Чтение 9–й страницы книги ~Проклятие~

— А если первой опустится другая чаша?

— Перестаньте, правитель, — отмахнулся хозяин дома. — Люди всегда хотят, чтобы «миром» правил Верховный одитор. Но чернь глупа, и иногда бросает шарики не в то отверстие.

— Что ж, — признал Найл. — Хорошая система. Простая и надежная.

— Постойте-ка, правитель, — остановил его одитор. — Уж не хотите ли вы сказать, что небесные богини привезли вас сюда только для того, чтобы вы могли увидеть эти ниши?

— Вы не поверите, правитель, но это именно так.* * *

Посланник Богини повернулся на бок, уткнулся носом в густые женские волосы, откатился на другой бок, почувствовал губами прикосновение песка и открыл глаза. Глаза смотрели в песок, а разум лихорадочно искал ответ на один единственный вопрос: где он? Почему в песке? Почему не в постели? Почему темно, если не холодно? И откуда тень, если вокруг не кромешный мрак? Наконец он догадался приподнять голову и оглядеться — грубые каменные стены, узкая бойница окна, скат крыши над головой. Странно…

Однако воспоминания уже начали возвращаться в его голову, и он изумленно покачал головой: это же надо, сделать постель из песка на втором этаже храма! Неужели ничего другого придумать не могли?

Он встал, оглянулся на спящую девицу. Естественно, Верховный одитор, как гостеприимный хозяин, прислал ему на ночь девушку. Найл даже начал ее целовать, но по сравнению со всегда пахнущими свежими яблоками губами Ямиссы ее пасть показалась такой пресной, что Посланник тут же отвернулся на другой бок и уснул.

Найл подошел к окну, выглянул наружу. Солнце действительно давно поднялось на небосвод, а местные жители наверняка забрались под землю. Снизу доносилось равномерное бормотание молящихся женщин, пришедших за водой, а вдалеке гигантские колеса продолжали прокручивать небо над головой. Кстати, он так и не поинтересовался, зачемнужны эти мельницы. Не шампиньоны же перемалывать!

Со стороны дверей послышалось осторожное покашливание. Там переминалась с ноги на ногу другая девица.

Якобы одетая, она имела на теле юбочку из очень редкой кольчужки, собранной к тому же из весьма крупных колец. Точно таким же образом «прикрывалась» и грудь. В общем, все выставлялось на показ. Похоже, новую девушку прислали на тот случай, если Посланник Богини любит разнообразие.

— Я уже встал, — кратко сообщил ей Найл.

— Верховный одитор просит вас к себе.

— Ты меня проводишь?

— Да, господин.

Покои одитора ничем не отличались от отведенной Найлу комнаты. Разве только здесь присутствовали два настоящих плетеных кресла и небольшой плетеный стол.

— Как отдохнули, правитель? — хозяин жестом пригласил гостя присесть.

— Спасибо, правитель, хорошо.

— Вы знаете, небесные богини отказались от завтрака, и я подумал, что мы вполне сможем провести его вдвоем, в более удобной обстановке.

— Да, — кивнул Найл. Плетеные кресла отличались от каменных цилиндров как яхта от плавучего бревна.

— К тому же, ради такого случая у меня имеется нечто совершенно особенное.

С таинственным видом Верховный одитор скинул крышку со стоящей на столе золотой латки, и Посланник увидел внутри запеченную целиком рыбу. Судя по душевному состоянию хозяина, он предлагал гостю величайший местный деликатес, и Найл волей-неволей был вынужден выразить свой восторг и восхищение.

— Одну минуту, — одитор с помощью широкой лопатки разделил рыбу вдоль на две половины, одну выложил на тарелку и протянул гостю. — Вот так.

— Спасибо…

— Не надо! — вскинул руки одитор. — Благодарить не надо! Духов болот накликать можете. Давайте лучше поговорим о приятном. Например о том, что еще может заинтересовать ваших северных купцов в нашей земле? Вы знаете их лучше, правитель. Помогите советом, и я готов отблагодарить вас так, как вы того сами пожелаете.

— Ни к чему, — покачал головою Найл, приступая к трапезе. — Я готов помочь вам совершенно бескорыстно. Все равно единственная торговая дорога сюда идет через мои земли, и купцам придется платить пошлины за пересечение границы, за пороги, за реку, они станут покупать у меня припасы в дорогу, отдыхать, набирать команды… Нет правитель, я готов помогать вам совершенно бескорыстно, исключительно из хорошего к вам отношения.

Оба правителя понимающе улыбнулись друг другу.

— Скажите, Верховный одитор, — поинтересовался Найл, когда они закончили завтракать. — А для какой цели служат ваши гигантские колеса?

— Трудно объяснить в двух словах, правитель, — после короткого размышления ответил хозяин. — В некотором роде, это колыбели нашего Бога.

— Странно выглядят для храмов, — пожал плечами Найл.

— Я же говорю, трудно объяснить в двух словах, — повторился одитор. — Однако, в свете нашего разговора, я готов показать вам все, что вы только пожелаете. Сейчас священники закончат трапезу, настоятель Омгон явится сюда за распоряжениями и я прикажу показать вам любую из башен.* * *

Изнутри башня выглядела также аскетично, как и снаружи. Просто стены из грубо обработанного известняка, уходящие высоко вверх.

Где-то под самой вершиной с натужным скрипом вращались механизмы. Вниз свисали две тонкие золотые нити, уходящие прямо в песок. Две нити. Тонкие золотые нити. В сознании Посланник Богини произошел некий щелчок, он повернул голову к настоятелю и спросил:

— Вы не боитесь, что они замкнут? Такие ниточки имеют привычку притягиваться друг к другу.

— Нет, в них слишком слаба божественная сила, — прошептал настоятель Омгон. — Так вы… посвященный?!

— В то, что благодаря вращению колеса наверху зарождается сила, способная творить чудеса? Да.

— Великий и всемогущий, — забормотал настоятель, сложив руки на груди, — триединый в отце, матери и сыне их, святом духе. Не гневайся на слабость рабов твоих, дай им силу свою, благость свою, свет и щедрость свою.

— Итак, настоятель? — не понял Найл столь рьяного религиозного порыва в своем провожатом.

— Грех на нас великий, Посланник Богини, грех великий и несмываемый, — опустился на колени настоятель Омгон. — Великую силу Господа нашего использовали мы, чтобысвет зажигать ночью в его храме, чтобы открывать ворота в его храм, и чтобы поднимать воду из глубин бездонных на свет дневной.

— И однако… — К раскаянию священника Найл оказался совершенно глух. — Как вы смогли сделать все это?

— Когда постигли служители храма Господня, что Бог-отец, зарождаясь, стремиться соединиться с Богом-матерью, дабы возродить к существованию Бога-сына, святого духа, и сила стремления этого огромна, пришла им крамольная мысль обмануть мысли и стремления Божии, и использовать их для вращения насосов, кои и качают из-под земли воду в наш храм.

— Теперь понятно, что колеса ваши не просто так утаптывают небесный свод, — кивнул правитель. — Пойдемте отсюда, настоятель.

Когда они вернулись в храм, настоятель Омгон подбежал к Верховному одитору и принялся что-то лихорадочно объяснять тому на ухо.

Хозяин дома, нахмурившись, выслушал его до конца, потом поднялся и приблизился к Найлу.

— Вы не могли бы проследовать за мной, правитель?

Они спустились в главный зал храма, подошли к кресту. Верховный одитор сложил ладони и закрыл глаза, мысленно сотворив молитву, потом опустился на колени и достал откуда-то снизу два продолговатых стальных бруска.

— Когда я возвожу в сан новых священнослужителей, — негромко начал рассказывать одитор, — я привожу их сюда и показываю вот это. «Верите ли вы в Бога-отца, Бога-жену и Бога-сына, святого духа», спрашиваю я их. Они говорят, что да, но я отвечаю, что вижу сомнение в их глазах и показываю им его. Бога-сына.

Одитор поднес один из брусков к мечу Посланника, и тот моментально потянулся вперед.

— Ты видишь, как балуется Бог-сын, святой дух? Его создало единение Богов отца и матери. Но Бог триедин, и они по-прежнему остаются самими собой. Вот…

Одитор попытался наложить один брусок на другой, но те упорно не желали сближаться.

— Богу-отцу не нужен другой отец, ему нужна только мать.

Хозяин храма отпустил верхний брусок, тот моментально развернулся на сто восемьдесят градусов и прилепился к нижнему.

— Вот какова сила влечения Бога-отца к божественной матери. Ради своей цели он готов преодолевать препятствия, расталкивать соперников, двигаться в любом направлении.

Верховный одитор наклонился и спрятал магниты куда-то в тайник.

— Служащие храма уже сотни лет изучают привычки Бога-отца. Мы знаем, что он разумен как человек. Точно так же, как древние люди, он любит золото и серебро, и неохотнопередвигается по железу или бронзе, точно так же он отталкивается от близости с другими бого-отцами и стремится сблизиться с бого-женой. Мы знаем, что когда они соединяются вместе, их стремление к близости возрастает. Священники уже давно могут достаточно точно предсказать, какой силы будет стремление к близости в каждом конкретном случае, сколько нужно золота, чтобы удовлетворить его потребности, как вызвать его из небытия к жизни. Мы постигаем Господа — что же в этом плохого?!

— А разве я говорил, что в этом есть что-то плохое? — удивился Найл. — Больше того, я думаю, что это знание будет цениться ничуть не меньше, чем золото.

Верховный одитор вскинул брови и перевел взгляд на настоятеля. В голове правителя начали роиться видения самых разнообразных казней, которым он хотел бы подвергнуть бестолкового священника.

— Простите, — отвлек хозяина Найл. — Но мне хотелось бы отправиться домой. Сами понимаете, оставлять надолго свой пост — рискованное занятие.

— Да, конечно, — согласился одитор и грозно прикрикнул на настоятеля: — Быстро отправляйся, найди небесных богинь!

Тот убежал.

— Да, рискованное занятие, — повторил слова Посланника хозяин дома. — Но я рад, что вы решились на этот шаг и посетили мой «мир». Теперь, я надеюсь, мы увидимся еще не один раз.

— Я рассчитываю на тоже самое, — согласился с одитором Найл. — И в следующий раз мы обойдемся без помощи этих взбалмошных леди.

— Их нет! — вбежал в храм настоятель.

— Кого нет?

— Небесных богинь! Служка левого прихода видел, как утром они вышли из храма, сели в свой летающий крест и умчались, — настоятель махнул рукой куда-то вдаль.

— Как умчались, — не поверил своим ушам Посланник.

— Ну, сели в свой летающий крест, и… — настоятель повторил свой жест.

— Великая Богиня! — схватился за голову Найл. — Как я мог так глупо попасться! Они же хотели от меня избавиться… Вот и избавились.

— Не огорчайтесь так сильно, правитель, — попытался утешить его одитор. — Они еще вернутся.

— Не вернутся, — покачал головой Посланник. — Они вывезли меня сюда специально для того, чтобы больше не возвращаться.

— Может быть, вы сможете вернуться сами? Как далеко ваша страна?

— Тысячу двести километров по прямой. По берегу раза в полтора дальше. Пусть будет две. Если проходить по тридцать километров в день, то получается месяца два пути.

— Ого! Столько по пустыне не пройти.

— Разумеется. Именно поэтому меня и отправили в такую даль.

— Значит, Проклятие вернулось?

— Нет, — решительно заявил Найл, поднимаясь на ноги. — Пока я жив, покорной жертвой не стану. Сперва нужно осмотреться, а там решим. Осматривать, собственно, оказалось нечего. С трех сторон обширный Золотой мир окружала мертвая пустыня, а с третьей к ней примыкало вонючее болото, забитое мертвыми, гниющими водорослями. Посланник Богини не торопясь прошелся вдоль побережья. В нескольких местах он обнаружил кучки грубо обработанных камней непонятного предназначения, а еще в одном месте — широкую и длинную бетонную площадку. Жители Золотого мира здесь привычно работали, выгребая из воды водоросли, частью их куда-то унося, а частью раскладывая на раскаленном бетоне на просушку. Похоже, водоросли так же составляли изрядную часть рациона шампиньонов и червей в подземельях.

Стараниями рабочих около бетонной плиты образовалось большое окно чистой воды. Найл сел на край, свесил ноги. Дна не ощущалось. Проверить, какова здесь глубина, правителю было нечем, но у него возникло стойкое подозрение, что он находился на краю древнего причала. Найл зачерпнул горсть воды, не побрезговал попробовать ее на язык — соленая. Это означало, что болото открывается в море. Если дойти до чистой воды, то можно рассчитывать хотя бы на рыбалку. По словам моряков Назии, из пойманной рыбы можно отжимать более-менее сносный пресный сок. Да и саму ее есть тоже можно. Это уже шанс. Два месяца пути. Не отдых, конечно, но если находить добычу хотя бы через день, хотя бы раз в три дня — добраться можно. Вопрос только в том, как далеко она от золотого мира — чистая вода.

По всей видимости, перед правителем лежал обширный морской залив. Но постоянно дующие в сторону побережья ветра исправно, год за годом, десятилетие за десятилетием, столетие за столетием сносили сюда всякий плавающий по поверхности мусор, постепенно превращая морской залив в огромный отстойник. Колышущаяся в обозримом пространстве поверхность была слишком рыхлой и ненадежной, чтобы служить опорой для ног, но слишком толстой, чтобы под нее можно было забросить снасть, добраться сквозьнее до мелководных моллюсков или разглядеть цель для остроги.

Найл отошел от древнего пирса на несколько сотен шагов, чтобы рабочие не отвлекали его своими разговорами, вырыл в песке удобные выемки для ног и встал на колени. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, потом закрыл глаза и привычным усилием воли избавился от мечущихся в черепной коробке мыслей.

В ментальном мире свои законы.

Если обычный взгляд на некотором расстоянии не обнаружит разницы между гнилым пнем, кучкой песка или серой ящерицей, то на ментальном плане эти существа несопоставимы. Именно существа, поскольку все разумы, способные посещать мир мыслей знают — даже неодушевленные в привычном понимании предметы имеют пусть простенькое, но сознание. Именно поэтому камни, вода, песок, горы оставляют на ментальном плане свой след.

«Мертвый» для обычного человека песок, имеющий только зачаточное сознание, кажется при этом черным, не менее «мертвые» гнилушки, на самом деле усеянные пирующими микроскопическими организмами — мельчайшими искрами жизни, становятся серыми, ящерица с ее достаточно развитым сознанием — светлым пятном, а человек или смертоносец и вовсе сияют, как факел в ночи. Это от обычных глаз жертву можно спрятать за кустом или под навесом — но сознание, сильное развитое сознание не спрячешь!

Возможно, именно с этим и связан тот печальный факт, что привычные к материальному миру люди в свое время проиграли склонным к ментальному восприятию окружающего паукам войну за право называться венцом природы.

Несколько минут Найл наслаждался состоянием небытия, полного покоя; отсутствием любых неприятностей и проблем. Потом позволил сознанию свободно растечься в стороны, развеяться, раствориться в окружающем мире. Теперь он видел темную пустыню, по которой тут и там передвигались ослепительно яркие светлячки. Впрочем, пустыня заполняла далеко не весь видимый мир. Изрядная его часть оказалась не просто серой, а светилась легким гнилушечным светом. Этот свет имел форму кленового листа, вытянувшего свои острия в сторону поселения, а комлем уходящего за горизонт.

Посланник толкнул сознание вперед, убирая его раскинутую над пустыней часть и переводя ее вперед, на светящийся «кленовый лист». Основание листа расширилось, он стал больше, сдвинулся назад, но его светящееся основание все равно уходило за края видимой части мира.

— Уходите отсюда, господин, — легла ему на плечо мозолистая ладонь. — А то духи болота утащат. Они могут.

— Какие еще духи? — устало отмахнулся Найл.

— Они живут там, — работник с тяжелой золотой цепью на шее и в пластинчатой золотой юбке махнул рукой в сторону плавучего гнилья. — Они невидимы, питаются камнями и способны утащить в тину даже взрослого человека. Днем они бродят далеко от берега, но ночью приходят к домам и ищут заблудшие души, чтобы заманить их к себе, оставив тело пустым и бессмысленным.

— Хорошо, я ухожу, — Посланник поднялся на ноги и бросил последний взгляд на вонючую равнину. Ему уже не раз приходилось пользоваться своим умением уходить в ментальный мир, чтобы выбирать дорогу в дальних переходах. Он знал, что его вытянутое изо всех сил сознание способно увидеть искры жизни на расстояние в три дневных перехода. Это означало, что гнилой «отстойник» тянется намного дальше.

Найл двинулся в сторону храма, размышляя над возможностью выбраться из неожиданного заточения. Если двинуться вдоль побережья на эти самые «три дня», то затем можно будет сделать остановку и еще раз прощупать возможные пути движения. Будет замечен темный край болота — можно идти дальше. Нет — придется возвращаться. Опыт правителя подсказывал, что шесть дней пути — это предел для человека, несущего все припасы на себе.

Посланник вошел под прохладные своды храма, вскинул голову к распятому на кресте триединому богу.

— Что скажешь, Господь? Что посоветуешь?

— Вы вернулись вовремя, правитель, — услышал он голос одитора. — Я предлагаю пойти немного перекусить, а заодно попытаться вместе обдумать сложившуюся ситуацию.

— Еда! — обожгло Найла воспоминанием.

— Сегодня утром вы угощали меня рыбой. Кто ее ловит? Как?

— Зачем вам это, правитель? — не понял Верховный одитор.

— Еда и вода, — потер виски Посланник. — Вот два условия, необходимых, чтобы выбраться отсюда. Я пойду по берегу. Если мне удастся ловить хоть по одной рыбешке в день, остальное мои ноги сделают сами.

— Мы не умеем ловить рыбу, — покачал головой хозяин дома. — На болоте это совершенно невозможно.

— Но ведь вы угощали меня рыбой!

— Мы не ловим ее сами, — признался одитор. — Мы вымениваем ее у духов болот.

— Каких еще духов?!

— Никто не знает, как они выглядят. Возможно, они вовсе невидимы. Болота гладкие, на них нет укрытий. Но духи живут именно там. Они питаются камнями. У нас вдоль болота всегда лежит несколько камней. Когда духи испытывают чувство голода, они приходят ночью на берег, забирают себе камни, а вместо них оставляют рыбу. Это случается не очень часто, но хоть раз в два-три дня несколько рыбешек нам достается.

— Плохо, — вздохнул Найл. — Камни мне с собой не унести. Ладно, тогда возьму еды, сколько смогу, воды и пойду так.

— Я не отпущу вас, правитель, — решительно замотал головой хозяин. — Вы не знаете дороги, не знаете, что вас ждет впереди. Вы погибнете. Умрете от голода или от жажды. Я не могу этого допустить. Вы наша единственная надежда на избавление от Проклятия.

— Ничего, не пропаду, — махнул рукой Посланник. — Не первый раз. Я умею «чувствовать» дорогу на три дня вперед. Пойду вдоль берега, пока хватит припасов, потом «прощупаю», что ждет впереди. Если впереди, в двух-трех днях окажется море, то такой переход можно и на голодный желудок совершить… Выйду на берег, там попытаюсь на мелководье моллюсков собрать или рыбку выудить. Надеюсь, тонкую волосяную нить и несколько маленьких золотых пластин с крючками вы для меня сделаете?

— Ну, нет, — отрицательно покачал головой одитор. — Мы не станем делать ничего подобного. Это слишком рискованно. А вдруг там не окажется этих самых «молюсков»? Вдруг рыба не захочет попадаться на золотую приманку? Вы выйдете на берег голодным, уставшим. У вас не останется времени на поиски чего-нибудь съестного. А берег моря… Что, если именно там прячутся на день болотные духи? Или в воде живут страшные хищники? Вы погибнете, правитель, у вас не останется сил ни на возвращение, ни на борьбу с врагами. А вместе с вами погибнет и наш мир. Проклятие уничтожит его.

— Но придется рискнуть, — пожал плечами Найл. — Другого выхода все равно нет.

— Нет. — Ответ хозяина храма был резок и категоричен. — Я не могу полагаться на бессмысленную удачу там, где речь идет о жизни моего народа. Я отпущу вас только тогда, когда окажусь уверен в абсолютной безопасности каждого вашего шага.

— Дорогу осилит идущий, — изрек Посланник одну из древнейших истин. — Чтобы убедиться в безопасности пути, его нужно одолеть.

— Сперва следует взглянуть, что ждет вас впереди.

— Как? Здесь в моем распоряжении нет воздушных шаров и опытных разведчиков.

— А разве сами вы не способны осмотреть дорогу? — с явной осторожностью спросил Верховный одитор.

Найл промолчал. Разговаривая с человеком, не знающим языка его племени, он был вынужден постоянно поддерживать контакт с его сознанием, обращая внимание на образы,сопровождающие произносимые слова, и на прощупывание более глубинных слоев сознания у него не хватало времени.

Однако сейчас он достаточно ясно ощутил, что собеседник прячет в себе некую тайну, не зная, имеет ли Посланник Богини из Южных песков достаточный уровень посвящения, чтобы знать ее.

Да, гость знает о тайных привычках триединого бога, он каким-то образом способен осматривать окружающий мир на три дня пути вокруг себя, но достаточен ли его уровень для основного знания? Знания, позволяющего одиторам сохранять свою власть, постигать чужие секреты, проникать в смысл заговоров, находить засыпанных в шахтах или заблудившихся в песках…

Посланник задумчиво прошелся по храму, бесцельно постукивая кончиками пальцев по сочным зеленым листьям набирающего цвет плюща, но на деле старательно «вслушиваясь» в происходящее в сознании Верховного одитора.

— Знает — не знает? — мучился тот одной-единственной мыслью. — Открыть тайну непосвященному, значит оскорбить дар Господа, нарушить его заветы. Открыть знание случайному человеку — значит лишить Бога права выбора своих святителей. За такое нарушение совет одиторов способен выбрать любое наказание, и даже он во время ближайших выборов может обнаружить божественный свет над головой другого избранника…

— Вы знаете, — резко остановившись и повернувшись к хозяину дома, произнес Найл, — а в моей стране нет одиторов. Интересно, что означает это звание и чем одитор отличается от простого настоятеля?

«Сон…» — мимолетный образ спящего человека и странных видений в его голове промелькнул в сознании Верховного одитора, но уста его произнесли совсем другое:

— Одитор — это более высокая степень служения Господу нашему всемилостивейшему.

— А не связано ли это каким-то образом со снами служителя? — осторожно переспросил Найл.

«Он знает!» — с облегчением подумал одитор.

«Угадал!» — радостно подумал Найл.

— Связано, — кивнул хозяин дома, не решаясь, однако, развивать эту тему.

— Это очень хорошо, — Найл решил развивать напор, пока чувствовалось, что попадание идет совершенно в точку. — Дело в том, что я всегда воздерживался от использования этой методики. Мне хватало и того, что можно было узнать наяву.

«Ого! — мысленно поразился Верховный одитор. — Так он способен видеть мир на три дня вокруг даже не погружаясь в сон!»

— Обычно мне хватало и того, что я мог увидеть и не погружаясь в сон, — подхватил Посланник Богини. — Сами понимаете, когда приходится заниматься государственными делами, многие вопросы приходится разрешать немедленно.

«У него более высокая степень посвящения, — понял одитор. — Он способен проникать в сущее наяву».

— Но за все приходится платить, — искренне продолжил Найл. — Проникая в сущее наяву, приходится ограничиваться узкими пространственными рамками. Три дня пути.

— Разумеется, — согласно кивнул хозяин дома. — Сон позволяет куда большее, но им невозможно воспользоваться мгновенно.

— Да, — кивнул Найл. — Пожалуй, впервые мне понадобились все его преимущества. Но я так давно не пользовался этой методикой… Скажу прямо, Верховный одитор. Мне нужен проводник.

«Ему нужен проводник? — поразился одитор. — Он имеет в виду учителя? Неужели он слаб до такой степени?! А что, если все, что происходит здесь в последние дни, это всего лишь заговор с целью проникнуть в высшую тайну Господа? В самую сокровенную тайну, подаренную им избранному народу?»

— Это было так давно, — покачал головой Найл, решивший идти ва-банк и настаивать на своем до конца. — Если я хочу добиться действительных успехов в выборе пути, мне нужно повторить все учение с самых азов, с самого начала.

«Он лжет! — сомнения Верховного одитора перевесили веру в возможности гостя. — Он хочет украсть нашу тайну! Но Проклятие… Нужно проверить его. Немедленно. Но как?А, вон ягодное дерево, которое я посадил еще настоятелем…»

— Посмотрите, правитель, какое красиво дерево! — указал хозяин на невысокую вишню, растущую в каменной кадке. — Как вы думаете, сколько ему лет?

— Это действительно хорошее растение, правитель, — понимающе улыбнулся Найл. — Но таким красивым оно кажется вам потому, что посадили его вы, своими собственными руками, еще будучи простым настоятелем.

«Посвященный!» — все сомнения оказались рассеяны сразу и бесповоротно.

— Я сам стану вашим учителем, — решительно, отрезая себе всякую дорогу к отступлению, произнес одитор. — Или, как вы выражаетесь, «проводником». Действительно, хорошее определение. Поскольку вы посвящены в основные таинства, мы начнем сразу с проникновения. В нашем мире неофиты в первый раз обычно совершают его утром…

— Не будем рисковать, — кивнул Найл. — Повторим путь с самого начала.

— Тогда правитель, как ваш учитель и проводник, я запрещаю вам спать этой ночью. Я не стану приказывать вам проводить ночь в ритуальном походе, а утро в молитвах, нотолько не усните!

— Я все-таки последую обычаю ваших настоятелей, переходящих в новое состояние и совершу поход вокруг «мира» из семи кругов, — сообщил Посланник, и это утверждение окончательно убедило Верховного одитора в том, что он имеет дело со служителем высших степеней посвящения.

В общем-то желание Посланник Богини совершить ритуальный обход земель золотого мира имело под собой вполне прагматичную основу: во время ночной прогулки и время движется быстрее, и заснуть меньше риска, да и валяться в постели из песка, пусть даже свежепересыпанного, — удовольствие небольшое. Ночных пустынных хищников Найл не боялся — как он уже успел понять из общего уклада жизни и мыслей местных обитателей, кроме людей в этом золотом краю выжить не смог никто. Да и не удивительно, если учесть, что качать воду приходится с глубины свыше полукилометра. Найл знал, что некоторые жуки и пауки способны вообще обходиться без воды, всю жизнь. Но без еды не удается прожить никому — а там, где нет растений, нет и пищи.

Правитель неторопливо прогуливался по песку, ежась от прохлады и время от времени поглядывая на небо, неторопливо совершающее свой ночной оборот.

Пару раз он бросил бесцельные взгляды в сторону далекого храма, пока на третий раз его сознания не достигла поразительная истина: окна здания, посвященного триединому богу, светились ярким солнечным светом!

Он сделал несколько шагов к центру селения, желая раскрыть секрет этого свечения, но вовремя остановился. Слишком долго доказывал он сегодня свои способности по проникновению в самые сокровенные тайны, чтобы вот так, сразу, признаться в беспомощности по отношению к одной из них.* * *

— Выпей это, правитель, — поднес Верховный одитор высокий золотой кубок, полный густой, почти вязкой серебристой жидкости. — Пей, и помни: это ты одитор «ночного мира», а не он — твой. Не позволяй «ночному миру» управлять тобой согласно своим желаниям, прояви волю! Делай то, чего хочется именно тебе, иди туда, куда желаешь сам. Все это очень просто. Нужно сделать только первый шаг. Всего лишь шаг, и мир подчинится тебе.

Просто шаг — но этот шаг ты должен сделать сам! Теперь пей.

Найл принял тяжелый полулитровый сосуд и с некоторым сомнением заглянул внутрь.

— Пей, — повторил одитор, — Ты ведь сам хотел пройти весь путь посвящения.

Посланник Богини поднес бокал к губам и стал неторопливо вбирать глоток за глотком жидкость, больше похожую на соус, с явственным грибным привкусом и пряным запахом. Уже к середине кубка тело начала охватывать приятная истома, глаза начали слипаться.