скажи, Назия, а что это за штучки у тебя на плечах?
— Это застежки. Мне их один торговец в городе показал. К ним подкалывается ткань. Если сделать вот так, — женщина вскинула руки к плечам. Они раскрываются.
Послышался щелчок, и туника соскользнула на пол. Морячка перешагнула через белую ткань, внимательно осмотрела правителя с ног до головы.
— Эта одежда недостойна вас, мой господин, — морячка протянула руку и сорвала с Найла повязку, которой тот обернул свои бедра. Потом отступила и снова внимательно осмотрела его с ног до головы, словно смертоносец, решающий — съесть нового слугу, или отправить его на работу.
Под пристальным оценивающим взглядом член молодого человека напрягся, однако Найл ощутил не возбуждение, а раздражение. Он уже собрался сказать что-то суровое, повелительное, как вдруг Назия опустилась на колени и нежно обняла член губами, качнулась вперед.
Сладострастная волна покатилась от «нефритового стержня» вверх по телу, гася гнев и путая мысли. Найл запустил пальцы морячке в волосы, но это была лишь видимость попытки взять ее в свои руки. На самом деле это он опять оказался полностью во власти женщины.
«Великая Богиня! Неужели точно так же она вознаграждает своих моряков за хорошую работу?! — нежданно подумалось правителю. Да любой из них наверняка готов умереть по первому ее слову!»
Морячка почувствовала, что мысли мужчины скользнули куда-то не туда, немного отстранилась, снова перехватила «нефритовый стержень» губами, чуть качнулась, осторожно лаская пальцами мошонку, и Найл больше уже не мог заметить ничего вокруг.
Назия взяла его на руки, положила безвольное тело на постель, ввела член в себя, наклонилась вперед и горячо прошептала:
— Возьмите меня, мой господин, я ваша, я ваша вся, целиком. Я принадлежу вам, мой господин, владейте мной, делайте со мной все, что пожелаете. Я полностью в вашем распоряжении…
Разумеется, это была откровенная ложь.
* * *
На причале Посланника Богини встречали Тройлек и Саарлеб. Но если выросший в северных землях и воспитанный при дворе князя Граничного смертоносец просто не мог не соблюсти букву этикета, и не явиться лично с почетным караулом для своего господина, то появление предводителя жуков-бомбардиров с четырьмя телохранителями оказалось полной неожиданностью. Обычно жуки кичились своей независимостью и при каждом возможном случае игнорировали важные для пауков события.
Найл легко перепрыгнул с кормовой надстройки на причал, кивнул встречающим. Тройлек коротко и, как он надеялся, незаметно скользнул по сознанию правителя, выясняя настроение господина. Убедившись, что никакой грозы не ожидается, смертоносец присел в ритуальном приветствии и выстрелил краткой мыслью о том, что для повелителя накопилось много мелких вопросов, но в общем и целом все в порядке.
— Рад тебя видеть, Тройлек, — разрешил ему подняться Найл. — Но если ты не перестанешь копаться в моих мыслях, я тебя все-таки утоплю.
Паука угроза правителя ничуть не обеспокоила. Восьмилапые привыкли доверять эмоциям людей больше, нежели произносимым словам, а никакого гнева на управителя Посланник Богини не испытывал.
Рад видеть тебя, Саарлеб, — повернулся Найл к Хозяину жуков-бомбардиров. — Что привело тебя на берег реки?
— Мы рады твоему возвращению, Посланник Богини. Двое моих жуков готовы проводить тебя до дворца, дабы оградить от возможных опасностей.
Вот так да! Разумеется, никакой опасности правителя ожидать не могло, двое жуков-бомбардиров — это был символ. Жуки предоставляют почетный караул представителю общины пауков! Такого еще не случалось с самого момента их появления в городе.
— Благодарю, Хозяин, — кивнул Найл, решив оставить выяснение причины подобных метаморфоз на потом.
Правда, осторожный Тройлек тут же приказал своему почетному караулу занять позицию между жуками и Посланником. В таком виде процессия и двигалась по улицам: первым шел Найл, чувствуя себя совершенно в дурацком положении, следом Тройлек, за ним вооруженные короткими палками слуги из дворца, чуть позади двое жуков.
А немного в стороне двигались, оживленно болтая, полтора десятка смешливых девчат, в доспехах, с копьями на плечах и щитами за спиной. Они не обращали на правителя ни малейшего внимания — но при любой опасности именно они без труда смешали бы с пылью и слуг, и жуков, и любого другого, кто встал бы на их пути.
В своих покоях Найл с наслаждением скинул доспехи и обязательную под них тунику из толстой грубой кожи, склонился над тазиком. Служанки сразу с двух сторон стали лить ему на спину воду из глиняных — чтобы тепло лучше сохраняли — кувшинов. Правитель, громко и с удовольствием отфыркиваясь, помылся, а потом с не меньшим наслаждением накинул свою старую, легкую и привычную тунику, в которой отмахал, наверное, тысячи километров по пустыне, сотни километров по горам, и десятки по морю, в которой сражался за освобождение города… Кстати, пятна от крови исчезли. Наверное, Тройлек приказал отстирать.
В дверь постучали.
— Кто там?
— Простите, Посланник Богини, — в покои правителя с тяжелым подносом вошел молодой паренек, быстро выставил на стол высокий прозрачный кувшин с вином и вазу фруктов, поклонился. Управитель Тройлек просил передать, что пир в честь вашего возвращения готов начаться в любой момент по вашему желанию.
— Хорошо, иди.
Интересно, с кем это должен, по мнению хитрого паука, пировать Посланник? С жуками? Такой близости они никогда не допускали. Со смертоносцами? Но методы употребления пищи двуногими и восьмилапыми разняться до такой степени, что обычная человеческая трапеза вызывает отвращение у пауков, а обед смертоносца способен вызвать рвоту у любого из людей. Пир вместе с девчонками, вернувшимися из Приозерья? Однако, выросшие в походах братья по плоти не умели пользоваться ни ложками, ни вилками, ни тарелками. Мало того — никто из братьев и не собирался менять своих привычек. Обычные трапезы соратников Посланника выглядели настолько безобразно с точки зрения «интеллигентных» северян, что всегда проходили за закрытыми дверями — даже слуг воротило от подобного зрелища. Темнит что-то Тройлек, ой темнит. Вечно эти смертоносцы пытаются играть людьми, как детскими куклами.
Найл налил себе вина, взял из вазы кисть винограда и уселся в кресле перед окном. Ему вспомнился Шабр, главный ученый Смертоносца-Повелителя, отвечавший за чистоту расы двуногих. Покорные, раболепные слуги пауков быстро вырождались, и для поддержания породы восьмилапые добавляли в их жилы свежую кровь — отлавливали в пустыне «диких» людей. Особую надежду местные селекционеры возлагали на Найла, заметив в нем незнакомые ранее признаки, но… Маленький дикарь устроил большой бунт, в результате которого Великая Богиня Дельты объявила его своим посланником и приказала назначить правителем города.
Мудрый Шабр в числе прочих выразил ему полную свою покорность и подчинение и… продолжал использовать как производителя. Только если раньше он мог просто приказать человечку оплодотворить ту или иную женщину, то теперь устраивал «случайные» встречи, мелкие «неожиданные» приключения, организовывал женщинам героические поступки, после которых правитель никак не мог не «вознаградить» тех за храбрость или внимательность.
В полной мере ловкость восьмилапого селекционера Посланник распознал только в Дельте, когда выяснилось, что каждый третий из родившихся детей зачат от Найла.
— Рад видеть тебя, Посланник! — забежал в проем окна некрупный по современным меркам паук и остановился на потолке.
— Рад видеть тебя, Шабр! Я как раз о тебе вспоминал.
— Я слышал.
А еще ученый смертоносец никак не желал отказаться от привычки подслушивать мысли всех ближайших двуногих, не делая исключения и для Найла.
— Как твои успехи, Шабр?
— Ничего утешительного, Посланник. Мы с Сидонией обошли все дальние фермы, но ни одного ребенка не собрали. Некоторые надсмотрщицы стельные, но плоды у них десятого поколения.
Именно на десятом поколении полностью вырождались слуги пауков, становясь ни на что негодными уродцами. И что мы будем теперь делать, Шабр? — Найл залпом выпил вино. Если самое позднее лет через десять мы не сможем воспитать новых людей, то у нас опустеют поля и солеварни, встанут корабли, не поднимется в небо ни один шар. За что тогда мы сражались? За право переселенцев с севера жить на нашей родной земле? Для этого не стоило возрождать память. Пусть лучше о нашем существовании мир забудет раз и навсегда.
В коридоре за дверью послышалось громкое цоканье по полу паучьих коготков. Туда-обратно, туда-обратно. Опытный царедворец, Тройлек считал невозможным вторгнуться в покои правителя с какими-то делами. Покои потому так и названы, что властители отдыхают в них от повседневных хлопот. Однако смертоносцу очень хотелось, чтобы о нем вспомнили.
— Входи, Тройлек, — не выдержал правитель. Чего тебе так хочется сказать?
— Дети есть, — вбежавший в комнату паук тоже почему-то решил остановиться на потолке. Похоже, пришельцу с севера очень хотелось походить на братьев по плоти. Я же уже предлагал! В землях князя Граничного матери сплошь и рядом отказываются от детей, подкидывают их в чужие дома, а иногда и просто убивают сразу после рождения и выбрасывают. А бывает, выбрасывают живыми. Еще некоторые двуногие врачи вырезают еще не рожденных детей прямо из живота. Нужно просто собирать их. Или платить за детей деньги — и тогда люди сами станут приносить их со всей страны.
— Тройлек, а не по твоему ли наущению я отбил Приозерье и перекрыл ущелье из северных земель? Думаешь, после всего этого князь так спокойно позволит нам собирать в своих землях самое ценное, что там только есть? А?
— Все правильно, — согласился паук. Сейчас мы обезопасили себя от внезапного нападения. Теперь нужно заключить мирный договор и открыть границу.
— Как? — в конце концов Найлу надоело задирать голову к потолку. Он развернулся в кресле, закинув ноги на спинку и улегшись на сиденье. Так стало гораздо удобнее наблюдать за смертоносцами, но с надеждой выпить еще вина пришлось распроститься.
— Очень просто. Во всем цивилизованном мире существует право победителя. Вы имеете право вступать в близость с любой женщиной из попавших в плен. Вы должны лишить девственности княжну. Это ваше право и попрекнуть вас в этом не посмеет никто. Потом нужно предложить взять Ямиссу замуж. В свете случившегося это будет весьма почетное предложение. Вы станете зятем князя, его родственником. А с родственниками воевать не принято. По крайней мере в первые месяцы. Граница будет открыта и все, что только можно получить в княжестве, мы сразу попытаемся купить. Тройлек торжественно закончил изложение своего плана и замолк, ожидая похвалы. Найл слез с кресла, подошел к столу и налил себе вина. Почему-то каждый раз, когда он сталкивался с правилами поведения цивилизованного мира, ему хотелось выпить. Он проглотил один бокал, не почувствовав вкуса темно-красной жидкости, налил второй, повернулся к смертоносцам, задрав голову до боли в шее и внезапно рявкнул:
— Да спуститесь вы на пол, в конце-то концов!
Тройлек тут же отскочил к стене и через мгновение стоял рядом с Посланником. Шабр спустился прямо вниз, на паутине.
— Пятно на потолке останется, — как бы про себя отметил управитель.
— Где княжна? — пропустил Найл его реплику мимо ушей.
— Выше этажом, Посланник Богини, почти над вами.
— Что скажешь ты, Шабр?
— Видно, такая судьба была предначертана вам Великой Богиней, — с приторным почтением ответил восьмилапый ученый.
— Быть самцом-производителем? — начал злиться Найл.
— Нет, — Шабр присел в ритуальном приветствии. Жертвовать собой во имя общества.
— Она прекрасно себя чувствует, — как бы оправдываясь, сообщил Тройлек. — Ее служанки рядом с ней. Ей выделены две комнаты, постель. Ее хорошо кормят. Вот только пьет много. Нервничает, наверное.
— Чего пьет?
Прозоров Александр
Маккефри Энн
Смоленский Вадим
Никитин Юрий
Лукин Евгений
Березин Федор